Правила семейной жизни Афанасия Фета. Переписка с Марией Боткиной

Вокруг лич­но­сти Афа­на­сия Фета сло­жи­лось мно­го мифов, кото­рые под­час дале­ки от реаль­но­сти. Один из них каса­ет­ся тай­ны женить­бы поэта, кото­рая почти еди­но­глас­но счи­та­ет­ся бра­ком по рас­чё­ту. Но, обра­тив­шись к пере­пис­ке Фета с буду­щей женой — Мари­ей Бот­ки­ной, чита­тель смо­жет открыть для себя мно­го фак­тов о лич­но­сти вели­ко­го поэта.

Доб­рей­шая Марья Пет­ров­на… моя доб­рая, бес­цен­ная Мари… доб­рое, пре­крас­ное созда­ние… доб­рый мой дру­жок… голу­буш­ка… моя крош­ка… моё сокро­ви­ще, радость моя… моё сол­ныш­ко… моя ненаглядная…


Фет-человек и Фет-поэт: брак по расчёту

Миф о том, что суще­ству­ет «два» Афа­на­сия Фета: Фет-чело­век и Фет-поэт, дав­но утвер­дил­ся в созна­нии чита­те­лей и иссле­до­ва­те­лей. Уже совре­мен­ни­ки отме­ча­ли двой­ствен­ность его нату­ры. Напри­мер, вот что Яков Полон­ский писал Фету по пово­ду сти­хо­тво­ре­ния «Упрё­ком, жало­стью внушённым…»:

Что ты за суще­ство — не пости­гаю; ну, ска­жи, ради бога и всех анге­лов его, и всех чер­тей его, отку­да у тебя берут­ся такие елей­но-чистые, такие воз­вы­шен­но-иде­аль­ные, такие юно­ше­ствен­но-бла­го­го­вей­ные сти­хо­тво­ре­ния <…> Сти­хи эти так хоро­ши, что я от вос­тор­га готов ругать­ся. Гора может родить мышь, но чтоб мышь роди­ла гору, это­го я не пости­гаю. Это паче всех чудес, тобою отвер­га­е­мых. Тут не ты мышь, а мышь — твоя вера, во имя кото­рой муза твоя готова.

Себя и мир забыть
И под­сту­па­ю­щих рыданий
Горя­чий сдер­жи­вать порыв.

Какой Шопен­гау­эр, да и вооб­ще какая фило­со­фия объ­яс­нит тебе про­ис­хож­де­ние или пси­хи­че­ский про­цесс тако­го лири­че­ско­го настро­е­ния? Если ты мне это­го не объ­яс­нишь, то я запо­до­зрю, что внут­ри тебя сидит дру­гой, нико­му не види­мый, и нам, греш­ным, неви­ди­мый, чело­век, окру­жён­ный сия­ни­ем, с гла­за­ми из лазу­ри и звёзд, и окры­лён­ный. Ты соста­рил­ся, а он молод! Ты все отри­ца­ешь, а он верит!.. Ты пре­зи­ра­ешь жизнь, а он, коле­но­пре­кло­нён­ный, зары­дать готов перед одним из её вопло­ще­ний… [simple_tooltip content=‘Переписка поэтов Я. П. Полон­ско­го и А. А. Фета. «Иллю­стри­ро­ван­ное при­ло­же­ние к газе­те „Новое вре­мя“», 4 янва­ря 1914, C. 8’]*[/simple_tooltip]

Так, с одной сто­ро­ны, — кира­сир, улан, миро­вой судья, рас­чёт­ли­вый поме­щик, автор ста­тей о сель­ском хозяй­стве. С дру­гой — лирик, пишу­щий воз­вы­шен­ные ирра­ци­о­наль­ные сти­хо­тво­ре­ния, пред­ста­ви­тель направ­ле­ния «искус­ство ради искусства».

Какая ночь! Все звёз­ды до единой
Теп­ло и крот­ко в душу смот­рят вновь,
И в воз­ду­хе за пес­нью соловьиной
Раз­но­сит­ся тре­во­га и любовь.

После про­чте­ния этих строк труд­но пред­ста­вить, что в жиз­ни Фет мог быть «сухим» и излишне прак­тич­ным. И всё же, для боль­шин­ства иссле­до­ва­те­лей поэт был имен­но таким. В част­но­сти, брак с Мари­ей Пет­ров­ной Бот­ки­ной рас­це­ни­вал­ся не ина­че как брак по рас­чё­ту. Отча­сти такое мне­ние сло­жи­лось бла­го­да­ря бра­ту Льва Нико­ла­е­ви­ча Тол­сто­го — Сер­гею, кото­рый писал:

«Труд­но пред­по­ло­жить, что Афа­на­сий Афа­на­сье­вич был когда-то влюб­лён в неё. Думаю, этот брак был заклю­чён по рас­чё­ту. Жили они мир­но. М. П. Забо­ти­лась о муже, а он был с ней пре­ду­пре­ди­те­лен, по край­ней мере на людях».


Жизненный путь Афанасия Фета

Афа­на­сий Афа­на­сье­вич — сын нем­ки Шар­лот­ты Бек­кер, бежав­шей от мужа Фёта из Гер­ма­нии с рус­ским дво­ря­ни­ном Шен­ши­ным, кото­рый и усы­но­вил маль­чи­ка. Но Фет родил­ся ещё до офи­ци­аль­но­го бра­ка, поэто­му был лишён титу­ла. В буду­щем ему при­дёт­ся через мно­гое прой­ти, что­бы добить­ся воз­вра­ще­ния ста­ту­са потом­ствен­но­го дворянина.

Афа­на­сий Фет

Обра­зо­ва­ние полу­чал сна­ча­ла в пан­си­оне Крюм­ме­ра в горо­де Вер­ро, потом в Мос­ков­ском уни­вер­си­те­те. Учил­ся пло­хо, зато горя­чо увле­кал­ся лите­ра­ту­рой, писал сти­хо­тво­ре­ния. В 1840 году вышел его пер­вый сбор­ник «Лири­че­ский Пан­те­он», имев­ший ско­рее под­ра­жа­тель­ный харак­тер, так ска­зать, «про­ба пера». Несмот­ря на раз­ную оцен­ку сбор­ни­ка совре­мен­ни­ка­ми, с это­го момен­та сти­хо­тво­ре­ния Фета начи­на­ют посто­ян­но печа­тать. Сле­ду­ю­щие сбор­ни­ки вышли в 1850, 1856 и 1863 годах и име­ли боль­шой успех.

После это­го Фет пол­но­стью отхо­дит от лите­ра­тур­ной жиз­ни — совсем не пишет сти­хи. Зато выхо­дит мно­же­ство его ста­тей о сель­ском хозяйстве.

С 1883 по 1891 год поэт воз­вра­ща­ет­ся к лири­ке, изда­ёт четы­ре выпус­ка сбор­ни­ка «Вечер­ние огни», а так­же ряд авто­био­гра­фи­че­ских книг.


«Чистое искусство»

Одна из глав­ных осо­бен­но­стей лири­ки Фета — дистан­ци­ро­ван­ность от соци­аль­но-поли­ти­че­ских про­блем. Поэт не был к ним рав­но­ду­шен, что отра­жа­ет­ся в пуб­ли­ци­сти­че­ских ста­тьях и пись­мах. Но для твор­че­ства он счи­тал эти темы непод­хо­дя­щи­ми, «непо­э­тич­ны­ми». Такую уста­нов­ку Белин­ский в ста­тье «Сти­хо­тво­ре­ния М. Лер­мон­то­ва» оха­рак­те­ри­зо­вал так: «Поэ­зия не име­ет ника­кой цели вне себя, но сама себе есть цель», что и было одним из глав­ных черт направ­ле­ния «искус­ство для искусства».

Фет изло­жил взгля­ды на поэ­зию и прин­ци­пы сво­е­го твор­че­ства в ста­тье «О сти­хо­тво­ре­ни­ях Тют­че­ва», где он писал:

…худо­же­ство, есть чистое вос­про­из­ве­де­ние не пред­ме­та, а толь­ко одно­сто­рон­не­го его иде­а­ла; вос­про­из­ве­де­ние само­го предмета;

худож­ни­ку доро­га толь­ко одна сто­ро­на пред­ме­тов: их кра­со­та, кото­рая «раз­ли­та по все­му мирозданию;

… что такое поэ­ти­че­ское содер­жа­ние, мысль? <…> мож­но быть вели­чай­шим худож­ни­ком-поэтом, не будучи мыс­ли­те­лем, в смыс­ле житей­ском или философском.

Фет счи­тал, что для поэта важ­но нали­чие «шесто­го чув­ства», зор­ко­сти, уме­ние отре­шить­ся от быто­во­го и житей­ско­го ради созер­ца­ния кра­со­ты, под­нять идею до мак­си­маль­но обоб­щён­но­го уров­ня, сохра­няя при этом субъективность.


Мария Петровна Боткина

На момент зна­ком­ства с Фетом Марии Пет­ровне было уже 28 лет — она счи­та­лась ста­рой девой, к тому же ещё не слы­ла кра­са­ви­цей. По вос­по­ми­на­ни­ям того же Сер­гея Николаевича:

«Жена Фета была не пер­вой моло­до­сти, некра­си­ва и неин­те­рес­на, но доб­рей­шая жен­щи­на и пре­крас­ная хозяйка»[simple_tooltip content=‘Толстой С. Н. Собра­ние сочи­не­ний в пяти томах (шести кни­гах). Т.5 (кн.2). Семья и окру­же­ние XVIII—XXI. М.: ДЕКО, 2008’]*[/simple_tooltip].

Дей­стви­тель­но, Бот­ки­на не обла­да­ла выда­ю­щей­ся внеш­но­стью. Изве­стен так­же порт­рет Бот­ки­ной, напи­сан­ный Вален­ти­ном Серо­вым. Но изоб­ра­же­на на нём не Мария Пет­ров­на, а Мария Пав­лов­на, дочь извест­но­го созда­те­ля музея — Тре­тья­ко­ва. Схо­жесть ини­ци­а­лов часто ста­но­вит­ся при­чи­ной пута­ни­цы. Извест­но, что ни одно­го руко­пис­но­го порт­ре­та жены Фета до нас не дошло.

Мария Бот­ки­на
Порт­рет М. П. Бот­ки­ной. Вален­тин Серов. 1899 год

По мне­нию иссле­до­ва­те­лей, Фета инте­ре­со­ва­ла родо­ви­тость буду­щей невест­ки. Дина­стия Бот­ки­ных была одной из самых извест­ных и вли­я­тель­ных в Рос­сии, сре­ди них были дея­те­ли нау­ки, искус­ства, меди­ки, пред­при­ни­ма­те­ли. К тому же за Марию Пет­ров­ну дава­ли непло­хое при­да­ное — 35 тысяч руб­лей. Таки­ми же день­га­ми вла­дел и сам Фет. Конеч­но, это была не малень­кая сум­ма, но всё же не настоль­ко, что­бы при­вле­кать вни­ма­ние охот­ни­ков лёг­кой нажи­вы. Но ста­ли ли эти при­чи­ны бра­ка Фета и Боткиной?


Взглянул — и пылкое навстречу сердце рвётся!

Позна­ко­мив­шись в кон­це мар­та — нача­ле апре­ля 1857 года, уже 16 авгу­ста они сыг­ра­ли сва­дьбу. Васи­лий Пет­ро­вич Бот­кин, дав­ний при­я­тель Фета, как-то при­гла­сил его на семей­ный обед, где поэт и встре­тил­ся с буду­щей женой. 8 апре­ля была Пас­ха, и Фет с буке­та­ми явил­ся к Бот­ки­ным, а на сле­ду­ю­щий день запи­сал в аль­бо­ме Марии Пет­ров­ны стихотворение:

Побе­да! Без­оруж­на злоба.
Вес­на! Хри­стос вста­ёт из гроба, —
Чело огнём озарено. —
Всё, что мани­ло, обмануло

И в серд­це стих­нув­шем уснуло
Лоб­за­ньем вновь пробуждено.
Забыв зимы душев­ный холод,
Хотя на миг горяч и молод,

Навстре­чу серд­цем к Вам лечу,
Почуя неги дуновенье,
Ни в смерть, ни в груст­ное забвенье
Сего­дня верить не хочу.

Фет ста­но­вит­ся частым гостем родо­ви­той семьи. В мае он писал Боткину:

«Мне понра­ви­лась девуш­ка — я ста­рал­ся с ней сбли­зить­ся, полю­бил её…»[simple_tooltip content=‘Литературное наслед­ство. Т.103. Пись­мо от 16 мая 1857 г М., 2009. С. 188’]*[/simple_tooltip].

Но доволь­но ско­ро Мария Пет­ров­на пла­ни­ро­ва­ла ехать за гра­ни­цу, нель­зя было мед­лить. Фет решил­ся задать роко­вой вопрос:

«Нель­зя ли нам помочь друг дру­гу, всту­пая в союз, спо­соб­ный вполне воз­на­гра­дить чело­ве­ка за все­сто­рон­нее безучастие».

В кни­ге «Мои вос­по­ми­на­ния», кото­рую Фет писал в пре­клон­ном воз­расте, этот роко­вой эпи­зод пере­ска­зы­ва­ет­ся сухо, вни­ма­ние уде­ле­но боль­ше денеж­ным вопро­сам, чем лич­ным чувствам[simple_tooltip content=‘4. Фет А. А. Мои вос­по­ми­на­ния Ч.1. М., 1890. С. 192–193’]*[/simple_tooltip], что ещё раз под­твер­жда­ло мысль о том, что брак был неис­крен­ним. Но нуж­но пом­нить, что после этих собы­тий про­шло уже более 20 лет. Тем более в позд­ние годы твор­че­ства Фету был свой­стве­нен кри­ти­че­ский взгляд на вещи, выра­же­ние недо­воль­ства все­ми и вся.

Так или ина­че, согла­сие было полу­че­но, невест­ка уеха­ла за гра­ни­цу, а Фет при­нял­ся за обу­строй­ство буду­ще­го семей­но­го гнёз­дыш­ка. Их свя­зы­ва­ла пере­пис­ка, от кото­рой до нас дошли толь­ко пись­ма Фета, но даже они мно­гое могут рас­ска­зать об отно­ше­ни­ях буду­щих супру­гов. Какие же темы затра­ги­вал поэт в сво­их письмах?

Услы­шу ли слово
Тво­ей недо­вер­чи­вой речи, —
И серд­це готово
Стре­мить­ся до буду­щей встречи.

«Все мои пись­ма, кото­рым я дав­но поте­рял счёт, гуля­ют, к мое­му отча­я­нию, где-то по све­ту и ни к кому не дохо­дят. В каж­дом из них про­све­чи­ва­ет тот чистый, ясный иде­ал, кото­рый я себе состав­ляю о при­лич­ной, испол­нен­ной доволь­ства семей­ной жизни».

Дей­стви­тель­но, часто Фет раз­мыш­ля­ет о том, какой долж­на быть семей­ная жизнь, какие долж­ны быть отно­ше­ния меж­ду мужем и женой, какие у каж­до­го из них пра­ва и обязанности.

Так мож­но пред­ста­вить неболь­шой «рецепт» пра­виль­ной и счаст­ли­вой жиз­ни по Фету:

1. Надо все­гда объ­яс­нить­ся, а не копить на душе ни малей­ших непри­ят­но­стей, кото­рые, раз­рас­та­ясь, могут со вре­ме­нем отра­вить жизнь.
2. Да, ты пра­ва, желая мне, что­бы я все­гда любил тебя, как люб­лю теперь, я и сам это­го желаю и наде­юсь на тебя и на себя. Мы долж­ны — это наша свя­тая обя­зан­ность питать и под­дер­жи­вать друг в дру­ге это чувство.
3. Без­от­чёт­но дове­рить­ся чело­ве­ку, кото­рый идёт к вам навстре­чу с вол­ной верой и любовью.
4. …в его инте­ре­сах видеть собственные.
5. В семей­ном быту — обста­нов­ка почти поло­ви­на дела.
6. Кто может знать, где его ждёт чёр­ный день. А чело­век, кото­рый не берёт это­го в сооб­ра­же­ние, не дол­жен жениться.
7. Если мы не будем видеть друг в дру­ге людей, то мы не можем видеть друг в дру­ге друзей.

По всей види­мо­сти, Фет осно­ва­тель­но гото­вил­ся к семей­ной жиз­ни, мно­го раз­мыш­лял и был настро­ен серьёз­но. Этот спи­сок сви­де­тель­ству­ет о том, насколь­ко Фет был готов к тако­му важ­но­му шагу, насколь­ко готов при­нять на себя ответ­ствен­ность за дру­го­го чело­ве­ка. Он стре­мил­ся к искрен­ним и дове­ри­тель­ным отно­ше­ни­ям в буду­щей семей­ной жиз­ни, к гар­мо­нии и вза­и­мо­по­ни­ма­нию. Имен­но таким и был их брак.


Любовь на расстоянии

Кто ныне в забве­ньи горит тобой, милая,
Наде­ясь на вер­ность твою и любовь.

Фет стра­да­ет. Рас­ста­ва­ние на такой дол­гий срок сеет в его мыс­лях сомне­ния и стра­хи: уве­ре­на ли неве­ста в реше­нии? Не пожа­ле­ет ли она потом о сво­ём выбо­ре? Досто­ин ли он её? Может, он дела­ет что-то не так? Сомне­ния — крас­ной нитью про­хо­дят через всю переписку:

«Если Вы дей­стви­тель­но меня не люби­те и любить не може­те — ска­жи­те пря­мо — не губи­те меня».

«Если что-либо в моих пись­мах, сло­вах или поступ­ках Вам не нра­вит­ся, нико­гда не таи­те на душе, а гово­ри­те прямо».

«…в день по сту раз мне при­хо­дит в голо­ву: а ну как она вдруг мне откажет?»

«Умо­ляю тебя — напи­ши мне, что у тебя на душе? Любишь ли ты меня? так, как я тебя люб­лю. Спо­соб­на ли ты на всю жизнь отдать­ся мне совершенно…»

«Если не можешь меня любить — я не ска­жу тебе полу­сло­ва упрёка».

«Если ты не веришь, что я чело­век дели­кат­ный, любя­щий тебя искрен­но и спо­соб­ный вести наши общие дела, то не выхо­ди замуж за меня».

«Напи­ши мне тот­час, что ты хочешь быть моей женой, умни­цей и послушной.»

«Я знаю без фраз, что если ты будешь моим доб­рым, довер­чи­вым дру­гом, то я всё, что бы ни слу­чи­лось со мной, пере­не­су лег­че. А ты? Вот вопрос и вопрос страшный».

До само­го дня сва­дьбы Фет писал неве­сте о сво­их стра­хах, до послед­не­го дня сно­ва и сно­ва про­сил её напи­сать ему, что она любит, что она вер­на ему и оста­нет­ся с ним на всю жизнь. Её пись­ма дохо­ди­ли очень ред­ко, с пере­бо­я­ми, но в них она отве­ча­ла Фету, что «любит мно­го, много».

Мария Бот­ки­на

А ты, летя в эфир неизмеримой,
Лепе­чешь: «Я люблю».

Сча­стье поэта — без­мер­но. Насколь­ко силь­но он доро­жит буду­щим бра­ком, насколь­ко неж­ные и лас­ко­вые сло­ва под­би­ра­ет в пись­мах, насколь­ко вели­ка его любовь и при­вя­зан­ность к Марии Петровне!

«С насто­я­щей мину­ты и на всю мою жизнь — жен­щи­ны, кро­ме Вас, для меня не существуют».

«Может быть, это дет­ство, но какое высо­кое насла­жде­ние быть влюб­лён­ным в свою неве­сту!!! …Что Вы со мной сде­ла­ли? Я так счаст­лив <…> Как мне и чем бла­го­да­рить Вас за то, что я Вас люб­лю все­ми сила­ми моей души. Ведь это жизнь и жизнь такая пол­ная, что за неё надо Бога бла­го­да­рить. Голу­буш­ка! не забудь­те меня. Поверь­те, что никто Вас не может так искрен­но любить, как я. Я сам знаю, что пишу то, что Вы сами зна­е­те, но ино­гда отрад­но писать Вам тыся­чу раз сло­во: люблю».

«Я как дитя раду­юсь наше­му мило­му гнёз­дыш­ку, кото­рое я отде­лы­ваю даже с рос­ко­шью по нашим средствам».

«При одной мыс­ли о тебе серд­це моё бьёт­ся, как голубь, и я не нахо­жу слов выска­зать тебе всё, всё».

«Всё ты же вино­ва­та, зачем влю­би­ла в себя сво­е­го жени­ха. Целую тыся­чу раз твои глаз­ки, руч­ки и губки.»

«Я пишу к тебе, моя душа, да ты дей­стви­тель­но душа моей тепе­реш­ней жиз­ни — я дышу тобой, как воз­ду­хом, я пишу к тебе, как пья­ни­цы пьют, запоем».

«Как я её буду любить-то и беречь! Про­сти меня, душа моя, я дела­юсь невы­но­си­мо глуп, как толь­ко поду­маю о тебе, а когда пишу, то тем более. Мной овла­де­ва­ет непо­нят­ное ребячество».

Испы­ты­ва­е­мое чув­ство Фет не зря срав­ни­ва­ет с «ребя­че­ством», дет­ской радо­стью. Она не может быть лож­ной, наиг­ран­ной. Сча­стье ребён­ка все­гда искрен­нее и исхо­дит от чисто­го сердца.

Нет, это не мог быть брак по рас­чё­ту. Это брак, осно­ван­ный, по край­ней мере в самом нача­ле, на неж­ной люб­ви и без­гра­нич­ной при­вя­зан­но­сти поэта. Толь­ко поис­ти­не увле­чён­ный, вдох­нов­лён­ный чело­век мог написать:

«Люб­лю тебя по-преж­не­му и все­гда буду тебя любить всё более и более…»[simple_tooltip content=‘ Все пись­ма цити­ру­ют­ся по: Лите­ра­тур­ное наслед­ство. Т.103. М., 2009. С. 367–456’]*[/simple_tooltip].


Читай­те так­же наш мате­ри­ал «„Гого­лев­ские типы“ в иллю­стра­ци­ях жур­на­ла „Пче­ла“».

Поделиться