Октябрьская революция в живописи: десять главных картин

Собы­тия Октябрь­ской рево­лю­ции 1917 года ста­ли пово­рот­ны­ми в исто­рии Рос­сий­ско­го госу­дар­ства. Бес­по­мощ­ность Вре­мен­но­го пра­ви­тель­ства в реше­нии насущ­ных вопро­сов стра­ны, отсроч­ка Учре­ди­тель­но­го собра­ния, вопрос вой­ны и мира, неудач­ный поход Лав­ра Кор­ни­ло­ва, дву­ли­чие Алек­сандра Керен­ско­го и мно­гое дру­гое поз­во­ли­ли боль­ше­ви­кам взять власть в свои руки. Под лозун­га­ми «Вся власть Сове­там!» Ленин и его спо­движ­ни­ки стре­ми­тель­но, с 25 по 26 октяб­ря, с помо­щью воору­жён­ных вос­став­ших, смог­ли захва­тить власть в Пет­ро­гра­де. Вре­мен­ное пра­ви­тель­ство, засе­дав­шее в Зим­нем двор­це, аре­сто­ва­ли в ночь на 26 октяб­ря. Утром 22 октяб­ря II Все­рос­сий­ский съезд Сове­тов рабо­чих и сол­дат­ских депу­та­тов лега­ли­зо­вал пере­ход вла­сти к боль­ше­ви­кам. Вече­ром того же дня было сфор­ми­ро­ва­но новое вре­мен­ное пра­ви­тель­ство, полу­чив­шее назва­ние Сове­та Народ­ных Комис­са­ров. На вто­ром засе­да­нии съезд при­нял декрет «О мире», «Об отмене смерт­ной каз­ни», «О пол­но­те вла­сти Сове­тов, «О зем­ле», «Об армей­ских рево­лю­ци­он­ных комитетах».

VATNIKSTAN выбрал десять кар­тин о рево­лю­ции и разо­брал­ся, как живо­пис­цы реа­ги­ро­ва­ли на собы­тия октяб­ря 1917 года.


Боль­шое вни­ма­ние быту Крас­ной армии, кре­стьян, рабо­чих и дея­те­лей в рево­лю­ци­он­ной Рос­сии уде­ля­лось в про­из­ве­де­ни­ях твор­че­ско­го объ­еди­не­ния «Ассо­ци­а­ции Худож­ни­ков Рево­лю­ци­он­ной Рос­сии» (АХРР). Талант­ли­вые скуль­пто­ры, живо­пис­цы и гра­фи­ки сво­и­ми тво­ре­ни­я­ми хоте­ли создать новое искус­ство, кото­рое бы укреп­ля­ло веру наро­да в новую совет­скую власть и соци­а­ли­сти­че­ские идеи в целом. Ассо­ци­а­ция про­су­ще­ство­ва­ла с 1922 года по 1932 год, а впо­след­ствии ста­ла пред­те­чей Сою­за худож­ни­ков СССР. В ряды АХРР вли­лось мно­же­ство дея­те­лей Това­ри­ще­ства пере­движ­ни­ков, послед­ний гла­ва кото­ро­го Ради­мов стал пред­се­да­те­лем ассо­ци­а­ции. Борис Кусто­ди­ев, Кузь­ма Пет­ров-Вод­кин, Илья Маш­ков, Нико­лай Тер­пси­хо­ров, Иван Вла­ди­ми­ров и мно­гие дру­гие извест­ные худож­ни­ки явля­лись чле­на­ми АХРР.

Были и дру­гие худо­же­ствен­ные груп­пы, кото­рые про­ти­во­по­став­ля­ли свой взгляд на искус­ство, про­ти­во­по­лож­ный от реа­лиз­ма дея­те­лей АХРР. К при­ме­ру, на годы Октябрь­ской рево­лю­ции при­хо­дит­ся рас­цвет Рус­ско­го аван­гар­да — худож­ни­ки по-ново­му виде­ли жизнь рус­ско­го наро­да, созда­ва­ли нечто осо­бен­ное. Извест­ны­ми дея­те­ля­ми аван­гар­да в Рос­сии ста­ли Васи­лий Кан­дин­ский, Кази­мир Мале­вич, Вла­ди­мир Татлин.


Иван Владимиров, «Взятие Зимнего дворца»

Рабо­та худож­ни­ка Ива­на Вла­ди­ми­ро­ва «Взя­тие Зим­не­го двор­ца» опи­сы­ва­ет собы­тия Октябрь­ской рево­лю­ции. Сол­да­ты захва­ти­ли оплот Вре­мен­но­го пра­ви­тель­ства Зим­ний дво­рец. Они рвут и мечут насле­дие цар­ское Рос­сии, на полотне вид­но, как бой­цы кром­са­ют кар­ти­ны, где изоб­ра­же­ны императоры.

Сто­ит отме­тить, что «рус­скую Басти­лию» защи­ща­ла груп­па юнке­ров и 137 удар­ниц жен­ско­го бата­льо­на смер­ти: все­го, по раз­ным рас­чё­там, Зим­ний дво­рец охра­ня­ло от 500 до 700 чело­век. После пере­стрел­ки и наступ­ле­ния боль­ше­ви­ков сопро­тив­ле­ние было подав­ле­но и в руках сол­дат, мат­ро­сов и вся­ких жела­ю­щих ока­за­лось куль­тур­ное досто­я­ние Рос­сий­ской импе­рии. Конеч­но, мно­гие вещи были награб­ле­ны тол­пой, в том чис­ле и защи­щав­ши­ми Зим­ний дво­рец юнке­ра­ми, но в ско­ром вре­ме­ни поря­док был вос­ста­нов­лен. Вот что пишет по это­му пово­ду аме­ри­кан­ский жур­на­лист Джон Рид «Десять дней, кото­рые потряс­ли мир»:

«Увле­чён­ные бур­ной чело­ве­че­ской вол­ной, мы вбе­жа­ли во дво­рец через пра­вый подъ­езд, выхо­див­ший в огром­ную и пустую свод­ча­тую ком­на­ту — под­вал восточ­но­го кры­ла, отку­да рас­хо­дил­ся лаби­ринт кори­до­ров и лест­ниц. Здесь сто­я­ло мно­же­ство ящи­ков. Крас­но­гвар­дей­цы и сол­да­ты набро­си­лись на них с яро­стью, раз­би­вая их при­кла­да­ми и вытас­ки­вая нару­жу ков­ры, гар­ди­ны, белье, фар­фо­ро­вую и стек­лян­ную посу­ду. Кто-то взва­лил на пле­чо брон­зо­вые часы. Кто-то дру­гой нашёл стра­у­со­вое перо и воткнул его в свою шап­ку. Но, как толь­ко начал­ся гра­бёж, кто-то закри­чал: «Това­ри­щи! Ниче­го не тро­гай­те! Не бери­те ниче­го! Это народ­ное досто­я­ние!» Его сра­зу под­дер­жа­ло не мень­ше два­дца­ти голо­сов: «Стой! Кла­ди всё назад! Ниче­го не брать! Народ­ное досто­я­ние!» Десят­ки рук про­тя­ну­лись к рас­хи­ти­те­лям. У них отня­ли пар­чу и гобе­ле­ны. Двое людей ото­бра­ли брон­зо­вые часы. Вещи поспеш­но, кое-как сва­ли­ва­лись обрат­но в ящи­ки, у кото­рых само­чин­но вста­ли часо­вые. Всё это дела­лось совер­шен­но сти­хий­но. По кори­до­рам и лест­ни­цам всё глу­ше и глу­ше были слыш­ны зами­ра­ю­щие в отда­ле­нии кри­ки: «Рево­лю­ци­он­ная дис­ци­пли­на! Народ­ное достояние!»

Воз­вра­ща­ясь к Вла­ди­ми­ро­ву, мож­но отме­тить, что у него доволь­но инте­рес­ный цикл работ, в кото­рых деталь­но опи­сы­ва­ют­ся собы­тия, раз­вер­нув­ши­е­ся в Пет­ро­гра­де 1917–1918 годов: голод, допро­сы, рек­ви­зи­ции, погромы.


Кузьма Петров-Водкин, «Петроградская Мадонна»

Кар­ти­на Пет­ро­ва-Вод­ки­на «Пет­ро­град­ская Мадон­на» вели­ко­леп­но лави­ру­ет меж­ду совре­мен­но­стью и моти­ва­ми эпо­хи Воз­рож­де­ния. На полотне изоб­ра­же­на жен­щи­на с ребен­ком, на зад­нем же плане раз­во­ра­чи­ва­ют­ся сце­ны после­ре­во­лю­ци­он­ной жиз­ни. Пет­ров-Вод­кин трак­то­вал новую эпо­ху в жиз­ни обще­ства Рос­сии. Но он не стре­мил­ся уни­что­жить ста­рый мир, он хотел пока­зать обнов­ле­ние мира. Конеч­но, в кар­тине мож­но уви­деть мно­же­ство дета­лей из совре­мен­ной ему жиз­ни. Тем не менее при­сут­ству­ют в его кар­тине и эпи­зо­ды из про­шлых эпох. Жен­щи­на с ребён­ком изоб­ра­жа­ют новое буду­щее Рос­сии, но при этом её образ напо­ми­на­ет Бого­ма­терь, что долж­но при­дать этой кар­тине некую арха­ич­ность. Тут и про­яв­ля­ет­ся увле­че­ние худож­ни­ка иконописью.

Напи­сан­ная в 1920 году «Пет­ро­град­ская Мадон­на» отно­сит­ся к зре­ло­му пери­о­ду твор­че­ства Пет­ро­ва-Вод­ки­на. Образ мате­ри в кар­тине худож­ник не слу­ча­ен: он был вос­пи­тан в забот­ли­вой и любя­щей семье. Он созда­ёт обоб­щён­ный образ рус­ской жен­щи­ны, собран­ный им из вос­по­ми­на­ний дет­ства. Изоб­ра­жён­ные Пет­ро­вом-Вод­ки­ным жен­щи­ны все­гда румя­ны, пол­ны жиз­ни, они пышут здо­ро­вьем и излу­ча­ют теп­ло и доб­ро­ту. Этот образ ста­но­вит­ся насто­я­щим иде­а­лом рус­ской жен­ской красоты.


Владимир Серов, «Выступление В. И. Ленина на II Всероссийском съезде Советов»

Совет­ский худож­ник Вла­ди­мир Алек­сан­дро­вич Серов в 1955 году посвя­тил свою рабо­ту одно­му из важ­ней­ших собы­тий Октябрь­ской рево­лю­ции, про­хо­див­шей 25–26 октяб­ря 1917 года, II Все­рос­сий­ско­му съез­ду Сове­тов рабо­чих и сол­дат­ских депутатов.

Съезд выявил про­ти­во­ре­чия меж­ду боль­ше­ви­ка­ми, с одной сто­ро­ны, и мень­ше­ви­ка­ми с эсе­ра­ми, кото­рые опа­са­лись уси­ли­ва­ю­ще­го­ся вли­я­ния Лени­на и его спо­движ­ни­ков. Само засе­да­ние про­ис­хо­ди­ло во вре­мя рево­лю­ци­он­ных собы­тий в Пет­ро­гра­де. Так, по сви­де­тель­ству оче­вид­цев, во вре­мя засе­да­ния слы­шал­ся гро­хот артил­ле­рии, мень­ше­вик Мар­тов вздрог­нул, и объявил:

«Граж­дан­ская вой­на нача­лась, това­ри­щи! Пер­вым нашим вопро­сом долж­но быть мир­ное раз­ре­ше­ние кри­зи­са… вопрос о вла­сти реша­ет­ся путём воен­но­го заго­во­ра, орга­ни­зо­ван­но­го одной из рево­лю­ци­он­ных партий…».

Впо­след­ствии мень­ше­ви­ки, пра­вые эсе­ры, деле­га­ты Бун­да поки­ну­ли съезд и бой­ко­ти­ро­ва­ли его работу.

Съезд опре­де­лил буду­щее Рос­сии на дол­гое вре­мя. Пер­вым актом съез­да ста­ло обра­ще­ние «К рабо­чим, сол­да­там и кре­стья­на­ми» в кото­ром сооб­ща­лось, что «Вре­мен­ное пра­ви­тель­ство низ­ло­же­но». Боль­ше­ви­ки про­воз­гла­си­ли, что вся власть пере­хо­дит к Сове­там рабо­чих, сол­дат­ских и кре­стьян­ских депу­та­тов. При­зы­вом о немед­лен­ном пре­кра­ще­нии бое­вых дей­ствия, раз­вер­нув­ших­ся из-за нача­ла Пер­вой миро­вой вой­ны, стал Декрет о мире. Основ­ной упор боль­ше­ви­ки дела­ли на том, что сто­ро­ны долж­ны заклю­чить спра­вед­ли­вые мир­ные согла­ше­ния без аннек­сий и кон­три­бу­ций, имен­но так, они счи­та­ли, долж­на закон­чит­ся эта гру­бая и жесто­кая импе­ри­а­ли­сти­че­ская бойня.

Сле­ду­ю­щим шагом стал «Декрет о зем­ле», основ­ны­ми пунк­та­ми кото­ро­го ста­ли: наци­о­на­ли­за­ция всей зем­ли и «обра­ще­ние её во все народ­ное досто­я­ние»; кон­фис­ка­ция поме­щи­чьих име­ний и пере­да­чи их в рас­по­ря­же­ние земель­ных коми­те­тов и уезд­ных сове­тов кре­стьян­ских депу­та­тов; пере­да­чи зем­ли в поль­зо­ва­ние кре­стья­нам на прин­ци­пах урав­ни­тель­но­сти; не допус­кая наём­ный труд. Нема­ло­важ­ную роль сыг­ра­ла и поста­нов­ле­ния об отмене смерт­ной каз­ни на фрон­те, об обра­зо­ва­нии Сове­та народ­ных комис­са­ров, об обра­зо­ва­нии в армии рево­лю­ци­он­ных комитетов.


Борис Кустодиев, «Большевик»

Про­из­ве­де­ние обра­ща­ет на себя вни­ма­ние пря­мо­ли­ней­ным обра­зом-сим­во­лом. Рус­ский мужик твёр­дой посту­пью идёт по ули­цам рево­лю­ци­он­но­го Пет­ро­гра­да, а за ним дви­жет­ся тол­па, жду­щая пере­мен. Но худож­ник не зна­ет, как эти пере­ме­ны повли­я­ют на буду­щее России.

Вооб­ще, кар­ти­ны на рево­лю­ци­он­ную тема­ти­ку пока­за­ли новую ипо­стась Кусто­ди­е­ва: до это­го он писал кар­ти­ны, изоб­ра­жа­ю­щие жизнь купе­че­ства и рос­сий­ской про­вин­ции. Все собы­тия он мог наблю­дать на инва­лид­ном крес­ле из окна сво­е­го дома, так как в 1909 году у худож­ни­ка обна­ру­жи­ли при­зна­ки опу­хо­ли спин­но­го моз­га. Он запи­сы­ва­ет в дневнике:

«Всё кипит, на ули­цах тол­пы наро­да… Я сижу дома, зная, что „такой“ ули­цы и в сто лет не дождёшься».

Кусто­ди­ев видит в рево­лю­ции бунт наро­да и про­ис­хо­дя­щие собы­тия он изоб­ра­жа­ет в виде огром­ной воз­вы­ша­ю­щей­ся над все­ми фигу­ры со зна­ме­нем рево­лю­ции. По его сло­вам, имен­но так он выра­жа­ет «чув­ство сти­хий­но­сти» рево­лю­ци­он­ных собы­тий. Живо­пи­сец чув­ству­ет гран­ди­оз­ность мас­шта­бов про­ис­хо­дя­ще­го и эту сти­хий­ность он реша­ет выра­зить в обра­зе боль­ше­ви­ка. Если обра­тить вни­ма­ние на тол­пу, то мож­но понять, что ей невоз­мож­но управ­лять, она дви­жет­ся сти­хий­но. Пре­пят­стви­ем для «ново­го буду­ще­го» ста­но­вит­ся цер­ковь, кото­рая зани­ма­ет зна­чи­мую часть полотна.
Синие тени на серо­ва­том сне­гу при­зва­ны уси­лить состо­я­ние необъ­яс­ни­мой тре­во­ги. У нас непро­из­воль­но воз­ни­ка­ет тягост­ное ощу­ще­ние, что этот чело­век сво­и­ми огром­ны­ми шага­ми ско­ро рас­топ­чет всё, что встре­тит­ся у него на пути. Кусто­ди­ев пишет кар­ти­ну, уве­рен­ный, что тихой про­вин­ци­аль­ной Рос­сии не высто­ять перед этой раз­ру­ши­тель­ной стихией.

Труд­но ска­зать, как худож­ник отно­сил­ся к новой идео­ло­гии. Обще­ство жда­ло пере­мен, царизм не хотел, да и уже не мог решить про­бле­мы стра­ны, необ­хо­ди­мы были новые люди. Мно­гие встре­ти­ли Фев­раль­скую рево­лю­цию с вос­тор­гом, а Октябрь­ский пере­во­рот раз­де­лил обще­ство. Куль­ми­на­ци­ей это­го ста­ла Граж­дан­ская война.


Казимир Малевич, «Голова крестьянина»

Конеч­но, нель­зя обой­тись без опи­са­ния работ пред­ста­ви­те­лей Рус­ско­го аван­гар­да. Одним из самых зна­чи­мых дея­те­лей «ново­го искус­ства» стал Кази­мир Мале­вич. Рево­лю­ция ста­ла толч­ком для твор­че­ства мно­гих худож­ни­ков Рус­ско­го аван­гар­да. В годы Октябрь­ской рево­лю­ции Мале­вич уже стал заслу­жен­ным масте­ром, про­шед­шим путь от импрес­си­о­низ­ма, неопри­ми­ти­виз­ма к соб­ствен­но­му откры­тию — супре­ма­тиз­му. Мале­вич вос­при­нял рево­лю­цию миро­воз­зрен­че­ски; новы­ми людь­ми и про­па­ган­ди­ста­ми супре­ма­ти­че­ской веры долж­ны были стать чле­ны арт-груп­пи­ров­ки УНОВИС («Утвер­ди­те­ли ново­го искус­ства»), носив­шие на рука­ве повяз­ку в виде чёр­но­го квад­ра­та. Рево­лю­ци­он­ные собы­тия поз­во­ли­ли худож­ни­кам пере­пи­сать всю про­шлую и буду­щую исто­рию для того что­бы занять в ней глав­ное место.

Важ­ным цик­лом работ в твор­че­стве Мале­ви­ча ста­но­вят­ся рабо­ты посвя­щен­ные рус­ско­му кре­стьян­ству. Линии и диа­го­на­ли в ком­по­зи­ции кар­ти­ны вытал­ки­ва­ют голо­ву кре­стья­ни­на на перед­ний план. Сто­ит обра­тить вни­ма­ние и на цве­то­вую гам­му: осо­бен­но силь­но про­яв­ля­ют­ся чёр­ный, крас­ный и белый цве­та. Чёр­ный обо­зна­ча­ет то, что чело­ве­ка неот­вра­ти­мо ждёт смерть, но он име­ет веч­ную при­ро­ду, кото­рую пред­став­ля­ет белый цвет, при этом кре­стья­нин полон жиз­ни — на это ука­зы­ва­ет крас­ный цвет. Но на верх­ней части кар­ти­ны вид­ны само­ле­ты — они озна­ча­ют пере­ход­ный пери­од в жиз­ни наро­да, кото­рые про­ис­хо­дят сов­мест­но с воен­ны­ми дей­стви­я­ми. При этом кар­ти­на напо­ми­на­ет собой и пра­во­слав­ную ико­но­пись, тут так­же встре­ча­ет­ся и отсыл­ки к арха­и­ке кре­стьян­ской жиз­ни: одеж­да людей, цве­та, лицо крестьянина.


Николай Терпсихоров, «Первый лозунг»

Один из пред­ста­ви­те­лей Ассо­ци­а­ции Худож­ни­ков Рево­лю­ци­он­ной Рос­сии Нико­лай Бори­со­вич Тер­пси­хо­ров явля­ет­ся очень инте­рес­ной лич­но­стью. Живо­пи­сец слу­жил в рядах Крас­ной армии, а так­же побы­вал во мно­гих угол­ках Совет­ско­го Сою­за. Его твор­че­ство было про­ни­за­но рево­лю­ци­он­ной тема­ти­кой, и это не слу­чай­но, ведь собы­тия Октяб­ря повли­я­ли на целые поко­ле­ни­ях моло­дых людей. Да и путе­ше­ствия по род­ной стране дали новый тол­чок для опи­са­ния быта про­сто­го насе­ле­ния. При этом в более позд­ний пери­од сво­ей твор­че­ской дея­тель­но­сти худож­ник ушёл от соц­ре­а­лиз­ма и посвя­тил себя пей­заж­ной живописи.

Теперь сто­ит обра­тить­ся к тому, что изоб­ра­же­но на кар­тине. Свое­об­раз­ная совет­ская «мастер­ская», где так кон­траст­но соче­та­ют­ся пред­ме­ты искус­ства, полу­мра­ка ате­лье и совет­ской сим­во­ли­ки. Сна­ча­ла вни­ма­ние зри­те­ля сфо­ку­си­ро­ва­но на алом пла­ка­те «Вся власть Сове­там», но при этом сто­ит заме­тить, что на фоне худож­ни­ка и его полот­на сто­ят непо­ко­ле­би­мые антич­ные фигу­ры. Кар­ти­на явно отсы­ла­ет нас в рево­лю­ци­он­ное и после­ре­во­лю­ци­он­ное вре­мя, в момент зарож­де­ния совет­ско­го искус­ства, зада­чей кото­ро­го ста­ло созда­ние мону­мен­таль­ной пропаганды.


Александр Лабас, «У стен Кремля»

Гово­ря об Октябрь­ской рево­лю­ции, сто­ит отме­тить так­же и собы­тия, раз­вер­нув­ши­е­ся в Москве. Имен­но в Москве про­хо­ди­ли оже­сто­чён­ные схват­ки меж­ду защит­ни­ка­ми режи­ма и боль­ше­ви­ка­ми. Алек­сандр Арка­дье­вич Лабас изоб­ра­зил взя­тие рабо­чи­ми и сол­да­та­ми Николь­ской баш­ни Кремля.

28 октяб­ря Кремль взя­ли отря­ды юнке­ров, рас­стре­ляв 300 сол­дат, пере­шед­ших на сто­ро­ну боль­ше­ви­ков. Тогда рево­лю­ци­о­не­ры реши­ли пред­при­нять артил­ле­рий­ский обстрел Крем­ля. Град сна­ря­дов повре­дил коло­коль­ню Ива­на Вели­ко­го и Спас­скую баш­ню, Успен­ский и Бла­го­ве­щен­ский собо­ры, были раз­ру­ше­ны Николь­ские воро­та. 2 нояб­ря защит­ни­ки Вре­мен­но­го пра­ви­тель­ства объ­яви­ли о капи­ту­ля­ции. Рево­лю­ция в Москве побе­ди­ла. Сами собы­тия сто­ро­ны впо­след­ствии кон­ста­ти­ро­ва­ли по-раз­но­му. В газе­те «Новая Жизнь» под редак­ци­ей Мак­си­ма Горь­ко­го при­ве­де­но сле­ду­ю­щее опи­са­ние событий:

«Буха­ют пуш­ки, это стре­ля­ют по Крем­лю отку­да-то с Воро­бьё­вых гор. Чело­век, похо­жий на пере­оде­то­го воен­но­го, пре­не­бре­жи­тель­но говорит:
— Шрап­не­лью стре­ля­ют, иди­о­ты! Это — к сча­стью, а то бы они рас­ка­та­ли весь Кремль.
Он дол­го рас­ска­зы­ва­ет вни­ма­тель­ным слу­ша­те­лям о том, в каких слу­ча­ях необ­хо­ди­мо уни­что­жать людей шрап­не­лью, и когда сле­ду­ет „дей­ство­вать бризантными“.
— А они, бол­ва­ны, ката­ют шрап­не­лью на высо­кий раз­рыв! Это бес­цель­но и глупо…
Кто-то неуве­рен­но справляется:
— Может быть — они нароч­но так стре­ля­ют, что­бы напу­гать, но не убивать?
— Это зачем же?
— Из гуманности?
— Ну, какая же у нас гуман­ность, — спо­кой­но воз­ра­жа­ет зна­ток тех­ни­ки убийства…
… Круг­лые, гадень­кие пуль­ки шрап­не­ли гра­дом бара­ба­нят по желе­зу крыш, пада­ют на кам­ни мосто­вой, — зри­те­ли бро­са­ют­ся соби­рать их „на память“ и пол­за­ют в грязи.
В неко­то­рых домах вбли­зи Крем­ля сте­ны домов про­би­ты сна­ря­да­ми, и, веро­ят­но, в этих домах погиб­ли десят­ки ни в чём не повин­ных людей. Сна­ря­ды лета­ли так же бес­смыс­лен­но, как бес­смыс­лен был весь этот шести­днев­ный про­цесс кро­ва­вой бой­ни и раз­гро­ма Москвы».


Эль Лисицкий, «Красным клином бей белых»

Лито­гра­фия худож­ни­ка Эля Лисиц­ко­го «Крас­ным кли­ном бей белых», создан­ная в 1919 году, поли­ти­зи­ро­ва­на до пре­де­ла. Крас­ный клин, вре­за­ю­щий­ся в белый круг, сим­во­ли­зи­ру­ет Крас­ную армию, сокру­ша­ю­щую засло­ны анти­ком­му­ни­сти­че­ских и импе­ри­а­ли­сти­че­ских сил белой армии.

В этой ран­ней рабо­те уме­ло обыг­ры­ва­ет­ся пустое и заня­тое объ­ек­та­ми про­стран­ство. Сво­им дви­же­ни­ем фигу­ры явно наме­ка­ют зри­те­лю на пра­виль­ную поста­нов­ку тек­ста. Лисиц­кий, как и Мале­вич, кон­стру­и­ро­вал новый мир и созда­вал фор­мы, в кото­рые долж­на была уло­жить­ся новая жизнь. Это про­из­ве­де­ние бла­го­да­ря новой фор­ме и гео­мет­рии пере­во­дит зло­бу дня в некие общие вне­вре­мен­ные категории.


Михаил Соколов, «Арест Временного правительства»

Кар­ти­на Миха­и­ла Гри­го­рье­ви­ча Соко­ло­ва «Арест Вре­мен­но­го пра­ви­тель­ства» была созда­на в 1933 году. Но совре­мен­ни­кам боль­ше извест­на копия этой кар­ти­ны, сде­лан­ная Сера­фи­мом Алек­сан­дро­ви­чем Зве­ре­вым по зака­зу Госу­дар­ствен­но­го музея Рево­лю­ции в 1936 году. На полотне изоб­ра­жён один из самых дра­ма­тич­ных эпи­зо­дов Октябрь­ской рево­лю­ции — ноч­ной арест Вре­мен­но­го пра­ви­тель­ства в Зим­нем дворце.

Цен­траль­ной фигу­рой кар­ти­ны ста­но­вит­ся Вла­ди­мир Анто­нов-Овсе­ен­ко (в шля­пе, очках, с писто­ле­том в угро­жа­ю­ще под­ня­той руке). Рево­лю­ци­о­нер был в цен­тре сти­хий­но­го вос­ста­ния. В после­ре­во­лю­ци­он­ный пери­од этот чело­век будет зани­мать долж­ность чле­на Коми­те­та по воен­ным и мор­ским делам при пер­вом совет­ском пра­ви­тель­стве — Сове­те народ­ных комис­са­ров (СНК). Но его лич­ная исто­рия сло­жи­лась пла­чев­но — в 1938 году Анто­но­ва-Овсе­ен­ко рас­стре­ля­ют за при­над­леж­ность к троц­кист­ской орга­ни­за­ции, а его имя будет изъ­ято из хро­ни­ки штур­ма Зим­не­го двор­ца. Поэто­му в совет­ский пери­од полот­но не пред­став­ля­ли широ­кой публике.

Сама кар­ти­на пол­на дина­ми­ки, энер­гии и эмо­ци­о­наль­но­го подъ­ёма — на полотне вид­но, как стре­ми­тель­но раз­во­ра­чи­ва­ют­ся собы­тия, все пер­со­на­жи напря­же­ны: рево­лю­ци­о­не­ры воин­ствен­ны, чле­ны пра­ви­тель­ства гото­вы при­знать пора­же­ние. Худож­ник изоб­ра­жа­ет людей, кото­рые меня­ют век­тор дви­же­ния Рос­сии. Про­шлое, не пони­ма­ю­щее про­блем кре­стьян­ства, рабо­чих и сол­дат, неиз­беж­но ждёт поги­бель. Мини­стры зна­ют, что сопро­тив­ле­ние в дан­ном слу­чае невоз­мож­но — рево­лю­ция победила.

Сто­ит отме­тить, что чле­ны Вре­мен­но­го пра­ви­тель­ства были во мно­гом поляр­ных взгля­дов: одни были идео­ло­га­ми либе­раль­но­го дви­же­ния, а дру­гие соци­а­ли­сти­че­ско­го. Мини­стры были по сути поки­ну­ты гла­вой пра­ви­тель­ства Керен­ским, кото­рый бежал за помо­щью на фронт, поэто­му шан­сов спа­сти ситу­а­цию у них было крайне мало.

Из мини­стров, изоб­ра­жён­ных на кар­тине, мож­но узнать мини­стра ино­стран­ных дел Миха­и­ла Тере­щен­ко (он в чёр­ном костю­ме, с чёр­ны­ми воло­са­ми, зачё­сан­ны­ми на косой про­бор), а рядом с ним Салаз­кин — министр про­све­ще­ния. Напро­тив Салаз­ки­на изоб­ра­жен министр зем­ле­де­лия Семён Мас­лов (за ним мат­рос, дер­жа­щий руку на его пле­че). Осталь­ные же мини­стры рас­тво­ри­лись в мас­се мат­ро­сов и сол­дат. Один из мини­стров впо­след­ствии оста­вит вос­по­ми­на­ния об этом исто­ри­че­ском событии:

«Шум у нашей две­ри. Она рас­пах­ну­лась — и в ком­на­ту вле­тел, как щеп­ка, вбро­шен­ная к нам вол­ной, малень­кий чело­ве­чек под напо­ром тол­пы, кото­рая за ним вли­лась в ком­на­ту и, как вода, раз­ли­лась сра­зу по всем углам и запол­ни­ла комнату.
Чело­ве­чек был в рас­пах­ну­том паль­то, в широ­кой фет­ро­вой шля­пе, сдви­ну­той на заты­лок, на рыже­ва­тых длин­ных воло­сах. В очках. С корот­ки­ми под­стри­жен­ны­ми рыжи­ми уси­ка­ми и неболь­шой бородкой.
… Ком­на­та была пол­ным пол­на наро­да. Сол­да­ты, мат­ро­сы, крас­но­гвар­дей­цы. Все воору­жён­ные, неко­то­рые воору­же­ны в выс­шей сте­пе­ни: вин­тов­ка, два револь­ве­ра, шаш­ка, две пуле­мет­ных ленты…»

Не исклю­че­на воз­мож­ность, что имен­но эти вос­по­ми­на­ния ста­ли исто­ри­че­ским источ­ни­ком, кото­рым поль­зо­вал­ся худож­ник при созда­нии картины.


Александр Герасимов, «В. И. Ленин на трибуне»

Извест­ная кар­ти­на порт­ре­ти­ста Алек­сандра Михай­ло­ви­ча Гера­си­мо­ва «В. И. Ленин на три­буне». Кар­ти­на посвя­ще­на основ­но­му идео­ло­гу и руко­во­ди­те­лю Октябрь­ской рево­лю­ции Вла­ди­ми­ру Лени­ну. Соче­та­ние тём­но­го, дым­но­го неба и ярких крас­ных поло­тен рево­лю­ции созда­ют уди­ви­тель­ный кон­траст в ком­по­зи­ции худож­ни­ка. Автор хотел опи­сать тор­же­ство ком­му­низ­ма, кото­рое невоз­мож­но пред­ста­вить без Ленина.

Само изоб­ра­же­ние очень дина­мич­но, мож­но пред­ста­вить, как мас­сы лику­ют, а Вла­ди­мир Ильич эмо­ци­о­наль­но вле­чёт народ за собой. Сам худож­ник писал о про­цес­се работы:

«Созна­ние, что рабо­та­ешь над обра­зом гения чело­ве­че­ства, напол­ня­ло и глу­бо­кой твор­че­ской радо­стью и вме­сте с тем чув­ством боль­шой ответ­ствен­но­сти. Я отчёт­ли­во пони­мал, берясь за эту рабо­ту, что необ­хо­ди­мо сохра­нить для буду­щих поко­ле­ний не толь­ко прав­ди­вый внеш­ний образ Лени­на, но вме­сте с тем и рас­крыть перед зри­те­лем чув­ство, с кото­рым мы, совре­мен­ни­ки, вос­при­ни­ма­ли дни и тру­ды вели­ко­го осво­бо­ди­те­ля тру­дя­щих­ся и осмыс­ли­ва­ли новый этап миро­вой истории.
Мно­го и дол­го рабо­тал я над сво­им пер­вым порт­ре­том Лени­на, мно­го в нём пере­де­лы­вал, менял, но одна мысль неустан­но руко­во­ди­ла все­ми мои­ми твор­че­ски­ми помыс­ла­ми: Ленин — орга­ни­за­тор Октяб­ря, пла­мен­ный три­бун, вождь вели­чай­шей в веках рево­лю­ции. Таким я ста­рал­ся пока­зать его на сво­ем полотне».

Рабо­та была завер­ше­на в 1930 году. В ней Гера­си­мов смог создать обоб­щён­ный образ лиде­ра боль­ше­ви­ков, кото­рый при­зы­вал насе­ле­ние стра­ны на борь­бу с угнетателями.

Худож­ник отме­чал, что он исполь­зо­вал фото­гра­фи­че­ский мате­ри­ал для созда­ния сво­ей кар­ти­ны, но при этом пря­мое исполь­зо­ва­ние фото­гра­фии он счи­тал вред­ным для созда­ния инте­рес­ной рабо­ты. Копи­ро­ва­ние ста­ло бы тем фак­то­ром, кото­рый уво­дил в сто­ро­ну твор­ца от насто­я­щих задач искус­ства. Он писал:

«Фото кое-что под­ска­зы­ва­ет худож­ни­ку. Но писать порт­рет по фото — это зна­чит не сде­лать даже мало-маль­ски снос­но­го порт­ре­та. Тра­ге­дия нема­ло­го коли­че­ства писав­ших и пишу­щих Лени­на совре­мен­ных наших живо­пис­цев и заклю­ча­ет­ся в том, что даль­ше „живо­пис­ной рекон­струк­ции“ фото­гра­фии они не идут. Осо­бен­но обман­чи­вы в фото ракур­сы и отно­ше­ние тене­вой и свет­лой части лица».

При­ме­ча­тель­но, что Гера­си­мов стал зна­ко­мить­ся с доку­мен­таль­ным мате­ри­а­лом, когда идея порт­ре­та была уже реше­на в его сознании.


Читай­те так­же «Октябрь­ская рево­лю­ция в днев­ни­ках совре­мен­ни­ков».

Поделиться