Николай Семашко: создатель советского здравоохранения

Совет­ская систе­ма здра­во­охра­не­ния счи­та­лась одной из луч­ших в мире. Её осо­бен­ность заклю­ча­лась в еди­ных прин­ци­пах орга­ни­за­ции и цен­тра­ли­за­ции все­го здра­во­охра­не­ния, а клю­че­вую роль игра­ли бес­плат­ность, доступ­ность и ква­ли­фи­ци­ро­ван­ность. Созда­те­лем моде­ли являл­ся Нико­лай Алек­сан­дро­вич Семаш­ко — пер­вый народ­ный комис­сар здра­во­охра­не­ния Совет­ско­го Союза.

О поли­ти­че­ской борь­бе и рево­лю­ци­он­ном под­хо­де к меди­цине Нико­лая Семаш­ко — в мате­ри­а­ле Пав­ла Жукова.

«Нищета стояла у нашего порога…»

Нико­лай Алек­сан­дро­вич Семаш­ко родил­ся в сен­тяб­ре 1874 года в селе Ливен­ском, что нахо­ди­лось в Елец­ком уез­де Орлов­ской губер­нии (сей­час — в Задон­ской рай­он Липец­кой обла­сти). Семаш­ко про­ис­хо­дил из интел­ли­гент­ной семьи: отец Алек­сандр Севе­ри­но­вич был педа­го­гом, а мать Мария Вален­ти­нов­на про­ис­хо­ди­ла из дво­рян­ско­го рода и при­хо­ди­лась род­ной сест­рой фило­со­фа и марк­си­ста Геор­гия Плеханова.

Семаш­ко уже в дет­стве понял, что жизнь — это бес­ко­неч­ная борь­ба. Он рос вме­сте с кре­стьян­ски­ми детьми и видел, как у них всё пло­хо. Когда Нико­лаю было 13 лет, умер отец. Семаш­ко впо­след­ствии писал: «Нище­та ста­ла у поро­га наше­го дома…»

Нико­лай Алек­сан­дро­вич был уче­ни­ком Елец­кой гим­на­зии, учил­ся вме­сте с буду­щим писа­те­лем Миха­и­лом При­шви­ным. В сво­бод­ное вре­мя Семаш­ко под­ра­ба­ты­вал, что­бы обза­ве­стись хоть каки­ми-то день­га­ми. Уже тогда Нико­лай пони­мал: что­бы изме­нить жиз­ни про­стых людей, в стране необ­хо­ди­мо про­во­дить рефор­мы. Семаш­ко вспоминал:

«Нуж­да и посто­ян­ная тру­до­вая жизнь зало­жи­ли твёр­дые демо­кра­ти­че­ские осно­вы мое­го миро­воз­зре­ния. В послед­них клас­сах гим­на­зии у нас уже обра­зо­вал­ся под­поль­ный кру­жок для чте­ния запре­щён­ной лите­ра­ту­ры. Кни­ги эти: Н. Г. Чер­ны­шев­ско­го „Что делать?“, сочи­не­ния Д. И. Писа­ре­ва, Н. А. Доб­ро­лю­бо­ва, В. Г. Белин­ско­го были изда­ны легаль­но, толь­ко читать их гим­на­зи­стам запре­ща­лось. Но нам, как более созна­тель­ным уче­ни­кам послед­не­го клас­са, хоте­лось поды­шать чистым воз­ду­хом зна­ний, а не той отрав­лен­ной атмо­сфе­рой, кото­рой окру­жа­ла нас цар­ская гимназия».

Гим­на­зи­сты счи­та­ли: един­ствен­ный путь, кото­рый смо­жет выве­сти Рос­сию из глу­бо­ко­го кри­зи­са, — это рево­лю­ци­он­ная борь­ба с цариз­мом. По мне­нию маль­чи­шек, имен­но выс­шая власть нес­ла ответ­ствен­ность за все беды про­стых людей. Одна­ко меч­ты и бур­ные обсуж­де­ния не выхо­ди­ли за сте­ны гим­на­зии. Юные и наив­ные уче­ни­ки не мог­ли спло­тить­ся в пол­но­цен­ную силу, к тому же у них не было лиде­ра, взрос­ло­го настав­ни­ка, спо­соб­но­го пове­сти за собой. Зато было мно­го про­тив­ни­ков сре­ди педа­го­гов и сверст­ни­ков. Кто-то одна­жды доло­жил поли­ции о юных рево­лю­ци­о­не­рах, орга­ни­зо­вав­ших под­поль­ный кру­жок в гим­на­зии. Жан­дар­мы накры­ли всех, одна­ко марк­си­сты отде­ла­лась лёг­ким испу­гом: из гим­на­зии нико­го не исклю­чи­ли. Прав­да, как вспо­ми­нал Семаш­ко, золо­тую медаль у него всё-таки отобрали.

Революционное студенчество

В 1891 году Нико­лай Алек­сан­дро­вич окон­чил гим­на­зию и посту­пил в Мос­ков­ский уни­вер­си­тет на меди­цин­ский факуль­тет. Несмот­ря на близ­кое зна­ком­ство с жан­дар­ма­ми, Семаш­ко не стру­сил и не отка­зал­ся от поли­ти­че­ских взгля­дов. Одна­ко юный Нико­лай до кон­ца не пони­мал, чего имен­но не хва­та­ет России.

В новом для себя горо­де Семаш­ко не зате­рял­ся: он читал неле­галь­ную лите­ра­ту­ру, быст­ро нашёл еди­но­мыш­лен­ни­ков, дотош­но изу­чал марк­сизм. После шту­ди­ро­ва­ния бро­шю­ры Пле­ха­но­ва «Соци­а­лизм и поли­ти­че­ская борь­ба» Нико­лай понял, что имен­но это тече­ние ему бли­же все­го. Спу­стя неко­то­рое вре­мя Семаш­ко добрал­ся до руко­пи­си Лени­на «Что такое „дру­зья наро­да“ и как они вою­ют про­тив соци­ал-демо­кра­тов?». Рабо­та Вла­ди­ми­ра Ильи­ча про­из­ве­ла на Нико­лая Алек­сан­дро­ви­ча силь­ное впе­чат­ле­ние, и он начал дей­ство­вать. Семаш­ко про­дви­гал в мас­сы рево­лю­ци­он­ные настро­е­ния, орга­ни­зо­вы­вал круж­ки, нала­жи­вал свя­зи с под­поль­ным дви­же­ни­ем рабо­чих. Нико­лай чув­ство­вал, что зани­ма­ет­ся очень важ­ным и нуж­ным делом.

В 1896 году вол­на аре­стов накры­ла Мос­ков­ский уни­вер­си­тет. Жан­дар­мы задер­жа­ли мно­гих сту­ден­тов за уча­стие в рево­лю­ци­он­ном дви­же­нии. Семаш­ко не уда­лось избе­жать репрес­сий: Нико­лая отпра­ви­ли в Елец, где его дей­ствия кон­тро­ли­ро­ва­ла полиция.

В неболь­шом про­вин­ци­аль­ном город­ке Нико­лай Алек­сан­дро­вич общал­ся с уче­ни­ка­ми вос­крес­ной шко­лы, основ­ной кон­тин­гент кото­рой состав­ля­ли раз­лич­ные ремес­лен­ни­ки, мел­кие слу­жа­щие и рабо­чие. Семаш­ко быст­ро позна­ко­мил­ся с педа­го­га­ми, опре­де­лил наи­бо­лее лояль­ных к рево­лю­ци­он­ным иде­ям и воз­об­но­вил аги­та­ци­он­ную дея­тель­ность. Нико­лай обсуж­дал марк­сист­ские идеи с несколь­ки­ми учи­те­ля­ми и помо­гал с про­ве­де­ни­ем про­па­ган­ды. Вско­ре к ним при­со­еди­ни­лось уче­ни­ки — так в Ель­це обра­зо­вал­ся марк­сист­ский кружок.

Но всё же Нико­лай Алек­сан­дро­вич хотел боль­ше­го. В малень­ком горо­де ему было слиш­ком скуч­но, не хва­та­ло раз­ма­ха. Поэто­му в 1898 году, когда срок высе­ле­ния завер­шил­ся, Семаш­ко пере­брал­ся в Казань. Моск­ву марк­сист не рас­смат­ри­вал, посколь­ку там бы его сра­зу взя­ли под кол­пак жан­дар­мы. К тому же в Каза­ни у Нико­лая Алек­сан­дро­ви­ча было нема­ло хоро­ших друзей.

Мест­ное сту­ден­че­ство встре­ти­ло Семаш­ко как насто­я­ще­го героя, и он начал бур­ную дея­тель­ность в Казан­ском уни­вер­си­те­те. За корот­кий срок Нико­лай сумел ско­ло­тить несколь­ко поли­ти­че­ских круж­ков, нала­дить сотруд­ни­че­ство с рабо­чи­ми круп­ней­ших пред­при­я­тий горо­да. Нико­лай Алек­сан­дро­вич вспоминал:

«Я вёл кру­жок, в кото­ром под­го­тав­ли­ва­лись про­па­ган­ди­сты; в него, кро­ме сту­ден­тов, вхо­ди­ли двое рабо­чих. Летом 1901 года мы реши­ли орга­ни­зо­вать мас­со­вую сту­ден­че­скую демон­стра­цию и сго­во­ри­лись с рабо­чи­ми круп­ных заво­дов. Ясно, что при­зы­вая дру­гих, я не мог не участ­во­вать в демон­стра­ции. И я пошёл в её пер­вых рядах…»

Демон­стра­ция уда­лась — настоль­ко, что Семаш­ко аре­сто­ва­ли. Месяц он про­вёл в тюрь­ме, после чего его высла­ли из Каза­ни, запре­тив про­жи­вать в горо­дах, где есть уни­вер­си­те­ты и круп­ные про­мыш­лен­ные предприятия.

Нико­лай Алек­сан­дро­вич хотел полу­чить диплом, поэто­му схит­рил: обос­но­вал­ся в при­го­ро­де Каза­ни, при­кле­ил себе усы и боро­ду и посе­щал заня­тия. Пре­по­да­ва­те­ли, конеч­но, зна­ли об этом трю­ке, но аги­та­то­ра и про­па­ган­ди­ста никто не выдал. Семаш­ко стал дипло­ми­ро­ван­ным специалистом.

Жизнь в эмиграции

Моло­дой врач рабо­тал в Орлов­ской и Самар­ской губер­ни­ях. То, с чем ему при­шлось столк­нуть­ся, лишь убе­ди­ло Семаш­ко в пра­виль­но­сти рево­лю­ци­он­но­го пути.

На Алек­сандра угне­та­ю­ще дей­ство­ва­ло отсут­ствие нор­маль­ных меди­ка­мен­тов и то, что лечить кре­стьян тре­бо­ва­лось по спе­ци­аль­ной инструк­ции. Реко­мен­да­ция «ста­рай­тесь есть поболь­ше мас­ла, яиц, моло­ка», по его мне­нию, явля­лась насто­я­щим изде­ва­тель­ством над голо­да­ю­щи­ми людь­ми. Про­во­дить про­све­ти­тель­скую рабо­ту с кре­стьян­ством необ­хо­ди­мо было толь­ко по спе­ци­аль­ной листов­ке, одоб­рен­ной цен­зу­рой. Одна­ко Семаш­ко быст­ро отка­зал­ся от инструк­ций, более того, он орга­ни­зо­вал неле­галь­ные поли­ти­че­ские круж­ки, осно­вой кото­рых ста­ла кре­стьян­ская моло­дёжь. Конеч­но, от поли­ции это скрыть не уда­лось, перед Нико­ла­ем в оче­ред­ной раз забрез­жи­ла пер­спек­ти­ва аре­ста. Что­бы не ока­зать­ся за решёт­кой, он пере­брал­ся к род­ствен­ни­кам в Ниж­ний Нов­го­род, где устро­ил­ся на долж­ность губерн­ско­го сани­тар­но­го врача.

Здесь Нико­лай про­дол­жил поли­ти­че­скую дея­тель­ность. Её вен­цом ста­ло уча­стие в мно­го­чис­лен­ных выступ­ле­ни­ях рабо­чих зимой 1905 года. Семаш­ко руко­во­дил сани­тар­ны­ми отря­да­ми, кото­рые помо­га­ли ранен­ным людям на бар­ри­ка­дах. Одна­ко вос­ста­ние быст­ро иссяк­ло, после­до­ва­ли обла­вы, аре­сты. Нико­лай Алек­сан­дро­вич ока­зал­ся за решёт­кой, толь­ко в самом нача­ле 1907 году он вышел на свободу.

Пони­мая, что новый арест — это дело вре­ме­ни, Нико­лай эми­гри­ро­вал в Швей­ца­рию. Моло­дой врач наде­ял­ся, что в евро­пей­ской стране ему удаст­ся без­бо­яз­нен­но зани­мать­ся рево­лю­ци­он­ной аги­та­ци­ей, но ошиб­ся: его отпра­ви­ли в тюрь­му. Неожи­дан­но в роли спа­си­те­ля высту­пил сам Ленин. Вла­ди­мир Ильич нанял луч­ших адво­ка­тов, кото­рые суме­ли добить­ся осво­бож­де­ния Нико­лая Алек­сан­дро­ви­ча. Ока­зав­шись на воле, Семаш­ко вме­сте с Лени­ным и боль­ше­ви­ка­ми пере­брал­ся в Париж.

Водо­во­рот собы­тий закру­тил Нико­лая Алек­сан­дро­ви­ча: он побы­вал в несколь­ких евро­пей­ских стра­нах, где высту­пал с докла­да­ми, а в самом нача­ле 1912 года Семаш­ко участ­во­вал в VI (Праж­ской) Все­рос­сий­ской кон­фе­рен­ции РСДРП. С три­бу­ны он рас­ска­зал о том, что нуж­но кар­ди­наль­но изме­нить под­ход к рабо­чим и усло­ви­ям тру­да, а начать необ­хо­ди­мо со стра­хо­вой рефор­мы, кото­рая долж­на защи­тить людей. Доклад Нико­лая Алек­сан­дро­ви­ча пар­тия одобрила.

Революционная система здравоохранения

В 1917 году Семаш­ко вер­нул­ся в Рос­сию. Он попал в Совет рай­он­ных дум и воз­гла­вил вра­чеб­ный отдел. Пер­вой рабо­той Нико­лая Алек­сан­дро­ви­ча ста­ла орга­ни­за­ция меди­цин­ской помо­щи людям, постра­дав­шим во вре­мя октябрь­ских собы­тий в Москве.

Летом 1918 года состо­ял­ся I Все­рос­сий­ский съезд пред­ста­ви­те­лей меди­ко-сани­тар­ных отде­лов Сове­та рабо­чих, сол­дат­ский и кре­стьян­ских депу­та­тов. Съезд про­шёл про­дук­тив­но: деле­га­ты при­ня­ли важ­ное реше­ние — создать Комис­са­ри­ат здра­во­охра­не­ния. Долж­ность пер­во­го народ­но­го комис­са­ра здра­во­охра­не­ния полу­чил Семашко.

Рабо­та пред­сто­я­ла колос­саль­ная. После Граж­дан­ской вой­ны стра­на тре­бо­ва­ла быст­рых и эффек­тив­ных мер. Нико­лаю Алек­сан­дро­ви­чу пред­сто­я­ло решить слож­ную зада­чу — побо­роть недо­ве­рие меди­цин­ских работ­ни­ков. В то вре­мя никто тол­ком не пони­мал, что из себя пред­став­ля­ет совет­ская власть, как дол­го ком­му­ни­сты про­дер­жат­ся у руля. Боль­ше­ви­ки вос­при­ни­ма­лись как раз­ру­ши­те­ли при­выч­но­го укла­да жиз­ни, некие бан­ди­ты, посе­лив­ши­е­ся в Крем­ле. Семаш­ко лич­ным при­ме­ром и авто­ри­те­том дока­зал вра­чам, что меди­ци­на для новой вла­сти не пустой звук. Народ­ный комис­са­ри­ат здра­во­охра­не­ния высту­пил гаран­том того, что боль­ше­ви­ки забо­тят­ся о здо­ро­вье народа.

К фев­ра­лю 1919 года Семаш­ко добил­ся впе­чат­ля­ю­щих резуль­та­тов. Комис­са­ри­ат здра­во­охра­не­ния пол­но­стью реа­ли­зо­вал идею о стра­хо­ва­нии рабо­чих, это в свою оче­редь поз­во­ли­ло уже перей­ти к сле­ду­ю­ще­му эта­пу — соци­аль­но­му меди­цин­ско­му обес­пе­че­нию всех жите­лей стра­ны, что было ука­за­но в декре­те 1918 года.

Одной из серьёз­ней­ших про­блем Рос­сий­ской импе­рии явля­лась дет­ская смерт­ность. Так, по ста­ти­сти­ке за 1905 год из каж­дой тыся­чи умер­ших две тре­ти были детьми в воз­расте до пяти лет. Что­бы изме­нить ситу­а­цию, в стране нача­лись рефор­мы, затра­ги­вав­шие мате­рин­ство и дет­ство. За корот­кий срок Комис­са­ри­ат здра­во­охра­не­ния создал сеть дет­ских поли­кли­ник, где рабо­та­ли ква­ли­фи­ци­ро­ван­ные вра­чи. Осно­ва­тель­ный и серьёз­ный под­ход поз­во­лил за несколь­ко лет суще­ствен­но сни­зить дет­скую смертность.

Ещё одной серьёз­ной про­бле­мой, пере­шед­шей по наслед­ству от цар­ской Рос­сии совет­ско­му госу­дар­ству, являл­ся тубер­ку­лёз. Сам Семаш­ко назы­вал его «про­ле­тар­ской болез­нью». Глав­ным мето­дом борь­бы с забо­ле­ва­ни­ем Нико­лай Алек­сан­дро­вич счи­тал предо­став­ле­ние людям нор­маль­ных жилищ­ных усло­вий. Тубер­ку­лё­зом в основ­ном боле­ли горо­жане, кото­рые из-за финан­со­вых про­блем жили в под­ва­лах и бара­ках, где цари­ла антисанитария.

Вто­рым, не менее важ­ным мето­дом явля­лось уве­ли­че­ние коли­че­ства про­ти­во­ту­бер­ку­лёз­ных дис­пан­се­ров и сана­то­ри­ев. По ини­ци­а­ти­ве Семаш­ко на кон­троль была взя­та систе­ма филь­тра­ции воды в круп­ных горо­дах. Парал­лель­но на пред­при­я­ти­ях нача­лись появ­лять­ся мед­сан­ча­сти, в их обя­зан­но­сти вхо­ди­ло ока­за­ние неот­лож­ной помо­щи, про­ве­де­ние про­фи­лак­ти­ки и лече­ния про­фес­си­о­наль­ных забо­ле­ва­ний. Кро­ме это­го, мед­сан­ча­сти выда­ва­ли путёв­ки в оздо­ро­ви­тель­ные санатории.

Под руко­вод­ством пер­во­го совет­ско­го нар­ко­ма здра­во­охра­не­ния нача­ли появ­лять­ся сана­то­рии и курор­ты. Напри­мер, в 1925 году спе­ци­а­ли­сты пере­обо­ру­до­ва­ли Лива­дий­ские двор­цы Кры­ма под сана­то­рии на 500 коек, где бес­плат­но отды­ха­ли и лечи­лись крестьяне.

Бла­го­при­ят­но повли­я­ло на общее состо­я­ние здо­ро­вья жите­лей СССР внед­ре­ние вак­цин. Взрос­лых и детей при­ви­ва­ли от самых опас­ных и рас­про­стра­нён­ных забо­ле­ва­ний. Мно­гие вак­ци­ны раз­ра­бо­та­ли непо­сред­ствен­но совет­ские учё­ные, что ста­ло насто­я­щим прорывом.

Комис­са­ри­ат здра­во­охра­не­ния актив­но борол­ся с эпи­де­ми­я­ми и инфек­ци­я­ми. В 1922 году Нико­лай Алек­сан­дро­вич открыл кафед­ру соци­аль­ной гиги­е­ны, кото­рая бази­ро­ва­лась на меди­цин­ском факуль­те­те Мос­ков­ско­го университета.

Мно­го сил Семаш­ко потра­тил на борь­бу с пьян­ством и куре­ни­ем. Нико­лай Алек­сан­дро­вич, как Пер­вый пред­се­да­тель Выс­ше­го сове­та по делам физи­че­ской куль­ту­ры и спор­та, крайне нега­тив­но отно­сил­ся к вред­ным при­выч­кам. Семаш­ко гово­рил: «Пьян­ство и куль­ту­ра — вот два поня­тия, вза­им­но исклю­ча­ю­щие друг дру­га, как лёд и огонь, свет и тьма». А вот ещё одно выска­зы­ва­ние нар­ко­ма: «Мож­но ска­зать, что сколь­ко мужья выпи­ли вод­ки, столь­ко их жены и дети про­ли­ли слёз».

Дальнейшая карьера Семашко

Мно­го­чис­лен­ные рефор­мы здра­во­охра­не­ния при­ве­ли к появ­ле­нию «систе­мы Семаш­ко» — рево­лю­ци­он­но­го под­хо­да к меди­цине. Бук­валь­но за несколь­ко лет эта модель дала впе­чат­ля­ю­щие пло­ды. Изме­не­ния про­изо­шли во всех сфе­рах меди­ци­ны, что поз­во­ли­ло ей вый­ти на прин­ци­пи­аль­но новый уровень.

Став­ка Семаш­ко на улуч­ше­ние каче­ства обра­зо­ва­ния меди­ков сра­бо­та­ла. Бла­го­да­ря актив­но­му раз­ви­тию науч­но-иссле­до­ва­тель­ских инсти­ту­тов и уни­вер­си­те­тов стра­на полу­чи­ла боль­шое коли­че­ство моло­дых и ква­ли­фи­ци­ро­ван­ных спе­ци­а­ли­стов. Совет­ский Союз в 1930‑х годах пре­вра­тил­ся в одно из веду­щих госу­дарств в мире по про­из­вод­ству раз­лич­ных лекар­ствен­ных пре­па­ра­тов для мас­со­во­го потре­би­те­ля. Огром­ный ска­чок про­изо­шёл в иссле­до­ва­нии болез­ней и, соот­вет­ствен­но, мето­дах их лече­ния. В ито­ге люди полу­чи­ли каче­ствен­ную, про­грес­сив­ную и, глав­ное, бес­плат­ную меди­ци­ну. За этим успе­хом сто­ял непо­сред­ствен­но Нико­лай Семашко.

Понят­но, что Нико­лай Алек­сан­дро­вич не один создал систе­му, полу­чив­шую его имя. Но имен­но Семаш­ко чёт­ко реа­ли­зо­вы­вал госу­дар­ствен­ную линию, вопло­щал в жизнь самые сме­лые и амби­ци­оз­ные идеи. Ока­жись на его месте кто-то дру­гой, неиз­вест­но, про­изо­шёл бы столь каче­ствен­ный про­гресс за корот­кий срок.

Долж­ность нар­ко­ма здра­во­охра­не­ния и мно­го­чис­лен­ные дела не поме­ша­ли Семаш­ко в нача­ле 1920‑х годов всту­пить в Рус­ское евге­ни­че­ское обще­ство, кото­рое воз­глав­лял ака­де­мик Нико­лай Кон­стан­ти­но­вич Коль­цов. Объ­еди­не­ние рабо­та­ло на базе мос­ков­ско­го Инсти­ту­та экс­пе­ри­мен­таль­ной био­ло­гии. Чле­ны Обще­ства зани­ма­лись дос­ко­наль­ным изу­че­ни­ем фено­ти­пов и гено­ти­пов чело­ве­ка, соби­ра­ли све­де­ния о роли раз­лич­ных био­ло­ги­че­ских фак­то­ров в исто­рии, иссле­до­ва­ли био­гра­фии выда­ю­щих­ся дея­те­лей с упо­ром на писа­те­лей. Учё­ные пыта­лись выяс­нить, какие спо­соб­но­сти пере­да­ют­ся по наслед­ству, а какие нет. Кро­ме это­го, чле­ны Обще­ства гото­ви­ли евге­ни­че­ские экс­пе­ди­ции «для био­ло­ги­че­ско­го посе­мей­но­го обсле­до­ва­ния» и изда­ва­ли журнал.

Одна­ко мас­штаб­ная рабо­та была пре­кра­ще­на в 1929 году. Евге­ни­ка ста­ла одним из инстру­мен­тов в фашист­ской идео­ло­гии, в Совет­ском Сою­зе она попа­ла под неглас­ный запрет. Коль­цов лик­ви­ди­ро­вал Обще­ство, вме­сто него появи­лось Бюро по гене­ти­ке, кото­рое взя­лось за иссле­до­ва­ния сель­ско­хо­зяй­ствен­ных культур.

В 1930‑х годах Семаш­ко борол­ся с бес­при­зор­но­стью, был чле­ном Пре­зи­ди­у­ма во ВЦИК, состо­ял в Мос­ков­ском обще­стве испы­та­те­лей природы.

Когда нача­лась Вели­кая Оте­че­ствен­ная вой­на, Нико­лай Алек­сан­дро­вич отпра­вил­ся в Уфу, куда вла­сти эва­ку­и­ро­ва­ли его кафед­ру орга­ни­за­ции здра­во­охра­не­ния. Одна­ко уже вес­ной 1942 года вер­нул­ся и занял­ся сбо­ром мате­ри­а­лов о рабо­те меди­цин­ских учре­жде­ний. После вой­ны Семаш­ко взял­ся за вос­ста­нов­ле­ние рабо­ты систе­мы здра­во­охра­не­ния на тер­ри­то­ри­ях, постра­дав­ших во вре­мя оккупации.

Вплоть до самой смер­ти в мае 1949 года Нико­лай Алек­сан­дро­вич рабо­тал в систе­ме здра­во­охра­не­ния. После себя Семаш­ко оста­вил колос­саль­ное насле­дие в виде образ­цо­вой систе­мы, кото­рую заим­ство­ва­ли мно­гие страны.

Читай­те так­же «Сиро­ты, абор­ты и ядер­ные испы­та­ния. Мария Коври­ги­на — опаль­ный министр здра­во­охра­не­ния СССР».