«Быков — пришелец с другой планеты»

Лео­нид Быков изве­стен оте­че­ствен­но­му зри­те­лю, преж­де все­го по воен­ной дра­ме «В бой идут одни „ста­ри­ки“» (1973), без кото­рой обыч­но не обхо­дят­ся май­ские празд­ни­ки. Но у режис­сё­ра есть и дру­гие крайне любо­пыт­ные рабо­ты. К при­ме­ру, фан­та­сти­че­ская коме­дия «При­ше­лец». У неё мас­са досто­инств: во-пер­вых, она длит­ся десять минут, а совре­мен­ный зри­тель любит корот­ко­мет­раж­ки. А во-вто­рых, это, пожа­луй, един­ствен­ный совет­ский фильм, в кото­ром есть ино­пла­нет­ные феми­нист­ки, борь­ба с «голу­бы­ми», алко­голь­ная одис­сея в духе Венич­ки Еро­фе­е­ва и паци­фист­ская аги­та­ция. В общем, как ни кру­ти, при­ме­ча­тель­ная кар­ти­на. Жаль толь­ко, что «несу­ще­ству­ю­щая».

Актри­са Ана­ит Топ­чян в обра­зе ино­пла­не­тян­ки и Лео­нид Быков на кино­про­бах к филь­му «При­ше­лец». 1978 год

«С похмелья махнул в другую галактику»

В 2022 году род­ное теле­ви­де­ние вряд ли про­по­ёт «Смуг­лян­ку» из абсо­лют­но­го шля­ге­ра совет­ско­го «воен­но­го» кино­на­сле­дия «В бой идут одни „ста­ри­ки“» (36‑е место в топе «Кино­по­ис­ка»; из лент о войне выше толь­ко «А зори здесь тихие» Ростоц­ко­го и «Спи­сок Шиндле­ра» Спил­бер­га). И дело даже не в том, что режис­сёр и испол­ни­тель глав­ной роли Лео­нид Быков укра­и­нец и что эту и ещё несколь­ко дру­гих лент он снял на киев­ской Кино­сту­дии име­ни Алек­сандра Довженко.

Ско­рее все­го, кого-нибудь насто­ро­жит одна из пер­вых сцен, где герой Быко­ва, капи­тан Тита­рен­ко, он же Маэст­ро, спра­ши­ва­ет у това­ри­щей по эскад­ри­лье, что они виде­ли во вре­мя недав­не­го боя. И, не полу­чив нуж­но­го ему отве­та, рас­ска­зы­ва­ет сам:

— Как же вы не заме­ти­ли? Мы же сего­дня над моей Укра­и­ной дрались.
— А как тут заме­тишь? Те же поля, доро­ги, сёла.
— Э, нет. А воз­дух? Дру­гой. А небо голу­бее и зем­ля зеленее.

Даль­ше совет­ские сол­да­ты, все как на под­бор раз­ных наци­о­наль­но­стей, начи­на­ют спо­рить о том, чья зем­ля луч­ше: Гру­зия, а может быть, Сибирь? Вот и выхо­дит, что роди­на — это не госу­дар­ство, а дом, где родил­ся, при­выч­ные с дет­ства пей­за­жи, близ­кие, дру­зья.… Кра­моль­ная мысль, однако.

Кадр из филь­ма «В бой идут одни „ста­ри­ки“» (1973). Коло­ри­зи­ро­ван­ная версия

Тем не менее инте­рес­ная вещь полу­ча­ет­ся: чем мень­ше у чело­ве­ка роди­на, тем шире он может мыс­лить. Один из круп­ней­ших рус­ских поэтов кон­ца XX века Борис Усов (Бело­ку­ров) как-то сказал:

«Мой пат­ри­о­тизм в рам­ках одно­го горо­да, даже в рам­ках Конь­ко­ва (рай­он Моск­вы. — Прим.), ско­рее. <…> Да, это малая роди­на. Но она может быть очень малой, раз­ме­ром с бал­кон этой квартиры».

Выстро­ив себе «Ост­ров-кре­пость» в квар­ти­ре на ули­це Ост­ро­ви­тя­но­ва и укрыв­шись в ней от мира, Усов всё же умуд­рял­ся через сти­хи уме­щать в себя весь этот мир — от «рай­ско­го угол­ка» Австра­лии до леж­би­ща «Нерп Охот­ско­го моря». А Быко­ву и цело­го мира было мало: в 1979 году он заду­мал совер­шить полёт из укра­ин­ской дерев­ни на далё­кую пла­не­ту Рюм.

Пер­вым «худо­же­ствен­ным» кос­мо­нав­том из Укра­и­ны (в реаль­но­сти пер­вым укра­ин­цем в кос­мо­се стал Павел Попо­вич в 1962 году) это Быко­ва бы не сде­ла­ло. Ещё в 20‑е годы ста­ра­ни­я­ми фан­та­ста Вик­то­ра Гон­ча­ро­ва Укра­ин­ская ССР отправ­ля­ла в небе­са звез­до­лё­ты. Вспо­ми­на­ет­ся тро­га­тель­ная деталь из кни­ги «Меж­пла­нет­ный путе­ше­ствен­ник» 1924 года — один из пер­со­на­жей, раз­гля­ды­вая Зем­лю в теле­скоп, узнал свер­ху роди­мые края:

«Андрей разо­брал, что кры­ши домов в боль­шин­стве сво­ём были покры­ты соло­мой, а сбо­ку их жел­те­ли подсолнечники.

— Укра­и­на! — вос­клик­нул он, в поры­ве вне­зап­ной неж­но­сти обни­мая холод­ную трубу».

Мож­но вспом­нить и фан­та­сти­че­ский экшен «Небо зовёт», постав­лен­ный в 1959 году Миха­и­лом Карю­ко­вым и Алек­сан­дром Козы­рем на сту­дии Дов­жен­ко. Для сво­е­го вре­ме­ни лен­та обла­да­ла потря­са­ю­щи­ми спе­ц­эф­фек­та­ми, ока­зав­ши­ми вли­я­ние на Гол­ли­вуд. Стэн­ли Куб­рик вдох­нов­лял­ся «Небом…» во вре­мя рабо­ты над «Кос­ми­че­ской одис­се­ей 2001 года» (1968). Зна­ме­ни­тая круг­лая кос­ми­че­ская стан­ция почти без изме­не­ний «пере­ле­те­ла» в аме­ри­кан­ский кинокосмос.

«Небо зовёт» (1959). Режис­сё­ры Алек­сандр Козырь и Миха­ил Карюков

А буду­щий режис­сёр «Крёст­но­го отца» (1974) Фрэн­сис Коп­по­ла так хотел пора­до­вать сограж­дан ори­ги­на­лом филь­ма, что при­бег­нул к един­ствен­но­му доступ­но­му в усло­ви­ях холод­ной вой­ны спо­со­бу: раз­до­был копию «Неба…» и перео­зву­чил её так, что­бы каза­лось, буд­то актё­ры гово­рят по-англий­ски. Пере­мон­ти­ро­вал, убрав анти­аме­ри­кан­скую рито­ри­ку, доба­вил вымыш­лен­ные име­на в тит­ры, а затем выпу­стил в про­кат под назва­ни­ем «Бит­ва за пре­де­ла­ми Солн­ца» (1962).

И всё же фан­та­сти­че­ская коме­дия «При­ше­лец», рабо­ту над кото­рой Лео­нид Быков начал в кон­це 70‑х, долж­на была стать нова­тор­ской. Впер­вые в Укра­ине, а воз­мож­но и во всём СССР, пер­со­наж отправ­лял­ся в полёт не по заве­там Циол­ков­ско­го и Коро­лё­ва, а по мето­ду Венич­ки Еро­фе­е­ва — путе­ше­ствие на вин­но-водоч­ной тяге. «Рюмоч­ное» назва­ние пла­не­ты Рюм, конеч­но, не слу­чай­но. Дошед­ший до нас деся­ти­ми­нут­ный вари­ант «При­шель­ца» начи­на­ет­ся с бодро­го комментария:

«Кол­хоз­ный меха­ни­за­тор Ефим Тиш­кин с похме­лья мах­нул в дру­гую галактику».

Прав­да, пла­ни­ро­ва­лась в кар­тине и лета­ю­щая тарел­ка, кото­рую постро­и­ли на сту­дии Дов­жен­ко «в нату­раль­ную вели­чи­ну». Но НЛО — это для ино­пла­не­тян. А сам глав­ный герой Тиш­кин дол­жен был попасть на Рюм как бы слу­чай­но: вышел из хаты — и сра­зу в кос­мос. Очень по-еро­фе­ев­ски. Но и по-быков­ски тоже: лёт­чик, кото­рый во вре­мя сра­же­ния нахо­дит вре­мя полю­бо­вать­ся кра­со­та­ми род­ных лесов, и меха­ник, спо­соб­ный «с похме­лья» учи­нить кос­ми­че­скую рево­лю­цию, если и не один и тот же чело­век, то явно близ­кие родственники.

Лета­ю­щая тарел­ка — деко­ра­ция к филь­му «При­ше­лец» на выстав­ке «60 лет совет­ско­го кино» на ВДНХ. 1979 год

«Имеются у них мамаши, голубые наши старушки?»

К съём­кам «При­шель­ца» Быков при­сту­пил в 1978 году, но завер­шить лен­ту не успел — 11 апре­ля 1979 года Лео­нид Фёдо­ро­вич погиб в авто­мо­биль­ной ава­рии. По неко­то­рым источ­ни­кам, на тот момент было гото­во уже две тре­ти филь­ма. По дру­гим — оста­лись толь­ко кино­про­бы, кото­рые позд­нее были смон­ти­ро­ва­ны в короткометражку.

Соглас­но инфор­ма­ции с сай­та памя­ти Лео­ни­да Быко­ва, деся­ти­ми­нут­ный «При­ше­лец» полу­чил «гран-при за ком­би­ни­ро­ван­ные съём­ки и лако­нич­ность» на фести­ва­ле в Пари­же. В каком году и на каком кон­крет­но фести­ва­ле — не уточняется.

Как бы то ни было, име­ю­ще­е­ся сего­дня в откры­том досту­пе кино — пус­кай и стран­ное, но вполне само­цен­ное про­из­ве­де­ние. Если не знать исто­рию его созда­ния, мож­но поду­мать, что такой и была задум­ка: создать «рва­ную» гал­лю­ци­на­цию, заме­шан­ную на высо­ких грё­зах и дере­вен­ском само­гоне. Эта­кие похмель­ные «Звёзд­ные войны».

Мон­та­жёр Алек­сандр Гол­даб­ен­ко гово­рил о коллеге:

«Быков для меня при­ше­лец с дру­гой планеты».

Имен­но такое впе­чат­ле­ние его герой про­из­во­дит в «При­шель­це». Пара­докс, но полу­про­зрач­ная ино­пла­не­тян­ка и про­чие тра­ди­ци­он­ные для кино­фан­та­сти­ки 70‑х футу­ри­сти­че­ские при­бам­ба­сы смот­рят­ся зауряд­но и не осо­бо цеп­ля­ют. Дру­гое дело — опух­ший мужи­чок в клет­ча­той рубаш­ке, кото­рый ози­ра­ет всё это богат­ство мут­ны­ми гла­за­ми, а затем инте­ре­су­ет­ся у «девуш­ки», в каком он рай­оне. «Вы на пла­не­те Рюм». «Ну, Рюм так Рюм, пере­бьём­ся», — флег­ма­тич­но реа­ги­ру­ет явно уже и не к тако­му при­вык­ший, поби­тый судь­бой Ефим Тишкин.

Тем вре­ме­нем ино­пла­не­тян­ка начи­на­ет жало­вать­ся на жизнь. Судя по все­му, на Рюме уже дав­но постро­и­ли ком­му­низм, заод­но открыв бес­смер­тие. В резуль­та­те мест­ное насе­ле­ние, ока­зав­шись в мире, где нет ни опас­но­стей, ни труд­но­стей, поряд­ком обал­де­ло и частич­но дематериализовалось.

— Слу­шай­те, кто вас довёл до тако­го без­об­ра­зия, что сквозь вас пред­ме­ты видать?

— Это всё ВМЦ — Выс­ший Моз­го­вой Центр. Сквер­ные заум­ные голо­ва­сти­ки. Они рас­счи­та­ли жизнь каж­до­го рюмя­ни­на по секун­дам. Когда нам спать, когда сме­ять­ся, какие видеть сны. А мы хотим рожать, нян­чить детей, петь, танцевать. <…>

— Чем же вам помочь-то, без­дет­ным рюмкам?

Тем, кому всё-таки тре­бу­ет­ся боль­ше подроб­но­стей насчёт при­клю­че­ний Тиш­ки­на на «пла­не­те без­дет­ных рюмок», сто­ит озна­ко­мить­ся с пер­во­ис­точ­ни­ком — пове­стью «При­ше­лец-73» Евге­ния Шать­ко. В 1974 году она по частям пуб­ли­ко­ва­лась в «Лите­ра­тур­ной газе­те», а сего­дня доступ­на в сети.

Писа­тель и сце­на­рист Евге­ний Шать­ко (1931–1984)

Инте­рес­но, что сво­их ино­пла­не­тян Шать­ко назы­ва­ет «голу­бы­ми». Види­мо, этот цвет у писа­те­ля ассо­ци­и­ро­вал­ся с «иде­аль­но­стью», кото­рой достиг­ли рюмяне, заод­но обза­ве­дясь болез­нен­но-ари­сто­кра­ти­че­ским сине­ва­тым свечением.

В 70‑е ещё не был так изве­стен жар­гон­ный вари­ант сло­ва «голу­бой» в зна­че­нии «пред­ста­ви­тель нетра­ди­ци­он­ной ори­ен­та­ции». В 1976 году вышел попу­ляр­ный мульт­фильм «Голу­бой щенок», и нико­му не пока­за­лось, что в нём есть какой-то скры­тый «взрос­лый» смысл.

Но уже в нача­ле 80‑х содер­жа­ние сло­ва суще­ствен­но рас­ши­ри­лось. Откры­лось широ­кое поле для новых трак­то­вок неко­то­рых ста­рых про­из­ве­де­ний, в том чис­ле «При­шель­ца-73». Сего­дня слож­но читать повесть, не думая о том, что Шать­ко, если и не имел ниче­го «тако­го» в виду, то, по край­ней мере уди­ви­тель­ным обра­зом преду­га­дал будущее.

Явле­ние Тиш­ки­на на пла­не­ту, где «дав­но цари­ла без­мя­теж­ная голу­бая жизнь» сего­дня так и тянет про­чи­тать как при­ше­ствие «про­сто­го совет­ско­го чело­ве­ка» в столь нелю­би­мую им «гей­ро­пу». Не в гости, конеч­но, а с целью наве­сти свои поряд­ки — чему там очень рады: здесь мы име­ем дело не столь­ко с фан­та­сти­кой, сколь­ко с фан­та­зи­ей. В диа­ло­ге с рюмян­кой, кото­рая умо­ля­ет Тищен­ко не пре­кра­щать касать­ся её, он пря­мо обе­ща­ет «разо­брать­ся с голу­бы­ми мужиками»:

«Эйлу­рия, остав­лен­ная Тиш­ки­ным, вдруг опять ста­ла про­зрач­ной и вол­ни­стой, буд­то чеш­ское стекло.

— Видишь, как мы сла­бы без тебя! — печаль­но про­зву­чал её таю­щий голос. — Когда твоя рука излу­ча­ет в меня силу Зем­ли, я живу, я есть.

— Хло­пот с вами, — про­го­во­рил Тиш­кин. — Как я руку тебе остав­лю? Мне без её само­му никак. Мне ещё с ваши­ми голу­бы­ми мужи­ка­ми надо разобраться».

Гло­ус-Тиш­кин (актёр Вла­ди­мир Носик) с гар­мош­кой и ино­пла­не­тяне Марзук (Все­во­лод Гав­ри­лов) и Лур (Бори­слав Брон­ду­ков) в филь­ме «Звёзд­ная коман­ди­ров­ка» (1982)

Тем вре­ме­нем на Зем­ле двое муж­чин-рюмян пыта­ют­ся вер­нуть обрат­но на Рюм «заблуд­ше­го» това­ри­ща по име­ни Гло­ус, кото­рый посе­лил­ся на Зем­ле вме­сто Тиш­ки­на и вку­ша­ет все радо­сти телес­ной жиз­ни, деля ложе с его женой Дарьей и играя по вече­рам на гармошке:

— Рабо­тать в поле, играть на чужой гар­мош­ке — до чего вы докатились!

— На нём чужой пиджак и сапоги!

— Пиджак и сапо­ги я отра­бо­тал! — гнев­но вос­клик­нул Гло­ус. — Кати­тесь к чёр­ту! Зав­тра я куп­лю себе новую кепку!

— И это гово­рит самый умный житель нашей пла­не­ты! Эле­мен­тар­ным напря­же­ни­ем моз­га вы може­те фор­ми­ро­вать мате­рию, созда­вать авто­ма­ти­че­ские заво­ды, син­те­ти­че­ские леса, инку­ба­то­ры веч­ной жиз­ни! Зачем вам кепка?

— Несчаст­ные вы, голу­бые, — ска­зал Гло­ус с глу­бо­кой жало­стью. — В этой кеп­ке я пой­ду с Дашей в кино!

Неиз­вест­но, насколь­ко широ­ко Быков пла­ни­ро­вал исполь­зо­вать «голу­бой» в цве­то­вом реше­нии филь­ма и диа­ло­гах. В вари­ан­те «При­шель­ца», доступ­ном в Сети, сло­во «голу­бой» зву­чит толь­ко один раз. Узнав, что на Рюме про­во­дят экс­пе­ри­мен­ты — несколь­ких «небла­го­на­дёж­ных» граж­дан садят в кол­бу, что­бы полу­чить в резуль­та­те одно­го бла­го­на­дёж­но­го, — меха­ни­за­тор возмущается:

«А у этих ребят, кото­рые мают­ся в тво­ей кол­бе, мама­ши име­ют­ся? Име­ют­ся у них мама­ши, голу­бые наши ста­руш­ки? Ста­руш­ки ждут сына из кол­бы домой?!»


«На площадь вступила колонна женщин в брюках»

В 1982 году на сту­дии Дов­жен­ко реши­ли вер­нуть­ся к замыс­лу Быко­ва. При­гла­си­ли новых актё­ров, режис­сёр Борис Ивчен­ко по сце­на­рию Евге­ния Шать­ко — авто­ра «При­шель­ца 73» — снял коме­дию «Звёзд­ная коман­ди­ров­ка». Бес­со­зна­тель­но воз­ник­ший в пове­сти вто­рой план здесь отсут­ству­ет — сло­во «голу­бой» вез­де стыд­ли­во заме­ни­ли ней­траль­ным «золо­той».

«Звёзд­ная коман­ди­ров­ка» (1982)

Чрез­мер­ная осто­рож­ность и эко­но­мия — вот, пожа­луй, при­чи­ны того, что по-сво­е­му оба­я­тель­ная кар­ти­на сего­дня забы­та. Впро­чем, бюд­жет — дело вто­рое, вопрос ведь в том, как рас­хо­до­вать средства.

У Быко­ва в видео с проб даже дешё­вые трю­ки рабо­та­ют заме­ча­тель­но. Пра­ви­тель Рюма по име­ни Лур — интел­ли­гент, раз­ди­ра­е­мый про­ти­во­ре­чи­я­ми. Он бук­валь­но раз­ры­ва­ет­ся на части, и Тиш­ки­ну при­хо­дит­ся свя­зы­вать его рем­нём. В «При­шель­це» 1979 года это выгля­дит столь же неле­по, сколь комич­но и ост­ро­ум­но. А в «Коман­ди­ров­ке» нари­со­ван­ное полу­про­зрач­ное НЛО наго­ня­ет тоску.

Мож­но же было, раз уж такое мало­бюд­жет­ное дело, под­ве­сить гор­шок к лес­ке, как в узбек­ской пере­стро­еч­ной фан­та­сти­ке «Абдул­ла­д­жан, или Посвя­ща­ет­ся Сти­ве­ну Спил­бер­гу» (1991) — обра­тить деше­виз­ну в твор­че­ский при­ём. Либо так — либо как у Джор­джа Лука­са. К чему полумеры?

Неопо­знан­ный лета­ю­щий гор­шок из филь­ма «Абдул­ла­д­жан, или Посвя­ща­ет­ся Сти­ве­ну Спил­бер­гу» (1991). Режис­сёр Зуль­фи­кар Мусаков

Ещё зачем-то, хотя до гор­ба­чёв­ской анти­ал­ко­голь­ной ком­па­нии оста­ва­лось два года, «запи­ка­ли» тему пьян­ства. Из гру­бо­ва­то­го и пью­ще­го, зато душев­но­го Тиш­ки­на, каким его играл Быков, в 1982 году сде­ла­ли чуда­ка в духе геро­ев Пье­ра Риша­ра. Он вро­де тоже пьёт, но как-то незна­чи­мо, а его глав­ный грех — увле­че­ние изоб­ре­та­тель­ством, в част­но­сти созда­ни­ем фейерверков.

Когда в пове­сти при­ше­лец под видом Тиш­ки­на при­хо­дит рабо­тать в кол­хоз, пред­се­да­тель стро­го инте­ре­су­ет­ся: «Дак рабо­тать дума­ешь или сыз­но­ва по зелё­но­му змию уда­рять?» А в экра­ни­за­ции вме­сто это­го: «На тру­до­вую вах­ту засту­пать дума­ешь или опять фей­ер­вер­ки запус­кать?» Ну куда это годится?

Дохо­дит до того, что при­ше­лец на радость жен­щи­нам и к огор­че­нию мужи­ков изоб­ре­та­ет что-то вро­де само­гон­но­го аппа­ра­та наобо­рот. Вли­ва­ешь в меха­низм алко­голь, а он его обра­ба­ты­ва­ет и выда­ёт куби­ки саха­ра, дрож­жи и дру­гие полез­ные без­ал­ко­голь­ные вещи. Груст­ные мужи­ки вяло гры­зут сахар, а при­ше­лец меч­та­ет, как бы создать маши­ну, в кото­рую мож­но поме­стить атом­ную бом­бу, что­бы она пере­де­ла­ла её в атом­ную электростанцию.

Гло­ус-Тиш­кин демон­стри­ру­ет кол­хоз­ни­кам маши­ну, пре­вра­ща­ю­щую само­гон в сахар и дрож­жи. «Звёзд­ная коман­ди­ров­ка» (1982)

Зато нетро­ну­той оста­лась тема феми­низ­ма — пере­не­се­на из пове­сти Шать­ко в сво­ём изна­чаль­ном дико­вин­ном вари­ан­те. По сюже­ту «При­шель­ца-73», к вла­сти на пла­не­те в резуль­та­те пере­во­ро­та при­хо­дят жен­щи­ны. Но идеи, кото­рые их вдох­нов­ля­ют, — это необык­но­вен­ная смесь мат­ри­ар­ха­та с тра­ди­ци­он­ны­ми семей­ны­ми цен­но­стя­ми и нер­ви­че­ской нимфоманией.

Пер­вое, что мы узна­ём о «рюм­ках», — они нуж­да­ют­ся в том, что­бы их тро­га­ли муж­чи­ны. Без каса­ний они, с их соб­ствен­ной точ­ки зре­ния, и не жен­щи­ны вовсе, а «быв­шие» — бес­те­лес­ные сущности.

«— Дай твою руку, Ефим, — попро­си­ла жен­щи­на и пода­ла свою узкую ладонь.
Тиш­кин взял в свою ладонь тон­кую про­хлад­ную руку. И вдруг про­сту­пи­ли пле­чо, грудь под зеле­но­ва­той накид­кой, линия бёдер, коле­ни… Блед­ное лицо мед­лен­но напол­ни­лось живым све­том, как вино­гра­ди­на солн­цем… Застру­и­лись мяг­кие воло­сы, залу­чи­лись и улыб­ну­лись рыжие глаза».

Но муж­чи­ны на Рюме тро­гать жен­щин не любят — те самые «голу­бые» рюмяне для это­го слиш­ком интел­лек­ту­аль­ны. После того как Тиш­кин «разо­брал­ся с голу­бы­ми», жен­щи­ны выхо­дят на ули­цы. Но про­сят не о равен­стве, а о телес­но­сти: про­ще гово­ря, тре­бу­ют, что­бы их трогали.

В каче­стве сим­во­ла сопро­тив­ле­ния они исполь­зу­ют фото­гра­фию жены Тиш­ки­на, Дарьи, кото­рая в пове­сти про­яв­ля­ет себя насто­я­щей вои­тель­ни­цей. Когда двое при­шель­цев попы­та­лись похи­тить с Зем­ли лже-Тиш­ки­на и отпра­вить его на Рюм, кре­стьян­ка про­гна­ла их, отлу­пив вилами.

«…в ком­на­ту вбе­жал Марзук с пере­ко­шен­ным чёр­но-синим лицом:

— Вы глянь­те, что тво­рят быв­шие жен­щи­ны! — выго­во­рил он зелё­ны­ми губами. <…>

…Пло­щадь гуде­ла от нестрой­ных лику­ю­щих кри­ков. Над узки­ми ули­ца­ми в небе реял порт­рет жен­щи­ны в косын­ке, соткан­ный из раз­но­цвет­ных теле­фон­ных проводов. <…>

Лур радост­но воскликнул:

— О звез­да моя вечерняя!

Марзук обо­рвал его;

— Какая звез­да! Это Даш­ка, кото­рая трах­ну­ла вас вилами.

— Я сохра­нил этот её жест в сво­ём серд­це, — ска­зал Лур с нежностью.

А на пло­щадь всту­пи­ла колон­на жен­щин в брюках.

— Это марш мате­рин­ства и мла­ден­че­ства, — ска­зал Марзук».

В «Звёзд­ной коман­ди­ров­ке» рюмян­ки вышли митин­го­вать в раз­но­цвет­ных хито­нах и косын­ках — види­мо, всё-таки сошлись на том, что жен­щи­ной в брю­ках во вто­рой поло­вине XX века нико­го не уди­вишь. При этом они скан­ди­ру­ют: «Вер­ни­те нам муж­чин! Мы хотим детей!»

Пра­ви­тель­ство в ужасе:

«Эти оди­чав­шие жен­щи­ны устро­ят нам демо­гра­фи­че­ский взрыв! Дети нас не про­стят, не пой­мут нас дети. Это враж­да поко­ле­ний, стрес­сы, навод­не­ния, зем­ле­тря­се­ния, революция!»

Взрыв не взрыв, но тема сек­са в вер­сии 1982 года, мож­но ска­зать, рас­кры­та. В нача­ле филь­ма мы ока­зы­ва­ем­ся на Рюме, где пра­ви­тель­ство в пол­ном соста­ве с помо­щью гигант­ско­го видео­экра­на под­гля­ды­ва­ет за пыш­но­гру­дой Дарьей, кото­рая кор­мит ребён­ка молоком.

От вида жен­ских пре­ле­стей, рюмяне пада­ют на коле­ни. Хан­жа Марзук сер­дит­ся и пре­ры­ва­ет эфир, раз­би­вая аппа­ра­ту­ру. Ино­пла­не­тяне ужа­са­ют­ся и над­рыв­но требуют:

«Вер­ни­те жен­щи­ну с грудью!»

Ни дать ни взять пер­вый совет­ский экс­пло­тей­шен. И это не пло­хо — но это явно не то, что мог бы снять Быков. Поми­мо раз­вле­ка­тель­ной паро­дий­но­сти и гал­лю­ци­но­ген­но­го абсур­да, взя­тых из пове­сти Шать­ко, Лео­нид Фёдо­ро­вич пла­ни­ро­вал озву­чить в «При­шель­це» несколь­ко серьёз­ных, вол­ну­ю­щих его про­блем. В част­но­сти — выска­зать­ся про­тив войны.

«Люди… Будь­те же людьми!»

Разу­ме­ет­ся, все наши рас­суж­де­ния насчёт того, каким мог быть «При­ше­лец», не более, чем домыс­лы. Пола­гать­ся мож­но раз­ве что на вос­по­ми­на­ния кол­лег режиссёра.

Сайт памя­ти цити­ру­ет писа­те­ля и сце­на­ри­ста Кон­стан­ти­на Куди­ев­ско­го. По его сло­вам, Быков не хотел сво­дить всё к тому, что иде­аль­ная бес­те­лес­ность — пло­хо, а неиде­аль­ная мате­ри­аль­ность — хоро­шо. Он пла­ни­ро­вал пере­пи­сать сце­на­рий, доба­вив кри­ти­че­ский анти­во­ен­ный финал:

«Лео­нид Фёдо­ро­вич настой­чи­во искал обоб­ща­ю­щую кон­цов­ку: та, что была в сце­на­рии, его не устра­и­ва­ла. Тогда же он подроб­но рас­ска­зы­вал о сцене, кото­рой в пер­вом вари­ан­те сце­на­рия ещё не было и кото­рая долж­на была стать клю­че­вой в нём: Ефим Тиш­кин, сель­ский меха­ни­за­тор, попав­ший на дру­гую пла­не­ту, спо­рит с её руко­во­ди­те­ля­ми-интел­лек­ту­а­ла­ми о путях раз­ви­тия циви­ли­за­ции. Тогда ему в каче­стве аргу­мен­та пока­зы­ва­ют кино­хро­ни­ку воен­ных пре­ступ­ле­ний, тво­ри­мых на Зем­ле людь­ми. Потря­сён­ный уви­ден­ным, Тиш­кин про­сит „отбить“ на Зем­лю теле­грам­му: „Зем­ля. Орга­ни­за­ция Объ­еди­нён­ных Наций. Всем пра­ви­тель­ствам. Все­му чело­ве­че­ству. Люди… Будь­те же людьми!“»

Подоб­ная сце­на в ито­ге появи­лась в «Звёзд­ной коман­ди­ров­ке», но там Тиш­кин реа­ги­ру­ет на воен­ную хро­ни­ку совсем не так, как хотел Быков. Вме­сто того что­бы теле­гра­фи­ро­вать поли­ти­кам и в ОНН, меха­ни­за­тор воз­му­ща­ет­ся: пере­дёр­ги­ва­е­те, мол, граж­дане ино­пла­не­тяне. А даль­ше выво­дит на экран свою кор­мя­щую жену и про­воз­гла­ша­ет: «Вот наше буду­щее! И мы его отстоим!»

В том, как это ска­за­но, чув­ству­ет­ся ком­со­моль­ский задор — гром­кие сло­ва, за кото­ры­ми ниче­го не сто­ит. Быков хотел в этом момен­те быть чест­нее со зри­те­лем. За это, навер­ное, его и любили.

Когда в год его смер­ти в Москве на выстав­ке «60 лет совет­ско­го кино» демон­стри­ро­ва­лась лета­ю­щая тарел­ка — деко­ра­ция к несня­то­му «При­шель­цу», — кто-то оста­вил в кни­ге отзы­вов сле­ду­ю­щую запись:

«Хочет­ся верить, что Лео­нид Быков не умер, а уле­тел на дру­гую пла­не­ту и… вернётся».

В этом тек­сте — не толь­ко любовь к арти­сту и кино­ре­жис­сё­ру, но и неиз­быв­ная, бес­со­зна­тель­ная надеж­да чело­ве­ка на жизнь после смер­ти и на вто­рое при­ше­ствие. Что ж, если на самом деле есть где-то кос­ми­че­ский рай и если встре­тит нас там одна­жды меха­ни­за­тор Тиш­кин — он же Маэст­ро из «В бой идут одни „ста­ри­ки“», — зна­чит, всё не так уж пло­хо. Но пока мы здесь, поста­ра­ем­ся не забы­вать при­сказ­ку-завет неуны­ва­ю­ще­го укра­ин­ско­го космонавта:

«Зем­ля это слож­но… Это очень слож­но. Но — пере­бьём­ся как-нибудь».


Читай­те так­же «„Изо рта клы­ки тор­чат, а он не страш­ный, хоро­ший“. Вой­на и мир Марии При­ма­чен­ко»

Поделиться