Регги — один из самых проблемных жанров в России. Во-первых, он нуждается в адекватной адаптации, а во-вторых, в правильном исповедании. По просьбе VATNIKSTAN музыкальный журналист Пётр Полещук сделал подборку самых разных примеров обращения к регги в самых разных жанрах.
В истории нашей страны растаманы — субкультура, соответствующая самым банальным карикатурам о себе. Их погружение в веру преимущественно находится на уровне поверхностных атрибутов: требование легалайза, дреды, напульсники-светофоры, экзотизация Африки и выбор No Woman No Cry вместо «Всё идёт по плану». Из-за таких банальных причин растафарианство как учение у нас не прижилось. Впрочем, едва ли европейцы всерьёз могут претендовать на аутентичность предельно афроцентричного учения. Но тем интереснее удачные попытки и апроприированные регги-элементы в других жанрах. Представляем самые разные примеры.
«Растаманы из глубинки», «Аквариум»
Пожалуй, первым примером использования регги с каким-никаким, но пиететом к раста-культуре стал «Аквариум». Любовь к регги у Гребенщикова началась давно и сохраняется до сих пор, результатом чего стал альбом «Аквариума», состоящий только из регги-песни.
Справедливо будет заметить, что Гребенщиков обращался к раста-культуре так же, как и к любой другой: как к пазлу, который можно приложить к пазлу из другой мозаики. То есть интерес Гребенщиков проявлял явно не туристический, но и становиться членом (или, возможно, гуру) субкультуры не собирался. «Растаманы из глубинки» — пример пресловутого ироничного комментирования Гребенщикова. В итоге обращение «Аквариума» к регги прибавилось к их эстетскому русскому хиппизму, что, закономерно, переняли и другие артисты.
«Не стреляйте в музыканта/Братишка не плачь», Умка
Хипповое на манер БГ прочтение регги продолжила Умка в своей русскоязычной версии классики Боба Марли. И хотя «слабая доля» явно не близка Герасимовой, но справедливости ради — хороший пример адаптации на около-битнический манер. Во всяком случае, если у вас спросят об адаптации «No Woman No Cry» в России, то вам есть чем крыть отвратительную «Нет бабы — нет слёз».
«Среди заражённого логикой мира», Егор Летов
И хотя у Гражданской Обороны есть и более похожая на регги песня («Сафари»), именно ранняя версия «Среди заражённого логикой мира» выгодно отличает обращение Летова к регги на фоне того же Гребенщикова. Если Борис Борисович всё-таки обращается к регги интеллектуально, то есть не забывает про важность цепких фраз, интереса аудитории и юмор, то Летов обращается на уровне эмоций. Дабовый бас и ударные сочетаются с любимой Летовым критикой рационального: эта песня о вайбе, а не о прямом смысле. Здесь интонация играет большую роль, чем текст (а управление интонацией, что важно, в творчестве Егора Летова встречается довольно редко). Помимо этого (и на фоне той же «Сафари»), песня служит примером того, как может адекватно звучать даб применительно к России (тем более к СССР) — скорее холодно, чем тепло.
«Герландия», «Комитет Охраны Тепла»
«КОТ», пожалуй, единственный пример идеальной адаптации регги как в этой статье, так и в России вообще. Парадоксальным образом, «КОТ», показав, что играть регги в России аутентично попросту невозможно, открыл новую, локальную аутентичность жанра. Увы, как открыл, так и закрыл — ничего подобного с тех пор не было.
Пример Олди — это пример для любителей любого жанра, который невозможен в России, но который очень бы хотелось адекватно играть (или хотя бы слушать). Адаптировать регги в России возможно только в том случае, если местный раста отдаёт себе отчет, что лучи Джа едва ли пробьются сквозь заснеженную землю страны. «КОТ» ещё дальше толкнул то, что начал Летов, но полностью избавился от хипповских коннотаций. Безусловно, единственная по-настоящему великая русская регги-группа.
«Сука Любовь», Михей
На территории хип-хопа было много попыток перенять регги-тематику, местами адекватных, местами не очень. Особняком стоит артист, хочется верить, не нуждающийся и сегодня в представлении ровно настолько же, насколько в нём не нуждается Гребенщиков. В 1999 году Михей записывает со своей группой «Джуманджи» альбом «Сука Любовь», где смешивает и соул, и хип-хоп, и регги. Заглавный трек альбома становится мегапопулярной классикой. К сожалению, в мейнстриме со смертью Михея в 2002 году так и не появилось равнозначной фигуры. Впрочем, это не значит, что не появились последователи.
«Город обмана», Ёлка
Когда-то Борис Барабанов назвал Ёлку наследницей Михея. Но если Михей — пример наиболее аутентичного обращения к регги в нашем мейнстриме, то Ёлка — пример наиболее удачной апроприации, а уж хорошо это или плохо, решит каждый сам для себя.
До того, как Ёлка стала конформной артисткой (а произошло это, надо сказать, довольно быстро), до того, как она начала рядится в одежды аутентичной дивы, выдавая при этом абсолютно конвейерную музыку, её первый хит «Город обмана» оказался принят действительно заслуженно. Клип и сегодня вызывает эмоции за пределами ностальгии: «угловатая» и беззастенчиво артистичная Ёлка (тогда ещё действительно игольчатая) — хороший пример артистичной манерности, которой часто не хватает сегодняшним музыкантам.
«Время ток», Антоха МС
Антоха — синопсис всего, что связано с дабом в России: и более прямое продолжение дела Михея, и воспевание микрорайонов в духе Цоя, но более оптимистично. Собственно, в этом вся уникальность артиста — за его постироничным образом, на который покупается добрая половина журналистов (купился, справедливости ради, и я во время нашего с ним интервью), на деле скрывается примерно то же значение, что у группы «АВИА». Это может показаться неожиданным, но Антоха и «АВИА» примерно об одном — о карикатуре на физкультурно-гимнастическую советскую мобилизацию. Оба имени оставляют эстетику, но вырывают её из непосредственно идеологического содержания. Разница в том, что «АВИА», скорее, просто демонстрируют оголённый приём, а Антоха даёт слушателю возможность получить реальное удовольствие от этих практик без всякого риска промывки мозгов.
Какое всё это имеет отношение к регги? Звуковое — лучшим примером, пожалуй, может послужить «Время Ток», где фирменное дабовое эхо звучит как эхо, разлетающееся по микрорайонам.
Балтийский Дневник «Вентиляция»
Альбом «Балтийский Дневник» питерской группы «Вентиляция» — это, пожалуй, самое убедительное, что происходило в России на почве смешения даба и сюрреализма. В сущности, если Гребенщиков или Умка воспринимали регги как хиппи, но без психоделического переживания, то «Вентиляция» восприняла регги ровно наоборот: как психоделическое переживание, но без керуаковско-рюкзачного флёра. Фёдора Норвегова — лидера «Вентиляции» — в этом смысле можно назвать русским Сидом Барретом или, скорее, Уэйном Койном. Скорее всего, самое аккуратное (в звуковом плане уж точно) обращение к дабу в нашей музыке.
«Нефть», «Rape Tape»
По-своему иронично, как русские поклонники «кёртисовского» постпанка ругались, когда их любимую группу путали с «Jah Division». Понять можно, но забавно, что настоящий постпанк во многом и вырос из ямайской музыки. И хотя в России постпанк преимущественно ассоциируется с плеядой европоцентричных групп вроде «Утро», Ploho или «Молчат Дома», изначально он появился из переплетения экспериментов «Kraftwerk» и краутрока с одной стороны и ямайского даба с другой. Пионером этого стала группа «Public Imagie Ltd» бывшего лидера «Sex Pistols» Джона Лайдона. Недаром, что PIL находятся в числе групп, оказавших влияние на Александра Янчука — лидера хабаровской группы «Rape Tape». Трек «Нефть» — редкий для России пример влияния даба на постпанк: тематически в песне нет никаких кивков в сторону Ямайки, это традиционные для «Rape Tape» песни в повелительном наклонении, и даб здесь используется скорее для того, чтобы создать эффект ползущего ужаса. Собственно, этим и хороши.
