14 февраля — День всех влюблённых, который обычно ассоциируется с молодыми парочками, конфетами, букетами и легкомысленными валентинками. Однако если любить можно кого угодно, так почему бы, например, не свою собственную жену или мужа?
По случаю праздника собрали тексты от мастеров рифмы, посвящённые не первым робким чувствам, а семейному быту, поискам компромиссов и производству детей в перерывах между работой. Осторожно: некоторые сочинения строго 18+.
«Ты совсем не похожа на женщин других»
В любовной лирике до первой трети XX века было не слишком принято называть возлюбленных «своими именами». «Прекрасная незнакомка» — да. «Жена» — вряд ли.
В этой связи неудивительно, что в нашем путешествии по «семейной» поэзии мы стартуем с 1927 года — именно тогда «король поэтов» Игорь Северянин написал посвящение «Отличной от других», сконструированное как загадка с неожиданным поворотом в финальной строке:
Ты совсем не похожа на женщин других:
У тебя в меру длинные платья,
У тебя выразительный, сдержанный стих
И выскальзывание из объятья.Ты не красишь лица, не сгущаешь бровей
И волос не стрижёшь в жертву моде.
Для тебя есть Смирнов, но и есть соловей,
Кто его заменяет в природе.Ты способна и в сахаре выискать «соль»,
Фразу — в только намёкнутом слове…
Ты в Ахматовой ценишь бессменную боль,
Стилистический шарм в Гумилёве.Для тебя, для гурманки стиха, острота
Сологубовского триолета,
И, что Блока не поцеловала в уста,
Ты шестое печалишься лето.
И вот, когда читатель, вероятно, должен подумать, что речь идёт о девушке столь небесной и недоступной, что музы всех перечисленных выше поэтов не годятся ей в подмётки, Северянин раскрывает карты в заключительном катрене:
А в глазах оздоравливающих твоих —
Ветер с моря и поле ржаное.
Ты совсем не похожа на женщин других,
Потому мне и стала женою.
Рифма «ржаное — женою» снижает пафос, говоря о чём-то простом и родном. Ведь и поэту тоже нужно где-то преклонить голову — не всё же витать в высших сферах.
«Лежу на чужой жене»
Совершенно иной подход у Владимира Маяковского. Жена для него — это в первую очередь средство для воспроизведения детей, новых граждан молодой Советской страны. Причём необязательно своя — подойдёт любая. Известный свободными взглядами и на институт семьи, и на литературу, в 1920‑е годы поэт высказался следующим образом:
Лежу
на чужой
жене,
потолок
прилипает
к жопе,
но мы не ропщем —
делаем коммунистов,
назло
буржуазной
Европе!
Пусть [детородный орган] мой
как мачта
топорщится!
Мне всё равно,
кто подо мной —
жена министра
или уборщица!
Лирический герой готов, не жалея себя, творить адюльтер ради победы коммунизма. Разумеется, стихотворение не стоит воспринимать всерьёз, ирония и самопародия здесь очевидны. Не говоря уже о том, что, по некоторым данным, автор этого стихотворения не Маяковский, а современные остряки, которые приписывают ряд «срамных» текстов Владимиру Владимировичу шутки ради.
«Жена-корова»
Писатель и поэт близкий к тусовке абсурдистов из ОБЭРИУ Николай Олейников любил не только женщин, но и насекомых, которых ловил, изучал и нередко рифмовал. А в 1930 году (датировка приблизительная) ему захотелось применить научный подход к дамам. Итогом стал следующий текст — «Классификация жён»:
Жена-кобыла —
Для удовлетворения пыла.Жена-корова —
Для тихого семейного крова.Жена-стерва —
Для раздражения нерва.Жена-крошка —
Всего понемножку.
«Цаловал жену я в бок»
Многие из нас знают Даниила Хармса с детства как автора забавных стихов для ребят вроде «Иван Иваныча Самовара» или «Весёлого старичка». Однако были у этого автора и взрослые, даже очень взрослые тексты, которые при жизни он вряд ли чаял напечатать; один из них называется «Жене».
Это стихотворение напоминает откровенные записные книжки Хармса, где любовь и секс даны во всех физиологических подробностях. Не забудьте перед тем, как читать, увести детей от мониторов.
Давно я не садился и не писал
Я расслабленный свисал
Из руки перо валилось
на меня жена садилась
Я отпихивал бумагу
цаловал свою жену
предо мной сидящу нагу
соблюдая тишину.
цаловал жену я в бок
в шею в грудь и под живот
прямо чмокал между ног
где любовный сок течёт
а жена меня стыдливо
обнимала тёплой ляжкой
и в лицо мне прямо лила
сок любовный как из фляжки
я стонал от нежной страсти
и глотал тягучий сок
и жена стонала вместе
утирая слизи с ног.
и прижав к моим губам
две трепещущие губки
изгибалась пополам
от стыда скрываясь в юбке.
По щекам моим бежали
струйки нежные стократы
и по комнате летали
женских ласок ароматы.
Но довольно! Где перо?
Где бумага и чернила?
Аромат летит в окно,
в страхе милая вскочила.
Я за стол и ну писать
давай буквы составлять
давай дёргать за верёвку
Смыслы разные сплетать.
«А в мужа она влюблена?»
Ещё одно стихотворение-загадку написал советский татарский поэт Муса Джалиль, а перевёл Самуил Маршак. Предполагается, что сюжет будет неясен до самого конца, но с учётом исследуемой темы вы наверняка разберётесь в происходящем раньше.
— Есть женщина в мире одна.
Мне больше, чем все, она нравится,
Весь мир бы пленила она,
Да замужем эта красавица.— А в мужа она влюблена?
— Как в чёрта, — скажу я уверенно.
— Ну, ежели так, старина,
Надежда твоя не потеряна!Пускай поспешит развестись,
Пока её жизнь не загублена,
А ты, если холост, женись
И будь неразлучен с возлюбленной.— Ах, братец, на месте твоём
Я мог бы сказать то же самое…
Но, знаешь, беда моя в том,
Что эта злодейка — жена моя!
«Микстуру ему наливает жена»
Стихотворение Николая Заболоцкого «Жена» напоминает ранее приведённый текст Хармса — здесь тоже промеж супругами встаёт работа. Вот только отношения между мужем и женой совершенно целомудренные — ни намёка на близость. Лирический герой проводит всё время трудясь и не обращая внимания на возлюбленную. Автор осуждает его отстранённость.
Откинув со лба шевелюру,
Он хмуро сидит у окна.
В зелёную рюмку микстуру
Ему наливает жена.Как робко, как пристально-нежно
Болезненный светится взгляд,
Как эти кудряшки потешно
На тощей головке висят!С утра он всё пишет да пишет,
В неведомый труд погружён.
Она еле ходит, чуть дышит,
Лишь только бы здравствовал он.А скрипнет под ней половица,
Он брови взметнёт, — и тотчас
Готова она провалиться
От взгляда пронзительных глаз.Так кто же ты, гений вселенной?
Подумай: ни Гёте, ни Дант
Не знали любви столь смиренной,
Столь трепетной веры в талант.О чём ты скребешь на бумаге?
Зачем ты так вечно сердит?
Что ищешь, копаясь во мраке
Своих неудач и обид?Но коль ты хлопочешь на деле
О благе, о счастье людей,
Как мог ты не видеть доселе
Сокровища жизни своей?
«Я — двоюродная жена»
Необычное стихотворение шестидесятника Андрея Вознесенского написано от лица любовницы, которую он называет «двоюродной женой». Несчастная женщина делает вид, что смиряется перед необходимостью уступать возлюбленного «родной» супруге, но, кажется, в тайне помышляет свести счёты с жизнью.
Я — двоюродная жена.
У тебя — жена родная!
Я сейчас тебе нужна.
Я тебя не осуждаю.У тебя и сын и сад.
Ты, обняв меня за шею,
поглядишь на циферблат —
даже пикнуть не посмею.Поезжай ради Христа,
где вы снятые в обнимку.
Двоюродная сестра,
застели ему простынку!Я от жалости забьюсь.
Я куплю билет на поезд.
В фотографию вопьюсь.
И запрячу бритву в пояс.
«Растворил я жену в кислоте»
Жена — частая героиня миниатюр Олега Григорьева, видного представителя ленинградского андеграунда второй половины XX века. Вот несколько примеров:
Поставили жене синяк.
Без всякого повода — просто так!***
Когда я зол —
Я сержусь кулаком о стол.
А жена посудой об пол.***
Жена моя наклонилась голая
Около унитаза,
А я ей воду на голову
Лью из медного таза.***
Растворил я жену в кислоте…
Вот бы по кайфу зажили…
Да дети нынче пошли не те —
Взяли и заложили.
А вот, пожалуй, самый известный текст из этой серии — в Сети его иногда приписывают Маяковскому:
Жену я свою не хаю
И никогда не брошу её.
Это со мной она стала плохая,
А взял-то её я хорошею.
«Отель под названием “Брак”»
Ещё один ленинградец, чьи отношения с супругой, если судить по текстам, не назовёшь идеальными — лидер группы «Зоопарк» Майк Науменко. В «Песне простого человека» он утверждал:
У меня есть жена, и она мила,
Она знает всё гораздо лучше, чем я.
Она прячет деньги в такие места,
Где я не могу найти их никогда.
Она ненавидит моих друзей
За то, что они приносят портвейн.
Когда я делаю что-то не то,
Она тотчас надевает пальто
И говорит: «Я еду к маме».
А отель «Брак» из песни с альбома «Белая полоса» 1984 года вряд ли вызовет у кого-нибудь желание стать его постояльцем — даже несмотря на готовый обед и выстиранные рубашки.
Здесь бегают дети и мешают спать.
Здесь некогда подумать, здесь нечего читать.
Здесь, в этом отеле под названием «Брак».Здесь каждый день необходимо платить
Тем, что пить крайне вредно и нельзя курить, —
Здесь, в этом отеле под названием «Брак».Из окна зачастую совсем не тот вид,
И в ресторан не пускают, буфет закрыт.
И каждый несёт груз душевных обид. О, да!Здесь не бывает любовниц, не бывает друзей,
Но, как ни странно, здесь всегда слишком много людей.
Здесь, в этом отеле под названием «Брак».Но соседи лезут в щели и смотрят в окно,
И каждому из них почему-то отнюдь не всё равно,
Что творится в этом отеле под названием «Брак».Но порой здесь всё не так уж плохо, о, нет,
Когда постираны рубашки и готов обед.
И так можно жить много-много лет. О, нет!Здесь каждое слово — это компромисс.
Один из нас — Братец Кролик, другой — Братец Лис
Здесь, в этом отеле под названием «Брак».Проблемы бесспорны, но споры — беспроблемны.
Здесь всегда молчат, для разговоров нету темы,
Здесь, в этом самом отеле под названием «Брак».
Согласно сборнику «Песни и стихи» Майка 2000 года у второй строчки существует вариант: вместо «нечего читать» — «некогда подумать». Это уж, как говорится, совсем.
«А я пока пропылесосю»
Закончить хочется на светлой ноте — давайте вспомним небольшое стихотворение сибирской поэтессы-шестидесятницы Алевтины Винниковой из сборника «Стихи из тетради в клеточку». Произведение, как можно догадаться по другим текстам, вошедшим в книгу, посвящается мужу Алевтины Александровны и, несмотря на лаконичность формы, способно передать и разницу характеров супругов, и семейный сюжет, в рамках которого героям удаётся уживаться друг с другом, разделяя обязанности: кому-то прогулка по лесу, а кому-то уборка. А отражающая их отношения шепчущая рифма «осень — пропылесосю» — это и вовсе что-то на уровне гениальности.
Пойдём, родной, в лесок густой,
Во всю там полыхает осень.
А милый мне: «Иди одна,
А я пока пропылесосю».
Читайте также:
— Мастер и жёны: как возлюбленные Михаила Булгакова повлияли на его судьбу и творчество;
— Сочи, свахи и «балешник»: где искали любовь советские граждане.
