Гаагские конференции Николая II: спасти мир на краю катастрофы

В 1899 году по ини­ци­а­ти­ве Рос­сии состо­я­лась пер­вая в исто­рии кон­фе­рен­ция евро­пей­ских дер­жав по вопро­сам разору­же­ния. Местом её про­ве­де­ния с пода­чи Санкт-Петер­бур­га ста­ла Гаа­га — малая роди­на Гуго Гро­ция, зна­ме­ни­то­го нидер­ланд­ско­го тео­ре­ти­ка меж­ду­на­род­но­го пра­ва, авто­ра трак­та­та «О пра­ве вой­ны и мира» (1625 год). Нарас­та­ние меж­ду­на­род­ной напря­жён­но­сти, уси­ле­ние гон­ки воору­же­ний меж­ду Гер­ма­ни­ей, Англи­ей и дру­ги­ми дер­жа­ва­ми убе­ди­ли Нико­лая II, что мир­ное небо нуж­но попы­тать­ся спа­сти путём дипло­ма­тии и переговоров.

Фак­ти­че­ски рос­сий­ская сто­ро­на пред­при­ня­ла первую в исто­рии попыт­ку созда­ния обще­ев­ро­пей­ской систе­мы без­опас­но­сти, архи­тек­ту­ра кото­рой окон­ча­тель­но офор­мит­ся лишь по ито­гам Вто­рой миро­вой вой­ны. Мно­гие вопро­сы, под­ня­тые в Гаа­ге, ока­за­лись бес­пре­це­дент­ны­ми для сво­е­го вре­ме­ни. На обсуж­де­ние пред­ла­га­лись сокра­ще­ние воен­ных бюд­же­тов, меж­ду­на­род­ный тре­тей­ский суд, раз­ра­бот­ка меха­ник предот­вра­ще­ния воен­ных кон­флик­тов. Исто­ки совре­мен­но­го меж­ду­на­род­но-пра­во­во­го регу­ли­ро­ва­ния сто­ит искать имен­но в 1899 году.

VATNIKSTAN напо­ми­на­ет о том, как Нико­лай II на рубе­же веков попы­тал­ся предот­вра­тить гря­ду­щую ката­стро­фу Пер­вой миро­вой, и объ­яс­ня­ет при­чи­ны постиг­шей его неудачи.

На пороге Великой войны

В 1871 году на кар­те Евро­пы появи­лась объ­еди­нён­ная Гер­ма­ния, собран­ная воеди­но «желе­зом и кро­вью» и пре­тен­ду­ю­щая на соб­ствен­ный голос в кон­цер­те евро­пей­ских дер­жав. Обра­зо­ва­ние кай­зе­ров­ской импе­рии (Kaiserreich, или Вто­рой рейх), став­шее ито­го­вым аккор­дом побе­до­нос­ной для Бер­ли­на фран­ко-прус­ской вой­ны 1870–1871 годов, вызва­ло в стране рост мили­та­риз­ма и национализма.

Зача­стую эти настро­е­ния при­ни­ма­ли крайне урод­ли­вые фор­мы. Более того, неко­то­рые исто­ки идео­ло­гии нациз­ма с его при­ма­том «осо­бо­го немец­ко­го пути», роман­ти­ко-шови­ни­сти­че­ско­го ком­плек­са пре­вос­ход­ства и «вос­ста­ния про­тив циви­ли­за­ции» вполне мож­но обна­ру­жить в Гер­ман­ской импе­рии кон­ца XIX века.

Так, имен­но Вто­рой рейх поро­дил дви­же­ние фёль­ки­ше (Völkische Bewegung), ряд кон­цеп­тов кото­ро­го спу­стя несколь­ко деся­ти­ле­тий будет впи­тан про­па­ган­ди­ста­ми НСДАП. «Народ­ни­че­ская» идео­ло­гия — назва­ние «фёль­ки­ше» про­ис­хо­дит от немец­ко­го das Volk, «народ», — соеди­ня­ла самые дикие фор­мы расиз­ма, язы­че­ства, пре­врат­но истол­ко­ван­но­го дар­ви­низ­ма и откро­вен­но­го невежества.

Из отцов-осно­ва­те­лей дви­же­ния наи­бо­лее изве­стен Гви­до фон Лист. Он счи­тал всех нем­цев наслед­ни­ка­ми древ­них богов, кото­рые неко­гда обла­да­ли тай­ны­ми зна­ни­я­ми, укры­ты­ми от пред­ста­ви­те­лей иных рас. Бли­же к Пер­вой миро­вой немец­кое «народ­ни­че­ство» вбе­рёт в себя оккульт­ные иска­ния эпо­хи в духе Еле­ны Бла­ват­ской, писа­ния кото­рой будут шту­ди­ро­вать­ся на пред­мет про­ро­честв о гря­ду­щей эре гер­ман­ско­го господства.

Рост настро­е­ний мили­та­риз­ма, шпи­о­но­ма­нии и ксе­но­фо­бии был харак­те­рен и для сосед­ней Фран­ции. Париж жаж­дал реван­ша за про­иг­рыш во фран­ко-прус­ской войне и воз­вра­ще­ния отня­тых Гер­ма­ни­ей земель Эль­за­са и Лота­рин­гии. В стране нарас­та­ло уль­тра­пра­вое дви­же­ние булан­жи­стов, тре­бо­вав­ших воен­но­го воз­мез­дия нем­цам и роспус­ка пар­ла­мен­та. В 1892–1894 годах по Фран­ции про­ка­ти­лась серия анар­хист­ских тер­ак­тов. Куль­ми­на­ци­ей поли­ти­че­ско­го кри­зи­са и жаж­ды наси­лия ста­ло зна­ме­ни­тое «дело Дрей­фу­са» о яко­бы шпи­о­на­же фран­цуз­ско­го офи­це­ра-еврея в поль­зу Германии.

Дух вой­ны носил­ся не толь­ко в обще­стве, но и в каби­не­тах евро­пей­ских элит. Кру­ше­ние Вто­рой импе­рии Напо­лео­на III под сапо­га­ми гер­ман­ских сол­дат, появ­ле­ние рядом с уни­жен­ной Фран­ци­ей Вто­ро­го рей­ха сти­му­ли­ро­ва­ло пере­груп­пи­ров­ку сил и появ­ле­ние новых воен­ных бло­ков в Евро­пе. Рос­сий­ский импе­ра­тор Алек­сандр III, опа­са­ясь уси­ле­ния Гер­ман­ской импе­рии, в 1891–1892 годах заклю­чил союз с Фран­ци­ей, кото­рая отныне суще­ство­ва­ла в фор­ма­те Тре­тьей республики.

Непри­ми­ри­мый про­тив­ник рево­лю­ци­он­ных вея­ний и истин­ный кон­сер­ва­тор, царь пошёл на немыс­ли­мый с точ­ки зре­ния рос­сий­ской монар­хи­че­ской идео­ло­гии союз с рес­пуб­ли­кан­ским госу­дар­ством. При­ни­мая фран­цуз­скую воен­ную деле­га­цию в 1891 году, импе­ра­тор лич­но выслу­шал гимн «Мар­се­лье­за». После смер­ти Алек­сандра III его сын Нико­лай II про­дол­жил курс на сбли­же­ние с Пари­жем. В свою оче­редь, Бер­лин всё тес­нее при­вя­зы­вал к себе Австро-Венгрию.

Новым тре­вож­ным сиг­на­лом ста­ло стре­ми­тель­ное пере­во­ору­же­ние Гер­ма­нии. Пра­ви­тель­ство кай­зе­ров­ской импе­рии вкла­ды­ва­ло огром­ные день­ги в армию, флот и новей­шие воен­но-тех­ни­че­ские раз­ра­бот­ки. Немец­кие инже­не­ры созда­ва­ли неви­дан­ные ранее образ­цы ору­жия вро­де ско­ро­стрель­ной поле­вой 77-мил­ли­мет­ро­вой пуш­ки. Немец­кий адми­рал Аль­фред фон Тир­пиц, назна­чен­ный мор­ским мини­стром, энер­гич­но при­нял­ся за модер­ни­за­цию гер­ман­ско­го воен­но-мор­ско­го фло­та. Бюд­жет его пла­на соста­вил 250 мил­ли­о­нов марок.

Бри­тан­ская импе­рия чем даль­ше, тем боль­ше рис­ко­ва­ла поте­рять лиди­ру­ю­щие пози­ции в миро­вом оке­ане. Со сво­ей сто­ро­ны, Лон­дон в нача­ле ХХ века запу­стит про­грам­му построй­ки ново­го клас­са линей­ных кораб­лей, извест­ных как дред­но­у­ты и не имев­ших ана­ло­гов по уров­ню огне­вой мощи.

Рост евро­пей­ской мили­та­ри­за­ции бес­по­ко­ил пра­вя­щие кру­ги Санкт-Петер­бур­га. Рос­сий­ская эко­но­ми­ка и про­мыш­лен­ность не мог­ла на рав­ных кон­ку­ри­ро­вать с осталь­ны­ми дер­жа­ва­ми в гон­ке воору­же­ний: на модер­ни­за­цию армии и фло­та у пра­ви­тель­ства не было денег. Учи­ты­вая дан­ные обсто­я­тель­ства, гла­ва рос­сий­ско­го МИДа Миха­ил Мура­вьёв 12 авгу­ста 1898 года напра­вил ноту ино­стран­ным послам:

«Охра­не­ние все­об­ще­го мира и воз­мож­ное сокра­ще­ние тяго­те­ю­щих над все­ми наро­да­ми чрез­мер­ных воору­же­ний явля­ют­ся, при насто­я­щем поло­же­нии вещей, целью, к кото­рой долж­ны бы стре­мить­ся уси­лия всех пра­ви­тельств. Поло­жить пре­дел непре­рыв­ным воору­же­ни­ям и изыс­кать сред­ства пре­ду­пре­дить угро­жа­ю­щие все­му миру несча­стья — таков ныне выс­ший долг для всех государств.

Пре­ис­пол­нен­ный этим чув­ством, Госу­дарь Импе­ра­тор пове­леть мне соиз­во­лил обра­тить­ся к пра­ви­тель­ствам госу­дарств, пред­ста­ви­те­ли коих аккре­ди­то­ва­ны при Высо­чай­шем Дво­ре, с пред­ло­же­ни­ем о созы­ве кон­фе­рен­ции в видах обсуж­де­ния этой важ­ной задачи».

Изла­гая замы­сел Нико­лая II, Мура­вьёв пред­ла­гал дипло­ма­там Евро­пы обсу­дить вопро­сы все­об­ще­го разору­же­ния и гаран­тий проч­но­го мира меж­ду стра­на­ми. Так­же в ноте зву­ча­ли идеи сокра­ще­ния воен­ных рас­хо­дов в бюд­же­тах кон­ти­нен­таль­ных дер­жав, созда­ния меж­ду­на­род­но­го тре­тей­ско­го суда.

Реакция на предложение царя

Запрос рос­сий­ской сто­ро­ны на про­ве­де­ние мир­ной кон­фе­рен­ции по вопро­сам разору­же­ния не вызвал пони­ма­ния у евро­пей­ских дер­жав. Не толь­ко Гер­ма­ния, но и осталь­ные круп­ные стра­ны актив­но гото­ви­лись к новой войне. Фран­ция тоже актив­но зани­ма­лась пере­во­ору­же­ни­ем армии и пото­му не мог­ла при­вет­ство­вать воз­мож­ные огра­ни­че­ния на про­из­вод­ство новых видов бое­вой техники.

Поми­мо жаж­ды реван­ша в отно­ше­нии Гер­ма­нии, Париж нахо­дил­ся в кон­флик­те с Вели­ко­бри­та­ни­ей по коло­ни­аль­ным вопро­сам. В дни так назы­ва­е­мо­го Фашод­ско­го кри­зи­са 1898 года меж­ду Фран­ци­ей и Бри­тан­ской импе­ри­ей едва не нача­лась вой­на из-за тер­ри­то­ри­аль­но­го спо­ра в рай­оне Верх­не­го Нила. Кон­фликт ока­зал­ся раз­ре­шён в поль­зу Лон­до­на, что толь­ко подо­гре­ва­ло сре­ди фран­цу­зов мили­та­рист­скую истерию.

По мет­ко­му выра­же­нию чинов­ни­ка рос­сий­ско­го МИДа Фёдо­ра Мар­тен­са, пред­ло­же­ние о все­ев­ро­пей­ских мир­ных пере­го­во­рах ста­ли для «фран­цу­зов уша­том холод­ной воды… Они рвут и мечут, и не могут успо­ко­ить­ся, счи­тая, что кон­фе­рен­ция направ­ле­на про­тив них».

Вели­ко­бри­та­ния отнес­лась к рос­сий­ским ини­ци­а­ти­вам более сдер­жан­но. Лон­дон испы­ты­вал недо­воль­ство из-за того, что Рос­сия про­ти­во­дей­ство­ва­ла инте­ре­сам бри­тан­ской коро­ны в Цен­траль­ной Азии и Китае, а так­же под­дер­жи­ва­ла Фран­цию в коло­ни­аль­ных вопро­сах. Поэто­му в англий­ском пра­ви­тель­стве пола­га­ли, что идея мир­ной кон­фе­рен­ции была эда­ким пиар-ходом Санкт-Петер­бур­га, при­зван­ным при­влечь обще­ствен­ное мне­ние стран Евро­пы на свою сторону.

Немец­кая сто­ро­на отнес­лась к иде­ям Рос­сии рез­ко нега­тив­но. Кри­ти­ка шла со всех сто­рон. Гер­ман­ский кай­зер Виль­гельм II выска­зал­ся о кон­фе­рен­ции доста­точ­но резко:

«Я согла­сен с этой иде­ей, толь­ко что­бы царь не выгля­дел дура­ком перед Евро­пой. Но на прак­ти­ке в буду­щем я буду пола­гать­ся толь­ко на Бога и на свой ост­рый меч!»

Немец­кие учё­ные, такие как исто­рик-анти­ко­вед Тео­дор Момм­зен, высме­и­ва­ли ини­ци­а­ти­ву царя, счи­тая её излишне иде­а­ли­сти­че­ской. Гер­ман­ские соци­ал-демо­кра­ты пола­га­ли, что Петер­бург про­сто пре­сле­ду­ет свои инте­ре­сы, стре­мясь полу­чить мир­ную пере­дыш­ку и избе­жать столк­но­ве­ния с Вели­ко­бри­та­ни­ей в Азии. Эту точ­ку зре­ния отста­и­вал, в част­но­сти, Карл Каут­ский в ста­тье «Демо­кра­ти­че­ское и реак­ци­он­ное разоружение».

Несмот­ря на все­об­щий скеп­сис, неко­то­рые гер­ман­ские спе­ци­а­ли­сты смог­ли уви­деть и поло­жи­тель­ные сто­ро­ны в рос­сий­ской ини­ци­а­ти­ве. Про­фес­сор юрис­пру­ден­ции Пауль Лабанд счи­тал, что разору­же­ние невоз­мож­но, но бла­го­да­ря кон­фе­рен­ции мож­но решить ряд вопро­сов гума­ни­тар­но­го пра­ва. Про­фес­сор Рэм, пре­по­да­ва­тель меж­ду­на­род­но­го пра­ва в Эрлан­гене, так­же назвал идею рус­ско­го царя важ­ной и пра­виль­ной, хотя и сомне­вал­ся в успе­хе про­ек­та систе­мы евро­пей­ской без­опас­но­сти. Тем не менее Рэм пола­гал, что созда­ние инсти­ту­тов евро­пей­ско­го арбит­ра­жа име­ет реа­ли­стич­ную перспективу.

Внут­ри Рос­сий­ской импе­рии так­же нашлись люди, кото­рые рас­кри­ти­ко­ва­ли ини­ци­а­ти­ву цар­ско­го пра­ви­тель­ства. Одним из самых неожи­дан­ных скеп­ти­ков ока­зал­ся Лев Тол­стой, извест­ный стро­го анти­во­ен­ной пози­ци­ей и бес­ком­про­мисс­ным паци­физ­мом. В теле­грам­ме, отправ­лен­ной в редак­цию нью-йорк­ской газе­ты The Sunday World, мыс­ли­тель из Ясной Поля­ны заявил, что кон­фе­рен­ция пред­став­ля­ет собой «отвра­ти­тель­ное про­яв­ле­ние хри­сти­ан­ско­го лице­ме­рия», кото­рое никак не испра­вит ситу­а­цию. Един­ствен­ным выхо­дом, по его мне­нию, мог­ло стать толь­ко откры­тое непо­ви­но­ве­ние граж­дан и под­дан­ных сво­им госу­дар­ствам, кото­рые раз­вя­зы­ва­ют войны.

Пожа­луй, лишь пра­ви­тель­ство Нидер­лан­дов при­ня­ло ини­ци­а­ти­ву Петер­бур­га с боль­шой охо­той и при­гла­си­ло на форум дипло­ма­тов 20 евро­пей­ских сто­лиц. Так­же в Гаа­гу позва­ли пред­ста­ви­те­лей важ­ней­ших госу­дарств, рас­по­ла­гав­ших­ся вне Евро­пы — США, Япо­нии, Мек­си­ки, Китая, Пер­сии и Сиа­ма (ныне Таи­ланд). В знак ува­же­ния к ини­ци­а­то­ру нидер­ланд­ская коро­ле­ва Виль­ге­ми­на назна­чи­ла дату откры­тия кон­фе­рен­ции на 6 (18) мая — день рож­де­ния Нико­лая II.

Дипломатические сражения в Гааге

Меж­ду­на­род­ная кон­фе­рен­ция про­хо­ди­ла в коро­лев­ском Лес­ном двор­це и дли­лась до 29 (17) июля 1899 года. От Рос­сии деле­га­та­ми высту­пи­ли барон Егор Ста­аль (посол Петер­бур­га в Лон­доне) и чинов­ни­ки МИДа: Фёдор Мар­тенс, Алек­сандр Бази­ли. От Фран­ции — министр ино­стран­ных дел Луи Бур­жуа. Гер­ма­ния при­сла­ла дипло­ма­та Геор­га Мюн­сте­ра. Деле­га­ты 26 стран избра­ли баро­на Ста­а­ля пред­се­да­те­лем форума.

Сто­ро­нам не уда­лось решить глав­ный вопрос — все­ев­ро­пей­ско­го сокра­ще­ния воору­же­ний и воен­ных бюд­же­тов. Фран­цу­зы, испу­ган­ные рас­ту­щей мощью Гер­ман­ской импе­рии, созна­тель­но сабо­ти­ро­ва­ли идею разору­же­ния. Их дея­тель­ность носи­ла настоль­ко неод­но­знач­ный харак­тер, что пред­ста­ви­тель Рос­сии Мар­тенс с него­до­ва­ни­ем отмечал:

«Они наши дру­зья и союз­ни­ки, но не толь­ко не помо­га­ют нам, но, напро­тив, на каж­дом шагу пако­стят, высту­пая про­тив пред­ло­же­ний Рос­сии в воен­ной и мор­ской комиссиях».

Одна­ко рос­сий­ские дипло­ма­ты ожи­да­ли подоб­ной реак­ции. Ещё до нача­ла меж­ду­на­род­но­го фору­ма они про­щу­пы­ва­ли поч­ву на пред­мет готов­но­сти Лон­до­на, Пари­жа и Бер­ли­на обсуж­дать вопро­сы разору­же­ния и были хоро­шо осве­дом­ле­ны о неже­ла­нии евро­пей­ских пра­ви­тельств сокра­щать воен­ные бюд­же­ты. Поэто­му гла­ва рос­сий­ской деле­га­ции Егор Ста­аль пред­ло­жил участ­ни­кам кон­фе­рен­ции сосре­до­то­чить вни­ма­ние не на разору­же­нии, а на поис­ке спо­со­бов избе­жать новых войн.

Идея Нико­лая II о реаль­ном сокра­ще­нии воору­же­ний и воен­ных бюд­же­тов, став­шая основ­ным пово­дом к созы­ву меж­ду­на­род­но­го фору­ма, так и не вопло­ти­лась в реаль­ных дого­во­рён­но­стях. В доку­мен­тах кон­фе­рен­ции вопро­сы разору­же­ния ока­за­лись отра­же­ны лишь в фор­ме декла­ра­ций и «поже­ла­ний». Доста­точ­но харак­тер­ным ста­ло заяв­ле­ние бер­лин­ско­го пред­ста­ви­те­ля Берн­гар­да фон Бюло­ва. По его сло­вам, толь­ко силь­ная армия и флот явля­ют­ся гаран­ти­ей сохра­не­ния мира, а мили­та­ризм — наи­луч­шая часть госу­дар­ствен­но­го, наци­о­наль­но­го и народ­но­го раз­ви­тия Германии.

Одна­ко это не зна­чит, что форум про­шёл впу­стую. Кон­фе­рен­ция в Гаа­ге при­ве­ла к учре­жде­нию меж­ду­на­род­но­го суда, суще­ству­ю­ще­го и по сей день. Пра­во тре­тей­ско­го арбит­ра­жа было пере­да­но ней­траль­ным госу­дар­ствам-посред­ни­кам, при­зван­ным помо­гать в мир­ном уре­гу­ли­ро­ва­нии кон­флик­тов меж­ду дер­жа­ва­ми. Созда­ва­лись спе­ци­аль­ные след­ствен­ные комис­сии, кото­рые пред­ла­га­ли кон­флик­ту­ю­щим сто­ро­нам неза­ви­си­мую кон­суль­та­цию и меры по раз­ре­ше­нию про­ти­во­ре­чий. Одна­ко, как пока­за­ла прак­ти­ка, враж­ду­ю­щие дер­жа­вы мог­ли отка­зать­ся при­слу­ши­вать­ся к дово­дам тре­тей­ско­го суда.

Тем не менее участ­ник фору­ма Вла­ди­мир Гес­сен (в буду­щем депу­тат II Госу­дар­ствен­ной думы Рос­сий­ской импе­рии) смот­рел на сове­ща­ние в Гаа­ге с нескры­ва­е­мым оптимизмом:

«Спу­стя мно­го, мно­го лет, когда всё то, что нам кажет­ся теперь таким зна­чи­тель­ным и важ­ным, забу­дет­ся, отзву­чит и сотрёт­ся без сле­да, новое чело­ве­че­ство сохра­нит о кон­фе­рен­ции мира бла­го­дар­ную память. Сме­лая попыт­ка чело­ве­че­ско­го духа при­бли­зить­ся к осу­ществ­ле­нию далё­ко­го иде­а­ла веч­но­го мира, эта кон­фе­рен­ция оста­нет­ся навсе­гда в анна­лах исто­рии одним из луч­ших, одним из веч­ных памят­ни­ков XIX века».

По ито­гам фору­ма деле­га­ты при­ня­ли доку­мен­ты, свя­зан­ные с обы­ча­я­ми сухо­пут­ной и мор­ской вой­ны, прин­ци­па­ми мир­но­го раз­ре­ше­ния воору­жён­ных кон­флик­тов. Наи­бо­лее про­грес­сив­ны­ми выгля­де­ли декла­ра­ции, свя­зан­ные с запре­том исполь­зо­вать в бою уду­ша­ю­щие и ядо­ви­тые газы, раз­рыв­ные пули, а так­же метать сна­ря­ды с воз­душ­ных шаров.

Кон­фе­рен­ция в Гаа­ге зна­чи­тель­но повли­я­ла на обще­ствен­ное мне­ние в Евро­пе. Она дала дей­ствен­ный тол­чок паци­фист­ско­му дви­же­нию по обе сто­ро­ны Атлантики.

В Москве появи­лось «Обще­ство мира», быст­ро открыв­шее фили­а­лы в Риге, Ново­чер­кас­ске, Одес­се, Кие­ве и Санкт-Петер­бур­ге. Пара­док­саль­ным обра­зом рост анти­во­ен­ных настро­е­ний по ито­гам Гааг­ско­го фору­ма при­вёл к широ­ко­му рас­про­стра­не­нию паци­фист­ских бро­шюр Льва Тол­сто­го, высту­пав­ше­го про­тив­ни­ком идеи меж­ду­на­род­ных совещаний.

Конференция 1907 года. Итоги Гаагских форумов

После пора­же­ния Рос­сии в войне с Япо­ни­ей Петер­бург вновь высту­пил с иде­ей созвать мир­ную кон­фе­рен­цию. На этот раз Нико­лай II опи­рал­ся на под­держ­ку пре­зи­ден­та США Тео­до­ра Рузвель­та, предо­ста­вив­ше­го царю ранее услу­ги посред­ни­ка в дости­же­нии Портс­мут­ских согла­ше­ний с Токио.

Новый форум, созван­ный в 1907 году, ока­зал­ся мас­штаб­нее преды­ду­ще­го: в нём участ­во­ва­ли пред­ста­ви­те­ли 44 стран, вклю­чая дипло­ма­тов из Латин­ской Аме­ри­ки. Четы­ре комис­сии, сфор­ми­ро­ван­ные на кон­фе­рен­ции, уточ­ня­ли и допол­ня­ли доку­мен­ты, при­ня­тые в 1899 году. По ито­гам рабо­ты было при­ня­то реше­ние о созы­ве новой мир­ной кон­фе­рен­ции в Гаа­ге в 1915 году, но Пер­вая миро­вая вой­на так и не дала это­му случиться.

Дого­во­рён­но­сти, при­ня­тые в 1899 и 1907 годах, на сего­дняш­ний день явля­ют­ся дей­ству­ю­щи­ми акта­ми меж­ду­на­род­но­го пра­ва. Рос­сия рати­фи­ци­ро­ва­ла их в 1900 и 1909 годах соот­вет­ствен­но. По насто­я­нию Петер­бур­га в доку­мен­ты Гааг­ских сове­ща­ний была вне­се­на нор­ма, пред­пи­сы­ва­ю­щая стране, начав­шей бое­вые дей­ствия, откры­то объ­яв­лять вой­ну сво­е­му противнику.

В память о пер­вых меж­ду­на­род­ных фору­мах в Гаа­ге Фёдор Мар­тенс объ­явил сбор средств на построй­ку спе­ци­аль­но­го зда­ния для евро­пей­ско­го арбит­раж­но­го суда, кото­рое рос­сий­ский дипло­мат назвал «хра­мом мира». Зна­чи­тель­ную часть средств пожерт­во­вал аме­ри­кан­ский желез­но­до­рож­ный маг­нат Энд­рю Карнеги.

Стро­и­тель­ство Двор­ца мира нача­лось в 1907 году. Тор­же­ствен­ное откры­тие зда­ния состо­я­лось 28 авгу­ста 1913 года, в сто­лет­нюю годов­щи­ну осво­бож­де­ния Гол­лан­дии от войск напо­лео­нов­ской Фран­ции. Нико­лай II в честь это­го собы­тия при­слал в Гаа­гу пода­рок — яшмо­вую вазу весом око­ло трёх тонн, укра­шен­ную позо­ло­чен­ны­ми дву­гла­вы­ми орлами.

Как извест­но, достиг­ну­тые дого­во­рён­но­сти не смог­ли сфор­ми­ро­вать дей­ствен­ную систе­му евро­пей­ской без­опас­но­сти и предот­вра­тить новые вой­ны. Даже запрет на исполь­зо­ва­ние отрав­ля­ю­щих газов ока­зал­ся нару­шен Гер­ма­ни­ей уже в Первую миро­вую. Одна­ко, по мне­нию исто­ри­ка Юрия Сая­мо­ва, истин­ное зна­че­ние Гааг­ских сове­ща­ний нача­ла ХХ века лежит не столь­ко в поли­ти­че­ском, сколь­ко в пра­во­вом поле:

«При­ня­тые в Гаа­ге меж­ду­на­род­ные кон­вен­ции ста­ли пер­вой в исто­рии общей коди­фи­ка­ци­ей зако­нов и обы­ча­ев вой­ны. […] До Гааг­ских кон­фе­рен­ций меж­ду­на­род­ное пра­во пре­иму­ще­ствен­но явля­лось пра­вом вой­ны. Госу­дар­ство, высту­пая сто­ро­ной в кон­флик­те, мог­ло отка­зать­ся от его мир­но­го уре­гу­ли­ро­ва­ния и в соот­вет­ствии с так назы­ва­е­мым „пра­вом на вой­ну“ (jus ad bellum) решить спор воору­жён­ной силой. Зна­че­ние Гааг­ских кон­вен­ций состо­ит в том, что они впер­вые созда­ли систе­му меж­ду­на­род­но-пра­во­вых средств мир­но­го раз­ре­ше­ния спо­ров меж­ду государствами».

Бла­го­да­ря ини­ци­а­ти­ве Нико­лая II Гаа­га ста­ла при­знан­ным цен­тром меж­ду­на­род­но­го пра­во­су­дия. Совет­ский Союз впо­след­ствии при­знал рати­фи­ци­ро­ван­ные цар­ской импе­ри­ей Гааг­ские кон­вен­ции и декла­ра­ции 1899 и 1907 годов. В каче­стве пра­во­пре­ем­ни­цы СССР реше­ния кон­фе­рен­ций рубе­жа XIX-XX века обя­за­лась испол­нять и совре­мен­ная Россия.

Что можно почитать по теме:

• «Л. Н. Тол­стой и Гааг­ская мир­ная кон­фе­рен­ция 1899 года». Н. Ю. Николаев.
• «Рос­сия и Гааг­ская мир­ная кон­фе­рен­ция 1899 года». Н. Ю. Николаев.
• «Гааг­ские мир­ные кон­фе­рен­ции 1899 и 1907 годов: рос­сий­ская ини­ци­а­ти­ва и даль­ней­шее раз­ви­тие МГП». О. В. Гликман.

Читай­те так­же «10 порт­ре­тов послед­не­го импе­ра­то­ра и Само­держ­ца Все­рос­сий­ско­го».