Отношения России и Североатлантического военного блока — тема исторически и политически болезненная. Однако летопись противостояния Кремля и НАТО на деле гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. В самом начале холодной войны СССР рассматривал НАТО отнюдь не только как вражеский блок. В сталинские годы в отношении западных стран Кремль чередовал демонстрацию силы с мирными инициативами. А вскоре после смерти Сталина советские руководители снова попытались снизить накал противостояния в Европе.
Одной из миротворческих инициатив стала попытка СССР вступить в состав Североатлантического альянса. Эта тема остаётся малоисследованной, несмотря на её колоссальное значение для истории международной политики. Какие скрытые мотивы прослеживаются за неожиданным ходом Кремля и почему новый союз Москвы и «коллективного Запада» так и не состоялся?
VATNIKSTAN рассказывает, чем идея вступления в НАТО привлекала кремлёвских вождей, а также раскрывает предысторию и последствия забытого дипломатического демарша.
У истоков холодной войны
Победа над Германией и Японией так и не возвестила эпоху мирного неба над головой, как мечтали солдаты и работники тыла. Наоборот, отношения между вчерашними союзниками накалялись: уже вскоре после окончания Второй мировой разразились два опасных конфликта, которые едва не привели к новой войне. Первый был связан с иранским кризисом 1946 года.
Советское руководство после войны взяло курс на интенсивное расширение сферы политического влияния Москвы. Некоторые специалисты высказывают мнение, что Сталин возродил основные направления колониальной политики царской России, стремился воссоздать былую империю. Эту точку зрения разделяют американский историк Терри Мартин и его российский коллега Борис Ананьич. СССР, как и Российская империя, стремился утвердить своё превосходство на Ближнем и Среднем Востоке, что создавало почву для конфликта с Западом.
После Второй мировой войны Советский Союз продолжал держать свои войска в Северном Иране, в то время как Британская империя выводила армии Англии и доминионов. Страна была оккупирована антигитлеровской коалицией в 1941 году, в ходе мировой войны: шахиншах Реза Пехлеви считался сторонником Гитлера, несмотря на заявленный им нейтралитет.
С введением союзных войск в Иран были налажены пути снабжения СССР по ленд-лизу, а советские и британские стратегические коммуникации (в районах Туркмении и Индии) оказались надёжно защищены. Кроме того, антигитлеровская коалиция стремилась предотвратить возможное экономическое сотрудничество шаха с Германией в области нефтяных поставок. 29 января 1942 года СССР и Великобритания заключили с местным правительством договор, согласно которому союзники обязались вывести свои вооружённые силы с иранской территории в течение шести месяцев после окончания боевых действий.
Однако Сталин и после войны намеревался сохранить влияние в Иране. На территориях, оказавшихся под контролем советской армии, возникли непризнанные и лояльные Москве государственные образования — Мехабадская республика в восточном Курдистане и Демократическая республика в Южном Азербайджане.
Грубое нарушение союзнических обязательств — СССР вместе с партнёрами по антигитлеровской коалиции в 1943 году подтвердил суверенитет и целостность Ирана на Тегеранской конференции — вызвало недовольство шаха. Делегация из Тегерана 19 января 1946 года поставила вопрос о действиях Кремля на заседании Генеральной ассамблеи ООН. Иранский дипломат Сеийд Тагизаде передал генеральному секретарю Глэдвину Джеббу письмо с требованием расследовать вмешательство Советского Союза во внутренние дела страны.
Кремль поначалу пообещал вывести войска из Ирана, однако 4 и 5 марта советские части внезапно развернули наступление на Тегеран. Лишь жёсткая реакция западных стран и местного правительства вынудила СССР согласиться на полную эвакуацию армии. Избежать конфликта удалось после согласия шаха предоставить Москве нефтяные концессии в Северном Иране.
Иран отнюдь не был единственным примером неоколониальной политики Сталина. Так, генеральный секретарь проявлял большой интерес к странам Африки, где зарождались первые сполохи национально-освободительного движения. Глава советского МИДа Вячеслав Молотов в беседах с писателем Феликсом Чуевым вспоминал такой момент:
«— Понадобилась нам после войны Ливия. Сталин говорит: „Давай, нажимай!“
— А чем вы аргументировали?
— В том-то и дело, что аргументировать было трудно. На одном из заседаний совещания министров иностранных дел я заявил о том, что в Ливии возникло национально-освободительное движение. Но оно пока ещё слабенькое, мы хотим поддержать его и построить там свою военную базу. Бевину [Эрнест Бевин, министр иностранных дел Великобратании в 1945–1951 годах. Сторонник жёсткой внешней политики в отношении соперников Лондона. — Прим.] стало плохо. Ему даже укол делали. Пришлось отказаться. Бевин подскочил, кричит: „Это шок, шок! Никогда вас там не было!“»
Второй конфликт был связан с Берлинской блокадой 1948–1949 годов. Столица Германии после войны оказалась под военным управлением стран-победительниц, очень быстро город, как и вся страна, был поделён на оккупационные зоны. Советская сторона и западные страны быстро потеряли нить единой политики: так, денежные реформы в секторах Берлина оказались полностью рассогласованы.
В 1947–1948 годах западные страны без согласия СССР сливают собственные оккупационные зоны воедино, объединяя их экономически и политически. Москва расценила эти действия как нарушение Потсдамских соглашений о четырёхстороннем управлении Германией. Сталин желал надавить на союзников и заставить их считаться с его интересами в Центральной Европе, а также усилить идеологический и экономический контроль над Берлином.
В 1948 году советская сторона установила транспортную блокаду западной части немецкой столицы. Однако в ответ западные страны наладили знаменитый воздушный мост, одновременно развернув широкую кампанию по дискредитации действий Кремля в прессе.
Почти за год кризиса англо-американские самолёты доставили более 2,3 миллиона тонн грузов. Воздушная операция союзников стала убедительным примером единства Запада перед лицом их советских соперников. Тогда Сталин решил сменить тактику.
Пакт мира как альтернатива НАТО
Амбиции Москвы были восприняты западными державами как новая угроза международной безопасности. Так и возникла идея Североатлантического альянса — сам блок задумывался как чисто оборонительный. Риторика западных лидеров, сопровождавшая начало холодной войны, непременно делала акцент на ценностях мира и безопасности. Так, бывший премьер Великобритании Уинстон Черчилль в знаменитой Фултонской речи 1946 года подчёркивал, что Запад вынужденно защищается против новой опасности:
«Коммунистические партии и их пятые колонны во всех этих странах представляют собой огромную и, увы, растущую угрозу для христианской цивилизации, и исключением являются лишь Соединённые Штаты Америки и Британское Содружество наций, где коммунистические идеи пока что не получили широкого распространения».
Непосредственным предшественником НАТО стал Брюссельский пакт, подписанный Великобританией, Францией, Бельгией, Нидерландами и Люксембургом 17 марта 1948 года. Заключение новой конвенции диктовалось опасениями вероятной военной акции со стороны СССР в Европе. Центростремительные тенденции были поддержаны США, Канадой и Великобританией, которые открыли переговоры о создании новой военно-политической организации. Так 4 апреля 1949 года появился блок НАТО.
Руководство СССР, встревоженное появлением явно антисоветского блока, сделало всё возможное, чтобы в новый альянс вступило как можно меньше государств. Особую активность Москва проявила в Северной Европе: скандинавские страны вплотную подходили к советским границам.
Сталин сумел договориться с Финляндией о внеблоковом статусе. С Хельсинки в 1948 году был заключён Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, в котором было прописано условие финского нейтралитета. Успехом увенчались также переговоры со Швецией. С Норвегией советскую дипломатию постигла неудача: страна, имеющая небольшую общую границу с СССР в Заполярье, вступила в НАТО.
Наблюдая постепенное разрастание Североатлантического блока, Сталин решил перехватить инициативу и выдвинул собственный проект по поддержанию мира в Европе. Москва предложила западным странам Пакт мира, который виделся кремлёвскому руководству своеобразным аналогом НАТО. Однако в рамках пакта СССР вернул бы себе действенные рычаги влияния на европейскую политику, которые постепенно терял в результате распространения Североатлантического альянса.
Советский Союз снова прибегнул к риторике времён проекта коллективной безопасности 1930‑х годов, предлагая прописать в новом соглашении нормы отказа от применения военной силы в Европе, о решении споров исключительно мирными средствами. Свой план Сталин пытался донести до западных коллег через прессу.
Во время встречи с гендиректором европейского отдела «Интернейшнл ньюс сервис» Джозефом Кингсбери-Смитом советский лидер заявил:
«Правительство СССР могло бы сотрудничать с правительством Соединённых Штатов в проведении мероприятий, которые направлены на осуществление Пакта мира и ведут к постепенному разоружению. Я готов встретиться с президентом США Г. Трумэном для заключения такого пакта».
На сентябрьской сессии Генеральной ассамблеи ООН в 1949 году советская сторона вновь подняла этот вопрос, однако страны-участницы НАТО не поддержали предложение Москвы.
СССР идёт в НАТО
Смерть Иосифа Сталина в 1953 году изменила Советский Союз. Это касалось не только внутренней политики и постепенного отхода от сталинизма. Новые правители СССР попытались наладить отношения с западным блоком, так как отныне имели возможность проявить больше инициативы. Высказывались совершенно радикальные предложения: так, глава МВД СССР Лаврентий Берия выступил с проектом создания единой Германии без социалистического строя. Он же провозгласил концепцию мирного сосуществования с западными странами.
Попытки изменить вектор внешней политики во многом оказались связаны с тяжёлой внутренней ситуацией в СССР. Страна в 1946 году пережила голод, экономическое положение оставалось крайне неустойчивым. Схожие проблемы испытывали и новоявленные советские сателлиты в Европе. Так, попытки построения социализма в ГДР (включая стремительную коллективизацию), форсированного по требованию Сталина, сопровождались большими проблемами. Предложения Берии по нормализации носили радикальный характер:
«Отказаться в настоящее время от курса на строительство социализма в ГДР и создания колхозов в деревне».
«Пересмотреть проведённые в последнее время правительством ГДР мероприятия по вытеснению и ограничению капиталистических элементов в промышленности, торговле и сельском хозяйстве, имея в виду отменить в основном эти мероприятия».
Проект Берии встретил резкое сопротивление со стороны Вячеслава Молотова, склонного поддерживать дипломатию сталинского образца. Реформы Берии оказались свёрнуты, а он сам в декабре 1953 года был расстрелян.
Однако даже глава советского МИДа понимал, что германский вопрос остаётся основным камнем преткновения в европейской политике. В январе — феврале 1954 года на встрече дипломатов в Берлине Молотов выступил с предложением объединить Восточную и Западную Германию в рамках новой системы коллективной безопасности. СССР стремился остановить распространение НАТО, а единая и нейтральная Германия могла стать буфером на пути дальнейшего роста западного альянса.
Советские представители на встрече предложили западным коллегам проект «Общеевропейского договора о коллективной безопасности в Европе». Он включал в себя следующие положения:
«1. Правительства Франции, Англии, США и СССР берут на себя обязательство продолжать усилия, направленные к удовлетворительному разрешению германского вопроса в соответствии с принципами сохранения мира и национальной свободы, а также к соблюдению прав всех других европейских государств, заинтересованных в том, чтобы каким-либо государством не было допущено нарушения их национальных интересов и безопасности.
2. Впредь до заключения мирного договора с Германией и воссоединения Германии на демократических и миролюбивых началах, осуществляются следующие мероприятия:
a) С территории как Восточной, так и Западной Германии одновременно, в шестимесячный срок, выводятся оккупационные войска, за исключением ограниченных контингентов, оставляемых для выполнения охранных функций, вытекающих из контрольных задач четырёх держав: для СССР — в отношении Восточной Германии, для США, Англии и Франции — в отношении Западной Германии».
Западные страны отвергли этот проект. Вероятно, они опасались, что советская инициатива на самом деле подразумевает снижение влияния США в регионе в пользу Москвы. В тексте докладной записки, составленной по данному поводу, первый заместитель министра иностранных дел СССР Андрей Громыко признавал:
«В качестве главного аргумента против нашего предложения выдвигается тезис о том, что советский проект направлен на вытеснение США из Европы и на то, что СССР, заняв место США, стал бы доминирующей державой».
Вслед за провалом данного демарша Кремль выступил с новым предложением, ещё более неожиданным и радикальным. 31 марта 1954 года советская сторона направила ноту правительствам США, Британии и Франции, заявив о готовности вступить в Североатлантический блок.
Специалисты считают, что нота имела пропагандистский характер и наиболее вероятно, что руководство СССР больше желало отказа, чем согласия. По мнению историка Джона Робертса, предложение Москвы было продиктовано целями дипломатической риторики, позволяя создать благожелательный ореол вокруг Кремля в прессе:
«Это был не первый и не последний случай, когда СССР заявлял, что если НАТО является оборонительным союзом, то он хотел бы присоединиться к нему. На совещании заместителей министров иностранных дел в 1951 году Громыко говорил, что, если НАТО направлен против германской агрессии, СССР хотел бы стать его членом. Это высказывание было опубликовано в „Правде“. В августе 1952 года Сталин пошутил в разговоре с французским послом, что если НАТО — миролюбивый союз, то тогда Советскому Союзу следовало бы присоединиться к нему.
Само собой, Сталин и Громыко таким образом стремились „набрать очки“ в пропагандистских целях и мартовская нота 1954 года также имела пропагандистскую направленность. Но это было также серьёзным предложением, разработанным для того, чтобы сделать идею коллективной безопасности более приемлемой для Запада и открыть путь к переговорам, ведущим к общеевропейской разрядке».
В случае отказа СССР получал моральное право создать свой собственный блок в противовес НАТО и обвинить западные правительства в стремлении к новой войне. К тому времени на континенте действительно возник проект перевооружения в рамках так называемого Европейского Оборонительного Сообщества (ЕОС). Договор о его создании был подписан в 1952 году шестью европейскими государствами, включая Западную Германию (в итоге проект потерпит неудачу в том же 1954 году, так как французский парламент откажется от ратификации соглашения).
Из текста мартовской ноты советского правительства видно, как СССР пытался сыграть на страхе новой войны, пугая западное общество возрождением немецкого империализма:
«Также хорошо известно, что в свете планов создания Европейской Армии правящие круги Западной Германии открыто работают над ускорением повторной милитаризации Западной Германии и организацией регулярных вооружённых сил всех видов; они более не находят нужным скрывать свои агрессивные цели в отношении соседних стран.
По этой причине мирно настроенные государства Европы, в особенности соседи Западной Германии, испытывают закономерную тревогу за свою безопасность из-за угрозы, проистекающей из возрождающегося немецкого милитаризма и включения Западной Германии в Европейское Оборонительное Сообщество».
Представители НАТО отнеслись к советской идее как к заведомо абсурдной и нереалистичной, расценив её как попытку расколоть Североатлантический блок. Страны-участницы блока отметили, что принятие предложения от СССР фактически закрывает для ФРГ возможность участвовать в обороне западных стран. К тому же советская нота риторически описывала НАТО как заведомо агрессивную организацию, что вызывало недоумение у членов альянса.
Тем не менее в НАТО обсуждали возможное участие СССР. Неизбежно вставал вопрос о серьёзности намерений советской стороны выполнять свои обязательства в рамках блока и быть верным демократическим идеалам Европы. Западные политики сомневались, что СССР позволит провести свободные выборы в новой Германии. Датский представитель Вестбирк от имени своего правительства заявил:
«Правительство хотело бы знать, например, допускает ли СССР сплошной контроль своих оборонных планов, что он обязан был бы сделать, если бы действительно хотел стать членом НАТО; готов ли СССР согласиться со свободными выборами в Германии как с первым шагом на пути решения германской проблемы; готов ли он принять те же стандарты свободных демократических прав, которые соблюдаются в странах НАТО. Если СССР представит реальные доказательства своей готовности это сделать, тогда суть предложений может быть принята всерьёз. Его правительство не верит, что это возможно».
Предложения советских лидеров походили на попытку превратить НАТО в антинемецкий блок, что противоречило планам и ценностям западноевропейских стран. Для СССР наиболее предпочтительным вариантом оставалась единая и нейтральная Германия. Однако, согласно плану бундесканцлера ФРГ Конрада Аденауэра, Западная Германия призвана была сыграть ключевую роль в европейском военном альянсе.
Представители НАТО опасались, что вступление СССР в организацию дало бы возможность Москве внести разлад в работу западного блока. В заключении, которое выпустил Совет организации, содержались следующие выводы:
«Внимательное изучение причин подачи Заявки, похоже, подтверждает вывод о том, что СССР пытался: а) построить военное могущество на запрете атомного оружия, что позволило бы ему сохранить ведущую позицию в сфере обычных видов вооружения; б) помешать участию Германии в обороне Запада; в) дезорганизовать НАТО, став её членом».
Учитывая обстоятельства, западные страны приняли решение о неприемлемости принятия Советского Союза в альянс. Обсуждение вопроса шло в течение полутора месяцев, и в итоге 7 мая 1954 года СССР получил решительный отказ.
Итогом неудачных переговоров стало присоединение правительства Аденауэра к блоку НАТО в соответствии с Парижскими соглашениями 23 октября 1954 года.
Одновременно оккупационный режим в Западной Германии прекращался, и ремилитаризация ФРГ окончательно стала свершившимся фактом. Это вызвало негативную реакцию со стороны СССР, который в 1955 году объявил о денонсации союзных договоров с Великобританией и с Францией, действовавших со времён Второй мировой войны.
В качестве симметричного ответа на упрочение позиций НАТО, СССР и часть соцстран Восточной Европы 14 мая 1955 года объединились в военный блок Организации Варшавского договора. Проекты создания новой системы коллективной безопасности в Европе, где Кремль намеревался играть ключевую роль, потерпели окончательный крах. Период первой «разрядки» в истории холодной войны завершился.
Что почитать по теме
- Мари-Пьер Рэ. «Советская дипломатия и советские дипломаты в годы оттепели».
- Феликс Чуев. «Сто сорок бесед с Молотовым».
- Рудольф Пихоя. «Москва. Кремль. Власть.».
- Анатолий Уткин. «Мировая холодная война».
- Сергей Шенин. «История холодной войны».
- Даниил Иванов. «История советской попытки вступления в НАТО в 1954 г.».
- Джон Робертс. «Шанс для мира? Советская кампания в пользу завершения Холодной войны. 1953–1955 годы».
Читайте также «Загадочная история мортуария: визитная карточка города Волжский».
