Творчество художественной группы «за Анонимное и Бесплатное искусство» и её фракции «Движение УльтраРадикальных анархо-Краеведов», возникших в 1990‑е годы, лучше всего знают по произведениям их отдельных представителей: фильмам «Пыль» и «Шапито-шоу», некоторым выпускам передачи «До 16 и старше». Но этим не исчерпываются «ДвУРАК» и «зАиБи»: на их счету множество остроумных акций, в ходе которых, действуя на стыке экзистенциализма и абсурда, заибисты с двураками выступали против войн, насилия, а главное — против мироздания, в котором возможны подобные вещи.
VATNIKSTAN рассказывает о деятельности весёлых московских бунтарей, которая и спустя годы продолжает вдохновлять.
«Пальцем в сторону врага»
На страницах книги «Формейшн. История одной сцены», цифровую версию которой её автор Феликс Сандалов любезно и очень по-панковски выложил в открытый доступ, художник Анатолий Осмоловский вспоминает одну из первых акций «зАиБи» под названием «Указательный палец». Придумана она была лидером заибистов Олегом Поповским вместе с соратником Александром Магориным и направлена против военных действий в Персидском заливе.
«…была акция 15 января 1991 года, посвящённая протесту против начала первой войны в Персидском заливе. Идея принадлежала „зАиБи“ — Саддам Хусейн после войны с Ираном поставил тридцать памятников убитым офицерам, которые показывали пальцем в сторону врага. И, собственно, Поповский и Маргорин предложили воспроизвести эту скульптурную композицию живьём напротив американского посольства — тогда всё, разумеется, было анонимно, но по прошествии лет, думаю, её авторство можно раскрыть».
«Творчески агрессивное вмешательство»
Оперируя понятиями вроде «диверсия», «вторжение» и другими, имеющими явный негативный подтекст, заибисты выворачивали их наизнанку, не только сатирически осмысляя, но и напоминая о дуальности всего сущего (топором можно и убить, а можно и дом построить). На официальном сайте «зАиБи» указано:
«Термин „диверсионное творчество“ предполагал неожиданное творчески агрессивное вмешательство в замыленную эстетику быта, вторжение в повседневность с целью провокации пробуждения сознания от рутины. Если сегодня мир выглядит странно, значит, он может меняться, если он может меняться, почему бы не попробовать ему в этом помочь. Если кто-то будет следить за тем, чтобы мир менялся, повседневности не останется места. Хочешь — не хочешь, придется вылезать из болота».
В качестве примера приводится акция «Вторжение» 1992 года, которая заключалась в «вытёсывании двухметровой фигуры мужика из цельного ствола тополя, спиленного во дворе школы № 20 г. Москвы, и вкапывании её в землю вниз головой у дома № 1 на площади М. Сухаревская (Садовое кольцо)». Словно по законам военного времени, на имя директора школы был направлен документ об экспроприации, гласивший:
«Настоящим уведомляю, что бревно тополя длиной 2 м 20 см изымается на нужды Анонимного и Безвозмездного Искусства».
Вторжение деревянного человека под землю продолжалось около месяца, после чего оккупанта выкопали и увезли коммунальные службы.
«Пингвины на баррикадах»
Ещё один пример сугубо мирной арт-экспроприации 1991–1992 годов — изъятие с улиц чумазых урн, напоминающих птиц. Заибисты перекрашивали их в пингвинов и возвращали в город, устраивая им прогулки в местах скопления народных масс: на площадях, в зоопарках, на спортплощадках, в музеях, в общественном транспорте.
Попадали пингвины и в горячие точки, о чём свидетельствует альбом проекта на сайте «зАиБи». Оказываясь на танках или на баррикадах у Белого дома, пингвины, несомненно, положительно воздействовали на окружающих в это тревожное время. Исторические катаклизмы временны, зато пингвины и искусство, по счастью, вечны.
Заибисты пишут:
«Если взять урну, помыть, покрасить и отправить путешествовать, получится с одной стороны обычный среднерусский пингвин, с другой стороны художественный диверсант, самим своим существованием взрывающий эстетику повседневности.
Куда бы пошёл обычный среднерусский пингвин, если бы оказался в Москве в 1991 году? Ну, пофотаться на баррикадах у Белого дома, ну, в зоопарк, ну, постоять в очередях за кормом, прокатнуться на метро…»
«Часовые, проморгавшие краеведов»
В «Формейшне» Сандалов цитирует видного представителя московского андеграунда 90‑х, музыканта групп «Лисичкин хлеб», «Н. О. Ж.» и других Захара Мухина. В газете «ДейЛи» за 2004 год под псевдонимом Захар Твердохлебов он описал яркую акцию «ДвУРАКа», устроенную в 1996 году. Противопоставив военной технике мир искусства, замешанный на детских рисунках и абсурдистских лозунгах, художники получили доступ к танкам, чтобы сделать их более привлекательными:
«Немало головной боли командованию Московского военного округа доставила акция „ДвУРАКа“ „Бронетехника-96“. Полсотни вооружённых людей проникли на территорию танковой части и устроили бой. Правда, вооружены люди были красками и кистями, а бой они дали однотипному зелёному цвету. Целый час арт-диверсанты украшали боевые машины цветочками, слонятами, бессмысленными лозунгами типа: „Хочешь пить — съешь огурец!“
А потом раздались настоящие выстрелы. Это проснулись, наконец, часовые, проморгавшие краеведов. Солдаты стреляли в воздух, краеведы сыпались с брони и под танками ползли к спасительной дырке в заборе. Но, несмотря на спешное отступление, движение записало себе этот эпизод как победу».
«Бронетехника-96». Фрагмент фильма «Там и Тогда, где и когда». Источник: zaibi.ru/practice_action.html
«Она кругом, война»
В упомянутой газете «ДейЛи» Мухин-Твердохлебов перечисляет акции, призванные, как видно, деконструировать историко-героический образ войны. Вот, например, описание коллективной прогулки ранним утром, в День краеведа — 22 июня:
«Стоим, слушаем. Тишина. Вот дождевая капля по сосновой иголочке ползёт. Вот клок тумана пролетел… А тогда, в 41‑м, в эти часы уже гибли люди… Но по местам боёв мы не ходим, оружие не раскапываем. Для нас война — метафизическое понятие. Она кругом, война. Вот брошенная деревня, вот гигантская свалка. Поваленный лес, земля, израненная карьерами. Вот на дне карьеров — шагающие экскаваторы. Каждый экскаватор как многоэтажный дом. Всё брошенное, мёртвое… Залезем на такую махину, распишем жизнеутверждающими лозунгами. Водрузим оранжевое знамя, и заиграет оно в рассветных лучах…»
«Будем биться подушками!»
И ставшая традицонной реконструкция в жанре слэпстика — подушечное ледовое «позорище», приуроченное к ВДНХ (Всенародный День Неизвестного Художника) 1 марта, проходящее под лозунгом «Бей добрей!» До сих пор «первомарты» остаются визитной карточкой заибистов и их последователей.
«В этом году исполняется 762 года битве на Чудском озере, когда Александр Невский разбил тевтонскую свинью. Все знают эту битву как Ледовое Побоище. А у нас будет Ледовое Позорище! Мы соберёмся на льду Ладожского озера (до Чудского ехать далеко), и будем БИТЬСЯ ПОДУШКАМИ! Подушки летают, кровати скрипят, от страха девчонки на люстрах висят. Будем биться, пока не проломим лёд!»
«Обувь! Одежда! Любовь!»
Противопоставить злому абсурду войны добрый абсурд мира, делая протест, как бы сказали сами заибисты, «угарным» — классический приём, к которому прибегали, к примеру, советские кинематографисты во время Великой Отечественной войны, снимая про фашистов мультфильмы и короткометражные комедии.
В «Формейшене» поэт и писатель Алексей Цветков говорит:
«В 1995‑м началась чеченская война, и все левые ультрас решили делать антивоенный фестиваль в кинотеатре „Улан-Батор“. Поповский выступал там со своими юными последователями, бившими в огромный бубен с заибистским антикопирайтным знаком и певшими хором песню „Мы — молодые безбожники!“. Марина Потапова придумала от имени „зАиБи“ несколько открыток: „Обувь! Одежда! Любовь!“ или „[нехорошее слово] революционно, а остальное буржуи купят!“ с комсомольскими значками на строгом фоне. Эти открытки были остроумными сувенирами, чтобы подарить приятелю или девушке, но для заибистов эти лозунги были тогда настоящим образом жизни».
«Генерал против войны в Чечне»
Во второй половине 90‑х часть заибистов вместе с сочувствующими с подачи Константина Эрнста получила работу в программе «До 16 и старше», которая выходила на канале ОРТ. Об одном из экспериментальных антимилитаристских выпусков передачи, отснятом накануне выборов в Государственную Думу 1999 года, узнаём из летописи творческого объединения «СВОИ 2000», выросшего из «зАиБи»:
«…в студии „До 16…“ сидел член первой тройки партии „Единство“ генерал Гуров. Его выступление смонтировали с остальными сюжетами таким образом, что казалось, будто генерал поднимает проблему политзаключённых, выступает за легализацию марихуаны, против войны в Чечне, а в финале советует голосовать против всех кандидатов. После призыва Гурова принять участие в голосовании (передача вышла в эфир за день до выборов) за кадром звучала песня „Умри, капитализм!“, а на экране люди с транспарантом „Против всех!“ взбегали на Мавзолей (акция группы „Радек“). При этом участие генерала в программе было заранее оплачено, и снять её с эфира было невозможно. Для „Своих“ дело тогда ограничилось строгим выговором».
На сегодняшний день описанного выпуска нет в Сети. Для ознакомления с форматом можно посмотреть другой эпизод передачи 90‑х, посвящённый субкультурам.
«Проснитесь!»
Сценаристка Марина Потапова упоминает акции, которые не привязывались к конкретным явлениям или политическим событиям. Прогулка в ночь 1 апреля должна была всецело разбудить сограждан — в прямом и переносном смысле:
«Акция „Проснитесь!“ была апофеозом наших безумных затей. Толпа людей должна была молча с транспарантами „Проснитесь!“ пройти по ночному городу. Мы хотели сыграть на этом противоречии — люди пытаются пробудить город своим невидимым никому восклицанием. Конечно, молча не удалось пройти. Все же болтливые. На это была рассчитана „Ночь правды“, тоже базирующаяся на противоречии, — это было в ночь с 31 марта на 1 апреля, в день, когда все врут, но мы-то за правду, поэтому будем всю ночь говорить правду».
«Выйти сухим нельзя»
И ещё одна пробуждающая акция-абстракция, смысл которой становится ясным уже на уровне формулировок из пересказа журналиста и режиссёра Алексея Стволинского. Все причастны к тому, что происходит вокруг. А если хочешь, чтобы жизнь перестала напоминать ледяную воду — действуй, плыви.
«Два больших озера и водяная перемычка — шириной метров тридцать и глубиной в середине с головой. На том берегу сидят люди во фраках <…> расстелена большая белая скатерть и виднеется большое количество арбузов и портвейна. Чтобы добраться до арбузов и портвейна, нужно внутренне проснуться и броситься в эту ледяную воду. А это был конец сентября — начало октября, в принципе тепло, но вода уже очень холодная. Можно и обойти, но это займёт час, то есть весь портвейн уже кончится. Можно было раздеться, идти по дну и нести вещи над собой. Я так и сделал. Но в какой-то момент всё равно пришлось плыть, буквально несколько метров, так что выйти оттуда сухим нельзя. Такой смысл».
«В шесть часов вечера после войны»
Конечно, художнику, чтобы быть услышанным, необязательно выходить на улицу или прорываться в медиа — достаточно творить. Близкий к кругу «зАиБи» поэт Борис Усов, лидер одной из главных московских панк-группы 90‑х «Соломенные еноты», нечасто покидал свой дом в московском районе Коньково. Как сказал один из его соратников, малая родина может быть очень малой — размером с балкон. Но глядеть с этого балкона можно высоко и слышно тебя, если есть что сказать, будет далеко.
В стихах Усова — вечный бой внутри самого себя, а пожалуй, что и с самим собой. Но он не оставляет надежду, цитируя в одной из известных своих песен название военного фильма «В шесть часов вечера после войны». Снятого ещё в 1944 году и проникнутого верой в то, что возвращение к мирной жизни обязательно состоится.
Читайте также о фильмах, которые в СССР были запрещены, а сегодня доступны онлайн «Ленфильмовская „запрещёнка“».
