Финляндия стала частью Российской империи в 1809 году после последней русско-шведской войны. На протяжении многих десятилетий автономия оставалась одной из самых стабильных частей империи — настолько, что даже у Николая I «Палкина» не возникало претензий к финляндцам. Идиллия была нарушена в эпоху правления Николая II, когда Петербург приступил к русификации слишком свободной окраины.
Что обещал Александр I финляндцам после присоединения, как шаг за шагом Суоми пришла к самому прогрессивному парламенту в Европе, почему Петербург решил в конце XIX века покончить с особым положением в Финляндии и каким образом это отразилось на отношениях двух стран — в материале Никиты Николаева.
Перспективы присоединения Финляндии в XVIII веке
В 1809 году завершилась последняя в истории русско-шведская война. Она подвела черту под многовековым конфликтом двух стран, который брал своё начало ещё из Средних веков. Формальным поводом для новой войны стал отказ Швеции присоединяться к континентальной блокаде, устроенной Наполеоном против Великобритании (в 1807 году в Тильзите французский и русский императоры заключили формальный союз).
Одним из итогов конфликта стало значительное расширение территории империи: к России была присоединена вся шведская Финляндия. Вообще, вопрос о получении контроля над Суоми впервые возник раньше 1808–1809 годов. В XVIII веке случилось целых три войны между Швецией и Россией, и в ходе каждой так или иначе поднималась проблема судьбы Финляндии. Если в годы Северной войны Суоми стала разменной монетой, завоевание которой помогло склонить Стокгольм к мирным переговорам, то позднее уже шли разговоры о полноценном переходе этих территорий под российскую юрисдикцию.
В 1742 году, в разгар русско-шведской войны, в городе Або (современный Турку) прошло собрание представителей всех сословий Финляндии — от аристократии до крестьянства. Причиной стало обращение императрицы Елизаветы Петровны к населению Суоми. В распространённом среди финляндцев манифесте царица в обмен на лояльное отношение к русским войскам обещала рассмотреть будущую независимость Финляндии:
«Но если же, вопреки всем справедливым ожиданиям, сие Наше доброе расположение и благое намерение не будет с готовностью принято Княжеством Финляндским, и жители оного, из неуместного упрямства, станут при настоящей войне враждебно действовать противу Нас и Наших войск, и будут чем бы то ни было помогать шведской армии, то Мы, хотя и противу Нашему желанию и склонности, будем вынуждены приказать разорить эту страну огнём и мечом» [1].
Впрочем, это мероприятие, скорее, было предназначено для давления на Стокгольм и самих финнов, дабы те не развернули партизанскую войну. В 1742 году в Тарту собрание в принципе согласилось с предложением императрицы, однако дальше слов проект не продвинулся. В следующем году Россия и Швеция заключили мир, и Финляндия осталась в составе скандинавского королевства — за исключением пограничных крепостей на Карельском перешейке.
Во время очередного русско-шведских конфликта, разразившегося в 1788 году, план присоединения Финляндии к России вновь вспыл на поверхность. Инициаторами стали офицеры шведской армии, недовольные королём Густава III — монархом, правившим в согласии с абсолютистскими принципами времени. Некоторые военные обратились к Екатерине II с предложением принять под своё покровительство Финляндию. Однако вскоре о заговоре узнали в Стокгольме. Король обвинил офицеров в измене, многие активисты оказались за решёткой.
Одним из наиболее активных проводников идеи о присоединении Финляндии к России был финский швед Георг Магнус Спренгпортен, приближённый Густава III. Недовольный абсолютистскими замашками короля в годы войны, он перешёл на русскую службу и предложил Екатерине II проект о создании независимой Финляндии под протекторатом России. Петербург не загорелся этой идеей, но позднее Спренгпортен, приговорённый на родине к смертной казни за измену, сыграет свою роль в судьбе Суоми.
Судьбоносная встреча в Борго
Последняя русско-шведская война поставила точку в вопросе о возможном переходе Финляндии под контроль России. Территориальный куш должен был возместить издержки выполнения роли французского союзника. Уже в самом начале войны Спренгпортен предложил императору Александру I рассмотреть возможность присоединения Суоми — на этот раз Петербург согласился. Спустя месяц после начала боевых действий, 20 марта 1808 года, после взятия города Або русскими войсками, российский император объявил о переходе Финляндии в состав России:
«Страну сию, оружием нашим таким образом покорённую, Мы присоединяем отныне и навсегда к Российской империи, и в следствие того повелели Мы принять от обывателей ея присягу на верное Престолу Нашему подданство» [2].
Впрочем, ни о какой автономии пока не было и речи. Спренгпортен посоветовал императору провести съезд представителей всех сословий Финляндии, но Александр до поры отвергал такую возможность. Командующий русской армией и глава временной военной администрации Фёдор Буксгевден вообще выступал против идеи автономии. Однако с течением времени позиция Спренгпортена, которого поддержал статс-секретарь Михаил Сперанский, всё же одержала верх.
Спренгпортен подготовил финляндскую делегацию, которая отправилась в Петербург в ноябре 1808 года. Александр I принял депутатов и пообещал им сохранить в неприкосновенности религию, существовавшие на тот момент шведские законы и не распространять на Финляндию крепостное право. Началась подготовка к проведению сейма — съезда представителей сословий, поскольку делегаты, прибывшие в Петербург, не могли считать себя представителями всего финляндского народа.
16 марта 1809 года Александр I открыл сейм в городе Борго (современный Порвоо). В течение нескольких месяцев депутаты принесли присягу российскому самодержцу и обсудили будущее внутреннее устройство Финляндии в составе России. На закрытии сейма Александр обратился к новым подданным с речью, в которой говорилось:
«Этот храбрый и лояльный народ благословит Провидение, приведшее к настоящему порядку вещей. Заняв отныне место в ряду наций, под властью своих законов, он вспомнит о прежнем господстве лишь для того, чтобы развивать отношения дружбы, когда мир их восстановит».
Александр I, поклявшийся в Борго перед алтарём в том, что не будет покушаться на особый финляндский порядок, покорил многих жителей страны. С течением времени Боргоский сейм превратился в практически легендарное событие — точку отсчёта финляндской государственности, с чем приходилось спорить многим противникам особого статуса Великого княжества в Российской империи. Впрочем, до этого было ещё достаточно далеко.
Финляндская стабильность
Ещё в годы войны начала формироваться система управления будущей автономией. Первым генерал-губернатором Финляндии заслуженно стал Георг Магнус Спренгпортен. Александр I потребовал, чтобы доклады о положении дел в автономии шли непосредственно ему напрямую, минуя министров. В 1811 году появился Правительствующий сенат — в его ведении оказались почти все вопросы внутренней политики страны. На местном уровне продолжали действовать шведские правовые нормы.
После Боргоского сейма сложилась уникальная система управления Великим княжеством. Обладая широкой внутренней автономией, оно было вписано в имперскую систему управления. Впрочем, оставалось ещё много вопросов. Не до конца было понятно разделение полномочий генерал-губернатора и сената и судьба съезда сословий — сейма. Несмотря на то что Александр I неоднократно говорил о желании вновь собрать парламент, ни в его эпоху правления, ни при Николае I этого не произошло. Прогрессивный император к концу жизни всё больше отходил от идеалов своей молодости — это отразилось и на Великом княжестве.
Тем не менее финляндцы не сильно возмущались невыполнению обещаний. Обретение собственной государственности (хоть и без независимости), подтверждение традиций, складывавшихся веками, сделали из финляндцев одних из самых лояльных подданных Российской империи. Во время Отечественной войны 1812 года, вопреки опасениям из Петербурга, внутреннее положение в Великом княжестве оставалось стабильным, а после подписания союзнического договора со Швецией северо-западные границы империи оказались в полной безопасности. В 1811 году Александр передал во владение автономии территории Старой Финляндии (земли на Карельском перешейке, присоединённые в ходе войн XVIII века).
На культурном фронте Россия сделала ставку на поддержку национального большинства автономии — финнов. Так Петербург надеялся обеспечить лояльность новых подданных и «оторвать» Великое княжество от Швеции. Мероприятия в этом отношении реализовывались постепенно, но они сыграли важную роль в становлении национального самосознания финнов.
В 1811 году столица автономии была перенесена из Або в Гельсингфорс (современный Хельсинки). Новый главный город Финляндии тоже был преимущественно шведоязычным, однако находился намного ближе к Санкт-Петербургу и имел потенциал для культурного развития. Россия выделила много средств для того, чтобы кардинально изменить облик Гельсингфорса. Проектированием новой столицы занялся архитектор Карл Людвиг Энгель. Ему принадлежит, в частности, знаменитый ансамбль Сенатской площади в центре Хельсинки.
Статус Гельсингфорса как столицы автономии подтвердился в 1827 году. В тот год Або пострадал от разрушительного пожара, который почти уничтожил королевскую академию — старейшее учебное заведение страны. Вместо восстановления власти решили перенести его в Гельсингфорс. Так Королевская академия превратилась в Императорский Александровский (в честь Александра I) университет.
Императоры часто посещали Великое княжество. Каждый приезд обычно сопровождался раздачей наград и титулов для поддержания лояльности финляндской аристократии. При этом имперские чиновники часто не были довольны слишком вольным положением автономии.
В 1825 году, во время кризиса, связанного с наследованием престола после смерти Александра I, генерал-губернатор Финляндии Арсений Закревский привёл сенат к присяге новому предполагавшемуся императору, Константину Павловичу, однако в его тексте не было ничего сказано об особом положении и привилегиях Великого княжества, которые поклялся чтить покойный. Неизвестно, что стало бы с автономией, если бы не отказ Константина от престола и воцарение Николая I. Новый император подтвердил особый статус Финляндии, и автономия была спасена.
Закревский остался на посту и усилил влияние института генерал-губернатора, что нравилось далеко не всем финляндским аристократам. В одном из отчётов Александр Бенкендорф, шеф корпуса жандармов, описывал деятельность Закревского:
«Генерал-губернатора уважают за его справедливость и очевидное бескорыстие, но не одобряют его крутых и решительных мер, которые, конечно, всегда направлены к достижению общественного блага, но часто производят впечатление нарушения конституции» [3].
Николаевская эпоха, ознаменованная закручиванием гаек в России, для Финляндии прошла практически безболезненно. Во многом заслуга в этом принадлежат генерал-губернатору Александру Меншикову. Он пользовался доверием императора и довольно хорошо разбирался в финляндских вопросах. Помимо этого, он успешно сопротивлялся усилению влияния Санкт-Петербурга на внутренние дела автономии, в чём ему активно помогали многие сенаторы. Сам генерал-губернатор занимал должности в столице, из-за чего бывал в Великом княжестве довольно редко.
Главной задачей Меншикова стало избавление Николая I, радевшего за сохранение традиционных устоев и боровшегося против всяких революционных проявлений, от лишней головной боли, связанной с автономией. Это ему с блеском удалось. Современники отмечали, что однажды Николай, в ответ на предложение одного из приближённых что-то сделать со слишком свободной Финляндией, сказал:
«Оставьте финнов в покое. Это единственная провинция моей державы, которая за всё время моего правления не причинила мне ни минуты беспокойства или неудовольствия» [4].
Действительно, поводов для беспокойства практически не было. Финляндцы в целом лояльно относились к Петербургу. В середине XIX века началось постепенное развитие промышленности и сельского хозяйства — сказалась отмена прежних шведских меркантилистских законов и открытие российского рынка сбыта. Хотя между Великим княжеством и остальной империей существовала таможенная граница, ставки на финляндские товары были невысоки.
Развивалась и культура. В николаевскую эпоху всё большую роль во внутренней жизни Финляндии начало играть движение фенноманов. Элиас Лённрот опубликовал национальный эпос «Калевала», Йохан Рунеберг создал свои главные произведения, а Йохан Снельман рассуждал о финнах на страницах собственной газеты «Сайма». В крупных городах открылись разнообразные общества — от литературных до сельскохозяйственных и промышленных. В Александровском университете начали преподавать финский язык, хотя элиты всё равно продолжали общаться на шведском.
После 1848 года, когда в Европе отгремели революции эпохи «весны народов», Петербург обратил внимание на разгул свободомыслия в автономии, однако репрессии носили ограниченный характер и не влияли в целом на общественную стабильность. Главные испытания были впереди.
Реформы Александра II
В 1855 году на престол вступил император Александр II. Ему досталось весьма проблемное наследство: экономический и социальный кризис, усугублённый неудачной для страны Крымской войной. Во время конфликта военно-морской флот Великобритании даже обстрелял территорию Великого княжества, так что некоторые жители автономии могли резонно заметить: император не выполняет обязательства, данные в Борго, и не хранит мир и спокойствие в стране.
Александр II известен прежде всего отменой крепостного права и рядом реформ, которые привели к либерализации общественной жизни в России и росту экономики. Однако к Финляндии царь относился как к неотъемлемой части империи, а главную свою задачу видел в поддержании единства.
Именно под такой призмой объяснялись реформы, которые с середины 1850‑х годов по согласию с Петербургом инициировал финляндский сенат. Были убраны феодальные ограничения в промыслах, что фактически привело к свободе предпринимательской деятельности. Развивался водный транспорт, появились первые пароходы. Автономия теперь жила не только сельским хозяйством. В 1860 году княжество получило собственную валюту — финскую марку, хотя и привязанную к рублю.
Экономические реформы должны были неизбежно привести к реформам политическим. Главным вопросом стал созыв сейма, который императоры обещали в течение 50 лет. Теперь Петербург оказался уже не в том положении, чтобы отказывать.
Парламент впервые собрался в Гельсингфорсе после долгого перерыва в 1863 году. Он был сформирован по шведскому образцу — на заседаниях присутствовали представители четырёх сословий: аристократии, горожан, духовенства и крестьян. Впрочем, во время открытия российские власти провели на центральной площади города масштабный военный парад — таким образом, Петербург показал политикам автономии, что не потерпит сепаратизма, как это случилось в то же время в Польше [5].
На закрытии сейма Александр II обратился к делегатам:
«Россия открывает жителям Финляндии обширное и беспрепятственное поприще торговли и промышленности, а благодушный русский народ не раз, когда тяжёлые испытания посещали ваш край, доказывал своё братское участие и деятельную помощь. Следовательно, ясное понимание истинных польз Финляндии должно склонять вас к упрочению, а отнюдь не к ослаблению той тесной связи с Россией, которая служит неизменным ручательством благосостоянии вашей родины» [6].
Спустя пять лет появился Сеймовый устав, который окончательно регулировал особенности функционирования парламента в автономии. Он стал постоянным органом, который собирался каждые пять лет и контролировал львиную долю внутренних вопросов Великого княжества.
Финский язык наконец получил статус официального — начали открываться школы с преподаванием на родном для большинства жителей страны языке.
Либерализация общественной жизни привела к созданию политических партий, а в малых и больших городах Суоми наступил настоящий бум самых разных общественных объединений — от обществ трезвости до политических салонов. Среди них встречались и радикалы, мечтавшие об отделении от России. Популярность Александра II была настолько велика, что эти голоса принадлежали немногочисленным маргиналам.
Даже в эпоху консерватора Александра III продолжились административные реформы. Сейм получил право законодательной инициативы. Уже тогда наметились будущие проблемы. Сторонник патерналистской монархии, Александр Александрович не считал (как и его предшественники) Финляндию отдельным государством. Так, например, в 1890 году почтовое ведомство автономии было переподчинено МВД Российской империи. Это были лишь первые дуновения масштабной бури, которая разразится спустя несколько лет.
Закручивание гаек
На коронации Николая II в Москве в 1894 году присутствовала представительная делегация Великого княжества, которая отчётливо дала понять новому императору, что финляндцы продолжают оставаться преданными подданными империи. Сам Николай подтвердил особый статус автономии. Казалось, бояться было нечего.
Однако с течением времени тучи сгущались. В России постепенно развернулась дискуссия, действительно ли Финляндия имеет право обладать автономией. В этом ключе вышло несколько исторических работ, одной из самых любопытных стал сборник документов по российско-финляндской истории, составленный гофмейстером императорского двора Кесарем Ординым. Публикация доказывала читателю, что Финляндия должна быть благодарна России за своё положение, а идея об особом статусе держится лишь на воле императора. Если царь пожелает — то ситуация изменится, причём на вполне легитимной основе.
Воля Николая II действительно изменилась. В 1898 году на должность генерал-губернатора Великого княжества был назначен Николай Бобриков. Военный до мозга костей, он представил императору план окончательного включения автономии в имперское пространство — план русификации. Действовать предполагалось на широкую ногу: отменить таможенные границы, учредить правительственную газету, увеличить полномочия генерал-губернатора (без этого — никуда), распространить призыв на финляндскую молодёжь и, конечно, сделать русский язык официальным для делопроизводства.
В 1899 году Бобриков писал:
«До тех пор, пока сила сената в окраине не ликвидирована, продвижение российских интересов будет идти здесь крайне медленно. В Финляндии не должно быть двух генерал-губернаторов: я или сенат, но мы не можем стоять на одной ступени» [7].
В 1899 году был издан императорский манифест, по которому самодержец получил право издавать указы для Великого княжества, не обременяя себя консультациями с сеймом и сенатом. Это решение вызвало серьёзные протесты в Суоми. Сотни тысяч человек подписали петицию с просьбой отменить манифест, однако Николай II не обратил внимания на обращение.
Бобриков энергично приступил к реализации программы. В 1900 году русский язык стал официальным для делопроизводства, а в 1901 году генерал-губернатор провёл военную реформу. Вооружённые силы Великого княжества стали составной частью российской армии, и на финляндское население распространилась воинская повинность.
Ещё до «реформ» власти вычистили сенат, оставив здесь только лояльных Санкт-Петербургу деятелей — но и они протестовали против русификации. Более радикальные деятели, получившие название «младофинны», пропагандировали сопротивление нелегитимным решениям имперского правительства. Так, к примеру, на призывные пункты в 1902 году прибыла лишь половина от требуемого количества будущих солдат.
Усиление недовольства привело лишь к новому закручиванию гаек. В 1903 году Николай Бобриков получил особые полномочия. В стране вводилась цензура и контроль над общественной жизнью, в частности — над собраниями. Кульминацией противостояния стало убийство Бобрикова Эйгеном Шауманом — бывшим сотрудником сената, подавшем в отставку в знак протеста против русификации. После преступления Шауман застрелился.
Российская националистическая печать ответила на акт терроризма: звучали призывы покончить с автономией. Впрочем, в самой России в это время было совсем неспокойно. Политический террор захлестнул страну, а в следующем году разразилась Первая русская революция.
Революционная победа
Нестабильность в России стала для Финляндии идеальном временем не только для пересмотра деятельности покойного Бобрикова, но и для завоевания больших прав и свобод. «Старые финны», оставшиеся в сенате, дискредитировали себя сотрудничеством с Петербургом. Радикалы-младофинны («конституционалисты») и социал-демократы завоёвывали всё большую популярность у населения.
Оппозиция активно взаимодействовала с российскими революционерами. Временами доходило до прямого сотрудничества в преступной деятельности. Отряды финляндской красной гвардии (боевого крыла социал-демократов) участвовали в ограблении филиала российского Государственного банка в Гельсингфорсе в 1906 году.
Великое княжество часто становилось идеальным местом пережидания преследований для большевиков. В частности, этим неоднократно пользовался будущий вождь мирового пролетариата Владимир Ленин.
В 1905 году Финляндия присоединилась ко Всероссийской забастовке. Встала буквально вся страна. Это было время небывалого единения политических движений. Петербург, который был занят наведением порядка на собственной территории, предпочёл пойти автономии на уступки. Свою роль в примирении сыграл преемник Бобрикова, генерал-губернатор Иван Оболенский, который сотрудничал с финляндскими политическими партиями, присоединившимися к стачке, и впервые в истории автономии утвердил назначенных самими финляндцами новых членов сената.
4 ноября вышел новый манифест, в котором объявлялось о приостановке действия манифеста 1899 года, а также ликвидации воинской повинности. Отдельно, не объявляя об этом публично, Петербург прекратил внедрение русского языка в административной системе автономии. Манифест заканчивался предписанием разработать новый Сеймовый устав.
Это была безоговорочная победа забастовщиков: все требования, которые они предъявили имперскому центру, были удовлетворены. Оставались недовольными лишь горячие головы, надеявшиеся на независимость, но их всё ещё было меньшинство. Сенат приступил к разработке нового парламентского закона, который был обнародован уже в 1906 году.
Реформа сейма стала главным достижением революции 1905 года. Однопалатный парламент перестал быть сословным, он формировался на основе всеобщего избирательного права, которое было распространено и на женщин. Более того — женщины могли быть сами избраны в сейм. Новый законодательный закон Финляндии стал без преувеличения самым прогрессивным в Европе.
Пока в России, несмотря на Октябрьский манифест, продолжались революционные события, Финляндия успокоилась и готовилась к новым выборам. Исключением стало восстание на крепости Свеаборг в 1906 году, поддержанное частично финляндскими красногвардейцами. На первых выборах 1907 года большинство мест в сейме получила социал-демократическая партия.
Второй этап угнетения
К 1907 году порядок на территории империи был восстановлен. Политическая турбулентность в России закончилась, кресло премьер-министра занял Пётр Столыпин, который добился от Государственной думы практически беспрекословного подчинения. Настало время для ликвидации сделанных недавно ошибок — и финляндские уступки входили в их число.
Если эпоху Бобрикова и его активной русификации впоследствии назовут «первой эпохой угнетения», то время Столыпина станет сиквелом этой политической драмы.
В 1910 году Столыпин заявил:
«Или отрекитесь от прав общеимперского законодательства в пользу финляндского провинциального сейма, или докажите, что дарованные Государем России законодательные учреждения считают своей обязанностью свято охранять то, что принадлежит всему государству» [8].
В 1910 году Совет министров принял новый закон, по которому серьёзно ограничивались вопросы, до этого рассматривавшиеся в финляндском сейма — военные, таможенные, языковые, образовательные и другие. За год до этого, воспользовавшись протестом большей части сената (где всё ещё заседало много «старофиннов»), Петербург провёл ротацию в этом государственном органе. Теперь сенаторами становились офицеры финляндского происхождения, служившие в русской армии, и русские, получившие до этого финляндское гражданство.
Эти мероприятия вновь подняли градус недовольства в обществе. Финляндские активисты всё больше радикализировались и чаще стали говорить о полной независимости — маргинальные течения высказывали идеи о «Великой Финляндии», в состав которой должны войти, кроме самой Суоми, области, населённые родственными финнам народами (прежде всего — карелами).
Российские националисты тоже яро нападали на автономию по любому поводу. Например, российско-финляндским скандалом сопровождались Олимпийские игры 1912 года в Стокгольме, во время которых атлеты из Суоми активно демонстрировали свою государственную символику, что вызывало протесты российских чиновников.
В 1912 году был принят новый закон, по которому российские граждане уравнивались в правах с гражданами Финляндии на территории княжества. В течение последующих двух лет Совет министров подготовил обширную программу реформ в автономии, конечной целью которой было ограничение особого положения Великого княжества в экономической и политической сферах.
В 1914 году Российская империя вступила в Первую мировую войну — и в автономии было введено военное положение. Годы дружбы и лояльности оказались в прошлом. Сотни финляндцев отправились в Германию для того, чтобы с оружием в руках выступить против своих угнетателей. Так возникло «егерское движение», сыгравшее большую роль в событиях уже независимой Финляндии.
После падения монархии в результате Февральской революции 1917 года финляндский вопрос вновь приобрёл актуальность. Сначала Временное правительство и восстановленный в правах сейм успешно сотрудничали друг с другом, но в воздухе витал вопрос о будущем Суоми. С исчезновением монархии статус Великого княжества оставался неопределённым. Социал-демократы, доминировавшие в парламенте, безуспешно пытались добиться от Петрограда окончательного решения о будущем автономии. Временное правительство ссылалось на будущее Учредительное собрание, а в июле 1917 года, когда сейм отменил все ограничительные законы, изданные с 1910 года, российские власти попросту распустили его. Новые выборы, проведённые под контролем российского гарнизона, привели к власти консерваторов, настроенных на продолжение сотрудничества с Временным правительством.
Разрыв
«Второй период угнетения» завершился с падением Временного правительства в октябре 1917 года. Пришедшие к власти большевики на первых порах были заняты сохранением власти в своих руках, поэтому финляндская проблема до поры совершенно их не интересовала. В июле 1917 года Ленин относительно вопроса об автономии заявил:
«Мы считаем, что должно дать полную автономию, даже отделиться, но дать такие условия, чтобы Финляндия захотела остаться» [9].
6 декабря 1917 года финляндский сейм объявил Суоми независимым государством. Этот шаг был весьма рискованным — международное признание зависело от согласия России. Поскольку фактическим правительством в Петрограде был Совет народных комиссаров, то финляндские депутаты отправились в бывшую столицу империи для подтверждения своего намерения. Ленин был не против. 31 декабря 1917 года Совнарком передал финляндцам подписанный документ о признании независимости Суоми.
«Эпоха угнетения» оставила глубокий след в национальной памяти финнов. Недовольство, переродившееся из-за событий гражданской войны в Финляндии (в которой большевики активно помогали проигравшим красным) и последующего после него пограничной войны в Карелии в откровенную вражду, во многом предопределило тяжёлые отношения между СССР и Суоми в первой половине XX века. Нормализация наступила лишь после Второй мировой войны.
Примечания
- Ордин К. Покорение Финляндии. СПб., 1889. Приложение, с. 26.
- Цит. по: Шиловский П. Акты, относящиеся к политическому положению Финляндии. СПб., 1903. С. 127.
- Цит. по: Суни Л. В. Великое княжество Финляндское (первая половина XIX в.). Становление автономии. Петрозаводск, 2013. С. 66.
- Цит. по: Юссила О., Хентиля С., Невакиви Ю. Политическая история Финляндии. 1809–2009. М., 2010. С. 42.
- В 1863 году на территории Польши разразилось крупное восстание, подавленное русскими войсками в следующем году.
- Цит. по: Бородкин М. М. История Финляндии. Время императора Александра II. — СПб., 1908. С.190.
- Цит. по: Юссила О. Великое Княжество Финляндское. Хельсинки, 2009. С. 664.
- Цит. по: Млююер А. М., Рябова А. Л., Саблина М. А. Национальная политика П. А. Столыпина в отношении Финляндии // Россия в глобальном мире. 2017. № 11.
- Из протокола заседания ЦК РСДРП(б) с обсуждением политики Временного правительства по отношению к Финляндии. 19 апреля (2 мая) 1917 года.
Читайте также:
— Петербургские финны: как жили и чем занимались уроженцы Финляндии в столице империи;
— Русские эмигранты в Европе. Финляндия;
— Как красные финны строили Советскую Карелию;
— «Калевала», Ленин и комедия Гайдая: четыре очень разных советско-финских фильма.
