Книги о музыке, которые до сих пор не написаны

Пётр Поле­щук фан­та­зи­ру­ет на тему того, какие фено­ме­ны оте­че­ствен­ной музы­ки ждут сво­е­го часа под пером буду­ще­го авто­ра-пер­во­про­ход­ца: от био­гра­фий и цехо­вых мему­а­ров до въед­ли­во­го ана­ли­за жан­ров-энде­ми­ков и мас­штаб­ных хро­ник вели­ких эпох.

Летопись зарубежной экспансии русской сцены

Идея снис­кать миро­вую сла­ву, по гам­бург­ско­му счё­ту, заро­ди­лась в сре­де рус­ских музы­кан­тов ещё тогда, когда подоб­ные меч­ты по сте­пе­ни реа­ли­зу­е­мо­сти боль­ше напо­ми­на­ли уто­пии. Но с кон­ца 1980‑х годов, с наступ­ле­ни­ем глас­но­сти и откры­тых гра­ниц, оте­че­ствен­ные арти­сты не пре­кра­ща­ют попыт­ки заявить о себе за рубежом.

При опре­де­лён­ной опти­ке, любая повесть о попу­ляр­ной музы­ке (в более широ­ком смыс­ле, чем жанр «поп») в Рос­сии — это исто­рия пер­ма­нент­но­го кри­зи­са иден­тич­но­сти и огля­док на то, как всё устро­е­но «у них». За деся­ти­ле­тия рас­цве­та инду­стрии мы виде­ли мно­гое: от пол­ной мимик­рии под запад­ные трен­ды до про­тестно­го отка­та к поч­вен­ни­че­ству, от гор­би-рока до «новой рус­ской волны».

Но куда бы ни кач­нул­ся маят­ник, успех на запад­ной пра­ро­дине поп-куль­ту­ры манит рус­ских музы­кан­тов (и их про­дю­се­ров), как мор­ков­ка манит осла. От мат­ри­ар­ха оте­че­ствен­ной сце­ны Пуга­чё­вой до все­на­род­но люби­мых «t.A.T.u.», от «Пар­ка Горь­ко­го» до Тима­ти — если доби­ва­ешь­ся замет­но­го успе­ха в Рос­сии, это как буд­то по умол­ча­нию обя­зы­ва­ет тебя прыг­нуть выше, запи­сав аль­бом или хотя бы син­гл для зару­беж­ной аудитории.

Напи­сать об этом кни­гу — одна их самых амби­ци­оз­ных задач, кото­рую может поста­вить перед собой автор. Воз­на­граж­де­ние соот­вет­ству­ю­щее — даже на уровне замыс­ла такой труд гро­зит­ся стать глав­ной лето­пи­сью оте­че­ствен­ной музы­ки. Каким он будет? Уст­ной исто­ри­ей «из пер­вых рук», или кро­пот­ли­вой систе­ма­ти­за­ци­ей раз­роз­нен­ных фак­тов? Решать смель­ча­ку, кото­рый отва­жит­ся поко­рить этот Эверест.

Психоделическая культура на родных берегах

Воз­мож­но, фило­со­фу Мар­ку Фише­ру не сто­и­ло зани­мать для сво­ей неокон­чен­ной кни­ги назва­ние «Кис­лот­ный ком­му­низм» — я бук­валь­но вижу, как оно укра­ша­ет облож­ку кни­ги о пси­хо­де­ли­че­ском буме в Рос­сии. Куль­ту­ра толе­рант­ных к экс­пе­ри­мен­там с созна­ни­ем хип­пи повли­я­ла на оте­че­ствен­ный рок, пожа­луй, силь­нее, чем какая-либо ещё — как идео­ло­ги­че­ски, так и эсте­ти­че­ски. Вы не пове­ри­те, но её отго­лос­ки мож­но най­ти даже в эст­ра­де (послу­шай­те, напри­мер, как Пуга­чё­ва испол­ня­ет пес­ню «Посре­ди зимы» на бол­гар­ском фести­ва­ле «Золо­той Орфей»).

Та же куль­ту­ра лег­ла в осно­ву рей­вов 1990‑х, она же дала свой отзвук у мало­из­вест­ных испол­ни­те­лей 2000‑х и 2010‑х годов (чего сто­ит одна «Вен­ти­ля­ция» — воз­мож­но, самая недо­оце­нён­ная груп­па в исто­рии рус­ской гитар­ной музы­ки). Пси­хо­де­ли­че­ский вайб про­дол­жа­ет вли­ять на рок-сце­ну даже сего­дня — будь то уже снис­кав­шие извест­ность «Хадн Дадн» или анде­гра­унд­ные пси­хо­дель­щи­ки «Матуш­ка-Гусы­ня».

И это если рас­ска­зы­вать толь­ко о музы­ке. Но так­же сто­ит напом­нить о целом пла­сте кис­лот­ных совет­ских мульт­филь­мов, вли­я­нии в лите­ра­ту­ре, теат­раль­ных хеп­пе­нин­гах и мно­гом дру­гом. Как пси­хо­де­ли­че­ская куль­ту­ра была усво­е­на в Рос­сии и поче­му не при­ве­ла к сек­су­аль­ной рево­лю­ции, как в каж­дом деся­ти­ле­тии рус­ской исто­рии она иде­аль­но отве­ча­ла духу вре­ме­ни и места — всё это ждёт сво­е­го исследования.

Продюсерские мемуары: заглянуть за кулисы

Каза­лось бы, все дав­но уста­ли от клас­си­че­ской «рок-жур­на­ли­сти­ки» и про­чих «баек из скле­па». Гарант каче­ства совре­мен­но­го тек­ста о музы­ке — это обя­за­тель­ный куль­ту­ро­ло­ги­че­ский пры­жок в самую суть фено­ме­на. Но всё ли было выжа­то из жан­ра мему­а­ров? Как бы не так.

Мему­а­ры про­дю­се­ров, музы­каль­ных дирек­то­ров, орга­ни­за­то­ров фести­ва­лей и вла­дель­цев радио­стан­ций — почти что пусту­ю­щая ниша в нашем кни­го­из­да­нии. Отча­ян­но не хва­та­ет весё­лых исто­рий по типу «Хэд­лай­не­ров» Куш­ни­ра. А ведь рас­ска­зать про наш шоу-биз­нес есть что.

В кон­це кон­цов, мож­но было издать хотя бы сбор­ную солян­ку исто­рий, кото­рые уже рас­ска­за­ны по отдель­но­сти в раз­но­пла­но­вых интер­вью. Или выпу­стить целую серию «уст­ной исто­рии» от лица отцов-осно­ва­те­лей, сто­яв­ших за самы­ми гром­ки­ми про­ек­та­ми из недав­не­го прошлого.

На зака­те 1980‑х годов, напри­мер, рас­пло­ди­лось без­мер­ное коли­че­ство мифов о кол­ла­бо­ра­ци­ях «дино­зав­ров» рока и наших пио­не­ров зару­беж­ной экс­пан­сии. В 1990‑е и 2000‑е годы «неф­тя­ные папи­ки» наштам­по­ван­ных звёз­до­чек обес­пе­чи­ва­ли тех мене­дже­ра­ми пер­вой вели­чи­ны — мог­ли себе поз­во­лить, напри­мер, при­влечь к рабо­те про­дю­се­ра «Wham!».

И это не учи­ты­вая любо­пыт­ных био­гра­фи­че­ских дета­лей. Допу­стим, про­сит­ся на подроб­но­сти исто­рия Дмит­рия Грой­сма­на, отма­зав­ше­го Гари­ка Сука­чё­ва в Мага­дане кон­ца 1980‑х от неко­е­го кри­ми­наль­но­го авто­ри­те­та. Зато ожи­да­ют­ся «Хро­ни­ки Муми-папы» — мему­а­ры Лео­ни­да Бур­ла­ко­ва, зна­ко­во­го про­дю­се­ра «Мумий Трол­ля» и Зем­фи­ры. Прав­да, ожи­да­ют­ся они уже очень давно.

В общем, рок-н-ролл, может, и мёртв, но пока его ска­зи­те­ли живы — нуж­но дать им воз­мож­ность вво­лю наговориться.

Отечественный пост-панк: пора выйти из тени

Книж­ный рынок мед­лен­но, но вер­но попол­ня­ет­ся иссле­до­ва­ни­я­ми о рус­ском пан­ке: будь то «Рус­ский бунт» Алек­сандра Гер­бер­та (в ори­ги­на­ле — «What about Tomorrow?») о транс­фор­ма­ци­ях панк-рока в Рос­сии, или «Сле­ду на сне­гу» Вла­ди­ми­ра Коз­ло­ва и Ива­на Сме­ха с исто­ри­ей сибир­ской вол­ны. Сюда же мож­но отне­сти рабо­ты о панк-куль­ту­ре из в спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ных жур­на­лов, а так­же упо­ми­на­ния, раз­бро­сан­ные по кни­гам близ­кой тема­ти­ки — от исто­рии суб­куль­тур Арте­мия Тро­иц­ко­го до бес­ко­неч­ных био­гра­фий Его­ра Летова.

При этом до сих пор никто не напи­сал пол­но­цен­ную кни­гу о рус­ском пост-пан­ке (сюда же — опи­са­ние нью-вей­ва или индаст­ри­а­ла). Из уже сде­лан­но­го мож­но вспом­нить один доку­мен­таль­ный фильм, да, в общем-то, и всё. И хотя исто­ри­че­ский свод «Герои совет­ско­го нью-вей­ва» от «Хру­щёв­ки» полу­чил­ся по-сво­е­му уни­каль­ным, он едва ли он помо­га­ет осмыс­лить спе­ци­фи­ку бес­край­не­го поля музы­каль­ных экс­пе­ри­мен­тов, кото­рый при­ня­то назы­вать пост-пан­ком или нью-вей­вом. Впро­чем, обыч­ной доку­мен­тал­ке такая зада­ча и не по силам, а вот кни­ге — более чем.

Учи­ты­вая неуга­са­ю­щий инте­рес к жан­ру в Рос­сии, хочет­ся верить, что эта кни­га созре­ет вовре­мя и, подоб­но «Всё порви нач­ни сна­ча­ла» Сай­мо­на Рей­нольд­са, позна­ко­мит поклон­ни­ков клас­си­че­ско­го запад­но­го пост-пан­ка с его более экзо­ти­че­ски­ми рус­ски­ми образцами.

Женщины в русской музыке

Может пока­зать­ся, что рас­ска­зы­вать отдель­ную исто­рию о «жен­ской» сцене — не самая све­жая идея. Подоб­ных при­ме­ров, к доб­ру или к худу, мно­го. При этом мно­го ли мож­но вспом­нить спе­ци­фи­че­ски «муж­ских» нар­ра­ти­вов? Конеч­но нет, ведь лето­пись поп-куль­ту­ры, как пра­ви­ло, по-умол­ча­нию выгля­дит исто­ри­ей муж­чин. Осо­бо выде­лять жен­щин, таким обра­зом, озна­ча­ло бы утвер­ждать (и под­твер­ждать), что они оста­ют­ся здесь как бы «на вто­рых ролях». Или нет?

Вопрос неод­но­знач­ный, неод­но­зна­чен и ответ. Так как жен­щи­ны все­гда ока­зы­ва­ют­ся вклю­че­ны в дис­курс ген­дер­но­го рав­но­пра­вия (в отли­чие от муж­чин), в какой-то мере они неволь­но ста­но­вят­ся его залож­ни­ца­ми. Ины­ми сло­ва­ми, ста­но­вит­ся почти невоз­мож­но ана­ли­зи­ро­вать твор­че­ство артист­ки, не обра­щая вни­ма­ние на её отно­ше­ние к полу и воз­ни­ка­ю­щих из это­го соци­аль­ных коллизий.

Но что, если мож­но сокра­тить ген­дер­ную дистан­цию, если нам удаст­ся деталь­но опи­сать и про­ана­ли­зи­ро­вать её исто­ки? Воз­мож­но, мы пой­мём, поче­му Моне­точ­ке нет нуж­ды петь о муж­чи­нах и отно­ше­ни­ях с ними для обре­те­ния твор­че­ской само­сто­я­тель­но­сти и уве­рен­но­сти, если луч­ше узна­ем исто­рии её пред­ше­ствен­ниц. Но точ­но так­же мы осо­зна­ем, поче­му было бы непра­во­мер­но гово­рить о Луне, как об эман­си­пи­ру­ю­щей фигу­ре, если уви­дим более широ­кую пано­ра­му отно­ше­ний муж­чин-про­дю­се­ров с их артистками.

Не гово­ря уже о том, что ими­джи испол­ни­тель­ниц ока­зы­ва­ют­ся зави­си­мы от соци­аль­ных и куль­ту­ро­ло­ги­че­ских момен­тов. В зави­си­мо­сти от нише­вой ауди­то­рии, суще­ству­ют мно­же­ство диа­мет­раль­но про­ти­во­по­лож­ных интер­пре­та­ций жен­ских обра­зов (а то и кон­фликт меж­ду ними), пред­ла­га­е­мых слу­ша­те­лям оте­че­ствен­ной поп-индустрией.

А самое важ­ное откры­тие, кото­рое может дать эта кни­га — новое жен­ское автор­ское имя (ведь фемин­ный опыт долж­на опи­сы­вать жен­щи­на) в почти исклю­чи­тель­но муж­ской сфе­ре книг о музы­ке в России.

Хип-хоп сцена: от зенита к надиру

В уют­но-сытые нуле­вые пред­ста­вить, что о рус­ском рэпе будут гово­рить все, было невоз­мож­но. На сего­дня он успел оста­вить яркий след в нашей куль­ту­ре, поро­див вол­ну уни­каль­ных и раз­но­род­ных фено­ме­нов мень­ше чем за десятилетие.
«Сирот­ский» хип-хоп груп­пы «Мно­го­то­чие», экзи­стен­ци­аль­ный — у Овсян­ки­на, бала­ба­нов­ский у Хас­ки, абсур­дист­ский у Сла­вы КПСС. В кон­це кон­цов, мно­го­стра­даль­ные трэп с кальян-рэпом — эти и мно­гие дру­гие под­ви­ды жан­ра настой­чи­во ждут ком­плекс­но­го осмысления.

Воз­мож­но, мы нуж­да­ем­ся в такой кни­ге имен­но сей­час — когда рэп-сце­на, оче­вид­но, увяз­ла в состо­я­нии сту­по­ра, и сама тре­бу­ет ана­ли­ти­че­ско­го «пин­ка».

Хроники русского регги

В Рос­сии этот жанр про­шёл стран­ную, а отто­го интри­гу­ю­щую транс­фор­ма­цию. Сна­ча­ла фор­ма­лист­ские, но уве­рен­ные опы­ты от БГ, почти пост-пан­ков­ское обра­ще­ние к «сла­бой доле» в твор­че­стве Лето­ва, иде­аль­ная лока­ли­за­ция Олди. Затем — попа­да­ние в мейн­стрим бла­го­да­ря Михею, дэнс-холл Тол­мац­ко­го, даб Анто­хи МС, опош­ле­ние «Мар­ли­на­ми», вли­я­ние на оте­че­ствен­ный пост-панк. Все эти исто­рии мог­ли бы стать отдель­ны­ми гла­ва­ми в хро­ни­ке неве­ро­ят­ных мута­ций рег­ги в России.

В про­шлом году на рус­ском язы­ке вышла кни­га «Нача­ло начал: внят­ная исто­рия рег­ги», напи­сан­ная жур­на­ли­стом Дэви­дом Кацем на осно­ве интер­вью с музы­кан­та­ми — живы­ми сви­де­те­ля­ми раз­ви­тия жан­ра, от зарож­де­ния вплоть до наших дней. Было бы заме­ча­тель­но пере­дать «труб­ку мира» и издать не толь­ко у нас, но и за рубе­жом кни­гу об исто­рии рег­ги в Рос­сии. Если даже такая три­ви­аль­ная поп-груп­па, как «Мар­ли­ны», спо­соб­на заклю­чить кон­тракт с домом Боба Мар­ли, то поче­му бы и авто­рам не попробовать?

Барды

Бар­дов­ские бал­ла­ды — энде­ми­чи­ная Рос­сии поэ­ти­че­ски-музы­каль­ная отрасль, с кото­рой мно­гие (как мне видит­ся, пре­уве­ли­чен­но) начи­на­ют отсчёт исто­рии рус­ско­го-рока. Сего­дня инте­рес к ней мож­но встре­тить раз­ве что у самых пожи­лых поклон­ни­ков автор­ской пес­ни. Моло­дые упо­треб­ля­ют тер­мин «пост-бард», едва ли отда­вая отчёт в том, име­ет ли этот ярлык хоть что-то общее с эсте­ти­кой (и, пожа­луй, эти­кой) сво­их жан­ро­вых предков.

А меж­ду речь идёт о целом пла­сте ори­ги­наль­ной куль­ту­ры, кото­рый одни впи­сы­ва­ют в рок-тра­ди­цию, а дру­гие — в одну боль­шую арку «насто­я­щей рус­ской музы­ки». Где-то сбо­ку обре­та­ют­ся пер­со­на­жи вро­де Миха­и­ла Ели­за­ро­ва. А ещё есть хип­стер­ская вол­на в духе Сирот­ки­на и Гребенщика.

Собрать всю эту вере­ни­цу воеди­но слож­но, но инте­рес­но: как мини­мум, может полу­чить­ся кни­га, в жан­ро­вом отно­ше­нии не име­ю­щая ана­ло­гов на Запа­де. Как мак­си­мум — куль­тур­ный памят­ник про­шло­му. Или тео­ре­ти­че­ское руко­вод­ство для тех, кто всё ещё верит, что арпе­джио гово­рит со слу­ша­те­лем луч­ше любых битов. А таких в Рос­сии, как извест­но, целая прорва.

Биографии и исследования о зарубежных музыкантах

Идея выпу­стить ещё боль­ше таких книг, воз­мож­но, зву­чит как вздор. Зачем нуж­ны био­гра­фии запад­ных испол­ни­те­лей, если эта лите­ра­ту­ра и так оче­вид­но пре­ва­ли­ру­ет на книж­ном рынке?

Но, во-пер­вых, о мно­гих музы­кан­тах ниче­го не напи­са­но на рус­ском. Во-вто­рых, это может быть текст, выхо­дя­щий за гра­ни­цы жиз­не­опи­са­ния и через арти­ста спо­соб­ный рас­крыть эпо­ху: как при­мер, эссе о The Stone Roses автор­ства Пав­ла Лобычева.
К тому же, зача­стую био­гра­фии остав­ля­ют желать луч­ше­го имен­но из-за жан­ро­вых рамок — пове­зёт, если они ока­жут­ся хотя бы не скуч­ны­ми. Чаще все­го это не самое увле­ка­тель­ное чти­во, рас­счи­тан­ное сугу­бо на поклон­ни­ков той или иной группы/артиста. Что нам по-насто­я­ще­му нуж­но, так это био­гра­фии, спо­соб­ные увлечь ново­го чита­те­ля, кото­рый не про­сто ста­нет частью фан­ба­зы извест­но­го музы­кан­та, но узна­ет боль­ше о вре­ме­ни и месте, когда тот творил.

Так что вздор­ной эта идея может пока­зать­ся лишь на сло­вах — в лите­ра­ту­ре уже извест­ны отлич­ные био­гра­фии бит­ни­ков, напи­сан­ные Дмит­ри­ем Хау­сто­вым. Поче­му бы не появить­ся подоб­ным тру­дам в сфе­ре музы­ки? В сухом остат­ке, от авто­ра тре­бу­ет­ся не про­пис­ка в услов­ном Ман­че­сте­ре, а сте­пень погру­же­ния в арти­ста, куль­ту­ру и кон­текст вре­ме­ни. Во вся­ком слу­чае, это луч­ше, чем оче­ред­ная пере­ве­дён­ная и издан­ная на пло­хой бума­ге подел­ка два­дца­ти­лет­ней дав­но­сти а‑ля ЖЗЛ. Такой фор­мат дав­но не отве­ча­ет интел­лек­ту­аль­но­му запро­су читателей.

Что самое глав­ное — отдель­ные ино­стран­ные груп­пы вли­я­ли на нашу куль­ту­ру в такой серьёз­ной сте­пе­ни, что такие вза­и­мо­пе­ре­се­че­ния — уже при­чи­на напи­сать кни­гу. В том чис­ле — кон­крет­но о вли­я­нии зна­ко­вых арти­стов на поко­ле­ния рус­ских поклон­ни­ков (на ум при­хо­дят те же Placebo с Prodigy и Rammstein). Био­гра­фия «Дипи Шмот» была бы в Рос­сии в разы более кста­ти, чем оче­ред­ная «Прав­ди­вая исто­рия Depeche Mode» — если вы пони­ма­е­те, о чём я.

Читай­те так­же «Стран­ные кол­ла­бо­ра­ции музы­кан­тов».