«Заполнить пустоту»: интервью с Сергеем Ребровым, автором книги о современном российском левом движении

В декаб­ре 2024 года в изда­тель­стве Direct-Media вышла кни­га Сер­гея Реб­ро­ва — поли­то­ло­га, науч­но­го сотруд­ни­ка Социо­ло­ги­че­ско­го инсти­ту­та ФНИСЦ РАН, иссле­до­ва­те­ля левых дви­же­ний и марк­сиз­ма. Рабо­та «Совре­мен­ные рос­сий­ские левые: струк­ту­ра­лист­ский ана­лиз» пока­зы­ва­ет, что, вопре­ки рас­про­стра­нен­но­му мне­нию, левые сооб­ще­ства, регу­ляр­но заяв­ля­ю­щие о себе как об истин­ных наслед­ни­ках рево­лю­ци­он­ной мыс­ли, на самом деле ока­зы­ва­ют­ся глав­ны­ми идей­ны­ми кон­сер­ва­то­ра­ми, кото­рые посто­ян­но избе­га­ют мас­со­вой политики.

Лите­ра­тур­ный обо­зре­ва­тель VATNIKSTAN Вла­ди­мир Кова­лен­ко пого­во­рил с авто­ром кни­ги о совре­мен­ном левом дви­же­нии в Рос­сии, пике его актив­но­сти и пер­спек­ти­вах марк­сист­ской идеологии.


— Что побу­ди­ло вас напи­сать кни­гу об оте­че­ствен­ном левом движении?

— Глав­ной целью было запол­нить пусто­ту в обла­сти иссле­до­ва­ния рос­сий­ских левых, кото­рая обра­зо­ва­лась с сере­ди­ны 2000‑х годов. Я пом­ню, как во вре­мя учё­бы на факуль­те­те поли­то­ло­гии СПб­ГУ мне бук­валь­но было не на что ссы­лать­ся в диплом­ной рабо­те, кото­рая была посвя­ще­на рос­сий­ско­му лево­му движению.

На то вре­мя у меня уже был боль­шой опыт обще­ния с пред­ста­ви­те­ля­ми левых орга­ни­за­ций. Я часто спра­ши­вал сам себя: «Кто, если не я?» Заме­чу, что зача­стую писал чуть ли не через силу, пото­му что быст­ро поте­рял инте­рес к теме. Одна­ко чув­ство дол­га взя­ло верх, и появи­лась эта книга.

Сер­гей Ребров

— Сколь­ко дли­лась рабо­та над книгой?

— Я начал писать в авгу­сте 2019 года. Пер­вая гла­ва, посвя­щён­ная обще­тео­ре­ти­че­ским вопро­сам (кто такие левые и пра­вые), была гото­ва доволь­но быст­ро. Я вер­нул­ся к рабо­те толь­ко в мар­те 2020 года, в нача­ле пан­де­мии COVID-19. По семей­ным обсто­я­тель­ствам я не выхо­дил из дома три меся­ца под­ряд. Кни­га была пол­но­стью закон­че­на к августу.

Потом нача­лись дол­гие и мучи­тель­ные поис­ки изда­те­ля, кото­рые завер­ши­лись лишь в июле 2024 года. Я тогда шутил, что исто­рия выхо­да этой кни­ги едва ли не увле­ка­тель­нее, чем её содержание.

— Неуже­ли ранее нико­му не была инте­рес­на эта тема?

— Послед­ней кни­гой, посвя­щён­ной рос­сий­ским левым напря­мую, была «Рево­лю­ция не все­рьёз» Алек­сандра Тара­со­ва. Она вышла в 2005 году. До это­го была дру­гая кни­га Тара­со­ва — «Левые в Рос­сии» 1997 года. Эти рабо­ты уста­ре­ли — мно­гих орга­ни­за­ций, о кото­рых пишет автор, дав­но не существует.

После книг Тара­со­ва выхо­ди­ли лишь отдель­ные ста­тьи на более общую тему. Ино­стран­цам же левое дви­же­ние в Рос­сии попро­сту неин­те­рес­но: здесь игра­ет роль необ­хо­ди­мость погру­же­ния в мест­ную поли­ти­ко-куль­тур­ную спе­ци­фи­ку, c чем часто не могут спра­вить­ся даже граж­дане России.

— На пре­зен­та­ции в Москве вы вскользь упо­мя­ну­ли, что за то вре­мя, пока руко­пись кни­ги лежа­ла у вас на пол­ке, успе­ли вый­ти и дру­гие рабо­ты на ана­ло­гич­ную тему. О каким имен­но кни­гах идёт речь?

— Пока я решал вопро­сы с изда­тель­ства­ми, вышли две книги.

Пер­вой ста­ла «Ком­му­ни­сты в эпо­ху Пути­на» Элма­ра Руста­мо­ва, выпу­щен­ная в самом кон­це 2022 года. Автор не пози­ци­о­ни­ру­ет рабо­ту как науч­ное иссле­до­ва­ние. Кни­га пред­став­ля­ет собой весь­ма анга­жи­ро­ван­ный пуб­ли­ци­сти­че­ский текст с чудо­вищ­ным коли­че­ством орфо­гра­фи­че­ских и пунк­ту­а­ци­он­ных оши­бок (риск­ну пред­по­ло­жить, что у кни­ги про­сто не было ника­кой редак­ту­ры и корректуры).

Дру­гая рабо­та вышла годом ранее в том же самом изда­тель­стве, что и моя, — «Рево­лю­ция в рево­лю­ции: выход из кри­зи­са ради­каль­ных левых». С авто­ром Алек­сан­дром Ного­ви­ще­вым мы неко­то­рое вре­мя состо­я­ли в пере­пис­ке, и я озна­ко­мил­ся с тек­стом до его выхода.

C одной сто­ро­ны, я дол­жен был радо­вать­ся, так как со вре­мён Тара­со­ва о рос­сий­ских левых вышло аж целых три кни­ги с раз­ни­цей в несколь­ко лет. С дру­гой — осо­бо­го вос­тор­га я не испы­ты­вал, так как, при­знать­ся чест­но, устал. Мне хоте­лось лишь поско­рее выпу­стить свою кни­гу и начать зани­мать­ся уже дру­ги­ми вещами.

— Как бы вы отве­ти­ли на вопрос, кто такие левые и что их объединяет?

— К левым отно­сят­ся поли­ти­че­ские силы, кото­рые стро­ят соб­ствен­ную иден­тич­ность вокруг идеи «равен­ства». Анти­под — «иерар­хия», объ­еди­ня­ю­щая тех, кто отно­сит себя к пра­вой части поли­ти­че­ско­го спектра.

Равен­ство может быть истол­ко­ва­но в самых раз­лич­ных обла­стях и кате­го­ри­ях. Левы­ми себя счи­та­ли и чле­ны боль­ше­вист­ской пар­тии, высту­па­ю­щие за пол­ное уни­что­же­ние част­ной соб­ствен­но­сти, и вполне себе уме­рен­ные евро­пей­ские соци­ал-демо­кра­ты, целью кото­рых зача­стую было про­сто огра­ни­чен­ное сни­же­ние уров­ня бедности.

Кро­ме того, левая идея тео­ре­ти­че­ски может быть истол­ко­ва­на даже в тра­ди­ци­о­на­лист­ском клю­че — сам Маркс, прав­да, жёст­ко кри­ти­ко­вал такие воз­зре­ния, как «фео­даль­ный соци­а­лизм». Доста­точ­но вспом­нить кро­ва­вую исто­рию с дви­же­ни­ем крас­ных кхме­ров в Кам­бод­же, кото­рое и вовсе обер­ну­лось мас­штаб­ным истреб­ле­ни­ем город­ских жите­лей. Рево­лю­ци­о­не­ры вос­при­ни­ма­ли горо­жан как заме­ну клас­са экс­плу­а­та­то­ров и ино­стран­ных захват­чи­ков одновременно.

Таким обра­зом, левая идея может быть интер­пре­ти­ро­ва­на в совер­шен­но неожи­дан­ных кон­текстах. Впро­чем, нель­зя ска­зать, что со сто­рон­ни­ка­ми пра­вых идей ситу­а­ция выгля­дит ина­че. К пра­вым отно­си­ли себя и весь­ма уме­рен­ные либе­раль­ные кон­сер­ва­то­ры, и дея­те­ли немец­кой НСДАП в раз­ные годы её существования.

— Сей­час всё чаще зву­чат тези­сы о том, что раз­де­ле­ние на левых и пра­вых боль­ше не акту­аль­но. Спра­вед­ли­ва ли такая точ­ка зрения?

— У сто­рон­ни­ков этой точ­ки зре­ния есть осно­ва­ния так думать, но в реаль­но­сти всё обсто­ит несколь­ко сложнее.

Раз­де­ле­ние на левых и пра­вых воз­ник­ло в пери­од Вели­кой фран­цуз­ской рево­лю­ции, про­шло уже боль­ше 200 лет. Раз­гра­ни­че­ние всё ещё сохра­ня­ет­ся, несмот­ря на мно­же­ство про­блем и вызовов.

Во мно­гих стра­нах левых часто слож­но отли­чить от сто­рон­ни­ков иных поли­ти­че­ских сил. К тому же есть неко­то­рые виды поли­ти­че­ских идео­ло­гий, кото­рые труд­но впи­сать в лево-пра­вую дихо­то­мию (тот же «наци­о­на­лизм»). Одна­ко раз­де­ле­ние суще­ству­ет и, более того, явля­ет­ся частью акту­аль­ной поли­ти­ки. Вряд ли со вре­ме­нем оно исчез­нет, но об этом мы зара­нее знать не можем.

— Как поме­ня­лось левое дви­же­ние в Рос­сии за послед­ние годы? Какую бы точ­ку пере­за­груз­ки вы бы выделили?

— Боль­шим собы­ти­ем была пен­си­он­ная рефор­ма, кото­рая нача­лась летом 2018 года, во вре­мя Чем­пи­о­на­та мира по фут­бо­лу в Рос­сии. Пола­гаю, что это было частью отвле­ка­ю­ще­го манёв­ра со сто­ро­ны пра­вя­щих элит.

В то вре­мя даже самые закон­чен­ные мар­ги­на­лы выхо­ди­ли на акции про­те­ста и пыта­лись как-то сопро­тив­лять­ся повы­ше­нию пен­си­он­но­го воз­рас­та. Мно­гие моло­дые люди ста­ли ассо­ци­и­ро­вать себя с левы­ми, появи­лись новые орга­ни­за­ции, круж­ки, бло­ги в интер­не­те и мно­гое дру­гое. Даже КПРФ нача­ла уси­лен­ны­ми тем­па­ми моби­ли­зо­вать­ся, что выли­лось в ряд реги­о­наль­ных скандалов.

Одна­ко этот про­цесс был не очень дол­гим. К 2019 году всё ста­би­ли­зи­ро­ва­лось, воз­об­но­ви­лись идео­ло­ги­че­ские спо­ры и ссо­ры меж­ду организациями.

— Каким левое дви­же­ние было до 2018 года?

— Весь­ма скуч­ным и огра­ни­чен­ным. Так же как и сей­час, суще­ство­ва­ли круп­ные пар­ла­мент­ские пар­тии — КПРФ и «Спра­вед­ли­вая Рос­сия», — кото­рые нахо­ди­лись исклю­чи­тель­но внут­ри самих себя. Тамош­ние дея­те­ли вели борь­бу внут­ри пар­тий, но обыч­но это не име­ло реаль­но­го отно­ше­ния к идео­ло­гии. Фак­ти­че­ски КПРФ как была пар­ти­ей совет­ских пат­ри­о­тов с весь­ма рас­плыв­ча­ты­ми идео­ло­ги­че­ски­ми пред­по­чте­ни­я­ми, так ею и осталась.

Малень­кие орга­ни­за­ции обыч­но вызы­ва­ли усмеш­ки. Чле­ны неболь­ших кол­лек­ти­вов мог­ли до хри­по­ты в голо­се спо­рить о том, прав был ли Ста­лин или же, наобо­рот, Троц­кий. При этом мак­си­маль­ным уров­нем поли­ти­че­ской прак­ти­ки таких орга­ни­за­ций была раз­да­ча газет, напе­ча­тан­ных на жёл­той бума­ге (обыч­ная доро­го сто­ит). В край­нем слу­чае они мог­ли вый­ти малень­кой груп­пой на демон­стра­цию в честь Пер­во­го мая — но тогда, в доко­вид­ный пери­од, на неё выхо­ди­ли прак­ти­че­ски все поли­ти­че­ские силы в Санкт-Петербурге.

— В чём при­чи­на спа­да актив­но­сти левых сил после пика в 2018–2019 годов?

— Баналь­ное исчер­па­ние акту­аль­ной повест­ки. Пен­си­он­ная рефор­ма в ито­ге была реа­ли­зо­ва­на, и даль­ней­шая борь­ба про­тив неё поте­ря­ла вся­кий смысл. А раз боль­шо­го внеш­не­го вра­га нет, выход остал­ся один — искать вра­гов внут­рен­них, дру­гие левые организации.

Кро­ме того, пере­ход зна­чи­тель­но­го коли­че­ства левых струк­тур в сфе­ру медиа поро­дил абсо­лют­но потре­би­тель­ское отно­ше­ние к выпус­ка­е­мым мате­ри­а­лам (лай­ки, про­смот­ры и всё в таком духе). Мно­гие левые дея­те­ли нача­ли зани­мать­ся само­вос­хлав­ле­ни­ем на соб­ствен­ных стра­ни­цах соц­се­тей и рас­ска­зы­вать ско­рее о лич­ной жиз­ни, неже­ли о поли­ти­че­ских делах. Напри­мер, такая ситу­а­ция про­изо­шла с «Сою­зом марк­си­стов», кото­рый на опре­де­лён­ном эта­пе в медий­ном плане был чуть ли не самой попу­ляр­ной левой орга­ни­за­ци­ей в Рос­сии, не счи­тая КПРФ.

— Не кажет­ся ли вам, что левые дви­же­ния сошли на нет глав­ным обра­зом пото­му, что ста­ли зани­мать­ся не поли­ти­че­ски­ми, а куль­тур­ны­ми и раз­вле­ка­тель­ны­ми про­ек­та­ми в обла­сти того же Ютуба?

— Отча­сти да. В то же вре­мя я не думаю, что даже чисто тео­ре­ти­че­ски мог­ло бы быть как-то иначе.

Когда пол­но­стью отсут­ству­ет соци­аль­ный запрос, любое обще­ствен­ное дви­же­ние в ито­ге при­об­ре­та­ет мар­ги­наль­ный ста­тус. Никто из ради­каль­ных левых не хотел по-насто­я­ще­му зани­мать­ся поли­ти­кой вне улич­но­го про­те­ста, и резуль­тат был стро­го закономерным.

Мно­гим левым дея­те­лям вполне себе нра­ви­лось жить в мире исто­ри­че­ских симу­ля­кров, вооб­ра­жая себя реин­кар­на­ци­ей Лени­на или Троц­ко­го. Обыч­но они все­гда оправ­ды­ва­ли соб­ствен­ную мар­ги­наль­ность ссыл­ка­ми на опыт пар­тии боль­ше­ви­ков в цар­ской Рос­сии, но в этом слу­чае симу­ля­кром ста­но­вил­ся сам исто­ри­че­ский кон­текст. Любая кри­ти­ка в их адрес вос­при­ни­ма­лась как новая вер­сия мень­ше­виз­ма или чего-то подоб­но­го. Меня такое напле­ва­тель­ское отно­ше­ние к соб­ствен­ной тео­рии выво­ди­ло из себя.

— Актуа­лен ли марк­сизм в рам­ках совре­мен­ной обще­ствен­ной нау­ки? Его кто-нибудь изу­ча­ет или пропагандирует?

— Сей­час марк­сизм ско­рее мёртв, чем жив. Конеч­но, мно­гие извест­ные запад­ные фило­со­фы ино­гда до сих пор назы­ва­ют себя марк­си­ста­ми — напри­мер, Ален Бадью или Сла­вой Жижек. Одна­ко всё это огра­ни­чи­ва­ет­ся ско­рее лишь избран­ным цитированием.

Мне в этой свя­зи близ­ка точ­ка зре­ния швед­ско­го социо­ло­га Йора­на Тер­бор­на: буду­щие поко­ле­ния тео­ре­ти­ков будут читать Марк­са, но мало­ве­ро­ят­но, что осо­знан­но назо­вут себя марксистами.

В оте­че­ствен­ном пуб­лич­ном про­стран­стве были и оста­ют­ся левые мыс­ли­те­ли. Зако­но­мер­но вста­ёт вопрос о состо­я­тель­но­сти их идей и кон­цеп­ций. Неко­то­рые, напри­мер, весь 2022 год пред­ре­ка­ли рос­сий­ской эко­но­ми­ке крах под натис­ком санк­ций — и про­дол­жа­ют наста­и­вать на этом до сих пор. Поэто­му мне слож­но как-то одно­знач­но про­ком­мен­ти­ро­вать состо­я­ние марк­сиз­ма в совре­мен­ной Рос­сии. Его, без­услов­но, очень инте­рес­но изу­чать — я этим дав­но и зани­ма­юсь, — но это уже совсем дру­гая история.

— Состо­я­тель­но ли левое дви­же­ние сейчас?

— Ско­рее нет, чем да.

В рос­сий­ском пуб­лич­ном про­стран­стве пол­но­стью доми­ни­ру­ет внеш­не­по­ли­ти­че­ская тема. Внеш­няя поли­ти­ка все­гда явля­лась клю­че­вым сла­бым местом у оте­че­ствен­ных левых по той при­чине, что им в этом кон­тек­сте про­сто нече­го пред­ло­жить. Та же про­бле­ма воз­ник­ла у левых в 2014 году, после Евро­май­да­на. Одни орга­ни­за­ции под­дер­жа­ли офи­ци­аль­ный внеш­не­по­ли­ти­че­ский курс руко­вод­ства Рос­сии, в то вре­мя как дру­гие соли­да­ри­зи­ро­ва­лась с либе­раль­ной эми­гра­ци­ей. В обо­их слу­ча­ях левым силам про­сто было нече­го все­му это­му противопоставить.

Интер­на­ци­о­на­лист­ские про­ек­ты в эпо­ху воен­ных кон­флик­тов прак­ти­че­ски все­гда ока­зы­ва­ют­ся нико­му не нуж­ны. Види­мо, так устро­е­на чело­ве­че­ская пси­хи­ка. Одни рос­сий­ские левые дея­те­ли уеха­ли в эми­гра­цию, дру­гие про­сто нача­ли жить обыч­ной жиз­нью. В этом нет ниче­го удивительного.

Зано­во запу­стить левый про­ект в совре­мен­ной Рос­сии может лишь опре­де­лён­ный обще­ствен­ный запрос, а это, как пока­зы­ва­ет исто­рия, может начать­ся совер­шен­но вне­зап­но. В любом слу­чае участ­во­вать в подоб­ном будут, веро­ят­но, уже совсем дру­гие люди и орга­ни­за­ции, а не те, о кото­рых я напи­сал в сво­ей книге.


 Читай­те так­же: «Вся исто­рия Рос­сии сде­ла­на каза­ка­ми». Интер­вью с Сер­ге­ем Пет­ро­вым, авто­ром кни­ги «Дон­ская уто­пия».

Поделиться