В 1900‑х годах пресса стала главным источником информации для жителей Российской империи. Росту периодики способствовал манифест 17 октября 1905 года, провозглашавший в том числе свободу печати. Многие запреты были отменены, открыть издание стало легче. Несмотря на послабления, государство следило за прессой, пыталось контролировать её разными способами и искало способы усилить контроль над газетами.
Об устройстве печатной цензуры, спонсировании и подкупе изданий, внедрении в редакции агентов охранного отделения рассказывает Сергей Лунёв.
В начале ХХ века для периодической печати государство выступало одновременно как регулятор, поставщик и источник информации, издатель и спонсор. Это был период стремительного развития газетного дела, за которым правительство пыталось угнаться. Сформированная по итогам Великих реформ 1860‑х законодательная база устарела и была значительно преобразована в результате Первой русской революции, закрепившей за подданными империи свободу слова. Происходил бум периодики. Правительство и отдельные органы власти учреждали специальные бюро для взаимодействия с прессой. Государственные структуры издавали газеты и журналы в разных областях, а правительство тщетно пыталось создать востребованный читательской публикой официоз.
Законодательство и Государственная дума
Прессу регулировал императорский указ «О временных правилах о повременных изданиях» от 24 ноября 1905 года и дополнения, утверждённые 18 марта 1906 года [1]. Указ был издан во время Первой русской революции, спустя примерно месяц после того, как Николай II подписал октябрьский манифест, предоставивший подданным свободу слова и печати.

Указ стал итогом работы Особого совещания под председательством директора Императорской Публичной библиотеки Дмитрия Фомича Кобеко. 21 января 1905 года Николай II [2] созвал Совещание для «пересмотра действующего цензурного законодательства и для составления нового устава о печати». Комиссия приступила к работе менее чем через две недели после Кровавого воскресенья — отчётной точки Первой русской революции. В ходе противостояния власти и общества к осени 1905 года газеты вышли из-под цензурного контроля.
Указ отменял «предварительную как общую, так и духовную цензуру выходящих в городах империи повременных изданий, а равно эстампов, рисунков и других изображений, помещаемых в сих изданиях или же выпускаемых ими отдельными листами» [3].
Ответственность за печатные преступления переводилась из административной плоскости в судебную. Более нельзя было запретить розничную продажу газеты в качестве административной меры. Однако по решению суда цензура всё же могла приостановить выпуск и запретить газету. Новые повременные издания разрешалось открывать без внесения залогов и в порядке уведомления органов цензуры.
После выхода из типографии каждый номер газеты в двух экземплярах отправляли в цензурное учреждение. Редактором мог быть только российский подданный, достигший 25-летнего возраста, обладающий общей гражданской правоспособностью и избирательными правами [4]. Сохранялись тюремные сроки для редакторов, а местные власти могли накладывать на издания мелкие штрафы за публикацию ложных сведений без признаков «злонамеренности и заведомости» материала.
Революция изменила и конфигурации власти, придав ей конституционные черты. На прессу активно воздействовала Государственная дума, учреждённая в 1906 году и с основания открытая для взаимоотношений с прессой.

В Думу избирались многие видные редакторы и журналисты: публицистическое перо входило в число инструментов успешного политика вне зависимости от идеологической принадлежности. В разных думских созывах заседали профессионалы периодической печати:
- публицист «Русских ведомостей» кадет Григорий Борисович Иоллос;
- приверженец радикально левых взглядов известный по «Русскому слову» репортёр Иван Васильевич Жилкин;
- редактор журнала «Право» и затем газеты «Речь» кадет Иосиф Владимирович Гессен;
- редактор газеты «Киевлянин» националист Василий Витальевич Шульгин;
- редактировавший «Московские ведомости» монархист Владимир Андреевич Грингмут;
- и многие другие.
Активную роль в жизни газеты «Правда» играли депутаты большевистской фракции Государственной думы. Издателями «Правды» числились Николай Гурьевич Полетаев и Алексей Егорович Бадаев.
Государственная дума стала трибуной, подпитывающей газетные номера. От 25 до 89 аккредитованных корреспондентов обозревали заседания из специальной ложи для прессы. Право работать в Государственной думе распределялось по квотам между различными повременными изданиями [5].
Местные журналисты тяготели к самоорганизации и взаимовыручке. Так, корреспонденты организовали Общество думских журналистов, которое помогало в распределении аккредитаций. На постоянной основе в Государственной думе действовало отделение Санкт-Петербургского телеграфного агентства, распространявшее обзоры и полные стенограммы думских выступлений (подробнее о работе агентства — в следующих разделах).
В 1900‑е годы сформировалось отдельное направление парламентской журналистики — газетная рубрика, в которой публиковали отчёты с заседаний Думы, кулуарные слухи и беседы с депутатами. Особый импульс периодическая печать получала во время думских предвыборных кампаний, когда политические партии мобилизовывали сторонников.
Вопрос о печати стал одним из центральных для IV Государственной думы. Власть считала законодательство в сфере печати излишне либеральным, вызванным забастовками 1905 года. Акты «О повременной печати» нивелировались военным положением, которое в 1905–1907 годы устанавливалось в некоторых губерниях. После поражения революции правительство продолжило вводить «исключительные условия» в отдельных регионах, получая таким образом право в упрощённом порядке закрывать и штрафовать периодические издания [6].
После завершения «чрезвычайщины» перед властями встал вопрос об усилении контроля над прессой и формировании полноценного современного закона о печати. Невозможность закрыть неугодное издание «буквально бесила» наиболее реакционные круги [7].
Министр внутренних дел Николай Алексеевич Маклаков подготовил проект закона, предназначенного «положить предел разнузданности печати». В мае 1913 года документ был представлен публике в газете «Новое время». Маклаков предложил вернуть предварительную цензуру, а газеты должны были:
- предоставлять оттиски свежих номеров;
- ввести имущественную ответственность для издателей и образовательный ценз для редакторов;
- дать министерству внутренних дел право запрещать печатание материалов, которые, по его мнению, не должны были появляться в газетах и журналах [8].
Общество воспринимало возвращение предварительной цензуры как нереализуемую инициативу, которую газеты критиковали вне зависимости от политического лагеря.

Параллельно инициативе Маклакова, с начала 1913 года, в Государственной думе действовала комиссия по выработке закона о печати под руководством Василия Шульгина — депутата, редактировавшего правую газету «Киевлянин». Представлены были и депутатские проекты закона о печати от правых и кадетов, однако они не получили думской поддержки [9].
Правительство взяло за основу проект Маклакова, исключив оттуда наиболее обременительные для прессы меры — предварительную цензуру и имущественную ответственность издателей. В доработанном варианте законопроект обсуждали на дебатах, но он так не прошёл голосование в Госдуме.
Начавшаяся Первая мировая война внесла свои корректировки.
Регулирование периодики оказалось камнем преткновения. Сановник, лучше всего умевший взаимодействовать с прессой, Сергей Витте, при премьерстве которого были реформированы законы о печати, вспоминал:
«…свобода печати осталась торжественным, но не исполненным обещанием, причём происходит обыкновенная история — правые кричат о распущенности прессы и необходимости её обуздания, но как только её тронут, что бывает по личным вопросам, когда они заденут кого-либо из высокопоставленных, то сейчас же орут о невозможном стеснении печати; умеренные, особливо направления „чего изволите“, гнутся на все стороны и также иногда считают необходимым обуздать, но только их конкурентов, преимущественно русских публицистов евреев, у них не служащих, но если только их заденут, начнут проповедовать необходимость внесения в Думу закона о печати; а левые всякий закон о печати, стесняющий их демократические размахи, клонящие существующую Российскую империю в пропасть, конечно, принципиально считают политическим преступлением» [10].
Как функционировал цензурный аппарат
Ключевой целью цензурного ведомства провозглашалась охрана «основ веры, нравственности и общественного порядка для поддержания законной власти, для ограждения прав собственности и для содействия к воспитанию юношества в духе религиозных и верноподданических обязанностей» [11].
Гражданская цензура относилась к ведению министерства внутренних дел. Духовную и придворную цензуру осуществляли Святейший синод и министерства императорского двора.
Центральным цензурным органом являлось Главное управление по делам печати. Здесь работали 26 сотрудников: 16 штатных и десять прикомандированных чиновников по особым поручениям [12]. После реформ 1905–1906 годов Главное управление делилось на пять территориальных отделений, приписанных к судебным палатам:
- I отделение — дела по периодическим изданиям и книгам, выходившим в округе Санкт-Петербургской судебной палаты, а также делопроизводства по правительственным изданиям;
- II отделение — дела по произведениям печати в округах Московской, Киевской, Одесской, Харьковской и Новочеркасской судебных палат;
- III отделение — дела по округам Саратовской, Казанской, Тифлисской и Ташкентской судебных палат;
- IV отделение — дела по округам Варшавской и Виленской судебных палат, а также разработка законодательных вопросов, составление циркуляров, иностранная цензура;
- V отделение — дела по личному составу, бухгалтерии, надзору за типографиями и книжной торговлей [13].
В рамках Главного управления по делам печати действовала драматическая цензура, где трудились от двух до шести чиновников, утверждающих пьесы и художественные выставки.
Общий контроль за цензорами внутри ведомства выполнял коллегиальный наблюдательный Совет, который принимал решение о приостановке того или иного издания [14].

В подчинении Главного управления также находились местные цензурные комитеты и отдельные цензоры, осведомительное бюро, газета «Правительственный вестник» и журнал «Книжная летопись», инспекции печати и регистрационная палата, библиотека произведений печати. Существовали региональные цензурные комитеты в Санкт-Петербурге, Москве, Варшаве, Тифлисе, Одессе. После реформ периодической печати 1905–1906 годов чиновники отказались от слова «цензура» в наименовании. Цензурные комитеты превратились в комитеты по делам печати, а отдельные цензоры — в инспекторов по делам печати [15].
Оперативное руководство цензурой осуществлялось с помощью циркуляров, документов, рассылаемых от имени министра внутренних дел или Главного управления по делам печати местным комитетам и отдельным цензорам, а также лицам, отвечающим за цензуру в провинции [16].
Циркуляры затрагивали все вопросы, связанные с цензурой: как содержательные, так и технические. В этих документах руководство разъясняло законодательство и инструктировало чиновников ведомства о правоприменительной практике — указывались запретные для упоминания темы и лица, нюансы авторского права, порядок учёта типографического техники и правила продажи печатной продукции в киосках.
Иногда циркуляры противоречили друг другу, дублировались или отменялись. Главред «Русского слова» Влас Дорошевич, писавший, что Россия управляется 13 тысячами циркуляров, преувеличивал число этих регулирующих документов. Однако исследователи признают, что «одновременно действовало несколько сотен циркуляров, и выполнение инструкций, зачастую изданных несколько лет назад, являлось проблемой и для цензоров, и для редакторов» [17].
Некоторые предписания были явным злоупотреблением власти. Так, в 1912 году Московскому комитету по делам печати велели арестовать несколько номеров газет со статьями про близкого к императорской семье «старца» Распутина на основании статьи о порнографии. Работавший в комитете чиновник вспоминал:
«Тогда шутили по этому поводу, что сам Распутин и его фамилия, очевидно, настолько порнографичны, что одно упоминание о них влечёт за собой применение 1001 ст. Ул. о Нак. [о порнографии]» [18].
В результате нововведений 1906 года объём просматриваемых материалов вырос, а взыскания к периодической печати нужно было обосновывать перед судом, что только увеличивало рутинную работу. Вместе с тем ведомству поручалось напрямую воздействовать на общественное мнение: инициировать публикации в нужном власти ключе и развивать собственные издания.
Осведомительное бюро при Главном управлении по делам печати
В 1906 году при управлении из числа сотрудников «Правительственного вестника» было создано Осведомительное бюро. Начальник Главного управления по делам печати в 1905—1912 годов Алексей Валерианович Бельгард определял главной задачей нового учреждения «своевременное осведомление периодических изданий, а через них — всего населения со всеми выдающимися событиями государственной и общественной жизни России».

Работа Осведомительного бюро происходила следующим образом:
«Для своевременной информации повременной печати Осведомительное бюро, по примеру телеграфных агентств, приступило к выпуску ежедневных бюллетеней, на которые тотчас же подписались все столичные и многие провинциальные газеты, а для надлежащего и своевременного осведомления о сообщениях печати органов правительства была установлена система газетных вырезок, которые доставлялись прежде всего председателю Совета министров, а затем и всем министрам и главноуправляющим отдельными частями, поскольку газетные сообщения касались их ведомств.
На обязанности сотрудников Осведомительного бюро лежал ежедневный обход всех распределённых между ними правительственных учреждений с целью получения информации о деятельности правительства для опубликования этих сведений в бюллетенях Осведомительного бюро, а также для составления необходимых опровержений по поводу сообщаемых газетами неверных или тенденциозно извращённых фактов» [19].

Бюро обеспечивало периодические издания информацией, а также знакомило чиновников с общественным мнением. Бюро получило обязанности по составлению обзоров прессы на основе газетных вырезок. Так, сотрудники бюро делали до 1612 вырезок ежедневно, а за 1911 год было изготовлено 386 тысяч газетных вырезок [20]. Последовательность мониторинга была следующая: вначале просматривали столичные издания, затем провинциальные. Использовалось 25 обозначений для материалов, распределяемых по различным категориям: тематическим, степени важности, географическим и так далее.
Для учреждения был утверждён отдельный штат за рамками Главного управления по делам печати. Единовременно 12 сотрудников работали над обзорами печати и докладами, а семь сотрудников собирали сведения для публикации в бюллетенях и представляли обзоры печати. Осведомительное бюро выпускало два бюллетеня в день — в районе 18:00 и в час ночи [21]. Среди подписчиков были Санкт-Петербургское телеграфное агентство, редакции и государственные учреждения. В 1914 году на бюллетени Осведомительного бюро было подписано 71 государственное учреждение, включая Государственный совет, канцелярию Совета министров, утреннюю, дневную и ночную комиссию Государственной думы [22].
Цензура в провинции
Послабления законодательства затрагивали прежде всего столичные газеты, часть которых освободили от предварительной цензуры ещё в 1860‑е годы. В провинциях, где отсутствовали специализированные учреждения, обязанности цензоров выполняли чиновники губернской администрации полиции под непосредственной ответственностью губернатора. В число тех, кому было поручено заниматься цензурой на местах, входили вице-губернаторы, полицмейстеры, уездные исправники, а в отдельных случаях — даже священнослужители [23]. Журналист Абрам Евгеньевич Кауфман, работавший в одесских изданиях, вспоминал:
«Провинциальные газеты выходили не под одной цензурой профессионального цензора, а под целой дюжиной цензур, соперничавших между собою в своей строгости и свирепости. Поступивший в редакцию материал приходилось, смотря по содержанию, направлять на предварительный просмотр и в канцелярию местного градоначальника, и полицмейстеру, и в штаб, и в попечительство учебного округа, и духовным властям, и военно-судебной магистратуре, и жившему в губернском городе губернатору» [24].
Таким образом, цензура функционировала неодинаково. Редакции предпочитали работать с профессиональными цензорами из профильного ведомства министерства внутренних дел, а не с местными чиновниками при губернаторе или полиции. Сотрудников комитетов по делам печати и инспекторов не хватало. Согласно Ведомости о деятельности по надзору за печатью, составленной Главным управлением по делам печати, в 1913 году по цензурному направлению работал 71 чиновник [25]. В отличие от столиц, в провинции не сформировался единый алгоритм взаимодействия. В одном регионе губернатор мог преследовать редактора местного издания, а в соседнем — за одним столом «играть с ним в карты» [26].
Министерство финансов и государственное информационное агентство
Передовым во взаимоотношениях с прессой было министерство финансов. Это ведомство в течение 11 лет без одного дня (1892—1903) возглавлял ушедший на повышение Сергей Юльевич Витте. С 1891 года внутри министерства действовал специализированный отдел — Редакция повременных изданий министерства финансов. С 1869 года, как и у других ведомств, издавался «Ежегодник Министерства финансов» со статистическими выкладками и распоряжениями учреждения. В 1883 году из-за необходимости более оперативного информирования при канцелярии министерства финансов появился еженедельный, впоследствии разделённый на два издания «Указатель правительственных распоряжений по Министерству финансов — Вестник финансов, промышленности и торговли», над которым работали семь сотрудников. У еженедельника было три тысячи подписок в первый и четыре с половиной тысячи подписок во второй год издания [27].

С 1 января 1893 года в качестве ежедневного приложения к «Вестнику» выходила «Торгово-промышленная газета», которая к концу десятилетия превратилась в издание современного типа.

С 1897 по 1905 год выходил журнал «Русское экономическое обозрение» — ежемесячное приложение к «Вестнику финансов». Редакция периодических изданий министерства отличалась внушительным штатом (в 1895 году — 29 человек [28]) и собственной типографией, активно использовала телеграф и создала сеть корреспондентов по всей стране.
В 1902 году на базе телеграфного отдела редакции периодических изданий министерства финансов было создано Торгово-телеграфное агентство — первое государственное информационное агентство Российской империи. Учреждение специализировалось на статистических сведениях и освещении деятельности министерства финансов и экономики. Через два года агентство расширило тематику, включив в бюллетени сообщения политического характера, и превратилось в Санкт-Петербургское телеграфное агентство (СПА) [29]. В 1910 году учреждение перешло из подчинения министерства финансов в ведение непосредственно Совета министров Российской империи.
Санкт-Петербургское телеграфное агентство стало информационным монополистом. Накануне Первой мировой войны его отделения работали в Москве, Киеве, Одессе, Тифлисе, Ревеле, Риге, Лодзи, Варшаве и Харькове [30]. Хотя большие газеты, вроде «Русского слова» и «Нового времени», славились информационными службами, ни одно издание не могло работать без подписки на бюллетени СПА. Агентство эксклюзивно распространяло сведения о государственных учреждениях, телеграммы и сообщения корреспондентов из Европы, Азии и России, а также обменивалось телеграммами с основными мировыми агентствами. Основной вид подписки, который использовали редакции газет, был политическим и включал как бюллетени с главными новостями (выходили три раза в день), так и циркулярные телеграммы о ключевых событиях дня (не менее шести за сутки).
С появлением Государственной думы была создана специальная подписка, включавшая стенограммы заседаний учреждений и официальную информацию. Другая подписка — коммерческая — содержала котировки цен российских и зарубежных бирж. Телеграммы СПА были освобождены от цензуры.
Хотя агентство и вышло из Редакции периодических изданий министерства финансов в 1910 году, оно сохранило связь с ведомством и подчинялось напрямую Совету министров. В работе СПА также участвовали ещё два министерства: иностранных и внутренних дел. Телеграфным агентством управлял совет из представителей МИДа, МВД и министерства финансов, во главе с казначеем, который представлял последнее ведомство. Накануне Первой мировой войны агентство отдавало приоритет международным новостям, а возглавлял его представитель МИДа.
Корреспондент СПА, в отличие от сотрудника газет, не имел права совмещать работу и дополнительно писать для какого-либо другого издания. Однако разрешалось заниматься какой-либо другой, не связанной с журналистикой деятельностью.
За рубежом сотрудники СПА работали в тандеме с дипломатами. Нередко за неимением в какой-либо стране представительства сотрудник посольства замещал корреспондента СПА. Агентство стремилось заполучить информаторов как можно в большем количестве мест.
Газетчики критиковали СПА как по профессиональным, так и по политическим причинам. Корреспонденты агентства проигрывали конкуренцию коллегам из частных изданий, поскольку журналисты газет не были ограничены ведомственными инструкциями. Другая проблема агентства заключалась в телеграммах и бюллетенях, которые часто приходили несвоевременно.
Государственная периодика начала XX века
Периодика, существовавшая в Российской империи с XVIII века, преимущественно была государственной, однако частные издания всегда оставались значительно более востребованными.
В начале XIX века создавались журналы и газеты отдельных министерств и государственных учреждений. С 1804 года министерство внутренних дел выпускало «Санкт-Петербургский журнал», с 1809-го Сенат издавал «Сенатские ведомости», а с 1813-го при военном министерстве выходила газета «Русский инвалид». В последующие десятилетия появились другие ведомственные издания:
- «Журнал путей и сообщений» (1826);
- «Инженерные записки» (1827);
- «Записки учёного комитета морского штаба» (1828);
- «Лесной журнал» (1833) и другие [31].
С 1838 года каждому губернскому городу полагалось выпускать местную газету — так по всей стране раскинулась сеть «губернских ведомостей». Газеты под управлением местных администраций получались невысокого качества и уступали в востребованности частным изданиям. Государственная периодическая печать носила прикладной специализированный характер — публиковала законодательные акты, справочную информацию и служебные новости.
Главное управление по делам печати издавало газету «Правительственный вестник». Созданное ещё в 1868 году в качестве ежедневного централизованного печатного органа правительства издание публиковало новые законы и официальные распоряжения, отчёты о заседании Совета министров и Государственного совета. По воскресеньям, с 1881 года, в качестве приложения к «Правительственному вестнику» выходил «Сельский вестник» — преобразованное из журнала в газету «прибавление», состоящее из провинциальных и «воинских» новостей, прикладных советов и обширного справочного материала.

Другим журналом, издаваемым ведомством, была учреждённая в 1906 году «Книжная летопись» — библиографический орган, публиковавший справочную информацию о вышедших в свет и запрещённых к распространению произведений печати. «Книжная летопись» издавалась под тем же названием и при советской власти.
1905 год поменял отношение властей к собственной периодике. В условиях информационного бума, порождённого Русско-японской войной и революцией, и роста газетных тиражей, правительству требовался печатный орган, объясняющий подданным его политику. Так, при «Правительственном вестнике» Витте создал прибавление — «Русское государство», которое носило публицистический характер. Статус газеты-прибавления не способствовал широкому распространению. Несмотря на масштабную рекламную кампанию, с 1 февраля по 1 мая 1906 года на «Русское государство» подписались всего 1259 человек по всей империи [32]. Пётр Столыпин, вступивший на должность председателя совета министров, закрыл издание.
Рептильная пресса и официозы
Во взаимоотношениях с прессой Столыпин в большей степени практиковал прямой подкуп. При его премьерстве был создан державшийся в секрете централизованный фонд для финансирования лояльной власти печати. В историографии этот фонд получил наименование рептильного — так называли частные газеты, которые финансировало правительство Бисмарка в Германии. Выражение распространилось в печати европейских стран, в том числе в России, и вошло в лексикон начала XX века. Зависимость рептильной печати варьировалась от полного подчинения и управления до публикаций отдельных проправительственных материалов при сохранении хозяйственной независимости. Часто рептильная пресса существовала при проправительственных организациях.
Периодические издания, которые полностью выражали правительственную позицию и ориентировались на широкий круг читателей, назывались официозом. Столыпин выбрал своим официозом формально частную петербургскую газету «Россия» — тёзку скандального издания будущего главреда «Русского слова» Власа Дорошевича. Эта газета существовала с 1899 по 1902 год и была закрыта за публикацию сатирического фельетона Александра Амфитеатрова на правящую династию «Господа Обмановы». Звучное название должно было привлечь читателей.
Газета создавалась по личной инициативе Столыпина. Редактировал «Россию» Сергей Сыромятников — журналист, находившийся в постоянной переписке с премьером.
Первый номер газеты вышел 2 ноября 1905 года. Издание готовилось сотрудниками Главного управления по делам печати, фактически повторяя деятельность прежней правительственной газеты «Русское государство». «Россия» имела гораздо больший успех, нежели предшественница. Алексей Валерианович Бельгард отмечал [33]:
«Газете „Россия“ можно было сделать упрёк, что она и по внешнему виду, и отчасти даже по содержанию имела довольно скучный характер, но тем не менее её полемические статьи и несомненная большая осведомлённость по сравнению с другими газетами лишали возможности её замалчивать, как это упорно делалось в отношении „Русского государства“».
Открыто субсидировали провинциальные и отраслевые издания, но наиболее влиятельные издания получали финансирование опосредованно через размещение объявлений.
Наиболее предпочтительная схема финансирования заключалась в выделении денег частным лицам на издание проправительственных материалов, а также подкупе отдельных публицистов.
Встречались и схемы поддержки изданий, не задействующие рептильный фонд. Например, власти предписали публиковать платные казённые объявления в «Новом времени», хотя газета не была самой многотиражной в России.
«Новое время» управлялось паевым товариществом «Контрагентство А. С. Суворин и Ко», большая часть паёв которого принадлежала семье Сувориных. Однако степень слияния с позицией власти была такова, что современники называли газету официозом. Усиливалась близость к власти и тем фактом, что сотрудник «Нового времени» Александр Столыпин приходился премьер-министру родным братом.

Проправительственная пресса не пользовалась читательским интересом. Массовая аудитория не доверяла субсидируемым изданиям, а официозный голос «России» терялся в многоголосице частных изданий. Газета «Новое время» также теряла в тиражах и к началу Первой мировой войны превратилась в убыточное издание.
Полицейские меры. Провокация и слежка
Министерство внутренних дел внедряло агентов в редакции периодических изданий и устанавливало слежку за журналистами. Деятельность агентов курировало охранное отделение полицейского департамента МВД.
В письме от 18 января 1912 года премьер-министр Владимир Николаевич Коковцов поставил задачу перед министром внутренних дел Александром Александровичем Макаровым «о необходимости изыскания надлежащих мер к прекращению печатания в газетах официальных бумаг, добываемых из правительственных установлений незаконными путями». Правительство хотело пресечь «газетную осведомлённость», то есть возможность публиковать документы без ведома официальных лиц. Усилила недовольство премьер-министра заметка «Тактика морского министра» в газете «Речь» от 29 января 1913 года, воспроизводящая письмо государственного контролёра Коковцову. Формально требование премьер-министра шло вразрез с законодательством, согласно которому редакции могли скрывать своих информаторов, если речь не шла об отдельно регламентированной государственной тайне [34]. Охранка действовала полицейскими мерами и приставила слежку к наиболее информированным журналистам «Речи», «Русского слова» и «Биржевых ведомостей». Впрочем, наружное наблюдение за журналистами ни к чему не привело.
Вот как отчитывались сотрудники охранки:
«Вскоре пришлось снять наблюдение по той причине, что слежка за газетными сотрудниками, при постоянных разъездах по городу, часто в автомобилях, нередко прерывалась и, наконец, была замечена самими наблюдаемыми. Кроме того, наблюдение оказалось не достигающим цели еще и потому, что, отмечая посещение газетными сотрудниками тех или иных правительственных учреждений, оно не давало, ввиду совершенной невозможности выслеживать наблюдаемых внутри казённых помещений, необходимых указаний на то, с кем именно из должностных лиц и по каким поводам наблюдаемые входили в общение» [35].

Летом 1912 года охранка провела обыски у журналистов Руманова, Стембо, Львова, Атмакина и Раковского, а также в редакциях «Речи» и «Биржевых ведомостей». Хотя были найдены различные секретные циркуляры и другие официальные документы, выявить источники материалов охранке не удалось.
Тогда было решено сменить тактику и внедрять агентов в редакции газет для информирования об источниках. В 1913 году Петербургское охранное отделение «завело новую отрасль секретной агентуры — газетную» [36], которая действовала до Февральской революции.
Агенты охранки не только добывали сведения об источниках публикаций — некоторые из них занимались провокаторством. В качестве примера можно привести внедрение в редакцию большевистской газеты «Правда» Мирона Черномазова, тайного сотрудника охранки. Действовавшая по указанию центрального комитета большевиков газета работала на стыке с нелегальной деятельностью. Черномазов, пользуясь положением ночного редактора, вставлял в номер материалы, которые заведомо не могли пройти цензуру. Подобным образом Черномазов подводил «Правду» под предупреждения, штрафы, аресты, а в дальнейшем и под закрытие.
В период от Октябрьского манифеста 1905 года и до Первой мировой войны чиновники наращивали профессионализм в информационной сфере. Несмотря на бюрократическую неповоротливость, внедрялись нововведения, которые превратились в постоянную практику взаимоотношений государственных служащих с прессой. Прообраз современной пресс-службы и государственное информационное агентство стали порождением эпохи, когда периодическая печать превратилась в важнейший фактор социально-политической жизни.
Примечания
- Патрушева Н. Г. Цензурное ведомство в государственной системе Российской империи во второй половине XIX — начале XX века. — Спб.: Северная Звезда, 2013. — с. 334.
- Рейфман П. С. Цензура в дореволюционной, советской и постсоветской России в 2‑х томах. Т.1 Вып.3 М.: «Пробел-2000», 2015. — с. 187.
- О временных правилах о повременных издания // Русская журналистика в документах: история надзора/ [Сост. О. Д. Минаева] под ред. Б. И. Есина, Я. Н. Засурского — М.: АСПЕКТ ПРЕСС, 2003 — с. 216.
- Законодательство о печати // Книга в России. 1895–1917. — Спб.: Российская национальная библиотека, 2008. — с. 38
- Патрикеева О. А. Зарождение парламентской журналистики в России в начале ХХ в. // Вестник Санкт-Петербургского университета. История. 2012. № 4. — с. 35.
- Рейфман П. С. Цензура в дореволюционной, советской и постсоветской России… — с. 197.
- Лихоманов А. В. Борьба самодержавия за общественное мнение в 1905–1907 гг. — СПб.: Российская национальная библиотека, 1997. — с. 40.
- Патрушева Н. Г. Цензурное ведомство в государственной системе Российской империи… — с. 351.
- Гайда Ф. А. Власть и общественность в России: диалог о пути политического развития (1910–1917). М.: Русский фонд содействий образованию и науке, 2016. — с. 251.
- Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 3. — М.: «Издательство АЛЬФА-КНИГА», 2017. — с. 1006–1007.
- Циркуляры цензурного ведомства Российской империи: cб. документов [сост.: Н. Г. Патрушева, И. П. Фут] ; [науч. ред. Д. И. Раскин] ; [ред. Г. А. Мамонтова]. — Спб: РНБ, 2016. — с. 15.
- Гутнов Д. А. Из истории взаимодействия государства и периодической печати в России: Осведомительное бюро при Главном управлении по делам печати МВД Российской Империи // Вестник Московского университета. Серия X № 4 2015 — с. 17.
- Патрушева Н. Г. Цензурное ведомство в государственной системе Российской империи… — с. 357.
- Гутнов Д. А. Из истории взаимодействия государства и периодической печати в России: Осведомительное бюро при Главном управлении по делам печати МВД Российской Империи // Вестник Московского университета. Серия X № 4 2015 — с. 17.
- Патрушева Н. Г. Цензурное ведомство в государственной системе Российской империи… — с. 335.
- Циркуляры цензурного ведомства Российской империи: cб. документов [сост.: Н. Г. Патрушева, И. П. Фут] ; [науч. ред. Д. И. Раскин] ; [ред. Г. А. Мамонтова]. — Спб: РНБ, 2016. — с. 10.
- Циркуляры цензурного ведомства Российской империи: cб. документов… — Спб: РНБ, 2016. — с. 13.
- Сидоров А. А. Из записок московского цензора (1909–1917) // Голос минувшего. — М.:, 1918. — с. 99.
- Бельгард А. В. Воспоминания — М.: Новое литературное обозрение, 2009. — с. 298 — 299.
- Кострикова Е. Г. Россия на пороге информационных войн. Политика российского правительства в сфере СМИ в начале XX века. — Спб.: Петроглиф. 2020, — с. 37.
- Патрушева Н. Г. Цензурное ведомство в государственной системе Российской империи… — с. 358.
- Гутнов Д. А. Из истории взаимодействия государства и периодической печати в России… — с. 21.
- Патрушева Н. Г. Цензурное ведомство в государственной системе Российской империи… — с. 560–566.
- Кауфман А. Е. За кулисами печати (воспоминания старого журналиста) — Спб.: Российская национальная библиотека, 2011. — с. 111–112.
- Патрушева Н. Г. Цензурное ведомство в государственной системе Российской империи… — с. 556–559.
- Williams, Harold Russia of Russians… — p. 106 .
- Кострикова Е. Г. Россия на пороге информационных войн… — с. 57.
- Кострикова Е. Г. Россия на пороге информационных войн… — с. 60.
- Брыляков Н. А. Российское телеграфное — М.: Издательство «Мысль», 1976. — с. 120.
- Кострикова Е. Г. Россия на пороге информационных войн… — с. 268.
- Лихоманов А. В. Борьба самодержавия за общественное мнение в 1905–1907 гг. — СПб.: Российская национальная библиотека, 1997. — с. 13.
- Лихоманов А. В. Борьба самодержавия за общественное мнение в 1905–1907 гг. — СПб.: Российская национальная библиотека, 1997. — с. 51.
- Бельгард А. В. Воспоминания — М.: Новое литературное обозрение, 2009. — с. 300.
- Щеголев П. Е. Охранники, агенты, палачи — М.: Просвет, 1992. — с. 49–50.
- Щеголев П. Е. Охранники, агенты, палачи — М.: Просвет, 1992. — с. 51.
- Щеголев П. Е. Охранники, агенты, палачи — М.: Просвет, 1992. — с. 52–53.
Читайте также: Газетное дело начала XX века. Как была устроена пресса Российской империи 1900–1914 годов.