В годы Первой русской революции во многих губерниях бурлящей Российской империи действовали партизанские отряды, нападавшие на полицейских, сопротивлявшихся войскам и грабившие государственные учреждения. В основном они принадлежали к революционным партиям, однако отряды Александра Лбова не причисляли себя ни к одной политической силе. Их лидер, рабочий, выходец из крестьянской семьи, смог создать боеспособную силу, терзавшую Пермскую губернию на протяжении многих месяцев, а «кодекс чести», которого он придерживался, стал источником формирования образа народного мстителя, уральского Робин Гуда.
Как Александр Лбов ступил на дорогу революционной борьбы, какие акции проводили его «лесные братья», почему женщина стала причиной развала движения и как лидер пермских партизан оказался в руках властей — в материале Никиты Николаева.
Лбов повернул голову, как бы поправляя петлю и ответил ему [помощнику прокурора] медленно и чеканно, сознавая, что это последние слова, которые приходится говорить ему.
— Я думаю, что мне сейчас есть, то и тебе скоро будет.
Прокурор вздрогнул, а палач испуганно и торопливо вышиб табуретку из-под ног.
Аркадий Гайдар, «Жизнь ни во что» (1926)
Солдат возвращается домой
В октябре 1899 году Александр Михайлович Лбов, служивший в Петербурге в Лейб-гвардии Гренадёрском полку, получил печальное известие из родной Мотовилихи Пермского уезда — скончался его младший брат, Василий. Солдатская жизнь 23-летнего Александра не продлилась и года.
На родине — оружейный завод, пожилой отец и мать и братья: Иван и Павел. Лбовы — потомственная крестьянская семья, Александр с малых лет помогал отцу в ведении хозяйства. Он закончил церковно-приходскую школу, знал грамоту, а в подростковом возрасте, дабы облегчить ношу родителей, пошёл работать на завод, который незадолго до этого покусился на часть земельного участка Лбовых.
Судебная тяжба семьи против казённого предприятия преследовала Александра на протяжении почти всей жизни. Больше ста лет участок площадью около пяти десятин исправно обрабатывали Лбовы, пока на землю не обратило внимание государство. Местный оружейный завод заявил права на участок, и Михаил Лбов пустился во все судебные тяжкие, в чём ему активно помогал сын Александр. После армейской отлучки вернувшийся гренадёр обнаружил, что земля отобрана окончательно. Лбов попытался оспорить потерю участка в суде, но успеха не добился.
В советское время исследователи биографии Александра Лбова сделали упор именно на этом факте. Произвол капиталистов и несправедливость царского суда и подтолкнули позднее Лбова на путь революционера и партизана. Отчасти это действительно было так. Однако идиллическая картина дополнялась и другой стороной личности бывшего гренадёра. По воспоминаниям очевидцев, Александр был вспыльчивым молодым человеком, а проблемы предпочитал решать кулаками. Об этом говорил и сам революционер:
«На покосах при захвате нашей земли я очень часто вступал в спор и даже в драку с теми, кто хотел воспользоваться землёй. И мне удавалось пользоваться землёй только тогда, когда силой прогонял своих противников».
Впрочем, Лбов стал мстить не сразу. После армии он попытался устроить собственную жизнь. Александр женился и завёл личную пасеку. Но, видимо, средств на существование всё же не хватало. Через некоторое время Лбов вновь устроился на оружейный завод. Александр стал пролетарием как нельзя вовремя — в воздухе уже пахло революцией.
Вкус революционной борьбы
Ощущение несправедливости и желание как-то отомстить дирекции завода, виновной в отъёме земли, подтолкнули Лбова на сближение с местными революционными ячейками. Ближе всего взглядам будущего партизана соответствовали социалисты-революционеры. Александр посещал заседания подпольных кружков, но в партию не вступал. Вместе с этим Лбов в одиночку организовал саботажи на производстве — об этом он рассказывал, будучи в тюрьме:
«Под влиянием такой жизни у меня явилась озлобленность на людскую несправедливость и выработался непреклонный и неуступчивый характер. Озлобленность, главным образом из-за земли против казны и правительства развилась в силе до того, что я при каждом случае старался вредить казне: то наждаку подсыплю в машину, чтобы испортить последнюю, то керосину налью туда, куда не следует, то подожгу какое-либо казённое строение, то какой-нибудь винт выну незаметно из машины, чтобы испортить её».
Вскоре Лбову представилась возможность поучаствовать в революционных выступлениях на родном мотовилихинском заводе, причём в событиях он сыграл не последнюю роль. 20 сентября 1905 года рабочие, в ответ на незаконное увольнение некоторых из особо сознательных в деле отстаивания своих прав, публично оскорбили главного инженера завода, Петра Сеппайна.
«Схватив Сеппайна за руки, толпа сорвала с него фуражку, вымазала лицо грязью, набросила на голову мешок, который Сеппайн всё время старался сорвать, сняла галоши и надела на ноги лапти, приговаривая, что лапти означают кровь рабочих. В таком виде толпа повела Сеппайна через малую проходную по двору и вытолкнула на улицу, причём толпа всё время росла и достигла нескольких сот человек» (Из обвинительного акта по делу о беспорядках).
В советское время одну из главных ролей в расправе над инженером отводили Лбову, однако официальные документы не упоминают его среди главных действующих лиц. Александр пока находился в тени — его время настало спустя несколько месяцев, в декабре 1905 года. Как и почти по всей России, в Мотовилихе местные рабочие объявили стачку. Тогда Лбов впервые выступил в качестве лидера. 12 декабря вооружённый отряд рабочих во главе с Лбовым совершил налёт на склад товарищества братьев Нобель, в ходе которого завладел несколькими винтовками с патронами. После этого Лбов участвовал в стычках с отрядами казаков, посланных разобраться с рабочими, и лично руководил возведением баррикад на нескольких улицах.
Очевидцы вспоминали:
«Обычно он собирал стрелков и, усевшись где-нибудь за банями или сараями, стрелял в казаков, в полицию, в драгун. Если охотников не находилось, он стрелял один».
Спустя два дня боёв правительственные силы разгромили рабочих. Опасаясь преследования, Лбов спрятался в лесах губернии вместе с несколькими товарищами. Одеждой и продовольствием их обеспечивали жители ближайших сёл и родственники. Скрываясь так всю зиму, весной 1906 года Лбов решил действовать радикально.
Лесной партизан
Весной 1906 года Лбов приобрёл у товарищей эсеров винтовку. Путь народного мстителя начался с расправы над противниками рабочего движения в Мотовилихе. В мае Лбов легко ранил в руку местного купца Ширяева, который был известен помощью полиции. В последующие месяцы Александр с сообщниками организовали несколько нападений на служителей правопорядка и сотрудников оружейного завода, запятнавших свою репутацию контактами с администрацией и преследованием революционных рабочих. Самое громкое убийство, совершённое Лбовым и его подручными, случилось 10 октября 1906 года — партизаны расправились с помощником заводского полицейского пристава, который допрашивал неблагонадёжных рабочих.
Постепенно в районе распространился слух о «лесных братьях», лидером которых был бывший рабочий мотовилихинского завода Александр Лбов. Группа выживала за счёт пожертвований сочувствующих и редких ограблений магазинов. Полиция практически никак не реагировала на существование в окрестных лесах небольшого партизанского отряда — до тех пор, пока не стало известно о присоединении к Лбову остатков пермской боевой группы большевиков, разгромленной незадолго до этого. К тому же процесс о событиях декабря 1905 года в Мотовилихе подходил к завершению, и Лбов был одним из главных подозреваемых.
Полицейские пытались устраивать облавы на лбовцев, прочёсывали леса, но партизаны постоянно уходили от преследования. Давлению подверглась и семья Лбова: отца и мать арестовали, а жену вынудили продать имущество и пристроить детей «где хочет» — так писали местные газеты. Родственники Александра не выдали. Это лишь раззадорило Лбова.
В январе 1907 года в Пермскую губернию из Петербурга прибыла группа большевистских боевиков, лидером которых был Дмитрий Савельев — Митя Сибиряк. Они примкнули к отряду Лбова. Весной 1907 года пополнившийся отряд лесных партизан расширил свою деятельность.
Экспроприации, вымогательство и политические убийства
На 1907 год пришёлся пик активности лбовцев. Александр создал целую боевую организацию из нескольких отрядов, в которых состояло около 500 человек. Партизаны пополнялись революционерами, сочувствующими рабочими и иногда бывшими уголовниками, причём отбор был максимально жёстким. Лбов поддерживал в отрядах железную дисциплину, не терпел пьянства и лично планировал практически все акции.
Деятельность лбовцев условно разделялась на несколько видов. Партизаны продолжали преследовать идеологических противников — нападениям подвергались полицейские, чиновники, служащие заводов и черносотенцы. За несколько месяцев счёт шёл на десятки человек. Например, в июне 1907 года лбовцы застрелили церковного заводского старосту Афанасия Русских, который был известен монархистскими взглядами. Спустя неделю, в день похорон Русских, партизаны убили полицейского Беляева. Брата похороненного Афанасия, Филиппа, лбовцы застрелили в ноябре того же года.
Впрочем, не всех врагов партизаны лишали жизни. Отряду постоянно требовались деньги, а пожертвований местных сочувствующих, конечно, не хватало. Лбов и его товарищи занялись «революционным рэкетом». Они облагали «налогом» богатых капиталистов и купцов. В случае отказа от выплаты денег на нужды революции звучали угрозы расправы. Вот один из текстов письма с требованием контрибуции, направленный торговцу Перминову из города Надеждинск (современный Серов):
«Господин капиталист! Наша задача — это беспощадная борьба с самодержавием, со всеми верными слугами этого строя — опричниками в мундирах и без мундиров. Как вам известно, план свой мы проводим в жизнь и сложа руки не сидим. Война требует денег, оружия и боевых припасов. Не желая наживать в лице вас во время войны врагов, мы трогать вас и ваше имущество не будем, но и оставлять вас в качестве посторонних зрителей в такое трудное для русского народа время тоже не можем. Рабочие и крестьяне вступают в наши ряды, жертвуют своею жизнью, а ведь обновление государственного строя нужно не только крестьянам и рабочим, но и капиталистам, так как ихние дела не цветут при самодержавии. Поэтому вы тоже должны оказать помощь делу революции и платить посильный налог. Налог этот даст нам средства для войны, а также укажет нам, кто из вас и как относится к войне с правительством. Напоминать вам, что кассир наш, в ваших интересах, должен быть цел, вероятно, не нужно, так как опыт мотовилихинского богача Русских вам известен. Подателю письма вы уплатите 1000 рублей. За пожертвование оружием и патронами, кроме требуемого, будем благодарны. Лесные братья — группа социал-террористов».
Опасаясь расправы, купцы и владельцы предприятий предпочитали уплачивать контрибуцию, которая шла на жалование бойцам, закупку продовольствия и оружия, а также раздачу денег крестьянам-беднякам.
«Рэкет» не был единственным способом получения средств. Лбовцы занимались и более традиционными нападениями с разбоем на банки и магазины. Особенно сильно доставалось винным лавкам — Лбов не пил сам (до поры) и не давал пить другим. Разгром алкогольных магазинов виделся ему отличным способом борьбы с государством, которое спаивало население. Не будет лавок — не будет отчислений в бюджет по винным акцизам. При этом сельчанам, наблюдавшим за разбоем, Лбов выпивать всё же давал. В пьяном угаре люди обычно не запоминали, куда скрывались преступники, поэтому полицейские расспросы свидетелей редко приводили к каким-либо результатам.
Одна из боевых акций показала, какая дисциплина была в отрядах Лбова. 12 мая 1907 года партизаны атаковали винную лавку в селе Хохловка. Во время нападения один из лбовцев ранил продавщицу в шею. Кара постигла отступника тут же — товарищи разделались с ним прямо на месте, после чего обработали рану женщине, обчистили кассу и скрылись в неизвестном направлении, оставив на двери лавки записку: «Товарища убили за то, что стрелял в женщину. Деньги взяты. Экспроприаторы».
Вообще, Лбов, организовывая убийства, подбрасывая бомбы в дома полицейских осведомителей, старался свести жертвы среди мирных жителей к минимуму. Но и в случае неповиновения партизаны действовали жестоко. Сам Лбов говорил о налётах на лавки:
«У нас было постановлено при ограблении винных лавок прежде всего сказать продавщицам, чтобы они уходили из помещения, а в противном случае будет брошена бомба. Неисполнивших нашего приказания только было две женщины, которые и поплатились жизнью».
На разгроме винных лавок лбовцы зарабатывали мало — в лучшем случае в кассе хранилось несколько десятков рублей, да несколько сотен в сейфе, который ещё нужно было взломать. Жизнь отряда обеспечивали более крупные экспроприации. «Лесные братья», как называли партизан Лбова по аналогии с революционерами балтийских губерний, нападали на почтовые станции, курьеров, перевозивших крупные суммы, что позволяло завладеть средствами, счёт которым шёл на тысячи рублей.
Самая известная экспроприация произошла 2 июля 1907 года. Отряд совершил налёт на пароход «Анна Степановна Любимова» — на борту находился артельщик казначейства города Оханск, перевозивший казённые средства. 11 человек ворвались на судно, убили четверых, включая полицейского урядника, и заставили почтальона открыть каюту с деньгами. Грабители сорвали большой куш — около 33 тысяч рублей (около 50 миллионов рублей при пересчёте на современные деньги). При этом от бумажников, любезно предлагаемых пассажирами парохода, они отказались.
Экспроприация на «Анне Любимовой» быстро стала одной из главных новостей губернии. Лбов в нападении не участвовал, позднее он говорил, что лишь разрабатывал план действий. Часть полученных средств ушла к большевикам и предназначалась на закупку оружия, львиная доля денег осталась внутри отряда для обеспечения его нужд.
Большевики и женщина: падение Лбова
Летом 1907 года между Лбовым и большевиками, с которыми тот активно сотрудничал, произошёл раскол. Стоит отметить, что сам лидер «лесных братьев» никогда не причислял себя ни к какой политической силе. Напротив, как Александр утверждал позднее, он стремился избавляться от «идейных», желавших присоединиться к отряду. Именно поэтому вскоре боевая группа большевиков, прибывших из Петербурга в начале 1907 года, стала действовать самостоятельно, хотя и контактировала с лбовцами.
Лбов, не принимая диктата политических организаций сверху, всё же сотрудничал с партиями, отчисляя в их пользу часть из награбленных средств. Особенно тесные отношения он поддерживал с эсерами — видимо, взгляды на окружающую действительность и их планы по переустройству общества, да и революционные методы, были Александру намного ближе.
Большевики взяли от Лбова деньги, но оружие так и не выслали, а в августе 1907 года пермский комитет партии осудил «лесных братьев». Командир лишился поддержки бывших союзников. Усложнилась и ситуация в Пермской губернии — правительство перебросило в регион три пехотных полка для противодействия партизанам. Теперь практически каждая акция лбовцев сопровождалась тяжёлыми столкновениями с полицией и войсками. Корреспондент газеты «Пролетарий» так описывал сложившуюся ситуацию:
«В Мотовилихе происходило что-то ужасное. На каждое партизанское выступление лбовцев полиция отвечала сотнями арестов, уличными избиениями прохожих, ночными набегами, во время которых захватывались почти все проходящие, арестовывались, избивались и часто были убиваемы».
Революция постепенно утихала. 3 июня 1907 года была распущена Государственная дума, премьер-министр Пётр Столыпин фактически разгромил оппозиционный парламент, а в регионах войска зачищали очаги сопротивления. Судя по всему, эти известия повлияли на Лбова. Прежде принципиальный и дисциплинированный, он всё чаще стал присваивать средства, полученные во время экспроприаций, злоупотреблял алкоголем и проводил всё больше времени с некоей Аполлинарией Беляковой (Марухой) — судя по всему, женщиной с сомнительной репутацией. Ходили слухи, что она занимается проституцией и связана с местным охранным отделением. Бойцы пытались вразумить командира — об этом на основе воспоминаний свидетелей спустя несколько лет писал уральский журналист Николай Чердынцев:
«На укоры товарищей Лбов не обращал внимания, лбовцы указывали ему, что Маруха болтает на заводе слишком много. Он в отместку запретил им пользоваться лошадью для поездок на завод, став плохо кормить и одевать, мало давал денег. Всё более интеллигентное в отряде бесповоротно отошло от него».
Маруха стала приводить в отряд своих знакомых, некоторые из которых пользовались репутацией полицейских шпионов. Это окончательно подорвало доверие бойцов к командиру. Осенью 1907 года «лесные братья» перестали существовать: видя моральную трансформацию Лбова, участники отряда предпочли покинуть леса и продолжить борьбу в другом месте.
Последнее дело
Александр, видимо, и сам понимал, что ему нужно «перезагрузиться». В ноябре 1907 года он вместе с несколькими оставшимися товарищами перебрался в Вятку (современный Киров), где жил несколько месяцев в разных квартирах по поддельным паспортам. Одновременно он лечил в больнице ревматизм. Почти все данные о деятельности бывшего лидера партизан достигали охранного отделения, однако полицейские, по непонятным причинам, не задерживали Лбова.
В феврале 1908 года Александр вместе с двумя эсерами перебрался в Нолинск. Лбов вынашивал планы возвращения в родные края — он хотел снова собрать отряд и продолжить борьбу. А пока партизан решил проверить свою хватку. 18 февраля газета «Вятская речь» сообщала:
«17 февраля, в 6 часов вечера, в г. Нолинске к квартире полицейского надзирателя подошли двое неизвестных и внимательно осмотрели окружающую местность и квартиру надзирателя.
Надзиратель, стоявший в это время у окна, заподозрил недоброе, послал стражника в штатской одежде проследить за неизвестными. Было темно и стражник, дойдя за неизвестными до городового, велел последнему их задержать…»
Задержание переросло в полноценную перестрелку, в которой погиб один полицейский. Подозрительные личности были схвачены, один из них назвался Сенькой Лещом. Впрочем, полицейские довольно быстро поняли, что задержанный — совсем не тот, кем называется. Лишь в марте, сверившись с показаниями агентов, полиция поняла, кто попал к ним в руки.
Что двигало Лбовым, когда он планировал убийство полицейского надзирателя, неясно. Прежде неуловимый, почти мифический партизан, оказался в заключении по собственной глупости.
Развязка
Несмотря на все деяния, совершённые Лбовым и его подручными, ему были предъявлены обвинения лишь в убийстве полицейского. Суд предполагалось устроить по месту задержания, в Вятке. Пермский губернатор просил перевезти Лбова в свой город и устроить полноценный процесс над лидером «лесных партизан», но ему было отказано. Петербург не хотел новых политических акций, которые могли возникнуть во время рассмотрения дела Лбова. Даже за убийство охранника правопорядка Александру грозила смертная казнь.
Процесс шёл два месяца. Военный суд в конце апреля 1908 года приговорил Лбова к смертной казни через повешение — она состоялась 2 мая во дворе вятской тюрьмы. После этого полицейские ещё долго находили в пермских лесах схроны лбовцев — оружие и продовольствие, так и не использованное по назначению. В Перми в течение 1908 года проходили судебные процессы над участниками банды. Из 22 человек четверо были приговорены к смертной казни, десять — к различным срокам каторги и тюремного заключения, восемь человек избежали наказания.
Фигура Лбова ещё долгое время была источником вдохновения для разных художественных и публицистических произведений. Вятский журналист Николай Кромоницкий писал:
«Лбов прогремел на всю Россию. Из уст в уста передавались рассказы о его “похождениях”, в которых элементы вымысла и правды переплетались между собой в причудливые узоры. В глазах широких слоёв населения его имя окружалось ореолом».
Образ народного мстителя, не обременяющего себя политическими размышлениями, движимого только чувством несправедливости, жил и после установления советской власти. Писатель Аркадий Гайдар, работавший в 1920‑е годы в пермской газете «Звезда», на основе архивных документов и газетных публикаций опубликовал повесть «Жизнь ни во что», в которой в художественной форме описал деятельность уральских «лесных братьев». До 1953 года одна из центральных улиц Мотовилихинского района Перми носила имя Александра Лбова.
Читайте также «Деньги для партии: экспроприации большевиков в годы Первой русской революции»
