Корифею студии «Ленфильм», кинорежиссёру Игорю Фёдоровичу Масленникову 26 октября 2021 года исполняется 90 лет. Зрители помнят его, в основном, по детективному циклу «Приключения Шерлока Холмса» (1979−1986) и мелодраматической трилогии «Зимняя вишня» (1985−1995).
Но если копнуть глубже, появятся иные чудеса. В 1960‑е годы Масленников построил в СССР маленькую Японию, а в нулевые — чум для Леонида Якубовича. Ещё он познакомил советскую ребятню с падшим ангелом, перевернул Евгения Леонова на гоночном «Москвиче», отвинтил циферблат у «Биг-Бена» и отправил сценариста сериалов о милиции реставрировать древний монастырь.
Звучит как пересказ сюрреалистических сновидений, но нет — это всё из лент мастера. Давайте поздравим его с юбилеем, пересмотрев самое разное его кино, а не только популярное.
«Журавлиные перья» (1961)
В 1961 году, когда умы большинства занимало освоение космоса, Игорь Фёдорович с буддийским спокойствием возвёл в Ленинграде древнюю Японию для постановки по сказке Дзюндзи Киносита «Журавлиные перья». Пока ещё не режиссёр, но художник-оформитель, Масленников располагал малыми средствами, из-за чего созданный им для телеспектакля мир был аскетично условен — в скупых декорациях и Кирилле Лаврове, загримированном под самурая, мало «японскости», нет ожидаемой экзотики страны восходящего солнца.
Но именно эта мнимая безыскусность должна была помочь советскому зрителю, отстранившись от внешнего, углубиться во внутреннее содержание печальной сказки, речь в которой идёт об универсальных вещах, не требующих географических или исторических привязок. И пока Гагарин совершал первый полёт, ленинградцы наблюдали за полётом умирающего журавля и, должно быть, оплакивали несовершенство человеческой природы, не способной на высшее счастье.
«В ответ на ваше письмо…» (1963)
Документальный рассказ о работе Ленинградского телевидения, построенный в форме ответа на письмо зрителя. Некто поздравил телецентр с 25-летием и поинтересовался: «Как работается?» Работается хорошо — снимаются концерты, спектакли, кукольные программы для детей, парады, интервью с интересными людьми от Ольги Берггольц до Ивана Кожедуба.
Фундаментального погружения в быт телевизионщиков за 40 минут, конечно, не происходит. Но и уютная иллюстрация старомодного телезакулисья с портретами рядовых сотрудников (особенно запомнился оператор с очень операторской фамилией «Видик») — на сегодняшний день материал, уникальный. Можно увидеть в кадре и молодого Масленникова, который работал над фильмом как сценарист: рядом с соавтором Игорем Каракозом он в конце позирует за пишущей машинкой.
«Личная жизнь Кузяева Валентина» (1967)
В середине шестидесятых Маслеников поступил на режиссёрские курсы при студии «Ленфильм». Во время учёбы вместе с ещё одним студентом, тоже в будущем известным режиссёром Ильёй Авербахом, они сняли лирическую драму о похождениях ленинградского паренька по прозвищу Кузя. Кузяев — своеобразный товарищ, но как применить себя в жизни, такого необычного, он не знает — и никто не знает. Зато о таких как Кузя можно снять необычное, забавное и печальное кино.
«Личная жизнь» очень шестидесятнический фильм — в своём роде «Я шагаю по Москве», только по Ленинграду и грустнее. Оттепель кончается, повествование не стремится к цельности, дробясь вслед за внутренним миром героя на отдельные сюжеты, какие-то из которых снимал Авербах, а какие-то Масленников, перемешиваясь с осколками натурных съёмок, видами и прохожими 1960‑х. Что-то в духе французской новой волны. Но, опять же — не французской, а ленинградской.
«Завтра, третьего апреля…» (1969)
Поэтические ленты о школьниках — очень ленинградская штука. В 1970‑е годы на «Ленфильме» активно исследовать внутренний мир советского подростка будут и Динара Асанова («Не болит голова у дятла», «Ключ без права передачи»), и уже упомянутый Авербах.
Кино про третье апреля Масленникова — тоже похоже на стихи, только весёлые. Наверное, таким был бы мультсериал «Эй, Арнольд!», если бы его делали в СССР 1969 году. Персонажи, данные сочными яркими мазками, не склонны к чрезмерной рефлексии. Да у них и нет времени — в этом кино-коллаже по мотивам прозы Ильи Зверева одна история лихо сменяет другую, чтобы в конце подвести к немного дидактическому выводу: «Если по большому счёту, товарищи, то все мы ещё сопляки». Ну и пусть сопляки — зато какие обаятельные.
Отдельного внимания заслуживают формальные находки. В прологе классной руководительнице снится ночной кошмар, где её ученикам сделали рентген, и на снимках проявились алые сердца с надписями вроде «Юра+Маша». Мрачный закадровый голос сообщает перепуганному педагогу: «Ваш класс вступил в переходный возраст!»
«Гонщики» (1972)
Возможно, в задумке это был настоящий блокбастер на необычную для советского кино тему — автогонки. Но из-за небольшого хронометража, а может быть и по иным причинам, полноценного «красного Форсажа» не случилось. Зато случился немного торопливый кинокомикс с погонями на спортивных «Москвичах», которыми рулят Евгений Леонов и Олег Янковский, что тоже неплохо.
Всё начинается в Швейцарии. Два автогонщика попадают в аварию на снежной трассе, а дальше живописно «загорают» в горной лечебнице на фоне Альп. После возвращения в СССР намечается конфликт между старым и опытным (Леонов) и молодым да ранним с явно гипертрофированным эго (Янковский). Столкновение двух грубовато выписанных характеров увлекает чуть меньше, чем столкновения машин на трассе. Тем неожиданнее не комиксовый и не хеппи-эндный «русский» финал, полный рефлексивной тоски и бесколёсного одиночества.
«Пиковая дама» (1982)
Этим фильмом по повести Пушкина режиссёр ставит шах и мат тем, кто считает высшим благом для экранизации тотальное соответствие литературному первоисточнику. Весь текст оригинала был сохранён. То, что не вышло разыграть в сценах, озвучила Алла Демидова, появляясь в разных местах пушкинского Петербурга в нарядной шубке, а то и прямо за спинами у персонажей.
В итоге получился радикальный эксперимент, интересный именно как эксперимент, ну или как аудиокнига с масштабными видео-иллюстрациями. При этом традиционный зритель, который на словах настаивает, чтобы экранизация копировала текст, но на деле, вероятно, предпочитает классическое кино, сделанное по кинематографическим, а не литературно-иллюстративным законам, вряд ли с интересом досмотрит эту «Пиковую даму» до конца.
«Продление рода» (1988)
Автор сценариев для популярных сериалов и ряда авторских фильмов, Игорь Агеев, в перестройку сыграл несколько заметных ролей в кино. Одна из них — у Масленникова в «Продлении рода». Его герой — капитан советской армии, получивший приказ: превратить развалины древнего монастыря в военный объект, для чего требуется выдворить оттуда историков, археологов и прочих «адептов старины». Но, полюбив интеллигентку-реставраторку, герой Агеева решает: памятник не ломать, а законсервировать для будущей реконструкции. Это решение может стоить ему карьеры.
Центральная тема «Продления рода» — грядущая бесплодность земли русской, преодолеть которую можно, если все пойдут друг другу навстречу: военные — к интеллигенции, старики — к молодым и так далее. Герои пытаются, но, видно, не хватает самоотверженности: ведь ими движут в первую очередь личные, а не всеобщие интересы: одни смотрят на монастырь как на новый аэродром, другие, как на шанс сделать научную карьеру. А ведь это образ родины, нельзя с ней так прагматично. Вот и волшебный монастырский пруд, купаясь в котором прежде лечили бесплодие, больше не работает — теперь плавание в холодной воде рождает только насморк.
Решив, что сделать что-то сейчас у них не получится, персонажи оставляют исторические развалины для будущих поколений. Так они и стоят до сих пор покинутые, всё сильнее осыпаясь.
«Филипп Траум / Хроника сатаны-младшего» (1989)
Историческая костюмная сказка для детей, снятая в содружестве с другими странами — кажется, мы знаем, чего стоит ждать? Чего-нибудь в духе советско-скандинавского «Мио, мой Мио» (1987), где в роли злодея хотя и возник «лучший Дракула всех времён» Кристофер Ли, но история вышла баюкающая, а не пугающая. Единственное, что шокирует в «Мио…» — в первый и последний раз в рамках одной вселенной повстречались Кристиан Бейл и Игорь Ясулович.
Но Игорь Масленников знает, что детям больше нравятся страшные сказки. Поэтому снятое им в спайке с Чехословакией социалистическое кино о Сатане — это ещё и единственный советский фильм, в котором дети общаются с Дьяволом. Нечистый оказывается по-булгаковски зловещ и обаятелен, явившись в образе диджея Гаврилы — он же актёр-альбинос Габриэль Воробьёв.
Под готический саундтрек Виктора Кисина (солит — Андрей Сигле, будущий автор мрачной музыки к первым сезонам «Улиц разбитых фонарей») разыгрывается настоящее средневековое диско, не только жуткое, но и очень стильное — узнаётся почерк создателя «Собаки Баскервилей» (1981).
В СССР фильм показали по телевизору всего раз и положили на полку — и это в восьмидесятые, когда с полки было принято доставать всё запрещённое. Игорь Масленников увидел в этом происки показанных в «Филиппе Трауме» мистических сил. Но, может, это дух Марка Твена рассердился, что режиссёр экранизировал его «Таинственного незнакомца» не так, как «Пиковую даму», а максимально свободно.
«Тьма» (1992)
В автобиографической книге Игоря Масленникова «Бейкер-стрит на Петроградской» есть примечательная страничка — фотография обнажённой актрисы с короткой стрижкой, сделанная во время съёмок «Тьмы» и подпись автора: «Я не сторонник бесцеремонного отношения с литературным первоисточником, но в рассказе Леонида Андреева пришлось кардинально переставить акценты».
Что именно произошло с акцентами при трансформации «Тьмы» Андреева в русско-французский фильм с Олегом Янковским, Виктором Сухоруковым и другими звёздами наверняка выяснить затруднительно. За без малого три десятилетия со дня премьеры цифровым Робин Гудам не посчастливилось завладеть копией фильма и загрузить её сеть. Сегодня «Тьму» можно увидеть только в «Госфильмофонде», предварительно заплатив за сеанс. Возможно, оно того стоит. Но, как водится, это не точно.
«Тимур & его коммандо$» (2004)
По аналогии со знаменитой картиной Сальвадора Дали «Сон, навеянный полётом пчелы вокруг граната, за секунду до пробуждения» этот фильм можно было назвать: «Сон, навеянный полётом сына нового русского вокруг постсоветской реальности за несколько лет до ухода режиссёра из профессии». Масленников уже не молод, Россия нулевых ему не симпатична, и он на неё явно срывается. Хочется, стало быть, западной культуры? Попса, вульгарностей хочется? Да нате!
Старую историю Аркадия Гайдара о Тимуре и его команде Масленников сюрреалистически смешивает с окружающим миром — таким, каким он этот мир видит. В маленькую деревню на личном самолёте прилетает мальчик — наследник проживающего здесь богатея и бандита. В отсутствие отца, Тимур берёт командование над скучающими братками (Алексей Панин, Юрий Гальцев и другие). Он учит их делать добрые дела, но получается всё шиворот на выворот. Решают заготовить старушке дрова, а она от вида Гальцева с топором падает в обморок. Стреляют по врагам из средневековых пушек и случайно сжигают избушку алкаша (Леонид Якубович). Тимур отправляет одного из братков строить новый дом, но вот беда — по национальности браток чукча и, соответственно, возводит для Якубовича гигантский чум.
В какой-то момент становится очевидно, что фильм не предполагает рационального постижения, воспринимать его нужно через логику сна. Осознав это, можно спокойно, чуток подрёмывая, наслаждаться тем, как братки в костюмах скаутов косят поле электрическими косами, расчищая его под площадку для гольфа, а пионеры-хулиганы портят гольф-клуб, заставляя коров забивать лунки навозом. Затем Тимуру вдруг понадобилось выстроить в деревне «Биг-Бен», циферблат для которого герой Алексея Панина ворует у настоящего «Бена» в Лондоне. Ну, почему бы и нет. Главное, что всем весело. И это же не реальность — это сон такой. В конце концов, любое кино — не более, чем записанное на плёнку срежиссированное сновидение.
Читайте также «Ленфильмовская „запрещёнка“».
