В течение последних двух лет в России функционирует федеральный проект «Без срока давности», стремящийся напомнить обществу о трагедии гражданского населения СССР во время Великой Отечественной войны. «Без срока давности» включает в себя как общественную, так и государственную деятельность во всероссийском масштабе. В первую очередь, это работа поисковиков, исследующих места массового захоронения убитых нацистами и их пособниками мирных граждан. Преступления нацистов становятся объектом расследований сотрудников Следственного комитета. Многие эпизоды уже были квалифицированы судом «как акты геноцида против советского народа». Параллельно открываются памятники, выходят академические исследования, проходят выставки и образовательные мероприятия.
VATNIKSTAN проинтервьюировал эксперта проекта «Без срока давности», доктора исторических наук Владимира Кикнадзе об этапах расследования преступлений нацистов, политизированности истории Великой Отечественной войны и ограничительных мерах, направленных против ревизионизма в общественном пространстве. Владимир Георгиевич — военный историк, автор множества научных публикаций, монографий и популяризаторской работы «Великая Отечественная война 1941–1945 гг. Историческая правда о ключевых событиях и явлениях в вопросах и ответах», заместитель главного редактора «Военно-исторического журнала» и учредитель издания «Наука. Общество. Оборона», академический советник Российской академии ракетных и артиллерийских наук, член Научного совета РВИО.
— Проект «Без срока давности» стартовал в 2019 году. Не было какого-либо специального информационного повода. Почему вдруг тематика, связанная с преступлениями нацистов, стала повесткой государственной важности?
— Действительно, информационного повода специального не было. Федеральный проект «Без срока давности» направлен на сохранение исторической памяти о трагедии гражданского населения в годы Великой Отечественной войны. Будем откровенны, этим аспектам Великой Отечественной войны не уделялось соответствующего внимания. В отношении сохранения памяти о непосредственных участниках войны у нас относительный порядок — есть и книги памяти, куда заносятся участники боевых действий, погибшие; есть мемориалы; есть художественные произведения; исследования; есть у нас дни воинской славы и памятные даты. Все эти коммеморативные практики, как правило, связаны с героической историей. Но в любой войне есть и героическая часть, и трагическая составляющая. Героическая часть служит для патриотического воспитания. Многие сюжеты, связанные с подвигами панфиловцев, лётчика Гастелло или Зои Космодемьянской, активно использовались в пропаганде ещё во время войны. Героизм отдельных личностей усиливал морально-боевые качества защищавших Родину во время Великой Отечественной войны. «Без срока давности» освещает трагическую историю, которая была обделена вниманием.
«Без срока давности» восполняет и юридические пробелы. Инициатором проекта стало Поисковое движение России. Поисковая работа зачастую заходила в тупик из-за правовых препятствий. Законодательство чётко прописывает, как поступать, если найдены останки погибших воинов, — запускается понятный алгоритм с установлением имён погибших, информированием потомков и последующим захоронением с воинскими почестями. Однако поисковики находили и захоронения другого типа — явно мирных граждан, но погибших насильственной смертью. В таких случаях поисковики, действуя в рамках закона, обращалась в органы внутренних дел, а те, в свою очередь, сталкивались с проблемой, что делать дальше. Проект «Без срока давности» регулирует данные вопросы.
Александр Васильевич Суворов говорил: ««Война не окончена, пока не похоронен последний солдат». Но теперь оказалось, что война не закончена, пока не расследованы все преступления против мирного населения и советских военнопленных. Существует неопределённое, но очень большое количество захоронений мирных граждан, свидетельствующее об актах геноцида в отношении граждан Советского Союза, то есть мирного населения и военнопленных. Появилось первое судебное решение по этому поводу — о геноциде.
— Владимир Георгиевич, но ведь преступления нацистов расследовались ещё и во время войны. Была учреждена специальная Чрезвычайная государственная комиссия, готовившая документы для Нюрнбергского суда.
— Как свидетельствуют документы, Вермахт совершал преступления против мирного населения уже в первые дни вторжения в Советский Союз. Но в силу сложившейся военной обстановки обратить внимание на факты массового истребления гражданского населения в полной мере не могли. Чрезвычайная государственная комиссия (далее — ЧГК. — Ред.) была создана после неоднократных обращений только в ноябре 1942 года. Ключевыми для формирования комиссии стали факты, установленные после временного освобождения Керчи. В шести километрах от населённого пункта находился Багеровский ров. Изначально танковый ров. 30 декабря 1941 года там были обнаружены около семи тысяч местных жителей, расстрелянных накануне отступающими нацистами. Очевидцы вспоминали, что ров шевелился. Кто-то был ранен и смог выбраться из рва. Трагедия Керчи запечатлена на знаменитом снимке «Горе» советского фотокорреспондента Бальтерманца. Эта фотография долгое время не демонстрировалась в Советском Союзе и стала выставляться только в 1970‑е годы. Об увиденном своими глазами ужасе под Керчью, — «поднимающемся горе, горе без берегов», — пронзительное стихотворение «Я это видел!» написал Илья Сельвинский. Рекомендую всем прочитать это произведение…
В течение 1941–1942 годов, до появления ЧГК злодеяния нацистов фиксировались кустарно, беспорядочно. Затем при ЧГК появились республиканские и местные комиссии. Работа по выявлению преступлений нацистов происходила следующим образом: акт составляли на основе показаний уцелевших жителей только освобождённых территорий, подписывали представители Красной армии и местной власти. Представления были примерные о масштабах преступлений. Многие захоронения не было возможности установить тогда.
В этой связи показательно, что в документе, подготовленном к Нюрнбергскому процессу, в 1945 году была указана цифра в 500 тысяч преднамеренно убитых мирных жителей. Уже в 1946 году цифра потерь среди мирного населения выросла до 700 тысяч. Ныне можно говорить об установленной цифре в 7 миллионов преднамеренно истреблённых мирных жителей на оккупированной территории Советского Союза. Не менее 7 миллионов. Фактически память об этих людях недостаточно выражена, а наш долг как наследников восполнить этот пробел.
— А какие были судебные решения сразу после войны?
— Так называемый «советский Нюрнберг» начался ещё в 1943 году. Это Краснодарский, Краснодонский и Харьковский процессы над нацистскими военными преступниками и их пособниками. Всего же в Советском Союзе по наиболее жестоким и масштабным преступлениям были проведены с 1943-го по 1949 год открытые суды в 21 городе.
В оккупированных зонах Германии американцы проводили свои 12 Нюрнбергских процессов, два из которых напрямую касались преступлений против гражданского населения. Шестой процесс рассматривал руководство и служащих концерна IG Farben (известен также как И. Г. Фарбениндустри. — Ред.). В непосредственном подчинении этого концерна находились «лагеря смерти», в том числе Освенцим. Девятый процесс проходил над руководителями айнзацгрупп (военизированные эскадроны смерти. — Ред.) и зондеркоманд (группы, занимающиеся массовым уничтожением в концлагерях. — Ред.). Это происходило в 1948 году. Однако уже в 1951 году большинству осуждённых были пересмотрены сроки, а в 1958 году они вышли на свободу.
В это время в СССР тоже пересматривались сроки преступникам времён Великой Отечественной войны. Проходила так называемая «хрущёвская амнистия». Я же её называю «хрущёвско-аденауэровской амнистией». Никита Хрущёв был заинтересован в сближении с ФРГ. Конрад Аденауэр, немецкий канцлер, рассматривал освобождение осуждённых и отбывающих наказание на территории Советского Союза лиц германского происхождения, в том числе и совершивших преступление против гражданского населения, в качестве одного из условий сближения. Аденауэр устраивал дипломатические качели — то пойдёт на сближение с СССР, то с США. И с американцами в качестве условия было освобождение лиц немецкого происхождения. В итоге в 1955–1956 годах происходит массовый пересмотр дел изменников Родины. 90 % осуждённых были реабилитированы. Среди них были и те, кто был действительно невинно осуждён. Некоторым осуждённым на 25 лет (высшая мера после отмены смертной казни в 1947 году) в 1955‑м заменяли срок на 10 лет, и в 1956‑м они в итоге вообще выходили на свободу.
Годы спустя выяснялось, что на свободу по описанной мной схеме выходили преступники. Один из примеров — дело команды Бишлера. Владимир Бишлер, белоэмигрант, добровольно вступивший в Вермахт, собрал перебежчиков из Красной армии, которые проводили карательные операции на территории Смоленской, Брянской и Могилёвской областях. В 1984 году были рассекречены архивы и трое сподручных Бишлера вновь оказались фигурантами уголовного дела.
— Следующий этап расследования деяний нацистов — 1960–1980‑е годы.
— Отправной точкой послужила двадцатилетняя годовщина Победы в 1965 году. Тогда стало известно про трагедию сожжённой в 1943 году белорусской деревни Хатынь. Сразу после войны в целях обеспечения дружбы народов на коллаборационизме в западных республиках СССР не акцентировали внимание. Под фактическим запретом была песня «Враги сожгли родную хату», которая была написана на стихотворение «Прасковья». Но появляются первые мемориалы — Пискарёвское кладбище в Ленинграде или же памятник погибшим в Хатыни.
Важное значение для сохранения памяти о трагедиях Великой Отечественной войны имело обращение «Комсомольской правды» к ветеранам присылать свои воспоминания о войне. Хлынул огромный поток писем. Был опубликован один процент всей корреспонденции. Основной массив писем был посвящён трагедиям мирного населения.
— Следует сказать, что в 1970–1980‑е годы коллаборационист, скрывающийся от советского правосудия, стал распространённым типажом в кино. «Без срока давности» — это же название фильма 1986 года. Был ли какой-то импульс к популяризации темы?
— В 1968 году как раз появляется конвенция ООН о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечеств. В 1969 году конвенция была ратифицирована Советским Союзом и в 1970 году вступила в действие. Данная конвенция стала продолжением резолюции ООН о геноциде 1948 года.
Именно эти конвенции лежат в основе деятельности «Без срока давности». Это позволяет обращаться в Интерпол. Россия и сейчас добивается экстрадиции Гельмута Оберлендера из Канады. Оберлендер, тогда 18-летний, был переводчиком в составе зондеркоманды СС-10А. Эта зондеркоманда орудовала на Кубани и в Ростовской области. Они замешаны в Ейской трагедии, когда были убиты 200 ребят из местного детского дома. Всего, по нашим данным, на свободе находится порядка 50 нацистских преступников.
В России есть статья 357 УК «Геноцид». Использование данной статьи по отношению к злодеяниям нацистов — одно из направлений работы проекта «Без срока давности». Первое решение о «геноциде против советского народа» было принято в связи с массовыми убийствами в деревне Жестяная Горка под Новгородом 27 октября 2020 года. Поисковикам удалось идентифицировать многих жертв преступления, и на судебном заседании присутствовали их потомки.
— А могли бы Вы подробнее остановиться на самых показательных актах геноцида?
— Давайте я расскажу о возбуждённых делах по статье 357 «Геноцид». Это, в первую очередь, упомянутая Жестяная Горка в Новгородской области, где есть уже судебное решение. Там были убиты около 3500 человек. Не только в самой деревне Жестяная Горка, но и в соседних деревнях. Тогда эта была территория Ленинградской области.
Далее пойдём по географическому принципу. Республика Карелия. Петрозаводск, где были организованы семь концлагерей. Там совершали преступления финны. Существует общественная организация выживших узников этих концлагерей — и они обратились к главе Следственного комитета Александру Бастрыкину с просьбой провести расследование и привлечь к уголовной ответственности лиц, которые имели отношение к концлагерям, но не понесли наказания. Это второе возбуждённое дело по статье «Геноцид».
Источник: Центральный архив ФСБ России
Следующий населённый пункт, где совершались массовые убийства гражданских лиц и военнопленных, — это деревня Моглино недалеко от Пскова. Далее — город Дорогобуж Смоленской области. Там было обнаружено захоронение недавно — в октябре 2020 года. Переместимся на юг, в Ростовскую область. Это, безусловно, уже упомянутая трагедия в Ейске, где казнили воспитанников местного детского дома. Многие ребята были эвакуированы из Симферополя, были среди детей и инвалиды. Следующее место преступлений нацистов — город Шахты, где сбрасывали людей в ствол шахты имени Красина. Массовые казни происходили на Змиёвской балке, где было умерщвлено около 27 тысяч человек. Это место самого массового уничтожения евреев на территории РСФСР. Истребляли мирных жителей немецкие оккупанты в хуторах Грузино, Нагорное и Маркино. Совершались преступления и в Воронежской области.
Собранные 23 тома документов проекта «Без срока давности» свидетельствуют о подпадающих по статью УК геноцид преступлениях в 25 регионах РСФСР (по нынешнему административно-территориальному делению РФ — в 23 субъектах).
— Понятие «геноцид» активно используется в политическом дискурсе. Говорят о геноциде черкесов во время Кавказской войны или депортации народов в 1944 году (чеченцев, ингушей и крымских татар) как о геноциде, а некоторые публицисты полагают, что большевики осуществляли геноцид русского народа. Могут ли быть судебные решения о геноциде в связи с другими трагедиями отечественной истории?
— Этот вопрос мне задают каждую конференцию или лекцию. В том числе и в связи с депортациями. Необходимо понимать, что означает само понятие «геноцид» с юридической точки зрения — это преднамеренные действия государства с целью уничтожения какой-либо группы лиц по расовым или этническим признакам. Но понятие «геноцид» не предполагает политического или социального принципа. На этом настаивал СССР при вводе данного термина в юридический оборот международного права. Существует четыре закреплённых и доказанных юридически факта «геноцида» — три в годы Второй мировой войны (со стороны Германии по отношению к евреям и цыганам; со стороны хорватов по отношению к сербам), один в годы Первой мировой (со стороны Османской империи по отношению к армянам).
Что касается советских политических репрессий, то они были направлены не на уничтожение по национальному или этническому принципу, властью не преследовалась цель уничтожения того или иного народа. Депортированные народы были поставлены в невероятно сложные условия, действительно, на грани выживания — их высаживали в степи и леса, где ничего не было. Это крайне негативное явление в нашей истории. Ошибочный характер выселения народов подтверждают последующие решения власти по реабилитации депортированных народов. Но, повторюсь, нужно понимать, что в качестве цели уничтожение этих народов не ставилось, действия, направленные на уничтожение народов, не предпринимались.
— Давайте поговорим о современной библиографии Великой Отечественной войны. Какие бы Вы отметили тенденции?
— В первую очередь, отметил бы тенденцию, что пишут про людей в контексте Великой Отечественной войны. Постепенно исследователи отходят от кальки военной истории, которую принято расшифровывать через схему «кто, когда и куда пошёл». Хотя далеко не всё сказано и в рамках классической военной истории, то есть истории сражений, операций и битв Второй мировой и Великой Отечественной войны. Развитию этого направления должна способствовать публикация и оцифровка многочисленных источников.
Источник: Центральный архив ФСБ России
Многочисленные оцифрованные документы можно найти на сайте специального проекта Росархива
Постепенно исчезают мемуары и воспоминания. Понятно, что мемуары полководцев могут переиздаваться или выходить в полных версиях. Но на смену воспоминаний непосредственных участников Великой Отечественной войны приходит литература их потомков. Наследники пытаются разобраться в боевом пути своих предков. В изысканиях помогает портал «Подвиг народа», позволяющий получить доступу к огромному массиву информации. На основе этих данных выходят книги небольшими тиражами. Это одновременно и семейная история, и история Великой Отечественной войны.
— А назовите топ‑3 недавних книг, посвящённых Второй мировой войне.
— Это сложный выбор. За последние годы только при поддержке РВИО вышло около сотни книг. Но хотелось бы отдельно отметить работы Алексея Валерьевича Исаева.
Ну, а если называть три книги, то я рекомендую книги, представленные на сайте «Наука. Общество. Оборона», чтобы читатель мог сразу же скачать эти труды. Первым назову сборник статей «75 лет Победы: Советский Союз и завершение Второй мировой войны на Дальнем Востоке». Победа на Дальнем Востоке, одержанная над Японией уже после окончания Великой Отечественной войны, всегда оставалась в тени. У нас даже эта победа не отмечена в календаре дней воинской славы. 2 сентября было днём окончания Второй мировой войны, пока не произошёл нонсенс и не передвинули дату на 3 сентября, что не имеет под собой никакой исторической основы. Но вернёмся к выпущенным работам. Указанный мной сборник составлен по мотивам большой конференции о нашей победе на Дальнем Востоке, которая прошла в Музее Великой Отечественной войны на Поклонной горе. Приняло участие 50 авторов.
Другой сборник научных статей, который я рекомендую, — это книга «Освобождение Европы от нацизма (1944−1945 гг.): Актуальные проблемы научной интерпретации». Сборник основан на материалах трёх научных конференций. Третьей книгой назову «Храм и война. Храм Покрова Пресвятой Богородицы в деревне Рузино — памятник погибшим в Битве под Москвой в 1942 году» Егора Серова и Виктора Семёнова.
— Создаётся ощущение, что некоторые сюжеты, связанные с коллаборационизмом, находятся если не под запретом, то точно не поощряются, — особенно это касается русского коллаборационизма и отдельных этнических групп советского народа. Можно рассматривать коллаборационизм белоэмигрантов, прибалтов, а вот говорить про советский коллаборационизм нельзя. Так ли это?
— Я не соглашусь. У нас в «Военно-историческом журнале» такие материалы выходят постоянно. В ближайших номерах у нас выйдет статья про коллаборационизм в Ростовской области. Оба автора, доктора исторических наук, взвешенно на основе архивных документов составляют социальный портрет коллаборационистов и пытаются дать ответ, что же побудило этих людей пойти на службу к немцам. Исследователи выделяют три основных типа коллаборационизма — осознанный, вынужденный, связанный с ущербом для государства, и вынужденный, от которого зависела жизнеспособность населения. К последнему типу относится, например, работа хлебопекарем. Рассматривается и национальный вопрос, кто именно сотрудничал с немцами. Особое внимание уделено казачеству. При детальном разборе выясняется, что многие, кто писал в анкетах, что они казаки (это было выгодно указать для приёма на работу и службу к немцам), на деле к казачеству не имели никакого отношения. По этой тематике нужен скрупулёзный взвешенный подход.
В этой связи отметил бы докторскую диссертацию Кирилла Александрова, посвящённую изменникам Родины — власовцам («Вооружённые формирования Комитета освобождения народов России в 1944–1945 гг. Проблема оперативной характеристики»), которая была отклонена экспертным советом ВАК по истории, поскольку имела определённые недочёты. Её автор предпринял научную попытку составить социальный портрет коллаборационистов и выявить ключевые факторы, толкавшие людей на сотрудничество с немцами. Важно ли это знать сегодня — безусловно. Ведь противники России сегодня делают гораздо больше, чтобы разрушить наше государство изнутри, в том числе создать условия для разложения Российской армии и силовых структур в целом, подорвать традицию русского народа верности в исполнении долга по защите Отечества.
Мало работ, связанных с коллаборационизмом, потому что далеко не каждый историк возьмётся за эту сложную тему. Как правило, коллаборационизм изучается через призму печатных изданий этих формирований, то есть через вторичный элемент. Безусловно, данная тематика нуждается в дальнейшем рассмотрении.
— Последнее время законодательными органами всё более регламентируется освещение Великой Отечественной войны. Насколько эти инициативы вредны для историков?
— Если Вы имеете в виду принятую в 2014 году статью УК РФ 354.1 по реабилитации нацизма, то она подразумевает уголовную ответственность за отрицание фактов, установленных международным военным трибуналом в Нюрнберге, за сообщение заведомо ложных сведений об истории Второй мировой войны и за осквернение символов и дней воинской слава. В этой статье УК нет ничего такого, чтобы могло ограничить труд историка. Я не встречал ни одного исследователя, кто бы ставил под сомнения факты, установленные Нюрнбергским трибуналом.
В том же году появилась и статья, предусматривающую административную ответственность за использование нацистской символики. В конце прошлого года эта статья по полному запрету теперь доработана в сторону того, что если в произведении преследуется цель показать негативную сторону нацизма, то данную символику использовать можно. Эти доработки были сделаны в связи с позицией учёных и деятелей культуры. Сейчас в Федеральном собрании находится на рассмотрении ещё пять законопроектов, связанных с защитой исторической правды. Защита исторической правды прописана в новой редакции Конституции. Хотя некоторые коллеги-историки к этим инициативам относятся настороженно.
— Ну, это достаточно странные инициативы.
— Насчёт применения статьи УК 354.1 лично высказался глава Следственного комитета Александр Бастрыкин. В рамках СК функционирует подразделение, которое фактически стало штабом проекта «Без срока давности». Комментируя создание этого специального отдела в прошлом году, Бастрыкин особо пояснил, что для учёных вообще нет ничего, вызывающего опасения. Исследователи занимаются научным поиском и выстраивают аргументы, основываясь на документах, а не занимаются голословными утверждениями. Я не знаю ни одного прецедента, когда бы к историкам приходили следователи, хотя статья действует с 2014 года. Подобные случаи происходят с журналистами, в чьих высказываниях можно выявить признаки покушения на реабилитацию нацизма. Один из законопроектов был инициирован по горячим следам, когда в прошлом году на онлайн-акции «Бессмертный полк» появились портреты гитлеровцев. Знаете об этом?
— Да.
— В этой связи появилась среди законопроектов поправка, запрещающая помимо символики нацистской, использовать и демонстрировать лица фашистских преступников в публичном пространстве без указания их деяний. Вне правоприменения статьи УК 354.1 оказываются интернет-площадки, не зарегистрированные Роскомнадзором как средства массовой информации. Новая поправка расширяет правоприменение до всего пространства интернета.
Также предполагается, что ответственность за высказывания будут нести и юрлица, представляющие площадку для высказывания. «Эхо Москвы» стало местом, где выступают и публикуются тексты, в которых идёт речь о равной ответственности Советского Союза и нацистской Германии за развязывание Второй мировой войны. Среди постоянных авторов и экспертов этого СМИ — публицист Игорь Чубайс, историк Юрий Пивоваров, телеведущий Николай Сванидзе. Эти люди работают на отождествление Советского Союза с нацистской Германией. Такие публикации работают на лишение нашего народа статуса победителей и, как следствие, Россия потеряет место постоянного члена в Совбезе ООН. Подобные высказывания не допустимы.
Для юрлиц предусмотрен штраф от 1,5 до 3 миллионов рублей. Это огромные деньги даже для такой богатой организации, как «Газпром-медиа», спонсирующей «Эхо Москвы». Этот закон направлен именно против тех лиц, кто поддерживает многочисленные резолюции европейских организаций о приравнивании фашизма и советского коммунизма, в том числе резолюции Европарламента 2019 года, в которой Советский Союз провозглашается, наряду с нацистской Германией, основным виновником начала Второй мировой войны.
— Но это же маргинальная позиция. Общество это мнение не поддерживает. Зачем принимать отдельный закон?
— Я бы не был столь категоричен. Тексты на сайте «Эхо Москвы» получают, конечно, не миллионы, но сотни тысяч прочтений. Мы не знаем определённо, какая часть поддерживает, а какая не поддерживает. Мы совершенно точно можем оперировать социологическими замерами уровня знаний о Великой Отечественной войне и о Второй мировой. И ситуация с годами только ухудшается. Нужно отметить, что практически упущенным оказалось поколение родителей нынешних школьников, то есть тех людей, кто учился в вузах в конце 1980‑х — начале 1990‑х годов. Тогда книги откровенных фальсификаторов истории выходили тиражами по 10 миллионов экземпляров.
Другая проблема — ослабление роли школы как социального института. От учителя перестали требовать быть воспитателем, да и он не особо заинтересован в том, чтобы объяснить ученику. И ученик не особо слушает. Ему проще посмотреть в интернете.
В прошлом году проводил мастер-класс для победителей всероссийского конкурса журналистских работ «Патриот России». Мастер-класс был приурочен к юбилею Победы. Я ознакомил финалистов конкурса с современными интернет-ресурсами, которые разработаны для поиска информации о Великой Отечественной войне, о Второй мировой войне. Этот мастер-класс проходил, когда появился день воинской славы, связанный с победой советских войск в битве за Кавказ. На живом примере я решил продемонстрировать, как работают поисковые системы. Набрали в Google «битву за Кавказ» и среди первых двадцати ссылок была информация, в большинстве абсолютно не соответствующая действительности. Сейчас крайне актуально умение добывать объективную информацию. Однако же учитель должен знать, что публикуется в выдаче обычных поисковиков, чтобы понимать, с какими псевдознаниями могут соприкоснуться его ученики.
— Законодательство вмешивается и в творческую деятельность. Переписывание истории — известный художественный приём, в том числе используемый и по отношению ко Второй мировой войне, а государство фактически его ставит под запрет. Насколько это резонно?
— Смотря чему посвящено художественное произведение, если напрямую касается государственных интересов, то государство должно вмешиваться. А история государства — это его государственный интерес. Но мне кажется, не должен нарушаться производственно-творческий процесс. То есть если режиссёр готовится снять какой-то фильм, в основе которого лежат реальные исторические события, он должен пройти соответствующие процедуры — прежде всего, консультацию с военным историком, а то и несколькими. В советское время это касалось не только фильмов, но живописи и театра. Художественное произведение делалось максимально реалистичным. Недаром целые поколения патриотов выросли воспитанными на советских художественных произведениях. Потому, что им верили. А верили, потому, что они были близки к правде. Я считаю, что художник с большой буквы всегда должен быть заинтересован сделать произведение, максимально соответствующее исторической правде.
— Возможен ли в таких условиях показ фильма «Бесславные ублюдки» (по сюжету фильма Тарантино Гитлер не кончает жизнь самоубийством, а его убивает отряд американских евреев)?
— Всегда есть предпремьерный показ. Ну и в каждом фильме или передаче, где показываются сцены курения, есть указание о вреде курения на здоровье. Так же должно быть и с фильмами, если они не соответствуют историческим событиям. Нужно указывать, что данный фильм является полностью художественным произведением. Зрители будут знать, что это просто «развлекаловка». Но опять-таки даже в таком кино не должно быть нарушений закона — осквернения символов защиты Отечества и воинской славы. Не допустимо, когда мемориал «Родина-мать зовёт!» называют «уродской хренью», даже если оценивают, как произведение скульптуры. А такие слова произносил Артемий Лебедев, который вскоре после этого заявления получил государственную награду. Понятное дело, он стоял в проекте указа на награждение ещё раньше. Тем не менее, несмотря на обращения в ФСБ и Генеральную прокуратуру, реакция власти на это оскорбительное заявление обществу неизвестна. Или же вопиющее высказывание позволил себе журналист Александр Невзоров: «На все вечные огни нужно установить индикаторы священности: очень священный огонь, огонь средней священности, или обычный газ, на котором можно жарить сосиски». Но как это так?! А вот теперь мы два дня назад получаем очередной случай, когда пришли малолетки и вечный огонь снежками закидали.
— Есть и оборотная сторона подобных высказываний. Возникает скандал, который привлекает внимание к мемориальной тематике.
— На Вашу реплику я скажу парадоксальную вещь: мы в какой-то степени должны быть благодарны нашим противникам, которые теребят нашу историю. Может быть, если бы в течение 30 лет нашу историю не искажали бы, не фальсифицировали бы, не сносили бы памятники, не было бы актов вандализма, мы бы вообще забыли историю Великой Отечественной войны. Возможно, если бы противники действовали как хитрые восточные люди, то они бы добились большего. Мы не чествуем день победы над Японией, уже многие забыли о том, что была такая война, что это составляющая Второй мировой войны. Хотя по результатам этой войны мы вернули себе Курильские острова и Южный Сахалин. Японцы готовы ждать 100 лет, пока мы забудем о своей победе в 1945 году и праве России на эти земли.
— Но всё-таки одно дело межгосударственные отношения, а другое дело высказывание дизайнера Артемия Лебедева.
— Всё идёт по нарастающей. Журналист Владимир Соловьёв позволяет себе выражать восхищение Муссолини, снимает про него фильм. Другой телеведущий Дмитрий Киселёв с экранов ВГТРК предлагает установить памятник генералу Краснову, нацисту и изменнику Родины. И идут один за другим подобные высказывания. А теперь Соловьёв уже хвалит Гитлера (назвал в эфире его «смелым человеком»). Несмотря на все уголовные статьи по реабилитации нацизма, подобные высказывания появляются регулярно в информационном пространстве и никто не несёт никакой ответственности. Причём Латвия на высказывание Соловьёва отреагировала и запретила ему въезд «за глорификацию нацизма». Но как эту историю развернули в России? Это не Соловьёв допустил высказывание, обеляющее нацизм, а иностранное государство притесняет российского журналиста.
Кстати, российские эксперты уже в этом году оценили эффективность применения статьи 354.1 УК РФ «Реабилитация нацизма». Оценили негативно. Почему? По ряду причин. Но многие из них лежат в самих формулировках статьи. Поэтому Научный совет РВИО обратился с предложением к председателю Госдумы Вячеславу Володину о готовности участвовать в экспертной деятельности на этапе разработки законопроектов в области защиты исторической правды. Что касается правоприменительной практики, то здесь мы нашли поддержку в лице помощника президента России, председателя РВИО Владимира Мединского. Он предложил важный для всех диалог между Следственным комитетом, Генпрокуратурой, МВД, судебными органами и учёными-историками.
Возвращаясь к Вашему вопросу. В своё время был бум литературы фальсификаторов — Резуна, Солонина, других. Некоторые специалисты высказывали мнение, что нужно игнорировать эти издания, вообще не упоминать. Я придерживаюсь другой точки зрения. Наоборот, нужно объяснять, в чём заключается фальсификация истории. При этом нужно действовать превентивно и системно. Нужно, в первую очередь, работать с системой образования. Также существует проблема с переводами. Я считаю, что книги, выпущенные Российским военно-историческим обществом, должны переводиться на языки стран Нюрнбергского процесса, то есть на английский, французский и немецкий.
— Я был уверен, что их переводят.
— К сожалению, нет. Нет и переводов многочисленных видеолекций. Были проекты, которые бы могли быть интересны иностранцам — «Исторические субботы» или «Эхо наших побед». Можно было бы сделать субтитры. Сейчас недостаточный отклик из-за рубежа. Но вот недавно поляки откликнулись. Польское содружество «Курск», которое ухаживает за нашими воинскими захоронениями, хочет издать на польском книгу про освободительную миссию Красной армии в Европе. При этом необходима и государственная программа перевода на русский и издания в России зарубежной исторической литературы.
— Как Вы считаете, через 50, через 100 или 200 лет люди будут по-прежнему жарко спорить из-за Второй мировой войны и использовать в политических целях? Или же в определённый момент история Второй мировой войны утратит свою политизированность?
— Стоит сказать, что научная дискуссия вокруг Второй мировой войны практически всегда адекватная. Накалённая и противоречивая дискуссия разворачивается в общественном и политическом дискурсе. Война — это продолжение политики, а история — это политика, опрокинутая в прошлое. Военная история всегда использовалась и будет использоваться политическими силами. Военная история востребована и в качестве фактора патриотического воспитания. А что касается внешней политики, то пока сохраняется миропорядок, сложившийся после 1945 года, история Второй мировой войны будет актуальной. Хотя в связи с разрушением Советского Союза и блока Варшавского договора, объединением Германии мировая система изменилась. На мой взгляд, внешняя политика Российской Федерации должна быть направлена на поддержание того хрупкого мира, который был достигнут после окончания Второй мировой войны. Сформированная международная система позволяет удерживать мир от большой войны. Но многое будет зависеть и от эффективности исторической политики и политики памяти России, которые должны пронизывать жизнь и деятельность каждого её гражданина, общества и государства.
Рекомендуем к прочтению новую книгу Владимира Кикнадзе «Великая Отечественная война 1941–1945 гг. Историческая правда о ключевых событиях и явлениях в вопросах и ответах».
О нацистских преступлениях и коллаборационизме в интервью нашему журналу также рассказывал историк Борис Ковалёв.
