Чем чаще медиа повто­ря­ет закли­на­ние про «лихие 90‑е», тем силь­нее рас­тёт инте­рес к этой эпо­хе. Ох, как пло­хо, ох, как страш­но было жить, но в 2021 году бло­гер­ши в ТикТо­ке запус­ка­ют тренд «жена бан­ди­та 90‑х», рекон­стру­и­руя стиль того вре­ме­ни. На ту же тему созда­ёт видео самая ори­ги­наль­ная ASMR-артист­ка рус­ско­языч­но­го Юту­ба Asmr Rec. 90‑м годам посвя­ща­ют пес­ни груп­па «Буе­рак» и объ­яв­лен­ная ино­аген­том певи­ца Монеточка.

Коли­че­ство филь­мов и сери­а­лов о 90‑х за послед­ние годы рас­тёт в гео­мет­ри­че­ской про­грес­сии. Носталь­ги­че­ский тренд не идёт на спад и заслу­жи­ва­ет анализа.

Еле­на Куш­нир выбра­ла десять филь­мов и сери­а­лов, сня­тых с раз­ной оцен­кой эпо­хи 90‑х, и пред­ла­га­ет изу­чить, как экран фор­ми­ру­ет наше вос­при­я­тие того времени.


«Восьмёрка» (2013)

Канун 2000 года, в кото­рый всё изме­нит­ся (читай­те нашу ста­тью даль­ше). Экран залит болот­но-зелё­ным в бала­ба­нов­ской эсте­ти­ке «боль­ше ада». После раз­бо­рок в ноч­ном клу­бе моло­дой сотруд­ник ОМО­На Гера (Алек­сей Ман­цы­гин) с пер­во­го взгля­да влюб­ля­ет­ся в девуш­ку Аглаю (Виль­ма Кута­ви­ч­ю­те). Но та дру­го­му отда­на — кри­ми­наль­но­му авто­ри­те­ту по клич­ке Буц, кото­ро­го игра­ет при­знан­ный ныне ино­аген­том Артур Смольянинов.

Непо­нят­но, с чего вдруг режис­сё­ра Алек­сея Учи­те­ля понес­ло в пацан­скую лири­ку по пове­сти Заха­ра При­ле­пи­на, адап­ти­ро­ван­ную для экра­на сце­на­ри­стом Алек­сан­дром Мин­дад­зе. Оба интел­ли­гент­ных стар­ца выдви­га­ют любовь на пер­вый план, пыта­ясь обла­го­ро­дить мир ток­сич­ной мас­ку­лин­но­сти При­ле­пи­на. Но пере­на­сы­щен­ный тесто­сте­ро­ном мирок с грыз­нёй аль­фа-сам­цов пол­нит­ся запрет­ным гомо­эро­тиз­мом. Моло­дые кач­ки поиг­ры­ва­ют муску­ла­ми, шум­но дышат друг на дру­га бан­дит с омо­нов­цем. Режис­сёр попал в ловуш­ку мили­та­рист­ско­го искус­ства, кото­рое про­слав­ля­ет мачизм. Это вряд ли вина Учи­те­ля: понят­но, что у При­ле­пи­на жен­щи­на — это цен­ный приз, а не чело­век. С вещью у чело­ве­ка отно­ше­ний быть не может. Так что не жалуй­тесь, Захар, что насто­я­щая любов­ная линия филь­ма — это садо­ма­зо­хист­ский роман двух «насто­я­щих мужи­ков», кто кого нагнёт.

Линия с делёж­кой «сам­ки» пло­хо поста­ре­ла, но кар­ти­на и в сами 90‑е не осо­бен­но попа­да­ет. В то вре­мя рас­те­рян­ных, поте­ряв­ших поч­ву под нога­ми муж­чин каж­дый вто­рой фильм был о силь­ных жен­щи­нах, напри­мер вели­кий rape and revenge «Палач» или дра­ме­ди «Реб­ро Ада­ма» с покой­ной Инной Чури­ко­вой. Пото­му что режис­сё­ры 90‑х годов своё вре­мя чув­ство­ва­ли, а не исполь­зо­ва­ли его как урод­ли­вые деко­ра­ции, что­бы рас­ска­зать, какое боль­шое серд­це пря­чет­ся у ОМО­На за запо­тев­шим забралом.


«Бык» (2019)

«Вре­мя-то сей­час какое, людей на ули­це уби­ва­ют!» — при­чи­та­ет мама бла­го­род­но­го бан­ди­та Быка (Юра Бори­сов), чей пря­мой жиз­нен­ный путь не уди­вит зрителя.

Раз­гул бан­ди­тиз­ма 90‑х стал экс­плу­а­та­ци­он­ным жан­ром рос­сий­ско­го кине­ма­то­гра­фа. Пер­со­на­жи зала­мы­ва­ют руки, а режис­сё­ры сни­ма­ют оче­ред­ное кино о про­вин­ци­аль­ных ганг­сте­рах, ино­гда давая им отли­чи­тель­ные при­ме­ты — вот Бык маму любит.
Ода­рён­ный Юра Бори­сов не выво­зит сво­е­го бело­го быч­ка, пото­му что режис­сё­ру Бори­су Ако­по­ву его пер­со­наж нужен не для исто­рии, а для мес­седжа: путин­ская Рос­сия луч­ше ель­цин­ской. Бык пред­ла­га­ет выпить за демо­кра­тию, что­бы не было «решё­ток и вла­сти, а толь­ко совесть». Пожи­лой кри­ми­наль­ный авто­ри­тет уко­риз­нен­но кача­ет головой:

«Какая же совесть при демо­кра­тии? Иде­а­лист ты».

Тос­ку­ет, тос­ку­ет режис­сёр Ако­пов по силь­ной руке, по поряд­ку, по тому, что при­е­дет барин и нас рас­су­дит. Бала­ба­но­ву, бла­го­сло­ве­ния кото­ро­го хоте­лось бы всем сего­дняш­ним кино­де­лам-госу­дар­ствен­ни­кам, тоже была чуж­да демо­кра­тия, но он не забы­вал рас­ска­зы­вать исто­рию, кото­рая не укла­ды­ва­ет­ся в пиф-паф, ой-ой-ой, уми­ра­ет зай­чик мой.

Посколь­ку это опять был канун 2000 года, в кон­це филь­ма пер­со­на­жи сядут у ново­год­ней ёлки и будут слу­шать, как пре­зи­дент Ель­цин про­из­но­сит про­щаль­ное сло­во и про­сит у наро­да про­ще­ния. «Но не весе­лы лица про­стых пари­жан», как гово­ри­ли совет­ские кор­ре­спон­ден­ты. Кто бы мог поду­мать, что эту фра­зу одна­жды экра­ни­зи­ру­ют. Одна­ко не исклю­че­но, что зри­тель в фина­ле заду­ма­ет­ся не о про­кля­тых 90‑х, а о после­ду­ю­щих 23 годах. Власть про­сит у наро­да про­ще­ния — а что, так мож­но было?


«Нашла коса на камень» (2017)

Всё тот же канун 2000 года. В хто­ни­че­ском Ива­но­ве кто-то вер­нул­ся с вой­ны, кто-то соби­ра­ет­ся в Гер­ма­нию, а запре­щён­ные сего­дня сви­де­те­ли Иего­вы ходят по квар­ти­рам. На сте­нах в мили­ции висит порт­рет Ель­ци­на, но по теле­ви­зо­ру уже пока­зы­ва­ют Путина.

Ящик так и будет сопро­вож­дать геро­ев дебют­но­го филь­ма Ани Крайс. Но по ящи­ку — не каю­щий­ся Ель­цин. Из теле­ви­зо­ра граж­да­нам объ­яс­ня­ют, зачем им вой­на в Чечне, а буду­щий пре­зи­дент РФ обе­ща­ет, что всё будет хоро­шо. Его выступ­ле­ние ком­мен­ти­ру­ет мест­ный борец за спра­вед­ли­вость (Алек­сей Чер­ных), у кото­ро­го на войне погиб брат:

«А, так это же этот… Как его? С оча­ро­ва­ни­ем сушё­ной акулы».

В тра­ги­ко­ми­че­ском мам­бл­ко­ре (под­жанр неза­ви­си­мо­го кино, кото­рый фоку­си­ру­ет­ся на есте­ствен­ных диа­ло­гах и нату­ра­ли­стич­ной игре актё­ров — Прим.) Крайс всё не «как у людей». За кад­ром вме­сто Тани Була­но­вой — «Король и шут», вме­сто жен­ской гру­ди в сцене сек­са — муж­ской зад, вме­сто Арма­гед­до­на — насмеш­ки над друж­но уве­ро­вав­ши­ми доро­ги­ми рос­си­я­на­ми, кото­рые обе­ща­ют друг дру­гу, что вот имен­но ты сго­ришь в аду в ско­ром кон­це све­та, кото­рый насту­пит за «без­ду­хов­ность». Демо­кра­тию в филь­ме кри­ти­ку­ет над­мен­ный алко­го­лик, кото­рый при­шёл к жен­щине в гости, что­бы её объесть.

На стене, на хре­сто­ма­тий­ном совет­ском ков­ре, висит ружьё, кото­рое выстре­лит — сняв­шая фильм за три копей­ки Крайс пом­нит глав­ный закон дра­ма­тур­гии, в отли­чие от мно­гих режис­сё­ров, кото­рых спон­си­ру­ет Фонд кино.

Все хотят быть Бала­ба­но­вым — Крайс не хочет, но толь­ко у неё одной получается.


«Маша» (2021)

Юная Маша (Поли­на Гух­ман) рас­тёт в окру­же­нии бан­ди­тов. Её дядя — круп­ный кри­ми­наль­ный авто­ри­тет (Мак­сим Суха­нов). Девоч­ка не пони­ма­ет его заня­тий и дру­жит с брат­ка­ми из окру­же­ния дяди, счи­тая их спортс­ме­на­ми из бок­сёр­ской сек­ции. Она носит цвет­ные лоси­ны, защи­ща­ет маль­чи­ка, в кото­ро­го влю­би­лась, и меч­та­ет петь на сцене. Но одна­жды её нала­жен­ная, пусть и стран­ная жизнь кру­то меня­ет­ся. Под­рос­шей Маше (Аня Чипо­в­ская) пред­сто­ит поста­вить точ­ку в сво­ём детстве.

Дебю­тант­ка Ана­ста­сия Паль­чи­ко­ва впер­вые в новом рус­ском кино исполь­зо­ва­ла пацан­ский сет­тинг для бла­гой цели. «Маша» — феми­нист­ский фильм, сосре­до­то­чен­ный не толь­ко на жен­ской геро­ине. Даже брат­ки здесь ста­но­вят­ся не таки­ми одно­мер­ны­ми, как обыч­но. Не с помо­щью сте­рео­ти­пов (он бла­го­род­ный бан­дит, он любит маму), а с помо­щью при­мет чело­веч­но­сти. Маша сидит с дру­гом-бан­ди­том в кино­те­ат­ре и смот­рит «Уне­сён­ные вет­ром». Пацан пус­ка­ет сле­зу над моно­ло­гом Скар­летт О’Хара «Я боль­ше не буду голо­дать». В сле­ду­ю­щей сцене он изо­бьёт кого-то до полу­смер­ти, что­бы мы не хны­ка­ли над бед­няж­кой. А что­бы мы не любо­ва­лись наси­ли­ем, выяс­нит­ся, что этот псих (Сер­гей Двой­ни­ков) изна­си­ло­вал и убил 13-лет­нюю девочку.

Кар­ти­на Паль­чи­ко­вой избав­ле­на от дешё­вой сен­ти­мен­таль­но­сти «Быка» и про­чей блат­ной роман­ти­ки, кото­рую взрас­ти­ли в новом рус­ском кино режис­сё­ры-муж­чи­ны под зву­ки ста­ро­го доб­ро­го уль­тра­на­си­лия. Если 90‑е мог­ли их чему-то научить, то лишь тому, что наси­лие — это не кру­то. Жаль, не научили.


«Клипмейкеры» (2023)

Москва, 1992 год. Груп­па моло­дых людей сни­ма­ет видео­кли­пы музы­кан­там, чего в рос­сий­ской исто­рии ещё никто не делал. Режис­сёр Гри­ша Визан­тий­ский (Алек­сандр Гор­чи­лин), блед­ный рыжий юно­ша в лох­ма­той шубе, тас­ка­ет с собой писто­лет, лави­ру­ет меж­ду брат­ка­ми и боге­мой, влюб­ля­ет­ся в кра­са­виц и в сво­ём радуж­ном гла­мур­ном пузы­ре дви­жет­ся туда же, куда и вся стра­на, — в 1999 год, когда «это всё закончится».

Вырос­шие в 90‑е будут тыкать паль­ца­ми в пер­со­на­жей филь­ма с радо­стью узна­ва­ния: вот Бог­дан Тито­мир (Риналь Муха­ме­тов), Лика Стар, зак­эн­се­лен­ный сего­дня вла­стью Мелад­зе, Вла­ди­мир Прес­ня­ков (сыг­рав­ший сво­е­го отца Ники­та), а вот Игорь Вер­ник в един­ствен­ной роли, кото­рую он когда-либо играл, — Иго­ря Вер­ни­ка. Дру­зья Гри­ши из филь­ма тоже спи­са­ны с жиз­ни: сце­на­рист­ка Тоня (Мария Шала­е­ва), кото­рая вче­ра бес­по­ко­и­лась о про­стом наро­де, а сего­дня пишет про оли­гар­хов, — Авдо­тья Смир­но­ва. Режис­сёр из потом­ствен­ных кине­ма­то­гра­фи­стов Вася Коп­по­ла (Алек­сандр Куз­не­цов), уме­ю­щий устро­ить дела, — Фёдор Бон­дар­чук. Муль­ти­пли­ка­тор Армен (Арам Вар­де­ва­нян) — Армен Пет­ро­сян; его един­ствен­но­го режис­сёр назы­ва­ет насто­я­щим име­нем в филь­ме, а финаль­ная сце­на сня­та на месте гибе­ли реаль­но­го Арме­на в авто­ка­та­стро­фе в 1999 году.

Самая яркая звез­да — заме­ча­тель­ная Роза Хай­рул­ли­на, чей про­то­тип — муза моде­лье­ра-аван­гар­ди­ста Пет­лю­ры, клуб­ная боги­ня пани Бро­ня. Артист­ка в филь­ме не про­из­но­сит ни сло­ва, но зажи­га­ет так… как мож­но было зажи­гать в 90‑е, когда денег либо не было совсем, либо они появ­ля­лись из ниот­ку­да. Когда рабо­та­ли кази­но, звёз­доч­ки зажи­га­лись каж­дый день, а все кра­си­вые девуш­ки были моделями.

Полу­био­гра­фи­че­ская коме­дия абсур­да от режис­сё­ра куль­то­вых «Восемь с поло­ви­ной дол­ла­ров» Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­поль­ско­го не пре­тен­ду­ет на зва­ние исто­ри­че­ской прав­ды. Поэто­му имен­но ею фильм и явля­ет­ся. Кар­ти­на не копи­ру­ет эпо­ху по бук­ве, она зна­ет её дух, а ещё луч­ше зна­ет не толь­ко когда, но и чем «всё это закончится».

Уста­ми неуби­ва­е­мо­го бан­ди­та Ено­та (звез­да запре­щён­но­го в сего­дняш­ней Рос­сии филь­ма «Зелё­ный сло­ник» Вла­ди­мир Епи­фан­цев) Кон­стан­ти­но­поль­ский отме­ча­ет тот момент, когда рос­сий­ская поли­ти­ка повер­ну­ла туда, куда повернула.

«Кароч, тема такая. Щас гэбэ, типа, сно­ва голо­ву под­ни­ма­ет, во власть рвутся».

А вооб­ще это очень весё­лый фильм. Вспо­ми­на­ют­ся настав­ле­ния клас­си­че­ско­го дири­жё­ра музы­кан­там: «Играй­те весе­ло. Так весе­ло, что­бы всем хоте­лось пла­кать».


«Чума» (2015)

Эффект­ное назва­ние про­па­да­ет втуне. Вме­сто апо­ка­лип­си­че­ских кар­тин страш­но­го вре­ме­ни, кото­рое выка­ши­ва­ет стра­ну, подоб­но чум­ной пан­де­мии в Сред­не­ве­ко­вье, — дубо­лом­ный сери­ал про бан­дит­ский Петер­бург, опоз­дав­ший на 25 лет. Бра­вый мент Алек­сей Чумов по про­зви­щу Чума (Сер­гей Жар­ков) про­тив кри­ми­на­ла, кри­ми­нал про­тив стра­жей поряд­ка. В сери­а­ле появ­ля­ет­ся хоро­ший совет­ский актёр Юрий Беля­ев, кото­ро­го жал­ко, и заслу­жен­ный Дука­лис стра­ны Сер­гей Селин, наве­ки застряв­ший на «Ули­це раз­би­тых фона­рей». Лич­но­сти пер­со­на­жей исчер­пы­ва­ют­ся их родом заня­тий: «жур­на­лист­ка», «биз­нес­мен», «сотруд­ник ФСБ».

Пока моя мили­ция меня бере­жёт, неумо­ли­мо фор­ми­ру­ет­ся вопрос: как один и тот же город Санкт-Петер­бург, без спе­ц­эф­фек­тов, гра­фи­ки и фак­ту­ры, без малей­ших кине­ма­то­гра­фи­че­ских изме­не­ний, игра­ет само­го себя в этом кино? Вот эти угрю­мые ули­цы, вот эти раз­ва­ли­ны, вот это тём­ное без­на­деж­ное нечто, изоб­ра­жа­ю­щее 90‑е, — оно совсем не поме­ня­лось за про­шед­шие чет­верть века?


«Челночницы» (2016–2018)

1994 год, воен­ный горо­док. Школь­ная учи­тель­ни­ца (Мария Поро­ши­на) вме­сте с дру­ги­ми офи­цер­ски­ми жёна­ми ухо­дит в чел­ноч­ный биз­нес, кото­рый воз­глав­ля­ет желез­ная леди с рын­ка (Ири­на Роза­но­ва, укра­ша­ю­щая любой сери­ал). На дво­ре бушу­ет «дикий капи­та­лизм», мужьям не пла­тят зар­пла­ту, и жен­щи­ны впря­га­ют­ся тас­кать клет­ча­тые сум­ки, ездить в Поль­шу и Тур­цию, раз­би­рать­ся с рэке­том и кор­мить семьи.

Рас­счи­тан­ная на жен­скую ауди­то­рию мело­дра­ма мог­ла бы полу­чить­ся рос­сий­ской вер­си­ей «Отча­ян­ных домо­хо­зя­ек» в деко­ра­ци­ях эпо­хи, если бы не полу­чи­лась исто­ри­ей о стро­и­тель­стве мало­го биз­не­са в усло­ви­ях сво­бод­но­го рын­ка. Пона­ча­лу геро­и­ни брез­гу­ют открыв­ши­ми­ся пер­спек­ти­ва­ми, боясь поте­ри соци­аль­но­го статуса.

«И не надо нас, жён офи­це­ров, учить вашим тор­га­ше­ским законам».

Но муж­чи­ны ока­зы­ва­ют­ся бес­по­мощ­ны­ми в новую эру. Они неуме­ло вору­ют, неудач­но пыта­ют­ся «бом­бить» на ста­рых маши­нах с лысой рези­ной и не без удо­воль­ствия спи­ва­ют­ся. И тогда жен­щи­ны, игно­ри­ру­е­мые авто­ра­ми напо­до­бие Заха­ра При­ле­пи­на, выхо­дят на пер­вый план.

Это не феми­нист­ский сери­ал: каж­дая геро­и­ня при муж­чине, будь то муж или «пре­крас­ный принц» из Тур­ции, кото­рый, конеч­но, ока­жет­ся не пре­крас­ным. Но здесь при­сут­ству­ет кон­цеп­ция female gaze, жен­ско­го взгля­да на слом эпох. По-сво­е­му, это гимн рос­сий­ским жен­щи­нам, кото­рые все­гда навью­чи­ва­ют на себя все тяже­сти жиз­ни в Рос­сии. Вре­мя идёт, но кони — всё ска­чут и ска­чут, а избы — горят и горят.


«Ненастье» (2018)

Всё тот же — вы не пове­ри­те — канун 2000 года. Депрес­сив­ный инду­стри­аль­ный пей­заж. Во весь экран теле­ви­зор, по кото­ро­му пока­зы­ва­ют «Гостью из буду­ще­го», пока кас­сир счи­та­ет день­ги. Губи­тель­ный металл зве­нит под неж­ные рула­ды «Пре­крас­ное далё­ко, не будь ко мне жесто­ко». Такие сим­во­лы и архе­ти­пы ожи­да­ешь не от почтен­но­го режис­сё­ра Сер­гея Урсу­ля­ка, а от сту­ден­та ВГИ­Ка в диплом­ной работе.

С афиш кино­те­ат­ра сквозь при­цел смот­рит Улья­нов из «Воро­ши­лов­ско­го стрел­ка», как буд­то соби­ра­ет­ся поло­жить всех горо­жан. Страш­но, холод­но, бед­но. Ну ниче­го, род­нень­кие, оста­лось недол­го. Вот-вот кон­чит­ся нена­стье, и мы пре­вра­тим­ся в про­цве­та­ю­щую дер­жа­ву, где сбы­лись все меч­ты, где нико­му не нуж­но думать о день­гах. «Там, навер­ное, вооб­ще не надо будет уми­рать». Всё идет не по пла­ну, а луч­ше — по кален­да­рю. Бьют часы на Спас­ской башне, про­во­жая день вче­раш­ний, зовут свет­лое будущее.

По 90‑м тут зво­нит коло­кол: годи­на хао­са, эпо­ха бес­пре­де­ла, все­лен­ская ката­стро­фа… «Улла… улла… улла… улла…», завы­ва­ет лихое вре­мя, как мар­си­ане в «Войне миров». Прав­да, в романе Алек­сея Ива­но­ва, кото­рый экра­ни­зи­ро­вал Урсу­ляк, собы­тия про­ис­хо­дят не в 90‑е, а в 2008 году, когда нефть сто­и­ла немыс­ли­мые 147,5 дол­ла­ра за бар­рель, а пер­со­на­жи всё рав­но сиде­ли во все­рос­сий­ской деревне Нена­стье с видом на без­на­дё­гу. Но на 90‑е про­бу ста­вить неку­да, потерпят.

В кон­це Борис Ель­цин попро­ща­ет­ся со стра­ной под пере­стрел­ку. С тем же самым режис­сёр­ским посы­лом, что и в дру­гих кино­филь­мах. Что­бы люди смот­ре­ли и кре­сти­лись: «Свят-свят, сла­ва богу, кончилось».


«90‑е. Весело и громко» (2019)

В 1994 году гита­рист Вася (Егор Тру­хин) хочет стать рок-музы­кан­том. Если бы Вася был пер­со­на­жем сери­а­ла для стри­мин­го­вой плат­фор­мы, он бы хотел стать дидже­ем и уехать в Аме­ри­ку. Но «Весе­ло и гром­ко» снят для кана­ла СТС, создан­но­го для чисто­го эска­пиз­ма, поэто­му Вася само­убий­ствен­но ско­ла­чи­ва­ет рок-груп­пу в эпо­ху брит-попа и рей­ва в надеж­де на то, что вме­сто 90‑х на дво­ре будут 70‑е. По сча­стью, авто­ры подыг­ры­ва­ют ему, по пути вклю­чая соч­ную попсу 90‑х и выпус­кая погу­лять все поло­жен­ные архе­ти­пы: мен­тов, быков, «афган­цев» и наив­ных провинциалок.

Меч­та­ю­щий играть рок юно­ша мог бы стать роман­ти­че­ским пер­со­на­жем в дру­гое деся­ти­ле­тие. В 90‑е его участь — лабать каве­ры в каба­ках для жую­щих мали­но­вых пиджа­ков. Рок не был музы­кой 90‑х. У музы­ки того вре­ме­ни был иро­нич­ный при­щур либо два дво­ро­вых аккорда.

Зато сит­ком о моло­дых музы­кан­тах спо­со­бен доне­сти до ауди­то­рии мысль, что за 10 лет в Рос­сии было что-то ещё, кро­ме наслед­ствен­ной раз­ру­хи СССР и мен­тов­ских войн. Это при­ят­ное раз­но­об­ра­зие на фоне веч­но­го нена­стья с пере­стрел­ка­ми, где даже раду­га чёр­но-серая, хотя если раду­га когда-то в Рос­сии и была, то имен­но в 90‑е.


«Мир! Дружба! Жвачка!» (2020–2023)

Тула, 1993 год. Чет­ве­ро под­рост­ков, трое маль­чи­шек и девоч­ка, не ищут при­клю­че­ний на свою голо­ву, но при­клю­че­ния нахо­дят их сами. Одно из них при­во­дит к бан­дит­ской войне в горо­де, одна­ко глав­ный рос­сий­ский сери­ал совре­мен­но­сти — не о бандитах.

Исто­рия несте­рео­тип­на с само­го нача­ла. Юные герои, гля­дя на кото­рых мы вспом­ним «Очень стран­ные дела», не хотят сбе­жать из про­вин­ции в сто­ли­цу, не мают­ся от без­де­лья и не фан­та­зи­ру­ют о луч­шей жиз­ни, хотя у всех она непро­стая. Саня Ряби­нин (Егор Губа­рев) и его дру­зья, сыг­ран­ные талант­ли­вы­ми моло­ды­ми испол­ни­те­ля­ми, живут нор­маль­ной под­рост­ко­вой жиз­нью. Они влюб­ля­ют­ся, идут на кон­церт «Ага­ты Кри­сти», тан­цу­ют на дис­ко­те­ке и запой­но чита­ют Тол­ки­на. Бан­ди­тизм и тяжё­лая эко­но­ми­че­ская ситу­а­ция не меша­ют им быть детьми. Это пер­вый соци­аль­но зна­чи­мый рос­сий­ский сери­ал, в кото­ром под­рост­ки — живые люди, а не ходя­чие автор­ские посы­лы. И вот так, гла­за­ми юных, 90‑е годы пере­ста­ют демонизироваться.

И дело не в мес­се­дже авто­ров. Про­сто в Рос­сии вырос­ло поко­ле­ние кине­ма­то­гра­фи­стов, у кото­рых свои вос­по­ми­на­ния о 90‑х годах, а не чужие исто­рии или про­па­ган­да. Сце­на­рист сери­а­ла Алек­сандр Белов сказал:

«90‑е — это рус­ский Дикий Запад. Наши роди­те­ли выжи­ва­ли, а мы в 90‑е взрос­ле­ли. И взрос­леть в 90‑е — это клёво».

Сери­ал снят в ярких крас­ках. Гор­мо­ны помо­га­ют под­рост­кам видеть раду­гу не чёр­но-серой, а в цве­те, даже если отец — алко­го­лик или мама сидит в тюрь­ме. Какие бы труд­но­сти ни нава­ли­ва­лись, ребя­та под­дер­жи­ва­ют друг дру­га. Тут есть почти пио­нер­ский посыл о важ­но­сти друж­бы, осо­бен­но в труд­ное время.

Нена­вяз­чи­во, без мора­ли­за­тор­ства авто­ры посто­ян­но под­ни­ма­ют тему выбо­ра. Эпо­ха испы­ты­ва­ет людей соблаз­на­ми, кто-то под­да­ёт­ся, а кто-то сопро­тив­ля­ет­ся. Взят­ки, пре­ступ­ность, изме­ны — и обще­ствен­ное, и лич­ное пере­ста­ло быть чёр­но-белым. Как гово­рит мама Саши: «Про­сто всё толь­ко у детей». Авто­ры не выно­сят при­го­во­ра ни людям, ни вре­ме­ни, не очер­ня­ют и не обе­ля­ют, и это, конеч­но, един­ствен­ная чест­ная фор­ма рабо­ты с исто­ри­че­ским материалом.

Юра Бори­сов, во всём блес­ке сво­ей хариз­мы, тут тоже игра­ет бан­ди­та (Сашин дядя, вое­вав­ший в Афга­ни­стане). Срав­не­ние с «Быком» поз­во­ля­ет видеть отли­чие меж­ду рекон­струк­ци­ей и шаб­ло­ном: насколь­ко любов­но сде­лан пер­вый и при­ми­ти­вен вто­рой. И насколь­ко боль­ше даёт сего­дняш­не­му зри­те­лю не пле­вок в спи­ну 90‑м годам, а попыт­ка научить его чему-то хоро­ше­му, искрен­няя доб­ро­та и опти­мизм. Мир! Друж­ба! Жвачка!


Читай­те так­же «Детям до шест­на­дца­ти: эро­ти­ка в совет­ском кино».

Поделиться