Элеонора Рузвельт в СССР. Хроника из серии публикаций «Мой день»

В 1957 году, перед тем как взять интер­вью у Ники­ты Хру­щё­ва, быв­шая пер­вая леди США Эле­о­но­ра Рузвельт отпра­ви­лась в боль­шое путе­ше­ствие по СССР, неви­дан­ное по мер­кам запад­но­го обывателя.

Все мыс­ли и впе­чат­ле­ния, а так­же раз­мыш­ле­ния о плю­сах и мину­сах соци­а­ли­сти­че­ской систе­мы она опи­са­ла в серии газет­ных заме­ток «Мой день». Эти неболь­шие ста­тьи не име­ли какой-то чёт­кой струк­ту­ры или хро­но­ло­гии, явля­ясь, по сути, про­сто запис­ка­ми о её пре­бы­ва­нии в Стране Советов.

Что-то про­из­во­ди­ло на Рузвельт боль­шое впе­чат­ле­ние, что-то, наобо­рот, пуга­ло или вызы­ва­ло недо­уме­ние. Неко­то­рые вещи ей были непо­нят­ны, а пото­му она опи­сы­ва­ла их в стран­ных для наше­го вос­при­я­тия тер­ми­нах, ну а чему-то она на пол­ном серьё­зе при­зы­ва­ла жите­лей США учить­ся у русских.

Мы пуб­ли­ку­ем пере­вод этих заме­ток в том поряд­ке, в кото­ром они появ­ля­лись на стра­ни­цах аме­ри­кан­ской прес­сы. Для удоб­ства вос­при­я­тия каж­дую из них мы оза­гла­ви­ли. Мате­ри­ал пере­вёл Иван Тол­ма­чёв, а наша редак­ция внес­ла в текст необ­хо­ди­мые сти­ли­сти­че­ские правки.

Облож­ка кни­ги «Мой день. 1953–1962»

В гостях у советских женщин

Вско­ре после мое­го при­ез­да в Моск­ву боль­шая груп­па жен­щин при­гла­си­ла меня про­ве­сти с ними неко­то­рое вре­мя. Мне ска­за­ли, что это чле­ны Коми­те­та совет­ских жен­щин — орга­ни­за­ции, охва­ты­ва­ю­щей весь СССР.

Помощ­ни­ца пред­се­да­те­ля Коми­те­та поса­ди­ла меня спра­ва от себя. Она была про­фес­со­ром. По дру­гую руку от меня сиде­ла Татья­на Зуе­ва, министр куль­ту­ры РСФСР и депу­тат Вер­хов­но­го Совета.

Все они были высо­ко­по­став­лен­ны­ми людь­ми. Двое носи­ли знач­ки в виде золо­той звез­ды, что отли­ча­ло их как Геро­ев Совет­ско­го Сою­за и Геро­ев Соци­а­ли­сти­че­ско­го Труда.

Эти жен­щи­ны полу­ча­ли при­лич­ное жало­ва­нье. Но всё же ни одна из них, веро­ят­но, не жила в такой квар­ти­ре, кото­рую мы с вами сочли бы доста­точ­ной для семей­ных нужд. Повсю­ду в Рос­сии стро­и­тель­ство идёт огром­ны­ми тем­па­ми, но потреб­но­сти в вос­ста­нов­ле­нии стра­ны ещё выше, и боль­шин­ство людей живут в совер­шен­но непод­хо­дя­щих условиях.

Архи­тек­ту­ра новых домов серая и уны­лая. Кра­со­ту и каче­ство при­но­сят в жерт­ву ско­ро­сти. Поэто­му зда­ния, постро­ен­ные все­го пять лет назад, выгля­дят так, буд­то им 30 или 40 лет.

Стро­и­тель­ство Юго-Запа­да Моск­вы. Все­во­лод Тара­се­вич. 1956–1957 гг.

Подъ­ез­ды почти всех домов напо­ми­на­ют вход­ные груп­пы наше­го соци­аль­но­го жилья, постро­ен­но­го на месте тру­щоб — они сде­ла­ны так, что с лест­ниц мож­но сва­лить­ся. А если в этих зда­ни­ях и есть лифт, то такой, какой обыч­но быва­ет во Фран­ции, — малень­кий и откры­тый, как клетка.

В то вре­мя как вли­я­ние фран­цу­зов чув­ству­ет­ся в типе домов и внеш­нем виде улиц, в подъ­ез­дах нет кон­сьер­жа. Вме­сто это­го в боль­шин­стве жилых зда­ний есть чело­век, отве­ча­ю­щий за соци­аль­ное обес­пе­че­ние, кото­рый ула­жи­ва­ет ссо­ры и труд­но­сти, а так­же сле­дит за чисто­той и общим пове­де­ни­ем жильцов.

Жен­щи­ны рас­ска­за­ли мне, что, посколь­ку все они рабо­та­ют, те дни, когда людям при­хо­ди­лось часа­ми сто­ять в оче­ре­ди за про­дук­та­ми, были для них тяж­ким испытанием.

Одна­ко теперь они могут позво­нить по теле­фо­ну и орга­ни­зо­вать достав­ку всех необ­хо­ди­мых при­па­сов. Это озна­ча­ет, прав­да, что они долж­ны поку­пать това­ры толь­ко в госу­дар­ствен­ных мага­зи­нах, где все цены на про­дук­ты пита­ния уста­нав­ли­ва­ет правительство.

Если жите­ли хотят что-то купить на неболь­ших откры­тых рын­ках в сво­ём рай­оне, где людям из дере­вень раз­ре­ше­но про­да­вать любые това­ры, они долж­ны пой­ти туда сами и бороть­ся за эту воз­мож­ность с дру­ги­ми поку­па­те­ля­ми. Пре­иму­ще­ство в том, что ино­гда на таких рын­ках чуть боль­ше разнообразия.

Про­да­жа ово­щей и фрук­тов на Труб­ной пло­ща­ди. Фото Яко­ва Рюм­ки­на. 1956 год. Источ­ник: russiainphoto.ru

В круп­ных мага­зи­нах есть ком­на­та, где мож­но оста­вить детей, пока мамы дела­ют покуп­ки. Кро­ме того, пока мы были в Москве, там открыл­ся боль­шой дет­ский мага­зин. Тол­па, при­хо­див­шая в него по вос­кре­се­ньям, была про­сто огромной.

Я попро­си­ла жен­щин рас­ска­зать мне, как они в Совет­ском Сою­зе рас­по­ря­жа­ют­ся сво­им днём. Я ска­за­ла, что неко­то­рые из нас в США недо­уме­ва­ют, как жен­щи­на с детьми может рабо­тать на пол­ную ставку.

Они снис­хо­ди­тель­но улыб­ну­лись и отве­ти­ли, что пра­ви­тель­ство предо­ста­ви­ло им мно­гое для того, что­бы это ста­ло воз­мож­ным. Жен­щи­ны рано вста­ют и кор­мят семью, стар­шие дети ухо­дят в шко­лу, а млад­ших, если они есть, отво­дят в дет­ский сад. Если мать рабо­та­ет на заво­де и у неё есть ребё­нок, то она водит его в ясли пря­мо на этом заводе.

Если в семье кто-то боле­ет, то жен­щи­на не обя­за­на выхо­дить на рабо­ту. Врач даёт ей справ­ку, и она может оста­вать­ся дома. Где бы они ни нахо­ди­лись, детей содер­жит и кор­мит пра­ви­тель­ство, проф­со­юз или завод­ская орга­ни­за­ция, а мать заби­ра­ет их и при­во­дит домой в кон­це рабо­че­го дня.

Квар­ти­ры очень тес­ные. Это зна­чит, что в одной квар­ти­ре все­гда про­жи­ва­ет более одной семьи. Обыч­но в совет­ских семьях есть стар­ший, кото­рый в 60 лет выхо­дит на пен­сию и с радо­стью при­смат­ри­ва­ет за детьми дома.

Здесь есть мно­же­ство ресто­ра­нов, и семьи ходят в них обе­дать по вос­кре­се­ньям. Ино­гда в них загля­ды­ва­ют и на ужин. Вос­кре­се­нье по-преж­не­му явля­ет­ся выход­ным днём​, несмот­ря на то что рели­гия в стране офи­ци­аль­но не признаётся.

Судя по все­му, эти жен­щи­ны счи­та­ют свою жизнь весь­ма лёг­кой. Мой гид в «Инту­ри­сте» Анна Лав­ро­ва рас­ска­зы­ва­ла, что, когда она дома и зани­ма­ет­ся шитьём, муж-про­фес­сор чита­ет ей вслух по-фран­цуз­ски — на язы­ке, кото­рый он любит.

В Совет­ском Сою­зе муж­чи­ны и жен­щи­ны оди­на­ко­во рвут­ся полу­чить обра­зо­ва­ние. В мет­ро, ​​в поез­дах — повсю­ду моло­дые и ста­рые чита­ют так, буд­то их жизнь зави­сит от того, насколь­ко хоро­шо они усво­ят то, что напи­са­но на стра­ни­цах книги.

Москва чита­ю­щая. Фото Евге­ния Хал­дея. 1951 год. Источ­ник: russiainphoto.ru

Про ветеранов войны и поездки в США

Я пообе­ща­ла Коми­те­ту совет­ских жен­щин выяс­нить, воз­мож­но ли орга­ни­зо­вать для них при­гла­ше­ние посе­тить Соеди­нён­ные Шта­ты. Я заве­ри­ла, что поста­ра­юсь собрать раз­ных людей, начи­ная с Наци­о­наль­но­го сове­та жен­щин США, и вме­сте обсу­дить пред­ва­ри­тель­ные усло­вия тако­го визи­та с Госу­дар­ствен­ным департаментом.

Жен­щи­ны из Коми­те­та спра­ши­ва­ли меня, поче­му им так труд­но попасть в Аме­ри­ку. Они ска­за­ли, что пыта­лись орга­ни­зо­вать визит через какую-то слу­жа­щую из Госу­дар­ствен­но­го депар­та­мен­та в тече­ние двух лет, но без­успеш­но. Я уточ­ни­ла, счи­та­ют ли они, что им вооб­ще раз­ре­шат выехать из Совет­ско­го Сою­за. Они недву­смыс­лен­но отве­ти­ли мне, что уве­ре­ны в воз­мож­но­сти такой поездки.

Их боль­шое жела­ние — уви­деть США и луч­ше узнать жен­щин нашей стра­ны. Я убеж­де­на, что одна из тех вещей, кото­рая при­не­сёт поль­зу обо­им госу­дар­ствам, — это более тес­ный обмен меж­ду наро­да­ми Совет­ско­го Сою­за и Америки.

Они долж­ны узнать о нас так же, как мы долж­ны узнать о них. Совет­ские люди живут в стране, где труд­но полу­чить ново­сти из внеш­не­го мира. Толь­ко при­е­хав и уви­дев быт аме­ри­кан­цев, они когда-нибудь пой­мут, что США пред­став­ля­ют собой на самом деле и что имен­но мы под­ра­зу­ме­ва­ем под демо­кра­ти­ей и свободой.

Наш бэк­гра­унд совер­шен­но раз­ный, жизнь совсем дру­гая. Что­бы понять, это нуж­но уви­деть. Вполне воз­мож­но, что они пред­по­чтут соб­ствен­ный образ жиз­ни. Одна­ко такой обмен может при­ве­сти нас к пони­ма­нию, что мы можем выра­бо­тать спо­соб мир­но­го сосу­ще­ство­ва­ния. Об этом гово­рят наши лиде­ры, но, похо­же, совер­шен­но не в состо­я­нии пре­тво­рить в жизнь.

В груп­пе была одна жен­щи­на, с кото­рой я позна­ко­ми­лась ещё в пер­вые дни Вто­рой миро­вой вой­ны. Люд­ми­ла Пав­ли­чен­ко при­ез­жа­ла на сту­ден­че­скую кон­фе­рен­цию в сопро­вож­де­нии двух моло­дых мужчин.

Роберт Джек­сон, Эле­о­но­ра Рузвельт и Люд­ми­ла Пав­ли­чен­ко в ходе выступ­ле­ния в Вашинг­тоне. Сен­тябрь 1942 года

Тогда Люд­ми­ла была в воен­ной фор­ме и слу­жи­ла снай­пе­ром в Совет­ской Армии. Сего­дня её воло­сы седе­ют, она доволь­но пол­ная, оде­та в костюм и блуз­ку с при­ко­ло­той к ней звез­дой, обо­зна­ча­ю­щей, что жен­щи­на — Герой Совет­ско­го Сою­за. Она так­же явля­ет­ся пред­се­да­те­лем сою­за быв­ших воен­но­слу­жа­щих в Коми­те­те вете­ра­нов войны.

Когда мы встре­ти­лись, я не узна­ла Пав­ли­чен­ко, пока она не заго­во­ри­ла. Люд­ми­ла была очень рада сно­ва меня видеть. Мы вспо­ми­на­ли о днях, про­ве­дён­ных на сту­ден­че­ской кон­фе­рен­ции, и о выход­ных, когда груп­па деле­га­тов гуля­ла со мной в Гайд-пар­ке. Она попро­си­ла меня встре­тить­ся с Коми­те­том вете­ра­нов вой­ны и при­гла­си­ла к себе домой.

Они с мужем очень хоро­шо обес­пе­че­ны: у супру­гов четы­рёх­ком­нат­ная квар­ти­ра, и с ними живёт толь­ко мама. Когда я при­шла к Люд­ми­ле, её мать встре­ти­ла меня с боль­шой теп­ло­той. Вый­дя на пен­сию в 60 лет, она отве­ча­ет за соци­аль­ное обес­пе­че­ние целой груп­пы мно­го­квар­тир­ных домов.

Одна сте­на их гости­ной была застав­ле­на ​​кни­га­ми. Пав­ли­чен­ко рас­ска­за­ла мне, что она вела финан­со­вые дела семьи и все­гда откла­ды­ва­ла опре­де­лён­ную сум­му на покуп­ку книг. Герой Совет­ско­го Сою­за име­ет пра­во на осо­бые при­ви­ле­гии, и я думаю, имен­но поэто­му у неё в гости­ной было так удобно.

Люд­ми­ла рас­ска­за­ла мне, что они тра­тят боль­шую часть дохо­да на еду и очень хоро­шо пита­ют­ся, тра­тя на тро­их око­ло 350 руб­лей в неде­лю. Каж­дый день они в изоби­лии едят фрук­ты, мясо и борщ. Конеч­но, кро­ме это­го в их доме посто­ян­но есть мно­го чая и хле­ба. А ино­гда они поку­па­ют икру и раз­ные изыс­кан­ные пирожные.

Когда я встре­ти­лась с вете­ра­на­ми вой­ны, я обна­ру­жи­ла, что очень мно­гих из них бес­по­ко­и­ли ста­рые уве­чья. Когда коми­тет собрал­ся вокруг сто­ла, что­бы пого­во­рить со мной, пер­вые вопро­сы каса­лись того, что моё пра­ви­тель­ство сде­ла­ло для быв­ших солдат.

Они поспе­ши­ли сооб­щить мне, что их пра­ви­тель­ство предо­ста­ви­ло всем вете­ра­нам, кото­рым труд­но ходить, транс­порт­ное сред­ство для пере­дви­же­ния. Они, похо­же, пола­га­ли, что их пра­ви­тель­ство предо­став­ля­ет столь­ко же льгот, сколь­ко и наше.

Муж­чи­ны заяви­ли, что хоте­ли бы преж­де все­го встре­тить­ся с вете­ра­на­ми вой­ны в США. При­зна­юсь, я не была уве­ре­на, при­гла­сит ли Аме­ри­кан­ский леги­он груп­пу совет­ских вете­ра­нов к себе в гости. Одна­ко я всё же счи­таю, что было бы полез­но, если бы все наши вете­ран­ские орга­ни­за­ции под­дер­жа­ли такой визит. Они заве­ри­ли меня, что будут рады при­гла­сить в Совет­ский Союз любых аме­ри­кан­ских ветеранов.


О сельском хозяйстве в СССР

Сель­ское хозяй­ство явля­ет­ся осно­вой жиз­ни почти всех вели­ких стран. В Совет­ском Сою­зе оно дей­стви­тель­но очень важ­но, пото­му что нуж­но кор­мить огром­ное коли­че­ство людей. Одна­ко в СССР реши­ли покон­чить с веде­ни­ем сель­ско­го хозяй­ства на част­ной основе.

Доне­сти это до слу­жа­щих круп­ных ферм было нетруд­но. Они были кре­пост­ны­ми, при­вык­ши­ми делать то, что им велят, и вполне гото­вы­ми про­дол­жать в том же духе. Но были кре­стьяне, дорос­шие до вла­де­ния соб­ствен­ной зем­лёй, и вот с эти­ми людь­ми воз­ни­ка­ли неко­то­рые трудности.

Нача­лось всё с созда­ния кол­хо­зов, а теперь при­шло вре­мя вто­ро­го эта­па — совхозов.

Сна­ча­ла я посе­ти­ла ​​сов­хоз в 28 кило­мет­рах от Моск­вы. Он назы­ва­ет­ся Лес­ная Поля­на, что по-аме­ри­кан­ски мож­но было бы назвать «Пре­ри­ей посре­ди леса». Там обра­ба­ты­ва­ют­ся две тыся­чи акров, и фер­ма про­из­во­дит моло­ко и раз­во­дит дой­ных коров. Поро­да назы­ва­ет­ся хол­мо­гор­ская, а все­го в хозяй­стве содер­жит­ся 550 голов пле­мен­но­го ско­та, из них 226 — дой­ных. Все кор­ма для ско­та выра­щи­ва­ют пря­мо на фер­ме, на сто­роне заку­па­ют толь­ко удоб­ре­ния. Круг­лый год здесь рабо­та­ют 230 чело­век, а в летом нани­ма­ют око­ло 20 вре­мен­ных рабо­чих. Моло­ко постав­ля­ет­ся в бидо­нах и толь­ко в госу­дар­ствен­ные учреждения.

Жен­щи­ны рабо­та­ют в коров­ни­ках, и почти все­гда они доят тёлок вруч­ную, хотя у них есть и спе­ци­аль­ные маши­ны. Мяс­ной скот не кажет­ся мне таким откорм­лен­ным, как наш, и, конеч­но, мясо в Совет­ском Сою­зе не такое неж­ное, как в США. Навер­ное, это пото­му, что они не дают мясу дол­го висеть. Не знаю, свя­за­но ли это с тем, что им не под­хо­дит ста­рый спо­соб охла­жде­ния. Но даже цып­ля­та у них обыч­но све­же­за­би­тые, а пото­му не такие неж­ные, как у нас. Кури­цу тут ред­ко жарят. Обыч­но её варят, измель­ча­ют в фарш или добав­ля­ют в суп.

В сов­хо­зе я спро­си­ла, могу ли зай­ти в один из рабо­чих домов. Мне отве­ти­ли, что это мож­но будет сде­лать в обе­ден­ный пере­рыв. Они отве­ли меня в один из недав­но постро­ен­ных домов, кото­рый нахо­дил­ся пря­мо через доро­гу от ста­рых. Я попы­та­лась перей­ти на дру­гую сто­ро­ну, что­бы загля­нуть в них, но мне тут же ска­за­ли, что ста­рые дома не так хоро­ши, пото­му что в них нет отдель­ных вхо­дов для каж­дой семьи. Насколь­ко я поня­ла, в них несколь­ко семей жили в одной ком­на­те, пото­му что из этих изб, как мне пока­за­лось, выхо­ди­ло доволь­но мно­го людей.

Вокруг ново­го дома был боль­шой уча­сток зем­ли, обне­сён­ный забо­ром. Жильё состо­я­ло из малень­кой при­хо­жей, в кото­рой на гвоз­дях вдоль сте­ны висе­ли в основ­ном зим­ние туфли и паль­то. Далее в кон­це малень­ко­го кори­до­ра сле­ва была неболь­шая кух­ня. Здесь сто­я­ла не толь­ко тра­ди­ци­он­ная дро­вя­ная печь, но и одно­кон­фо­роч­ная элек­три­че­ская горелка.

Хозяй­ка, одна из работ­ниц цеха молоч­но­го ско­та, отве­ла нас в дру­гую ком­на­ту избы. Посе­ре­дине сто­ял обе­ден­ный стол, вокруг него несколь­ко сту­льев. У про­ти­во­по­лож­ных стен рас­по­ла­га­лись две кро­ва­ти, а у тре­тьей — рас­клад­ной диван. Там был теле­ви­зор и радио, а так­же один или два допол­ни­тель­ных сту­ла. Ком­на­та была ужас­но пере­пол­не­на, ведь, как вы пони­ма­е­те, она явно исполь­зо­ва­лась для сна, еды и про­жи­ва­ния одновременно.

Я спро­си­ла хозяй­ку, есть ли у неё в доме водо­про­вод, на что полу­чи­ла отри­ца­тель­ный ответ, одна­ко ей не нуж­но было носить воду слиш­ком дале­ко. Она наде­я­лась, что где-то через год водо­про­вод в их дом всё-таки про­ве­дут. Жили­ще было без­уко­риз­нен­но чистым, прав­да, туа­лет всё ещё нахо­дил­ся на ули­це. Эта жен­щи­на зара­ба­ты­ва­ла 800 руб­лей (80 дол­ла­ров) в месяц, а её муж, рабо­та­ю­щий на сосед­нем заво­де, зара­ба­ты­вал око­ло 1000 руб­лей (100 дол­ла­ров) в месяц. В целом они каза­лись доволь­но благополучными.

Сов­хоз отли­ча­ет­ся от кол­хо­за тем, что все работ­ни­ки в нём полу­ча­ют зар­пла­ту от госу­дар­ства. Им выде­ля­ют дом и неболь­шой уча­сток зем­ли, кото­рый они обра­ба­ты­ва­ют само­сто­я­тель­но. Управ­ля­ю­щий сов­хо­зом тоже назна­ча­ет­ся госу­дар­ством. Конеч­но, сов­хоз­ник не стал­ки­ва­ет­ся с таким риском, как кол­хоз­ник в неуро­жай­ный год. Но кол­хоз­ник — как вы пой­мё­те, когда я буду опи­сы­вать кол­хоз, — в хоро­ший год может зара­бо­тать зна­чи­тель­но больше.

Когда мы поеха­ли в Таш­кент, то посе­ти­ли там кол­хоз. Основ­ная куль­ту­ра в Сред­ней Азии — хло­пок. Кол­хоз назы­вал­ся Узбек­ский Хутор, и его финан­со­вая орга­ни­за­ция была сле­ду­ю­щей. Семь про­цен­тов все­го, что про­из­во­дит­ся в кол­хо­зе, идёт госу­дар­ству в виде упла­ты нало­гов. Ещё семь про­цен­тов берут­ся со все­го кол­лек­ти­ва и делят­ся меж­ду резерв­ным капи­та­лом, боль­нич­ны­ми и соци­аль­ны­ми служ­ба­ми, амор­ти­за­ци­ей и инди­ви­ду­аль­ны­ми дохо­да­ми, кото­рые идут чле­нам коллектива.

Хотя основ­ной куль­ту­рой в нём был хло­пок, это кон­крет­ное хозяй­ство так­же содер­жа­ло круп­ный рога­тый скот для мяса и моло­ка. В нём было 1160 домов и 1700 тру­до­спо­соб­ных людей. Семьи пред­став­ля­ли 12 раз­ных наци­о­наль­но­стей. Нам пока­за­ли один из ста­рых домов в хозяй­стве, а так­же один новый. Ни в одном зда­нии ещё не было водо­про­во­да, но вез­де уже было электричество.

Дет­ский сад кол­хо­за «Кзыл Узбе­ки­стан» Таш­кент­ской обла­сти Орджо­ни­кид­зев­ско­го рай­о­на. Все­во­лод Тара­се­вич. 1955–1969 гг. Источ­ник: russiainphoto.ru

Новый дом мне пока­за­ли с гор­до­стью, а его хозяй­ка купи­ла или сши­ла бес­чис­лен­ное коли­че­ство оде­ял, кото­рые, как мне кажет­ся, явля­ют­ся у них при­зна­ком богат­ства. Каж­дый кре­стья­нин еже­год­но полу­чал 30 пудов мяса, опре­де­лён­ное коли­че­ство зер­на и 150 пудов кар­то­фе­ля. Им раз­ре­ше­но выра­щи­вать и вла­деть про­дук­та­ми с 0,15 гек­та­ра зем­ли, а так­же иметь одну коро­ву. Они могут про­да­вать на сво­бод­ном рын­ке всё, что не нуж­но их семьям. Кор­мом всех коров обес­пе­чи­ва­ет коллектив.

Управ­ля­ю­ще­го кол­хо­зом изби­ра­ет совет дирек­то­ров. Он испол­ня­ет обя­зан­но­сти пред­се­да­те­ля и через год отчи­ты­ва­ет­ся о рабо­те. Если резуль­та­ты удо­вле­тво­ри­тель­ные, то ему раз­ре­ша­ют остать­ся на посту. Совет дирек­то­ров изби­ра­ют чле­ны кол­лек­ти­ва, его раз­мер зави­сит от раз­ме­ра хозяйства.

Одна малень­кая деталь может заин­те­ре­со­вать тех аме­ри­кан­цев, кото­рые хоро­шо зна­ют поро­ду коров под назва­ни­ем Сан­та-Гер­тру­да с ран­чо Кинг в Теха­се. Несколь­ко таких коров отпра­ви­ли в Совет­ский Союз пару лет назад, и мне ска­за­ли, что все они исчез­ли и никто не зна­ет, что с ними слу­чи­лось. Когда я спро­си­ла о них в Мини­стер­стве зем­ле­де­лия, я узна­ла, что они живут и здрав­ству­ют в южной части Укра­и­ны, а сам министр про­яв­ля­ет к ним осо­бый инте­рес. Меня заве­ри­ли, что у коров было мно­го «малень­ких деток».

Я думаю, мы долж­ны пони­мать: как мы сами мог­ли бы пока­зать ино­стран­ным гостям всё луч­шее, что у нас есть, так и эти два хозяй­ства были, веро­ят­но, луч­ше, чем в сред­нем по стране. Воз­мож­но, они даже были эта­ки­ми пилот­ны­ми про­ек­та­ми. Но сам факт того, что они суще­ству­ют, озна­ча­ет, что всё боль­ше и боль­ше хозяйств будут раз­ви­вать­ся в том же направ­ле­нии. И если дела у них пой­дут хоро­шо, то мож­но с уве­рен­но­стью ска­зать, что их опыт быст­ры­ми тем­па­ми вос­про­из­ве­дут по все­му в СССР.


Про образование

40 лет назад, до рево­лю­ции, в Совет­ском Сою­зе толь­ко око­ло деся­ти про­цен­тов людей уме­ли читать и писать. Сего­дня обра­зо­ва­ние бесплатное.

Раз­де­лить совет­ское обра­зо­ва­ние, здра­во­охра­не­ние и соци­аль­ное обес­пе­че­ние на совер­шен­но отдель­ные ведом­ства несколь­ко затруд­ни­тель­но. Под­го­тов­ку вра­чей обес­пе­чи­ва­ет струк­ту­ра обра­зо­ва­ния, а неко­то­рые меди­цин­ские инсти­ту­ты вклю­че­ны в систе­му соци­аль­но­го обеспечения.

На самом деле обра­зо­ва­ние начи­на­ет­ся в пер­вый год жиз­ни ребён­ка. С момен­та его рож­де­ния мать раз в месяц ездит в рай­он­ный центр для меди­цин­ской помо­щи, где обу­ча­ет­ся упраж­не­ни­ям и обра­ще­нию с детьми. Потом малыш идёт в ясли, а затем — в дет­ский сад.

Отту­да ребё­нок пере­хо­дит в семи- или деся­ти­лет­нюю шко­лу. В 14 лет, когда под­ро­сток закан­чи­ва­ет семи­лет­ку, он может полу­чить сред­нее тех­ни­че­ское обра­зо­ва­ние. В этом слу­чае пред­по­ла­га­ет­ся три или четы­ре года обу­че­ния для воз­мож­но­сти зани­мать­ся какой-нибудь ква­ли­фи­ци­ро­ван­ной рабо­той. Мед­сест­ре, напри­мер, пред­сто­ит учить­ся семь лет и ещё три-четы­ре года уде­лить спе­ци­аль­ной подготовке.

Если ребё­нок идёт в деся­ти­лет­нюю шко­лу, то он дол­жен решить, хочет ли он быть инже­не­ром, архи­тек­то­ром, учи­те­лем или юри­стом. Под­го­тов­ка к выбран­ной про­фес­сии зани­ма­ет пять лет. Если аби­ту­ри­ент наме­ре­ва­ет­ся стать вра­чом, ему нуж­но для это­го шесть лет учить­ся, после чего три года отдать госу­дар­ству, кото­рое напра­вит его по сво­е­му усмот­ре­нию, прав­да, сей­час всё чаще ста­ра­ют­ся учесть поже­ла­ния сту­ден­та. После обу­че­ния врач может выбрать спе­ци­а­ли­за­цию, для чего необ­хо­ди­мо сда­вать экза­ме­ны более высо­ко­го уровня.

Любой, кто учит­ся в тех­ни­ку­ме в тече­ние трёх или четы­рёх лет, может сдать экза­мен в уни­вер­си­тет, если он хочет туда поступить.

В Москве я посе­ти­ла МГУ — новое зда­ние с высо­кой баш­ней, отку­да откры­ва­ет­ся пре­крас­ный вид на город. Есть отдель­ные зда­ния для инже­нер­но­го и дру­гих факультетов.

Цвет­ни­ки перед Глав­ным зда­ни­ем МГУ им. М.В. Ломо­но­со­ва. Фото Ива­на Шаги­на. 1955–1965 гг. Источ­ник: russiainphoto.ru

В 1955–1956 учеб­ном году в уни­вер­си­те­те обу­ча­лось 22 тыся­чи чело­век, из них 16 тысяч на днев­ном отде­ле­нии и шесть тысяч на заоч­ном, то есть на вечер­нем обучении.

В целом по стране в 765 уни­вер­си­те­тах и ​​кол­ле­джах обу­ча­ет­ся 1 800 065 чело­век. По спе­ци­аль­но­стям сту­ден­ты рас­пре­де­ля­ют­ся сле­ду­ю­щим обра­зом: инже­не­ры, учё­ные и архи­тек­ту­ры, опе­ра­то­ры транс­пор­та и свя­зи, агро­но­мы, эко­но­ми­сты и юри­сты, педа­го­ги, меди­цин­ские работ­ни­ки и спе­ци­а­ли­сты, свя­зан­ные со спор­том. Все­го насчи­ты­ва­ет­ся 3800 тех­ни­че­ских учреждений.

Сту­ден­ту предо­став­ля­ет­ся 290 руб­лей (29 дол­ла­ров США) на про­жи­ва­ние в каче­стве сти­пен­дии в тече­ние пер­во­го года и 780 руб­лей на стар­ших кур­сах. 21 рубль пла­тят за ком­на­ту, три руб­ля и три копей­ки — за трёх­ра­зо­вое питание.

Моим глав­ным впе­чат­ле­ни­ем от совет­ско­го обра­зо­ва­ния было то, что при­ня­тая в Москве схе­ма фак­ти­че­ски суще­ству­ет во всей стране. Ясли есть вез­де: в сов­хо­зах, кол­хо­зах и на заво­дах. Как и дет­ские сады и школы.

На самом деле, в такой боль­шой стране, как СССР, с таким раз­но­об­раз­ным насе­ле­ни­ем, обра­зо­ва­ние долж­но быть соот­вет­ству­ю­щим обра­зом адап­ти­ро­ва­но в раз­ных частях стра­ны. Каж­дая рес­пуб­ли­ка, как мне ска­за­ли, неза­ви­си­ма, поэто­му во мно­гих слу­ча­ях, когда в ней гово­рят на дру­гом язы­ке, в шко­лах пре­по­да­ют мест­ный язык с рус­ским в каче­стве вто­ро­го. Я рас­ска­жу вам, как это дела­ет­ся в Таш­кен­те, рес­пуб­ли­ка Узбе­ки­стан. Это самое даль­нее место Сою­за, куда я смог­ла добрать­ся из Москвы.

Орга­ни­за­ция обра­зо­ва­ния, меди­ци­ны или соци­аль­но­го обес­пе­че­ния вез­де оди­на­ко­ва. Когда я посе­ти­ла музы­каль­ную ака­де­мию в Таш­кен­те, мне рас­ска­за­ли, что в Узбе­ки­стане дей­ству­ет 30 музы­каль­ных школ. Учё­ба в ака­де­мии зани­ма­ет пять лет.

В этом учре­жде­нии 350 сту­ден­тов и 150 пре­по­да­ва­те­лей. Его цель состо­ит в поис­ке ода­рён­ных моло­дых людей, что­бы они ста­ли учи­те­ля­ми или заня­лись любой из мно­гих музы­каль­ных про­фес­сий, откры­тых для них по все­му Совет­ско­му Сою­зу. В стране суще­ству­ет мно­же­ство оркест­ров, а музы­ка зву­чит в пар­ках раз­вле­че­ний и на город­ских площадях.

Мне рас­ска­зы­ва­ли, что 40 лет назад музы­каль­ных школ не было вовсе, а вся мест­ная музы­ка пере­да­ва­лась уст­но из поко­ле­ния в поко­ле­ние. И хотя теперь здесь пре­по­да­ют музы­ку всех стран, наци­о­наль­ные инстру­мен­ты не забы­ва­ют­ся тоже.

Кон­крет­но в этой ака­де­мии в Таш­кен­те есть филар­мо­ни­че­ский оркестр с дву­мя отде­ле­ни­я­ми. Госу­дар­ство выде­ля­ет шесть мил­ли­о­нов руб­лей в год на её содер­жа­ние. Впро­чем, в рес­пуб­ли­ке инте­ре­су­ют­ся не толь­ко музы­кой. В Узбе­ки­стане насчи­ты­ва­ет­ся 30 теат­ров, в кото­рых заня­та моло­дёжь, увле­ка­ю­ща­я­ся дра­ма­ти­че­ским искусством.

Ново­вве­де­ни­ем в систе­ме школь­но­го обра­зо­ва­ния СССР явля­ет­ся шко­ла-интер­нат, и мне дове­лось посе­тить одну из них в Таш­кен­те. Сюда дети посту­па­ют сра­зу после дет­ско­го сада, а на выход­ные уез­жа­ют домой к семьям.

Я пред­по­ла­гаю, что эти шко­лы-интер­на­ты созда­ли в основ­ном по поли­ти­че­ским при­чи­нам, что­бы управ­лять мыш­ле­ни­ем моло­дых людей. Но мне ска­за­ли, что учре­жде­ния суще­ству­ют для того, что­бы облег­чить жизнь семьям, у кото­рых слож­но­сти с жильём — а так как все жен­щи­ны рабо­та­ют, то сле­дить дома за детьми им сложно.

В Таш­кен­те дей­ству­ют 12 школ-интер­на­тов, во всей Узбек­ской рес­пуб­ли­ке — 19, а так­же 85 дет­ских домов для осо­бо нуж­да­ю­щих­ся. В Узбе­ки­стане тру­дят­ся 72 тыся­чи учителей.

Неда­ле­ко от Таш­кен­та нахо­дит­ся Самар­канд — очень древ­ний город. Самая ста­рая часть была раз­ру­ше­на, и от неё оста­лись толь­ко руи­ны. Одна­ко мно­гое сей­час вос­ста­нав­ли­ва­ет­ся, а кое-какие ста­рин­ные моза­и­ки до сих пор оста­ют­ся цвет­ны­ми и яркими.

В чай­хане. Самар­канд. Фото Бори­са Коса­ре­ва. 1960‑е. Источ­ник: russiainphoto.ru

В Самар­кан­де 41 шко­ла с 26 тыся­ча­ми уча­щих­ся, а так­же 16 тысяч сту­ден­тов в четы­рёх кол­ле­джах и 1 400 сту­ден­тов в меди­цин­ских инсти­ту­тах. Кро­ме того, у них есть шесть науч­но-иссле­до­ва­тель­ских институтов.

Я хоте­ла бы под­черк­нуть, что пра­ви­тель­ство СССР заин­те­ре­со­ва­но в иссле­до­ва­ни­ях во всех воз­мож­ных обла­стях. Достиг­ну­тые ими успе­хи свя­за­ны с тем, что в науч­но-иссле­до­ва­тель­ских инсти­ту­тах есть и день­ги, и люди.

Самар­канд — центр круп­но­го сель­ско­хо­зяй­ствен­но­го рай­о­на. Одна­ко даже тут есть целых 55 заво­дов. Неко­то­рые из них про­из­во­дят кино­ап­па­ра­ты, но в основ­ном акцент дела­ет­ся на пище­вой про­мыш­лен­но­сти и зап­ча­стях для сельхозтехники.

Я посе­ти­ла самар­канд­скую боль­ни­цу, где 260 детей боле­ли кост­ным тубер­ку­ле­зом. Они при­е­ха­ли туда со все­го региона.

В Таш­кен­те я посе­ти­ла фаб­ри­ку по про­из­вод­ству хлоп­ка и ниток, на кото­рой рабо­та­ет 18 тысяч рабо­чих, из кото­рых 75 про­цен­тов — это жен­щи­ны. Сред­няя фаб­рич­ная зара­бот­ная пла­та состав­ля­ет 750 руб­лей (75 дол­ла­ров) в месяц. Одна­ко у инже­не­ров зар­пла­та выше — 1200–2000 руб­лей в месяц, а глав­ный инже­нер, кото­рый был нашим гидом, полу­ча­ет 2500 в месяц.

Фаб­ри­ка рабо­та­ет в три сме­ны. И хотя меня убеж­да­ли, что в воз­ду­хе нет вор­си­нок, я не совсем уве­ре­на, что там соблю­да­ют­ся все меры безопасности.

Всё это может дать вам неко­то­рое пред­став­ле­ние о мас­шта­бах орга­ни­за­ции обра­зо­ва­ния в СССР, а так­же о том, как здра­во­охра­не­ние, обра­зо­ва­ние и соци­аль­ное обес­пе­че­ние вза­и­мо­дей­ству­ют друг с другом.

Сле­ду­ет иметь в виду, что в Совет­ском Сою­зе всё пла­ни­ру­ет­ся в Москве и выпол­ня­ет­ся почти по одно­му и тому же пла­ну во всех частях стра­ны, за исклю­че­ни­ем мел­ких, но необ­хо­ди­мых попра­вок. Но какая бы фор­ма ни была в ито­ге при­ня­та в кон­крет­ном месте, она обя­за­тель­на к исполнению.

У меня было мно­го вопро­сов, на кото­рые я так и не смог­ла най­ти отве­тов за вре­мя корот­ко­го пре­бы­ва­ния в Совет­ском Сою­зе. Я пыта­юсь, одна­ко, дать вам кар­ти­ну того, как там всё устро­е­но на самом деле. Но помни­те: мы долж­ны смот­реть на это с точ­ки зре­ния людей, кото­рые в доре­во­лю­ци­он­ные годы вооб­ще не име­ли ника­ко­го обра­зо­ва­ния и меди­цин­ско­го обслуживания.

Есть мно­же­ство вещей, кото­рые аме­ри­кан­цы вряд ли бы захо­те­ли пере­нять, пото­му что наш опыт и воз­мож­но­сти были совер­шен­но дру­ги­ми. Но было бы ошиб­кой не при­зна­вать того, что про­ис­хо­дит в СССР. При­ня­тие этих заслуг даёт нам шанс луч­ше под­го­то­вить­ся к вызо­вам и пока­зать те реаль­ные выго­ды, кото­рые все­му миру может дать сво­бод­ная страна.


О связях, социальных условиях и чаевых

Повсю­ду в Совет­ском Сою­зе дей­ству­ет одна и та же схе­ма: если хочешь уви­деть всё, иди на самый верх. Те, кто нахо­дит­ся на ниж­них эше­ло­нах вла­сти, боят­ся при­ни­мать само­сто­я­тель­ные решения.

Так было, когда док­тор Давид Гуре­вич, путе­ше­ство­вав­ший со мной, попро­сил пока­зать ему Инсти­тут про­те­зи­ро­ва­ния. Будучи в Таш­кен­те, он уви­дел искус­ствен­ную руку, кото­рая про­из­ве­ла на него силь­ное впе­чат­ле­ние, и он пого­во­рил с моло­дым инже­не­ром, кото­рый её изоб­рел. Гуре­ви­чу ска­за­ли, что такой инсти­тут есть и в Москве, поэто­му док­то­ру захо­те­лось его увидеть.

Когда Давид позво­нил гла­ве инсти­ту­та в Моск­ву, ему ска­за­ли, что сна­ча­ла он дол­жен полу­чить раз­ре­ше­ние на посе­ще­ние инсти­ту­та у гла­вы Мини­стер­ства соци­аль­но­го обес­пе­че­ния. В ту же мину­ту, когда он ска­зал мини­стру соц­обес­пе­че­ния, жен­щине, чего он хочет, она взя­ла теле­фон и немед­лен­но дого­во­ри­лась об этом.

Мини­стер­ство соци­аль­но­го обес­пе­че­ния ока­зы­ва­ет чрез­вы­чай­но важ­ное вли­я­ние на жизнь совет­ских людей. Во вре­мя мое­го пер­во­го визи­та мини­стра не было на месте, но когда я побы­ва­ла там в послед­ний раз, я встре­ти­лась с ней, мадам Мура­вьё­вой. Меня пора­зи­ла кра­со­та её лица. Меня так­же впе­чат­ли­ли адми­ни­стра­тив­ные спо­соб­но­сти Мура­вьё­вой, и я бы очень хоте­ла, что­бы она посе­ти­ла нашу страну.

Во вре­мя мое­го пер­во­го при­ез­да в мини­стер­ство заме­сти­тель мини­стра объ­яс­нил: в каж­дом рай­оне Совет­ско­го Сою­за есть отдел соци­аль­ной защи­ты насе­ле­ния и на местах раз­ре­ше­но при­спо­саб­ли­вать­ся к любой кон­крет­ной потреб­но­сти, кото­рая может возникнуть.

В мос­ков­ском мини­стер­стве рабо­та­ет 380 чело­век, а по стране насчи­ты­ва­ет­ся 70 тысяч сотруд­ни­ков соц­за­щи­ты. Есть началь­ник по лечеб­ным и тру­до­вым вопро­сам и глав­ный по ухо­ду за инва­ли­да­ми и пре­ста­ре­лы­ми. Одно из под­раз­де­ле­ний зани­ма­ет­ся мно­го­дет­ны­ми жен­щи­на­ми, а дру­гое — лич­ным вни­ма­ни­ем к нуж­да­ю­щим­ся в помо­щи людям.

Бюд­жет мини­стер­ства в 1957 году состав­лял 34 мил­ли­ар­да руб­лей, из них 32 мил­ли­ар­да основ­ных рас­хо­дов на пен­сии и помощь мно­го­дет­ным семьям. 500 мил­ли­о­нов руб­лей идёт на нуж­ды пре­ста­ре­лых и инва­ли­дов в учре­жде­ни­ях, 100 мил­ли­о­нов руб­лей на про­те­зы, конеч­но­сти и так далее. Осталь­ное направ­ля­ет­ся на сана­тор­но-курорт­ное лече­ние и мате­ри­а­лы, необ­хо­ди­мые семьям.

Соци­аль­ная про­грам­ма СССР в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни направ­ле­на на здо­ро­вье людей. Она ведёт и пси­хи­ат­ри­че­скую рабо­ту, но мне это пока­за­лось наи­ме­нее раз­ви­той сто­ро­ной совет­ской меди­ци­ны. Чинов­ни­ки лег­ко­мыс­лен­но отно­сят­ся к про­бле­мам пси­хи­че­ско­го здо­ро­вья. Власть наста­и­ва­ет на том, что нет ниче­го осо­бен­но­го в пре­ступ­но­сти сре­ди несо­вер­шен­но­лет­них, и поэто­му нет необ­хо­ди­мо­сти в изу­че­нии пси­хи­че­ско­го здо­ро­вья моло­дых людей.

В управ­ле­нии соци­аль­но­го обес­пе­че­ния нахо­дит­ся 51 тех­ни­кум для пере­под­го­тов­ки инва­ли­дов, сле­пых и глу­хих. Эти учи­ли­ща затем помо­га­ют под­опеч­ным в тру­до­устрой­стве. Услу­ги на дому вклю­ча­ют выезд­ной уход за пожи­лы­ми и боль­ны­ми людь­ми, про­жи­ва­ю­щи­ми в одиночестве.

Ком­со­моль­ское озе­ро в Таш­кен­те. Фото Геор­гия Зель­мы. 1954 год. Источ­ник: russiainphoto.ru

Служ­ба пат­ро­наж­ных сестёр нахо­дит­ся в веде­нии соци­аль­но­го обес­пе­че­ния. В Таш­кен­те мы с док­то­ром Гуре­ви­чем очень хоте­ли наве­стить пат­ро­наж­ную сест­ру, но по какой-то при­чине это ока­за­лось невоз­мож­ным. У меня есть ощу­ще­ние, что это слу­чи­лось пото­му, что они пони­ма­ют свою отста­лость в жилищ­ном вопро­се и не хотят, что­бы при­ез­жие виде­ли, в каких стес­нён­ных усло­ви­ях живут люди.

Быто­вые усло­вия и обыч­но­го рабо­че­го, и ква­ли­фи­ци­ро­ван­но­го спе­ци­а­ли­ста с очень хоро­шей зар­пла­той не соот­вет­ству­ют стан­дар­там США. Мно­гие даже отно­си­тель­но недав­но постро­ен­ные квар­ти­ры выгля­дят так, как буд­то им уже мно­го лет, а вхо­ды в них и кори­до­ры напо­ми­на­ют наши соци­аль­ные про­ек­ты по рас­се­ле­нию трущоб.

Совер­шен­но необя­за­тель­но делать изыс­кан­ные две­ри или подъ­езд, но поче­му-то вхо­ды во мно­гие совет­ские квар­ти­ры всё рав­но кажут­ся уди­ви­тель­но непри­вле­ка­тель­ны­ми. Я наде­юсь, что пере­пол­нен­ность ско­ро будет преодолена.

На про­шлой неде­ле в «Нью-Йорк Таймс» я виде­ла забав­ное малень­кое пись­мо по пово­ду чае­вых в Совет­ском Сою­зе. В ста­тье из Рос­сии кор­ре­спон­дент газе­ты Джеймс Рестон под­дер­жал тео­рию о том, что в СССР не при­ня­то давать чае­вые. И автор пись­ма Клиф­тон Дэни­ел отве­тил, что мно­гие совсем не про­тив при­нять чае­вые от капи­та­ли­ста, если они дума­ют, что за ними не следят.

Я думаю, мистер Дэни­ел прав. В Совет­ском Сою­зе мне гово­ри­ли все­гда брать с собой подар­ки для людей, так как день­ги они не при­ни­ма­ли. Я обна­ру­жи­ла, что, когда за людь­ми при­смат­ри­ва­ло руко­вод­ство «Инту­ри­ста», всё дей­стви­тель­но обсто­я­ло имен­но так.

Неболь­шие подар­ки, конеч­но, вполне при­ем­ле­мы, но я чув­ство­ва­ла, что день­ги зна­чат для людей куда боль­ше. Когда пред­ста­ви­тель «Инту­ри­ста» узнал, что я кому-то дала день­ги, их мне опе­ра­тив­но вер­ну­ли. При этом в любое дру­гое вре­мя день­ги охот­но при­ни­ма­лись без еди­но­го сло­ва про­тив. Так про­ис­хо­ди­ло вез­де, где мне дове­лось побы­вать в Совет­ском Союзе.


В сле­ду­ю­щей ста­тье мы опуб­ли­ку­ем вто­рую часть заме­ток, где, поми­мо наблю­де­ния за совет­ской меди­ци­ной, Эле­о­но­ра Рузвельт раз­мыш­ля­ет о месте СССР в мире и его отно­ше­ни­ях с США и капитализмом.


Читай­те так­же «Интер­вью Эле­о­но­ры Рузвельт с Ники­той Хру­щё­вым»

Поделиться