«Товарищ Сталин, только для вас»: как автор «Карика и Вали» отправил в Кремль марсианина

1940 год. Автор попу­ляр­ной дет­ской пове­сти «Необык­но­вен­ные при­клю­че­ния Кари­ка и Вали» Ян Лео­поль­до­вич Лар­ри берёт­ся за новый роман. Каза­лось бы — что тут осо­бен­но­го? Ну, хотя бы то, что он не пла­ни­ру­ет зна­ко­мить с кни­гой широ­кие чита­тель­ские мас­сы. «Небес­ный гость» пишет­ся с рас­чё­том на одно­го чита­те­ля — Иоси­фа Ста­ли­на. Об этом Лар­ри сооб­ща­ет ему в пись­ме от 17 декаб­ря 1940 года. 

Фан­таст заду­мал скра­сить досуг вождя при­клю­чен­че­ским сюже­том о «чужом», кото­рый посе­тил СССР и остал­ся недо­во­лен жиз­нью народа. 

Что­бы Ста­ли­ну было инте­рес­нее, Лар­ри не отправ­ля­ет ему кни­гу цели­ком — луч­ше по несколь­ку глав за раз. Через четы­ре меся­ца Лар­ри нахо­дит НКВД, «пере­пис­ка» обры­ва­ет­ся, роман оста­ёт­ся неокон­чен­ным. Но поче­му он вооб­ще был начат? На что рас­счи­ты­вал отваж­ный «безу­мец», когда направ­лял руко­во­ди­те­лю Совет­ско­го Сою­за кри­ти­че­ское сочи­не­ние о реви­зо­ре с Марса?

Ян Лар­ри

Ларри — наивный художник?

Такое пред­по­ло­же­ние воз­ни­ка­ет в пер­вом «книж­ном» изда­нии «Небес­но­го гостя», вышед­шем в 1993 году в серии «Рас­пя­тые» («Выпуск 1. Тай­ное ста­но­вит­ся явным»), во всту­пи­тель­ной ста­тье за автор­ством писа­тель­ни­цы, кан­ди­да­та физи­ко-мате­ма­ти­че­ских наук Аэли­ты Ассовской:

«Я не уве­ре­на, что герой мое­го очер­ка понял до кон­ца вопи­ю­щую жесто­кость строя, кото­рый выда­ва­ли за испол­не­ние веко­вой меч­ты чело­ве­че­ства — на это тре­бу­ет­ся и вре­мя, и взгляд „извне“ на соб­ствен­ную исто­рию. Допус­каю, что он не сумел до кон­ца разо­брать­ся и в меха­низ­ме обще­ствен­ных тече­ний, ина­че не стал бы делать то, что сде­лал, — с риском для жиз­ни откры­вать гла­за „глу­бо­ко­ува­жа­е­мо­му Иоси­фу Вис­са­ри­о­но­ви­чу“ на то, что про­ис­хо­дит в стране. Впро­чем, тогда мно­гие вери­ли в непо­гре­ши­мость вождя и учи­те­ля, а все беды, труд­но­сти и неспра­вед­ли­во­сти при­пи­сы­ва­ли оши­боч­ным или нечест­ным дей­стви­ям его окружения».

Но писать фан­та­сти­че­ский роман «в пись­мах» — не слиш­ком ли экс­тра­ва­гант­ный путь для того, кто искренне наде­ет­ся под­нять вла­сти опу­щен­ные веки? И к чему в таком слу­чае игри­вость, как буд­то даже кокет­ли­вость язы­ка, выбран­но­го для обра­ще­ния к гла­ве СССР?

Облож­ка жур­на­ла «Рас­пя­тые». Выпуск 1. «Тай­ное ста­но­вит­ся явным»

Пись­мо Лар­ри Ста­ли­ну впер­вые напе­ча­та­но в 1990 году. Сна­ча­ла в № 15 (20) ленин­град­ской газе­ты «Лите­ра­тор» от 6 мая, затем — в № 137 (23040) «Изве­стий». Оно начи­на­лось так:

«Доро­гой Иосиф Вис­са­ри­о­но­вич! Каж­дый вели­кий чело­век велик по-сво­е­му. После одно­го оста­ют­ся вели­кие дела, после дру­го­го — весё­лые исто­ри­че­ские анек­до­ты. Один изве­стен тем, что имел тыся­чи любов­ниц, дру­гой — необык­но­вен­ных Буце­фа­лов, тре­тий — заме­ча­тель­ных шутов. Сло­вом, нет тако­го вели­ко­го, кото­рый не вста­вал бы в памя­ти, не окру­жён­ный каки­ми-нибудь исто­ри­че­ски­ми спут­ни­ка­ми: людь­ми, живот­ны­ми, веща­ми. Ни у одной исто­ри­че­ской лич­но­сти не было ещё сво­е­го писа­те­ля. Тако­го писа­те­ля, кото­рый писал бы толь­ко для одно­го вели­ко­го чело­ве­ка. Впро­чем, и в исто­рии лите­ра­ту­ры не най­ти таких писа­те­лей, у кото­рых был бы один-един­ствен­ный чита­тель… Я беру перо в руки, что­бы вос­пол­нить этот про­бел. Я буду писать толь­ко для Вас, не тре­буя для себя ни орде­нов, ни гоно­ра­ра, ни поче­стей, ни славы».

Напи­ши он это сего­дня, о Лар­ри навер­ня­ка ска­за­ли бы — трол­лит. Тыся­ча любов­ниц, лоша­ди и шуты — образ «вели­ко­го», кото­рый он при­ме­ря­ет на Ста­ли­на, мяг­ко гово­ря, далёк от ком­пли­мен­тар­но­го. А затем и вовсе сле­ду­ет паро­дия на мело­дра­ма­ти­че­ское пись­мо, речь при­тор­но-влюб­лён­но­го псев­до-раба с куки­шем в кар­мане — буду писать толь­ко для вас, о свет моих очей, и ниче­го не попро­шу вза­мен. Здесь слож­но не почув­ство­вать ехид­но­го юрод­ства, того же шутов­ства, иро­ни­че­ско­го зала­мы­ва­ния рук.

Тогда новый вопрос — для чего юрод­ство, к чему зала­мы­ва­ние? А для чего «шаман-воин» Габы­шев отпра­вил­ся изго­нять «нечи­стую силу» в Моск­ву? К чему худож­ник Алек­сандр Бре­нер в 1994 году на Лоб­ном месте тре­бо­вал от пре­зи­ден­та Ель­ци­на вый­ти на бок­сёр­ский поеди­нок? Отче­го заши­вал рот и при­би­вал себя к Крас­ной пло­ща­ди акци­о­нист Пётр Павленский?

Каж­дый из нас рано или позд­но спо­со­бен дой­ти до точ­ки, и что слу­чит­ся даль­ше — не зна­ет никто. Может, стрель­ба, как в про­грамм­ном филь­ме о нерв­ном сры­ве «С меня хва­тит!» (1993) Джо­э­ля Шума­хе­ра. А может, шама­низм, бокс, зашто­пан­ный рот, юро­ди­вое письмо.

Обла­дал ли Лар­ри с рож­де­ния, как мно­гие твор­че­ские люди, нетри­ви­аль­ной душев­ной орга­ни­за­ци­ей, кото­рая мог­ла вдох­но­вить его на подоб­ный демарш? Или что-то в нём над­ло­ми­лось поз­же, заста­вив сме­нить мно­го­чис­лен­ную дет­скую ауди­то­рию на одно­го-един­ствен­но­го муж­чи­ну сред­них лет? Вряд ли мы выяс­ним наверняка.

О Лар­ри вооб­ще извест­но мало, что не совсем типич­но для авто­ра, чья кни­га есть почти в каж­дой дет­ской биб­лио­те­ке. Писа­тель, исто­рик лите­ра­ту­ры Евге­ний Хари­то­нов в очер­ке к сто­ле­тию Лар­ри в газе­те «Книж­ное обо­зре­ние» от 21 июня 2000 года ука­зы­ва­ет, что даже место появ­ле­ния на свет Яна Лео­поль­до­ви­ча 15 фев­ра­ля 1900 года навер­ня­ка неизвестно:

«Соглас­но неко­то­рым энцик­ло­пе­ди­ям и спра­воч­ни­кам, он родил­ся в Риге, но в сво­ей авто­био­гра­фии писа­тель ука­зы­ва­ет Под­мос­ко­вье, где в то вре­мя рабо­тал его отец».

И далее:

«В био­гра­фи­че­ских спра­воч­ни­ках по дет­ской лите­ра­ту­ре 1990‑х годов выпус­ка по неве­до­мым при­чи­нам отсут­ству­ет даже упо­ми­на­ние о Я. Лар­ри. Имя фан­та­ста в самом бли­жай­шем буду­щем рис­ку­ет попол­нить спис­ки забы­тых литераторов».

Кое-что о Лар­ри мы всё-таки зна­ем. Ино­гда его счи­та­ют авто­ром одной кни­ги, «Кари­ка и Вали» — но это не так. Карье­ра писа­те­ля нача­лась в 1920‑х годах. До «Необык­но­вен­ных при­клю­че­ний» было шесть книг, кино­сце­на­рий, мно­же­ство жур­наль­ных пуб­ли­ка­ций. Почти каж­дый раз он ощу­щал на теле сво­их сочи­не­ний лез­вия цен­зу­ры, что не мог­ло не при­ве­сти тон­кий внут­рен­ний мир к «ино­пла­нет­но­му» кипению.


Сердитый гражданин и муравьи из красной армии

В 1960‑е годы для изда­ния «Редак­тор и кни­га. Сбор­ник ста­тей. Выпуск 4» Ян Лар­ри вспом­нил о труд­но­стях, кото­рые пре­сле­до­ва­ли его в нача­ле лите­ра­тур­но­го пути:

«Пом­ню, как в одном ленин­град­ском изда­тель­стве „редак­ти­ро­ва­ла“ мою кни­гу для детей о пер­вой пяти­лет­ке такая орто­док­саль­ная дама. Вычёр­ки­вая все, что она счи­та­ла лиш­ним, дама-орто­докс поуча­ла меня жестя­ным голосом:

— Вы не зна­е­те детей! Совре­мен­ный ребё­нок — прак­тич­ный ребё­нок. Ему совсем не нуж­ны ваши поба­сен­ки. Совет­ско­му ребён­ку нуж­ны циф­ры, диа­грам­мы, таб­ли­цы, а вы что пред­ла­га­е­те? Анек­до­ты, сказ­ки, фоку­сы? Не та эпо­ха теперь! Не те тре­бо­ва­ния к дет­ской литературе!

Несколь­ко книг для детей напи­сал я, но мои руко­пи­си так „редак­ти­ро­ва­лись“, что я и сам не узна­вал соб­ствен­ных про­из­ве­де­ний, ибо, кро­ме редак­то­ров кни­ги, дея­тель­ное уча­стие при­ни­ма­ли в „исправ­ле­нии опу­сов“ все, у кого было сво­бод­ное вре­мя, начи­ная от дирек­то­ра изда­тель­ства и кон­чая работ­ни­ка­ми бухгалтерии».

Креп­че все­го Лар­ри доста­лось за уто­пи­че­скую кни­гу «Стра­на счаст­ли­вых» (1931). Об этом рас­ска­зы­ва­ет Евге­ний Хари­то­нов во всё той же «юби­лей­ной» статье:

«После выхо­да в свет пове­сти-уто­пии „Стра­на счаст­ли­вых“ имя писа­те­ля на несколь­ко лет ока­за­лось в „чёр­ных спис­ках“. Эта кни­га, напи­сан­ная в жан­ре соци­аль­ной фан­та­сти­ки, ста­ла свое­об­раз­ным про­ло­гом к „Небес­но­му гостю“. В „Стране счаст­ли­вых“ автор изло­жил не столь­ко „марк­сист­ский“, сколь­ко роман­ти­че­ский, иде­а­ли­сти­че­ский взгляд на ком­му­ни­сти­че­ское буду­щее — изло­жил, отвер­гая тота­ли­та­ризм и моде­ли­руя воз­мож­ность гло­баль­ной ката­стро­фы, свя­зан­ной с исто­ще­ни­ем энер­ге­ти­че­ских запа­сов. Таким обра­зом, свет­лый образ зав­траш­не­го дня был „омра­чён“ пред­по­ла­га­е­мы­ми про­бле­ма­ми, порож­дён­ны­ми чело­ве­че­ской дея­тель­но­стью. Но при­сут­ство­ва­ла в пове­сти и более явная кра­мо­ла — в обли­ке мни­тель­но­го, ковар­но­го упрям­ца Молиб­де­на. На кого наме­кал писа­тель, дога­дать­ся несложно».

«Стра­на счаст­ли­вых». Облож­ка изда­ния 1931 года

Лад­но ещё услов­ный Молиб­ден — в нача­ле кни­ги Лар­ри от лица одно­го из геро­ев пря­мо пред­ла­га­ет отпра­вить Лени­на, Ста­ли­на и Марк­са «под нож», про­лить их кровь и заста­вить «постра­дать»:

«Я счи­таю необ­хо­ди­мым устро­ить в биб­лио­те­ках кро­ва­вую рево­лю­цию. Ста­рым кни­гам сле­ду­ет дать бой. Да, да! Без кро­ви здесь не обой­дёт­ся. При­дёт­ся резать и Ари­сто­те­ля, и Геге­ля, Пав­ло­ва и Мен­де­ле­е­ва, Хволь­со­на и Тими­ря­зе­ва. Увы, без кро­во­про­ли­тия не обой­тись. Моя кро­во­жад­ность не оста­но­вит­ся даже перед Лени­ным и Марк­сом. Ста­лин? При­дёт­ся постра­дать и ему! Всех, всех! Фелик­са, Ива­но­ва, Отто, Катишь, Энге­ля, Пан­фе­ро­ва, Барил­лия Фро­ман, Лию Коган, всех новых и ста­рых под нож!».

Что­бы напи­сать такое, нуж­но быть чело­ве­ком не толь­ко отваж­ным, но и осно­ва­тель­но раз­дра­жён­ным. Зако­но­мер­но было ожи­дать от авто­ра сер­ди­тых стро­чек новой «выход­ки»: не зря Евге­ний Хари­то­нов пишет о «Стране счаст­ли­вых» как о про­ло­ге к «Небес­но­му гостю».

После пове­сти-уто­пии Лар­ри при­хо­дит­ся на вре­мя оста­вить лите­ра­ту­ру и перей­ти на рабо­ту во ВНИИРХ — Все­со­юз­ный науч­но-иссле­до­ва­тель­ский инсти­тут рыб­но­го хозяй­ства. Но что-то писать он про­дол­жа­ет и там (в том чис­ле о рыбах), а через шесть лет воз­вра­ща­ет­ся из про­фес­си­о­наль­ной «ссыл­ки». Об этом тоже рас­ска­за­но в «Редак­то­ре и книге»:

«Рабо­тая аспи­ран­том, я одно­вре­мен­но печа­тал ста­тьи и фелье­то­ны в ленин­град­ских газе­тах и жур­на­лах и поэто­му, веро­ят­но, мой „шеф“ — ака­де­мик Лев Семе­но­вич Берг неред­ко давал мне пору­че­ния, как лите­ра­то­ру: я редак­ти­ро­вал отчё­ты моих това­ри­щей, писал для стен­га­зе­ты, при­ни­мал уча­стие в редак­ти­ро­ва­нии мате­ри­а­лов для бюл­ле­те­ня. И, кажет­ся, счи­тал­ся сре­ди ихтио­ло­гов чуть ли не клас­си­ком литературы.

Не муд­ре­но, что имен­но мне пред­ло­жил одна­жды Л. С. Берг… напи­сать кни­гу для детей.

— Види­те ли, — пояс­нил Лев Семё­но­вич, — к нам обра­тил­ся Мар­шак с прось­бой вклю­чить учё­ных в рабо­ту Дет­из­да­та. Детям нуж­ны книж­ки о нау­ке, о науч­ных дости­же­ни­ях и про­бле­мах. Мне кажет­ся, вы бы, напри­мер, мог­ли напи­сать отлич­ную книгу.

— О рыбах?

— Мож­но и о рыбах… Но мож­но бы позна­ко­мить ребят с нау­кой менее извест­ной всем. С энто­мо­ло­ги­ей! Нау­ка эта ждёт и сво­их колум­бов, и сво­их пио­не­ров! Что? Тема?».

Лар­ри берёт­ся за рабо­ту, и вот, пер­вый вари­ант «Необык­но­вен­ных при­клю­че­ний Кари­ка и Вали» готов. Руко­пись ухо­дит в Дет­из­дат, отку­да через неко­то­рое вре­мя воз­вра­ща­ет­ся с рецензией:

«Непра­виль­но при­ни­жать чело­ве­ка до малень­ко­го насе­ко­мо­го. Так, воль­но или неволь­но, мы пока­зы­ва­ем чело­ве­ка не как вла­сте­ли­на при­ро­ды, а как бес­по­мощ­ное суще­ство. Гово­ря с малень­ки­ми школь­ни­ка­ми о при­ро­де, мы долж­ны вну­шить им мысль о воз­мож­но­сти воз­дей­ство­вать на при­ро­ду в нуж­ном нам направлении».

Сно­ва на те же цен­зур­ные граб­ли. Берг сове­ту­ет Лар­ри не падать духом и обра­тить­ся напря­мую к заказ­чи­ку — кори­фею дет­ской лите­ра­ту­ры Мар­ша­ку. Саму­ил Яко­вле­вич повесть одоб­рил и помог с публикацией.

В 1937 году «Карик и Валя» частя­ми печа­та­ют­ся в жур­на­ле «Костёр» (№ 2 — 11) и пол­ной кни­гой в Дет­из­да­те — тира­жом 25 000. Уже через три года «При­клю­че­ния» ждёт пер­вое пере­из­да­ние — и сно­ва 25 000 экземпляров.

Облож­ка изда­ния 1937 года

После вме­ша­тель­ства Мар­ша­ка кни­га полу­ча­ла сплошь хва­леб­ные отзы­вы. Цен­зо­ры не заме­ти­ли, или «про­сти­ли» Лар­ри, что он остал­ся верен себе и уже на пер­вых стра­ни­цах пове­сти пере­дал им «при­вет». В обра­зе бабуш­ки, кото­рая счи­та­ет, что малень­ким чело­ве­ку быть «непри­лич­но», лег­ко узна­ют­ся сле­ды пер­вой кри­ти­ки Детиздата.

— А люди могут уменьшаться?
— А поче­му же нет?
— Ну как же, — нере­ши­тель­но ска­зал Карик, — чело­век всё-таки царь при­ро­ды и… вдруг…
— И вдруг?..
— И вдруг… Он будет мень­ше мухи… Это же…
— Что?
— Это же неприлично!
— Почему?
— Не знаю! Бабуш­ка гово­рит — непри­лич­но. Мы с Валей чита­ли недав­но книж­ку про Гул­ли­ве­ра и лили­пу­тов, а бабуш­ка взя­ла да и порва­ла её. Бабуш­ка рас­сер­ди­лась даже. Она ска­за­ла: чело­век боль­ше всех живот­ных, а пото­му все и под­чи­ня­ют­ся ему.
— А поче­му же при­лич­но чело­ве­ку быть мень­ше слона?
— Так то же слон!
— Глу­по­сти, мой маль­чик, чело­век велик не ростом, а сво­им умом. И умный чело­век нико­гда не поду­ма­ет даже, при­лич­но или непри­лич­но выпить умень­ши­тель­ную жид­кость и отпра­вить­ся в стран­ный мир насе­ко­мых, что­бы открыть мно­гое такое, что очень нуж­но и полез­но человеку.

Све­дя лич­ные счё­ты с цен­зо­ра­ми, Лар­ри не оста­но­вил­ся. Неод­но­крат­но, пока его герои изу­ча­ли насе­ко­мых, он кри­ти­че­ски ком­мен­ти­ро­вал дей­стви­тель­ность. Одно из «пося­га­тельств» заме­ти­ли в пуб­ли­ка­ции «Карик, Валя и… ГУЛАГ» из № 13(450) газе­ты «За зна­ние» от 31 мая 1990 года:

«Ныне рух­ну­ла сте­на мол­ча­ния о годах репрес­сий, но о них пыта­лись гово­рить и рань­ше, гово­ри­ли раз­ны­ми спо­со­ба­ми. Ян Лар­ри про­бо­вал досту­чать­ся через стра­ни­цы дет­ской кни­ги. Иван Гер­мо­ге­но­вич — про­фес­сор-энто­мо­лог из „Необык­но­вен­ных при­клю­че­ний Кари­ка и Вали“ рас­ска­зы­ва­ет детям такую историю:

„Ино­гда неожи­дан­но для себя чело­век нахо­дит полез­ных насе­ко­мых сре­ди таких, какие кажут­ся всем бес­по­лез­ны­ми. Пом­ню, на одном гигант­ском стро­и­тель­стве в рабо­чих бара­ках раз­ве­лись кло­пы. Кро­во­пий­цы эти не дава­ли рабо­чим спать ночью, да и днём от них не было покоя. Кло­пов тра­ви­ли раз­ны­ми хими­че­ски­ми опрыс­ки­ва­те­ля­ми, оку­ри­ва­ли газа­ми, но изба­вить­ся от них никак не мог­ли. И вот один про­фес­сор посо­ве­то­вал соби­рать и раз­во­дить… Кого бы ты думал? Тоже кло­пов. Хищ­ных кло­пов-реду­ви­ев. Собра­ли их все­го пол­вед­ра и по несколь­ку десят­ков рас­се­ли­ли но бара­кам. И что же? Кло­пы-реду­вии — пожи­ра­те­ли домаш­них кло­пов — рас­пра­ви­лись с ними за несколь­ко дней. Одних успе­ли сожрать, дру­гие в пани­ке бро­си­лись уди­рать из бараков…“.

Кто рабо­тал на гигант­ских строй­ках тех лет, мы уже зна­ем. Зна­ем и их мас­шта­бы. Но давай­те пред­ста­вим кар­ти­ну, кото­рую рису­ет нам Ян Лар­ри. Про­фес­сор делит „все­го пол­вед­ра“ кло­пов по несколь­ку десят­ков… Сколь­ко же это бара­ков, и сколь­ко же в них жило „стро­и­те­лей гигант­ских строек“?».

В девя­той гла­ве герои наблю­да­ют эпи­зод кро­ва­вой мура­вьи­ной вой­ны. Тут Лар­ри буд­то слу­чай­но, гово­ря о насе­ко­мых-захват­чи­ках, отки­ды­ва­ет сло­во «мура­вей» и назы­ва­ет их про­сто «крас­ные»:

«…По тру­пам изуро­до­ван­ных чёр­ных мура­вьёв крас­ные про­дви­га­лись шаг за шагом впе­рёд и, нако­нец опро­ки­нув малень­ких защит­ни­ков, с шумом ворва­лись в мура­вей­ник. Всю­ду на гале­ре­ях валя­лись уби­тые чёр­ные муравьи. Вни­зу, у под­но­жия мура­вей­ни­ка, малень­кие куч­ки чёр­ных мура­вьёв ещё храб­ро сра­жа­лись с крас­ны­ми. Но бой уже кончился».

Рабо­тая над руко­пи­сью, пере­чи­ты­вая её, Лар­ри, конеч­но, не мог не заме­тить полу­чив­шей­ся игры слов. Как и не отда­вать себе отчё­та, что, читая в совет­ской пове­сти о «крас­ной» армии, дума­ешь не толь­ко о насе­ко­мых. Доба­вить несколь­ко раз сло­во «муравьи» или под­хо­дя­щий по кон­тек­сту сино­ним вряд ли было так уж труд­но. Зна­чит, судя по все­му, Лар­ри оста­вил всё как есть вполне осо­знан­но — как и в слу­чае с кло­па­ми, что­бы зашиф­ро­вать сооб­ще­ние «меж­ду строк».

Валя и мура­вей. Иллю­стра­ция Т. Ники­ти­ной к изда­нию 2020 года

Если мыс­лен­но отре­дак­ти­ро­вать текст, убрав сло­во «мура­вей» и его про­из­вод­ные совсем, вый­дет исто­рия о том, как сол­да­ты разо­ря­ют мир­ную дере­вуш­ку. Вос­пи­тан­ные в бое­вом духе пер­вых лет СССР Карик с Валей не могут оста­вать­ся в сто­роне — «эти рабо­вла­дель­цы гра­бят, а мы сидим сло­жа руки?!» — и под­клю­ча­ют­ся к сра­же­нию на сто­роне чёр­ных кре­стьян про­тив крас­ных угнетателей.


Кулиджары за бортом

В нача­ле 1930‑х годов Лар­ри про­бо­вал себя в роли кино­дра­ма­тур­га: в соав­тор­стве с Пав­лом Стель­ма­хом напи­сал сце­на­рий к филь­му «Чело­век за бор­том» (1931). Во всех источ­ни­ках ука­за­но, что кино «не сохра­ни­лось», сле­дов пуб­ли­ка­ции сце­на­рия тоже нет.

Похо­же, всё, чем мы можем рас­по­ла­гать — крат­кий пере­сказ сюжета:

«При­е­хав­ший из дерев­ни моло­дой парень Саня устра­и­ва­ет­ся на судо­стро­и­тель­ный завод и вско­ре начи­на­ет пони­мать, что завод­ская жизнь опу­сто­ша­ет его душу. Пар­ниш­ка при­мы­ка­ет к сек­те бап­ти­стов-вре­ди­те­лей. Окон­ча­тель­но запу­тав­шись, герой бро­са­ет­ся за борт кораб­ля, но его спа­са­ют слу­чай­но ока­зав­ши­е­ся рядом ком­со­моль­цы. Они взя­ли шеф­ство над Саней и помог­ли осво­бо­дить­ся от лиш­них проблем…».

Исто­рия остав­ля­ет дво­я­кое ощу­ще­ние. С одной сто­ро­ны, пра­виль­ное, типич­ное для сво­ей эпо­хи про­из­ве­де­ние, вос­пи­ты­ва­ю­щее моло­дёжь. С дру­гой — экзи­стен­ци­аль­ный сюжет о потреб­но­сти в духов­ной жиз­ни, без кото­рой суще­ство­ва­ние теря­ет смысл, а рабо­та раз­ру­ша­ет изнутри.

Пер­во­на­чаль­ное назва­ние сце­на­рия — «Люди вто­ро­го кре­ще­ния». Оче­вид­но, име­лось в виду что-то сред­нее меж­ду хри­сти­ан­ским обря­дом и «кре­ще­ни­ем в бою». Пер­вое, бап­тист­ское — вред­ное, вто­рое — ком­со­моль­ское, пра­виль­ное. Судя по все­му, у героя появи­лась вера в ком­му­ни­сти­че­ское буду­щее, в иде­а­лы пролетариата.

В таком слу­чае речь шла о том, что жизнь в прин­ци­пе не может быть устро­е­на ина­че, как по рели­ги­оз­ной моде­ли. Что­бы хоро­шо рабо­тать, долж­на быть опо­ра на ирра­ци­о­наль­ные цен­но­сти — будь то ожи­да­ние вто­ро­го при­ше­ствия или ком­му­низ­ма. Ина­че путь один — за борт. Если так, понят­но, поче­му за бор­том ока­зал­ся сам фильм — голо­ву таки­ми иде­я­ми совет­ско­му зри­те­лю 1930‑х годов луч­ше было не загружать.

Но как быть тому, кто внешне при­чис­лив себя к совет­ско­му обще­ству, внут­ри ока­зал­ся совсем не на его палу­бе? Оче­вид­но, тер­петь. И Лар­ри тер­пел, но, в кон­це кон­цов, «сорвал­ся». Не сек­рет, что чем доль­ше дер­жишь в себе, тем более экс­тра­ва­гант­ным полу­ча­ет­ся выход, когда даёшь слабину.

Своё пись­мо Ста­ли­ну Лар­ри закон­чил так:

«Вы нико­гда не узна­е­те мое­го насто­я­ще­го име­ни. Но я хотел бы, что­бы Вы зна­ли, что есть в Ленин­гра­де один чудак, кото­рый свое­об­раз­но про­во­дит часы сво­е­го досу­га — созда­ёт лите­ра­тур­ное про­из­ве­де­ние для един­ствен­но­го чело­ве­ка, и этот чудак, не при­ду­мав ни одно­го пут­но­го псев­до­ни­ма, решил под­пи­сы­вать­ся Кулиджары.

В сол­неч­ной Гру­зии, суще­ство­ва­ние кото­рой оправ­да­но тем, что эта стра­на дала нам Ста­ли­на, сло­во Кули­джа­ры, пожа­луй, мож­но встре­тить, и, воз­мож­но, Вы зна­е­те зна­че­ние его».

«Вы нико­гда не узна­е­те меня», — сно­ва игра в «любов­ную пере­пис­ку», кото­рой Лар­ри под­ме­ня­ет под­лин­ное, отсут­ству­ю­щее у него рабо­леп­ство. Кажет­ся, ещё чуть-чуть, и он про­ци­ти­ру­ет пуш­кин­скую Татья­ну: «Теперь, я знаю, в вашей воле меня пре­зре­ньем наказать».

Но основ­ная соль здесь, конеч­но, в псев­до­ни­ме. В эпо­ху интер­не­та нетруд­но выяс­нить, что такое «кули­джар» — «пер­сид­ское вой­ско, состо­я­щее из кре­стьян, обра­щён­ных в магометанство».

Лар­ри даёт понять, что ему при­шлось «сме­нить веру». Фор­маль­но сра­жа­ясь на сто­роне Ста­ли­на и выпол­няя обя­зан­но­сти при­двор­но­го лите­ра­то­ра, в дей­стви­тель­но­сти он исполь­зу­ет инстру­мен­ты шута-прав­дору­ба. А может, «кули­джа­ры» сле­ду­ет пони­мать шире — Лар­ри вооб­ще не счи­та­ет себя совет­ским и про­сит иметь это в виду. Ста­лин, оче­вид­но, его понял, пото­му что в виду имел.


Возвращение «Небесного гостя»

Отпра­вив­шись на поис­ки детей, кото­рые попа­ли в мир насе­ко­мых, про­фес­сор Ено­тов остав­ля­ет на две­ри квар­ти­ры записку:

«Не ищи­те меня. Это бес­по­лез­но. Про­фес­сор И. Г. Енотов».

Выгля­дит мрач­но­ва­то, осо­бен­но для 1937 года. Учё­ный — чело­век серьёз­ный и рас­су­ди­тель­ный, поче­му бы не опи­сать всё, как есть, пусть даже ему не пове­рят? Но нет, для чего-то он остав­ля­ет жут­ко­ва­тую загад­ку, кото­рую мож­но трак­то­вать по-раз­но­му. В автор­ской воле Яна Лар­ри было «зариф­мо­вать» про­щаль­ное пись­мо про­фес­со­ра с напи­сан­ным в том же году сти­хо­тво­ре­ни­ем Харм­са про чело­ве­ка, кото­рый вышел из дома, зашёл в лес «и с той поры, и с той поры, и с той поры исчез».

Дани­ил Хармс, как извест­но, «исчез» в 1941 году. «Про­пал» и Ян Лар­ри. Но, как и про­фес­со­ру Ено­то­ву, ему повез­ло — он вер­нул­ся. Прав­да, его путь к сво­бо­де длил­ся доль­ше, чем одис­сея Кари­ка и Вали. В 1956 году, через 15 лет после аре­ста в апре­ле 1941 года, Яна Лео­поль­до­ви­ча Лар­ри реабилитировали.

Ян Лар­ри. Фото из след­ствен­но­го дела

После лаге­рей Лар­ри уда­лось вер­нуть­ся в лите­ра­ту­ру. В 1960‑е годы вышли его дет­ские пове­сти «Запис­ки школь­ни­цы», «При­клю­че­ния Кука и Кук­ки», «Храб­рый Тил­ли», дру­гие рас­ска­зы и сказки.

Лар­ри умер в Ленин­гра­де в 1977 году. А через 13 лет до чита­те­лей добрал­ся не окон­чен­ный, и не замыш­ля­е­мый им в каче­стве обще­до­ступ­но­го роман — «Небес­ный гость».

Первую пуб­ли­ка­цию в газе­те «Лите­ра­тор» анон­си­ро­вал лите­ра­ту­ро­вед Вла­ди­мир Бах­тин (не путай­те с Миха­и­лом Бах­ти­ным). Рас­кры­вая обсто­я­тель­ства, кото­рые спо­соб­ство­ва­ли появ­ле­нию тек­ста в печа­ти, он отме­тил, что явле­ние это необык­но­вен­ное: «вещ­до­ки» обыч­но отправ­ля­лась в кор­зи­ну для бумаг.

«Недав­но в ответ на запрос мемо­ри­аль­ной комис­сии нашей писа­тель­ской орга­ни­за­ции Управ­ле­ние КГБ по Ленин­град­ской обла­сти при­сла­ло обшир­ный, тща­тель­но под­го­тов­лен­ный ответ. Он содер­жит выпис­ки из 57 дел репрес­си­ро­ван­ных писа­те­лей. В пре­ам­бу­ле отве­та гово­рит­ся: „Мате­ри­а­лы твор­че­ско­го харак­те­ра <…>, фото­гра­фии, изъ­ятые при аре­сте и не явля­ю­щи­е­ся веще­ствен­ны­ми дока­за­тель­ства­ми по делу, как пра­ви­ло, в то вре­мя уни­что­жа­лись или с учё­том их цен­но­сти пере­да­ва­лись в соот­вет­ству­ю­щие архи­вы. <…> А месяц спу­стя управ­ле­ние сооб­щи­ло, что отыс­ка­лась руко­пись, кото­рая явля­лась веще­ствен­ным дока­за­тель­ством обви­не­ния (момент пере­да­чи руко­пи­си был пока­зан по Ленин­град­ско­му теле­ви­де­нию). Слу­чай уникальный!“».

Фраг­мент ста­тьи из газе­ты «Лите­ра­тор»

Дал Бах­тин и субъ­ек­тив­ную оцен­ку твор­че­ства Ларри:

«Опуб­ли­ко­вал десять книг для детей. Широ­ко извест­на лишь одна — „Необык­но­вен­ные при­клю­че­ния Кари­ка и Вали“, напи­сан­ная перед вой­ной. Осталь­ные, к сожа­ле­нию, менее удачны».

С этой крат­кой рецен­зи­ей мож­но и, навер­ное, нуж­но спо­рить. Но если гово­рить о худо­же­ствен­ных свой­ствах «Небес­но­го гостя», она, пожа­луй, будет вер­на. Есте­ствен­но: ведь речь шла преж­де все­го о жесте, а не о созда­нии тща­тель­но выве­рен­ной обще­до­ступ­ной книги.

При чте­нии воз­ни­ка­ет ощу­ще­ние, что Лар­ри спе­шит, не остав­ляя себе вре­ме­ни на про­ра­бот­ку обра­зов и дета­лей, что­бы успеть ска­зать глав­ное. В сати­ри­че­ских сце­нах он отхо­дит от при­су­ще­го ему ранее более тон­ко­го эзо­по­ва язы­ка, почти себя не ограничивая:

«Мар­си­а­нин ска­зал, зевая:

— А скуч­но­ва­тая у вас жизнь на Зем­ле. Читал, читал, но так ниче­го и не мог понять. Чем вы живё­те? Какие про­бле­мы вол­ну­ют вас? Судя по вашим газе­там, вы толь­ко и зани­ма­е­тесь тем, что высту­па­е­те с ярки­ми, содер­жа­тель­ны­ми реча­ми на собра­ни­ях да отме­ча­е­те раз­ные исто­ри­че­ские даты и справ­ля­е­те юби­леи. А раз­ве ваше насто­я­щее так уж отвра­ти­тель­но, что вы ниче­го не пише­те о нём? И поче­му никто из вас не смот­рит в буду­щее? Неуже­ли оно такое мрач­ное, что вы бои­тесь загля­нуть в него?

— Не при­ня­то у нас смот­реть в будущее.

— А, может быть, у вас ни буду­ще­го, ни настоящего?

— Что вы? Вы толь­ко посмот­ри­те — я зав­тра све­ду вас в кино на фильм „День ново­го мира“ — как инте­рес­на и содер­жа­тель­на наша жизнь. Это не жизнь, а поэма.

— Не пони­маю в таком слу­чае, поче­му же всё это не нахо­дит сво­е­го отра­же­ния в газетах.

— Вы не оди­но­ки, — ска­зал я, — мы тоже ниче­го не понимаем».

С дру­гой сто­ро­ны, сто­ит ли давать отзы­вы о кни­ге, где даже та часть, что доступ­на для чте­ния, сохра­ни­лась не в пол­ной мере? В тек­сте пери­о­ди­че­ски воз­ни­ка­ет знак (…) — что-то опу­ще­но. Так и было в вещ­до­ке? Или руко­пись пона­до­би­лось сокра­тить для пуб­ли­ка­ции в «Лите­ра­то­ре», а потом в этой же редак­ции роман пере­ко­че­вал в «Изве­стия», в кни­ги и, нако­нец, в интернет?

Фото­ил­лю­стра­ция С. Пет­ро­ви­ча к пер­вой пуб­ли­ка­ции «Кари­ка и Вали» в жур­на­ле «Костёр» (1937). 

В «юби­лей­ном» очер­ке Евге­ний Хари­то­нов ука­зы­ва­ет, что Лар­ри успел ото­слать семь глав рома­на — поче­му же вез­де пуб­ли­ку­ют­ся толь­ко четы­ре шту­ки? На этот счёт уда­лось полу­чить ком­мен­та­рий от само­го Евге­ния Викторовича:

«Про семь глав я узнал из пере­пис­ки Лар­ри, в ИРЛИ (Инсти­тут Рус­ской Лите­ра­ту­ры Рос­сий­ской ака­де­мии наук). Текст пове­сти вос­ста­нав­ли­вал­ся из сохра­нив­ших­ся фраг­мен­тов. Увы, [разыс­кать отсут­ству­ю­щие части не пред­став­ля­ет­ся возможным]».

Как вышло, что о Лар­ри в прин­ци­пе так мало инфор­ма­ции? Пара ста­тей, одна авто­био­гра­фи­че­ская замет­ка, счи­та­е­мые по паль­цам фото­гра­фии. Хари­то­нов отве­тил, что это загад­ка и для него:

«Это вооб­ще уди­ви­тель­но, при том, что после воз­вра­ще­ния [на сво­бо­ду] он вёл доволь­но актив­ную лите­ра­тур­ную и жур­на­лист­скую жизнь. <…> Для меня Лар­ри — один из эпи­зо­дов тай­ной лите­ра­тур­ной жиз­ни доре­во­лю­ци­он­ной и ран­не­со­вет­ской России».

В ходе бесе­ды выяс­ни­лось, что суще­ству­ет био­гра­фи­че­ский фильм «Лар­ри», сня­тый при уча­стии Евге­ния Хари­то­но­ва в 2011 году. На сего­дняш­ний день это един­ствен­ное доку­мен­таль­ное кино о Яне Лео­поль­до­ви­че, но посмот­реть его нель­зя — кино «поло­жи­ли на полку»:

«Фильм дол­жен был вый­ти вто­рым дис­ком к офи­ци­аль­но­му DVD-изда­нию мульт­филь­ма „Необык­но­вен­ные при­клю­че­ния Кари­ка и Вали“ (2005, режис­сёр Алек­сандр Лют­ке­вич). К сожа­ле­нию, про­дю­се­ры посчи­та­ли фильм слиш­ком мрач­ным и поло­жи­ли на пол­ку. Его нель­зя рас­про­стра­нять и нигде пуб­ли­ко­вать, так как пра­ва у продюсера».

Уж дав­но нет ни Ста­ли­на, ни СССР, нету Яна Лар­ри. Но как буд­то кто-то про­дол­жа­ет цен­зу­ри­ро­вать всё, что име­ет отно­ше­ние к писа­те­лю-фан­та­сту — не то обид­чи­вые насе­ко­мые, не то новые гости из кос­мо­са. Кон­спи­ро­ло­гия, конеч­но, но что же ещё предположить?

Не может же быть, что ни у кого про­сто не дошли руки занять­ся био­гра­фи­ей и сочи­не­ни­я­ми Лар­ри все­рьёз? Да нет, нет. Это даже зву­чит глупо.


Спа­си­бо за помощь в поис­ках № 15(20) газе­ты «Лите­ра­тор» сай­ту https://www.my-garage.spb.ru/ и лич­но Андрею Тимо­фе­е­ву. Бла­го­да­рю Евге­ния Вик­то­ро­ви­ча Хари­то­но­ва за отзыв­чи­вость и отве­ты на вопросы.


Читай­те так­же «Там вооб­ще не надо будет уми­рать. 10 совет­ских утопий».

Поделиться