«Мир — вот наша главная задача». Интервью с Брежневым в журнале Time

В янва­ре 1979 года Лео­нид Ильич при­нял в Крем­ле деле­га­цию аме­ри­кан­ских жур­на­ли­стов. Репор­тё­ры гово­ри­ли с ген­се­ком о неспо­кой­ной ситу­а­ции в мире: Евро­па чув­ству­ет угро­зу с восто­ка, а Китай недо­во­лен пози­ци­ей Моск­вы по мас­со­вым убий­ствам в Камбодже.

Но Бреж­нев был настро­ен опти­ми­стич­но. Ген­сек заявил, что стре­мит­ся к раз­ряд­ке и пре­кра­ще­нию гон­ки воору­же­ний, к доб­ро­со­сед­ству и сотруд­ни­че­ству. Он гово­рил, что миро­вые лиде­ры не долж­ны допу­стить ядер­ной вой­ны, и оспа­ри­вал пред­по­ло­же­ния об угро­зе от СССР. Лео­нид Ильич верил: лишь сооб­ща две сверх­дер­жа­вы побе­дят в борь­бе за мир на Земле.

VATNIKSTAN пред­став­ля­ет архив­ную ста­тью жур­на­ла Time с уни­каль­ным интер­вью совет­ско­го лиде­ра. Мате­ри­ал пере­вёл Иван Тол­ма­чёв, а наша редак­ция внес­ла в текст необ­хо­ди­мые сти­ли­сти­че­ские правки.

За 15 выда­ю­щих­ся лет у руля Совет­ско­го Сою­за Лео­нид Бреж­нев собрал вну­ши­тель­ную кол­лек­цию меда­лей, орде­нов и титу­лов. Гене­раль­ный сек­ре­тарь Ком­му­ни­сти­че­ской пар­тии, Пред­се­да­тель Пре­зи­ди­у­ма Вер­хов­но­го Сове­та, Мар­шал Совет­ско­го Сою­за — вот лишь неко­то­рые из мно­же­ства его долж­но­стей. Одна­ко Бреж­не­ву уже 72 года. То, что он про­па­да­ет и подол­гу отсут­ству­ет — как гово­рят, из-за некой зага­доч­ной болез­ни, — заста­ви­ло совет­ских граж­дан, а вме­сте с ними и зару­беж­ных ана­ли­ти­ков задать­ся вопро­сом, дей­стви­тель­но ли он ещё в сед­ле и не утра­тил ли хват­ку. На про­шлой неде­ле ген­сек дал пер­со­наль­ное интер­вью аме­ри­кан­ским жур­на­ли­стам, на кото­ром пяте­рым пред­ста­ви­те­лям Time выпал шанс самим разо­брать­ся, что к чему. Сре­ди них был и глав­ный редак­тор мос­ков­ско­го офи­са Брюс Нилан. Вот его репортаж.

Луч­ше все­го ситу­а­цию выра­зил один высо­ко­по­став­лен­ный иссле­до­ва­тель Крем­ля, живу­щий в Москве. Он ска­зал пря­мо: «Бреж­нев пра­вит бал». Дей­стви­тель­но, рань­ше бле­стя­щий чёр­ный лиму­зин «ЗИЛ» ген­се­ка каж­дый день в восемь утра с рёвом про­но­сил­ся по Куту­зов­ско­му про­спек­ту в сто­ро­ну Крем­ля. Сей­час же он, как пра­ви­ло, при­ез­жа­ет толь­ко око­ло деся­ти. Бреж­нев гораз­до чаще, чем рань­ше, дела­ет пере­ры­вы на отдых и берёт выход­ные. Он сосре­до­то­чен на мень­шем коли­че­стве вещей. Вме­сто импуль­сив­ных поли­ти­че­ских реше­ний, кото­ры­ми Лео­нид Ильич сла­вил­ся, он при­ни­ма­ет у себя важ­ных гостей и честву­ет их тоста­ми, кото­рые чита­ет с зара­нее под­го­тов­лен­ных бума­жек. Боль­шая часть было­го запа­ла исчез­ла без следа.

Прав­да и в том, что Бреж­нев пра­вит, опи­ра­ясь на под­держ­ку сорат­ни­ков в Полит­бю­ро, в согла­сии с пре­мье­ром Алек­се­ем Косы­ги­ным и пар­тий­ным идео­ло­гом Миха­и­лом Сус­ло­вым. Но глав­ный в этой ком­па­нии имен­но он. Если в этом и были сомне­ния, все они испа­ри­лись месяц назад. Тогда Бреж­нев при­вёл в выс­шее руко­вод­ство стра­ны двух близ­ких дру­зей — Кон­стан­ти­на Чер­нен­ко как пол­но­прав­но­го чле­на Полит­бю­ро и Нико­лая Тихо­но­ва как кан­ди­да­та в члены.

В своё вре­мя Бреж­нев был про­те­же Ники­ты Хру­щё­ва, но сам он так и не вырас­тил достой­но­го пре­ем­ни­ка. Про­гно­зи­сты из запад­ных сто­лиц при­зна­ют, что не пони­ма­ют, как в дей­стви­тель­но­сти рабо­та­ет Полит­бю­ро. Они не могут ука­зать на логич­но­го про­дол­жа­те­ля дела (не гово­ря уже о сопер­ни­ке) Лео­ни­да Ильи­ча. Здесь, в Москве, всё ещё бреж­нев­ская эпо­ха, и сам гене­раль­ный сек­ре­тарь ясно даёт понять, что хочет сохра­нить всё как есть.

У Бреж­не­ва всё ещё есть воля и энер­гия на изну­ря­ю­щие вещи, кото­ры­ми обя­за­ны зани­мать­ся наци­о­наль­ные лиде­ры. Почти каж­дый день он встре­ча­ет­ся с зару­беж­ны­ми гостя­ми: аме­ри­кан­ски­ми сена­то­ра­ми, ком­му­ни­сти­че­ски­ми деле­га­ци­я­ми, мини­стра­ми из стран Азии и Афри­ки, бан­ки­ра­ми и про­мыш­лен­ни­ка­ми. Лео­нид Ильич участ­ву­ет в бес­чис­лен­ных пар­тий­ных и госу­дар­ствен­ных кон­фе­рен­ци­ях. Воз­мож­но, уто­ми­тель­ней все­го в его рабо­те то, что он не толь­ко сам про­из­но­сит длин­ные пуб­лич­ные докла­ды, но и выслу­ши­ва­ет бес­ко­неч­ные речи других.

В хоро­шие дни Бреж­нев может делать всё выше­опи­сан­ное и даже боль­ше. Но в Москве гово­рят, что у него быва­ют и пло­хие дни — как у всех пожи­лых людей. Ходят слу­хи о том, поче­му он не ухо­дит в почёт­ную доб­ро­воль­ную отстав­ку или поче­му его не заме­ни­ли на моло­до­го и здо­ро­во­го руко­во­ди­те­ля. Одна из при­чин в том, что Лео­нид Ильич сохра­нил попу­ляр­ность внут­ри бюро­кра­ти­че­ской маши­ны Ком­му­ни­сти­че­ской пар­тии. Он вели­ко­леп­ный поли­тик, уме­лый управ­ле­нец и ува­жа­е­мый лидер сверх­дер­жа­вы. В самой пар­тии Бреж­нев снис­кал репу­та­цию спра­вед­ли­во­го началь­ни­ка. Он лоя­лен поли­ти­че­ским сорат­ни­кам, ответ­стве­нен и осто­ро­жен в начи­на­ни­ях и неохот­но устра­и­ва­ет чист­ки сре­ди кол­лег. По мер­кам КПСС, Лео­нид Ильич — цен­трист, поэто­му он поль­зу­ет­ся под­держ­кой всех сло­ёв пар­тий­ной бюрократии.

Гене­раль­ный сек­ре­тарь сим­па­ти­чен и обыч­ным людям. Ста­рый импер­ский режим в Рос­сии дав­но почил, но рус­ские всё ещё счи­та­ют, что пра­вить долж­на твёр­дая рука, кото­рая к тому же спо­соб­на устра­и­вать шоу. Когда Бреж­нев толь­ко при­шёл к вла­сти, его силь­но недо­оце­ни­ва­ли и счи­та­ли обыч­ным без­ли­ким бюро­кра­том. Позд­нее ста­ло ясно, что это было боль­шим заблуж­де­ни­ем. Лео­нид Ильич дока­зал, что может быть выда­ю­щим­ся поли­ти­ком, силь­ным лиде­ром и даже цени­те­лем пом­пез­но­сти и доро­гих вещей — несмот­ря на декла­ра­тив­ную про­по­ведь скром­но­сти. Людям хоро­шо извест­на страсть ген­се­ка к доро­гим ино­мар­кам, яхтам и люк­со­вой мебе­ли. А его иде­аль­но скро­ен­ные чёр­ные костю­мы и рубаш­ки дела­ют Бреж­не­ва, навер­ное, одним из самых стиль­но оде­тых муж­чин в России.

Вот и сей­час на Лео­ни­де Ильи­че надет один из эле­гант­ных тём­ных костю­мов, в кото­ром он встре­ча­ет в Крем­ле гостей из Time: кор­по­ра­тив­но­го редак­то­ра Ген­ри Грюн­валь­да, выпус­ка­ю­ще­го редак­то­ра Рея Кей­ва, гла­вы кор­ре­спон­дент­ско­го отде­ла Ричар­да Дун­ка­на, главре­да мос­ков­ско­го офи­са Брю­са Нилана и мос­ков­ско­го репор­тё­ра Фелик­са Розен­та­ля. Бреж­нев встал в цен­тре ком­на­ты и попри­вет­ство­вал каж­до­го из гостей тор­же­ствен­ным руко­по­жа­ти­ем, гля­дя пря­мо в гла­за. Его голу­бые гла­за ярко бле­сте­ли, а меда­ли — Орден Лени­на, Орден Героя Совет­ско­го Сою­за и Орден Героя Соци­а­ли­сти­че­ско­го Тру­да — свер­ка­ли в све­те вспы­шек совет­ских телекамер.

Гене­раль­ный сек­ре­тарь мед­лен­но подо­шёл к длин­но­му, покры­то­му зелё­ным сук­ном кон­фе­ренц-сто­лу, сопро­вож­да­е­мый началь­ни­ком инфор­ма­ци­он­но­го отде­ла ЦК Лео­ни­дом Замя­ти­ным. Деле­га­ция Time села напро­тив них. Несмот­ря на то что ком­на­та сама по себе была боль­шой, она оста­ва­лась пустой. На не совсем белых шёл­ко­вых сте­нах висе­ли два порт­ре­та: Кар­ла Марк­са и Вла­ди­ми­ра Лени­на. В одном углу сто­ял рабо­чий стол Бреж­не­ва с тре­мя белы­ми теле­фо­на­ми и боль­шим кно­поч­ным пуль­том с пря­мы­ми лини­я­ми к высо­ко­по­став­лен­ным чинов­ни­кам. В даль­нем кон­це зашто­рен­ные двой­ные две­ри вели в каби­нет-спаль­ню, где он обе­да­ет и отды­ха­ет. Лео­нид Ильич изве­стен как чисто­плот­ный и акку­рат­ный чело­век, поэто­му на рабо­чем сто­ле вы не уви­ди­те почти ниче­го, кро­ме кален­да­ря и часов.

Бреж­нев дей­стви­тель­но выгля­дит не очень. Его лицо рас­крас­не­лось, веки вос­па­ли­лись, а рот и челюсть немно­го скри­ви­лись. Он дви­гал­ся мед­лен­но и с уси­ли­ем водил руч­кой, когда ста­вил под­пись на авто­био­гра­фи­че­ских кни­гах, что пре­под­нёс нам в пода­рок. Каза­лось, про­шло очень мно­го вре­ме­ни, преж­де чем Лео­нид Ильич посмот­рел сквозь зна­ме­ни­тые бро­ви, нави­са­ю­щие над очка­ми без опра­вы, и ска­зал: «Вот с этим я разо­брал­ся». В его левом ухе был слу­хо­вой аппа­рат, и пере­вод­чи­ку при­хо­ди­лось обра­щать­ся к нему слег­ка повы­шен­ным голосом.

Бреж­нев отве­чал как на пись­мен­ные, так и на уст­ные вопро­сы. Сколь­ко бы вы ни слы­ша­ли голос ген­се­ка по совет­ско­му теле­ви­де­нию, вбли­зи почти боль­но слы­шать, какой затруд­нён­ной и невнят­ной может быть его речь. Одна­ко бесе­да про­дол­жа­лась, и со вре­ме­нем Лео­нид Ильич буд­то немно­го отта­ял. Теперь он про­из­но­сил сло­ва быст­ро и чёт­ко, его жесты ста­ли отто­чен­ны­ми, а гла­за свер­ка­ли энту­зи­аз­мом. В его мыс­лях не было совер­шен­но ника­кой затор­мо­жен­но­сти. Каза­лось, что власт­ная аура вокруг него ста­ла прак­ти­че­ски осязаемой.

Настро­е­ние, кото­рое Бреж­нев задал на интер­вью, было серьёз­ным и искрен­ним. Изла­гая нам жёст­кую пози­цию Совет­ско­го Сою­за, он всё же искал пони­ма­ния, при­сталь­но вгля­ды­ва­ясь в окру­жа­ю­щие лица. За весь раз­го­вор он толь­ко два­жды спон­тан­но ожи­вил­ся. В какой-то момент Лео­нид Ильич взял согну­тую кан­це­ляр­скую скреп­ку, дели­кат­но покру­тил её в огром­ной руке, дождав­шись, когда взгля­ды будут при­ко­ва­ны к ней. Затем с силой уда­рил по сто­лу со сло­ва­ми: «Мир, мир и ещё раз мир». Позд­нее, когда Рей Кейв ска­зал, что наде­ет­ся на сле­ду­ю­щую встре­чу во вре­мя мос­ков­ской Олим­пи­а­ды в 1980 году, Бреж­нев высо­ко под­нял обе руки. И, подоб­но чело­ве­ку, что пред­вку­ша­ет ещё мно­го лет вла­сти и удо­воль­ствия от жиз­ни, вооду­шев­лён­но отве­тил: «Конеч­но же!»

Перед нача­лом раз­го­во­ра совет­ский лидер обра­тил­ся к журналистам:

— Гос­по­да, я рад вас всех видеть и при­вет­ство­вать здесь, в Москве. Чест­но гово­ря, давать интер­вью — не в моём харак­те­ре. Но, учи­ты­вая важ­ность отно­ше­ний меж­ду наши­ми стра­на­ми и солид­ную репу­та­цию ваше­го жур­на­ла, я вос­поль­зо­вал­ся воз­мож­но­стью отве­тить на вопро­сы Time.

Поли­ти­ка — шту­ка тон­кая, и мне бы хоте­лось, что­бы вы точ­но донес­ли мою точ­ку зре­ния. Поэто­му на ваши пись­мен­ные вопро­сы я тоже отве­тил в пись­мен­ной форме.
К сожа­ле­нию, наша встре­ча будет недол­гой. Наде­юсь, вы пони­ма­е­те, что моё вре­мя очень огра­ни­че­но. Сего­дня мне ещё пред­сто­ит про­ве­сти несколь­ко кон­фе­рен­ций и переговоров.

Я рад позна­ко­мить­ся со все­ми вами. Бла­го­да­рю за то, что вы при­е­ха­ли в Моск­ву из Соеди­нён­ных Шта­тов, что­бы встре­тить­ся со мной, и желаю вам все­го наилучшего.

— Как вы оце­ни­ва­е­те состо­я­ние аме­ри­ка­но-совет­ских отно­ше­ний с учё­том про­грес­са в пере­го­во­рах об ОСВ‑2 и воз­мож­ной встре­чи на выс­шем уровне?

— Для нача­ла я хотел бы пере­дать через ваш жур­нал доб­рые поже­ла­ния аме­ри­кан­ско­му наро­ду в новом году. То, насколь­ко этот и после­ду­ю­щие годы будут хоро­ши­ми и, преж­де все­го, мир­ны­ми, во мно­гом зави­сит от наших стран. Со сво­ей сто­ро­ны могу ска­зать, что Совет­ский Союз и впредь будет дей­ство­вать в духе сотруд­ни­че­ства и чест­но­го партнёрства.

Мы с вами вошли в 1979 год с, так ска­зать, неболь­шой форой. Рабо­та над новым согла­ше­ни­ем об огра­ни­че­нии насту­па­тель­ных стра­те­ги­че­ских воору­же­ний бли­зит­ся к завер­ше­нию. Хотя для окон­ча­тель­но­го согла­со­ва­ния потре­бу­ет­ся ещё неко­то­рое вре­мя. Мы верим, что прин­цип равен­ства и рав­ной без­опас­но­сти, кото­рый СССР и США вме­сте при­зна­ют как отправ­ную точ­ку, под­ска­жет нам пра­виль­ные реше­ния. Что пре­зи­дент Кар­тер и я смо­жем в бли­жай­шем буду­щем под­пи­сать­ся под этим согла­ше­ни­ем. Сама жизнь поста­ви­ла нам зада­чу — поло­жить конец без­удерж­ной гон­ке воору­же­ний, обес­пе­чить без­опас­ность наших наро­дов и сни­зить уро­вень воен­но­го про­ти­во­сто­я­ния. Эта цель сто­ит всех усилий.

За послед­ние пару лет пози­тив­ных момен­тов в совет­ско-аме­ри­кан­ских отно­ше­ни­ях было совсем немно­го. Откро­вен­но ска­жу вам, что зача­стую нам труд­но понять настой­чи­вость, с кото­рой Вашинг­тон ищет выго­ду для себя в том, что будет явно невы­год­но дру­гим. В пери­од холод­ной вой­ны аме­ри­кан­ские поли­ти­ки не раз при­бе­га­ли к подоб­ным мето­дам. Одна­ко объ­ек­тив­ная реаль­ность при­ве­ла США к выво­ду о сотруд­ни­че­стве с Совет­ским Сою­зом. В част­но­сти, это необ­хо­ди­мо для предот­вра­ще­ния ядер­ной вой­ны и уре­гу­ли­ро­ва­ния кон­флик­тов в раз­лич­ных угол­ках мира. Наша обо­юд­ная воля дей­ство­вать в этом направ­ле­нии была тогда зафик­си­ро­ва­на в доку­мен­тах. Наша стра­на эти дого­во­ры высо­ко ценит. И всё ещё видит в них хоро­шую осно­ву для проч­но­го и дол­го­веч­но­го пово­ро­та к луч­ше­му в отно­ше­ни­ях меж­ду СССР и США.

Но если смот­реть на дру­гую сто­ро­ну исклю­чи­тель­но как на про­тив­ни­ка — а это неред­ко обсуж­да­ет­ся в Вашинг­тоне, — то, конеч­но, слож­но рабо­тать над пла­но­мер­ным сотруд­ни­че­ством. Такой под­ход не толь­ко дела­ет мучи­тель­но дол­гим и слож­ным дости­же­ние новых дого­во­рен­но­стей. Отно­ше­ния в целом топ­чут­ся на месте, а ино­гда даже пово­ра­чи­ва­ют вспять, как это и про­ис­хо­ди­ло в послед­ние два года. Меж­ду тем от ува­же­ния суве­рен­ных прав и инте­ре­сов друг дру­га нашим стра­нам не ста­нет хуже, а, наобо­рот, будет толь­ко луч­ше. Весь мир выиг­ра­ет, если мы достиг­нем согласия.

Лич­но я по жиз­нен­но­му опы­ту знаю, что доб­ро­со­сед­ство — неза­ви­си­мо от раз­ли­чий в поли­ти­че­ских систе­мах и взгля­дах — это наи­луч­шая линия в меж­ду­на­род­ных отно­ше­ни­ях. И я глу­бо­ко убеж­дён, что совет­ско-аме­ри­кан­ские отно­ше­ния могут быть не про­сто нор­маль­ны­ми, а по-насто­я­ще­му хоро­ши­ми. Это не уто­пия. Когда-то была зало­же­на креп­кая осно­ва для дости­же­ния этой цели, но затем на её пути воз­ник­ли искус­ствен­ные пре­пят­ствия, кото­рые мож­но и нуж­но устранить.

— Мно­гие аме­ри­кан­цы, в том чис­ле те, кто высту­па­ет за улуч­ше­ние отно­ше­ний с Совет­ским Сою­зом, обес­по­ко­е­ны сосре­до­то­че­ни­ем воору­жён­ных сил Орга­ни­за­ции Вар­шав­ско­го дого­во­ра вдоль его запад­ных гра­ниц. Часто зву­чит фра­за «совет­ская угро­за». Что вы дума­е­те об этих опа­се­ни­ях и о раз­ряд­ке в Европе?

— Все эти спе­ку­ля­ции о «совет­ской угро­зе» не новы. На Запа­де мно­го тру­би­ли об этом, когда после октяб­ря 1917 года в Совет­скую Рос­сию вторг­лись око­ло 15 стран, вклю­чая Соеди­нён­ные Шта­ты, что­бы заду­шить рево­лю­цию и вос­ста­но­вить ста­рый поря­док. Об этом гово­рил и пре­мьер-министр Вели­ко­бри­та­нии Чем­бер­лен, заклю­чая в Мюн­хене сдел­ку с Гит­ле­ром, наце­лен­ную на то, что­бы напра­вить его агрес­сию про­тив Совет­ско­го Сою­за. Гра­би­тель­ское напа­де­ние на СССР гит­ле­ров­цы при­кры­ва­ли кри­ка­ми о «совет­ской угро­зе». К нему же при­зы­ва­ли и те, кто созда­вал воен­ный блок НАТО про­тив Совет­ско­го Сою­за, поте­ряв­ше­го в борь­бе с гер­ман­ским агрес­со­ром 20 мил­ли­о­нов чело­век. Тот же пред­лог исполь­зо­вал­ся, когда Вашинг­тон вёл про­тив нас поли­ти­ку «балан­си­ро­ва­ния на гра­ни войны».

И сего­дня, когда раз­ряд­ка на евро­пей­ском кон­ти­нен­те ста­ла доста­точ­но ощу­ти­мой, когда евро­пей­ская кон­фе­рен­ция в Хель­син­ки наме­ти­ла пути к широ­ко­му мир­но­му сотруд­ни­че­ству и в Вене ведут­ся пере­го­во­ры о сни­же­нии воен­ной кон­фрон­та­ции, под­ни­ма­ет­ся шум вокруг некой «совет­ской воен­ной угро­зы Запад­ной Евро­пе». По-види­мо­му, кое-кому на Запа­де очень труд­но пере­ва­рить как саму поли­ти­че­скую раз­ряд­ку, так и наме­ре­ние про­дол­жить её, сокра­тить воору­жён­ные силы в цен­тре Европы.

Так уж сло­жи­лось исто­ри­че­ски, что здесь лицом к лицу сосре­до­то­че­но мно­же­ство войск и воору­же­ний двух воен­но-поли­ти­че­ских бло­ков. Раз­лич­ные по стро­е­нию силы сто­рон в сум­ме при­мер­но рав­ны друг дру­гу. Такой воен­ный баланс суще­ству­ет в Евро­пе уже несколь­ко десятилетий.

Но огром­ная кон­цен­тра­ция армий и воору­же­ний опас­на сама по себе. Мир­ные свя­зи будет стро­ить гораз­до лег­че, если эту кон­цен­тра­цию умень­шить с обе­их сто­рон, не нару­шая при этом суще­ству­ю­ще­го балан­са сил. Это имен­но то, чего мы стре­мим­ся достичь в Вене.

Одна­ко в ответ нам гово­рят, что умень­шить воен­ное при­сут­ствие воз­мож­но лишь в том слу­чае, если СССР и дру­гие участ­ни­ки Вар­шав­ско­го дого­во­ра сокра­тят свои силы в зна­чи­тель­но боль­шей сте­пе­ни, чем стра­ны НАТО. Ина­че яко­бы и воз­ник­нет та самая «совет­ская воен­ная угро­за». И всё это про­ис­хо­дит под бес­пре­стан­ные утвер­жде­ния, что воен­ные бюд­же­ты беше­но рас­тут, а силы НАТО в Евро­пе наращиваются.

Что же про­изо­шло? Поче­му баланс, суще­ство­вав­ший мно­го лет, вдруг стал «угро­зой»? Толь­ко заду­май­тесь об этом: кому мы «угро­жа­ем»? Неуже­ли мы пре­тен­ду­ем хоть на один квад­рат­ный кило­метр тер­ри­то­рии како­го-либо госу­дар­ства? Раз­ве СССР не име­ет нор­маль­ных, даже хоро­ших, мир­ных отно­ше­ний прак­ти­че­ски со все­ми стра­на­ми Запад­ной Евро­пы? Раз­ве Совет­ский Союз не явля­ет­ся круп­ным спон­со­ром и актив­ным участ­ни­ком всех меро­при­я­тий по укреп­ле­нию мира и раз­ви­тию сотруд­ни­че­ства в Европе?

К чему тогда вво­дить людей в заблуж­де­ние, пугая их мифи­че­ской «совет­ской воен­ной угрозой»?

Я хотел бы ещё раз под­черк­нуть всё то, что неод­но­крат­но гово­рил в послед­нее вре­мя: мы не ищем воен­но­го пре­вос­ход­ства над Запа­дом, оно нам не нуж­но. Всё, что нам нуж­но, — это надёж­ная без­опас­ность. И без­опас­ность всех сто­рон будет выше, если обуз­дать гон­ку воору­же­ний, свер­нуть под­го­тов­ку к войне и оздо­ро­вить поли­ти­че­ский кли­мат в меж­ду­на­род­ных отношениях.

— После нор­ма­ли­за­ции отно­ше­ний меж­ду Вашинг­то­ном и Пеки­ном в США было мно­го раз­го­во­ров о «разыг­ры­ва­нии китай­ской кар­ты». И, по-види­мо­му, неко­то­рые пред­ста­ви­те­ли Китая наде­ют­ся разыг­рать кар­ту аме­ри­кан­скую. Что вы дума­е­те о таких кон­цеп­ци­ях и како­во веро­ят­ное буду­щее совет­ско-китай­ских отношений?

— В США и дру­гих запад­ных стра­нах есть люди, кото­рым настоль­ко нра­вит­ся враж­деб­ный по отно­ше­нию к Совет­ско­му Сою­зу курс нынеш­не­го китай­ско­го руко­вод­ства, что они испы­ты­ва­ют иску­ше­ние пре­вра­тить Пекин в инстру­мент дав­ле­ния на соци­а­ли­сти­че­ские стра­ны. Такая поли­ти­ка пред­став­ля­ет­ся мне аван­тюр­ной и весь­ма опас­ной для все­об­ще­го мира.

Дело вовсе не в уста­нов­ле­нии дипло­ма­ти­че­ских отно­ше­ний. Дело в том, что пред­при­ни­ма­ют­ся попыт­ки вся­че­ски поощ­рять и сти­му­ли­ро­вать эко­но­ми­че­ски­ми при­ман­ка­ми, а теперь посте­пен­но, ещё и постав­ка­ми совре­мен­но­го воору­же­ния, тех­но­ло­гий и воен­ной тех­ни­ки, тех, кто, воз­глав­ляя одну из круп­ней­ших стран мира, откры­то заявил о враж­деб­но­сти делу раз­ряд­ки, разору­же­ния и ста­биль­но­сти в мире. Тех, кто пре­тен­ду­ет на тер­ри­то­рии мно­гих стран и устра­и­ва­ет про­тив них про­во­ка­ции. Тех, кто про­воз­гла­сил вой­ну неиз­беж­ной и актив­но гото­вит­ся к ней.

Неуже­ли так слож­но понять, что это игра с огнём?

Что каса­ет­ся пла­нов исполь­зо­вать пекин­ский режим как инстру­мент натов­ской поли­ти­ки, что­бы напра­вить воин­ствен­ные устрем­ле­ния в угод­ное Запа­ду рус­ло. Эти пла­ны, изви­ни­те меня, про­сто наив­ны и пол­ны лож­ной само­на­де­ян­но­сти. Доста­точ­но вспом­нить, что при­нес­ла запад­ным дер­жа­вам мюн­хен­ская поли­ти­ка. Неуже­ли уро­ки исто­рии так быст­ро забываются?

Что каса­ет­ся отно­ше­ний меж­ду Совет­ским Сою­зом и Китай­ской Народ­ной Рес­пуб­ли­кой, мы не име­ем к этой стране ни тер­ри­то­ри­аль­ных, ни иных пре­тен­зий. СССР не видит пре­пят­ствий для вос­ста­нов­ле­ния не толь­ко доб­рых, но и дру­же­ствен­ных отно­ше­ний — при усло­вии, конеч­но, что пози­ция КНР ста­нет более разум­ной и миролюбивой.

Из Пеки­на то и дело заяв­ля­ют о том, что заклю­чён­ный в 1950 году китай­ско-совет­ский дого­вор о друж­бе, сою­зе и вза­им­ной помо­щи «утра­тил вся­кое зна­че­ние», стал «про­стым листом бума­ги» и так далее. Оче­вид­но, китай­ские руко­во­ди­те­ли про­во­ци­ру­ют нас на рас­тор­же­ние это­го дого­во­ра. Могу вас заве­рить, что мы не соби­ра­ем­ся под­да­вать­ся на эту про­во­ка­цию. Мы нико­гда по сво­ей воле не разо­рвём доку­мент, оли­це­тво­ря­ю­щий друж­бу меж­ду наро­да­ми СССР и Китая. Но если пекин­ские руко­во­ди­те­ли решат пой­ти на такой шаг, то им при­дёт­ся нести весь груз ответ­ствен­но­сти перед сво­им наро­дом. А так­же перед сила­ми, высту­па­ю­щи­ми за мир и про­гресс во всём мире.

— С тех пор, как мы уеха­ли из Нью-Йор­ка, в Кам­бод­же про­изо­шли по-насто­я­ще­му дра­ма­ти­че­ские собы­тия. Как вы дума­е­те, они повли­я­ют на отно­ше­ния с Китаем?

— Народ Кам­пу­чии под­нял­ся на борь­бу с нена­вист­ным режи­мом, на борь­бу с тира­ни­ей, навя­зан­ной ему извне. Это их пра­во, и совет­ская обще­ствен­ность все­це­ло под­дер­жи­ва­ет спра­вед­ли­вую борь­бу Кам­пу­чии, воз­глав­ля­е­мую Фрон­том наци­о­наль­но­го спа­се­ния. Совет­ский Союз так­же под­дер­жи­ва­ет Народ­но-рево­лю­ци­он­ный совет Кам­пу­чии — пра­ви­тель­ство, под­дер­жи­ва­е­мое самы­ми широ­ки­ми сло­я­ми населения.

Что каса­ет­ся Китая, я пола­гаю, вы не хуже меня зна­е­те, како­ва поли­ти­ка их нынеш­не­го руко­вод­ства. По прав­де гово­ря, мне уже надо­е­ло рас­суж­дать о Китае. Могу толь­ко ска­зать, что в Кам­пу­чии суще­ство­вал про­пе­кин­ский режим, так назы­ва­е­мая китай­ская модель поли­ти­че­ско­го устрой­ства. Мас­со­вые убий­ства людей в Кам­пу­чии были не чем иным, как китай­ской «куль­тур­ной рево­лю­ци­ей», раз­во­ра­чи­вав­шей­ся на чужой тер­ри­то­рии. Китай­ская про­па­ган­да под­ни­ма­ет мно­го шума о вме­ша­тель­стве Вьет­на­ма в дела Кам­пу­чии. Это гру­бое иска­же­ние реаль­но­го поло­же­ния дел. Это ещё один при­мер анти­вьет­нам­ской, шови­ни­сти­че­ской поли­ти­ки нынеш­не­го китай­ско­го руко­вод­ства, орга­ни­зу­ю­ще­го и дру­гие анти­вьет­нам­ские провокации.

— Мно­гих аме­ри­кан­цев по-преж­не­му сму­ща­ет сло­во «раз­ряд­ка» — у нас даже назы­ва­ют её the razraydka на рус­ский манер. Как вы пони­ма­е­те её зна­че­ние в кон­крет­ных поли­ти­че­ских тер­ми­нах и её при­ме­ни­мость к реги­о­наль­ным про­бле­мам, напри­мер, в Афри­ке и на Ближ­нем Востоке?

— Когда мы гово­рим «раз­ряд­ка напря­жён­но­сти» или про­сто «раз­ряд­ка», мы име­ем в виду состо­я­ние меж­ду­на­род­ных отно­ше­ний, пря­мо про­ти­во­по­лож­ное состо­я­нию, кото­рое при­ня­то назы­вать холод­ной вой­ной. И кото­рое свя­за­но с пер­ма­нент­ной напря­жён­но­стью, гро­зив­шей в любой момент пере­ра­с­ти в откры­тый кон­фликт. Ины­ми сло­ва­ми, раз­ряд­ка озна­ча­ет пре­одо­ле­ние холод­ной вой­ны и пере­ход к нор­маль­ным, ров­ным отно­ше­ни­ям меж­ду госу­дар­ства­ми. Раз­ряд­ка озна­ча­ет готов­ность раз­ре­шать раз­но­гла­сия и спо­ры не силой, угро­за­ми или бря­ца­ни­ем ору­жи­ем, а мир­ны­ми сред­ства­ми, за сто­лом пере­го­во­ров. Раз­ряд­ка озна­ча­ет дове­рие и уме­ние счи­тать­ся с закон­ны­ми инте­ре­са­ми друг дру­га. Если вкрат­це, так мы и пони­ма­ем сло­во «раз­ряд­ка».

Мы актив­но рабо­та­ем над тем, что­бы укреп­лять раз­ряд­ку и рас­про­стра­нять её на все реги­о­ны мира. Вклю­чая, есте­ствен­но, Афри­ку и Ближ­ний Восток. Но ожи­дать, что наро­ды тех или иных рай­о­нов отка­жут­ся от борь­бы за закон­ные пра­ва во имя лож­но тол­ку­е­мой кон­цеп­ции раз­ряд­ки было бы неспра­вед­ли­во и озна­ча­ло бы отрыв от реальности.

Возь­мём, напри­мер, Ближ­ний Восток. Инте­ре­сам раз­ряд­ки нисколь­ко не про­ти­во­ре­чит борь­ба араб­ских наро­дов за воз­вра­ще­ние при­над­ле­жа­щих им земель, захва­чен­ных Изра­и­лем, и за пра­во пале­стин­цев создать соб­ствен­ное госу­дар­ство. Не про­ти­во­ре­чат ей и дей­ствия тех, кто под­дер­жи­ва­ет эти закон­ные тре­бо­ва­ния араб­ских наций. Но вот те, кто под­дер­жи­ва­ет агрес­со­ра, поощ­ряя его экс­пан­си­о­нист­ские устрем­ле­ния, дей­ству­ют вопре­ки инте­ре­сам раз­ряд­ки на Ближ­нем Востоке.

То же самое мож­но ска­зать о ситу­а­ции на юге Афри­ки. Раз­ряд­ке напря­жён­но­сти угро­жа­ет поли­ти­ка, направ­лен­ная про­тив наро­дов, борю­щих­ся за осво­бож­де­ние от коло­ни­аль­но­го и расист­ско­го гос­под­ства. Про­тив нео­ко­ло­ни­а­лиз­ма, за неза­ви­си­мость и соци­аль­ный про­гресс. А вовсе не борь­ба наро­дов за свои права.

— Адми­ни­стра­ция пре­зи­ден­та Кар­те­ра ссы­ла­ет­ся на Хель­синк­ский акт как на отправ­ную точ­ку для кри­ти­ки совет­ской внут­рен­ней поли­ти­ки. Как вы оце­ни­ва­е­те при­ме­ни­мость это­го доку­мен­та к внут­рен­ней поли­ти­ке СССР?

— Наше отно­ше­ние к доку­мен­ту, под­пи­сан­но­му в Хель­син­ки, мож­но выра­зить крат­ко и кате­го­рич­но: Совет­ский Союз высту­па­ет за пол­ное выпол­не­ние Хель­син­ско­го акта. Меж­ду про­чим, Совет­ский Союз — един­ствен­ная в мире стра­на, кон­сти­ту­ция кото­рой соблю­да­ет все десять прин­ци­пов меж­ду­на­род­ных отно­ше­ний, зафик­си­ро­ван­ных в этом акте.

Не сле­ду­ет, одна­ко, забы­вать, что Хель­синк­ский акт — доку­мент, регу­ли­ру­ю­щий имен­но меж­ду­на­род­ные отно­ше­ния. Ни одно из его поло­же­ний не даёт госу­дар­ствам пра­ва вме­ши­вать­ся в чужую жизнь, в чужие дела. Более того, госу­дар­ства, под­пи­сав­шие акт, взя­ли на себя обя­за­тель­ство «ува­жать пра­во друг дру­га на сво­бод­ный выбор и раз­ви­тие сво­их поли­ти­че­ских, соци­аль­ных, эко­но­ми­че­ских и куль­тур­ных систем, а так­же пра­во опре­де­лять свои зако­ны и внут­рен­ние правила».

Я не хотел бы сей­час всту­пать в поле­ми­ку о линии аме­ри­кан­ской адми­ни­стра­ции в этом вопро­се. Хотя поверь­те, здесь мож­но было бы мно­гое ска­зать и задать мно­же­ство вопро­сов. При­ни­мая во вни­ма­ние, в част­но­сти, вме­ша­тель­ство Соеди­нён­ных Шта­тов во внут­рен­ние делах дру­гих стран на виду у все­го мира.

— Послед­ний вопрос. Не мог­ли бы вы рас­ска­зать нам о сво­их надеж­дах и стрем­ле­ни­ях отно­си­тель­но буду­ще­го вашей страны?

— На этот вопрос труд­но отве­тить корот­ко. Стра­на у нас огром­ная, и пла­ны у неё тоже нема­лые. У нас есть хоро­шо орга­ни­зо­ван­ная и силь­ная пар­тия, кото­рая моби­ли­зу­ет народ на зада­чи, постав­лен­ные XXV съез­дом. Мы рабо­та­ем и все­гда рабо­та­ли на бла­го совет­ско­го народа.

В меж­ду­на­род­ной сфе­ре мы счи­та­ем, самое глав­ное — борь­ба за проч­ный мир на Зем­ле. Мир, мир и ещё раз мир — вот наша глав­ная зада­ча. Пото­му что если хотя бы одна ядер­ная бом­ба упа­ла где-нибудь в мире, пло­хо ста­ло бы всем: и редак­то­рам, и мне, да и вооб­ще всем на планете.

Читай­те так­же «„Хочешь мира — про­во­ди поли­ти­ку мира“: десять паци­фист­ских аргу­мен­тов от Лео­ни­да Ильи­ча».