Николай Николаевич Ге (1831–1894) — выдающийся русский художник второй половины XIX века, который был признан современниками, и остаётся в кругу величайших творцов по сей день.
Будучи ярым сторонником реализма и всех нововведений, которые были привнесены в искусство во второй половине столетия, Ге стал одним из основоположников Товарищества передвижных художественных выставок. Во многом этому поспособствовала поездка Николая Николаевича в Италию, где он познакомился с бунтарями-художниками из круга маккьяйоли, основанного в 1860‑е гг. Итальянские творцы этой группы отрицали академические традиции в искусстве, старались непременно включать социальный аспект в свои произведения, и, конечно, делали всё это в лучших традициях набирающего в Европе обороты реализма. Устав, составленный позже художниками-передвижниками, в некоторых пунктах перекликается со сводом правил маккьяйоли. И те и другие взяли за основу идеи французского мыслителя Прудона.
За время пребывания в Италии Николай Ге восторгался не только новыми веяниями современного искусства. Он ходил по церквям и музеям, где впитывал величие и мощь искусства старых мастеров, таких, как Фра Анджелико, Рафаэль, Микеланджело. Юного художника вдохновляли и восхищали шедевры великих творцов, они помогли ему по-новому открыть само назначение искусства:
«Живое содержание требует и даёт живую форму, такое произведение будет художественным. Так понимал великий художник Микель Анджело, потому он и определил — искусство поднимает душу от земли к небу. Форма же одна без содержания даёт произведение мёртвое — труп, вещь. Художник — тот, который вносит в своё произведение искусства свою живую мысль, то есть ту, которою он жил, которая овладела его душой, и он не может её не высказать…».
Смерть Виргинии. (1857–1858)
К раннему периоду творчества Ге относится картина «Смерть Виргинии».
Ге всю жизнь восхищался творчеством Карла Павловича Брюллова. Глядя на полотно «Смерть Виргинии» становится очевидным, что в начале творческого пути художник во многом копировал своего именитого кумира.
Картина написана на сюжет древнеримской истории. Виргинию хотел взять в наложницы патриций Аппий Клавдий. Но отец Виргинии убил девушку, тем самым не допустив этого. Тит Ливий в «Истории Рима» писал, что именно это событие послужило отправной точкой для бунта плебеев против патрициев, которое произошло примерно в 449 году до н.э.
Произведение пронизано драматизмом. Стоит взглянуть хотя бы на мужчину в шлеме в левой части полотна, который стоит в нарочито театральной позе, с пафосом приподняв голову и прикрыв лицо ладонью. Это, безусловно роднит, «Смерть Виргинии» с брюлловским «Последним днём Помпеи», написанным за 20 лет до этого.
Однако не во всём Ге подражал Брюллову. Ещё будучи юным мастером, он начал добавлять в произведения моменты, делающие их более реалистичными и менее театральными. Центром апофеозом на брюлловской картине является тело бездыханной женщины с маленьким ребёнком возле неё. Однако Ге свой центральный сюжет — а именно тело Виргинии — смещает в левый угол картины. Таким образом, автор подчёркивает значимость убийства Виргинии для истории в целом, а не делает это событие самостоятельным сюжетом. И в этом уже есть веяние реалистических тенденций. Художник транслирует, что повлиять на общий государственный строй могут не только глобальные события, но и те, что затрагивают всего несколько человек.
Портрет жены художника А.П. Ге (1858)
Николай Николаевич Ге познакомился со своей будущей женой — Анной Петровной — ещё будучи студентом Академии художеств. Она была сестрой соседа Ге по комнате — скульптора Пармена Забелло. Причём любовь между Николаем Ге и Анной Забелло зародилась в переписке, ещё до личного знакомства.
По мнению современников, Анна Петровна была девушкой с малопривлекательной внешностью. Вот, что писала о ней Софья Андреевна Толстая:
«Жена Николая Николаевича… была маленького роста, белокурая и некрасивая женщина… с большой головой и приятной улыбкой. Она как-то покровительственно относилась к мужу, подчёркивая его легкомыслие, рассеянность, и более похоже было, что она его мать, чем жена…».
Изображая супругу, Николай Ге не старался приукрасить её внешность. Главное — с какой любовью, с какой теплотой пишет Николай Николаевич эти портреты. Образ жены на них всегда лиричен, меланхоличен; везде она задумчива и молчалива, а в её глазах читается недюжий интеллект и умиротворённость. Это очень характерно для художников того периода времени — восхищаться не столько внешними, сколько внутренними качествами человека.
На портрете 1858 года Анна Петровна изображена в кресле, явно в домашней одежде и обстановке. На заднем плане — большое окно, из которого мы видим итальянскую улочку (именно во время поездки в Италию Ге написал этот портрет). Вся картина окутана мягкими тёплыми тонами — и стены, и коврик, и одежда Анны Петровны. Этими жизнерадостными спокойными сочетаниями художник подчёркивает и характер своей супруги, и свои трепетные чувства к ней. О том, сколь нежно и тепло относился к своей жене художник, можно судить по его письмам ей:
«Потушу свечку, лягу, и настанет для меня лучшее препровождение времени — буду вспоминать время, когда я был у вас, — особенно 28 февраля. Благодарю бога, что я художник — так ясно вижу вас в это время».
Тайная вечеря (1863)
В 1863 году на свет появилось одно из удивительнейших полотен, принадлежащих кисти Николая Ге — «Тайная вечеря». Именно за эту картину художник был удостоен звания профессора Академии художеств, и именно она принесла ему популярность среди современников.
На холсте — одна из самых узнаваемых библейских сцен: Христос трапезничает со своими ученикам накануне дня ареста. Однако зрители привыкли видеть Тайную вечерю в совершенно другом формате: стол стоит по центру, во главе сидит Христос, а по бокам от него — апостолы.
Николай Ге меняет правила композиции этого столько раз трактовавшегося сюжета. Стол он сдвигает в правый угол, делая его совершенно второстепенным персонажем, который даже не пытается претендовать на важную роль. Иуда, чей силуэт погружён во тьму, направляется к выходу из комнаты. Фигура Христа чуть смещена влево от центра. Самое новаторское для того времени — Спаситель полулежит на диване. Этим приёмом художник одновременно очеловечил образ Христа, и придал его облику больше скорби.
Действие картины разворачивается после слов Иисуса: «Один из вас предаст меня». После этого Иуда встал из-за стола и направился к выходу из комнаты. Христос, поняв всё, с грустным взглядом опустил голову. Остальные апостолы с недоумением смотрят вслед Иуде. Николай Ге с такой психологичностью прописал лица учеников Христа, что мы можем прочувствовать все их эмоции: негодование, изумление, абсолютная невозможность поверить в происходящее. Весь образ Иуды Ге погрузил во тьму, так, что мы видим лишь задрапированный силуэт. С помощью такой контрастной игры света и тени автор подчёркивает разницу между добром и злом, чистой душой и заблудшей. Весь облик Иуды навевает мысли о чём-то театральном.
Это очень контрастирует с остальными персонажами сцены, которые вполне естественны и непринуждённы. Учёные говорят о том, что во второй половине XIX столетия театральность в простой жизни была неприличной. Считалось, что когда человек ведёт себя слишком манерно — он не искренен и что-то скрывает. Иуду Николай Ге не случайно окутал таким театрально-загадочным эффектом — это должно было подчеркнуть непорядочность поступка ученика Христова.
Действие Тайной вечери разворачивается в убогой комнатёнке, скудно обставленной элементарной утварью. Это в очередной раз напоминает нам, что Николай Ге был приверженцем традиций реализма, неотъемлемой частью которого является интерес к бедным слоям населения, их жизни и быту. С помощью детальной прорисовки скудного убранства Ге как бы пишет историческую сцену в бытовом жанре. К слову, такой интерьер вполне отвечает библейским описаниям, где сказано, что лишь Иуда был знатного происхождения, а все остальные апостолы — из низших слоёв общества. Интересно, что действие на картине происходит в углу комнаты. Учёные в один голос утверждают, что этим символом Ге хотел показать загнанность Христа и его учеников в угол.
Некоторые исследователи полагают, что в образе Петра (старец, стоящий босяком в правой части полотна, возле стола) прослеживаются черты лица самого Николая Ге. На момент создания картины художнику было всего 32 года. Но если сравнивать образ Петра с автопортретом Ге в старости — сходство действительно есть. Художник не случайно изобразил себя именно в образе Петра, который неоднократно отрекался от Христа, но затем вновь возвращался, переосмыслив и осознав всё. Ге считал очень важным умение признавать ошибки, а также глубокий смысл был для мастера в моменте, когда человек осознаёт прегрешения и затем старается исправить их.
Николай Николаевич Ге написал «Тайную вечерю» во время пребывания в Италии, и сразу по возвращении представил её на академической выставке 1863 года. Картина имела огромный успех. Причём мнения зрителей и критиков разделились на тех, кто искренне полюбил полотно за его новаторство, и тех, кто буквально возненавидел картину. Например, Достоевскому картина не понравилась:
«Всмотритесь внимательнее, это обыкновенная ссора весьма обыкновенных людей… где же и причём тут последовавшие восемнадцать веков Христианства? Как можно, чтобы из этой обыкновенной ссоры таких обыкновенных людей, как у г. Ге, собравшихся поужинать, произошло нечто столь колоссальное?».
Для самого Николая Ге главным было — показать библейский сюжет сквозь призму реалий XIX века, сделать так, чтобы современники смогли прочувствовать историю многовековой давности. Как писал сам художник:
«Я увидел те сцены, когда Иуда уходит с Тайной вечери, и происходит полный разрыв между Иудой и Христом… Я увидел там горе Спасителя, теряющего навсегда ученика-человека. Близ него лежал Иоанн: он всё понял, но не верит возможности такого разрыва; я увидел Петра, вскочившего, потому что он тоже понял всё и пришёл в негодование он горячий человек; увидел я, наконец, и Иуду: он непременно уйдёт».
Мария, сестра Лазаря, встречает Христа, идущего к ним в дом (1864)
В 1864 году Николай Николаевич Ге создал одну из самых жизнерадостных по колориту картин на евангельскую тему. Возможно, художник написал полотно в столь яркой и тёплой цветовой гамме из-за того, что сюжет истории про Лазаря наполнен жизнеутверждающим мотивом: Христу удалось воскресить его. Мария, стоящая в дверях, не выглядит печальной. Напротив, на её лице — радость, связанная с приходом Спасителя, а в глазах читается не просто надежда, а уверенность в том, что он непременно исцелит Лазаря.
Известно, что Ге никогда не был в Израиле. Все свои библейские мотивы он помещал либо в интерьер, либо изображал на фоне итальянских пейзажей. Так и на данной картине мы видим типично итальянскую местность, о чём особенно красноречиво свидетельствует увитое виноградными листьями крыльцо. Для художника не столь важно было передать историческую достоверность, сколько изобразить глубокие переживания героев библейских легенд.
Вестники Воскресения (1867)
В 1867 году Ге создал большую картину «Вестники Воскресения». В левой части холста изображена женщина, которая несёт людям весть о том, что Христос воскрес. В правой части — трое мужчин, казнивших Иисуса.
Ге написал картину, находясь в Италии. Полотно было представлено на выставке в художественном клубе в России. Однако «Вестников Воскресения» ждал провал у публики: как у критиков, так и у простых зрителей. Даже коллеги-художники не оценили полотно. Илья Репин, который очень тепло относился к Николю Ге, говорил про эффект от «Вестников Воскресения»:
«Смеялись злорадно и откровенно рутинёры, смеялись втихомолку и с сожалением друзья».
Думаю, зрители середины XIX столетия невзлюбили картину за то, что она была слишком театральной для времени, когда все стремились к максимальной реалистичности. Действительно, фигура девушки наполнена чрезмерным пафосом. А на лицах мужчин слишком уж злорадные усмешки. К тому же Ге нарочито выделяет светотенью добро и зло: женщина, несущая благую весть, изображена в ярком солнечном свете, фигуры мужчин погружены во тьму, что также создаёт эффект постановки.
Перевозка мрамора в Карраре (1868)
Картину «Перевозка мрамора в Карраре» Ге написал в 1868 году, когда отправился в Италию во второй раз. Проведя несколько лет на родине, художник решает вновь отправиться вместе с семьёй в эту солнечную страну. Он писал:
«Ежели бы меня спросили: зачем вы едете? Я бы, может быть, ответил: заниматься искусством; но это был бы ответ внешний, не тот. Себе я бы отвечал: остаться здесь я не могу; там, где ширь, где свобода — туда хочу… То, что я узнавал, приобретал, давило меня, отравляло. Не хватало уже воздуха, свободы…».
В Каррару Ге приехал по совету друзей — художников из круга маккьяйоли, которые также нередко наведывались в эти места. Реалистов привлекал не только живописный горный пейзаж, но и процесс добычи мрамора, который стал неотъемлемой частью жизни этой местности ещё с древних времён.
Добыча мрамора в XIX веке осуществлялась так же, как и сотни лет до этого: мраморные блоки, обвязанные тросами, тянули быки, которых подгоняли люди. На картине Ге быки идут навстречу зрителю, а мрамородобытчики сидят к нам спиной. Из-за этого движение выглядит контрастным.
Ге по многим причинам привлёк столь обыденный для тех мест сюжет. Во-первых, традиции реализма побуждали художника к работе над сценами труда и быта простых людей. Притом, что сам Николай Николаевич был знатного происхождения, он всегда сочувствовал бедным людям, стремился привлечь внимание к их тяготам. Во-вторых, добыча мрамора является очень противоречивым для художника процессом. С одной стороны, это вторжение человека в естественную жизнь природы, которое меняет ландшафт и весь облик места. С другой стороны, мрамор — сырьё для скульпторов и архитекторов, которые впоследствии создают из него произведения искусства.
Получается серьёзный контраст борьбы и в это же самое время гармонии человека с природой. Думаю, именно поэтому столь сложно выделить на картине главного персонажа: здесь и люди, и быки, и пейзаж, и даже мраморные плиты играют одинаково важную роль. И кажется, одно без другого попросту не сможет существовать.
Христос в Гефсиманском саду (1869−1880)
Картину «Христос в Гефсиманском саду» Николай Ге написал во время своего второго пребывания в Италии.
Сюжет картины основывается евангельских описаниях молитвы Иисуса Христа в Гефсиманском саду накануне ареста. Картина невероятно проста по содержанию: в центре полотна Христос, смотрящий на зрителя, на фоне его — деревья. Картина написана в тёмных тонах, чтобы подчеркнуть драматичность всей жизни Иисуса и конкретно этого момента. Мне кажется неслучайным тот факт, что Ге изобразил Спасителя смотрящим на зрителя. Этим художник напоминает нам о самой сущности Христа — Богочеловека, который всегда с людьми, никогда не один. Николай Николаевич был верующим человеком, поэтому для него важно передать зрителю своё видение Библии, то, каким он представлял себе Христа и все события, описанные в священном Писании.
Интересно, что на одном из эскизов к картине Ге изобразил своего знакомого скульптора из круга маккьяйоли — Сани, которого современник описал так:
«… Сани предавался меланхолическим мечтам, как стать Великим Скульптором и избавиться поскорее от ненавистной тирании подчинения скульптору-хозяину».
Для Ге Сани был бунтарём с новыми нестандартными идеями по улучшению жизни общества. Неслучайно именно его образ стал одним из прототипов при написании картины «Христос в Гефсиманском саду».
Ещё одним предвестником картины «Христос в Гефсиманском саду» можно считать полотно «Дубовая роща в Сан-Теренцо». Пейзаж на картине с библейским мотивом явно подсмотрен художником на своей итальянской работе.
Самым проникновенным на картине «Христос в Гефсиманском саду» является одиночество Иисуса. Сюжет моления был написан многими художниками, начиная со Средних веков. Однако на большинстве полотен Христос не один — с ним ангел, или апостолы, или простые люди. Пожалуй, только картина Василия Перова на тот же библейский сюжет может соперничать в силе драматизма с «Христом в Гефсиманском саду» Николая Ге.
Портрет Льва Толстого (1884)
Николай Ге познакомился со Львом Толстым ещё во время своего итальянского путешествия. Однако дружба их зародилась годами позже, уже в России.
Ге поистине восхищался личностью Толстого. Больше всего двух великих творцов объединяло желание помочь и приблизиться крестьянам. Вот что писал Ге:
«В 1882 году случайно попалось мне слово великого писателя Л.Н. Толстого о „переписи“ в Москве. Я прочёл его в одной из газет. Я нашёл тут дорогие для меня слова. Толстой, посещая подвалы и видя в них несчастных, пишет: „Наша нелюбовь к низшим — причина их плохого состояния…“. Как искра воспламеняет горючее, так это слово меня всего зажгло. Я понял, что я прав, что детский мир мой не поблёкнул, что он хранил целую жизнь и что ему я обязан лучшим, что у меня в душе осталось свято и цело. Я еду в Москву обнять этого великого человека и работать ему».
В 1884 году Ге написал портрет писателя, в котором сумел передать своё отношение к этому великому человеку. На переднем плане картины — стол, заваленный бумагами, печатями и пресс-папье — как символ того, за что знаменит Толстой. Сам Лев Николаевич изображён за работой — он с серьёзнейшим видом пишет трактат «В чём моя вера».
«Что есть истина?» Христос и Пилат (1890)
Картина «Что есть истина?» была написана в поздний период творчества художника. На ней изображён момент, когда Понтий Пилат, разговаривая с Христом, задал ему вопрос: «Что есть истина?», после чего вышел из комнаты. Таким образом, вопрос остался без ответа.
Относительно недавно учёные выяснили, что картину «Что есть истина?» Николай Ге написал поверх другого произведения «Милосердие». Исследователи узнали об этом из воспоминания Т.Л. Сухотиной-Толстой:
«Прежде, чем начать писать на холсте, Николай Николаевич много думал о своей картине. Рассказывал и писал нам о ней, много искал, много рисовал эскизов. И когда она была готова в его представлении, он быстро, не отрываясь, принимался за исполнение. У него было драгоценное свойство, при всём своём увлечении работой, не терять к ней критического отношения. Если картина не удовлетворяла его, он опять и опять её переписывал. Он часто говорил мне, что если художник будет жалеть своих трудов, то он никогда ничего не сделает. Некоторые картины, которые почему-нибудь перестали ему нравиться, он уничтожал без всякого сожаления. Так, например, картина „Что есть истина?“ написана сверх картины „Милосердие“».
Проведя исследования, учёные подтвердили, что под картиной «Что есть истина?» действительно есть другой живописный слой. Скорее всего, картина была написана на евангельский сюжет о Христе и самаритянке. Чем именно Николаю Ге не понравилась его же работа, и почему он решил спрятать её таким образом ото всех, — остаётся загадкой.
«Что есть истина?» — произведение очень характерное для реалистичного периода в русском искусстве. Пилат в горделивой позе стоит перед Христом, который грустно смотрит в сторону. На лице Пилата мы читаем надменность и высокомерие. Иисус же всем своим видом демонстрирует спокойствие, которое столь красноречиво выражает идею всепрощения. Пилат — знатный человек, он одет в хорошую тогу, у него аккуратная причёска, весь его вид пыщет холёностью и здоровьем. И совершенно нельзя этого сказать об Иисусе Христе, который облачён в лохмотья, чьё лицо серое и худое от голода и усталости, чьи волосы и борода растрёпаны. Однако мы прекрасно понимаем, что из двух этих людей именно Иисус, с его бедным внешним видом, знает, что есть истина. В этом отражается мысль художника о том, что человека делает глубоким и наполненным не знатное происхождение, а душевные качества.
Автопортрет (1892)
По свидетельствам сына Николая Ге, автопортрет художник писал, глядя в своё отражение в зеркале. Работа происходила в хуторе Ивановском, где Ге прожил последние годы своей жизни.
Автопортрет невозможно не сравнить с портретами пожилых людей Рембрандта. Ге так же, как и знаменитый голландский художник, уделяет особое внимание глубоким морщинам на лице. Для него — это символ долгих прожитых лет, приобретённой за это время мудрости. Одежда художника чёрного цвета, поэтому она совершенно сливается с тёмным фоном. Таким образом Ге удерживает внимание зрителя лишь на своих глубоких глазах и морщинистом лбу.
Не только художника любили в Николае Ге современники. Илья Репин писал о нём:
«Всюду вносил с собой этот бодрый человек своё особое настроение; настроение это можно назвать высоконравственным весельем. При взгляде на его красивую, стройную фигуру, прекрасные благородные черты лица, открытую голову философа вас обдавало изяществом. И вы невольно приходили в хорошее расположение духа. Когда же раздавался его приятный, задушевный голос, всегда мажорного тона, вы невольно и уже на всё время беседы с ним чувствовали себя под обаятельным влиянием этого в высшей степени интересного художника».
Читайте также наш материал «Отец Отечества: десять знаменитых портретов Петра I».
