Детям о сатане и комикс-гонки на «Москвичах»: 10 редких фильмов Игоря Масленникова

Кори­фею сту­дии «Лен­фильм», кино­ре­жис­сё­ру Иго­рю Фёдо­ро­ви­чу Мас­лен­ни­ко­ву 26 октяб­ря 2021 года испол­ня­ет­ся 90 лет. Зри­те­ли пом­нят его, в основ­ном, по детек­тив­но­му цик­лу «При­клю­че­ния Шер­ло­ка Холм­са» (1979−1986) и мело­дра­ма­ти­че­ской три­ло­гии «Зим­няя виш­ня» (1985−1995).

Но если коп­нуть глуб­же, появят­ся иные чуде­са. В 1960‑е годы Мас­лен­ни­ков постро­ил в СССР малень­кую Япо­нию, а в нуле­вые — чум для Лео­ни­да Яку­бо­ви­ча. Ещё он позна­ко­мил совет­скую ребят­ню с пад­шим анге­лом, пере­вер­нул Евге­ния Лео­но­ва на гоноч­ном «Моск­ви­че», отвин­тил цифер­блат у «Биг-Бена» и отпра­вил сце­на­ри­ста сери­а­лов о мили­ции реста­ври­ро­вать древ­ний монастырь.

Зву­чит как пере­сказ сюр­ре­а­ли­сти­че­ских сно­ви­де­ний, но нет — это всё из лент масте­ра. Давай­те поздра­вим его с юби­ле­ем, пере­смот­рев самое раз­ное его кино, а не толь­ко популярное.


«Журавлиные перья» (1961)

В 1961 году, когда умы боль­шин­ства зани­ма­ло осво­е­ние кос­мо­са, Игорь Фёдо­ро­вич с буд­дий­ским спо­кой­стви­ем воз­вёл в Ленин­гра­де древ­нюю Япо­нию для поста­нов­ки по сказ­ке Дзюн­д­зи Кино­си­та «Журав­ли­ные перья». Пока ещё не режис­сёр, но худож­ник-офор­ми­тель, Мас­лен­ни­ков рас­по­ла­гал малы­ми сред­ства­ми, из-за чего создан­ный им для теле­спек­так­ля мир был аске­тич­но усло­вен — в ску­пых деко­ра­ци­ях и Кирил­ле Лав­ро­ве, загри­ми­ро­ван­ном под саму­рая, мало «япон­ско­сти», нет ожи­да­е­мой экзо­ти­ки стра­ны вос­хо­дя­ще­го солнца.

Но имен­но эта мни­мая безыс­кус­ность долж­на была помочь совет­ско­му зри­те­лю, отстра­нив­шись от внеш­не­го, углу­бить­ся во внут­рен­нее содер­жа­ние печаль­ной сказ­ки, речь в кото­рой идёт об уни­вер­саль­ных вещах, не тре­бу­ю­щих гео­гра­фи­че­ских или исто­ри­че­ских при­вя­зок. И пока Гага­рин совер­шал пер­вый полёт, ленин­град­цы наблю­да­ли за полё­том уми­ра­ю­ще­го журав­ля и, долж­но быть, опла­ки­ва­ли несо­вер­шен­ство чело­ве­че­ской при­ро­ды, не спо­соб­ной на выс­шее счастье.


«В ответ на ваше письмо…» (1963)

Доку­мен­таль­ный рас­сказ о рабо­те Ленин­град­ско­го теле­ви­де­ния, постро­ен­ный в фор­ме отве­та на пись­мо зри­те­ля. Некто поздра­вил теле­центр с 25-лети­ем и поин­те­ре­со­вал­ся: «Как рабо­та­ет­ся?» Рабо­та­ет­ся хоро­шо — сни­ма­ют­ся кон­цер­ты, спек­так­ли, куколь­ные про­грам­мы для детей, пара­ды, интер­вью с инте­рес­ны­ми людь­ми от Оль­ги Берг­гольц до Ива­на Кожедуба.

Игорь Мас­лен­ни­ков справа

Фун­да­мен­таль­но­го погру­же­ния в быт теле­ви­зи­он­щи­ков за 40 минут, конеч­но, не про­ис­хо­дит. Но и уют­ная иллю­стра­ция ста­ро­мод­но­го теле­за­ку­ли­сья с порт­ре­та­ми рядо­вых сотруд­ни­ков (осо­бен­но запом­нил­ся опе­ра­тор с очень опе­ра­тор­ской фами­ли­ей «Видик») — на сего­дняш­ний день мате­ри­ал, уни­каль­ный. Мож­но уви­деть в кад­ре и моло­до­го Мас­лен­ни­ко­ва, кото­рый рабо­тал над филь­мом как сце­на­рист: рядом с соав­то­ром Иго­рем Кара­ко­зом он в кон­це пози­ру­ет за пишу­щей машинкой.


«Личная жизнь Кузяева Валентина» (1967)

В сере­дине шести­де­ся­тых Мас­ле­ни­ков посту­пил на режис­сёр­ские кур­сы при сту­дии «Лен­фильм». Во вре­мя учё­бы вме­сте с ещё одним сту­ден­том, тоже в буду­щем извест­ным режис­сё­ром Ильёй Авер­ба­хом, они сня­ли лири­че­скую дра­му о похож­де­ни­ях ленин­град­ско­го парень­ка по про­зви­щу Кузя. Кузя­ев — свое­об­раз­ный това­рищ, но как при­ме­нить себя в жиз­ни, тако­го необыч­но­го, он не зна­ет — и никто не зна­ет. Зато о таких как Кузя мож­но снять необыч­ное, забав­ное и печаль­ное кино.

«Лич­ная жизнь» очень шести­де­сят­ни­че­ский фильм — в сво­ём роде «Я шагаю по Москве», толь­ко по Ленин­гра­ду и груст­нее. Отте­пель кон­ча­ет­ся, повест­во­ва­ние не стре­мит­ся к цель­но­сти, дро­бясь вслед за внут­рен­ним миром героя на отдель­ные сюже­ты, какие-то из кото­рых сни­мал Авер­бах, а какие-то Мас­лен­ни­ков, пере­ме­ши­ва­ясь с оскол­ка­ми натур­ных съё­мок, вида­ми и про­хо­жи­ми 1960‑х. Что-то в духе фран­цуз­ской новой вол­ны. Но, опять же — не фран­цуз­ской, а ленинградской.


«Завтра, третьего апреля…» (1969)

Поэ­ти­че­ские лен­ты о школь­ни­ках — очень ленин­град­ская шту­ка. В 1970‑е годы на «Лен­филь­ме» актив­но иссле­до­вать внут­рен­ний мир совет­ско­го под­рост­ка будут и Дина­ра Аса­но­ва («Не болит голо­ва у дят­ла», «Ключ без пра­ва пере­да­чи»), и уже упо­мя­ну­тый Авербах.

Кино про тре­тье апре­ля Мас­лен­ни­ко­ва — тоже похо­же на сти­хи, толь­ко весё­лые. Навер­ное, таким был бы мульт­се­ри­ал «Эй, Арнольд!», если бы его дела­ли в СССР 1969 году. Пер­со­на­жи, дан­ные соч­ны­ми ярки­ми маз­ка­ми, не склон­ны к чрез­мер­ной рефлек­сии. Да у них и нет вре­ме­ни — в этом кино-кол­ла­же по моти­вам про­зы Ильи Зве­ре­ва одна исто­рия лихо сме­ня­ет дру­гую, что­бы в кон­це под­ве­сти к немно­го дидак­ти­че­ско­му выво­ду: «Если по боль­шо­му счё­ту, това­ри­щи, то все мы ещё соп­ля­ки». Ну и пусть соп­ля­ки — зато какие обаятельные.

Отдель­но­го вни­ма­ния заслу­жи­ва­ют фор­маль­ные наход­ки. В про­ло­ге класс­ной руко­во­ди­тель­ни­це снит­ся ноч­ной кош­мар, где её уче­ни­кам сде­ла­ли рент­ген, и на сним­ках про­яви­лись алые серд­ца с над­пи­ся­ми вро­де «Юра+Маша». Мрач­ный закад­ро­вый голос сооб­ща­ет пере­пу­ган­но­му педа­го­гу: «Ваш класс всту­пил в пере­ход­ный возраст!»


«Гонщики» (1972)

Воз­мож­но, в задум­ке это был насто­я­щий блок­ба­стер на необыч­ную для совет­ско­го кино тему — авто­гон­ки. Но из-за неболь­шо­го хро­но­мет­ра­жа, а может быть и по иным при­чи­нам, пол­но­цен­но­го «крас­но­го Фор­са­жа» не слу­чи­лось. Зато слу­чил­ся немно­го тороп­ли­вый кино­ко­микс с пого­ня­ми на спор­тив­ных «Моск­ви­чах», кото­ры­ми рулят Евге­ний Лео­нов и Олег Янков­ский, что тоже неплохо.

Всё начи­на­ет­ся в Швей­ца­рии. Два авто­гон­щи­ка попа­да­ют в ава­рию на снеж­ной трас­се, а даль­ше живо­пис­но «заго­ра­ют» в гор­ной лечеб­ни­це на фоне Альп. После воз­вра­ще­ния в СССР наме­ча­ет­ся кон­фликт меж­ду ста­рым и опыт­ным (Лео­нов) и моло­дым да ран­ним с явно гипер­тро­фи­ро­ван­ным эго (Янков­ский). Столк­но­ве­ние двух гру­бо­ва­то выпи­сан­ных харак­те­ров увле­ка­ет чуть мень­ше, чем столк­но­ве­ния машин на трас­се. Тем неожи­дан­нее не комик­со­вый и не хеп­пи-энд­ный «рус­ский» финал, пол­ный рефлек­сив­ной тос­ки и бес­ко­лёс­но­го одиночества.


«Пиковая дама» (1982)

Этим филь­мом по пове­сти Пуш­ки­на режис­сёр ста­вит шах и мат тем, кто счи­та­ет выс­шим бла­гом для экра­ни­за­ции тоталь­ное соот­вет­ствие лите­ра­тур­но­му пер­во­ис­точ­ни­ку. Весь текст ори­ги­на­ла был сохра­нён. То, что не вышло разыг­рать в сце­нах, озву­чи­ла Алла Деми­до­ва, появ­ля­ясь в раз­ных местах пуш­кин­ско­го Петер­бур­га в наряд­ной шуб­ке, а то и пря­мо за спи­на­ми у персонажей.

В ито­ге полу­чил­ся ради­каль­ный экс­пе­ри­мент, инте­рес­ный имен­но как экс­пе­ри­мент, ну или как аудиок­ни­га с мас­штаб­ны­ми видео-иллю­стра­ци­я­ми. При этом тра­ди­ци­он­ный зри­тель, кото­рый на сло­вах наста­и­ва­ет, что­бы экра­ни­за­ция копи­ро­ва­ла текст, но на деле, веро­ят­но, пред­по­чи­та­ет клас­си­че­ское кино, сде­лан­ное по кине­ма­то­гра­фи­че­ским, а не лите­ра­тур­но-иллю­стра­тив­ным зако­нам, вряд ли с инте­ре­сом досмот­рит эту «Пико­вую даму» до конца.


«Продление рода» (1988)

Автор сце­на­ри­ев для попу­ляр­ных сери­а­лов и ряда автор­ских филь­мов, Игорь Аге­ев, в пере­строй­ку сыг­рал несколь­ко замет­ных ролей в кино. Одна из них — у Мас­лен­ни­ко­ва в «Про­дле­нии рода». Его герой — капи­тан совет­ской армии, полу­чив­ший при­каз: пре­вра­тить раз­ва­ли­ны древ­не­го мона­сты­ря в воен­ный объ­ект, для чего тре­бу­ет­ся выдво­рить отту­да исто­ри­ков, архео­ло­гов и про­чих «адеп­тов ста­ри­ны». Но, полю­бив интел­ли­гент­ку-рестав­ра­тор­ку, герой Аге­е­ва реша­ет: памят­ник не ломать, а закон­сер­ви­ро­вать для буду­щей рекон­струк­ции. Это реше­ние может сто­ить ему карьеры.

Цен­траль­ная тема «Про­дле­ния рода» — гря­ду­щая бес­плод­ность зем­ли рус­ской, пре­одо­леть кото­рую мож­но, если все пой­дут друг дру­гу навстре­чу: воен­ные — к интел­ли­ген­ции, ста­ри­ки — к моло­дым и так далее. Герои пыта­ют­ся, но, вид­но, не хва­та­ет само­от­вер­жен­но­сти: ведь ими дви­жут в первую оче­редь лич­ные, а не все­об­щие инте­ре­сы: одни смот­рят на мона­стырь как на новый аэро­дром, дру­гие, как на шанс сде­лать науч­ную карье­ру. А ведь это образ роди­ны, нель­зя с ней так праг­ма­тич­но. Вот и вол­шеб­ный мона­стыр­ский пруд, купа­ясь в кото­ром преж­де лечи­ли бес­пло­дие, боль­ше не рабо­та­ет — теперь пла­ва­ние в холод­ной воде рож­да­ет толь­ко насморк.

Решив, что сде­лать что-то сей­час у них не полу­чит­ся, пер­со­на­жи остав­ля­ют исто­ри­че­ские раз­ва­ли­ны для буду­щих поко­ле­ний. Так они и сто­ят до сих пор поки­ну­тые, всё силь­нее осыпаясь.


«Филипп Траум / Хроника сатаны-младшего» (1989)

Исто­ри­че­ская костюм­ная сказ­ка для детей, сня­тая в содру­же­стве с дру­ги­ми стра­на­ми — кажет­ся, мы зна­ем, чего сто­ит ждать? Чего-нибудь в духе совет­ско-скан­ди­нав­ско­го «Мио, мой Мио» (1987), где в роли зло­дея хотя и воз­ник «луч­ший Дра­ку­ла всех вре­мён» Кри­сто­фер Ли, но исто­рия вышла баю­ка­ю­щая, а не пуга­ю­щая. Един­ствен­ное, что шоки­ру­ет в «Мио…» — в пер­вый и послед­ний раз в рам­ках одной все­лен­ной повстре­ча­лись Кри­сти­ан Бейл и Игорь Ясулович.

Но Игорь Мас­лен­ни­ков зна­ет, что детям боль­ше нра­вят­ся страш­ные сказ­ки. Поэто­му сня­тое им в спай­ке с Чехо­сло­ва­ки­ей соци­а­ли­сти­че­ское кино о Сатане — это ещё и един­ствен­ный совет­ский фильм, в кото­ром дети обща­ют­ся с Дья­во­лом. Нечи­стый ока­зы­ва­ет­ся по-бул­га­ков­ски зло­вещ и оба­я­те­лен, явив­шись в обра­зе диджея Гав­ри­лы — он же актёр-аль­би­нос Габ­ри­эль Воробьёв.

Под готи­че­ский саунд­трек Вик­то­ра Киси­на (солит — Андрей Сиг­ле, буду­щий автор мрач­ной музы­ки к пер­вым сезо­нам «Улиц раз­би­тых фона­рей») разыг­ры­ва­ет­ся насто­я­щее сред­не­ве­ко­вое дис­ко, не толь­ко жут­кое, но и очень стиль­ное — узна­ёт­ся почерк созда­те­ля «Соба­ки Бас­кер­ви­лей» (1981).

В СССР фильм пока­за­ли по теле­ви­зо­ру все­го раз и поло­жи­ли на пол­ку — и это в вось­ми­де­ся­тые, когда с пол­ки было при­ня­то доста­вать всё запре­щён­ное. Игорь Мас­лен­ни­ков уви­дел в этом про­ис­ки пока­зан­ных в «Филип­пе Тра­у­ме» мисти­че­ских сил. Но, может, это дух Мар­ка Тве­на рас­сер­дил­ся, что режис­сёр экра­ни­зи­ро­вал его «Таин­ствен­но­го незна­ком­ца» не так, как «Пико­вую даму», а мак­си­маль­но свободно.


«Тьма» (1992)

В авто­био­гра­фи­че­ской кни­ге Иго­ря Мас­лен­ни­ко­ва «Бей­кер-стрит на Пет­ро­град­ской» есть при­ме­ча­тель­ная стра­нич­ка — фото­гра­фия обна­жён­ной актри­сы с корот­кой стриж­кой, сде­лан­ная во вре­мя съё­мок «Тьмы» и под­пись авто­ра: «Я не сто­рон­ник бес­це­ре­мон­но­го отно­ше­ния с лите­ра­тур­ным пер­во­ис­точ­ни­ком, но в рас­ска­зе Лео­ни­да Андре­ева при­шлось кар­ди­наль­но пере­ста­вить акценты».

Что имен­но про­изо­шло с акцен­та­ми при транс­фор­ма­ции «Тьмы» Андре­ева в рус­ско-фран­цуз­ский фильм с Оле­гом Янков­ским, Вик­то­ром Сухо­ру­ко­вым и дру­ги­ми звёз­да­ми навер­ня­ка выяс­нить затруд­ни­тель­но. За без мало­го три деся­ти­ле­тия со дня пре­мье­ры циф­ро­вым Робин Гудам не посчаст­ли­ви­лось завла­деть копи­ей филь­ма и загру­зить её сеть. Сего­дня «Тьму» мож­но уви­деть толь­ко в «Гос­филь­мо­фон­де», пред­ва­ри­тель­но запла­тив за сеанс. Воз­мож­но, оно того сто­ит. Но, как водит­ся, это не точно.


«Тимур & его коммандо$» (2004)

По ана­ло­гии со зна­ме­ни­той кар­ти­ной Саль­ва­до­ра Дали «Сон, наве­ян­ный полё­том пче­лы вокруг гра­на­та, за секун­ду до про­буж­де­ния» этот фильм мож­но было назвать: «Сон, наве­ян­ный полё­том сына ново­го рус­ско­го вокруг пост­со­вет­ской реаль­но­сти за несколь­ко лет до ухо­да режис­сё­ра из про­фес­сии». Мас­лен­ни­ков уже не молод, Рос­сия нуле­вых ему не сим­па­тич­на, и он на неё явно сры­ва­ет­ся. Хочет­ся, ста­ло быть, запад­ной куль­ту­ры? Попса, вуль­гар­но­стей хочет­ся? Да нате!

Ста­рую исто­рию Арка­дия Гай­да­ра о Тиму­ре и его коман­де Мас­лен­ни­ков сюр­ре­а­ли­сти­че­ски сме­ши­ва­ет с окру­жа­ю­щим миром — таким, каким он этот мир видит. В малень­кую дерев­ню на лич­ном само­лё­те при­ле­та­ет маль­чик — наслед­ник про­жи­ва­ю­ще­го здесь бога­тея и бан­ди­та. В отсут­ствие отца, Тимур берёт коман­до­ва­ние над ску­ча­ю­щи­ми брат­ка­ми (Алек­сей Панин, Юрий Галь­цев и дру­гие). Он учит их делать доб­рые дела, но полу­ча­ет­ся всё шиво­рот на выво­рот. Реша­ют заго­то­вить ста­руш­ке дро­ва, а она от вида Галь­це­ва с топо­ром пада­ет в обмо­рок. Стре­ля­ют по вра­гам из сред­не­ве­ко­вых пушек и слу­чай­но сжи­га­ют избуш­ку алка­ша (Лео­нид Яку­бо­вич). Тимур отправ­ля­ет одно­го из брат­ков стро­ить новый дом, но вот беда — по наци­о­наль­но­сти бра­ток чук­ча и, соот­вет­ствен­но, воз­во­дит для Яку­бо­ви­ча гигант­ский чум.

В какой-то момент ста­но­вит­ся оче­вид­но, что фильм не пред­по­ла­га­ет раци­о­наль­но­го пости­же­ния, вос­при­ни­мать его нуж­но через логи­ку сна. Осо­знав это, мож­но спо­кой­но, чуток подрё­мы­вая, насла­ждать­ся тем, как брат­ки в костю­мах ска­у­тов косят поле элек­три­че­ски­ми коса­ми, рас­чи­щая его под пло­щад­ку для голь­фа, а пио­не­ры-хули­га­ны пор­тят гольф-клуб, застав­ляя коров заби­вать лун­ки наво­зом. Затем Тиму­ру вдруг пона­до­би­лось выстро­ить в деревне «Биг-Бен», цифер­блат для кото­ро­го герой Алек­сея Пани­на вору­ет у насто­я­ще­го «Бена» в Лон­доне. Ну, поче­му бы и нет. Глав­ное, что всем весе­ло. И это же не реаль­ность — это сон такой. В кон­це кон­цов, любое кино — не более, чем запи­сан­ное на плён­ку сре­жис­си­ро­ван­ное сновидение.


Читай­те так­же «Лен­филь­мов­ская „запре­щён­ка“»

Поделиться