Для искусства нет границ. Поэт и певец Борис Гребенщиков (а теперь и иноагент) их точно не знает, что доказывают его песни. Наверное, то количество географических преград, которое преодолевали его композиции, станет вызовом и для опытного путешественника. Попробуем и мы пуститься в безумное странствие по миру, посетив несколько городов, куда заглянуло творчество БГ.
Мы специально выбрали отдалённые друг от друга пункты, которые упоминаются в разных по стилю и содержанию песнях. Но даже когда они уводили нас далеко, нам почему-то казалось, что речь идёт о нас. Может быть, в этом загадка лирического героя БГ: несмотря на простор его взгляда, далёкие города — это лишь повод заглянуть вглубь самого себя.
1. Санкт-Петербург
И отмеченный светом твоих зрачков
Не сумеет замкнуть свой круг,
И пески Петербурга заносят нас
И следы наших древних рук.
«Пески Петербурга»
Родной город БГ — Санкт-Петербург, Ленинград, Питер — упоминается в его песнях не очень часто. Хотя отдельные питерские образы в творчестве группы «Аквариум» довольно распространены. В нескольких композициях разных лет упоминается «Сайгон», где прошло, например, детство лирического героя в песне «Будь для меня как банка» — имеется в виду неформальное название кафе в центре Ленинграда, где обитала андеграундная интеллигенция брежневской эпохи. БГ пел и о молодых львах Екатерины, которые шли по городу, «когда ветер дует с Невы». Наконец, в честь арт-центра «Пушкинская, 10» назвали целый альбом.

Остановимся на песне, где наименование города попало в заголовок. «Пески Петербурга» написаны ещё в конце 1970‑х годах, некоторые строчки откровенно заимствованы из Isis Боба Дилана, но романтика отношений двух молодых людей вполне гармонично смотрится в атмосфере Петербурга и без Дилана. Их прогулки по городу сопровождаются двусмысленным флиртом, они не замечают, «когда был разорван занавес дня», и в конце концов их «заносят пески Петербурга».
И если вы думаете, где в Петербурге столько песка, то мы подскажем вам, что это частично игра слов. Песков в городе было много в районе мещанской части восточнее парадного дворцового центра и до его плотной городской застройки — отсюда и историческое название района Пески между Московским вокзалом и Смольным. Всеволод Гаккель из «Аквариума» вспоминал, что в этом месте в 70‑е был дикий берег, где можно было проводить небольшие музыкальные фестивали.
2. Сан-Франциско
В Сан-Франциско, на улице Индианы,
Растут пальмы марихуаны.
Эти пальмы неземной красоты,
Их охраняют голубые менты.
«Вятка — Сан-Франциско»
В заголовок нашего путешествия попала цитата из песни «Девушки танцуют одни», где от Катманду до Сан-Франциско мерцали в тени двери в Эдем. Открыты ли эти двери для голубых ментов, растаманов и посетителей злачных мест из песни «Вятка — Сан-Франциско», сказать трудно. БГ не даёт ответа, провокационно сравнивая жаркий калифорнийский город с вятской зимней глубинкой. «Кто из нас более любим этим небом?» — спрашивает он, и кажется, что сам вопрос для него не имеет смысла.

А ведь когда-то было иначе, и толпы молодых советских людей в перестройку грезили о Западе. Туда в конце 1980‑х годов попал Гребенщиков, написал парочку англоязычных альбомов Radio Silence и Radio London. Всеволод Гаккель из «Аквариума» вспоминал: «Было ощущение, что двери открываются для всех. Когда Каспарян (гитарист из группы „Кино“. — Прим. ред.) показал на концерте „Поп-механики“ фото Бориса [Гребенщикова] с Боуи, это многих впечатлило». Но в итоге БГ на Западе так и не прижился, а к идее смешивать русскоязычные и англоязычные песни стал относиться скептически: «У них другая техника, другая точка сборки. Эти песни из разных вселенных».
Так и жители вятских изб под снегом с одной стороны и калифорнийские бомжи-растаманы — с другой: это просто люди из разных вселенных. Некая кармическая предопределённость того, где находятся твои города — в Америке или в России, — подаётся в песне довольно позитивно, ведь «нет ничего, кроме этой дороги».
3. Паламос
Хэй! Я редкоземелен, как литий.
Хэй! Я не сопротивляюсь ходу событий.
Хэй! Это — милая сердцу любого матроса
Всенародная песня из Паламоса.
«Народная песня из Паламоса»
Паламос — небольшой городок на северо-востоке Испании (или, вернее сказать, Каталонии?). Его население не больше двух десятков тысяч человек, но он популярен среди любителей курортных видов спорта: плавания, парусного спорта, виндсёрфинга. Ещё здесь вылавливают вкусные местные креветки.
Здесь БГ жил в гостях у друзей и, по его словам, «был оставлен в полном покое на очень долгое время». Так родилось несколько песен из альбома ZOOM ZOOM ZOOM (2005), в том числе и эта. Испанских мотивов в ней можно не искать — разве что лирический герой танцует испанский народный танец качучу. Но связь с местом может быть понятна, если мы представим атмосферу написания песни: курортный городок, солнце, море, пляж, где-то на фоне поют птицы. И человек предаётся чистому творчеству.
Желаем каждому найти свой Паламос, где родится «милая сердцу любого матроса» песня. Кстати, литий — это не редкоземельный металл.
4. Кемерово
История человечества
Была бы не так крива,
Если б они догадались связаться
С человеком из Кемерова.
«Человек из Кемерова»
Однажды приятель автора этих пояснительных комментариев сказал, что под человеком из Кемерова подразумевается… Сталин, и всё это суть политическая сатира на то время! Шутки шутками, но многие люди начинают искать в «Человеке из Кемерова» аналогии с реальными людьми. БГ признавался, что ему не раз звонили люди не только из этого города, но и «отовсюду», спрашивая: «Это про нашего губернатора? Про этого или про предыдущего?» А журналисты допытывались, не про Евгения ли Гришковца, который тоже из Кемерова, эта композиция.
Песня «Человек из Кемерова» была написана БГ во время гастролей по Украине в 2000‑е годы. Он сам сравнил придуманный образ с персонажем мистера Вульфа из фильма Квентина Тарантино «Криминальное чтиво». И, действительно, первые два куплета неплохо передают поведение этого киногероя. Причём тут Кемерово? Оказывается, всё просто: «Между нами говоря, мне настолько понравилась рифма „не растёт трава — Ке-ме-ро-ва“, что я начал смотреть, что из этого выйдет», — говорил БГ.
Секрет песни в том, что она говорит о популярном архетипе, некой надежде на человека, который «придёт и молча поправит всё». Иногда будет казаться, что даже силы истории подвластны такому гению. Да простят нас жители замечательного сибирского города, но Кемерово в сочетании с божественными и супергеройскими способностями лишь усиливает нелепость образа. Не верьте в сказки, друзья, «человек из Кемерова» к вам не придёт!
5. Тируванантапурам
В квартире не было прохода от языческих святынь,
Я перевёл все песни Цоя с урду на латынь,
Когда я допил всё, что было у них меж оконных рам,
Я сел на первый сабвей в Тируванантапурам.
«Афанасий Никитин буги (Хождение за три моря 2)»
Возможно, стоит составить отдельную карту географических объектов из этой песни. Ведь она сама посвящена путешествию лирического героя по всей планете и в какой-то степени по глубинам своего сознания. Мекка и Лондон, Улан-Батор и Тольятти — куда только не заносило Афанасия Никитина из XXI века! Сам мотив вечного путешествия отразился и в названии альбома «Беспечный русский бродяга» (2006), куда вошла песня. Это неудивительно — участники группы «Аквариум» нередко «бродили» по миру, и настала пора художественно осмыслить этот опыт.

Но давайте поговорим о городе с загадочным названием Тируванантапурам. Расположен он на юге Индии. Мы не знаем, бывал ли там БГ, но с учётом его любви к этой прекрасной стране, рискнём предположить, что да. Как и полагается индийскому городу, он древний и довольно большой по численности — около миллиона человек. Непривычное для европейца название означает всего лишь «город Ананды». Ананда, Ананта-шеша или просто Шеша — это аватара Вишну и царь нагов, то есть змей с человеческими головами. Всё же просто, видите. Но чтобы вам было ещё проще, в период британского владычества название города изменили на Тривандрам. Так что говорить «Тривандрам» или «Тируванантапурам», решайте сами.
Между тем сабвеем в Тривандраме воспользоваться не выйдет — его там нет. Согласно англоязычной «Википедии», метро в городе собираются построить только к 2025 году.
6. Москва
Я сяду в лотос поутру посереди Кремля
И вздрогнет просветлённая сырая мать-земля.
«Русская нирвана»
Столица России не могла не появиться в песнях БГ, но специально к ней он не обращался. Вот герой «Беспечного русского бродяги» признаётся: «Я пил в Петербурге, и я пил в Москве», но дальше эти города теряются среди других населённых пунктов. Вот автор спрашивает «девушку с веслом»: «Как живут в Москве немцы и орда?», но затем его внимание переключается на другие вопросы. Затосковав по-древнерусски, БГ с сарказмом отмечает, что «над удолбанной Москвою в небо лезут леса», а по Арбату и Тверской ходят строем «Харе Кришна», но и здесь он словно приехал в Москву ненадолго и явно не с любовью.
Поэтому для песни, иллюстрирующей город, мы взяли «Русскую нирвану». Здесь слова «Москва» нет, но упоминается Кремль, и всем понятно, что это именно Московский Кремль. Мотив песни позаимствован с «Лодочки» Тихона Хренникова, отчего может показаться, что это какая-то шуточная пародия. Но на самом деле это не пародия, а манифест. Мотив советской песни, который воспринимается чуть ли не русским народным, нужен, чтобы подчеркнуть искреннюю любовь ко всей русской культуре — к той же Москве и упомянутой Волге.

Но кроме русского источника, БГ питается из восточной культуры. Отсюда странное, но органичное для него желание, чтобы родная «сырая мать-земля» достигла буддийского просветления, где кресты на куполах церквей не вступают в противоречие с китайской концепцией созерцательного неделания У‑вей. Песню БГ писал в аэропорту Копенгагена, что добавляет в его творчество третий источник — западный, европейский. Такой вот мультикультурализм.
7. Иерусалим
Небесный град Ерусалим
Горит сквозь холод и лёд
И вот он стоит вокруг нас,
И ждёт нас, и ждёт нас…
«Дубровский»
Конечно, град Иерусалим из песни «Дубровский» — это не реальная израильская столица, а библейский образ из «Апокалипсиса»: «И вознёс меня в духе на великую и высокую гору и показал мне великий город, святый Иерусалим, который нисходил с неба от Бога», — читаем в «Откровении» Иоанна Богослова. Владимир Дубровский из романа Пушкина вместо того, чтобы пуститься во все тяжкие, бросает в канаву наган и понимает, что мстить некому. Он нашёл умиротворение в любви к Богу и призывал к нему возлюбленную Машу.

Но мы бы не обратились к реальному Иерусалиму, если бы в песне не нашёлся израильский след. «Дубровского» БГ сочинил в Смоленске во время концертного тура, но до того, в 1992 году, был на концертах в Израиле. Олег Сакмаров из «Аквариума» вспоминал, как они с БГ наблюдали на тель-авивском пляже самолёт в небе, который чертил своим следом какой-то предвыборный лозунг на иврите. Проходит время, и теперь уже Дубровский «берёт ероплан» и пишет на небе: «Небесный град Ерусалим горит сквозь холод и лёд…»
8. Кострома
Мне б резную калитку,
Кружевной абажур…
Ох, Самара, сестра моя;
Кострома, mon amour…
«Кострома mon amour»
Кострома для БГ — сосредоточие некой исконной России. Из Костромы родом новый Афанасий Никитин, устроивший «Хождение за три моря — 2». «Проснись, моя Кострома!» — поётся в песне «Дубровский». В костромские края уходит материнская линия семьи Гребенщикова.
Да и в целом поволжские города входят в ту же категорию исконно русских, поэтому нередко упоминаются вместе. В песне «Кострома mon amour» это, например, Владимир и Самара, в «Дубровском» — Саратов и Тверь. Андрей Решетин из «Аквариума» подтверждал: «А особенное пристрастие у Бориса было к Волге».

«Кострома mon amour» как песня и одноимённый альбом — это пик «русских» размышлений БГ первой половины — середины 1990‑х годов. «Фольклорный материал и в то же время совершенно рок-н-ролльная платформа» — так характеризовал альбом другой участник «Аквариума» Александр Докшин. Протестный пафос советского андеграунда уже был неактуален, стремление вписаться в англоязычную музыкальную сцену угасло, и об этом косвенно говорит лирический герой песни: «Мне не нужно победы, не нужно венца». А что нужно? «Жизнь без вранья», «резную калитку» — всё то, что можно назвать «внутренней Костромой».
9. Милан
Добрыня плюнул на Россию и в Милане чинит газ,
Алёша, даром что Попович, продал весь иконостас.
«Древнерусская тоска»
Милан упоминается в тексте песни «Древнерусская тоска» вскользь и один раз. Однако он важен в сочетании с образом Добрыни, который из русского богатыря стал обслуживающим персоналом в Европе. Именно такой приговор вынес бы Добрыне древнерусский герой, посмотрев на Россию середины 90‑х годов. Тут вам и бояре на «Тойотах», и продажи ресурсов на Запад и военного оружия на Восток, и «ярославны», ставшие бизнес-леди, и… о ужас, князь Владимир в море на доске. Удивительно, как БГ удалось предсказать увлекающегося спортом главу государства с именем Владимир.
Некоторые упрекали «Древнерусскую тоску» в кощунстве. И журналисты, и даже другие музыканты — например, Константин Кинчев. А забавная шуточная песня и сейчас слышится актуально — то ли за последние 20 лет ничего не изменилось, то ли образы оказались слишком пророческими.
Ещё один географический аспект вскрывается, когда узнаёшь обстоятельства создания песни. БГ написал её в Египте — получился интересный взгляд на Россию со стороны. Дети Бориса Борисовича, прослушав её тогда, сказали, что это отличный рэп.
10. Архангельск
Поздно ждать, когда наступят сдвиги.
Смотри, как горят эти книги.
Назад в Архангельск!
«Назад в Архангельск»
В 1990‑е БГ пел о русских городах с теплотой и любовью. Чаще всего эти были привычные нашему слуху поволжские провинциальные центры. Времена изменились, и в 2011 году «русский» образ стал Архангельском. Правда, сам БГ говорил, что образ был у него в голове уже лет тридцать, но претворить его в жизнь стоило только в начале 2010‑х. Тогда, когда уже было ясно — Средневековье никуда не ушло.

Не стоит, однако, видеть в этом прямой политический подтекст. После «Поезда в огне» БГ крайне редко прибегает к социальной конкретике. Но иногда и он не удерживается от комментариев: «Мы в любом случае Россию любим, так или иначе. Но любить то, что в ней происходит, — значит любить казни стрельцов, Сталина и Малюту Скуратова», — так среагировал БГ на вопрос о песне.
Архангельск Гребенщикова — это не ламповая Кострома. Здесь цепи и вериги, горящие книги, мёртвые и зиккураты. Есть ли какой-то выход из этой «великой глуши»? БГ намекает, что нет:
«Почитайте русских классиков — мы из неё [„великой глуши“] никогда не выходили. Были внушаемые с детства иллюзии „светлого будущего“».
Поэтому, потеряв надежды и иллюзии, мы возвращаемся назад — назад в Архангельск.
*Минюст РФ признал Бориса Гребенщикова иноагентом.
Читайте также наши материалы о БГ:
«10 главных песен Бориса Гребенщикова»;
«Другой „Аквариум“: самые нетипичные песни Гребенщикова».