Группы, которые в России известнее, чем у себя на родине

Рос­сия нико­гда не была важ­ным транс­порт­ным узлом в гастроль­ных марш­ру­тах зару­беж­ных арти­стов. Несмот­ря на гео­гра­фи­че­ские мас­шта­бы стра­ны, куль­тур­но РФ выклю­че­на из обще­ми­ро­во­го поп-про­цес­са, поэто­му кон­цер­ты при­ез­жих звёзд или про­сто музы­кан­тов здесь прак­ти­че­ски не отзы­ва­ют­ся эхом в их исто­рии. Есть, конеч­но, замет­ные исклю­че­ния — взять хотя бы «рус­ский „Вуд­сток“» в «Луж­ни­ках» или безум­ные кон­цер­ты RHCP и Prodigy на Крас­ной пло­ща­ди в 90‑х.

Одна­ко такие выступ­ле­ния — это всё-таки собы­тие в первую оче­редь в исто­рии стра­ны, неже­ли гостей. Тем инте­рес­нее слу­чаи, когда Рос­сия ста­ла для ино­стран­ных музы­кан­тов даже не вто­рым, а пер­вым домом. VATNIKSTAN собрал под­бор­ку этих ред­ких, но при­ме­ча­тель­ных примеров.

Smokie

Что делать поклон­ни­ку рок-музы­ки в СССР, если хочет­ся гово­рить о люби­мых груп­пах, но Beatles и Rolling Stones для вла­стей — крас­ная тряп­ка? Напри­мер, мож­но обсуж­дать кол­лек­ти­вы вро­де Smokie. И пусть на Запа­де подоб­ные бэн­ды совер­шен­но не попу­ляр­ны, за исклю­че­ни­ем одно­го-двух хитов, кото­рые часто ока­зы­ва­лись каверами.

В 1976 году груп­па Кри­са Нор­ма­на выпу­сти­ла две пес­ни, кото­рые ста­ли шля­ге­ра­ми на тер­ри­то­рии самой боль­шой стра­ны. What Can I Do сра­зу же «руси­фи­ци­ро­ва­лась», и мело­ма­ны с чув­ством под­пе­ва­ли душе­раз­ди­ра­ю­щий рефрен «Вод­ки най­ду!». А ком­по­зи­ция Living Next Door to Alice была хитом не толь­ко в Совет­ском Сою­зе, но и обре­ла вто­рое дыха­ние в Рос­сии. В нача­ле нуле­вых груп­па «Конец филь­ма» пере­ина­чи­ла на оте­че­ствен­ный лад пес­ню про зага­доч­ную Элис, чем окон­ча­тель­но пре­вра­ти­ла её в рус­скую застольную.

Но дело не толь­ко в низ­кой попу­ляр­но­сти и отсут­ствии на рада­рах цен­зу­ры. Про­сто Smokie игра­ли софт-рок, то есть музы­ку, кото­рая, несмот­ря на сло­во «рок», была мак­си­маль­но без­опас­ной, бук­валь­но — мяг­кой. Поэто­му, даже попа­ди подоб­ные груп­пы в обо­зре­ние струк­тур, вряд ли у слу­ша­те­лей Smokie воз­ник­ли бы серьёз­ные проблемы.

Uriah Heep

Любые про­из­вод­ные от музы­ки хип­пи — хэви-метал, хард‑, про­грес­сив- и про­чий рок — все­гда вос­при­ни­ма­лись в СССР музы­кой сво­бо­ды и были в наро­де на хоро­шем сче­ту. Неуди­ви­тель­но, что имен­но такая музы­ка помо­га­ла нала­жи­вать отно­ше­ния меж­ду стра­на­ми, когда Гор­ба­чёв и Рей­ган обме­ня­лись сим­во­ли­че­ским рукопожатием.

В кон­це 80‑х холод­ная вой­на схо­ди­ла на нет. Вете­ра­ны бри­тан­ско­го рока Uriah Heep гото­ви­лись к вылаз­ке за желез­ный зана­вес, что­бы отыг­рать десять кон­цер­тов в «Олим­пий­ском». Они не были пер­вой запад­ной груп­пой, высту­пав­шей в Москве: Элтон Джон, Бил­ли Джо­эл и UB40 их опе­ре­ди­ли. Но имен­но Uriah Heep ста­ли одной из пер­вых хард-рок групп, поко­рив­ших СССР.

Жите­ли Стра­ны Сове­тов вос­при­ни­ма­ли при­ез­ды таких бэн­дов как визи­ты богов. Всем было глу­бо­ко пле­вать, что те же Uriah Heep были дав­но не в чести на родине. И тем более нико­го не инте­ре­со­ва­ла ком­мер­че­ская сто­ро­на собы­тия. Мене­джер груп­пы Стив Пар­кер гово­рил, что согла­сил­ся на кон­цер­ты в Москве, даже не поста­вив музы­кан­тов в извест­ность. Ещё бы: он пре­крас­но пони­мал, что луч­шей рекла­мы для увя­да­ю­щей, нико­му не нуж­ной бри­тан­ской груп­пы про­сто не най­ти. Осо­бен­но учи­ты­вая, что гер­ман­ское шоу «хипов», пред­ше­ство­вав­шее «Олим­пий­ско­му», собра­ло толь­ко две тыся­чи человек.

Nazareth

Nazareth была настоль­ко попу­ляр­на в Рос­сии, что напи­са­ние назва­ния груп­пы транс­ли­том — «Наза­рет» — вос­при­ни­ма­ет­ся уже более кор­рект­ным, чем на англий­ском. Хоть музы­ка бри­тан­цев и бес­хит­рост­на, но вот при­чи­ны попу­ляр­но­сти груп­пы в Рос­сии — загад­ка без еди­но­го отве­та. Неко­то­рые счи­та­ют, что мас­со­вое при­зна­ние кол­лек­ти­ва свя­за­но с раз­ва­лом СССР и хлы­нув­шей на пост­со­вет­ское про­стран­ство ордой запад­ных роке­ров. Это, одна­ко, не объ­яс­ня­ет любовь рос­си­ян непо­сред­ствен­но к «Наза­ре­ту».

Дру­гая вер­сия — удач­ное сов­па­де­ние вре­ме­ни и места. В 1990 году груп­па при­ез­жа­ет в дожи­вав­ший послед­ние меся­цы СССР с 12 мос­ков­ски­ми и 10 ленин­град­ски­ми выступ­ле­ни­я­ми. Каж­дый кон­церт собрал от 16 до 22 тысяч зри­те­лей. После тако­го успе­ха, разу­ме­ет­ся, кол­лек­тив наве­дал­ся с туром и в сле­ду­ю­щем году. Но глав­ный визит слу­чил­ся в 1996 году, когда «Наза­рет» про­еха­лись уже по всей стране, захва­тив Мур­манск, Тверь, Сама­ру, Пермь, Ека­те­рин­бург, Кали­нин­град, Ростов-на-Дону, Тольят­ти, Уфу, Омск, Томск, Бар­на­ул, Ново­си­бирск и Вла­ди­во­сток. Поми­мо это­го, даже пели с Татья­ной Овсиенко.

Есть осно­ва­ния пола­гать, что с «Наза­рет» в Рос­сии слу­чил­ся тот же сце­на­рий, что и с дру­ги­ми, почти неза­мет­ны­ми на родине рок-груп­па­ми. Они были лишь дешё­вой копи­ей кори­фе­ев типа Black Sabbath и про­чих зару­беж­ных стол­пов жан­ра. В усло­ви­ях дефи­ци­та рос­си­яне при­ни­ма­ли на ура кон­цер­ты Nazareth, Uriah Heep и подоб­ных кол­лек­ти­вов. Поэто­му на пост­со­вет­ском про­стран­стве они до сих пор счи­та­ют­ся культовыми.

За послед­ние деся­ти­ле­тия груп­па ста­ла настоль­ко попу­ляр­ной, что про неё шути­ли, мол, «Nazareth посе­ти­ли в Рос­сии боль­ше горо­дов, чем Путин». Впро­чем, луч­ший при­мер вез­де­сущ­но­сти груп­пы и её попу­ляр­но­сти не в самых интел­лек­ту­аль­ных кру­гах — это ехид­ные строч­ки Рома­на Неумо­е­ва из «Инструк­ции по выжи­ва­нию», более извест­ные в испол­не­нии «Граж­дан­ской обороны»:

И я в этом горо­де жил
И очень любил «Наза­рет»,
Ина­че я был бы бит.

Brazzaville

Аме­ри­кан­ская инди-груп­па была созда­на в 1997 году. Её лидер Дэвид Бра­ун играл на сак­со­фоне у Бека, но его лич­ный бэнд так и не сыс­кал и толи­ки той попу­ляр­но­сти, что у извест­но­го кали­фор­ний­ца. Во вся­ком слу­чае, не сыс­кал на родине, а вот в Рос­сии при­шёл­ся кста­ти. Прав­да, к тому вре­ме­ни, когда меж­ду Рос­си­ей и Brazzaville обра­зо­ва­лась вза­им­ная любовь, Бра­у­ну уже было за сорок.

По леген­де, оте­че­ствен­ным слу­ша­те­лям Бра­у­на открыл Арте­мий Тро­иц­кий, дав­ным-дав­но заявив­ший, что «со вре­мён Джи­ма Мор­ри­со­на и Doors в Аме­ри­ке не было груп­пы более роман­тич­ной, чем Brazzaville». Занят­но, что имен­но эта цита­та «выпи­ра­ет» в каче­стве паб­ли­си­ти груп­пы в Рос­сии, при­том что в при­ве­дён­ных сло­вах Тро­иц­ко­го нет ни сло­ва, соб­ствен­но, о быв­шем СССР. Тем не менее с тех пор «аме­ри­ка­нец с рус­ской душой», как ино­гда назы­ва­ют в прес­се Бра­у­на, наве­ды­ва­ет­ся с гастро­ля­ми в Рос­сию с завид­ным для дру­гих ино­стран­цев постоянством.

Одна­ко здесь мно­го мифов. Насто­я­щим попу­ля­ри­за­то­ром Brazzaville на Руси высту­пил отнюдь не Тро­иц­кий, а Мак­сим Семе­ляк, напи­сав­ший одна­жды, что из груп­пы Бра­у­на может вый­ти культ уров­ня Тома Уэйт­са. Сда­ёт­ся, что сло­ва Семе­ля­ка во вре­ме­на его пуб­ли­ка­ций в «Афи­ше» име­ли боль­ший вес. К тому же в те вре­ме­на наби­рал попу­ляр­ность «евро­пей­ский про­ект» — пред­став­ле­ни­ем о том, что Рос­сия явля­ет­ся частью Евро­пы, кото­ро­му «Афи­ша» в доста­точ­ной сте­пе­ни поспо­соб­ство­ва­ла. Соот­вет­ствен­но, любые «бра­та­ния» с нерав­но­душ­ны­ми к Рос­сии музы­кан­та­ми вполне логич­но. Тем более если речь об аме­ри­кан­це, кото­рый каве­рил Цоя, «Зелё­но­гла­зое так­си» из репер­ту­а­ра Миха­и­ла Бояр­ско­го и «Мало­лет­них шалав» груп­пы «Алек­син».

Placebo

Каза­лось бы, бри­тан­цев Placebo не долж­но быть в этом спис­ке. Облас­кан­ные вни­ма­ни­ем Дэви­да Боуи, глав­ные анта­го­ни­сты брит-попа, не абы кто в исто­рии рок-музы­ки, а ста­ло быть — груп­па, зара­бо­тав­шая ста­тус в Евро­пе и Аме­ри­ке. Частич­но, это прав­да. Одна­ко вре­ме­на, когда Placebo хэд­лай­не­ри­ли топо­вые зару­беж­ные фести­ва­ли, дав­но про­шли. Они уже не сдви­га­ю­щая нор­мы сен­са­ция, а лишь одни из мно­же­ства аль­тер­на­тив­ных рок-бэн­дов. Зато в Рос­сии Placebo до сих пор ава­та­ры инаковости.

Сна­ча­ла ста­ти­сти­ка. Placebo дав­но ста­ли часты­ми гостя­ми пост­со­вет­ско­го про­стран­ства: от три­ум­фаль­но­го дебю­та в 2001 году в Зелё­ном теат­ре Пар­ка Горь­ко­го и ста­ту­са гвоз­дей про­грам­мы фести­ва­ля «Мак­сид­ром» до цело­го тура по рос­сий­ским горо­дам. На гастро­лях даже сня­ли фильм Placebo: Alt.Russia о путе­ше­ствии груп­пы через стра­ну, обще­нии с фана­та­ми и про­сто мест­ны­ми жителями.

Поми­мо это­го, Placebo ведут офи­ци­аль­ные акка­ун­ты в рос­сий­ских соци­аль­ных сетях, при­чём изъ­яс­ня­ют­ся на рус­ском язы­ке. При рели­зе сингла Beautiful James груп­па выло­жи­ла рус­ско­языч­ное лирик-видео, кото­рое за час набра­ло боль­ше про­смот­ров, чем ана­ло­гич­ные видео на дру­гих языках.

Воз­мож­но, попу­ляр­ность кол­лек­ти­ва свя­за­на с теми же при­чи­на­ми, что и в Бри­та­нии 90‑х. Placebo ста­ли голо­сом тех под­рост­ков, кото­рые чув­ству­ют себя не похо­жи­ми на дру­гих, но не нахо­дят отзву­ки соб­ствен­ных пере­жи­ва­ний в твор­че­стве оте­че­ствен­ных музы­кан­тов. В Рос­сии нико­гда не было сво­е­го Дэви­да Боуи, как и любо­го дру­го­го арти­ста, пою­ще­го для «фри­ков». Те после­до­ва­те­ли Боуи из когор­ты рус­ско­го нью-вей­ва, кото­рые кра­си­лись не мень­ше мэт­ра, прак­ти­че­ски не уна­сле­до­ва­ли тем, про кото­рые пел вели­кий бри­та­нец. Что ещё пла­чев­ней, мно­гие из запад­но­ев­ро­пей­ских после­до­ва­те­лей Бело­го Гер­цо­га — не самые частые гости в нашей стране, из-за чего дол­гое вре­мя место для подоб­ных арти­стов оста­ва­лось вакант­ным. Placebo заня­ли его со всей уверенностью.

Что инте­рес­но, если в Бри­та­нии соче­та­ние глэ­ма и гран­жа выде­ля­ло груп­пу Брай­а­на Мол­ко из ретро­град­ной и типич­но англий­ской вол­ны групп, то в Рос­сии Placebo ста­ли попу­ляр­ны в том чис­ле из-за столь необыч­но­го мик­са. Они при­влек­ли вни­ма­ние и тех, кто пред­по­чи­та­ет напо­ри­стый рок, и тех, кому не хва­та­ет хариз­ма­тич­ной, андро­гин­ной фигу­ры, подоб­ной Мол­ко, в России.

IAMX

Как и в слу­чае с Placebo, элек­тро-поп про­ект IAMX врас­та­ет в чисто англий­скую эсте­ти­ку. Раз­ни­ца толь­ко в том, что IAMX вооб­ще нико­гда не были попу­ляр­ны в Англии: всё-таки для стра­ны, поро­див­шей глэм-эсте­ти­ку, одной андро­гин­но­сти недо­ста­точ­но, что­бы про­из­ве­сти боль­шое впе­чат­ле­ние. Сколь­ко бы скеп­ти­ки ни гово­ри­ли, что музы­ку про­да­ёт образ, спра­вед­ли­во это толь­ко в том слу­чае, если музы­ка не усту­па­ет ими­джу. В слу­чае про­ек­та Кри­са Кор­не­ра музы­ка усту­па­ла, и сильно.

Зато в наших широ­тах, види­мо, сно­ва за неиме­ни­ем оте­че­ствен­но­го экви­ва­лен­та, IAMX при­шлись по душе. В Рос­сии они быва­ют часто, а иной раз дают и несколь­ко кон­цер­тов за год.

Morcheeba

В нуле­вые, кото­рые посто­ян­но рефлек­си­ру­ют­ся как вре­мя куль­тур­но скуч­ное, в Рос­сии набрал попу­ляр­ность трип-хоп. Появив­ший­ся в Бри­сто­ле, этот жанр кри­ти­ко­вал выжжен­ный нео­ли­бе­ра­лиз­мом город­ской ланд­шафт, где не оста­лось куль­ту­ры, а толь­ко лишь при­зра­ки более бога­то­го про­шло­го. Подоб­ные шпен­гле­ров­ские опи­са­ния вряд ли подой­дут Morcheeba. Их трип-хоп совсем не кон­фликт­ный, ско­рее озву­чи­ва­ю­щий все­яд­ный капи­та­лизм, чем кри­ти­ку­ю­щий его.

Неуди­ви­тель­но, что в Рос­сии нуле­вых груп­па при­шлись так кста­ти. Для рус­ско­го уха Morcheeba вос­при­ни­ма­лась как доро­гая экзо­ти­ка — вро­де кофе, собран­но­го и упа­ко­ван­но­го пря­мо в Эфи­о­пии, без какой-либо завод­ской обра­бот­ки. И дей­стви­тель­но, лег­ко пред­ста­вить, как заев­ший­ся биз­нес­мен «сытых нуле­вых», далё­кий от куль­ту­ры, может при­нять назва­ние груп­пы за мар­ку бод­ря­ще­го напитка.

Джей-Джей Йохансон

Шве­ция — одна из самых могу­чих на поп-музы­ку стран. Соб­ствен­но, твор­че­ство Йохан­со­на на родине никто не слу­ша­ет, зато в Рос­сии у арти­ста слу­чи­лась целая карье­ра. Кри­тик Борис Бара­ба­нов писал, что Джей-Джей прак­ти­че­ски иде­аль­но адап­ти­ро­ван к нуж­дам рос­сий­ско­го потре­би­те­ля. Чер­тов­ски верно.

Как и в слу­чае Morcheeba, музы­ка швед­ско­го авто­ра-испол­ни­те­ля выхо­ло­щен­ная донель­зя. Если во вре­ме­на тоталь­ной цен­зу­ры люди по понят­ным при­чи­нам слу­ша­ли обез­жи­рен­ную музы­ку, то в нуле­вые ей отда­ва­ли пред­по­чи­та­ли уже по при­чи­нам конформистским.

Вот и Йохан­сон при­шёл­ся ко дво­ру эпо­хи ста­биль­но­сти. Пред­ставь­те его пес­ни на рус­ском — полу­чит­ся обык­но­вен­ная, при­мод­нён­ная рус­ская эст­ра­да. Поэто­му он попу­ля­рен во Фран­ции, а у нас — фран­цу­зы вро­де Джо Дас­се­на. Или срав­ни­те глав­ный хит Джей-Джея So Tell The Girls That I Am Back In Town, где име­ет­ся клас­си­че­ская «золо­тая» минор­ная секвен­ция, очень люби­мая рус­ским ухом, с рус­ским ана­ло­гом, осо­бен­но в при­пе­вах.

В общем, эта­кое радио «Шан­сон» для экзаль­ти­ро­ван­ной интел­ли­ген­ции. А вос­тор­жен­ные рецен­зии Артё­ма Рон­да­ре­ва и Юрия Сапры­ки­на обес­пе­чи­ли более чем креп­кую медиа­под­держ­ку. Сло­вом, ника­кой магии — всё обыденно.

Rialto

Брит-поп, поми­мо Oasis, Blur, Pulp и Suede, поро­дил целую армию вто­ро­сорт­ных групп, о кото­рых мало кто зна­ет за пре­де­ла­ми местеч­ко­вых пабов Вели­ко­бри­та­нии и сооб­ще­ства архи­ва­ри­усов Top of The Pops. Вот кто пом­нит сего­дня Longpigs или Romo? Были, прав­да, и обрат­ные ситу­а­ции, когда кол­лек­ти­вы ста­но­ви­лись извест­нее за пре­де­ла­ми Туман­но­го Аль­био­на. Одна из таких — лон­дон­ские ретро­гра­ды Rialto.

Кому толь­ко в те вре­ме­на не про­ро­чи­ли занять место Oasis. Rialto не ста­ли исклю­че­ни­ем: жур­нал Melody Maker обсы­пал груп­пу саха­ром, пред­ве­щая тита­ни­че­ский успех само­дель­но­го сти­ля cinematic-pop (в дей­стви­тель­но­сти тот же брит-поп). Увы, ничем не при­ме­ча­тель­ная груп­па отме­ти­лась дву­мя син­гла­ми, попав­ши­ми в хит-пара­ды: Untouchable с 20‑м местом и усту­па­ю­щий ему Monday Morning 5:19 с 37‑м местом. Одна­ко имен­но послед­ний син­гл и про­сла­вил груп­пу за пре­де­ла­ми Англии.

Monday Morning 5:19 стал одним из забы­тых, но когда-то безум­но попу­ляр­ных брит-поп гим­нов в Рос­сии. При­чи­ны успе­ха, кажет­ся, сугу­бо мело­ди­че­ские, как и в слу­чае с Джей-Джей Йохан­со­ном. В песне исполь­зо­ва­на гар­мо­ния, очень харак­тер­ная для эст­рад­ных, автор­ских, шан­сон­ных и про­чих рус­ских песен, но не часто встре­ча­ю­ща­я­ся в запад­ной поп-музы­ке. В ком­по­зи­ции куп­лет начи­на­ет­ся с аккор­дов Em — Am — D — G. На эту после­до­ва­тель­ность мож­но спеть, напри­мер: «Тём­ная ночь, толь­ко пули сви­стят по сте­пи», или «И тогда навер­ня­ка вдруг запля­шут обла­ка, и куз­не­чик запи­ли­ка­ет на скрип­ке», или «Белые розы, белые розы, без­за­щит­ны шипы, что с ними сде­лал снег, и мороз, и лёд вит­рин голу­бых?», или даже «Дрем­лет за горой мрач­ный замок мой…». В общем, мно­го песен, при­выч­ных рос­си­я­нам с дет­ства. А вот в англо­языч­ной музы­ке такая гар­мо­ния прак­ти­че­ски отсут­ству­ет, чего не ска­жешь о фран­цуз­ском шан­соне. Если в этой песне облег­чить ритм и убрать пере­гру­жен­ные гита­ры, полу­чит­ся вполне кано­нич­ный фран­цуз­ский шан­сон. А если пере­во­дить на язык брит-попа, то Rialto — это такая понят­ная рус­ско­му уху рафи­ни­ро­ван­ная вер­сия Pulp.

Мело­дия сде­ла­ла своё дело, и клип на пес­ню кру­ти­ли по ТВ чуть ли не чаще, чем Wonderwall Гал­ла­хе­ров. Види­мо, когда бри­тан­ские кри­ти­ки рав­ня­ли Rialto с Oasis, то под­ра­зу­ме­ва­ли эфи­ры рос­сий­ско­го телевидения.

Читай­те так­же «„Всё порви, нач­ни сна­ча­ла“: исто­ки и буду­щее пост­пан­ка в Рос­сии».