Василий Шульгин: принять отречение Николая ІІ и умереть при Брежневе

Васи­лий Вита­лье­вич Шуль­гин — один из самых извест­ных рус­ских монар­хи­стов нача­ла XX века, участ­ник Фев­раль­ской рево­лю­ции, вид­ный дея­тель бело­го дви­же­ния, эми­грант, а после воз­вра­ще­нец. У него все­гда был свой взгляд на про­ис­хо­дя­щее в стране. Автор бес­цен­ных мему­а­ров и герой авто­био­гра­фи­че­ско­го филь­ма. В ста­тье пой­дёт речь о его вити­е­ва­том жиз­нен­ном пути — рабо­те в Госу­дар­ствен­ной думе, уча­стии в отре­че­нии Нико­лая II, недол­гой эми­гра­ции и совет­ской тюрьме.

Вре­мен­ный коми­тет Госу­дар­ствен­ной Думы, 1917 год. Васи­лий Шуль­гин сто­ит пер­вым слева

Детство и становление политических взглядов

Отец, киев­ский исто­рик и вид­ный город­ской чинов­ник, и мать Васи­лия Вита­лье­ви­ча умер­ли рано. С пяти лет маль­чи­ка вос­пи­ты­вал отчим Дмит­рий Пих­но — эко­но­мист, жур­на­лист, рус­ский наци­о­на­лист. Поли­ти­че­ские взгля­ды Васи­лия Вита­лье­ви­ча сло­жи­лись имен­но так ста­ра­ни­я­ми отчима.

Вита­лий Яко­вле­вич, отец Васи­лия Вита­лье­ви­ча Шульгина

Шуль­гин окон­чил Вто­рую киев­скую гим­на­зию в 1895 году. Учил­ся он доволь­но средне, но это не поме­ша­ло ему стать сту­ден­том юри­ди­че­ско­го факуль­те­та Киев­ско­го Импе­ра­тор­ско­го уни­вер­си­те­та свя­то­го Вла­ди­ми­ра. После окон­ча­ния учё­бы Шуль­гин про­шёл одно­го­дич­ную служ­бу в армии и поспе­шил уехать в Волын­скую губер­нию. Там он стал почёт­ным миро­вым судьёй и глас­ным Острож­ско­го уез­да. Одна­ко недол­го про­дол­жа­лась мир­ная жизнь.

Рус­ско-япон­ская вой­на 1905 года раз­ра­зи­лась, и Васи­лий Вита­лье­вич был при­зван на фронт, до кото­ро­го так и не дое­хал — вой­на быст­ро закон­чи­лась. Зато его бата­льон ока­зал­ся в гуще рево­лю­ци­он­ных собы­тий 1905 года в Киеве.

Дмит­рий Пих­но, отчим Шульгина

В это вре­мя Шуль­гин устра­и­ва­ет­ся в газе­ту «Киев­ля­нин», кото­рой руко­во­дил его отчим, и поти­хонь­ку при­об­ре­та­ет сла­ву извест­но­го пуб­ли­ци­ста. И почти сра­зу всту­па­ет в Союз рус­ско­го наро­да, а потом отка­лы­ва­ет­ся вме­сте с Вла­ди­ми­ром Мит­ро­фа­но­ви­чем Пуриш­ке­ви­чем и уже участ­ву­ет в Рус­ском сою­зе име­ни Миха­и­ла Архангела.


В Думе. II-IV созыв

Шуль­гин три­жды изби­рал­ся депу­та­том как поме­щик от Волын­ской губер­нии. Отно­сил­ся он к «пра­во­му» кры­лу. Важ­но заме­тить, что Васи­лий Вита­лье­вич под­дер­жи­вал хоро­шие отно­ше­ния со мно­ги­ми пред­ста­ви­те­ля­ми не толь­ко лояль­ных цен­три­стов, но и с кон­сти­ту­ци­он­но-демо­кра­ти­че­ским лаге­рем, чьи пред­ста­ви­те­ли обла­да­ли пол­но­стью про­ти­во­по­лож­ны­ми взглядами.

Часто он выгля­дел дого­во­ро­спо­соб­ным пра­вым. Это было осо­бен­но замет­но на фоне его това­ри­ща Вла­ди­ми­ра Пуриш­ке­ви­ча, кото­рый мог не заду­мы­ва­ясь выбить зуб депу­та­ту-сопер­ни­ку. Высту­пал он тихим тоном, лов­ко пари­руя заме­ча­ния кол­лег. Кол­ле­га по поли­ти­че­ским пред­по­чте­ни­ям Пуриш­ке­вич напи­сал о Шуль­гине в эпиграмме:

«Твой голос тих, и вид твой робок,
Но чёрт сидит в тебе, Шульгин.
Бик­фор­дов шнур ты тех коробок,
Где заклю­чён пироксилин».

Депу­тат-Шуль­гин под­дер­жи­вал курс Сто­лы­пи­на. Одна­ко сто­ит заме­тить, что монар­хист не все­гда шёл в ногу с кур­сом монар­хии. К при­ме­ру, в деле Бей­ли­са Шуль­гин видел несо­вер­шен­ство рус­ско­го суда, наста­и­вал на том, что необ­хо­ди­мо иметь пра­во­вую подо­плё­ку во всех делах. Его даже осу­ди­ли за кле­ве­ту, но депу­тат­ская непри­кос­но­вен­ность спас­ла его от тюрем­но­го заключения.

Шуль­гин-депу­тат

С нача­лом Пер­вой миро­вой вой­ны Шуль­гин запи­сал­ся в доб­ро­воль­цы, но вско­ре полу­чил ране­ние, кото­рое поста­ви­ло крест на уча­стии в боях на фрон­тах Вели­кой вой­ны. Депу­тат нашёл спо­соб помо­гать стране. Он стал заве­до­вать пита­тель­но-пере­вя­зоч­ным пунк­том, кото­рый содер­жал­ся на сред­ства зем­ских орга­ни­за­ций. Но рабо­ту в Госу­дар­ствен­ной думе он не бро­сил, кури­руя меж­ду фрон­том и Петроградом.

В 1915 году высту­пил про­тив аре­ста боль­ше­ви­ков, кото­рые выска­зы­ва­лись за пора­же­ние сво­ей стра­ны в войне. В этом же году вошёл в Про­грес­сив­ный блок с тре­бо­ва­ни­ем созда­ния каби­не­та мини­стров, кото­рый будет поль­зо­вать­ся дове­ри­ем всей стра­ны. В 1916 году вслед за Пав­лом Милю­ко­вым с три­бу­ны про­из­но­сит речь про­тив пра­ви­тель­ства. Лидер каде­тов вспоминал:

«Наши речи были запре­ще­ны для печа­ти, но это толь­ко уси­ли­ло их резо­нанс. В мил­ли­о­нах экзем­пля­ров они были раз­мно­же­ны по всей стране».

Антон Дени­кин под­твер­жда­ет попу­ляр­ность речей:

«Запре­щён­ный для печа­ти отчёт <…> с исто­ри­че­ски­ми реча­ми Шуль­ги­на, Милю­ко­ва и др., в руко­пис­ном виде рас­про­стра­нён был повсе­мест­но в армии. Настро­е­ние настоль­ко созре­ло, что подоб­ные руко­пи­си не таи­лись уже под спу­дом, а чита­лись и рез­ко обсуж­да­лись в офи­цер­ских собраниях».


1917 год

Уже быв­ший депу­тат Васи­лий Вита­лье­вич был в Пет­ро­гра­де, когда там нача­лись бес­по­ряд­ки. Он опять ока­зал­ся в цен­тре оче­ред­ной рево­лю­ции. Шуль­гин писал об этих событиях:

«Боже, как это было гад­ко… Так гад­ко, что, стис­нув зубы, я чув­ство­вал в себе одно тос­ку­ю­щее, бес­силь­ное и пото­му ещё более злоб­ное бешенство.

— Пуле­мё­тов.

Пуле­мё­тов — вот чего мне хоте­лось. Ибо я чув­ство­вал, что толь­ко язык пуле­мё­тов досту­пен улич­ной тол­пе и что толь­ко он, сви­нец, может загнать обрат­но в бер­ло­гу вырвав­ше­го­ся на сво­бо­ду страш­но­го зверя…

Увы — этот зверь был… Его Вели­че­ство рус­ский народ…

То, чего мы так боя­лись, чего во что бы то ни ста­ло, хоте­ли избе­жать, уже было фак­том. Рево­лю­ция началась».

Васи­лий Вита­лье­вич вна­ча­ле был чле­ном коми­те­та чле­нов Госу­дар­ствен­ной думы для водво­ре­ния поряд­ка в сто­ли­це и для сно­ше­ния с лица­ми и учре­жде­ни­я­ми. Имен­но там было при­ня­то реше­ние обра­тить­ся к царю с про­ше­ни­ем об отречении.

Шуль­гин был один из деле­га­тов, кото­рые в фев­ра­ле при­шли к Нико­лаю II с роко­вой просьбой.

Васи­лий Вита­лье­вич при­нял доку­мент с мыс­ля­ми о про­дол­же­нии монар­хии. Он видел в Вели­ком кня­зе Миха­и­ле Алек­сан­дро­ви­че ново­го «хозя­и­на зем­ли рус­ской» — но это­му не суж­де­но было сбыться.

Васи­лий Шуль­гин чита­ет газе­ту «Киев­ля­нин». Псков, 1917 год

Во Вре­мен­ное пра­ви­тель­ство Шуль­гин не вошёл, хотя и под­дер­жи­вал его, и при­зы­вал к отка­зу от сло­жив­ше­го­ся двое­вла­стия. К лету уже он поки­нул Пет­ро­град и вер­нул­ся в Киев.

На юге Рос­сии его избра­ли в Город­скую думу. Там он высту­пал за тес­ные свя­зи Мало­рос­сии с Вели­ко­рос­си­ей, про­тив насиль­ствен­ной укра­и­ни­за­ции, про­тив авто­но­мии Укра­и­ны. В авгу­сте Шуль­гин был в Москве и участ­во­вал в Сове­ща­нии обще­ствен­ных дея­те­лей и Госу­дар­ствен­ном совещании.


Белая борьба

После при­хо­да к вла­сти боль­ше­ви­ков, Васи­лий Вита­лье­вич вме­сте с гене­ра­лом Алек­се­е­вым созда­вал сопро­тив­ле­ние на Юге Рос­сии. Под номе­ром 29 был запи­сан воен­но­слу­жа­щим в «Алек­се­ев­скую орга­ни­за­цию». По пору­че­нию гене­ра­ла отпра­вил­ся в Киев вер­бо­вать офи­це­ров, где пере­жил сна­ча­ла взя­тие горо­да Миха­и­лом Мура­вье­вым, а потом немец­кую оккупацию.

В это вре­мя Шуль­гин пишет ста­тью, где нега­тив­но отзы­ва­ет­ся о нем­цах. Васи­лия Вита­лье­ви­ча не мог­ло устра­и­вать то, что они ста­ли хозяй­ни­чать в горо­де. После этой ста­тьи на него вышел фран­цуз­ский агент Эмиль Энно. На сле­ду­ю­щий день к Шуль­ги­ну наве­дал­ся бри­тан­ский агент. Неиз­вест­но, свя­за­ны ли визи­ты с даль­ней­шей дея­тель­но­стью быв­ше­го депу­та­та, но поз­же он начал созда­вать тай­ную орга­ни­за­цию «Азбу­ка», кото­рая име­ла четы­ре отде­ле­ния в круп­ней­ших горо­дах Рос­сии (Москва, Киев, Одес­са, Ека­те­ри­но­дар), и про­су­ще­ство­ва­ла с кон­ца 1917 года до нача­ла 1920 года.

Вырез­ка из газе­ты «Наше дело». Ста­тья о резуль­та­тах дея­тель­но­сти «Азбу­ки». Одес­са, 1919 год

Обще­ство «Азбу­ка» зани­ма­лось не толь­ко раз­вед­кой, но и контр­раз­вед­кой. Такие докла­ды попа­да­ли к трём чле­нам Осо­бо­го сове­ща­ния при глав­ко­ме ВСЮР.

Кро­ме того, Шуль­гин не бро­сал изда­тель­скую дея­тель­ность и во вре­мя Граж­дан­ской вой­ны. Васи­лий Вита­лье­вич изда­вал газе­ту «Рос­сия», а когда её закры­ли за монар­хи­че­скую направ­лен­ность, открыл дру­гую — «Вели­кая Россия».

Какое-то вре­мя, когда Киев взя­ли белые, изда­вал газе­ту «Киев­ля­нин». Газе­ты про­па­ган­ди­ро­ва­ли белое дви­же­ние, но Шуль­гин был честен перед собой в сво­ей цели. Он писал:

«Крас­ные — гра­би­те­ли, убий­цы, насиль­ни­ки. Они бес­че­ло­веч­ны, они жесто­ки. Для них нет ниче­го свя­щен­но­го… Они отверг­ли мораль, тра­ди­ции, запо­ве­ди Гос­под­ни. Они пре­зи­ра­ют рус­ский народ. <…>Они, что­бы жить, долж­ны пить кровь и нена­ви­деть. И они истреб­ля­ют „бур­жу­ев“ сот­ня­ми тысяч. Ведь раз­ве это люди? Это „бур­жуи“ … Они уби­ва­ют, они пыта­ют… Раз­ве это люди? — Это звери…

Зна­чит, белые, кото­рые ведут вой­ну с крас­ны­ми, имен­но за то, что они крас­ные, — совсем иные… совсем „обрат­ные“…

Белые — чест­ные до дон­ки­хот­ства. Гра­бёж у них несмы­ва­е­мый позор. Офи­цер, кото­рый видел, что сол­дат гра­бит, и не оста­но­вил его, — кон­че­ный чело­век. Он лишил­ся чести. Он боль­ше не „белый“, — он „гряз­ный“ … Белые не могут грабить».


Эмиграция

42-лет­ний Шуль­гин поки­нул роди­ну в 1920 году, после пора­же­ния бело­го дви­же­ния, через Румы­нию, про­ве­дя несколь­ко меся­цев в тюрь­ме, где его про­ве­ря­ли на при­над­леж­ность к совет­ской разведке.

Васи­лий Вита­лье­вич дол­го искал себе новое место житель­ство. Шуль­гин часто менял стра­ны, выис­ки­вая под­хо­дя­щий ему центр рус­ской эми­гра­ции. Он про­бо­вал жить в Чехо­сло­ва­кии, Гер­ма­нии, Фран­ции, но обос­но­вал­ся окон­ча­тель­но в Коро­лев­стве Сер­бов, Хор­ва­тов и Сло­вен­цев. Там он стал актив­ным чле­ном Рус­ско­го сове­та, неко­го пра­ви­тель­ства баро­на Вран­ге­ля в изгна­нии, а после созда­ния Рос­сий­ско­го обще­во­ин­ско­го сою­за стал его вид­ным деятелем.

В Юго­сла­вии. Фото из лич­но­го архи­ва Васи­лия Шульгина

В эми­гра­ции Шуль­гин зара­ба­ты­вал как жур­на­лист. Чаще он писал исто­ри­че­ские ста­тьи, реже поли­ти­че­ские. Одна­ко, посто­ян­ный доход при­но­си­ла мель­ни­ца в его име­нии, кото­рая после Совет­ской-поль­ской вой­ны ока­за­лась не на тер­ри­то­рии союза.

В 1925 году по зада­нию РОВС Васи­лий Вита­лье­вич при­е­хал в совет­скую Рос­сию, что­бы нала­дить кон­такт с под­поль­ной орга­ни­за­ци­ей «Трест». На родине он посе­тил Киев, Моск­ву, Санкт-Петер­бург. Круг его обще­ния был огра­ни­чен из-за кон­спи­ра­ции. Под конец поезд­ки Шуль­гин по пору­че­нию руко­вод­ства орга­ни­за­ции напи­сал свои впе­чат­ле­ния о посе­ще­нии Совет­ско­го Сою­за. Для ниве­ли­ро­ва­ния воз­мож­но­сти про­ва­ла опе­ра­ции кни­гу реши­ли оста­вить в Москве для редак­ту­ры, а Шуль­гин дол­жен был полу­чить её уже за границей.

Кни­га вышла под назва­ни­ем «Три сто­ли­цы», во Фран­ции — «Воз­рож­де­ние Рос­сии». В ней Шуль­гин рас­ска­зы­вал, что стра­на не уми­ра­ет, а живёт и возрождается:

«Где уни­что­жа­ет­ся соб­ствен­ность, цве­ту­щая стра­на пре­вра­ща­ет­ся в пусты­ню. Рос­сий­ская пусты­ня, сотво­рён­ная Инте­граль­ным ком­му­низ­мом, воз­рож­да­лась фан­та­сти­че­ски быст­ро, опло­до­тво­рён­ная нэпом».

Но всё обсто­я­ло не так про­сто. В 1927 году выяс­ни­лось, что орга­ни­за­ция «Трест» — про­ект ГПУ. Ока­за­лось, что Шуль­гин общал­ся с аген­та­ми спец­служб и его кни­гу редак­ти­ро­ва­ли чеки­сты. Путе­ше­ствие на роди­ну Васи­лия Вита­лье­ви­ча ока­за­лось спецоперацией.

После тако­го инци­ден­та Шуль­гин ото­шёл от дел поли­ти­че­ских и стал жить как част­ное лицо. Рабо­тал кас­си­ром в фир­ме рус­ских эми­гран­тов в Юго­сла­вии, читал лек­ции по истории.

Шуль­ги­ну пона­ча­лу нра­ви­лась поли­ти­ка Гит­ле­ра, но потом он разо­ча­ро­вал­ся в ней. Часто выска­зы­ва­ясь, что миро­вой наци­о­нал-соци­а­лизм при­ве­дёт к веч­ной войне народов.

В 1944 году совет­ские вой­ска осво­бо­ди­ли Юго­сла­вию. Васи­лия Вита­лье­ви­ча задер­жа­ли и вывез­ли в СССР. Там его ожи­да­ло след­ствие, про­длив­ше­е­ся боль­ше двух лет. Потом суд.

Васи­лий Шуль­гин в совет­ской тюрьме

Освобождение

В 1947 году Васи­лий Вита­лье­вич был при­го­во­рён к 25 годам лише­ния сво­бо­ды. Срок отбы­вал во Вла­ди­мир­ском цен­тра­ле, но весь срок отси­деть не успел — его выпу­сти­ли по амни­стии 1956 года. Тюрем­ный быт он делил с Дани­и­лом Андре­евым, кня­зем Пав­лом Дол­го­ру­ко­вым и дру­ги­ми обра­зо­ван­ны­ми людь­ми дво­рян­ско­го происхождения.

После осво­бож­де­ния Шуль­ги­на раз­ме­сти­ли в инва­лид­ном доме во Вла­ди­мир­ской обла­сти. В 1960 году ему выде­ли­ли одно­ком­нат­ную квар­ти­ру, где жил, писал, при­ни­мал гостей Шуль­гин. К сви­де­те­лю про­шлой эпо­хи при­ез­жа­ли все, кому были инте­рес­ны жизнь в Рос­сий­ской Импе­рии, годы рево­лю­ции, годы Граж­дан­ской вой­ны. Он кон­суль­ти­ро­вал Алек­сандра Сол­же­ни­цы­на, Дмит­рия Жуко­ва, Илью Гла­зу­но­ва, Мсти­сла­ва Ростроповича.

В 1961 году в свет вышла кни­га Шуль­ги­на «Пись­ма к рус­ским эми­гран­там», где опи­сы­вал пре­крас­ную жизнь в Совет­ском Сою­зе. Веро­ят­но, его сло­ми­ли годы в тюрьме.

В этом же году экс-депу­та­та Госу­дар­ствен­ной думы при­гла­си­ли на XXII съезд КПСС. В 1965 году вышел фильм с Васи­ли­ем Вита­лье­ви­чем в глав­ной роли, кото­рый носил назва­ние «Перед судом истории».

Одна­ко, сто­ит заме­тить, что пока­зы­ва­ли его все­го три дня. Он не боял­ся выска­зы­вать­ся об ита­льян­ском фашиз­ме и откры­то гово­рить о сво­их мыс­лях, кото­рые часто заву­а­ли­ро­ва­но кри­ти­ко­ва­ли совет­скую власть.

87-лет­ний Шуль­гин спу­стя мно­го лет в Госу­дар­ствен­ной думе, кадр из филь­ма «Перед судом исто­рии». Ленин­град, 1965 год

С кон­цом отте­пе­ли закон­чи­лось и лояль­ное отно­ше­ние вер­хуш­ки Совет­ско­го Сою­за к Шуль­ги­ну. Васи­лий Вита­лье­вич умер в 1976 году. Послед­няя воля Шуль­ги­на не испол­ни­лась: эпи­та­фию, кото­рую он сочи­нил для сво­е­го могиль­но­го кам­ня, не нанес­ли на него. На моги­ле сто­ит крест с име­нем и года­ми жизни.

«Послед­ние листы бла­жен­ством слёз залиты.
Но не гру­сти, перо, к тебе вер­нут­ся вновь.
Когда уда­рит гром и вста­нут мёрт­вых плиты,
Я сно­ва буду петь бес­смерт­ную любовь!»

Васи­лий Шуль­гин в послед­ний год жиз­ни. Вла­ди­мир, 1976 год

Об авто­ре филь­ма «Перед судом исто­рии» рас­ска­зы­ва­ет наша ста­тья «Фри­дрих Эрм­лер. Гений кино­про­па­ган­ды».

Поделиться