На закате СССР скрыться от политики и захлестнувших страну перемен не могли даже самые легкомысленные артисты. Общественные проблемы проникали в лирику и образы на сцене, не высказаться на злобу дня стало дурным тоном.
Специально для VATNIKSTAN музыкальный критик Александр Морсин рассказывает о самых заметных образцах постсоветской поп-музыки, съехавшей с катушек не без потерь. Сегодня — о диссидент-дэнсе «Начинается свастика» эстрадного комика и диско-паяца Сергея Минаева.
Как это было
Первый в стране кооперативный диджей Сергей Минаев, известный в Москве по дискотекам в гостинице «Интурист», зарабатывал на выступлениях тысячи рублей. Дошло до того, что размер его гонораров был озвучен в скандальном выпуске «Прожектора перестройки». Филармоническая публика была в шоке.
До дебютной официальной пластинки певец успел записать с десяток магнитоальбомов и сборников, в которых оттачивал фирменный приём — более чем вольный перевод зарубежных шлягеров на русский язык. Минаев выпускал смешно обрусевшие версии хитов Modern Talking и Bad Boys Blue, превращая их в мемы на ровном месте. Вместо You’re My Heart, You’re My Soul звучало «Ты — мой хлеб, моя соль», вместо You’re a Woman — «Юра — вумен, Вася — мэн». Позднее Минаев добрался и до отечественных суперзвёзд: после его обработки «Белые розы» Юрия Шатунова стали «Белыми козами».
В альбоме «Сергей Минаев» 1990 года певец перешёл к деконструкции поп-музыки вроде издевательской «22 притопа» и неожиданно для всех оседлал девятый вал политической сатиры тех лет. Песня «Начинается свастика» подняла на эстраде темы, до этого обитавшие лишь в нонконформистском рок-подполье, и прямо продолжала «Твой папа — фашист» и «Скованные одной цепью».
Что происходит
Минаев использует свастику — символ нацизма и гитлеровской Германии — как громоотвод: никаких отсылок к реалиям Национал-социалистической немецкой рабочей партии в песне нет. Зато есть приметы тоталитарного общества как такового: монополия власти во всех сферах жизни, единообразие и контроль. Минаев буквально пересказывает Оруэлла и Шварца своими словами:
Можно сделать, конечно, и дракона безгрешным,
Можно сделать любовью страх.
Но настоящая мишень понятна всем — советский режим. Идеология, цензура и худсоветы, по ощущениям певца, неминуемо приведут страну к безумной власти, а та рано или поздно уничтожит всё вокруг.
Минаев прямым текстом говорит:
Можно выстроить песни по росту,
И если было спето не так, то враг.
Можно не замечать вырождения печать,
Можно просто молчать, но так начинается свастика.
Дальше было про запреты, замки и клеймо «нельзя», про довольных и сытых — словом, про теряющую власть партийную номенклатуру. И всё это с фрагментами пламенных речей в мегафон. Другое дело, что в пропасть, по версии певца, страну толкало едва ли не всё её население: «Начинается свастика с вас, с него, с неё, с меня». Оказалось, что Минаев всё это время не разыгрывал антиутопию, а готовился к перекличке и обвинению в коллективной ответственности.
Как жить дальше
Разоблачения смешного кудрявого певца остались практически незамеченными: прежняя аудитория любила его за другое, а новая пропустила всё сказанное мимо ушей. Предупреждений о правом повороте и в самом деле хватало — газеты и журналы ежедневно объявляли фашистами всех подряд в диапазоне от участников общества «Память» до Владимира Жириновского.
Сам же Минаев после пары злободневных вещей в духе «Бюрократ» и «Вау-ваучер» вернулся к поп-клоунаде и окончательно слился с образом музыкального телекомика. Любимые им итало-диско и евродэнс перекочевали в эфир «Ретро FM» и сборные концерты «Песни 80‑х». К тому моменту «Начинается свастика», кажется, навсегда покинула репертуар артиста. Видимо, пророчество музыканта отчасти сбылось: «Мудрые мысли на стенах повисли».
UPD. Уже после публикации с автором статьи связался сам Сергей Минаев и рассказал кое-что, чего мы не знали:
Постсоветский поп-трэш-обзор от Александра Морсина |
|
|---|---|
Любэ — Дуся-агрегат |
Сергей Крылов — Моя знакомая Оля |
