Чем чаще медиа повторяет заклинание про «лихие 90‑е», тем сильнее растёт интерес к этой эпохе. Ох, как плохо, ох, как страшно было жить, но в 2021 году блогерши в ТикТоке запускают тренд «жена бандита 90‑х», реконструируя стиль того времени. На ту же тему создаёт видео самая оригинальная ASMR-артистка русскоязычного Ютуба Asmr Rec. 90‑м годам посвящают песни группа «Буерак» и объявленная иноагентом певица Монеточка.
Количество фильмов и сериалов о 90‑х за последние годы растёт в геометрической прогрессии. Ностальгический тренд не идёт на спад и заслуживает анализа.
Елена Кушнир выбрала десять фильмов и сериалов, снятых с разной оценкой эпохи 90‑х, и предлагает изучить, как экран формирует наше восприятие того времени.
«Восьмёрка» (2013)
Канун 2000 года, в который всё изменится (читайте нашу статью дальше). Экран залит болотно-зелёным в балабановской эстетике «больше ада». После разборок в ночном клубе молодой сотрудник ОМОНа Гера (Алексей Манцыгин) с первого взгляда влюбляется в девушку Аглаю (Вильма Кутавичюте). Но та другому отдана — криминальному авторитету по кличке Буц, которого играет признанный ныне иноагентом Артур Смольянинов (Росфинмониторинг внёс актёра в список террористов и экстремистов).
Непонятно, с чего вдруг режиссёра Алексея Учителя понесло в пацанскую лирику по повести Захара Прилепина, адаптированную для экрана сценаристом Александром Миндадзе. Оба интеллигентных старца выдвигают любовь на первый план, пытаясь облагородить мир токсичной маскулинности Прилепина. Но перенасыщенный тестостероном мирок с грызнёй альфа-самцов полнится запретным гомоэротизмом. Молодые качки поигрывают мускулами, шумно дышат друг на друга бандит с омоновцем. Режиссёр попал в ловушку милитаристского искусства, которое прославляет мачизм. Это вряд ли вина Учителя: понятно, что у Прилепина женщина — это ценный приз, а не человек. С вещью у человека отношений быть не может. Так что не жалуйтесь, Захар, что настоящая любовная линия фильма — это садомазохистский роман двух «настоящих мужиков», кто кого нагнёт.
Линия с делёжкой «самки» плохо постарела, но картина и в сами 90‑е не особенно попадает. В то время растерянных, потерявших почву под ногами мужчин каждый второй фильм был о сильных женщинах, например великий rape and revenge «Палач» или драмеди «Ребро Адама» с покойной Инной Чуриковой. Потому что режиссёры 90‑х годов своё время чувствовали, а не использовали его как уродливые декорации, чтобы рассказать, какое большое сердце прячется у ОМОНа за запотевшим забралом.
«Бык» (2019)
«Время-то сейчас какое, людей на улице убивают!» — причитает мама благородного бандита Быка (Юра Борисов), чей прямой жизненный путь не удивит зрителя.
Разгул бандитизма 90‑х стал эксплуатационным жанром российского кинематографа. Персонажи заламывают руки, а режиссёры снимают очередное кино о провинциальных гангстерах, иногда давая им отличительные приметы — вот Бык маму любит.
Одарённый Юра Борисов не вывозит своего белого бычка, потому что режиссёру Борису Акопову его персонаж нужен не для истории, а для месседжа: путинская Россия лучше ельцинской. Бык предлагает выпить за демократию, чтобы не было «решёток и власти, а только совесть». Пожилой криминальный авторитет укоризненно качает головой:
«Какая же совесть при демократии? Идеалист ты».
Тоскует, тоскует режиссёр Акопов по сильной руке, по порядку, по тому, что приедет барин и нас рассудит. Балабанову, благословения которого хотелось бы всем сегодняшним киноделам-государственникам, тоже была чужда демократия, но он не забывал рассказывать историю, которая не укладывается в пиф-паф, ой-ой-ой, умирает зайчик мой.
Поскольку это опять был канун 2000 года, в конце фильма персонажи сядут у новогодней ёлки и будут слушать, как президент Ельцин произносит прощальное слово и просит у народа прощения. «Но не веселы лица простых парижан», как говорили советские корреспонденты. Кто бы мог подумать, что эту фразу однажды экранизируют. Однако не исключено, что зритель в финале задумается не о проклятых 90‑х, а о последующих 23 годах. Власть просит у народа прощения — а что, так можно было?
«Нашла коса на камень» (2017)
Всё тот же канун 2000 года. В хтоническом Иванове кто-то вернулся с войны, кто-то собирается в Германию, а запрещённые сегодня свидетели Иеговы ходят по квартирам. На стенах в милиции висит портрет Ельцина, но по телевизору уже показывают Путина.
Ящик так и будет сопровождать героев дебютного фильма Ани Крайс. Но по ящику — не кающийся Ельцин. Из телевизора гражданам объясняют, зачем им война в Чечне, а будущий президент РФ обещает, что всё будет хорошо. Его выступление комментирует местный борец за справедливость (Алексей Черных), у которого на войне погиб брат:
«А, так это же этот… Как его? С очарованием сушёной акулы».
В трагикомическом мамблкоре (поджанр независимого кино, который фокусируется на естественных диалогах и натуралистичной игре актёров. — VATNIKSTAN) Крайс всё не «как у людей». За кадром вместо Тани Булановой — «Король и Шут», вместо женской груди в сцене секса — мужской зад, вместо Армагеддона — насмешки над дружно уверовавшими дорогими россиянами, которые обещают друг другу, что вот именно ты сгоришь в аду в скором конце света, который наступит за «бездуховность». Демократию в фильме критикует надменный алкоголик, который пришёл к женщине в гости, чтобы её объесть.
На стене, на хрестоматийном советском ковре, висит ружьё, которое выстрелит — снявшая фильм за три копейки Крайс помнит главный закон драматургии, в отличие от многих режиссёров, которых спонсирует Фонд кино.
Все хотят быть Балабановым — Крайс не хочет, но только у неё одной получается.
«Маша» (2021)
Юная Маша (Полина Гухман) растёт в окружении бандитов. Её дядя — крупный криминальный авторитет (Максим Суханов). Девочка не понимает его занятий и дружит с братками из окружения дяди, считая их спортсменами из боксёрской секции. Она носит цветные лосины, защищает мальчика, в которого влюбилась, и мечтает петь на сцене. Но однажды её налаженная, пусть и странная жизнь круто меняется. Подросшей Маше (Аня Чиповская) предстоит поставить точку в своём детстве.
Дебютантка Анастасия Пальчикова впервые в новом русском кино использовала пацанский сеттинг для благой цели. «Маша» — феминистский фильм, сосредоточенный не только на женской героине. Даже братки здесь становятся не такими одномерными, как обычно. Не с помощью стереотипов (он благородный бандит, он любит маму), а с помощью примет человечности. Маша сидит с другом-бандитом в кинотеатре и смотрит «Унесённые ветром». Пацан пускает слезу над монологом Скарлетт О’Хара «Я больше не буду голодать». В следующей сцене он изобьёт кого-то до полусмерти, чтобы мы не хныкали над бедняжкой. А чтобы мы не любовались насилием, выяснится, что этот псих (Сергей Двойников) изнасиловал и убил 13-летнюю девочку.
Картина Пальчиковой избавлена от дешёвой сентиментальности «Быка» и прочей блатной романтики, которую взрастили в новом русском кино режиссёры-мужчины под звуки старого доброго ультранасилия. Если 90‑е могли их чему-то научить, то лишь тому, что насилие — это не круто. Жаль, не научили.
«Клипмейкеры» (2023)
Москва, 1992 год. Группа молодых людей снимает видеоклипы музыкантам, чего в российской истории ещё никто не делал. Режиссёр Гриша Византийский (Александр Горчилин), бледный рыжий юноша в лохматой шубе, таскает с собой пистолет, лавирует между братками и богемой, влюбляется в красавиц и в своём радужном гламурном пузыре движется туда же, куда и вся страна, — в 1999 год, когда «это всё закончится».
Выросшие в 90‑е будут тыкать пальцами в персонажей фильма с радостью узнавания: вот Богдан Титомир (Риналь Мухаметов), Лика Стар, закэнселенный сегодня властью Меладзе, Владимир Пресняков (сыгравший своего отца Никита), а вот Игорь Верник в единственной роли, которую он когда-либо играл, — Игоря Верника. Друзья Гриши из фильма тоже списаны с жизни: сценаристка Тоня (Мария Шалаева), которая вчера беспокоилась о простом народе, а сегодня пишет про олигархов, — Авдотья Смирнова. Режиссёр из потомственных кинематографистов Вася Коппола (Александр Кузнецов), умеющий устроить дела, — Фёдор Бондарчук. Мультипликатор Армен (Арам Вардеванян) — Армен Петросян; его единственного режиссёр называет настоящим именем в фильме, а финальная сцена снята на месте гибели реального Армена в автокатастрофе в 1999 году.
Самая яркая звезда — замечательная Роза Хайруллина, чей прототип — муза модельера-авангардиста Петлюры, клубная богиня пани Броня. Артистка в фильме не произносит ни слова, но зажигает так… как можно было зажигать в 90‑е, когда денег либо не было совсем, либо они появлялись из ниоткуда. Когда работали казино, звёздочки зажигались каждый день, а все красивые девушки были моделями.
Полубиографическая комедия абсурда от режиссёра культовых «Восемь с половиной долларов» Григория Константинопольского не претендует на звание исторической правды. Поэтому именно ею фильм и является. Картина не копирует эпоху по букве, она знает её дух, а ещё лучше знает не только когда, но и чем «всё это закончится».
Устами неубиваемого бандита Енота (звезда запрещённого в сегодняшней России фильма «Зелёный слоник» Владимир Епифанцев) Константинопольский отмечает тот момент, когда российская политика повернула туда, куда повернула.
«Кароч, тема такая. Щас гэбэ, типа, снова голову поднимает, во власть рвутся».
А вообще это очень весёлый фильм. Вспоминаются наставления классического дирижёра музыкантам: «Играйте весело. Так весело, чтобы всем хотелось плакать».
«Чума» (2015)
Эффектное название пропадает втуне. Вместо апокалипсических картин страшного времени, которое выкашивает страну, подобно чумной пандемии в Средневековье, — дуболомный сериал про бандитский Петербург, опоздавший на 25 лет. Бравый мент Алексей Чумов по прозвищу Чума (Сергей Жарков) против криминала, криминал против стражей порядка. В сериале появляется хороший советский актёр Юрий Беляев, которого жалко, и заслуженный Дукалис страны Сергей Селин, навеки застрявший на «Улице разбитых фонарей». Личности персонажей исчерпываются их родом занятий: журналистка, бизнесмен, сотрудник ФСБ.
Пока моя милиция меня бережёт, неумолимо формируется вопрос: как один и тот же город Санкт-Петербург, без спецэффектов, графики и фактуры, без малейших кинематографических изменений, играет самого себя в этом кино? Вот эти угрюмые улицы, вот эти развалины, вот это тёмное безнадежное нечто, изображающее 90‑е, — оно совсем не поменялось за прошедшие четверть века?
«Челночницы» (2016–2018)
1994 год, военный городок. Школьная учительница (Мария Порошина) вместе с другими офицерскими жёнами уходит в челночный бизнес, который возглавляет железная леди с рынка (Ирина Розанова, украшающая любой сериал). На дворе бушует «дикий капитализм», мужьям не платят зарплату, и женщины впрягаются таскать клетчатые сумки, ездить в Польшу и Турцию, разбираться с рэкетом и кормить семьи.
Рассчитанная на женскую аудиторию мелодрама могла бы получиться российской версией «Отчаянных домохозяек» в декорациях эпохи, если бы не получилась историей о строительстве малого бизнеса в условиях свободного рынка. Поначалу героини брезгуют открывшимися перспективами, боясь потери социального статуса.
«И не надо нас, жён офицеров, учить вашим торгашеским законам».
Но мужчины оказываются беспомощными в новую эру. Они неумело воруют, неудачно пытаются «бомбить» на старых машинах с лысой резиной и не без удовольствия спиваются. И тогда женщины, игнорируемые авторами наподобие Захара Прилепина, выходят на первый план.
Это не феминистский сериал: каждая героиня при мужчине, будь то муж или «прекрасный принц» из Турции, который, конечно, окажется не прекрасным. Но здесь присутствует концепция female gaze, женского взгляда на слом эпох. По-своему, это гимн российским женщинам, которые всегда навьючивают на себя все тяжести жизни в России. Время идёт, но кони — всё скачут и скачут, а избы — горят и горят.
«Ненастье» (2018)
Всё тот же — вы не поверите — канун 2000 года. Депрессивный индустриальный пейзаж. Во весь экран телевизор, по которому показывают «Гостью из будущего», пока кассир считает деньги. Губительный металл звенит под нежные рулады «Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко». Такие символы и архетипы ожидаешь не от почтенного режиссёра Сергея Урсуляка, а от студента ВГИКа в дипломной работе.
С афиш кинотеатра сквозь прицел смотрит Ульянов из «Ворошиловского стрелка», как будто собирается положить всех горожан. Страшно, холодно, бедно. Ну ничего, родненькие, осталось недолго. Вот-вот кончится ненастье, и мы превратимся в процветающую державу, где сбылись все мечты, где никому не нужно думать о деньгах. «Там, наверное, вообще не надо будет умирать». Всё идет не по плану, а лучше — по календарю. Бьют часы на Спасской башне, провожая день вчерашний, зовут светлое будущее.
По 90‑м тут звонит колокол: година хаоса, эпоха беспредела, вселенская катастрофа… «Улла… улла… улла… улла…» — завывает лихое время, как марсиане в «Войне миров». Правда, в романе Алексея Иванова, который экранизировал Урсуляк, события происходят не в 90‑е, а в 2008 году, когда нефть стоила немыслимые 147,5 доллара за баррель, а персонажи всё равно сидели во всероссийской деревне Ненастье с видом на безнадёгу. Но на 90‑е пробу ставить некуда, потерпят.
В конце Борис Ельцин попрощается со страной под перестрелку. С тем же самым режиссёрским посылом, что и в других кинофильмах. Чтобы люди смотрели и крестились: «Свят-свят, слава богу, кончилось».
«90‑е. Весело и громко» (2019)
В 1994 году гитарист Вася (Егор Трухин) хочет стать рок-музыкантом. Если бы Вася был персонажем сериала для стриминговой платформы, он бы хотел стать диджеем и уехать в Америку. Но «Весело и громко» снят для канала СТС, созданного для чистого эскапизма, поэтому Вася самоубийственно сколачивает рок-группу в эпоху брит-попа и рейва в надежде на то, что вместо 90‑х на дворе будут 70‑е. По счастью, авторы подыгрывают ему, по пути включая сочную попсу 90‑х и выпуская погулять все положенные архетипы: ментов, быков, «афганцев» и наивных провинциалок.
Мечтающий играть рок юноша мог бы стать романтическим персонажем в другое десятилетие. В 90‑е его участь — лабать каверы в кабаках для жующих малиновых пиджаков. Рок не был музыкой 90‑х. У музыки того времени был ироничный прищур либо два дворовых аккорда.
Зато ситком о молодых музыкантах способен донести до аудитории мысль, что за 10 лет в России было что-то ещё, кроме наследственной разрухи СССР и ментовских войн. Это приятное разнообразие на фоне вечного ненастья с перестрелками, где даже радуга чёрно-серая, хотя если радуга когда-то в России и была, то именно в 90‑е.
«Мир! Дружба! Жвачка!» (2020–2023)
Тула, 1993 год. Четверо подростков, трое мальчишек и девочка, не ищут приключений на свою голову, но приключения находят их сами. Одно из них приводит к бандитской войне в городе, однако главный российский сериал современности — не о бандитах.
История нестереотипна с самого начала. Юные герои, глядя на которых мы вспомним «Очень странные дела», не хотят сбежать из провинции в столицу, не маются от безделья и не фантазируют о лучшей жизни, хотя у всех она непростая. Саня Рябинин (Егор Губарев) и его друзья, сыгранные талантливыми молодыми исполнителями, живут нормальной подростковой жизнью. Они влюбляются, идут на концерт «Агаты Кристи», танцуют на дискотеке и запойно читают Толкина. Бандитизм и тяжёлая экономическая ситуация не мешают им быть детьми. Это первый социально значимый российский сериал, в котором подростки — живые люди, а не ходячие авторские посылы. И вот так, глазами юных, 90‑е годы перестают демонизироваться.
И дело не в месседже авторов. Просто в России выросло поколение кинематографистов, у которых свои воспоминания о 90‑х годах, а не чужие истории или пропаганда. Сценарист сериала Александр Белов сказал:
«90‑е — это русский Дикий Запад. Наши родители выживали, а мы в 90‑е взрослели. И взрослеть в 90‑е — это клёво».
Сериал снят в ярких красках. Гормоны помогают подросткам видеть радугу не чёрно-серой, а в цвете, даже если отец — алкоголик или мама сидит в тюрьме. Какие бы трудности ни наваливались, ребята поддерживают друг друга. Тут есть почти пионерский посыл о важности дружбы, особенно в трудное время.
Ненавязчиво, без морализаторства авторы постоянно поднимают тему выбора. Эпоха испытывает людей соблазнами, кто-то поддаётся, а кто-то сопротивляется. Взятки, преступность, измены — и общественное, и личное перестало быть чёрно-белым. Как говорит мама Саши: «Просто всё только у детей». Авторы не выносят приговора ни людям, ни времени, не очерняют и не обеляют, и это, конечно, единственная честная форма работы с историческим материалом.
Юра Борисов, во всём блеске своей харизмы, тут тоже играет бандита (Сашин дядя, воевавший в Афганистане). Сравнение с «Быком» позволяет видеть отличие между реконструкцией и шаблоном: насколько любовно сделан первый и примитивен второй. И насколько больше даёт сегодняшнему зрителю не плевок в спину 90‑м годам, а попытка научить его чему-то хорошему, искренняя доброта и оптимизм. Мир! Дружба! Жвачка!
Читайте также «Детям до шестнадцати: эротика в советском кино».
