Недавно мы запустили цикл, в котором говорим о самых знаковых и самобытных фотографах позднего СССР и новой России. Ранее VATNIKSTAN уже рассказал об известном документалисте Борисе Михайлове. Сегодня мы продолжаем серию материалом о втором по очереди, но не по значимости фотожурналисте отечественной современности. Представляем вашему вниманию Валерия Щеколдина, чьи чёрно-белые снимки до сих пор шокируют и волнуют общественность.
Валерий Щеколдин сегодня известен как один из мэтров российской документальной фотографии. Герои его снимков — обычные люди: жители Советского Союза и новой России, взрослые и дети, обитатели домов престарелых и детских домов, пациенты психоневрологических диспансеров и случайные прохожие.
Рутина — ключ ко всему
Будущий мастер родился в 1946 году в городе Горький (Нижний Новгород). Уже будучи подростком, Валерий живо заинтересовался фотографией. Однако образование поначалу отправился получать совсем в другой области.
В 1964 году молодой человек окончил Ульяновский автомеханический техникум, затем семь лет работал конструктором на местном автозаводе. В 1972 году Щеколдин получил диплом Ульяновского политехнического института[simple_tooltip content=‘в настоящее время Ульяновский государственный технический университет’]*[/simple_tooltip], после чего отслужил в советской армии.
В конце 1960‑х годов Щеколдин начинает свой творческий путь в фотографии. В 1974 году, по возвращению с армейской службы, он устроился внештатным фотокорреспондентом в местную газету — «Ульяновский комсомолец». Он делает снимки завода, начинает публиковаться в журналах «Советская женщина», «Огонёк», «Работница», «Крестьянка», «Семья и школа» и других. Валерий Петрович много работает, отражая на снимках будничную рутину рядовых жителей Ульяновска.
В этой газетной лаборатории выработался своеобразный творческий метод Щеколдина — передать взгляд очевидца, неравнодушного к происходящему. Активный период творчества автора охватывает почти три десятилетия: с конца 1960‑х до конца 1990‑х годов. Но сам автор никак не делит для себя работы советского и постсоветского времени. В них нет противопоставления, ведь рутина никогда не меняется.
«Эпохи воздействуют вроде бы на всех одинаково, но у всех разная сопротивляемость и изменчивость к ним. И поэтому человек — интересней эпохи. Интересно, конечно, как обстоятельства влияют на человека. Интересно, как человек противостоит этим обстоятельствам».
«Соцкретинизм» — стиль и потенциал
Оглядываясь назад, Щеколдин иронично называет свои ранние самостоятельные работы «соцкретинизмом». По словам автора, ему не нравились пропагандистские и агитационные снимки, в том числе те, которые он сам и создавал. Поэтому Щеколдин придумал для себя особое направление «соцкретинизм» (название, по-видимому, ехидно переиначивает понятие «соцреализм»), где обличал абсурд советской системы и пропаганды. В отдалённом будущем он даже планировал опубликовать их сборником под названием «Искусство вырождения», но до перестройки вынужден был снимать «в стол».
«Когда я делал свою серию снимков о „ненаглядной“ наглядной агитации и глуповатой политической пропаганде, к которой нельзя было относиться всерьёз, но которая, однако, делала своё дурацкое дело, я понял, что относиться к ней надо с юмором».
Первые самостоятельные шаги Щеколдина не были успешными: его серьёзные, злободневные фотографии практически не публиковали. Автор изображал действительность «без прикрас», зачастую совершенно безрадостную. А для советских СМИ требовались снимки более живые, подцензурные, выхоленные, работающие на пропаганду с красивой картинкой.
Известность и слава придёт к мастеру только после 1991 года. Тогда он вступит в Союз фотохудожников России, став его почётным членом. Но это будет позже. А в начале 1980‑х годов фотографу удалось сделать серию снимков там, где до этого посторонние практически не появлялись.
Спрятанные от посторонних глаз
«Это же задача искусства — в человеке найти какую-то духовную жизнь, может быть, в некрасивом лице, но увидеть просветление».
Щеколдину по счастливой случайности удалось попасть на территорию дома ребёнка в Ульяновской области. Он снимал юных обитателей дома и посчитал своим долгом рассказать о том, что увидел. Ведь остальному обществу не было никакого дела до условий, в которых те вынуждены жить:
«Мне было интересно, как там живут дети. И вот, будучи в то время внештатным корреспондентом газеты „Ульяновский комсомолец“, я решил воспользоваться своим удостоверением, чтобы пройти в дом ребёнка. Я понял, что нужно об этом больше рассказывать людям, что [мне] стыдно делать вид, что ничего не произошло».
Эти фотографии стали настоящим эксклюзивом: подобная тема практически не освещалась ранее. Щеколдин одним из первых пролил свет на жизнь детей и подростков с особенностями развития в детдомах. На самом деле фотограф не знал заранее, что в одной из палат дома ребёнка, отдельно ото всех, содержатся дети с инвалидностью.
«Я сначала просто наблюдал, как воспитатели занимаются с детьми и потихоньку снимал. В этот момент ко мне подошла санитарка и спросила: „А вы не были в девятой палате?“ Я говорю, что нет, а что там? Она так загадочно посмотрела на меня и сказала: „А вы зайдите туда“. И я зашёл».
Щеколдин продолжал развивать эту тему и в постсоветское время. С 1990‑х по 2005 год он по многу раз посещал психоневрологические интернаты, где проходили лечение не только дети, но и взрослые. Зачастую условия проживания в интернатах не соответствовали прописанным на бумаге стандартам. И после того, как результаты визитов автора оказывались в прессе, руководители ПНИ получали выговоры и лишались должностей.
С 2005 году журналисту больше не давали снимать в закрытых учреждениях психоневрологии. После публикации работ Щеколдина в немецком журнале Stern главврач психоневрологического отделения одной из деревенских больниц был уволен. В итоге фотограф приобрёл дурную славу среди руководства диспансеров и интернатов. Отныне ему просто не позволяли проникнуть на их территорию.
Репортаж из Беслана
В 2004 году Валерий Щеколдин снимал в Беслане — сразу после трагических сентябрьских событий. От фотожурналиста, известного мрачными, жестокими и правдивыми снимками, ожидали именно таких кадров. Однако телевидение и новостные ленты уже были наводнены сюжетами, полностью отражающими весь ужас произошедшего теракта.
Щеколдин же снял совершенно иную серию. На его фотографиях нет погибших людей, но есть скорбящие, на чьих лицах застыла неподдельная печаль. При работе над материалом автор специально использовал максимально сильный объектив. Он хотел иметь возможность снимать крупные планы издалека, чтобы не тревожить убитых горем людей.
Пик славы Валерия Щеколдина, почётного члена Союза фотохудожников России, пришёлся на 1990‑е годы. В это время он получил несколько престижных премий, в числе которых «Лучшая фотосерия года» (1996), «Фотограф года» (1998).
В настоящее время автор живёт и работает в Подмосковье. В одном из своих интервью он говорил, что фотограф должен брать на себя ответственность и, видя всю правду, пропускать её через себя. В этом вся соль и весь смысл.
«Говорят, что в портрете всегда есть два портрета: его создателя и объекта. Всегда если знаком лично с фотографом, понимаешь, почему героями снимков он выбрал именно этих людей: скорее всего, в них есть духовное какое-то сходство с ним, фотографу показалось, что он их „понял“».
Смотрите также «Будни советской больницы в фотографиях Владимира Соколаева».
