VATNIKSTAN обратился к новинкам исторической литературы и с интересом прочёл новую книгу из научно-популярного цикла «Что такое Россия» издательства «Новое литературное обозрение». Сегодня речь пойдёт о работе известного специалиста по политическим процессам в Российской империи начала XX века, историка Кирилла Соловьёва, в которой он изложил свой взгляд на систему власти во время правления Александра III и Николая II.
За звучным названием книги скрывается исследование отечественного чиновничества с 1880‑х годов до Первой русской революции 1905 года, изложенное в научно-популярной стилистике доктором исторических наук Кириллом Соловьёвым. В эпоху раннего модерна соседствовали элементы явной архаики и черты, характерные для современного мира. Это касалось и бюрократии. Уже сформировалась определённая чиновничья культура, но она скорее подытоживала XIX век, вызревая для значительных изменений, последующих в связи с изданием Манифеста 17 октября 1905 года.
Кирилл Соловьёв, хоть и написал кандидатскую про кружок земцев «Беседа», известен, в первую очередь, по работам, которые затрагивают более поздний период. Соловьёв воспринимается как специалист по политической истории столыпинской России, то есть 1906–1911 годов, времени перемен. Бюрократический аппарат тоже входит в сферу исследовательских интересов Соловьёва. Автор, таким образом, обратился к своей знакомой проблематике, но начиная с правления Александра III, к которому в течение своей научной карьеры он обращался лишь по касательной.

Воля монарха была высшим законом Российской империи, но волю самодержца выполняли, прежде всего, чиновники. Соловьёв рассматривает, как осуществлялась государственная власть, как происходило взаимодействие чиновничества и самодержцев. Александр III и Николай II показаны со стороны профессиональных навыков в качестве государственных деятелей: Соловьёв описывает, как последние русские императоры работали с документами, как относились к ближнему кругу советников, как принимали решения. По мнению исследователя, царь, «будучи безусловным центром политическом системы, действовал в весьма узком коридоре возможностей». То есть самодержец был вынужден считаться с некоей негласной традицией правления и учитывать мнение окружения.
К достоинствам издания можно причислить то, что в повествование встроены биографии наиболее выдающихся государственных деятелей 1880–1905 годов. Это Витте, Вышнеградский, Бунге.
Соловьёв не останавливается на высших сферах власти. Исследователь демонстрирует чиновничий мир на всех уровнях — с верхотуры Государственного совета и на местах, выявляя основные болевые точки бюрократического аппарата. Чиновников в России был значительный недобор: в начале XX века на тысячу подданных Российской империи приходилось 1,15 чиновника (на 1897 год), во Франции же этот показатель был равен 7,3, в Великобритании — 8,2, в Германии — 6,13, в Австро-Венгрии — 5,05. При этом численность высшей бюрократии увеличивалась. Рос и документооборот.
Несмотря на нехватку профессионалов, Россия была забюрократизирована. Кодифицированное законодательство — Свод законов Российской империи Сперанского — к моменту 1880‑х годов уже не отражало современные реалии. Многие прецеденты противоречили законам. Осложняло ситуацию то, что не было деления на законодательную и исполнительную власть, законы готовились в недрах тех же самых структур, которые должны были их исполнять.

В России отсутствовало правительство, утверждает Соловьёв. Словосочетание «кабинет министров» было не применимо для России рубежа XIX–XX веков. Министерства существовали параллельно друг другу, их взаимосвязь была затруднена, порой происходили межведомственные противостояния. Самое важное значение имело министерство внутренних дел, осуществляя фактическое управление страной.
Политики в современном понимании в обозреваемом периоде тоже не существовало. Министр не мог открыто выступить против мнения императора. Использовались различные ухищрения. Особое влияние имела Государственная канцелярия, которая могла завернуть любой законопроект, мотивируя своё решение документальными аргументами. В связи с отсутствием публичной политической сферы происходили «схватки бульдогов под ковром».
Соловьёв описывает и взаимодействие чиновников с обществом. Автор определяет, что из себя представляло пресловутое «общество» и выводит его численность. Соловьёв останавливается на конфликте, который в будущем будет одним из тех, что погубит «старую Россию». Этот конфликт сводится к противоборству и взаимному недоверию государства и общественности, борьбе власти с земствами, местной инициативой «лучших людей».
«Хозяин земли русской?» — эталонный исторический нон-фикшн, детализированный, но не нагруженный излишней информацией. А Кирилл Соловьёв — редкий для России пример академического историка, адаптирующего свои исследования для широкой аудитории. Работа вполне может стать настольной книжкой современных чиновников — и не только из-за их страсти к дореволюционной России. Парадоксально, но многие затронутые в книге проблемы более чем столетней давности актуальны и сегодня.