Возвращение большевиков в Закавказье. Как происходил переворот в Баку в 1920 году

Недав­но изда­тель­ство «Роди­на» выпу­сти­ло моно­гра­фию исто­ри­ка, выпуск­ни­ка исто­ри­че­ско­го факуль­те­та МГУ Все­во­ло­да Весе­ло­ва «Боль­ше­ви­ки в Азер­бай­джане (конец апре­ля — нача­ло июня 1920 года)». Кни­га рас­ска­зы­ва­ет о нача­ле сове­ти­за­ции Южно­го Кав­ка­за, анти­боль­ше­вист­ских вос­ста­ни­ях на тер­ри­то­рии Азер­бай­джа­на и пер­вых попыт­ках ком­му­ни­стов решить акту­аль­ную и по сей день кара­бах­скую проблему.

Фото: «Вест­ник Кавказа»

Мы пуб­ли­ку­ем отры­вок из этой рабо­ты (без ссы­лоч­но­го аппа­ра­та), посвя­щён­ный кон­цу недол­го суще­ство­вав­шей Азер­бай­джан­ской демо­кра­ти­че­ской рес­пуб­ли­ки (АДР). Кав­каз­ская рес­пуб­ли­ка была сме­те­на вой­ска­ми Крас­ной армии, а само собы­тие, в зави­си­мо­сти от пози­ции иссле­до­ва­те­лей, назы­ва­ют Бакин­ским пере­во­ро­том, Апрель­ской рево­лю­ци­ей или даже нача­лом окку­па­ции Азер­бай­джа­на. Заин­те­ре­со­вав­ши­е­ся этим дале­ко не самым извест­ным сюже­том могут озна­ко­мить­ся с кни­гой, кото­рая уже посту­пи­ла в про­да­жу в книж­ные мага­зи­ны страны.


В то вре­мя, когда пер­вый боль­ше­вист­ский бро­не­по­езд с гово­ря­щим назва­ние «III Интер­на­ци­о­нал» пере­сёк в ночь с 26 на 27 апре­ля 1920 года мост через реку Самур, Баку мир­но спал. В гости­ни­це «Мет­ро­поль» шёл бан­кет, устро­ен­ный гру­зин­ской мис­си­ей для пред­ста­ви­те­лей азер­бай­джан­ско­го пра­ви­тель­ства. Око­ло 12 часов ночи инфор­ма­ция о пере­хо­де Крас­ной армии в наступ­ле­ние при­ве­ла всех при­сут­ство­вав­ших в заме­ша­тель­ство. Пред­ста­ви­те­ли гру­зин­ской мис­сии поки­ну­ли сво­их гостей и засо­би­ра­лись на вок­зал. Одна­ко собы­тия раз­ви­ва­лись столь стре­ми­тель­но, что бежать из Баку никто не успел. Гру­зин­ская мис­сия, так же как и мис­сии про­чих зару­беж­ных стран и даже англий­ские воен­ные чинов­ни­ки, ехав­шие через Баку тран­зи­том в Пер­сию, была аре­сто­ва­на большевиками.


Вместо пролога

После полу­че­ния сооб­ще­ния о взя­тии Крас­ной арми­ей ст. Худат воен­ный министр Самед­бек Мах­ман­да­ров напра­вил началь­ни­ку Гян­джин­ско­го укре­прай­о­на Джа­вад-беку Ших­лин­ско­му теле­грам­му сле­ду­ю­ще­го содержания:

«Боль­ше­ви­ки напа­ли на ст. Яла­ма, про­дви­га­ют­ся даль­ше, заня­ли Худат, поло­же­ние кри­ти­че­ское. При­ка­зы­ваю сего­дня же выслать в Кызыл-Бурун из Каза­ха один бата­льон, из Гян­джи один бата­льон, по воз­мож­но­сти, каж­дый силою не менее 500 шты­ков с пуле­мё­та­ми; подвиж­ной состав уже подан. О вре­ме­ни выступ­ле­ния теле­гра­фи­руй­те, ожи­даю при­бы­тие этих бата­льо­нов завтра».

В тот же день в направ­ле­нии Баку вышли два азер­бай­джан­ских бро­не­по­ез­да, кур­си­ро­вав­ших на линии Баку–Акстафа. Добрать­ся в Баку они не успе­ли. Авиа­раз­вед­ка XI Армии 30 мая обна­ру­жит один азер­бай­джан­ский бро­не­по­езд сошед­шим с рель­сов в Сагя­ча­лах, а дру­гой на ст. Аджикабул.

Несмот­ря на заня­тие боль­ше­ви­ка­ми при­гра­нич­ных стан­ций, с воен­ной точ­ки зре­ния, поло­же­ние Баку не выгля­де­ло кри­тич­ным. В Бакин­ской бух­те сто­я­ли два совре­мен­ных воен­ных кораб­ля: «Карс» и «Арда­ган», аква­то­рия бух­ты про­стре­ли­ва­лась мощ­ной бере­го­вой артил­ле­ри­ей. В рай­оне при­го­род­ной узло­вой стан­ции Бела­д­жа­ры были под­го­тов­ле­ны пози­ции с про­во­лоч­ны­ми заграж­де­ни­я­ми и око­па­ми. В самом горо­де сто­я­ли части 7‑го Шир­ван­ско­го пол­ка. Кро­ме того, руко­вод­ство АДР мог­ло рас­счи­ты­вать на доб­ро­воль­че­ский поли­цей­ский вспо­мо­га­тель­ный полк «Ярдым Алай», офи­це­ры в кото­ром были тур­ки, на доб­ро­воль­че­ские турец­кие фор­ми­ро­ва­ния, на кур­сан­тов воен­ных учеб­ных заве­де­ний, охра­ну пар­ла­мен­та. Общая чис­лен­ность войск АДР в рай­оне Баку 27 апре­ля состав­ля­ла более 3 тысяч бой­цов, не счи­тая поли­цей­ские части, кото­рые так­же мог­ли бы быть исполь­зо­ва­ны. Совет­ские бро­не­по­ез­да отря­да Ефре­мо­ва име­ли в сво­ём соста­ве толь­ко две роты пехо­ты: гар­ни­зон Баку имел воз­мож­ность без тру­да их оста­но­вить на укреп­лён­ных пози­ци­ях в рай­оне узло­вой стан­ции Бела­д­жа­ры. Азер­бай­джан­ский флот, вый­дя из Бакин­ской бух­ты, мог прак­ти­че­ски без­на­ка­зан­но обстре­ли­вать желез­но­до­рож­ную линию Баку–Петровск, кото­рая идёт вдоль бере­га моря, и, если не уни­что­жить совет­ские бро­не­по­ез­да, то как мини­мум сде­лать невоз­мож­ным их про­дви­же­ние впе­рёд. Баку имел ресур­сы, что­бы обо­ро­нять­ся от внеш­них вра­гов несколь­ко дней: основ­ным силам XI Армии, дви­гав­шей­ся от реки Самур к Баку, тре­бо­ва­лось пре­одо­леть 200 кило­мет­ров. Это­го вре­ме­ни хва­ти­ло бы для эва­ку­а­ции пра­ви­тель­ства в Гян­джу, под­хо­да под­креп­ле­ний из Карабаха.

Бро­не­по­езд «III Интер­на­ци­о­нал» в Баку. 28 апре­ля 1920 года

Ока­за­ние помо­щи Азер­бай­джа­ну в борь­бе с боль­ше­ви­ка­ми рас­смат­ри­ва­ла Гру­зия. На спе­ци­аль­ном засе­да­нии Учре­ди­тель­но­го собра­ния пред­се­да­тель пра­ви­тель­ства Ной Жор­да­ния заявил:

«27 апре­ля азер­бай­джан­ское пра­ви­тель­ство сооб­щи­ло нам о том, что боль­ше­вист­ские вой­ска подо­шли к гра­ни­це, и про­си­ли воен­ной помо­щи. Мы поста­ви­ли вопрос, хочет ли азер­бай­джан­ский народ вести борь­бу с боль­ше­ви­ка­ми и при­мет ли он на себя основ­ную тяжесть? В таком слу­чае мы будем обя­за­ны ока­зать ему помощь не толь­ко в силу дого­во­ра, но и поли­ти­че­ски и морально».

Одна­ко гру­зин­ская армия не при­шла на помощь Азер­бай­джа­ну. Ной Жор­да­ния так объ­яс­нил это решение:

«В час дня мы полу­чи­ли све­де­ния, что боль­ше­ви­ки вошли в Хач­мас, а в семь часов вече­ра они уже были в Сан­га­и­те (Сум­гий­ы­те. — Прим.), око­ло Бела­д­жар, т. е. за шесть часов они про­шли сто вёрст. Тогда мы поня­ли, в чём дело. Мы ска­за­ли: боль­ше­ви­ки идут с быст­ро­той ско­ро­го поез­да, без боёв, зна­чит с согла­сия Азер­бай­джа­на. При­шли с совер­шен­но незна­чи­тель­ны­ми сила­ми, с дву­мя бро­не­по­ез­да­ми, заста­вить их отсту­пить и захва­тить поез­да мог­ла неболь­шая сила, но так как не было тако­го жела­ния, то вступ­ле­ние боль­ше­ви­ков в Азер­бай­джан пре­вра­ти­лось в про­стую прогулку».

Дей­стви­тель­но, власть боль­ше­ви­ки в Азер­бай­джане взя­ли без боя. 


Один день в Баку

Часто в исто­ри­че­ской лите­ра­ту­ре встре­ча­ют­ся опи­са­ния воору­жен­но­го вос­ста­ния в Баку 27 апре­ля. Обыч­но они опи­ра­ют­ся на вос­по­ми­на­ния боль­ше­ви­ков. Одна­ко ана­лиз источ­ни­ков, созда­вав­ших­ся непо­сред­ствен­но в те дни, гово­рит о том, что в 27 апре­ля ни о каком вос­ста­нии в Баку не мог­ло быть и речи. Пер­вые номе­ра офи­ци­аль­ной газе­ты крас­но­го Азер­бай­джа­на «Изве­стия Вре­мен­но­го Рево­лю­ци­он­но­го Коми­те­та» рису­ют нам кар­ти­ну, про­ти­во­по­лож­ную той, кото­рая часто изоб­ра­жа­ет­ся в исто­ри­че­ской лите­ра­ту­ре. Ни о каком пении Интер­на­ци­о­на­ла на ули­це 27 апре­ля не мог­ло быть и речи. Вот как опи­сы­ва­ют «Изве­стия…» этот день:

«С вече­ра 27 апре­ля в горо­де ста­ла чув­ство­вать­ся осо­бая напря­жен­ная атмо­сфе­ра. Ули­цы были запол­не­ны наро­дом. Соби­ра­лись куч­ка­ми. Пере­шёп­ты­ва­лись. Весть о при­бли­же­нии совет­ских войск, о заня­тии ст. Хач­маз быст­ро обле­те­ла город. Обы­ва­тель­ское насе­ле­ние горо­да тре­вож­но меч­та­ло: толь­ко бы не было воору­жён­ных столк­но­ве­ний. И ложи­лось спать в тре­во­ге. Твёр­дая уве­рен­ность захва­ти­ла зато все рабо­чие рай­о­ны. У рабо­чих не было ни сомне­ний, ни коле­ба­ний. Власть будет наша. Город засы­пал, ещё не зная какой будет пере­ход вла­сти и како­вы будут последствия».

Осо­бое вни­ма­ние сле­ду­ет обра­тить на то, что напря­же­ние на ули­цах Баку ста­ло чув­ство­вать­ся «с вечера».

В под­твер­жде­ние отсут­ствия замет­ных при­зна­ков вос­ста­ния в Баку 27 апре­ля гово­рит и то, что на сле­ду­ю­щий день, 28 апре­ля, утром вышли номе­ра неболь­ше­вист­ских газет, в кото­рых ни сло­вом не упо­ми­на­ют­ся какие-либо собы­тия на ули­цах Баку. В том чис­ле в тот день вышел послед­ний номер офи­ци­аль­ной газе­ты «Азер­бай­джан». Сам факт того, что газе­ты были отпе­ча­та­ны, гово­рит о том, что боль­ше­ви­ки в ночь с 27 на 28 апре­ля не кон­тро­ли­ро­ва­ли типо­гра­фии и редак­ции. Види­мо, не кон­тро­ли­ро­ва­ли они и радио­стан­цию, так как упо­мя­ну­тая радио­те­ле­гра­фи­стом Бада­но­вым теле­грам­ма с при­зы­вом к Совет­ской Рос­сии ока­зать помощь вос­ста­нию в Баку, исхо­дя из её содер­жа­ния, долж­на была быть отправ­ле­на не рань­ше вече­ра 27 апре­ля. А Бада­нов, в при­ве­дён­ном выше отрыв­ке сво­их вос­по­ми­на­ний, ошиб­ся в датах, что свой­ствен­но это­му типу исто­ри­че­ско­го источника.

Пер­вая боль­ше­вист­ская газе­та вый­дет в Баку толь­ко 29 апре­ля. Она состо­я­ла все­го из одно­го листа. Редак­тор оправ­ды­вал­ся, что выпуск в печать гото­вил­ся в спешке:

«В виду спеш­но­го выпус­ка пер­во­го номе­ра „Изве­стий“, редак­ция не име­ла воз­мож­но­сти осве­тить пол­но­стью все эта­пы совер­шав­шей­ся рево­лю­ции. Подроб­но­сти будут сооб­ще­ны нами в бли­жай­ших номе­рах газеты».

Срав­ни­вая маке­ты пер­вых номе­ров «Изве­стий Вре­мен­но­го Рево­лю­ци­он­но­го Коми­те­та» и пра­ви­тель­ствен­ной газе­ты АДР «Азер­бай­джан», мож­но сде­лать пред­по­ло­же­ние, что тех­ни­че­ский пер­со­нал редак­ции у них был один и тот же. Под­твер­жде­ние это­му мы видим вни­зу вто­рой стра­ни­цы пер­во­го номе­ра «Изве­стий…», где име­ет­ся под­пись: «типо­гра­фия Рев­ко­ма, бывш. Газ. „Азер­бай­джанъ“». По всей види­мо­сти, мно­гие пишу­щие жур­на­ли­сты «Азер­бай­джа­на» так­же пер­вое вре­мя оста­лись на сво­их местах: в поло­вине мате­ри­а­лов, осо­бен­но име­ю­щих инфор­ма­ци­он­ный, а не про­па­ган­дист­ский харак­тер, исполь­зу­ет­ся доре­во­лю­ци­он­ная орфо­гра­фия, а в дру­гой поло­вине — новая. Сохра­ня­ет­ся в газе­те и реклам­ный блок, в кото­ром печа­та­ют­ся афи­ши теат­ров и объ­яв­ле­ния прак­ти­ку­ю­щих врачей.

Толь­ко гово­ря о 28 апре­ля, а не 27-ом, жур­на­ли­сты «Изве­стий…» отме­ча­ют, что этот день «внёс бод­рое ожив­ле­ние во все угол­ки Баку» и что «на ули­цах наблю­да­ют­ся обыч­ные кар­тин­ки рево­лю­ци­он­ных переворотов».

Сомне­ния вызы­ва­ет при­во­ди­мая в совре­мен­ной исто­ри­че­ской лите­ра­ту­ре инфор­ма­ция о фор­ми­ро­ва­нии бое­вых дру­жин 27 апре­ля и воору­же­нии их зара­нее. Все ста­тьи пер­во­го номе­ра «Изве­стий…» от 29 апре­ля ука­зы­ва­ют на то, что дру­жи­ны нача­ли фор­ми­ро­вать­ся 28 апре­ля. Так, в замет­ках «На защи­ту новой вла­сти» и «Фор­ми­ро­ва­ние дру­жин» гово­рит­ся, что вче­ра, т. е. 28 апре­ля, было про­из­ве­де­но изъ­я­тие вин­то­вок в Баку со всех поли­цей­ских участ­ков и про­из­во­ди­лась спеш­ная запись в рабо­чие и сту­ден­че­ские дружины.

Каби­нет мини­стров АДР. Декабрь 1919 года
Сле­ва напра­во сидят: А. Сафи­кюрд­ский, Х. Мелик-Асла­нов, С. Мех­ман­да­ров, Н. Усуб­бе­ков, М. Ю. Джа­фа­ров, А. Гаса­нов и А. М. Даста­кян.
Сто­ят: X. Амас­пюр, Р. З. Кап­ла­нов, А. Ами­нов, Дж. Гаджин­ский, В. В. Кле­нов­ский, Н. Нариманбеков.

В замет­ке «Изве­стий…» от 30 апре­ля, посвя­щён­ной рабо­те Объ­еди­нён­но­го сою­за (проф­со­ю­зов), гово­рит­ся о том, что 27 апре­ля утром им позво­ни­ли из Сове­та про­фес­си­о­наль­ных сою­зов и пред­ло­жи­ли разой­тись, оста­вив несколь­ко дежур­ных, так как Крас­ная армия пере­шла гра­ни­цу и воз­мож­ны налё­ты поли­ции на рабо­чие орга­ни­за­ции. Налё­тов не было и поли­ция была разору­же­на 28 апре­ля. Тем не менее, 27 апре­ля «работ­ни­ки ком­му­ни­сты разо­шлись по сво­им зара­нее опре­де­лён­ным местам».

О поло­же­нии в Баку 27 апре­ля крас­но­ре­чи­во гово­рит так­же то, что даже в 9 вече­ра гене­рал-губер­на­тор Баку Тле­хас про­дол­жал уве­рять жур­на­ли­стов в том, что город нахо­дит­ся под кон­тро­лем и вся­кие неза­кон­ные собра­ния будут пре­се­кать­ся. Одна­ко, как сар­ка­сти­че­ски отме­тил один жур­на­лист, в кан­це­ля­рии «поче­му-то справ­ля­лись есть ли… рус­ские пас­порт­ные книжки».

Слож­но себе в этом кон­тек­сте пред­ста­вить кар­ти­ны из кни­ги «Чин­гиз Иль­д­рым» И. Кятиб­ли, кото­рые впо­след­ствии пере­ко­че­ва­ли в учеб­ную и попу­ляр­ную лите­ра­ту­ру. Как бакин­цы и жур­на­ли­сты мог­ли не заме­тить крас­ные фла­ги на воен­ных кораб­лях Азер­бай­джан­ско­го фло­та, да ещё и 27 апре­ля в 10 утра? Как мож­но было не обра­тить вни­ма­ния на разору­же­ние в тот же день поли­цей­ско­го участка?

Учи­ты­вая всё выше­ска­зан­ное, мож­но с уве­рен­но­стью ска­зать, что 27 апре­ля в Баку вос­ста­ния не было: по горо­ду мед­лен­но рас­про­стра­ня­лись слу­хи о пере­хо­де Крас­ной арми­ей в наступ­ле­ние. Как впо­след­ствии писал М. Э. Расулзаде:

«Часть дей­ству­ю­щих в Баку осман­ских турок неволь­но вво­ди­ли людей в заблуж­де­ние таки­ми сло­ва­ми: „При­бли­жа­ю­щу­ю­ся Крас­ную армию воз­глав­ля­ет тюрок по име­ни Ниджат-бек. Пол­ки этой армии состав­ле­ны из тюрок. Боль­шое коли­че­ство сол­дат родом из тюрок Повол­жья. Эта армия идёт на помощь Ана­то­лии, борю­щей­ся со смер­тель­ным вра­гом. Сопро­тив­ле­ние, ока­зан­ное этой армии, будет рав­но­силь­но поме­хе спа­се­нию Тур­ции. С точ­ки зре­ния вели­ко­тюрк­ско­го един­ства и мусуль­ман­ской общ­но­сти это рав­но­силь­но предательству“».

О подоб­ных слу­хах мож­но про­чи­тать так­же у дру­гих сви­де­те­лей тех собы­тий. Вот что пишет турец­кий офи­цер, нахо­див­ший­ся в Баку:

«Боль­ше­ви­ки, не имев­шие ника­ко­го вли­я­ния и авто­ри­те­та сре­ди насе­ле­ния, на под­хо­де к Баку, испы­ты­вая потреб­ность успо­ко­ить народ, посред­ством Рево­лю­ци­он­но­го Коми­те­та рас­про­стра­ня­ли инфор­ма­цию, буд­то Крас­ная армия идёт на помощь Ана­то­лии, что тур­ки и боль­ше­ви­ки — союз­ни­ки, что комис­са­ры испо­ве­ду­ют мусуль­ман­ство, что губер­на­то­ром Баку и комен­дан­том назна­чен Рыфат-бек из осман­ских офи­це­ров и, что Крас­ная армия несколь­ко дней пого­стит в горо­де, а затем пой­дёт в поход на Арме­нию. Осман­ские офи­це­ры и учи­те­ля на авто­мо­би­лях объ­ез­жа­ли ули­цу за ули­цей, рас­про­стра­няя эту дез­ин­фор­ма­цию, сби­вая народ с тол­ку, и доби­лись своего».

В дей­стви­тель­но­сти, в соста­ве насту­пав­ших на Баку частей был лишь сфор­ми­ро­ван­ный из доб­ро­воль­цев-мусуль­ман отдель­ный Шари­ат­ский полк под коман­до­ва­ни­ем тюр­ка-азер­бай­джан­ца, уро­жен­ца Казах­ско­го уез­да Ели­са­вет­поль­ской губер­нии, Зуль­фи­га­ра Ахундова.

В это вре­мя пра­ви­тель­ствен­ные учре­жде­ния АДР в част­ном поряд­ке гото­ви­лись к эва­ку­а­ции в Гянджу…

Око­ло полу­дня (по дру­гим дан­ным, при­ве­дён­ным Буни­ят-Заде, это про­изо­шло в 4 часа дня) деле­га­ция боль­ше­ви­ков во гла­ве с Гами­дом Сул­та­но­вым поста­ви­ла пар­ла­мен­ту уль­ти­ма­тум о пере­да­че вла­сти в 12-ти часо­вой срок. В послед­нем номе­ре офи­ци­аль­ной газе­ты АДР «Азер­бай­джан», вышед­шей уже 28 апре­ля, содер­жит­ся инфор­ма­ция о попыт­ке создать из лиде­ров пар­ла­мент­ских пар­тий (М. Э. Расул­за­де, К.  Кара­бе­ко­ва, А. Сафи­кюрд­ско­го, С. А. Ага­ма­ло­ва, А. Кар­да­ше­ва) коми­тет во гла­ве с М. Г. Гаджин­ским с чрез­вы­чай­ны­ми пол­но­мо­чи­я­ми для поис­ка ком­про­мис­са с большевиками.

Но бакин­ские боль­ше­ви­ки не пла­ни­ро­ва­ли идти ни на какие ком­про­мис­сы. Во-пер­вых, ком­про­мисс с неболь­ше­вист­ски­ми поли­ти­че­ски­ми сила­ми про­ти­во­ре­чил при­ня­то­му ранее реше­нию Кав­каз­ско­го кра­е­во­го коми­те­та РКП(б). Во-вто­рых, все пони­ма­ли, что в Баку не оста­лось ни одной поли­ти­че­ской или обще­ствен­ной силы, гото­вой все­рьёз защи­щать лиде­ров «Муса­ва­та» и ока­зы­вать сопро­тив­ле­ние большевикам.

Пер­вый рус­ско­языч­ный номер газе­ты «Азер­бай­джан». 1918 год

Гла­ва пар­ла­мент­ско­го коми­те­та, создан­но­го для веде­ния пере­го­во­ров, Мамед Гасан Гаджин­ский сто­ял за внеш­не­по­ли­ти­че­скую ори­ен­та­цию Азер­бай­джа­на на Рос­сию, неза­ви­си­мо от того, какой она будет: крас­ной или белой, и задол­го до пере­во­ро­та пытал­ся нала­дить кон­такт с бакин­ски­ми боль­ше­ви­ка­ми. В нача­ле апре­ля 1920 года, когда побе­да крас­ных в Граж­дан­ской войне в Рос­сии ста­ла оче­вид­ной, Гаджин­ский попы­тал­ся создать коа­ли­ци­он­ный с бакин­ски­ми боль­ше­ви­ка­ми каби­нет мини­стров. Полу­чив отказ от ком­му­ни­стов, по вос­по­ми­на­ни­ям А. Г. Кара­е­ва, Гаджин­ский заявил, что теперь он сам явля­ет­ся боль­ше­ви­ком и даже полу­чил об этом пись­мен­ное под­твер­жде­ние за под­пи­сью М. Д. Гусейнова.

В нача­ле апре­ля 1920 года на кон­такт с ком­му­ни­ста­ми вышли заме­сти­тель мини­стра обо­ро­ны АДР, один из отцов-осно­ва­те­лей Азер­бай­джан­ской армии и, в про­шлом, актив­ный участ­ник борь­бы с Бакин­ской ком­му­ной, Али-Ага Ших­лин­ский, а так­же пред­ста­ви­тель наи­бо­лее бое­спо­соб­ных азер­бай­джан­ских частей Кара­бах­ско­го отря­да Вели­бе­ков, дей­ство­вав­ший от име­ни гене­рал-губер­на­то­ра Кара­ба­ха Хосров-бека Сул­та­но­ва и Нури-паши.

Министр обо­ро­ны Азер­бай­джа­на Самед­бек Мех­ман­да­ров, если не искал кон­так­та с боль­ше­ви­ка­ми, то нахо­дил­ся во фрон­де к муса­ва­ти­стам. Пока­за­тель­но, что, несмот­ря на при­ня­тый в армии АДР голов­ной убор — папа­ху, Мех­ман­да­ров про­дол­жал демон­стра­тив­но носить гене­раль­скую фураж­ку «цар­ско­го» образ­ца, за что полу­чил язви­тель­ное про­зви­ще «министр в фураж­ке». Такая пози­ция мини­стра обо­ро­ны была заме­че­на боль­ше­ви­ка­ми. По вос­по­ми­на­ни­ям сына гене­ра­ла, отец, вер­нув­шись домой после послед­не­го засе­да­ния пар­ла­мен­та АДР 27 апре­ля, заявил, что пред­ста­ви­тель боль­ше­вист­ской фрак­ции в пар­ла­мен­те имел с ним раз­го­вор, что про­тив сво­е­го наро­да он не высту­пал и что ухо­дить со сво­ей роди­ны не соби­ра­ет­ся. После при­хо­да к вла­сти ком­му­ни­стов 28 апре­ля Мех­ман­да­ров пере­дал все дела Воен­ком­мо­ру Ч. Иль­д­ры­му. В сво­ем послед­нем при­ка­зе он при­звал всех сво­их быв­ших под­чи­нён­ных про­дол­жать слу­жить Азер­бай­джа­ну при новой власти:

«Сего чис­ла я сдал свою долж­ность вновь назна­чен­но­му совет­ской вла­стью воен­но­му и мор­ско­му комис­са­ру Чингиз(у) Ильдрым(у). Объ­яв­ляя об этом, я на про­ща­нье выра­жаю свою сер­деч­ную бла­го­дар­ность всем моим доро­гим сослу­жив­цам за их чест­ную и доб­лест­ную служ­бу. Не сомне­ва­юсь, что они и при новой вла­сти так­же будут слу­жить чест­но и доб­лест­но на бла­го всем нам доро­го­го Азер­бай­джа­на. Про­щай­те, от всей души и от все­го серд­ца желаю всем вам, от само­го стар­ше­го до млад­ше­го аске­ра, вся­ко­го бла­го­по­лу­чия, успе­ха и сча­стья как в тру­до­вой, так и в семей­ной жиз­ни. Дай-то Бог».

Пози­цию Мех­ман­да­ро­ва по отно­ше­нию к про­изо­шед­ше­му в ночь с 27 на 28 апре­ля в Баку пере­во­ро­ту хоро­шо харак­те­ри­зу­ет и то, что уже после паде­ния пра­ви­тель­ства «Муса­ва­та» он бес­по­ко­ил­ся о сохра­не­нии армей­ско­го иму­ще­ства и столь ценив­шей­ся им дис­ци­пли­ны, объ­явив ответ­ствен­ны­ми за хище­ния всех офи­це­ров частей, где они про­изой­дут. Во вре­мя Гян­джин­ско­го вос­ста­ния Мех­ман­да­ров был аре­сто­ван. Затем по реко­мен­да­ции Нари­ма­на Нари­ма­но­ва был направ­лен в Моск­ву и дол­гие годы слу­жил в Крас­ной армии. 

Бакин­ские про­мыш­лен­ни­ки так­же име­ли надеж­ду дого­во­рить­ся с боль­ше­ви­ка­ми. Неза­дол­го до пере­во­ро­та пред­ста­ви­тель Кав­каз­ско­го кра­е­во­го коми­те­та РКП(б) Наней­шви­ли и вед­ший пере­го­во­ры о постав­ках неф­ти в Рос­сию Соло­вьёв теле­гра­фи­ро­ва­ли в Моск­ву, что «бур­жу­а­зия (бакин­ская. — Прим.) ниче­го не име­ет даже про­тив совет­ской вла­сти, лишь бы пра­ви­тель­ство было состав­ле­но из мусульман».

В мар­те — нача­ле апре­ля 1920 года ком­му­ни­сты все­рьёз опа­са­лись сце­на­рия, при кото­ром им доста­лось бы пепе­ли­ще, вме­сто бакин­ских неф­тя­ных про­мыс­лов. Одна­ко, если при­нять пред­по­ло­же­ние о том, что неф­те­про­мыш­лен­ни­ки, выра­зи­те­лем чьих инте­ре­сов являл­ся Таги­ев, были не про­тив при­хо­да ком­му­ни­стов к вла­сти в Баку, в ином све­те рису­ет­ся ситу­а­ция с охра­ной неф­те­про­мыс­лов 27 апре­ля от воз­мож­но­го их уни­что­же­ния муса­ва­ти­ста­ми при под­хо­де Крас­ной армии и вос­ста­нии бакин­ских рабочих.

Не в поль­зу руко­вод­ства АДР в апре­ле скла­ды­ва­лась и внут­ри­по­ли­ти­че­ская ситу­а­ция в стране. Вто­рая по чис­лен­но­сти фрак­ция пар­ла­мен­та — пар­тия исла­ми­стов-феде­ра­ли­стов «Итти­хад» — всё боль­ше скло­ня­лась к сою­зу с боль­ше­ви­ка­ми. Пока­за­тель­но, что в пер­вые дни после пере­во­ро­та в Баку «Итти­хад» по соб­ствен­ной ини­ци­а­ти­ве объ­яви­ла о пре­кра­ще­нии вся­кой дея­тель­но­сти и при­зна­нии «рабо­ты пар­тии Ком­му­ни­стов в деле осво­бож­де­ния мусуль­ман­ства вполне исчер­пы­ва­ю­щей глав­ные цели пар­тии „Итти­хад“». Даже «левое кры­ло» пар­тии «Муса­ват» 27 апре­ля орга­ни­зу­ет чрез­вы­чай­ное собра­ние, на кото­ром при­зна­ет власть боль­ше­ви­ков и заявит об их под­держ­ке, не гово­ря уже о соци­а­ли­стах всех мастей.

Газе­та-листов­ка, издан­ная в Баку 28 апре­ля 1920 года и про­воз­гла­шав­шая созда­ние Азер­бай­джан­ской Совет­ской Соци­а­ли­сти­че­ской Республики

Тур­ки, кото­рых было мно­го в армии и доб­ро­воль­че­ских вое­ни­зи­ро­ван­ных фор­ми­ро­ва­ни­ях АДР, к кон­цу апре­ля 1920 года уже дав­но нашли общий язык с боль­ше­ви­ка­ми. Сбли­же­ние меж­ду кема­лист­ской Тур­ци­ей и Совет­ской Рос­си­ей про­изо­шло на поч­ве сов­мест­ной борь­бы с Антан­той. В надеж­де полу­чить воен­но-тех­ни­че­скую помощь, Тур­ция ока­за­лась гото­ва спо­соб­ство­вать про­дви­же­нию Крас­ной армии на Южном Кавказе.

В теле­грам­ме, отправ­лен­ной Орджо­ни­кид­зе бакин­ским боль­ше­ви­ком Кван­ти­ли­а­ни, по всей види­мо­сти в поне­дель­ник 19 апре­ля из Пет­ров­ска (Махач­ка­лы), гово­рит­ся следующее:

«Кав­каз­ский кра­е­вой коми­тет нашёл связь с турец­ким наци­о­наль­ным дви­же­ни­ем и уста­но­вил меж­ду нами извест­ный кон­такт. Дей­ствия всех турок, нахо­дя­щих­ся в Баку, полу­чи­ли от коми­те­та турец­ко­го наци­о­наль­но­го дви­же­ния рас­по­ря­же­ние рабо­тать толь­ко по ука­за­ни­ям и дирек­ти­вам Кав­каз­ско­го кра­е­во­го комитета».

Все части, кото­ры­ми коман­до­ва­ли турец­кие офи­це­ры, 27 апре­ля пере­шли на сто­ро­ну ком­му­ни­стов. Вок­зал был занят в тот день око­ло 11 часов вече­ра не вос­став­ши­ми рабо­чи­ми, а имен­но груп­пой турец­ких аске­ров-доб­ро­воль­цев под пред­во­ди­тель­ством турец­ко­го офи­це­ра, кото­рый был впо­след­ствии награж­ден орде­ном Крас­но­го Знамени.

Прав­да, вопре­ки усто­яв­ше­му­ся в лите­ра­ту­ре мне­нию, осно­ван­но­му на теле­грам­ме Орджо­ни­кид­зе, турец­кий офи­цер был нена­сто­я­щий. Сопо­став­ляя источ­ни­ки, мож­но сде­лать вывод, что этим «турец­ким офи­це­ром» был 21-лет­ний боль­ше­вик Абид Ахме­до­вич Али­мов, поволж­ский тата­рин родом из Пен­зен­ской губер­нии. Член РКП(б) с 1918 года. Зани­мал­ся вер­бов­кой турок-воен­но­плен­ных. Вес­ной 1920 года Али­мов при­был в Баку с Тур­ке­стан­ско­го фрон­та и, ско­рее все­го, был снаб­жён мест­ны­ми кема­ли­ста­ми доку­мен­та­ми. Так он стал «турец­ким офи­це­ром». Али­мов был одним из тех, кто под­пи­сы­вал пер­вые воз­зва­ния бакин­ских боль­ше­ви­ков от име­ни Вре­мен­но­го Рево­лю­ци­он­но­го Сове­та и, по всей види­мо­сти, руко­во­дил дей­стви­я­ми пере­шед­ших на сто­ро­ну ком­му­ни­стов турок и азер­бай­джан­ских аске­ров во вре­мя пере­во­ро­та в Баку.

О сте­пе­ни про­ник­но­ве­ния про­боль­ше­вист­ски настро­ен­ных эле­мен­тов во все власт­ные струк­ту­ры АДР крас­но­ре­чи­во гово­рит факт того, что началь­ни­ком тор­го­во­го пор­та Баку и заме­сти­те­лем началь­ни­ка воен­но­го был один из лиде­ров вос­ста­ния Чин­гиз Иль­д­рым. В 1919–1920 годах им была орга­ни­зо­ва­на кон­тра­бан­да неф­те­про­дук­тов в крас­ную Аст­ра­хань. Авиа­ци­он­ный керо­син пере­прав­лял­ся в бидо­нах на рыбац­ких шаландах.

Вес­ной 1920 года Чин­гиз Иль­д­рым, поль­зу­ясь сво­им поло­же­ни­ем, спо­соб­ство­вал боль­ше­вист­ской про­па­ган­де на воен­но-мор­ских судах АДР, фор­ми­ро­ва­нию ком­му­ни­сти­че­ских яче­ек на кано­нер­ских лод­ках «Карс» и «Арда­ган». Ему уда­лось 27 апре­ля обез­вре­дить бере­го­вые бата­реи Бакин­ской бух­ты, сняв с ору­дий зам­ки и нару­шив связь. Бла­го­да­ря это­му око­ло 8 часов вече­ра (но никак не утром) того же дня бое­вые кораб­ли «Карс» и «Арда­ган», нахо­дясь на рей­де Бакин­ской бух­ты и ниче­го не опа­са­ясь, под­ня­ли крас­ные фла­ги и объ­яви­ли о под­держ­ке боль­ше­ви­ков. Чин­гиз Иль­д­рым вру­чил отдель­ный уль­ти­ма­тум пар­ла­мен­ту с тре­бо­ва­ни­ем пере­да­чи вла­сти от име­ни азер­бай­джан­ских моряков.

Как мы видим, в азер­бай­джан­ских эли­тах, как и в целом сре­ди жите­лей Баку, в кон­це апре­ля 1920 года имел место кон­сен­сус по вопро­су недо­ве­рия нахо­див­шим­ся у вла­сти в Азер­бай­джане лиде­рам «Муса­ва­та».

Офи­це­ры армии АДР. Гян­джа. 1918 год

В про­дол­же­нии дня 27 апре­ля в руко­вод­стве Азер­бай­джа­на выдви­га­лись раз­ные про­ек­ты сопро­тив­ле­ния Крас­ной армии, в том чис­ле уста­нов­ле­ния дик­та­ту­ры в стране. На роль «дик­та­то­ра» про­чи­ли мини­стра путей сооб­ще­ния Мелик-Асла­но­ва, мини­стра обо­ро­ны Мех­ман­да­ро­ва. Но вре­мя шло. Лиде­ры «Муса­ва­та» полу­ча­ли сооб­ще­ния одно дру­го­го хуже. Вот Крас­ная армия заня­ла стан­цию Хач­маз. Вот на сто­ро­ну боль­ше­ви­ков пере­шли кораб­ли воен­но-мор­ско­го фло­та кано­нер­ские лод­ки «Карс» и «Ардо­ган», вот части руко­во­ди­мо­го турец­ки­ми офи­це­ра­ми-кема­ли­ста­ми доб­ро­воль­че­ско­го поли­цей­ско­го пол­ка «Ярдым алай», на кото­рый воз­ла­га­лось столь­ко надежд в борь­бе с боль­ше­ви­ка­ми, пере­шли на сто­ро­ну ком­му­ни­стов. Вот турец­кие доб­ро­воль­цы под­дер­жа­ли пере­во­рот и заня­ли вок­зал, отре­зав пути к эва­ку­а­ции в Гян­джу. Вот и части 7‑го Шир­ван­ско­го пол­ка заяви­ли, что не наме­ре­ны про­ли­вать кровь за мусаватистов.

В 20 часов 45 минут М. Ю. Джа­фа­ров открыл послед­нее засе­да­ние пар­ла­мен­та АДР. Рас­про­стра­не­но мне­ние, что оно нача­лось с выступ­ле­ния мини­стра обо­ро­ны АДР Мех­ман­да­ро­ва. В мему­а­рах С. А. Кра­сов­ско­го сохра­ни­лась бай­ка о том, каким был его ответ на вопрос о спо­соб­но­сти армии сдер­жать наступ­ле­ние неприятеля:

«Како­го про­тив­ни­ка вы име­е­те в виду? Если даш­на­ков или мень­ше­ви­ков (гру­зин­ских мень­ше­ви­ков. — Прим.), то мож­но наде­ять­ся, но если име­ет­ся в виду Крас­ная армия, то наших сил хва­тит толь­ко на минуты».

В опуб­ли­ко­ван­ной сте­но­грам­ме послед­не­го засе­да­ния пар­ла­мен­та АДР упо­ми­на­ния о выступ­ле­нии Мех­ман­да­ро­ва нет. По всей види­мо­сти, оно име­ло место ранее днём, когда созда­вал­ся коми­тет Гаджин­ско­го для пере­го­во­ров с боль­ше­ви­ка­ми и когда толь­ко ста­ло извест­но о заня­тии боль­ше­вист­ски­ми бро­не­по­ез­да­ми стан­ции Хачмаз.

По пред­ло­же­нию М. Э. Расул­за­де засе­да­ние пар­ла­мен­та про­хо­ди­ло в откры­той фор­ме, дабы «нация зна­ла в каком поло­же­нии при­ни­ма­ет­ся это решение».

Пер­вым высту­пил гла­ва коми­те­та по пере­го­во­рам с боль­ше­ви­ка­ми М. Г. Гаджин­ский. В то вре­мя, когда гене­рал-губер­на­тор Баку Тле­хас рас­ска­зы­вал жур­на­ли­стам о том, что ситу­а­ция в горо­де нахо­дит­ся под пол­ным кон­тро­лем, Гаджин­ский с три­бу­ны пар­ла­мен­та заявил, что реаль­ное поло­же­ние всем хоро­шо извест­но и не тре­бу­ет опи­са­ния, что боль­ше­ви­ки отка­зы­ва­ют­ся идти на какие бы то ни было ком­про­мис­сы и тре­бу­ют немед­лен­ной пере­да­чи им вла­сти. Един­ствен­ное, на что согла­си­лись ком­му­ни­сты, — это дать отсроч­ку пар­ла­мен­ту в при­ня­тии реше­ния о само­ро­спус­ке до сле­ду­ю­ще­го утра. Если в тече­нии ночи боль­ше­ви­ки не полу­чат отве­та, они угро­жа­ли начать воору­жён­ное вос­ста­ние и запре­тить дея­тель­ность всех поли­ти­че­ских пар­тий Азербайджана.

После Гаджин­ско­го высту­пи­ли соци­а­ли­сты (С. А. Ага­ма­ли оглы, А. Сафи­кюрд­ский), итти­ха­ди­сты (К. Кара­бе­ков и С. М. Гани­за­де), лидер «Муса­ва­та» М. Э. Расулзаде.

Соци­а­ли­сты наста­и­ва­ли на трак­тов­ке про­ис­хо­дя­щих собы­тий как пере­да­че вла­сти от пар­тии «Муса­ват» боль­ше­ви­кам. Ага­ма­ли оглы в вос­по­ми­на­ни­ях при­во­дит текст сво­е­го выступления:

«Никто не осме­лит­ся зате­ять какое-либо сопро­тив­ле­ние, никто не осме­лит­ся под­верг­нуть раз­ру­хе город и про­лить напрас­но кровь невин­ных. Ни кап­ли кро­ви. И за что? За то, что про­ис­хо­дит пере­ме­на вла­сти и вза­мен Усуб­бе­ко­ва, Хой­ско­го и про­чих сто­рон­ни­ков дар­мо­едов и без­дель­ни­ков у вла­сти ста­нут Нари­ма­нов, Мир­за Давуд и дру­гие, то есть сто­рон­ни­ки инте­ре­сов рабо­чих и кре­стьян. Кто осме­лит­ся сопро­тив­лять­ся… Надо спе­шить — вре­мя дорого».

С подоб­ной трак­тов­кой были соглас­ны и пред­ста­ви­те­ли дру­гих пар­тий, в част­но­сти, иттихадисты.

Кро­ме того, пан­тюр­ки­сты и пан­ис­ла­ми­сты рас­смат­ри­ва­ли при­ход Крас­ной армии в Азер­бай­джан как часть борь­бы наро­дов Восто­ка, мусуль­ман с запад­ны­ми коло­ни­за­то­ра­ми, а не как воз­вра­ще­ние рус­ских импе­ри­а­ли­стов. Это­му спо­соб­ство­ва­ла пози­ция нахо­див­ших­ся в Баку турок, счи­тав­ших, что «Муса­ват» ищет под­держ­ки у Антан­ты, а Крас­ная армия идёт на помощь рево­лю­ци­он­ной Турции.

Вступ­ле­ние в Баку Крас­ной армии в 1920 году. Худож­ник Игна­тий Нивин­ский. 1933 год

Око­ло 11 часов ночи 27 апре­ля прак­ти­че­ски все депу­та­ты пар­ла­мен­та АДР, в том чис­ле и от пар­тии «Муса­ват», про­го­ло­со­ва­ли за пере­да­чу вла­сти боль­ше­ви­кам, поста­вив условия:

«1) что сохра­ня­ет­ся пол­ная неза­ви­си­мость Азер­бай­джа­на, управ­ля­е­мо­го Совет­ской властью;

2) что создан­ное пра­ви­тель­ство Азер­бай­джан­ской ком­му­ни­сти­че­ской пар­тии будет вре­мен­ным органом;

3) что окон­ча­тель­ная фор­ма управ­ле­ния Азер­бай­джа­на, неза­ви­си­мо от вся­ких внеш­них дав­ле­ний, опре­де­ля­ет­ся выс­шим зако­но­да­тель­ным учре­жде­ни­ем Азер­бай­джа­на в лице Сове­та рабо­чих, кре­стьян­ских и аскер­ских депу­та­тов Азербайджана;

4) что оста­ют­ся все слу­жа­щие пра­ви­тель­ствен­ных учре­жде­ний на сво­их местах, заме­ща­ют­ся толь­ко лица, зани­ма­ю­щие ответ­ствен­ные посты;

5) что ново­об­ра­зо­вав­ше­е­ся ком­му­ни­сти­че­ское вре­мен­ное пра­ви­тель­ство гаран­ти­ру­ет непри­кос­но­вен­ность жиз­ни и иму­ще­ства чле­нов пра­ви­тель­ства и Парламента;

6) что при­мет меры к недо­пу­ще­нию вступ­ле­ния Крас­ной армии с боем в г. Баку и

7) что новое пра­ви­тель­ство будет бороть­ся реши­тель­ны­ми мера­ми и име­ю­щи­ми­ся в его рас­по­ря­же­нии сред­ства­ми со все­ми внеш­ни­ми сила­ми, име­ю­щи­ми целью пора­бо­тить неза­ви­си­мость Азер­бай­джа­на, отку­да бы они не исходили».


Эпилог

В ночь с 27 на 28 апре­ля на вок­за­ле в Баку раз­вер­ну­лись дра­ма­ти­че­ские собы­тия. Началь­ник азер­бай­джан­ских желез­ных дорог Мелик-Асла­нов созна­вал всю тяжесть поло­же­ния и, гото­вясь к эва­ку­а­ции в Гян­джу, ещё днём при­ка­зал сфор­ми­ро­вать спе­ци­аль­ный пас­са­жир­ский поезд. К это­му поез­ду был при­цеп­лен вагон, нагру­жен­ный сред­ства­ми Азер­бай­джан­ско­го госу­дар­ствен­но­го бан­ка в раз­ме­ре 96 млн руб­лей. Вече­ром, ещё до завер­ше­ния засе­да­ния пар­ла­мен­та, Мелик-Асла­нов при­был на вок­зал вме­сте с началь­ни­ком охра­ны желез­ных дорог. Одна­ко в 11 вече­ра их, уже сев­ших в поезд, аре­сто­ва­ли при­быв­шие пред­ста­ви­те­ли боль­ше­ви­ков во гла­ве, по всей види­мо­сти, с А. Али­мо­вым. Семья быв­ше­го гла­вы пра­ви­тель­ства Усуб­бе­ко­ва была задер­жа­на в том же поез­де, но вско­ре отпу­ще­на. Само­го Усуб­бе­ко­ва с ними не было. Отря­дом турок под руко­вод­ством Али­мо­ва был так­же задер­жан ещё один сфор­ми­ро­ван­ный слу­жеб­ный поезд, кото­рый пла­ни­ро­вал уйти в Гянджу.

Нико­му из пер­вых лиц муса­ва­тист­ско­го Азер­бай­джа­на, рав­но как и пред­ста­ви­те­лям ино­стран­ных дипло­ма­ти­че­ских мис­сий, поки­нуть Баку в ночь с 27 на 28 апре­ля не уда­лось. Гене­рал-губер­на­тор Баку М. Г. Тле­хас был аре­сто­ван вме­сте с быв­шим гра­до­на­чаль­ни­ком Гуди­е­вым, началь­ни­ком контр­раз­вед­ки Шах­су­ва­ро­вым, как, по выра­же­нию жур­на­ли­стов «Изве­стий…», «души­те­ли рабочих».

В поло­вине 4 утра на стан­цию Бела­д­жа­ры вошли бро­не­по­ез­да Крас­ной армии.


По прось­бе авто­ра остав­ля­ем его кон­такт для жите­лей стран ближ­не­го и даль­не­го зару­бе­жья, жела­ю­щих при­об­ре­сти моно­гра­фию: veselov_vsevolod@mail.ru.

Поделиться