«Представлять себе конец мира легче, чем думать о его преобразовании»

Минув­шей вес­ной в VATNIKSTAN вышел мате­ри­ал «„Това­рищ Ста­лин, толь­ко для вас“: как автор „Кари­ка и Вали“ отпра­вил в Кремль мар­си­а­ни­на». Этим тек­стом о совет­ском писа­те­ле Яне Лар­ри заин­те­ре­со­вал­ся Але­ханд­ро Ари­эль Гон­са­лес, пере­вод­чик из Арген­ти­ны, несколь­ко лет про­жив­ший в Рос­сии. Его пере­во­ды рус­ских клас­си­ков на испан­ский полу­чи­ли высо­кую оцен­ку — несколь­ко лет назад Але­ханд­ро стал лау­ре­а­том пре­мии «Читай Россию/Read Russia», а в 2020 году его пре­ми­ро­ва­ли на фести­ва­ле «Золо­той витязь». Теперь он зна­ко­мит испа­но­языч­ных чита­те­лей с твор­че­ством Лар­ри и его совре­мен­ни­ков, писа­те­лей ХХ века.

В интер­вью Але­ханд­ро рас­ска­зал о сво­ей рабо­те над тек­ста­ми Яна Лар­ри, а так­же поде­лил­ся взгля­да­ми на про­ис­хо­дя­щее в мире и спис­ком люби­мых рус­ско­языч­ных книг.

— Год назад вы закон­чи­ли пере­вод «Стра­ны счаст­ли­вых» Яна Лар­ри. В ваших преды­ду­щих интер­вью вы гово­ри­ли о том, что в пере­во­дах при­хо­дит­ся ори­ен­ти­ро­вать­ся на книж­ный рынок. Полу­ча­ет­ся, что в Арген­тине пере­во­ды Лар­ри сулят изда­те­лю ком­мер­че­ский успех?

— Когда я гово­рил, что ори­ен­ти­ру­юсь на рынок, я, ско­рее все­го, имел в виду, что избе­гаю упо­треб­ле­ния «арген­ти­низ­мов» в тек­сте, посколь­ку изда­те­ли хотят экс­пор­ти­ро­вать кни­ги за рубеж. Что каса­ет­ся «Стра­ны счаст­ли­вых — слож­но ска­зать, что ждёт эту кни­гу в Арген­тине. Осме­люсь пред­по­ло­жить, что там она вряд ли ста­нет сен­са­ци­ей. Ско­рее все­го, кни­га най­дёт сво­их чита­те­лей сре­ди людей левой поли­ти­че­ской ори­ен­та­ции, люби­те­лей науч­ной фан­та­сти­ки, а так­же куль­тур­ной исто­рии Совет­ско­го Союза.

— Тогда как полу­чи­лось, что вы взя­лись пере­во­дить Лар­ри? И поче­му имен­но эту книгу?

— Дело в том, что изда­тель­ство «Razón y Revolución» (Разум и Рево­лю­ция) — кста­ти, это ещё и поли­ти­че­ская орга­ни­за­ция — ста­ло изда­вать новую серию «Literatura del futuro» (Лите­ра­ту­ра буду­ще­го), кото­рая вклю­ча­ет тек­сты, пря­мо или кос­вен­но свя­зан­ные с Октябрь­ской рево­лю­ци­ей. В этой серии уже вышли «Крас­ная звез­да» Бог­да­но­ва, «Путе­ше­ствие мое­го бра­та Алек­сея в стра­ну кре­стьян­ской уто­пии» Чая­но­ва, «Щеп­ка» Зазуб­ри­на. Ско­ро там появят­ся и другие.

Почти все эти тек­сты пока неиз­вест­ны ни в Арген­тине, ни в испа­но­языч­ном мире в целом.

— Изда­тель­ство само нахо­дит эти про­из­ве­де­ния и зака­зы­ва­ет их перевод?

— Да, всё это они пред­ло­жи­ли сами, в том чис­ле и кни­гу Ларри.

— Навер­ное, вы уже зна­е­те, что из всех книг Лар­ри в Рос­сии широ­кую извест­ность полу­чи­ла толь­ко одна — «При­клю­че­ния Кари­ка и Вали». Вы чита­ли её?

— Нет, к сожа­ле­нию. Я читал о ней, но саму кни­гу — ещё нет.

— А что-нибудь ещё, кро­ме «Стра­ны счаст­ли­вых»? Создан­но­го для Ста­ли­на «Небес­но­го гостя» вы ведь, кажет­ся, про­чли. Вер­нее, то, что от него осталось.

— Да, «Небес­но­го гостя» читал и пере­вел на испан­ский. Текст вый­дет в декаб­ре в нашем жур­на­ле «Eslavia». Кро­ме того, я писал ста­тью об исто­рии с пись­мом Лар­ри к Ста­ли­ну. Думаю, что это мно­гих заинтересует.

— Навер­ня­ка вы уже успе­ли заме­тить, что о Лар­ри на рус­ском напи­са­но очень немно­го. В ста­тье о пись­ме к Ста­ли­ну уда­лось толь­ко пред­по­ло­жить, поче­му писа­тель решил­ся напи­сать вождю. Созда­лось впе­чат­ле­ние, буд­то это был созна­тель­ный, немно­го юро­ди­вый трол­линг. А вы как считаете?

— Для меня тоже это загад­ка. Это дей­стви­тель­но, как вы гово­ри­те, в тра­ди­ции юрод­ства. Может, он и хотел «пошу­тить» с това­ри­щем Ста­ли­ным, но это было бы уже безу­мие! Навер­ное, он дей­стви­тель­но был таким наив­ным, что хотел рас­ска­зать вождю «прав­ду» о том, что тво­ри­лось на самом деле. Ведь жанр «пись­ма к Ста­ли­ну» был в моде в те вре­ме­на: и Бул­га­ков, и Пла­то­нов, и Замя­тин и мно­гие дру­гие писа­ли ему. Види­мо, всё-таки Лар­ри наде­ял­ся на что-то таким ходом.

— В «Стране счаст­ли­вых» очень мно­го пря­мых и непря­мых ука­за­ний на акту­аль­ную на момент напи­са­ния кни­ги совет­скую дей­стви­тель­ность. Насколь­ко для арген­тин­ских чита­те­лей изве­стен этот кон­текст? Судя по тому, что такие про­ек­ты как «Лите­ра­ту­ра буду­ще­го» нахо­дят у вас чита­те­ля, иные арген­тин­цы под­ко­ва­ны в совет­ской исто­рии луч­ше, чем иные россияне.

— Думаю, что арген­тин­ская «интел­ли­ген­ция» — если она на самом деле есть — пусть и поверх­ност­но, но зна­ко­ма с исто­ри­ей Совет­ско­го Сою­за. Всё-таки все эти кни­ги пуб­ли­ку­ют­ся с боль­шой всту­пи­тель­ной ста­тьёй от изда­те­ля, где есть и поли­ти­че­ский, и идео­ло­ги­че­ский и лите­ра­тур­ный кон­текст. Так, напри­мер, к «Щеп­ке» мы писа­ли две всту­пи­тель­ные ста­тьи: от изда­те­ля и от меня.

— Вы уеха­ли из Рос­сии в 2014 году. Что заста­ви­ло вас вер­нуть­ся в Аргентину?

— У меня с само­го нача­ла не было наме­ре­ния оста­вать­ся в Рос­сии до кон­ца жиз­ни, я об этом не думал. И о покуп­ке жилья здесь я не мог и меч­тать. Сло­жи­лось так, что мне уда­лось купить квар­ти­ру в Буэнос-Айре­се, поэто­му я решил­ся на переезд.

— В интер­вью «Бума­ге» вы рас­ска­зы­ва­е­те о том, в чём для вас раз­ни­ца меж­ду Арген­ти­ной и Рос­си­ей, и что к чему-то вы уже нача­ли при­вы­кать. Слож­но было пере­стра­и­вать­ся обратно?

— Когда я вер­нул­ся в Арген­ти­ну, мне было как-то непри­выч­но цело­вать муж­чин в щеку при встре­че. Так у нас при­ня­то — здо­ро­ва­ясь, цело­вать и жен­щин, и муж­чин. А я, как рус­ский чело­век, пода­вал всем руку. Но это то, что каса­ет­ся види­мых изме­не­ний. Что каса­ет­ся внут­рен­не­го мира — воз­мож­но, я стал более замкну­тым. Но я точ­но не знаю, «вино­ва­та» ли в этом Рос­сия или это про­сто воз­раст. Одно точ­но ска­жу: когда целы­ми года­ми зани­ма­ешь­ся пере­во­да­ми, посто­ян­но сидишь дома один, это ска­зы­ва­ет­ся на характере.

Я вооб­ще бол­тов­ню не люб­лю, а после пре­бы­ва­ния в Рос­сии — тем более. В Арген­тине люди любят гово­рить ради гово­ре­ния, для под­дер­жа­ния раз­го­во­ра. Я в таких слу­ча­ях хму­рюсь и ухожу.

— Сей­час, в пан­де­мию, это важ­ное уме­ние — иметь воз­мож­ность и жела­ние про­во­дить боль­ше вре­ме­ни дома, избе­гать компаний.

— Мет­кое наблю­де­ние! Пан­де­мия мало что изме­ни­ла в моей жиз­ни. Толь­ко жаль, конеч­но, сво­их детей — хочет­ся боль­ше вре­ме­ни быть с ними на ули­це, на при­ро­де. Но пока при­хо­дит­ся оста­вать­ся дома.

— Сле­ди­те ли вы за ново­стя­ми о послед­стви­ях пан­де­мии в Рос­сии? В чём, на ваш взгляд, основ­ные отли­чия новой ковид­ной реаль­но­сти здесь и в Аргентине?

— Толь­ко что, за обе­дом, мы с женой (она рус­ская) смот­ре­ли ново­сти из Рос­сии. Узна­ли про смерть Мамо­но­ва. Это очень печаль­но! Мы не пони­ма­ем, поче­му в Рос­сии люди не хотят при­ви­вать­ся. У нас в этом плане про­блем нет — при­вить­ся пла­ни­ру­ет боль­ше 80% насе­ле­ния. Конеч­но, есть люди, кото­рые несут вся­кие глу­по­сти про заго­вор, про то, что виру­са нет, что всё это вопрос биз­не­са, денег. Но их мне­ние никак не вли­я­ет на мне­ние большинства.

— Давай­те вер­нём­ся к Лар­ри. Како­вы были осо­бен­но­сти рабо­ты над пере­во­дом его кни­ги? Что уда­лось пере­дать без изме­не­ний, а что при­шлось адап­ти­ро­вать? Может быть, появи­лись какие-то чер­ты, кото­рых в ори­ги­на­ле быть не мог­ло, но в пере­во­де без них не обойтись?

— Если гово­рить с пози­ции опыт­но­го пере­вод­чи­ка — пере­во­дить эту кни­гу было нетруд­но. Стиль очень про­стой, исто­рия линей­ная, лек­си­ка обыч­ная… Дру­гое дело, когда пере­во­дишь Андрея Пла­то­но­ва, напри­мер, у кото­ро­го свой уни­каль­ный слог, осо­бый синтаксис.

— То есть, мож­но ска­зать, что это для вас рядо­вая рабо­та, о кото­рой спу­стя годы, вы, веро­ят­нее все­го, не буде­те вспоминать?

— Нет, ни в коем слу­чае. Ранее я уже гово­рил, что напи­сал ста­тью о Лар­ри. Ещё я думаю, что было бы инте­рес­но про­ти­во­по­ста­вить роман «Стра­на счаст­ли­вых» рома­ну «Мы» — мне кажет­ся, у Лар­ри мож­но най­ти отве­ты на неко­то­рые вопро­сы, кото­рые под­ни­ма­ет в сво­ей кни­ге Замятин.

— Уже извест­но, как будет оформ­ле­на «Стра­на счаст­ли­вых», что будет на обложке?

— Пока ещё нет. В целом, все облож­ки книг, выхо­дя­щих в серии «Literatura del futuro», выгля­дят так.

Если бы я сам выби­рал кар­тин­ку для облож­ки этой кни­ги, то взял бы что-то из совет­ских кар­тин или иллю­стра­ций той эпо­хи, что­бы чита­те­лю было понят­но, что речь там идет имен­но о соци­а­ли­сти­че­ской уто­пии. Вооб­ще, мне было при­ят­но вос­со­здать мир Лар­ри на испан­ском язы­ке. У него заме­ча­тель­ная фан­та­зия. Мне при­ят­но видеть, что люди той эпо­хи поз­во­ля­ли себе вооб­ра­жать дру­гие миры.

— Одни поз­во­ля­ли, а дру­гие наобо­рот: вы ведь помни­те, что «Стра­на счаст­ли­вых» почти сра­зу ста­ла запре­щён­ной книгой.

— В том-то и дело. Ста­лин­ская эпо­ха закры­ла все воз­мож­но­сти. И в мире созда­лось такое пред­став­ле­ние о соци­а­лиз­ме — это пло­хо, это не рабо­та­ет и не реша­ет про­бле­мы, кото­рые обе­ща­ет решить. Соци­а­лизм потер­пел крах, это прав­да. Но это не зна­чит, что теперь у нас всё хоро­шо. Мы и сей­час живём в посто­ян­ном кра­хе. Но, по край­ней мере, в то вре­мя люди иска­ли спо­со­бы создать новый мир, поме­нять соци­аль­ные инсти­ту­ты. Это очень ценно.

— То есть, сме­лость фан­та­зии, вооб­ра­же­ния, кото­рые пред­ла­га­ет Лар­ри — всё это может стать спо­со­бом вый­ти из посто­ян­но­го краха?

— Труд­но ска­зать. Мир стал дру­гим. Но если вы посмот­ри­те на кине­ма­то­граф послед­них лет, то уви­ди­те, что появи­лось очень мно­го филь­мов о том, как пла­не­та раз­ру­ша­ет­ся (то коме­та пада­ет, то зем­ле­тря­се­ние, то навод­не­ние, и т. д.). То есть, люди пони­ма­ют, что дела идут не очень хоро­шо (пан­де­мия, кста­ти, это дока­зы­ва­ет), но они застря­ли в тупи­ке и не могут уже пред­ста­вить себе ниче­го, кро­ме кон­ца мира — это лег­че, чем думать о его преобразовании.

— Понят­но, что пан­де­мия так или ина­че тор­мо­зит все про­ек­ты, но всё же: как ско­ро мож­но ожи­дать выхо­да «Стра­ны счаст­ли­вых» в Аргентине?

— Я думаю, что кни­га вый­дет в сле­ду­ю­щем году. А до неё, пожа­луй, появит­ся «Шоко­лад» Тара­со­ва-Роди­о­но­ва, роман про чеки­стов. Тоже в моём переводе.

Топ-10 произведений русской литературы от Алехандро Гонсалеса — не только как переводчика, но и как читателя

1. «Запис­ки из под­по­лья», Фёдор Достоевский.
2. «Тём­ные аллеи», Иван Бунин.
3. «Губер­на­тор», Лео­нид Андреев.
4. «Молох», Алек­сандр Куприн.
5. «Соба­чье серд­це», Миха­ил Булгаков
6. Любые рас­ска­зы, Антон Чехов.
7. «Пер­вая любовь», Иван Тургенев.
8. «Петер­бург­ские пове­сти», Нико­лай Гоголь.
9. «Мыш­ле­ние и речь», Лев Выготский.
10. «Афи­ны и Иеру­са­лим», Лев Шестов.

Читай­те так­же «„Чисто­та и дик­та­ту­ра“. О гиги­е­ни­че­ской анти­уто­пии 1920‑х, кото­рую инте­рес­но читать сего­дня».