Когда говорят о Балабанове, чаще всего вспоминают дилогию «Брат» и «Брат 2», «Груз 200», «Про уродов и людей», «Жмурки». На этот раз мы обратимся к первому полнометражному фильму российского режиссёра — «Счастливые дни», с которого и началась его творческая карьера.
Алексей Балабанов начал снимать фильмы в Свердловске в конце 1980‑х годов. Это были полудокументальные ленты о его друзьях рок-музыкантах, актёрами выступали ребята из «Наутилус Помпилиус» и «Настя». В первые годы после переезда в Ленинград начался новый виток творчества: Балабанов пошёл учиться у Алексея Германа. Плодом этого союза стал фильм «Счастливые дни» (1991 год).
Повествование начинается в психиатрической лечебнице. Неназванный главный герой в исполнении Виктора Сухорукова представлен на осмотр двум врачам. Он (именно так протагонист обозначен в сценарии) показывает своё перебинтованное темя докторам, которые после недолгого совещания решают выдворить пациента. Аргументом становится фраза о «бесполезности дальнейшего лечения». Он бежит в больничный подвал, надеясь там укрыться от изгнания. Ответ на все вопросы — захлопнутая дверь. Главный герой лишился всего, что так долго давало ему смысл существования.
На дворе холодная погода. Календарный год событий фильма установить трудно, но машин ещё нет — перед нами середина или конец XIX века. Знакомство зрителя с опустевшим городом начинается с грохочущего трамвая, проезжающего мимо персонажей. Пугающие улицы, которые стали новым пристанищем главного героя, наводняют пугающие люди. Каждый готов толкнуть, наехать, сбить с ног. С каждым кадром живых людей в городе становится всё меньше. Дважды в «квартире для одинокого мужчины» отказывают арендаторы, к которым Он робко стучится. Когда же героя приютит женщина, зовущая его «Борей», самой частой репликой Сухорукова станет «…уйду я от вас!». Очень Ему не нравится мир, в который его выбросили.
Нежная улыбка появляется на устах главного героя в минуты спокойствия. Его посещает умиротворение, когда он разглядывает свою музыкальную шкатулку — то немногое, что ему удалось оставить от прежней жизни. Добром и лаской Он одаривает лишь животных — с украденным ослом путешествует, а с ёжиком играется. Интересно, как трансформируется улыбка Виктора Сухорукова в следующих фильмах Балабанова — звериный оскал Виктора в фильме «Брат» (1997 год) и гипнотизирующая ухмылка Виктора Ивановича из «Про уродов и людей» (1998 год).
Безымянный главный герой не стремится к обладанию индивидуальностью. Он лишний в мире лишних. «Сергей Сергеичем» он снимает разбитую комнатушку. Примерно в такой же поселится герой Сергея Бодрова в Петербурге уже в 1990‑е годы. «Петром» он проводит время с бездомными в подвале и на кладбище. «Борей» селится в квартире проститутки, отгородившись от огромной комнаты спинкой антикварного дивана. Главный герой, при появлении очередного клиента хозяйки, таится в соседней комнате. Подобный эпизод Балабанов включит в сценарий мелодрамы «Мне не больно» (2010 год), когда Миша (Александр Яценко) застрянет в квартире Таты (Рената Литвинова).
Цикличность истории у Балабанова отражается в музыкальном фоне фильма. В «Счастливых днях» тема главного героя — отрывок из оперы Вагнера «Летучий голландец», которую заедает на одном и том же месте. Он — сорвавшаяся с грампластинки игла, которая не может закончить мелодию. Лишний человек.
Кроме музыки назойливо повторяются некоторые эпизоды и ситуации: человека без имени постоянно просят показать темя. Просят так, что зрителю становится неловко. Будто речь идёт если не о чём-то постыдном и аморальном, то, как минимум, о непринятом в порядочном обществе. На это предложение Он всегда отвечает отказом. С готовностью Он показал темя лишь однажды — врачам в больнице, с этого и начались его скитания. Во всех местах своего временного проживания Он наталкивается на заколоченную дверь, к которой его тянет. Всюду, где появляется главный герой, он произносит одну и ту же фразу, которая упоминалась выше. Отовсюду изгнанный, в финале фильма Он найдёт приют в лодке, которую как альтернативу гробу припас себе один из бездомных. Перед титрами на безлюдной улице начинается наводнение, которое затапливает рельсы и трамвай из начала фильма. Апокалипсис пришёл удивительно тихо для умирающего чёрно-белого города. И никому нет до этого дела.
«Счастливые дни» — фильм, наполненный меланхоличным абсурдом безвременья, вышел в 1991 году. Очевидным может показаться сравнение сюжета с историческими событиями, актуальными на момент выхода кинокартины. Над головой главного героя долго «работали», что-то резали внутри, что-то вкладывали. Безызвестный эксперимент, к которому за внушительный срок привык испытуемый, провалился. «Больной» перестал быть полезен, его выкинули на улицу. Протагонист фильма обретает свободу, но, распоряжаясь ею, постоянно попадает в узкие тоннели петербургских проулков и до безмолвного ужаса глухие дворы-колодцы. Сомнамбулические жители Петербурга без тени надежды, без стремлений и веры пытаются задержать, приземлить Его, напомнить о плоти, оторвав от духа. Рождается одна из главных тем творчества Алексея Балабанова — поиск смысла и морали в обществе разложения.
Интересен момент из начала фильма. Перед осмотром в кабинете, когда затемнение сменяется резким светом, зритель понимает, что главный герой мгновение назад спал, но хирургический светильник, который неожиданно включили, вернул его к бодрствованию. Этим приёмом Балабанов сводит воедино опыт персонажа фильма и зрителя у экрана. То, что чувствует Он, чувствуем и мы. Нам тоже не показывают затылок главного героя, это над нами нависли хирурги с ножами.
На Каннском кинофестивале дебютный полный метр Балабанова приняли тепло. О новой фигуре европейского кино заговорили, напрямую связывая его с влиянием Алексея Германа. Чёрно-белое изображение, где грязное отчётливо тёмно, а невинное ярко бело — действительно почерк Германа. Сам сценарий же Балабанов писал, запершись в своей квартире. Он с самого начала работал в своём стиле — запирался с литературой для вдохновения. Клаустрофобия в «Счастливых днях» от Кафки, абсурд от Беккета, Петербург, будто бы времён блокады, от Хармса. Пьеса Сэмюеля Беккета «Happy Days» дала название ленте, а следующий (и последний в стилистике Германа) фильм будет поставлен по роману «Замок» Франца Кафки.
В «Счастливых днях» была попытка создать язык нового русского авторского кинематографа — план был составлен. Выполнение поставленной задачи легло на фильмы «Про уродов и людей» и «Брат». Перевыполнение плана и установка новой вершины артхаусного кино — «Груз 200».
Читайте также «„Имею право“: как советский кинематограф 1970‑х стал феминистским».