Вечный огонь. Как неугасающее пламя стало символом памяти о Великой Отечественной войне

Сего­дня в Рос­сии насчи­ты­ва­ет­ся 1134 Веч­ных огня и 673 Огня памя­ти. Одна­ко изна­чаль­но такие мемо­ри­а­лы не заду­мы­ва­лись как мас­штаб­ная и охва­ты­ва­ю­щая всю стра­ну сеть — это были отдель­ные памят­ни­ки, создан­ные как дань ува­же­ния геро­ям. Со вре­ме­нем они ста­ли насто­я­щим народ­ным досто­я­ни­ем и самым узна­ва­е­мым сим­во­лом памя­ти обо всех погиб­ших в Вели­кой Оте­че­ствен­ной войне.

Рас­ска­зы­ва­ем, как, где и когда заго­рел­ся пер­вый совет­ский Веч­ный огонь, на какие ухищ­ре­ния при­шлось идти орга­ни­за­то­ру мемо­ри­а­ла в Алек­сан­дров­ском саду, что­бы отсто­ять свою идею, и какие тра­ди­ции сло­жи­лись вокруг само­го ува­жа­е­мо­го сим­во­ла Победы.

Где зажгли первый огонь

Несмот­ря на то что в исто­ри­че­ских мас­шта­бах Веч­ный огонь появил­ся совсем недав­но, все подроб­но­сти его созда­ния до кон­ца неиз­вест­ны. Дол­гое вре­мя счи­та­лось, что пер­вым был огонь на Мар­со­вом поле в Ленин­гра­де, кото­рый зажгли 6 нояб­ря 1957 года — на 40-летие Октябрь­ской рево­лю­ции. Его раз­ме­сти­ли у памят­ни­ка «Бор­цам рево­лю­ции», а посвя­щён он был не геро­ям Вели­кой Оте­че­ствен­ной, а революционерам:

«В озна­ме­но­ва­ние 40‑й годов­щи­ны Вели­кой Октябрь­ской соци­а­ли­сти­че­ской рево­лю­ции и в целях уве­ко­ве­че­ния памяти
бор­цов рево­лю­ции, пав­ших за сво­бо­ду наро­да Испол­ком Лен­гор­со­ве­та депу­та­тов тру­дя­щих­ся при­нял реше­ние о соору­же­нии над­гро­бия с неуга­си­мым све­тиль­ни­ком на месте захо­ро­не­ния жертв Вели­кой Октябрь­ской соци­а­ли­сти­че­ской революции
на Мар­со­вом поле по про­ек­ту архи­тек­то­ра Май­о­фи­са» (Бюл­ле­тень испол­ко­ма Лен­гор­со­ве­та депу­та­тов тру­дя­щих­ся. Цит. по «Кате­го­рия нена­сто­я­ще­го вре­ме­ни», С. Б. Адоньева).

Ино­гда ука­зы­ва­ет­ся, что зажже­ние огня на Мар­со­вом поле во мно­гом было реа­ли­за­ци­ей идеи народ­но­го комис­са­ра про­све­ще­ния Ана­то­лия Луна­чар­ско­го, кото­рый ещё в 1919 году раз­ра­бо­тал над­пись для гра­нит­но­го мемо­ри­а­ла, посвя­щён­но­го революционерам:

«Не жерт­вы — герои лежат под этой моги­лой. Не горе, а зависть рож­да­ет судь­ба ваша в серд­цах всех бла­го­дар­ных потом­ков. В крас­ные страш­ные дни слав­но вы жили и уми­ра­ли прекрасно».

Впро­чем, надо при­знать, что эта вер­сия зву­чит в неко­то­рой сте­пе­ни поспеш­но — в замыс­лах Луна­чар­ско­го огонь не упо­ми­на­ет­ся напрямую.

Про­ект пер­во­го Веч­но­го огня раз­ра­бо­тал ленин­град­ский архи­тек­тор Соло­мон Гри­го­рье­вич Май­о­фис. Он так­же рабо­тал над стан­ци­я­ми мет­ро «Нев­ский про­спект», «Мос­ков­ская», «Чер­ны­шев­ская», Мостом Алек­сандра Нев­ско­го и памят­ни­ком Вла­ди­ми­ру Лени­ну на Мос­ков­ской пло­ща­ди. Пер­вый про­ект ком­плек­са пред­став­лял собой цве­точ­ную клум­бу в виде звез­ды с боль­шой квад­рат­ной пли­той из крас­но­го гра­ни­та в углуб­ле­нии. В цен­тре мемо­ри­а­ла рас­по­ла­га­лось круг­лое отвер­стие с факель­ной горел­кой, из кото­рой выры­ва­лось веч­ное пла­мя. Фитиль зажгли от искры мар­те­нов­ской печи Киров­ско­го заво­да (ранее Пути­лов­ско­го) — имен­но заба­стов­ка его рабо­чих в кон­це зимы 1917 года пере­рос­ла в мас­со­вые мани­фе­ста­ции и послу­жи­ла нача­лом Фев­раль­ской рево­лю­ции. А вот по пово­ду того, кто имен­но зажи­гал огонь, нет пол­ной ясно­сти: одни утвер­жда­ют, что это была ста­рей­шая ком­му­нист­ка горо­да Прас­ко­вья Ива­нов­на Куляб­ко, дру­гие — некий ста­ле­вар Жуков­ский, чьё имя не сохранилось.

Видео­за­пись зажже­ния огня на Мар­со­вом не велась (или не сохра­ни­лась до наше­го вре­ме­ни), но в газе­тах опуб­ли­ко­ва­ли несколь­ко фото­гра­фий цере­мо­нии. Мно­гие ленин­град­цы хоте­ли лич­но уви­деть огонь, поэто­му к мемо­ри­а­лу выстро­и­лась очередь.

Одна­ко отно­си­тель­но недав­но, уже в нуле­вые, антро­по­лог Анна Юдки­на пред­по­ло­жи­ла, что огонь на Мар­со­вом поле не был пер­вым. В рай­он­ном газе­те «Зна­мя ком­му­низ­ма» от 12 мая 1957 года иссле­до­ва­тель­ни­ца нашла све­де­ния о том, что вече­ром 9 мая 1957 года в Пер­во­май­ском посёл­ке Туль­ской обла­сти на откры­тии мемо­ри­а­ла погиб­шим в Вели­кую Оте­че­ствен­ную вой­ну был зажжён Веч­ный огонь — то есть почти за пол­го­да до огня на Мар­со­вом поле. Дру­гих доку­мен­таль­ных под­твер­жде­ний этой вер­сии нет, одна­ко пока­за­тель­но, что идея уве­ко­ве­чить память о геро­ях имен­но с помо­щью неуга­са­ю­ще­го пла­ме­ни при­хо­ди­ла к раз­ным людям по всей стране.

Изна­чаль­но мемо­ри­ал казал­ся исклю­чи­тель­но ленин­град­ской ини­ци­а­ти­вой, о кото­рой сдер­жан­но напи­са­ли толь­ко мест­ные газе­ты. Одна­ко посте­пен­но огонь на Мар­со­вом поле начал вдох­нов­лять созда­те­лей мемо­ри­а­лов в дру­гих горо­дах. Так, через несколь­ко меся­цев, 22 фев­ра­ля 1958 года зажгли Веч­ный огонь на Мала­хо­вом кур­гане в Сева­сто­по­ле. Он уже был посвя­щён непо­сред­ствен­но геро­ям Вели­кой Оте­че­ствен­ной и в то же вре­мя сохра­нял пре­ем­ствен­ность от ленин­град­ско­го мемо­ри­а­ла — он заго­рел­ся от факе­ла с Мар­со­во­го поля. Стро­го гово­ря, он не был «веч­ным»: его зажи­га­ли толь­ко по празд­ни­кам, а топ­ли­вом слу­жи­ла соляр­ка. Одна­ко тра­ди­ция была зало­же­на и посте­пен­но креп­ла. В мае 1960 года части­цу огня с Мар­со­во­го поля пере­нес­ли на Пис­ка­рёв­ское клад­би­ще (круп­ней­шее в мире, посвя­щён­ное жерт­вам Вто­рой миро­вой). В сле­ду­ю­щие годы похо­жий мемо­ри­ал появил­ся в Горь­ком, а вес­ной 1967 года оче­редь дошла до Москвы.

Вечный огонь в Александровском саду

К сере­дине 1960‑х в СССР под­рос­ло поко­ле­ние, не застав­шее вой­ну в созна­тель­ном воз­расте. Отно­ше­ние вла­стей к Вели­кой Оте­че­ствен­ной тоже посте­пен­но меня­лось: празд­ник не счи­тал­ся выход­ным, хоть и отме­чал­ся на госу­дар­ствен­ном уровне. Толь­ко в 1965‑м, в 20-лет­ний юби­лей, День Побе­ды сно­ва стал выход­ным. В рам­ках этой боль­шой пере­лом­ной кам­па­нии было реше­но создать в Москве мемо­ри­ал и уве­ко­ве­чить память павших.

Идей­ным вдох­но­ви­те­лем и дви­жу­щей силой про­ек­та был тогдаш­ний руко­во­ди­тель Моск­вы Нико­лай Гри­го­рье­вич Его­ры­чев, участ­ник вой­ны и обла­да­тель меда­ли «За побе­ду над Гер­ма­ни­ей». По его ини­ци­а­ти­ве к тому момен­ту уже была вос­ста­нов­ле­на Три­ум­фаль­ная арка на Куту­зов­ском про­спек­те (в 1936‑м её раз­би­ра­ли во вре­мя рекон­струк­ции пло­ща­ди, а потом соби­ра­лись пере­со­брать в рай­оне Бело­рус­ско­го вок­за­ла, но не успе­ли из-за вой­ны). Его­ры­чев дол­го выби­рал место для боль­шо­го мемо­ри­а­ла и в ито­ге понял, что иде­аль­ным вари­ан­том ста­нет Алек­сан­дров­ский сад. Одна­ко, что­бы отсто­ять свой выбор, Его­ры­че­ву пона­до­би­лось нема­ло смелости.

Сего­дня Алек­сан­дров­ский сад невоз­мож­но пред­ста­вить без Моги­лы неиз­вест­но­го сол­да­та и Веч­но­го огня, хотя вплоть до 1967 года он выгля­дел несколь­ко ина­че. В част­но­сти, здесь рас­по­ла­гал­ся обе­лиск, уста­нов­лен­ный в честь 300-летия дома Рома­но­вых — разу­ме­ет­ся, име­на царей на нём были затёр­ты, а поверх напи­са­ны име­на «вид­ных рево­лю­ци­о­не­ров». Нико­лай Его­ры­чев посчи­тал, что обе­лиск мож­но пере­дви­нуть и тогда места для ново­го мемо­ри­а­ла будет предо­ста­точ­но. Бреж­нев идею не оце­нил и потре­бо­вал у Его­ры­че­ва най­ти дру­гое место.

Как ни стран­но, Нико­лай Гри­го­рье­вич напря­мую ослу­шал­ся Лео­ни­да Ильи­ча и начал под­го­тов­ку к уста­нов­ке мемо­ри­а­ла имен­но в «запре­щён­ном» месте. Кол­лек­тор реки Неглин­ки пере­ло­жи­ли, в сад доста­ви­ли огром­ную гра­нит­ную пли­ту (из тако­го же кам­ня, что и на Мав­зо­лее), а сам обе­лиск сдви­ну­ли ночью. Что­бы всё же согла­со­вать про­ект, Его­ры­чев пошёл на хит­рость. В нояб­ре 1966 года, нака­нуне тор­же­ствен­но­го засе­да­ния, Его­ры­чев раз­ме­стил в ком­на­те отды­ха чле­нов Полит­бю­ро эски­зы и маке­ты буду­ще­го памят­ни­ка. Все уви­дев­шие высо­ко оце­ни­ли и идею, и выбран­ное место. Бреж­не­ву ниче­го не оста­ва­лось, кро­ме как согла­сить­ся под дав­ле­ни­ем большинства.

При­мер­но в это же вре­мя под Моск­вой была обна­ру­же­на брат­ская моги­ла рядом со стан­ци­ей Крю­ко­во, где сра­жа­лась диви­зия гене­ра­ла Пан­фи­ло­ва. Остан­ки сол­дат захо­ро­ни­ли у Крем­лёв­ской сте­ны 3 декаб­ря 1966 года, то есть к 25-летию нача­ла совет­ско­го контр­на­ступ­ле­ния под Москвой.

Над про­ек­том памят­ни­ка рабо­та­ли сра­зу три архи­тек­то­ра — Дмит­рий Бур­дин, Вла­ди­мир Кли­мов, Юрий Раба­ев — и скуль­птор Нико­лай Том­ский. А вот ответ на вопрос об автор­стве зна­ме­ни­той эпи­та­фии «Имя твоё неиз­вест­но, подвиг твой бес­смер­тен» не так оче­ви­ден. Если оста­но­вить­ся на фор­маль­ной обще­при­ня­той вер­сии, то счи­та­ет­ся, что текст напи­сал Сер­гей Михал­ков. По край­ней мере, в сво­их днев­ни­ках он обо­зна­чал себя един­ствен­ным авто­ром (да и как ещё):

«Я счаст­лив, что это мои сло­ва, что в 1962 году имен­но я выиг­рал откры­тый кон­курс на луч­шую над­пись для это­го мону­мен­та и тем самым как бы воз­дал лич­ные поче­сти всем со сла­вою погиб­шим в Вели­кой Оте­че­ствен­ной войне совет­ским сол­да­там, кото­рых — без раз­ли­чия чинов и зва­ний — счи­таю сво­и­ми однополчанами».

Есть и дру­гая точ­ка зре­ния — над фра­зой рабо­та­ли сра­зу четы­ре писа­те­ля-фрон­то­ви­ка: упо­мя­ну­тый Михал­ков, Кон­стан­тин Симо­нов, Сер­гей Наров­ча­тов и Сер­гей Смир­нов. В то же вре­мя мож­но най­ти инфор­ма­цию, что под­го­тов­лен­ный ими вари­ант зву­чал так: «Имя его неиз­вест­но. Подвиг его бес­смер­тен». Одна­ко Нико­лаю Его­ры­че­ву он нра­вил­ся не до кон­ца, после дол­гих раз­мыш­ле­ний он решил пре­вра­тить обез­ли­чен­ное «его» в пря­мое обра­ще­ние «твоё».

Тор­же­ствен­ное откры­тие мемо­ри­а­ла состо­я­лось 8 мая 1967 года. Цере­мо­ни­ей руко­во­дил Нико­лай Его­ры­чев, а Веч­ный огонь зажёг Лео­нид Бреж­нев — тоже участ­ник Вели­кой Оте­че­ствен­ной вой­ны. Этот момент сохра­нил­ся на мно­го­чис­лен­ных фотографиях.

Факел для сто­лич­но­го мемо­ри­а­ла был зажжён от огня на Мар­со­вом поле и достав­лен в Моск­ву на бро­не­транс­пор­тё­ре. Так, меж­ду дву­мя памят­ни­ка­ми воз­ник­ла преемственность.

Что каса­ет­ся даль­ней­шей судь­бы Нико­лая Его­ры­че­ва, в сле­ду­ю­щие меся­цы его кон­фликт с Бреж­не­вым обост­рил­ся. В июне 1967 года он рас­кри­ти­ко­вал ген­се­ка за недо­ста­точ­ную обо­ро­ну стра­ны и нена­дёж­ность сто­лич­ной ПВО. В ито­ге Нико­лай Гри­го­рье­вич поки­нул пост пер­во­го сек­ре­та­ря Мос­ков­ско­го гор­ко­ма КПСС и несколь­ко лет рабо­тал заме­сти­те­лем мини­стра трак­тор­но­го и сель­ско­хо­зяй­ствен­но­го маши­но­стро­е­ния СССР. В 1970‑м Нико­лай Гри­го­рье­вич уехал из Моск­вы и стал послом в Дании. В даль­ней­шем он зани­мал доволь­но высо­кие посты, в том чис­ле был послом в Афга­ни­стане в кон­це 1980‑х. Его­ры­чев надол­го пере­жил Лео­ни­да Бреж­не­ва — его не ста­ло в фев­ра­ле 2005 года.

В сле­ду­ю­щие два деся­ти­ле­тия сот­ни подоб­ных мемо­ри­а­лов появи­лись в боль­шин­стве горо­дов Совет­ско­го Сою­за: неко­то­рые из них были «веч­ны­ми», то есть горе­ли посто­ян­но, дру­гие — толь­ко в памят­ные даты, но все они быст­ро ста­ли глав­ным сим­во­лом памя­ти о Вели­кой Оте­че­ствен­ной войне и оброс­ли соб­ствен­ны­ми традициями.

Какие традиции сложились вокруг Вечного огня

Пожа­луй, пер­вой и наи­бо­лее зна­чи­мой тра­ди­ци­ей, свя­зан­ной с Веч­ным огнём, ста­ли почёт­ные пио­нер­ско-ком­со­моль­ские кара­у­лы. Пер­вы­ми на такой пост засту­пи­ли школь­ни­ки из Вол­го­гра­да в нояб­ре 1965 года. Идею раз­ра­бо­та­ло Бюро Вол­го­град­ско­го город­ско­го коми­те­та ком­со­мо­ла, а точ­нее — сек­ре­тарь гор­ко­ма ком­со­мо­ла Люд­ми­ла Коро­тен­ко. Кара­у­лы были заду­ма­ны как часть пат­ри­о­ти­че­ско­го вос­пи­та­ния — спо­соб при­звать детей при­об­щить­ся к памя­ти о Вели­кой Оте­че­ствен­ной войне и выска­зать ува­же­ние к подви­гу сооте­че­ствен­ни­ков. Доволь­но быст­ро тра­ди­ция рас­про­стра­ни­лась и по дру­гим горо­дам Совет­ско­го Союза.

Пер­во­на­чаль­но в кара­у­лы выхо­ди­ли толь­ко маль­чи­ки в обыч­ной школь­ной фор­ме и учеб­ным ору­жи­ем. Одна­ко вско­ре к ним при­со­еди­ни­лись и девоч­ки (обыч­но без ору­жия), а повсе­днев­ную фор­му заме­ни­ли на парад­ную. Кара­ул обыч­но нес­ли пара­ми: два маль­чи­ка и две девоч­ки, кото­рым пола­га­лось в тече­ние 20 минут сто­ять по стой­ке смир­но, запре­ща­лось как-либо реа­ги­ро­вать на про­ис­хо­дя­щее вокруг. В Сети пишут, что уча­стие в карау­ле нуж­но было заслу­жить — к нему допус­ка­ли толь­ко при­леж­ных детей, кото­рые сда­ли несколь­ко зачётов:

— по стро­е­вой подготовке;
— по зна­ни­ям обя­зан­но­стей «постов­ца» и раз­во­дя­ще­го (помощ­ни­ка началь­ни­ка кара­у­ла) дневального;
— по сбор­ке авто­ма­та Калашникова.

Был ли отбор таким оди­на­ко­во стро­гим во всех горо­дах, неизвестно.

Почёт­ные школь­ные кара­у­лы в той или иной фор­ме про­во­дят­ся до сих пор, как пра­ви­ло, в первую неде­лю мая и вплоть до Дня Побе­ды. Кро­ме того, школь­ни­ки посе­ща­ют Веч­ный огонь и воз­ла­га­ют цве­ты в памят­ные даты.

Пост № 1 в Алек­сан­дров­ском саду появил­ся зна­чи­тель­но поз­же и сто­я­ли в нём, разу­ме­ет­ся, взрос­лые. Дело в том, что с 1924 и вплоть до 1993 года (с неко­то­ры­ми пере­ры­ва­ми) почёт­ный кара­ул дежу­рил у Мав­зо­лея Лени­на: в зави­си­мо­сти от исто­ри­че­ских обсто­я­тельств здесь сто­я­ли кре­стьяне, рабо­чие, кур­сан­ты, крас­но­ар­мей­цы Крем­лёв­ско­го пол­ка, сотруд­ни­ки НКГБ. В боль­шин­стве слу­ча­ев их дежур­ство обхо­ди­лось без экс­цес­сов. Толь­ко летом 1992 года око­ло 30 участ­ни­ков сек­ты «Бого­ро­дич­ный центр» попы­та­лись ворвать­ся внутрь, что­бы пре­дать Лени­на ана­фе­ме. Кара­уль­ные обо­шлись без при­ме­не­ния силы и про­сто закры­лись внут­ри Мав­зо­лея. 7 октяб­ря 1993 года Борис Ель­цин упразд­нил Пост № 1 у Мав­зо­лея, а через несколь­ко лет, в 1997‑м, при­ка­зал уста­но­вить его у Моги­лы неиз­вест­но­го сол­да­та в Алек­сан­дров­ском саду. Это одно из немно­гих реше­ний пер­во­го пре­зи­ден­та, кото­рое боль­шин­ство счи­та­ет оправ­дан­ным. Сер­гей Девя­тов, офи­ци­аль­ный пред­ста­ви­тель, поз­же ком­мен­ти­ро­вал:

«Сей­час имен­но здесь место глав­но­го Почёт­но­го кара­у­ла стра­ны, что логич­но. Это под­чёр­ки­ва­ет зна­че­ние нашей побе­ды во Вто­рой миро­вой войне и тот геро­изм, кото­рый про­яви­ли солдаты».

До это­го посто­ян­но­го поста у Веч­но­го огня не было, а кара­уль­ные дежу­ри­ли толь­ко в дни тор­же­ствен­ных меро­при­я­тий. Начи­ная с декаб­ря 1997 года сме­на кара­у­ла про­ис­хо­дит еже­днев­но каж­дый час с 8:00 до 20:00. По осо­бым пово­дам кара­ул сто­ит и в дру­гое вре­мя: напри­мер, в ночь с 21 на 22 июня.

Дру­гая тра­ди­ция, кото­рая сло­жи­лась уже в пер­вые деся­ти­ле­тия суще­ство­ва­ния Веч­ных огней, — сва­деб­ные фото­гра­фии. Еже­год­но сот­ни моло­до­жё­нов при­ез­жа­ли (да и при­ез­жа­ют) к мону­мен­там в сво­их горо­дах, что­бы воз­ло­жить цве­ты и сде­лать памят­ные сним­ки. Люди вос­при­ни­ма­ют это как выра­же­ние бла­го­дар­но­сти геро­ям, про­яв­ле­ние наци­о­наль­ной иден­тич­но­сти и пре­ем­ствен­но­сти поко­ле­ний. Мно­гие из женив­ших­ся в 1960–1970‑е годы поте­ря­ли роди­те­лей на войне, и посе­ще­ние Веч­но­го огня ста­но­ви­лось для них свое­об­раз­ным роди­тель­ским бла­го­сло­ве­ни­ем. Неко­то­рые пары виде­ли в Веч­ном огне мета­фо­ру для сво­ей люб­ви, проч­ной и вневременной.

Одна­ко фото­сес­сии у Веч­но­го огня одоб­ря­ют дале­ко не все. Кри­ти­ки тра­ди­ции отме­ча­ют, что весе­лье, неиз­беж­ное для любой сва­дьбы, неумест­но про­яв­лять у мемо­ри­а­ла, посвя­щён­но­го мил­ли­о­нам без­вре­мен­но погиб­ших. Ино­гда моло­до­жё­нов обви­ня­ют и в том, что они вос­при­ни­ма­ют Веч­ный огонь как про­сто кра­си­вое место и не отда­ют себе отчёт в том, что фото­гра­фи­ру­ют­ся на брат­ской моги­ле (в боль­шин­стве случаев).

Самая моло­дая обще­ствен­ная акция, посвя­щён­ная Вели­кой Оте­че­ствен­ной войне, — «Бес­смерт­ный полк» — тоже ока­за­лась свя­за­на с Веч­ным огнём. В боль­шин­стве слу­ча­ев марш­рут шествия про­хо­дит через мемо­ри­ал: напри­мер, участ­ни­ки несут порт­ре­ты род­ствен­ни­ков — участ­ни­ков вой­ны имен­но к Веч­но­му огню или, наобо­рот, соби­ра­ют­ся у мемо­ри­а­ла, а затем про­хо­дят по ули­цам города.

Из всех мемо­ри­а­лов, создан­ных в совет­ские годы, Веч­ный огонь оста­ёт­ся самым бес­спор­ным и ува­жа­е­мым. Если памят­ни­ки Лени­ну регу­ляр­но пред­ла­га­ют сне­сти, его само­го — выне­сти из Мав­зо­лея и похо­ро­нить, а раз­ру­шен­ные или пере­стро­ен­ные хра­мы — вос­ста­но­вить, то Веч­ный огонь при­ми­ря­ет самых ярых оппо­нен­тов. Вокруг это­го мемо­ри­а­ла нет ника­кой обще­ствен­ной дис­кус­сии — толь­ко ува­же­ние, память и скорбь.

 Читай­те также:

— Воз­вра­щая име­на: кто зани­ма­ет­ся поис­ком остан­ков сол­дат Вели­кой Оте­че­ствен­ной войны.