Более 30 лет назад начались «лихие» 90‑е, которые перевернули представления о финансовом успехе. Люди почувствовали свободу и вседозволенность, вместе с тем многие предприимчивые дельцы стали развивать «серые» схемы заработка денег. Ярким примером стало появление финансовой пирамиды «МММ» Сергея Мавроди. Но немногие знают, что схожие махинации в России появились в 60‑е годы XIX века.
Сегодня мы расскажем о финансовой пирамиде Ивана Гавриловича Рыкова. Предприниматель из рязанского города Скопина смог обмануть и представителей власти, и инвесторов, поверивших в существование чудо-банка, где вклады даются под «волшебные» проценты, а кредиты можно брать едва ли не на условии безвовзратности. Чтобы понять, как Рыкову удалось проворачивать финансовые махинации в середине XIX века и не попадаться долгие годы, обратимся к истории.
Эпоха реформ и частной инициативы
Император Александр II предвидел необходимость изменения социального строя и предпринял определённые шаги: в 1860 году прошла банковская реформа. Вместо Государственного коммерческого банка создаётся Государственный банк Российской империи. Согласно уставу организации, её деятельность должна была привести к «оживлению торговых оборотов и упрочению денежной кредитной системы». В городах империи появились отделения банка. Там кредитовали торгово-промышленные организации, открывали счета и вклады.
Банк был первым централизованным регулятором финансовой политики государства. Его главой стал финансист и крупный промышленник барон Александр Штиглиц. Он руководил банком в 1860–1866 годы. Правление состояло из управляющего (председателя), его товарища (заместителя), шести директоров и трёх депутатов от Совета государственных кредитных установлений.
Главное здание располагалось в Петербурге, на набережной Екатерининского канала (ныне — университет СПБГЭУ на канале Грибоедова), но его отделения были созданы в Архангельске, Екатеринбурге, Киеве, Москве, Одессе, Риге, Харькове и Ростове-на-Дону.

В 1861 году отменяется крепостное право. Крепостные получили вольную, благодаря чему стало больше экономически активного населения и возникла частная предпринимательская инициатива. Историк Василий Ключевский в книге «Курс русской истории» описывал изменения в обществе:
«Таков был общий ход реформы. Благодаря ей общество уравнялось перед законом. Теперь всё оно состоит из одинаково свободных граждан, на которых падают одинаковые общественные и государственные повинности».
Вместе с тем появились частные коммерческие банки. Открывалось много различных учреждений: Азовско-Донской коммерческий банк, Коммерческий банк в Костроме, Псковский и Кременчугский банки и другие. Псковский банк был открыт в 1873 году немецкими купцами и землевладельцами. В XX веке он стал частью московского «Коммерческого банка Юнкер и К». Азовско-Донской банк был одним из самых крупных в империи. Его правление располагалось в Таганроге. Устав утверждался лично Александром II. Основной капитал банка составил три миллиона рублей и был распределён на 12 тысяч акций по 250 рублей каждая. Наибольшими суммами владел клан купцов и финансистов Поляковых. Акционеры братья Яков и Самуил были видными государственными деятелями: один — купец первой гильдии и генеральный консул Персии в Петербурге, другой — концессионер и строитель железных дорог.
Но не все финансисты выполняли работу добросовестно. Деятельность коммерческих банков поначалу регулировалась плохо, и кредиты часто выдавались без проверки платёжеспособности клиентов. Эта проблема тянулась ещё с начала века, и Государственный банк был призван наладить состояние дел в финансовом секторе.
В 1821 году по неблагонадёжным и поддельным векселям выдали кредитов на 514 тысяч рублей. Скрыться от преследования кредитором было тоже несложно. Так, московский купец Мантов дал банку вексель на восемь тысяч рублей, а позже закрыл своё дело и стал квартальным полицейским надзирателем, так и не выплатив долги. Масштабные проверки выявили миллионные недостачи в казне из-за невозвращённых кредитов. Ещё в 1840‑е бывший министр финансов империи Егор Канкрин отмечал:
«Упадок купеческой нравственности стал причиной упадка частного кредита в России».
Раздрай в управлении деньгами позволил предприимчивым дельцам проворачивать финансовые махинации так же, как и в 90‑е XX века, когда стали разрастаться «серые» схемы. Одним из примеров псевдофирм был банк скопинского предпринимателя Ивана Гавриловича Рыкова. Его контора существовала в юридическом поле, но на деле банка как такового не было, а депозиты выдавались с помощью привлечения новых инвестиций.
Принцип работы финансовой пирамиды
Что понять механизмы бизнеса Ивана Рыкова, разберёмся, что такое пирамиды и как они работают. Обычно пирамиды не скрывают того, что они являются ими. Привлечение новых средств происходит за счёт уже имеющихся вкладчиков, люди приносят деньги благодаря раскрученной пиар-стратегии банка: мошенники предлагают кредиты на очень выгодных условиях (под низкие проценты с условием первоначального взноса) и сверхдоход по депозитам. Чаще всего у фирм-фальшивок нет собственных активов.
«Несчастливое» детство и разгульная молодость махинатора
Иван Гаврилович Рыков родился в 1833 году и рано потерял родителей. Но мальчика вскоре забрал на попечение дальний родственник — купец Андрей Фёдорович Рыков. В подростковом возрасте Иван снова осиротел, но получил от добродетеля немалое состояние в 200 тысяч рублей. В середине XIX века на рубль можно было купить килограмм коровьего масла, за говядину просили 40 копеек, за килограмм речной рыбы брали 40 копеек.

К 30 годам Рыков растратил все деньги, не сэкономив ни рубля. Наследник жил на широкую ногу. Как отмечали современники из Скопина:
«Он ел раки-борделёз, пил настоящее бургонское, ездил на каретах, одевался по последней моде, глядел властно, ни перед кем не ломал шапки».
Молодой человек был предприимчив и обладал качествами, необходимыми для развития дела. Рыков поступил на службу в городское управление, и там он воспользовался положением. Он жертвовал собственные средства на благоустройство Скопина: отдал деньги на строительство церкви. Получив полезные знакомства и набрав популярность в народе, он стал пробираться вверх по карьерной лестнице.
Вскоре Рыков занял кресло бургомистра, то есть главы городского управления. Бургомистр ведал всеми судебными делами, собирал налоги с жителей города и нёс личную имущественную ответственность, если сбор податей проходил не по закону. Иван Гаврилович быстро оставил пост, так как ему хотелось быть ближе к финансам, и потому принялся за банковское дело. Бургомистром стал друг Рыкова — купец Никифор Афонасов. Однако должность он занимал недолго, так как вскоре умер. В банке Ивана Гавриловича у Никифора остались долги, по ним пришлось расплачиваться его сыну Ивану.
У кого деньги, у того и власть
Местные купцы основали Скопинского Общественного банка, решили выбрать надёжного человека для руководства им. Так, в 1863 году собрание акционеров назначило управляющим популярного в народе Рыкова.

Известна предыстория появления Скопинского банка. Антон Чехов, написавший впоследствии много заметок и репортажей о «Скопинском деле», говорил про создании банка так: «Скопинский банк произошёл из ничего».
В 1857 году местные жители внесли первые заёмные средства: 10 103 рублей и 86 копеек. Это был своеобразный уставной капитал компании, они называли его «основным». Граждане решили, что треть доходов от деятельности кредитного учреждения будет направляться в бюджет города для его благоустройства, треть — на благотворительность, ещё треть — на развитие самого банка. Но где есть деньги и власть, там начинается известная история про коррупцию и злоупотребления полномочиями.
Когда Рыков получил возможность управлять ресурсами, он стал жить на широкую ногу, одеваться в самые дорогие наряды. Он носил белые генеральские панталоны и вешал на грудь персидский орден «Льва и солнца». Его получали военные деятели за походы, чиновники за хорошую работу и купцы, покупавшие патенты у персидского шаха. Но внешний лоск банкира оттенялся внутренней переменой характера. Рыков стал жёстким и расчётливым.
В 1868 году бюджет предприятия оказался дефицитным — убыток составил 54 тысячи. Тогда-то Рыков решился на первую финансовую махинацию: он подделал отчёт и занялся сбором заёмных средств, но не для банка, а для личной выгоды.
Скопинский банк привлекал вкладчиков яркими и броскими цифрами: Иван Гаврилович установил ставку доходности по вкладам в 7%, тогда как во всех остальных учреждениях она не превышала 3%. Рыков публиковал отчёты об успешной деятельности, которые были полной фикцией. Но план сработал: жаждущие выгоды граждане активно приносили деньги. Антон Чехов писал:
«За сим следует шестиэтажная реклама, обошедшая все газеты и журналы, начиная со столичных и кончая иркутскими. Особенно тщательно облюбовываются духовные органы. Реклама делает своё дело. Сумма вкладов вырастает до 11 618 079 рублей!»
Ещё на заре развития пирамиды Иван Гаврилович понял, что вкладчики должны жить далеко от города, чтобы они не могли приезжать слишком часто и проверять состояние дел. Рыков выплачивал проценты первым клиентам — те, довольные, бежали и распространяли слух о чудо-банке, где они получили сверхприбыль по своим депозитам. С новыми инвесторами Рыков уже был осторожнее.
Председатель конкурсного правления банка господин Родзевич отмечал:
«Число вкладчиков равно шести тысячам. Большинство из них принадлежат к среднему слою общества: духовенство, чиновники, военные, учителя… Средняя цифра взносов колеблется между двумя—шестью тысячами, из чего явствует, что на удочку попадались люди большею частью малоимущие…»
Неизвестны точные места проживания всех клиентов. Мы не можем сказать, насколько много было вкладчиков, живших в отдалении от Скопина. Но мы располагаем точными сведениями некоторых из них.
Показательна история иеромонаха Никодима, приехавшего впоследствии на суд Рыкова из Саревской пустыни Пошехонского уезда. На суде как свидетель он говорил о своей мотивации положить деньги именно в Скопинский банк:
«Наказание божие. Да и прелесть была… наваждение… В других местах дают по три — по пяти процента, а тут семь с половиною! Оххх… грехи наши!»
Другой яркий пример надувательства — это история Никиты Гилярова, редактора газеты «Современные известия» и свидетеля по делу Ивана Рыкова. Журналист отмечал в зале суда :
«Однажды, познакомившись со мной по поводу составления телеграммы о каком-то его пожертвовании, Рыков в знак благодарности полез в карман за папиросами, но, не найдя таковых, предложил мне вместо папиросы кредит в своём банке с маленьким процентом и необязательным возвратом капитала… Предложением я воспользовался».
Вскоре банкир ввёл первые кредиты под залог недвижимости, чего не делал никто до него. Благодаря этим действиям он также создавал свой имидж. «Все веровали в Ивана Гавриловича всё равно как в Бога и трепетали перед ним», — произнёс один скопинский горожанин. Благодаря Рыкову Скопин стал финансовым центром и торговым узлом.

Всё это было лишь иллюзией. На полученные деньги Рыков подкупал нужных людей, чтобы те молчали и закрывали глаза на злоупотребления. Банк имел три бухгалтерии: официальную, внутреннюю и личную. Перед публикацией ежегодных отчётов в министерство финансов Иван Гаврилович заставлял подчинённых подписывать липовые расписки о получении баснословных сумм. Так руководитель банка скрывал настоящие перемещения денег из казны в собственный карман.
Была и личная бухгалтерия Рыкова: ей управлял поверенный — Матвеев (в документах и воспоминаниях не сохранилось его имя). У него были значительно более широкие полномочия, чем у остального персонала. Он мог нанимать и увольнять подчинённых, устанавливал размеры жалований и определял суммы взяток. В год он получал 3600 рублей, заимел квартиру и пенсию для отца 25 рублей в месяц. Очевидцы вспоминали, что необыкновенно набожный, бухгалтер после составления годовых отчётов отправлялся на богомолье. Антон Чехов говорил о нём:
«Тайны скопинского атамана мог знать один только его стремянный, бухгалтер Матвеев. За службу и секрет Матвеев получал не в пример прочим. <…> Он был единственным служащим, которому Рыков подавал руку и которому иногда даже делал визиты».
Матвеев пользовался уважением Рыкова. Вероятно, это был единственный человек, с которым считался скопинский аферист: к остальным он относился высокомерно и в высшей степени презрительно.
Иван Гаврилович любил поразвлекаться. Когда к нему в приёмную приходили люди по его же требованию, лакеи разворачивали пришедших людей, говоря: «Ступайте, сам спать лёг». Впоследствии горожане характеризовали Рыкова так: «Человеческого достоинства этот жировик не признавал».
Преступность в промышленном масштабе
Вскоре в Скопине разросся настоящий преступный синдикат. Рыков прибрал к рукам все учреждения, что могли принести какую-то выгоду его предприятию. Дело в том, что многие высокопоставленные чиновники занимали деньги в банке Ивана Гавриловича, и таким образом он мог давить на них. Рыков держал наготове документы, где прописывались суммы неоплаченных векселей, это помогло ему нейтрализовать многих оппонентов в городской думе. У судьи Александровского, задолжавшего Скопинскому банку 100 тысяч рублей, было прозвище «рыковский лакей».
Векселя Рыков принимал сам, не советуясь с членами правления банка. Деньги по долговым распискам выплачивались банкиру в руки, а не через маклера. Это позволяло Ивану Гавриловичу не гасить векселя, а сохранять их. Он манипулировал людьми с помощью уже погашенных бумаг, но документально это не подтверждалось. Также по векселям Рыков обналичивал и присваивал деньги.
Менее влиятельные госслужащие получали от Рыкова «дополнительное жалованье». Почтмейстер, судьи, телеграфисты и полицейские секретари — все брали на лапу от «скопинского медведя». Но брали не просто так, а за дело. К примеру, почтовый служащий Перов и телеграфист Атласов получали по 50 рублей сверх жалованья за блокирование писем и телеграмм, которые отправлялись из города.
«Деньги я, правда, брал, но не спрашивал, за что мне их давали. Давали, ну и брал», — говорил Перов во время суда присяжных.
Эта схема помогла Рыкову нейтрализовать ревнителей правды и честности, посылавших обличительные письма в правительственные учреждения. Так было с письмами трёх высокопоставленных местных жителей: Леонова, Попова и Ряузова. Они пытались отправить письма в Санкт-Петербург, но им не позволили этого сделать. Купцы привлекли к делу крестьянина Михаила Богатырёва, который в 1867–1874 годах служил в Скопинском банке помощником бухгалтера вексельного отделения. Иван Рыков уволил его со службы в банке «за нетрезвое поведение». В 1880 году Богатырёв отправил на имя прокурора Рязанского окружного суда письмо, в котором изложил все злоупотребления банкира. Затем бумагу передали Рязанскому губернатору Сергею Сергеевичу Зыбину. Однако дальше губернатора письма не пошли.
Про мошенничество Рыкова Богатырёв писал:
«…На моей обязанности лежало ведение книг лицевых счетов по векселям и залогам, случалось писать книги и черновых касс. Денег было так много, что все они не могли быть употреблены на операции банка вексельные и ссудные, вследствие этого довольно значительное количество денег находилось на текущих счетах в раз личных банкирских конторах. <…> Долги Рыкова банку по векселям составляли сумму не более 70 тысяч, а когда я ушёл из банка в 1874 году, долги его уже простирались до миллиона рублей».
Выстроенная система лжи и лицемерия работала слаженно. Почтмейстер задерживал «нежелательные письма» и анализировал общественное мнение о Рыкове. Неблагонадежные люди очень скоро попадали в тюрьму. Рыкова боялись все, даже малое проявление вольнодумства и неподчинения наказывалось. К примеру, горожанина Соколова, который посмел свистеть в присутствии Рыкова, схватили полицейские надзиратели и доставили на вокзал, вручили ему билет в вагон третьего класса и отправили восвояси. Чехов вспоминал:
«Город изображал из себя стадо кроликов, прикованных глазами удава к одному месту. Рыков, по выражению свидетелей, „наводил страх“, но ни у кого не хватало мужества уйти от этого страха».
В 1870‑е годы Рыков провернул ещё одну аферу. Он услышал, что в соседнем Ряжском уезде открыли месторождения каменного угля, и задумал сделать то же самое в Скопине, учитывая тот факт, что никаких залежей там не было. Он основал «Акционерное общество Скопинских угольных копей Московского бассейна» и стал в нём учредителем. Акционерами назначили рыковских должников из Скопина. Уставной капитал компании был два миллиона рублей, но лишь на бумаге.
В реальности же компания изначально была пустышкой. На сумму в два миллиона общество выпустило акции, часть из которых ввели в оборот и продали. Однако махинации Рыкова очень скоро были раскрыты. Наказания «великий комбинатор» избежал, вероятнее всего, из-за связей в высоких кругах.
Построенная финансовая пирамида развратила не только Рыкова: многие соратники председателя банка были тоже не прочь своровать денег. Спустя несколько лет Чехов отмечал на суде:
«Тащили, сколько и когда хотели, не стесняясь ничем. Кассир Сафонов таскал деньги из банка в платке и носил их домой, как провизию с рынка».
Обвиняемый Виноградов, землемер, маленький, тощий титулярный советник, своей вины не признавал. Подсудимый Донской, пропорачивавший махинации с рыковскими векселями, тоже присваивал деньги. Чехов отмечает, что и он «покушался на сбыт».
Почему схема Рыкова рассыпалась
Однако так не могло продолжаться долго. В 1882 году уже упомянутые купцы Леонов, Попов и Ряузов добились правосудия. Они отправили материалы о финансовых махинациях скопинского банкира в газету «Русский курьер». Обеспокоенные вкладчики со всех уголков империи съезжались в Скопин. Приехав, они обнаружили, что денег в банке нет, а все их вклады потрачены на роскошную жизнь Рыкова.
Банк закрыли, началось следствие. Было установлено, что Иван Гаврилович должен кредиторам порядка 11 миллионов рублей. В то время на такую сумму можно было купить 80 тысяч крестьянских домов с надворными постройками. Ущерб, который был нанесён пирамидой Мавроди составил 9,9 миллиарда рублей по ценам 1994 года. В 1990‑е годы на эти деньги можно было приобрести 60 тысяч однокомнатных квартир площадью 33 квадратных метров. То есть афера Рыкова была ещё глобальнее, чем махинации компании «МММ».
Иван Гаврилович обманул около шести тысяч человек. За каждый вложенный рубль жертвы аферы выручили лишь 15–18 копеек. Подсудимые предлагали распродать имущество города, чтобы покрыть долги. Однако сам город Скопин не стоил столько, сколько Рыков и его компания задолжали обманутым вкладчикам. У махинатора не нашли ни копейки: он всё потратил и прокутил.
Суд обвинил председателя банка в расхищении шести миллионов рублей. Сам он утверждал, что присвоил только полтора, чтобы потратить их на благоустройство Скопина и улучшение жизни горожан. На суде Рыков оправдывался следующим образом:
«Зная, какой страшный, непоправимый вред приносит России лесоистребление, я занялся добыванием каменного угля».
Скопинского афериста судили осенью 1884 года после продолжавшегося двухлетнего следствия. Процесс был публичным, и многие зеваки заглядывали на заседания из любопытства, чтобы посмотреть на человека, обманувшего столько людей. Суд вызвал настоящий ажиотаж. По сообщениям печатных изданий, обозревавших ход процесса, отмечалось:
«Среди сплошной живой стены любопытных, обращавших исключительное внимание своё на героя дня, Рыкова, скромно шедшего, опустив голову, между двух вооружённых солдат».
Слушания проводились в Московском окружном суде в здании современного Сенатского дворца Кремля. На них присутствовал и молодой Антон Чехов, который писал очерки по заданию «Петербургской газеты» под псевдонимом Рувер. Впоследствии собранный им материал лёг в основу цикла очерков «Дело Рыкова и комп.». Молодой писатель так отзывался о работе в зале суда:
«Дело непривычное и сверх ожидания тяжёлое. Сидишь целый день в суде, а потом как угоревший пишешь… не привык я к такому оглашенному письму».

Чехов также упоминал, что в обыкновенные «рыковские» дни буфет суда выручал по 150–200 рублей ежедневно, в последние дни — вдвое больше. В материалах молодого писателя уже чувствуется острая сатира на нравы самоуправцев, в этих очерках зарождается тема «хамелеонщины». Зафиксированные наблюдения послужили хорошей основой для таких рассказов, как «Беда», «Маска», «Человек в футляре». Также сатирический образ Ивана Рыкова создал Михаил Салтыков-Щедрин в сборнике «Пестрые письма».
Суд вынес постановление в декабре: присяжные решили, что Рыков виновен по всем 85 статьям выдвинутого обвинения. Вместе с ним по делу проходили ещё 25 подсудимых. Это были гласные думы, члены городской управы и правления банка, а также мелкие госслужащие: работники почты и телеграфа. Пятеро человек были оправданы. Остальные получили сроки в тюрьме, ссылки и направления в арестантские роты.
В одном из произведений Чехов говорил: «Ведь недаром же вековой народный опыт учит от сумы да тюрьмы не зарекаться». Так с Рыковом и произошло. Банкира отправили в Сибирь, где он умер в 1897 году.
Талантливый самоучка не имел достойного образования, но знал, как устроиться в жизни. Он умел проворачивать схемы, обманывать людей, вовремя устроить себе нужное место. Но итог такого по-настоящему «дикого капитализма» был закономерен: тюрьма, ссылка и смерть.
Читайте также «Борис Скосырев: калиф на час для Андорры».