Дипломатический этикет накануне Первой мировой войны

Дипло­ма­ти­че­ский эти­кет — это цен­ней­ший источ­ник зна­ний для пере­го­вор­щи­ка. Он даёт воз­мож­ность про­явить ува­же­ние, сгла­дить и учесть меж­куль­тур­ные и этни­че­ские раз­ли­чия сто­рон дипло­ма­ти­че­ских отно­ше­ний. Эти­кет помо­га­ет вести пере­пис­ку и свет­скую бесе­ду, пра­виль­но поздра­вить ино­стран­но­го кол­ле­гу, выра­зить собо­лез­но­ва­ние, хоро­шо при­нять зару­беж­но­го гостя, вру­чить подарок.

Несо­блю­де­ние дипло­ма­ти­че­ско­го эти­ке­та, как и незна­ние исто­рии, куль­ту­ры и обы­ча­ев чело­ве­ка, с кото­рым ведёт­ся диа­лог, может вызы­вать раз­но­гла­сия и серьёз­ные кон­флик­ты. В неко­то­рых слу­ча­ях нару­ше­ние эти­ке­та при­во­ди­ло к дуэ­лям дипло­ма­тов и раз­ры­ву меж­го­су­дар­ствен­ных отношений.

Дарья Ждан-Пуш­ки­на, юрист и про­фес­си­о­наль­ный посред­ник в пере­го­во­рах, рас­ска­жет о важ­но­сти изу­че­ния, исто­рии раз­ви­тия и при­ме­рах дипло­ма­ти­че­ско­го эти­ке­та, при­ме­няв­ше­го­ся до Пер­вой миро­вой войны.

Дарья ведёт теле­грам-канал «Дипло­ма­ти­че­ские днев­ни­ки», в кото­ром еже­днев­но выкла­ды­ва­ет цита­ты из писем и мему­а­ров дипло­ма­тов и переговорщиков.

Основы дипломатического этикета

До 1961 года в каж­дом госу­дар­стве име­лись свои зако­ны дипло­ма­ти­че­ско­го эти­ке­та, ино­гда усло­вия об эти­ке­те вхо­ди­ли в дву­сто­рон­ние меж­го­су­дар­ствен­ные дого­во­ры. В 1961 году уси­ли­я­ми мно­гих стран была при­ня­та Вен­ская кон­вен­ция о дипло­ма­ти­че­ских сно­ше­ни­ях. Кон­вен­ция вклю­ча­ет в себя 53 ста­тьи и регла­мен­ти­ру­ет поря­док назна­че­ния и отзы­ва сотруд­ни­ков пред­ста­ви­тель­ства стра­ны, откры­тия пред­ста­ви­тель­ства, иерар­хию глав пред­ста­ви­тель­ства, уста­нав­ли­ва­ет прин­цип непри­кос­но­вен­но­сти поме­ще­ния пред­ста­ви­тель­ства, вопро­сы нало­гов и архи­вов, пере­дви­же­ния на тер­ри­то­рии при­ни­ма­ю­щей стра­ны. Доку­мент уре­гу­ли­ро­вал вопро­сы, свя­зан­ные с пере­пиской, имму­ни­те­том и дру­ги­ми спор­ны­ми ситуациями.

С 1774 года в Рос­сии при­ме­нял­ся «Цере­мо­ни­ал для чуже­стран­ных послов при импе­ра­тор­ском все­рос­сий­ском дво­ре» (1). Он упо­ря­до­чи­вал мно­же­ство быто­вых и цере­мо­ни­аль­ных поло­же­ний, свя­зан­ных с при­ез­дом и при­ё­мом послов. Напри­мер, в нём было уста­нов­ле­но следующее:

«Когда быва­ют при дво­ре пуб­лич­ные заба­вы, как опе­ры, коме­дии и про­чее, тогда послу, пред дру­ги­ми, отмен­ное, и после Фами­лии Её Импе­ра­тор­ско­го Вели­че­ства, пер­вое место ока­за­но будет».

«Посол вхо­дит в ауди­енц-залу в том поряд­ке, о кото­ром выше сего ска­за­но, без шля­пы, и оную не наде­ва­ет по уста­нов­лен­но­му цере­мо­ни­а­лу ещё от Его Импе­ра­тор­ско­го Вели­че­ства веч­но бла­жен­ной и достой­ной памя­ти Госу­да­ря Пет­ра Вели­ко­го, кото­рый изво­лил давать ауди­ен­ции непо­кро­вен­ною главою».

В 1827 году были изда­ны «Высо­чай­ше утвер­ждён­ные эти­ке­ты при импе­ра­тор­ском рос­сий­ском дво­ре». Этот закон так­же регла­мен­ти­ро­вал поря­док встреч и про­во­дов ино­стран­ных послов, отме­нял пуб­лич­ный въезд послов в сто­ли­цу (2).

С при­ня­ти­ем Вен­ской кон­вен­ции о дипло­ма­ти­че­ских сно­ше­ни­ях 1961 года мно­гое изме­ни­лось в дипло­ма­ти­че­ской служ­бе: «Ушло в про­шлое раз­де­ле­ние госу­дарств на боль­шие и малые, стёр­лось при­ви­ле­ги­ро­ван­ное поло­же­ние послов по срав­не­нию с дру­ги­ми гла­ва­ми дипло­ма­ти­че­ских пред­ста­ви­тельств» (2).

О том, каким был дипло­ма­ти­че­ский эти­кет перед Пер­вой миро­вой вой­ной, мож­но судить по вос­по­ми­на­ни­ям дипло­ма­тов того вре­ме­ни. Инте­рес­ные при­ме­ры при­во­дил в мему­а­рах Юрий Яко­вле­вич Соло­вьёв, слу­жив­ший дипло­ма­том в раз­ных стра­нах в пери­од с 1893 по 1922 год.

До 1914 года в боль­шин­стве госу­дарств для дипло­ма­тов и кон­су­лов была преду­смот­ре­на спе­ци­аль­ная фор­ма одеж­ды: парад­ная фор­ма — сюр­тук, брю­ки с кан­том, шля­па с перья­ми и шпа­га, неофи­ци­аль­ная — тём­но-синий сюр­тук или китель с шитьём и выши­ты­ми пого­на­ми, выши­тая шля­па или фор­мен­ный голов­ной убор с позу­мен­та­ми (3).

Юрий Соло­вьёв писал, как необ­хо­ди­мо было оде­вать­ся на при­ё­мах у началь­ства в дипло­ма­ти­че­ской служ­бе, и о сво­ём отно­ше­нии к этой традиции:

«Обла­чив­шись в виц­мун­дир (в то вре­мя было пра­ви­лом в таком виде пред­став­лять­ся ново­му началь­ству. С 1906 года этот поря­док был изме­нён, и мы явля­лись даже к мини­стру в визит­ке или пиджа­ке), я отпра­вил­ся на вил­лу, где жил граф Кас­си­ни. Не могу не отме­тить малень­кую подроб­ность. Надев поверх виц­мун­ди­ра корот­кое мод­ное в то вре­мя жёл­тое паль­то, я вынуж­ден был зало­жить фал­ды сво­е­го виц­мун­ди­ра в кар­ма­ны брюк. Это был как бы про­об­раз моей загра­нич­ной служ­бы в тече­ние 25 лет. Петер­бург­ский бюро­кра­ти­че­ский строй уже тогда лишь отча­сти регла­мен­ти­ро­вал нашу загра­нич­ную служ­бу. По сво­им навы­кам послед­няя, нося кос­мо­по­ли­ти­че­ский харак­тер, сплошь и рядом ото­дви­га­ла на зад­ний план обвет­ша­лый риту­ал госу­дар­ствен­ной служ­бы Рос­сий­ской импе­рии» (4).

Китайский этикет

Юрий Соло­вьёв вспо­ми­нал о дипло­ма­ти­че­ских тра­ди­ци­ях Китая нача­ла ХХ века:

«Зимой 1896 года в Пекине нача­лись пред­ва­ри­тель­ные пере­го­во­ры об отправ­ле­нии китай­ско­го чрез­вы­чай­но­го посоль­ства в Моск­ву на коро­на­цию Нико­лая II. <…> Как пола­га­ет­ся, Ли Хун-чжан отпра­вил­ся в Рос­сию с весь­ма мно­го­чис­лен­ной сви­той. По китай­ско­му обы­чаю они вез­ли и гроб на слу­чай смер­ти для пере­воз­ки на роди­ну. Перед отъ­ез­дом ему был дан боль­шой обед нашей мис­си­ей» (4).

«Отказ ино­стран­цев от соблю­де­ния китай­ско­го эти­ке­та делал для китай­ских санов­ни­ков посе­ще­ние ино­стран­ных мис­сий весь­ма тягост­ным. Меж­ду собой они стро­го соблю­да­ли этот эти­кет, выра­жав­ший­ся при встре­чах в бес­ко­неч­ных покло­нах. Подоб­ное цере­мон­ное обхож­де­ние друг с дру­гом дохо­ди­ло ино­гда до необы­чай­ных край­но­стей. Напри­мер, при встре­че двух санов­ни­ков при их пере­дви­же­нии в носил­ках эти­кет тре­бо­вал, что­бы млад­ший выхо­дил из них и совер­шал риту­ал покло­нов перед дру­гим, кото­рый в свою оче­редь тоже был обя­зан вый­ти из носи­лок и отве­чать тем же. Во избе­жа­ние этих воис­ти­ну китай­ских цере­мо­ний китай­ский хоро­ший тон поз­во­лял, что­бы санов­ник, нахо­дя­щий­ся в носил­ках, гля­дя в дру­гую сто­ро­ну или читая кни­гу, делал вид, что не заме­ча­ет дру­го­го, направ­ля­ю­ще­го­ся ему навстре­чу» (4).

«Импе­ра­тор при­ни­мал дипло­ма­тов, сидя на троне, напо­ми­нав­шем алтарь, под сенью пав­ли­ньих опа­хал. Дипло­ма­ты выстра­и­ва­лись на рас­сто­я­нии 10–15 шагов от тро­на. При­вет­ствен­ная речь послан­ни­ка пере­во­дил­ся на китай­ский язык его дра­го­ма­ном. Речь выслу­ши­вал один из кня­зей цар­ство­вав­ше­го дома (в то вре­мя это был принц Гун). Затем Гун под­ни­мал­ся на сту­пе­ни тро­на, ста­но­вил­ся перед импе­ра­то­ром на коле­ни и сно­ва пере­во­дил при­вет­ствен­ную речь на офи­ци­аль­ный мань­чжур­ский язык» (3).

О слож­но­стях, свя­зан­ных с китай­ским дипло­ма­ти­че­ским эти­ке­том, про­фес­сор меж­ду­на­род­но­го пра­ва Ана­то­лий Филип­по­вич Борун­ков писал:

«В 1793 году англий­ский посол Макарт­ней при­был в Китай для вру­че­ния вери­тель­ных гра­мот. По утвер­ждён­но­му эти­ке­ту, посла из пор­та до Пеки­на вез­ли в лод­ке, на кото­рой висел пла­кат, сооб­щав­ший, что посол едет пла­тить дань Англии китай­ско­му импе­ра­то­ру. На это посол не обра­тил ника­ко­го вни­ма­ния, похо­же, из-за незна­ния китай­ско­го язы­ка. Но сама цере­мо­ния ока­за­лась непри­ем­ле­мой для посла. Он дол­жен был во вре­мя вру­че­ния гра­мот три раза ста­но­вить­ся на коле­ни и девять раз сту­чать лбом об пол. Импе­ра­тор не мог взять непо­сред­ствен­но гра­мо­ты из рук посла, это счи­та­лось уни­зи­тель­ным для импе­ра­то­ра. При­шлось искать ком­про­мисс. Обе сто­ро­ны согла­си­лись, что­бы посол сто­ял на одном колене, несколь­ко раз кла­нял­ся и затем пре­под­нёс свои вери­тель­ные гра­мо­ты в золо­том ящи­ке, из кото­ро­го их взял импе­ра­тор» (2).

Неко­то­рые послы про­сто убе­га­ли, когда их при­нуж­да­ли силой выпол­нять этот цере­мо­ни­ал (2). В нача­ле XX века из прак­ти­ки ухо­дят риту­а­лы, кото­рые выгля­де­ли обид­ны­ми для послов.

Штутгарт (1909–1917)

О впе­чат­ле­ни­ях, пред­ше­ство­вав­ших войне с Гер­ма­ни­ей, и несо­блю­де­нии норм дипло­ма­ти­че­ской веж­ли­во­сти, при­ве­дём вос­по­ми­на­ния Юрия Соловьёва:

«Во вре­мя пре­бы­ва­ния в Дарм­штад­те Нико­лая II с баро­ном Фре­де­рик­сом, мини­стром дво­ра, была сде­ла­на попыт­ка собрать всех сосед­них с Дарм­штад­том дипло­ма­тов для пред­став­ле­ния царю, но из это­го ниче­го не вышло; Нико­лай II не при­е­хал в назна­чен­ное вре­мя на цер­ков­ную служ­бу, на кото­рую мы были собра­ны. После неё у мини­стра-рези­ден­та в Дарм­штад­те фон Кнор­рин­га состо­ял­ся зав­трак, но без царя. Послан­ник был очень сму­щён этим недо­ра­зу­ме­ни­ем, а глав­ным обра­зом невни­ма­ни­ем к нему Нико­лая II. После это­го он вско­ре по соб­ствен­но­му жела­нию ушёл в отстав­ку» (4).

Несо­блю­де­ние норм дипло­ма­ти­че­ской веж­ли­во­сти Нико­ла­ем II сви­де­тель­ство­ва­ло о напря­жён­ных отно­ше­ни­ях Рос­сии и Гер­ма­нии, а так­же мог­ло быть одним из пово­дов к уси­ле­нию про­ти­во­сто­я­ния стран.

Мадрид (1912–1917)

Когда нача­лась Пер­вая миро­вая, Соло­вьёв рабо­тал в Испа­нии и отме­тил в вос­по­ми­на­ни­ях, что вой­на неза­мед­ли­тель­но отра­зи­лась на дипло­ма­ти­че­ском эти­ке­те кон­флик­ту­ю­щих сторон:

«… на одном тор­же­стве (в Мад­ри­де. — Прим.), надо тоже ска­зать доволь­но несвое­вре­мен­ном — откры­тии памят­ни­ка в Сан-Себастьяне в память сто­ле­тия осво­бож­де­ния это­го горо­да англи­ча­на­ми от фран­цу­зов, — про­изо­шёл совсем уж непри­ят­ный инци­дент. Очень рас­се­ян­ный англий­ский посол про­тя­нул руку гер­ман­ско­му, а тот не подал сво­ей. После это­го испан­ский двор решил до окон­ча­ния вой­ны не при­гла­шать боль­ше дипло­ма­ти­че­ский кор­пус на свои при­ё­мы. Вопрос был раз­ре­шён, но, надо сознать­ся, в ущерб дипло­ма­там». (4)

С дипло­ма­та­ми вою­ю­щих стран, писал Соло­вьёв, «мы про­дол­жа­ли друг дру­гу кла­нять­ся, но в раз­го­вор не всту­па­ли», что вызы­ва­ло мас­су недо­ра­зу­ме­ний. Напри­мер, одна­жды Юрий Яко­вле­вич обе­дал за отдель­ным малень­ким сто­лом в клу­бе. За сосед­ний стол, сто­яв­ший почти вплот­ную, сел авст­ро-вен­гер­ский посол князь Фюр­стен­берг и заго­во­рил с Соло­вьё­вым. Рус­ский дипло­мат отве­чал одно­слож­но, не поки­дая сво­е­го сто­ла. При этом Юрий Яко­вле­вич думал лишь о том, как бы не при­шёл кто-либо из фран­цу­зов, осо­бен­но рья­но сле­див­ших за союзниками.

Таким обра­зом, с нача­лом вой­ны деле­га­ты нару­ша­ли дипло­ма­ти­че­ский про­то­кол и даже пре­кра­ща­ли дипло­ма­ти­че­ские отно­ше­ния, что нега­тив­но ска­зы­ва­лось на даль­ней­шей воз­мож­но­сти вос­ста­но­вить мир. Пред­ста­ви­те­ли вою­ю­щих стран тща­тель­но сле­ди­ли за тем, в какие отно­ше­ния всту­па­ют союз­ни­ки, кон­тро­ли­ро­ва­ли, что­бы они не заклю­чи­ли сепа­рат­ный мир с Гер­ма­ни­ей, а ней­траль­ные госу­дар­ства не вста­ли на сто­ро­ну Гер­ма­нии. Любые зна­ки вни­ма­ния и дипло­ма­ти­че­ские при­вет­ствия меж­ду оппо­нен­та­ми мог­ли быть истол­ко­ва­ны пре­врат­но. Шути­ли даже, что фран­цу­зы боль­ше заня­ты слеж­кой за союз­ни­ка­ми, чем за немцами.

С нача­лом XX века и после Пер­вой миро­вой вой­ны в про­шлое ушло мно­же­ство инте­рес­ных риту­а­лов и дипло­ма­ти­че­ских пра­вил. Дипло­ма­ти­че­ский эти­кет стал более уни­фи­ци­ро­ван­ным и про­стым, при этом дипмис­сии сохра­ни­ли прин­ци­пы равен­ства стран и вза­им­ной вежливости.

Рекомендуемая литература

1. Нико­лай Вол­ков. Двор рус­ских импе­ра­то­ров в его про­шлом и насто­я­щем (2016).
2. Ана­то­лий Борун­ков. Дипло­ма­ти­че­ский про­то­кол в Рос­сии и дипло­ма­ти­че­ский эти­кет (1993), стр. 32, 62, 90.
3. Джон Вуд Жан Сер­ре. Дипло­ма­ти­че­ский цере­мо­ни­ал и про­то­кол (2019), стр. 164.
4. Юрий Соло­вьёв. Вос­по­ми­на­ния дипло­ма­та (1959), стр. 51, 67, 85, 87, 231, 240, 268.

Боль­ше о дипло­ма­ти­че­ском эти­ке­те вы най­дё­те в теле­грам-кана­ле Дарьи Ждан-Пуш­ки­ной «Дипло­ма­ти­че­ские днев­ни­ки».

Читай­те так­же «Мог ли СССР стать частью НАТО? Мифы и фак­ты о воз­мож­ном сою­зе с Запа­дом».