Балет относится к числу главных культурных достояний России. С этим тезисом сложно спорить: на представлении страны во время Олимпийских игр в Сочи выступали танцоры Большого театра, а на букве «Р» в алфавите из презентационного ролика ожидаемо значился «Русский балет». Пояснение для иностранцев было более широким — «Diaghilev’s Russian ballet». О том, чем был «Русский балет Дягилева» и как он повлиял на историю XX века, VATNIKSTAN рассказывает через переплетение судеб его основных деятелей.
«Русский балет Дягилева» — собирательное название балетной антрепризы, основанной Сергеем Дягилевым. Объединение существовало больше 20 лет, прославило русское искусство во Франции, Великобритании, Монако и других странах Европы, определило на много лет направление развития европейской и мировой культуры. В разное время с «Русскими сезонами» сотрудничали почти все ключевые деятели искусства XX века — Пикассо, Стравинский, Прокофьев, Бакст, Бенуа, Кокто, Дебюсси, Матисс и другие. Хронологически историю «Русского балета» принято делить на вехи, связанные с именами солистов труппы (Нижинский — Мясин — Лифарь), но начинать всегда следует с основателя — Сергея Павловича Дягилева.
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2018/11/ballets_russes01.jpg)
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2018/11/ballets_russes02-scaled.jpg)
Дягилев умел зарабатывать деньги на искусстве. Он организовывал выставки, издавал журнал «Мир искусства», работал на Императорские театры, пытался сочинять музыку сам, беря уроки у Римского-Корсакова. Его культурные авантюры, пусть они и оставили значительный след в истории, большой прибыли не принесли. Так было, в общем-то, и с «Русскими сезонами». Иногда финансово успешные, иногда балансирующие на грани банкротства, они не сделали Дягилева миллионером, хотя позволили и ему, и всем участникам труппы безбедно существовать многие годы.
«Рождение» антрепризы обозначают, как правило, 1907 годом, когда Дягилев выезжает с русскими артистами в Европу, организуя оперные выступления под общим названием «Русские сезоны». В постановке «Бориса Годунова» в Париже принимал участие в том числе Фёдор Шаляпин. Через два года Дягилев вернулся с балетной труппой, в состав которой пригласил солистов Императорских театров — Михаила Фокина, Анну Павлову, Тамару Карсавину и Вацлава Нижинского.
Вацлав Нижинский
Вацлав Нижинский несколько лет будет ведущим танцовщиком «Русского балета», а чуть позже — его главным балетмейстером. В истории мирового балета не найдётся, пожалуй, ни одного имени, способного конкурировать с Нижинским по значимости и известности. Его называли «человеком-птицей», «восьмым чудом света», Сара Бернар писала, что он «величайший актёр современности», им восхищались все европейские столицы.
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2018/11/ballets_russes03.jpg)
Композитор Игорь Стравинский и балетмейстер Михаил Фокин вспоминали, что за пределами сцены Вацлав словно бы терял всякую индивидуальность, его можно было взять за руку и вести куда угодно, он не сопротивлялся влиянию, и именно поэтому долгое время оставался для Дягилева с его деспотичным характером самым любимым из фаворитов.
С Нижинским в главной роли были поставлены «Дафнис и Хлоя» Равеля, «Петрушка» Стравинского, «Шехерезада» Римского-Корсакова, «Видение розы» Вебера, но Дягилеву хотелось, чтобы его любимец не только танцевал, но и ставил балеты. Первый опыт — «Послеполуденный отдых фавна» — обернулся скандалом из-за неприятия публикой эротических сцен, но хореография Нижинского и его исполнение всё же были признаны гениальными. Делая упор на ритмопластику, Вацлав реформировал эстетику балета.
«Послеполуденный отдых фавна» — одноактовый балет, практически с одним Нижинским в исполнителях, «Русскому балету Дягилева» нужно было что-то более масштабное, и тогда Игорь Стравинский с Николаем Рерихом рассказывают импресарио свою новую идею — легендарную «Весну священную». Первым на сцене её берется ставить Нижинский.
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2018/11/ballets_russes04.jpg)
Труппа жаловалась на переменчивость характера Нижинского, на излишнюю вспыльчивость, на непонятность его идей. Стравинский после каждой репетиции требовал сменить балетмейстера, потому что Нижинский не слышал музыки. Дягилев оставался непоколебим в своем желании видеть именно «Вацу» балетмейстером новой постановки. Это стремление Сергея Павловича сделать из ведущего солиста балетмейстера характерно, в принципе, для его подхода к работе. И Мясин, и Лифарь в дальнейшем тоже будут пробовать себя в качестве постановщиков программ. «Весну священную» освищут в Париже во время премьеры, и взбешённую публику будут успокаивать, выключая свет.
Нижинский останется самым известным и самым резонансным из всех, кто сотрудничал с «Русскими сезонами». Он поставит всего четыре балета («Весна священная», «Послеполуденный отдых фавна», «Игры» и «Тиль Уленшпигель»), но даже упоминание только двух первых, как правило, заставляет бледнеть любого, кто вообще слышал в своей жизни слово «балет». Последний из балетов Нижинского, «Тиль Уленшпигель», будет поставлен без одобрения Дягилева во время американских гастролей. Там же, в Америке, Нижинский женится на венгерской аристократке Ромоле Пульской. Дягилев узнает об этом из письма своего заместителя. Лифарь писал в своих воспоминаниях:
«Дягилев мечтал всю жизнь о семье и думал создать семью со своим „единственным“, но этот „единственный“ всегда уходил от него к женщине и создавал свою семью с женщиной, оставляя его в страшном, пугающем одиночестве, в одинокой пустыне. В этом заключалась трагедия Дягилева, которую он в первый раз пережил тяжело, как удар — он, счастливчик, баловень жизни! — когда Ромола Пульска похитила его Нижинского».
Дягилев тяжело переживал разрыв с фаворитом, но простить его не мог. Эпоха Вацлава в «Русском балете» закончилась. Когда Нижинский пришел на постановку «Русского балета» в Париже после разрыва с Дягилевым, Жан Кокто и другие приятели по труппе не подали ему руки.
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2018/11/ballets_russes05.jpg)
Судьба Вацлава Нижинского была такой же резкой, драматичной и надрывной, как и его хореография. Он обладал очевидным психическим расстройством, и, вероятно, связь с Дягилевым и почти ежедневные эмоциональные встряски на сцене не способствовали выздоровлению. Нижинскому поставили диагноз «шизофрения» и положили в клинику в Лондоне. Дягилев помогал ему финансово и однажды даже привел с собой на одну из постановок, уже больного. Нижинский ничего не вспомнил, но перед объективами фотокамер вдруг выпрямился, позируя.
Нижинский умер в 1950 году в Лондоне, в 1953‑м его прах перезахоронили в Париже. Могилу украсили статуей Петрушки, одной из самых известных ролей Вацлава. Деньги на установку дал Серж Лифарь, но не он сменил Нижинского в статусе главного солиста.
Леонид Мясин
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2018/11/ballets_russes06.jpg)
Леонид Мясин, единственный в труппе Дягилева выпускник «московской школы», был талантливым актёром в той же мере, в какой великолепно танцевал. В 1915 году двадцатилетний Мясин дебютировал в качестве балетмейстера и поставил для «Русского балета» «Полночное солнце» на музыку Римского-Корсакова.
В полной мере талант хореографа Мясин проявит при создании балета «Парад» на музыку Эрика Сати. Автором либретто выступит большой друг «Русских сезонов» Жан Кокто, а декорациями займется Пабло Пикассо. «Парад» станет вторым по скандальности, после «Весны священной», балетом антрепризы. Авторы, отрицающие классицизм, дополнили музыку рёвом самолета и треском пишущей машинки, а Пикассо поэкспериментировал с кубизмом.
Реакция на премьеру была противоречивой. Эрика Сати за музыку к этому балету критики называют «психованным композитором трещоток», который «ради своего удовольствия вымарал грязью репутацию „Русского балета“», а Пикассо обзывают «геометрическим мазилой». Дягилев, любивший скандалы, всё же попросил вступиться за спектакль великого Аполлинера, и тот написал манифест «Новый дух», впервые употребив в нём термин «сюрреализм» и определив на много лет развитие всего французского искусства. Покровительство Аполлинера дало Сати и Пикассо своеобразный карт-бланш. Гийом Аполлинер писал об этом балете:
«Это сценическая поэма, которую новатор музыкант Эрик Сати переложил в изумительно экспрессивную музыку, такую отчётливую и простую, что в ней нельзя не узнать чудесно прозрачного духа самой Франции. Художник-кубист Пикассо и самый смелый из хореографов, Леонид Мясин, выявили его, в первый раз осуществив этот союз живописи и танца, пластики и мимики».
Сати видел этот балет на сцене всего один раз, в 1917 году во время скандальной премьеры, но «Парад» станет самым успешным в Лондоне «дягилевским» балетом.
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2018/11/ballets_russes07.jpg)
Мясин с самого начала откровенно тяготился привязанностью Дягилева. В 1920 году он влюбился в одну из солисток, Веру Савину, и объявил о своём к ней уходе. Для артиста с его статусом в антрепризе это означало и конец карьеры у Дягилева.
Мясин стал известным балетмейстером и за пределами «Русского балета». Он сочинил более 70 балетов, и за три года до своей смерти Дягилев вновь пригласил его в «Русский балет» в качестве постановщика. После смерти учителя Мясин возглавил труппу «Русский балет Монте-Карло», но тогда, в 20-ых годах, на его место пришло имя, затмившее все остальные.
Серж Лифарь
Сергей Лифарь, танцор «Русских сезонов» украинского происхождения, впервые приехал к Дягилеву с Брониславой Нижинской, сестрой Вацлава, тоже балетмейстером. Его путь к славе был не таким быстрым, как у Вацлава, и ему не пришлось так больно падать в самом конце, когда всё закончилось, хотя его конец, безусловно, был самым настоящим из всех. Стеснительный, застенчивый, увлечённый культурой, фанатичный и преданный, Лифарь стал последним фаворитом Сергея Павловича.
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2018/11/ballets_russes08-scaled.jpg)
В отличие от Нижинского, который начал сотрудничать с Дягилевым на пике своей формы, Лифарю пришлось доучиваться в Европе. Он занимался в Италии с Легатом и Чекетти, ставил стопу, много тренировался. Дягилев писал:
«Лифарь ждёт собственного подходящего часа, чтобы стать новой легендой, самой прекрасной из легенд балета».
Лифарь заменил Мясина в некоторых старых балетах («Зефир и Флора», 1925; «Ода», 1928) и начал солировать в новых — «Кошка» (1927), «Аполлон Мусагет» (1928), «Блудный сын» (1929). «Аполлон Мусагет» был написан Стравинским специально для Лифаря. Тот писал в своих мемуарах:
«Игорь Стравинский, автор нашей „Весны священной“, пишет для меня балет! Нужно ли говорить о том, какая радость и гордость охватили меня?».
Композитор пришел в восторг от «Аполлона Мусагета», но в ещё большей эйфории пребывал импресарио. Он поцеловал своему солисту ногу:
«Запомни, Серёжа, на всю жизнь сегодняшний день: во второй раз я целую ногу танцовщику, — до тебя я поцеловал ногу Нижинского после „Spectre de la Rose“ [«Видение розы», балет в постановке Михаила Фокина]».
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2018/11/ballets_russes09.jpg)
Более примечателен другой случай. На репетиции балета «Зефир и Флора» Лифарь вывихнул обе ступни. Дягилев, конечно, настаивал на том, чтобы заменить артиста и вовремя поменять имя на афишах, но Лифарь оставался непреклонен:
«…Я или буду танцевать в „Зефире“, или брошусь с монакской скалы, а другому Борея не отдам».
В день премьеры Дягилев уехал раньше, чтобы не видеть, как его главный солист, лечившийся компрессами и массажем, безуспешно пытается ходить. Во время спектакля Лифарю трижды вправляли вывих, но танцевал он великолепно. «Балеты с участием Лифаря сейчас кажутся мне сном», — писал Александр Бенуа.
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2018/11/ballets_russes10.jpg)
Хотя «Русские сезоны» со смертью Дягилева закончились, карьера Лифаря продолжилась на европейском пространстве. Он стал премьером Парижской оперы, а после — руководителем балетной труппы театра, открыл в Париже Институт хореографии при Гранд-Опера, реформировал всю балетную систему. О нём пишут в справках и биографиях: «французский артист балета», и его танцевальную школу называют французской.
Точно таким же реформатором и первооткрывателем станет балетмейстер «Русских сезонов», работавший с Лифарём. Его школа будет американской, и он возьмёт псевдоним, скрывающий грузинскую фамилию — Джордж Баланчин.
Джордж Баланчин
Как и многие балетмейстеры, Баланчин начинал танцором балета. Он закончил балетную школу Мариинского театра, танцевал там же после революции. Во время поездки на гастроли в 1924 году решил не возвращаться в Советский Союз. Травма колена не позволила ему продолжать карьеру танцовщика, и Дягилев предложил тогда ещё Георгию Баланчивадзе место постоянного балетмейстера «Русского балета» и псевдоним на западный манер — Джордж Баланчин. До сих пор Баланчин остается, пожалуй, самым известным балетмейстером в мире. Он говорил:
«По крови я грузин, по культуре русский, а по национальности петербуржец».
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2018/11/ballets_russes11.jpg)
Баланчин работал в «Русском балете Дягилева» с 1924 по 1929 годы, поставил девять крупных балетов, среди которых — «Аполлон Мусагет», «Блудный сын», «Кошка», «Триумф Нептуна», и несколько номеров. Для него «Русские сезоны» стали просто удачным стартом. Он изменил правила балетной «игры»: убрал литературные сюжеты, подчинил спектакли музыке. Творческий принцип Баланчина категоричен:
«Мне не нужны люди, которые хотят танцевать, мне нужны те, кто не танцевать не может».
Он станет выдающимся деятелем американской культуры, создателем новой балетной школы и нового балетного стиля, одним из самых влиятельных деятелей XX века.
Баланчин использовал музыку многих композиторов для своих постановок, но чаще всего он сотрудничал с автором музыки к его первому балету «Песнь соловья», Игорем Стравинским.
Игорь Стравинский
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2018/11/ballets_russes12.jpg)
Балеты Игоря Стравинского — неотъемлемая часть «Русских сезонов». За первые три года сотрудничества с Дягилевым Стравинский создал поочередно «Жар-птицу» (1910), «Петрушку» (1911) и «Весну священную» (1913). Все эти произведения написаны для многочисленного оркестра и изобилуют русскими фольклорными мотивами. Из-за характерной ритмичности и музыкального диссонанса «русские» произведения Стравинского легко выделяются среди прочих. О национальной природе его музыки часто высказываются эксперты. Сам композитор даже в поздние годы настаивал на исключительной «русскости» любых своих сочинений:
«Я всю жизнь по-русски говорю, у меня слог русский. Может быть, в моей музыке это не сразу видно, но это заложено в ней, это — в её скрытой природе».
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2018/11/ballets_russes13.jpg)
Стравинский был близким другом Дягилева, хоть они и перестали общаться в последние годы жизни Сергея Павловича из-за финансовых разногласий. Игорь Стравинский похоронен на венецианском кладбище Сан-Микеле неподалёку от Дягилева. Надпись на его могильной плите выполнена шрифтом, характерным для Леона Бакста, художника «Русских сезонов».
Леон Бакст
В начале 1910‑х годов Лейб-Хаим Розенберг, уже взявший к тому времени псевдоним Леон Бакст, нарисует множество портретов своих современников. Будет среди его полотен и изображение Дягилева.
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2018/11/ballets_russes14.jpg)
Для «Русских сезонов» Бакст оформлял «Клеопатру», «Шехеразаду», «Карнавал», «Нарцисс». По его эскизам шили костюмы для Вацлава Нижинского и Тамары Карсавиной. Бакст оказался так популярен в Европе, что о нём сочиняли песни («О, как же измотаны нервы у нас, ей ванну оформил сам Леон Бакст»), а мода на русский колорит в одежде и интерьере привела к тому, что супруга короля Великобритании Георга VI выходила замуж в платье по мотивам русского фольклора.
Леон Бакст был близким другом Дягилева на протяжении почти всей жизни. Кроме него, из друзей импресарио стоит выделить, пожалуй, Мисю Серт.
Мися Серт. И смерть в Венеции
На премьере «Бориса Годунова» в Париже, с которой началась история «Русских сезонов», присутствовала светская знаменитость. После трёх браков она могла бы воспользоваться множеством фамилий, но история сохранила её как Мисю Серт, и без неё история дягилевской антрепризы не будет полной.
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2018/11/ballets_russes15.jpg)
Мися была, пожалуй, второй по значимости женщиной в жизни Дягилева. Она писала о Сергее Павловиче:
«Мы не расставались до пяти часов утра, и казалось невыносимым, что когда-то всё же придётся расстаться. На следующий день он пришёл в мой дом, и наша дружба продолжалась до самой его смерти».
Часто, когда Дягилев испытывал финансовые трудности, именно Мися давала ему денег. Импресарио очень ценил мнение своей подруги и ревниво писал ей, чтобы она не смела уезжать из города, не встретившись с ним. Когда Лифарь телеграфирует из Венеции о том, что состояние Дягилева стремительно ухудшается, Мися приедет проводить Сергея Павловича в последний путь и даст денег на похороны.
Дягилев умрёт в 1929 году, и история «Русского балета» закончится с его смертью в Венеции. Труппа распадется, а её участники найдут себе новое пристанище в других театрах по всему миру. К могиле Дягилева приколоты многочисленные балетные пуанты, а эпитафия цитирует умершего: «Венеция, постоянная вдохновительница наших успокоений».
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2018/11/ballets_russes16.jpg)
«Русский балет Дягилева» — это история многих влюблённостей и нескольких разочарований. Именно в работе над очередным балетом, например, познакомились Пабло Пикассо и Ольга Хохлова. Разочарование в Фокине привело в труппу Баланчина, влюблённость Лифаря заставила его выйти на сцену с травмой, влюблённость Нижинского вынудила его покинуть антрепризу.
«Русский балет Дягилева» — это история падения Российской империи и взлёта Советского Союза, история потерь и славы.
«Русский балет Дягилева» — это самые именитые композиторы, художники, модельеры, писатели, поэты и танцоры своего времени. Биография каждого из них включает в себя дягилевскую антрепризу.
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2018/11/ballets_russes17.jpg)
Над кладбищем Сан-Микеле начинается валторной надрывная мелодия «Весны священной». Она продолжается в Перми на Дягилевском фестивале, куда съезжаются балетные труппы всего мира. Звучит кларнетами под сводами Мариинского театра, где ставят современные версии балета, струнными рвётся в Париж, на сцену Гранд-опера, пускает воздушный поцелуй в сторону Монте-Карло и мчится во весь опор духовыми через океан, к Нью-Йорку, а оттуда — картинами Рериха, стихами Кокто, угловатыми движениями Нижинского, надеждой Дягилева, красотой Венеции, их общим на всех вдохновением — рвётся к звездам, к далёкому и недоступному для нас «Вояджеру», на золотом диске которого записана «Весна священная», как одно из величайших произведений человечества.
Балет относится к числу главных культурных достояний России. Так однажды решил Дягилев, и теперь, в наши дни, едва ли найдётся крупный европейский театр, в истории которого не нашлось бы русского имени, обронённого случайно великим импресарио. «Мы должны искать в красоте великого оправдания нашего человечества», — написал Сергей Павлович в журнале «Мир искусства». Прошло почти сто лет со дня его смерти. Оправдания ищут и находят.