Наследие Морозовых: купеческий вклад в сокровищницу культуры

Моро­зов­ская дина­стия — хре­сто­ма­тий­ный при­мер начи­на­те­лей, сде­лав­ших себя и под­няв­ших­ся на вер­ши­ны с самых низов. Пер­вые пред­ста­ви­те­ли рода были кре­пост­ны­ми кре­стья­на­ми-ста­ро­об­ряд­ца­ми, но к ХХ веку их пря­мые потом­ки нажи­ли огром­ное состо­я­ние: жур­нал Forbes поста­вил Моро­зо­вых на пятое место по раз­ме­ру сово­куп­но­го капи­та­ла в 1914 году. Как и пола­га­ет­ся слив­кам обще­ства, чле­ны фами­лии про­сла­ви­лись филан­тро­пи­ей и меце­нат­ской под­держ­кой куль­тур­ных про­ек­тов сво­е­го времени.

На про­шлой неде­ле широ­ко отме­чал­ся юби­лей Сав­вы Тимо­фе­е­ви­ча Моро­зо­ва, наи­бо­лее извест­но­го из дея­те­лей древ­не­го купе­че­ско­го рода. Тор­же­ствен­ные меро­при­я­тия про­шли в под­мос­ков­ном Оре­хо­во-Зуе­ве: в горо­де был орга­ни­зо­ван Моро­зов­ский форум, куда при­гла­си­ли и ныне живу­щих пред­ста­ви­те­лей дина­стии.

В честь памят­ной даты VATNIKSTAN рас­ска­зы­ва­ет о неоце­ни­мом вкла­де Моро­зо­вых в куль­ту­ру доре­во­лю­ци­он­ной Рос­сии и о том, в каком виде купе­че­ское насле­дие дошло до нас.

Семья куп­цов Моро­зо­вых в усадь­бе Один­цо­во-Архан­гель­ское. 1900‑е. Источ­ник: russiaphoto.ru

Музей керамики

Алек­сей Вику­ло­вич Моро­зов про­сла­вил­ся как кол­лек­ци­о­нер и круп­ный меце­нат, чьим име­нем была назва­на пер­вая обще­до­ступ­ная боль­ни­ца для детей в Москве. Он актив­но соби­рал фар­фо­ро­вые шедев­ры и ико­но­пис­ные экс­клю­зи­вы. До наших дней сохра­ни­лись в первую оче­редь при­над­ле­жав­шие куп­цу про­из­ве­де­ния из фар­фо­ра — на про­тя­же­нии несколь­ких веков они счи­та­лись пред­ме­том осо­бой роскоши.

Алек­сей Моро­зов целе­на­прав­лен­но кол­лек­ци­о­ни­ро­вал пред­ме­ты имен­но оте­че­ствен­но­го фар­фо­ра, состав­ляв­шие осо­бый пред­мет люб­ви пред­при­ни­ма­те­ля. Нуж­ды в день­гах бога­тей­ший купец, конеч­но же, не испы­ты­вал. Алек­сей лег­ко мог себе поз­во­лить заку­пать для лич­ных нужд огром­ные пар­тии деко­ра­тив­ной кера­ми­ки, изна­чаль­но пред­на­зна­чен­ной для про­да­жи за гра­ни­цу. Он и сам ездил в Евро­пу с целью при­об­ре­сти образ­цы рус­ско­го фар­фо­ро­во­го ремес­ла, кото­рые когда-то были выве­зе­ны из Рос­сии. Алек­сей Моро­зов так­же ску­пал и про­из­ве­де­ния от неболь­ших семей­ных заво­дов, где масте­ри­ли фигур­ки для даре­ния, а не для продажи.

Его кол­лек­ция ста­ла под­лин­ной «энцик­ло­пе­ди­ей оте­че­ствен­но­го фар­фо­ро­во­го про­из­вод­ства». В ней насчи­ты­ва­лось 2459 отдель­ных пред­ме­тов: пред­при­ни­ма­тель собрал прак­ти­че­ски всё, что когда-либо дела­ли из фар­фо­ра в нашей стране. Важ­но и то, что Алек­сей был не про­сто кол­лек­ци­о­не­ром, но так­же иссле­до­ва­те­лем. Бога­тей­шее част­ное собра­ние фар­фо­ро­вых изде­лий было пол­но­стью клас­си­фи­ци­ро­ва­но и атри­бу­ти­ро­ва­но им самим.

Кол­лек­цию Моро­зо­ва, кото­рую тот соби­рал с 1894 года, после Октябрь­ской рево­лю­ции наци­о­на­ли­зи­ро­ва­ли. На её осно­ве совет­ской вла­стью был сфор­ми­ро­ван Музей фар­фо­ра, рас­по­ла­гав­ший­ся в быв­шем особ­ня­ке Алек­сея в Вве­ден­ском пере­ул­ке (ныне Под­со­сен­ский пере­улок). Сам преж­ний вла­де­лец кол­лек­ции был назна­чен смот­ри­те­лем экс­по­на­тов. В этой долж­но­сти быв­ший пред­при­ни­ма­тель оста­вал­ся до реор­га­ни­за­ции музея в 1929 году.

Фар­фо­ро­вая фигур­ная ком­по­зи­ция из кол­лек­ции Алек­сея Морозова

В ито­ге кол­лек­ция сме­ни­ла адрес и ока­за­лась в усадь­бе Кус­ко­во. Там был вновь создан Музей кера­ми­ки, кото­рый рабо­та­ет и по сей день. В насто­я­щее вре­мя в чис­ле его экс­по­на­тов пред­став­ле­ны мно­гие пред­ме­ты, не вхо­див­шие в собра­ние Алек­сея Моро­зо­ва, одна­ко его кол­лек­ция слу­жит стерж­нем фон­да музея. В 2019 года в музее-усадь­бе Кус­ко­во про­шла выстав­ка «Собра­ние А. В. Моро­зо­ва: фар­фор, кера­ми­ка, стек­ло».


Коллекция картин стоимостью пять миллиардов долларов

Иван Абра­мо­вич Моро­зов был успеш­ным твер­ским фаб­ри­кан­том и меце­на­том. Ему уда­лось уве­ли­чить втрое капи­тал, достав­ший­ся в наслед­ство от отца. Одна­ко дело­вая жизнь не была един­ствен­ным пред­ме­том забот для пред­ста­ви­те­ля зна­ме­ни­той фами­лии. В нача­ле 1900 года Иван пере­брал­ся из Тве­ри в Моск­ву и начал актив­но инте­ре­со­вать­ся искус­ством. В нала­жи­ва­нии свя­зей с миром мос­ков­ской боге­мы ему актив­но помо­га­ет род­ной брат Миха­ил, кото­рый дав­но жил в Пер­во­пре­столь­ной и с 1890‑х годов регу­ляр­но при­ни­мал у себя дома масти­тых худож­ни­ков: Вру­бе­ля, Серо­ва, Коро­ви­на и других.

Извест­но, что пер­вое тво­ре­ние рус­ско­го живо­пис­ца Иван поку­па­ет в 1901 году — на тот момент его инте­ре­со­ва­ли пре­иму­ще­ствен­но пей­за­жи. Одна­ко вско­ре выяс­ни­лось, что фаб­ри­кан­та мало при­вле­ка­ет кол­лек­ци­о­ни­ро­ва­ние оте­че­ствен­но­го искус­ства. В 1903 году Моро­зов поку­па­ет первую рабо­ту запад­но­ев­ро­пей­ско­го худож­ни­ка — полот­но Аль­фре­да Сислея «Мороз в Лувесьенне».

Впо­след­ствии твер­ской меце­нат при­об­ре­тал по боль­шей части рабо­ты кисти запад­ных масте­ров. При этом он так­же сотруд­ни­чал и с оте­че­ствен­ны­ми мэт­ра­ми живо­пи­си, ску­пая кар­ти­ны Вру­бе­ля, порт­ре­ты Серо­ва, пей­за­жи Левитана.

Порт­рет Ива­на Абра­мо­ви­ча Моро­зо­ва на фоне кар­ти­ны Анри Мати­са «Фрук­ты и брон­за». Вален­тин Серов. 1910 год

Иван ездит в Париж два раза в год. Там он ску­па­ет шедев­ры импрес­си­о­ни­стов, пост­им­прес­си­о­ни­стов и аван­гар­ди­стов. До Пер­вой миро­вой вой­ны Иван Моро­зов успел при­об­ре­сти око­ло 250 поло­тен запад­но­ев­ро­пей­ской живо­пи­си, кото­рые обо­шлись ему при­мер­но по 300 руб­лей за шту­ку. Рабо­ты Поля Сезан­на, Вин­сен­та ван Гога, Пье­ра Рену­а­ра и дру­гих ока­за­лись в мос­ков­ском особ­ня­ке на Пре­чи­стен­ке, где жил фаб­ри­кант и коллекционер.

Эти худож­ни­ки ещё не были при­зна­ны миро­вым сооб­ще­ством. Мно­гие из них про­зя­ба­ли в нище­те. Оста­вать­ся на пла­ву евро­пей­ским нова­то­рам помо­га­ли день­ги рус­ско­го бога­ча, кото­рый ску­пал их рабо­ты десят­ка­ми: твер­ской меце­нат обла­дал тон­ким чутьём отно­си­тель­но новых вея­ний в мире живописи.

Пер­вая миро­вая вой­на нару­ши­ла обыч­ный поря­док свет­ской жиз­ни пред­при­ни­ма­те­ля: худож­ни­ки пере­ста­ли быть акту­аль­ны, в отли­чие от фрон­то­вых забот. Твер­ские пред­при­я­тия Моро­зо­ва ста­ли при­но­сить ещё боль­ше при­бы­ли: фаб­ри­ки исправ­но постав­ля­ли сук­но для импе­ра­тор­ской армии.

Кро­ме того, вой­на закры­ла для рус­ских Париж, ока­зав­ший­ся под угро­зой немец­ко­го наступ­ле­ния. Иван Моро­зов был вынуж­ден пере­клю­чить­ся на поиск живо­пис­цев и новых сти­лей внут­ри Рос­сии. В 1915 году он поку­па­ет рабо­ты мало­из­вест­но­го на тот момент аван­гар­ди­ста Мар­ка Шага­ла. Аван­гард как худо­же­ствен­ное направ­ле­ние тогда ещё не снис­кал пол­но­цен­но­го при­зна­ния в рус­ском обще­стве, оста­ва­ясь ско­рее «пощё­чи­ной обще­ствен­но­му вкусу».

Вско­ре после Октябрь­ской рево­лю­ции пред­при­ни­ма­тель с семьёй был вынуж­ден эми­гри­ро­вать во Фран­цию. Вся его кол­лек­ция была наци­о­на­ли­зи­ро­ва­на. Совет­ская власть откры­ла в мос­ков­ском особ­ня­ке Ива­на Моро­зо­ва Вто­рой музей новой запад­ной живо­пи­си. В Пер­вом музее содер­жа­лась кол­лек­ция близ­ко­го дру­га фаб­ри­кан­та, мос­ков­ско­го куп­ца Щукина.

В 1923 году экс­по­зи­ции этих музеев объ­еди­ни­ли. В 1928 году в особ­няк Щуки­на по иро­нии судь­бы пере­ехал Музей фар­фо­ра. А в 1948 году кол­лек­ции двух куп­цов совер­шен­но слу­чай­ным обра­зом раз­де­ли­ли, пере­дав их в фон­ды Эрми­та­жа и Пуш­кин­ско­го музея.

В насто­я­щее вре­мя бла­го­да­ря увле­че­нию Ива­на Моро­зо­ва мы можем позна­ко­мить­ся с про­из­ве­де­ни­я­ми все­мир­но при­знан­ных гени­ев, не выез­жая из стра­ны. Экс­пер­ты оце­ни­ва­ют акту­аль­ную сто­и­мость кар­тин моро­зов­ской кол­лек­ции в пять мил­ли­ар­дов дол­ла­ров.


Музей кустарных изделий

Сер­гей Тимо­фе­е­вич Моро­зов рано ото­шёл от «дела». Стра­дая от нерв­ной болез­ни, он пред­по­чёл пере­дать руко­вод­ство семей­ной ману­фак­ту­рой в руки уме­лых управ­лен­цев, а само­му полу­чать дивиденды.

В Рос­сий­ской импе­рии в 1880‑х годах в моду вхо­дит инте­рес к народ­но­му кустар­но­му искус­ству. В 1882 году в Москве про­шла Все­рос­сий­ская худо­же­ствен­но-про­мыш­лен­ная выстав­ка, где были пред­став­ле­ны акту­аль­ные про­из­ве­де­ния рус­ских «лев­шей».

Сер­гей Тимо­фе­е­вич Морозов

Имен­но бла­го­да­ря выстав­ке бога­тый пред­ста­ви­тель рода Моро­зо­вых нахо­дит для себя новое увле­че­ние. Сер­гей Тимо­фе­е­вич выку­пил зем­лю в цен­тре Моск­вы, постро­ил новое зда­ние в неорус­ском сти­ле и осно­вал в нём музей, все­це­ло посвя­щён­ный оте­че­ствен­но­му кустар­но­му искусству.

Моро­зов желал помочь актив­но­му раз­ви­тию народ­но­го ремес­ла в Рос­сии. Поми­мо экс­по­зи­ции Музея про­мыс­лов, он постро­ил сто­ляр­но-рез­ные и отде­лоч­ные мастер­ские, создал тор­го­вый отдел для закуп­ки и реа­ли­за­ции изде­лий без уча­стия посред­ни­ков. Актив­ная рабо­та про­во­ди­лась с куста­ря­ми из Бого­род­ско­го уез­да, где сохра­ня­лась уни­каль­ная тех­ни­ка резь­бы по дереву.

Изде­лия моро­зов­ской мастер­ской экс­по­ни­ро­ва­лись на все­мир­ных выстав­ках в Лье­же (1905) и Милане (1906), на ярмар­ках Лейп­ци­га. Они проч­но заво­е­ва­ли загра­нич­ные рын­ки: кли­ен­та­ми Мос­ков­ско­го музея кустар­ных изде­лий ста­ли не толь­ко рос­си­яне, но и жите­ли Англии, Швей­ца­рии, Австрии, Гол­лан­дии, Дании, Фран­ции, Бель­гии, США. Осо­бен­но высо­ко жите­ли Запад­ной Евро­пы и Аме­ри­ки цени­ли порт­си­га­ры из карель­ской берёзы.

Бого­род­ская резь­ба на совет­ской открытке

Музей стал при­но­сить неви­дан­ный доход. Толь­ко за 1903 год раз­лич­ной про­дук­ции было экс­пор­ти­ро­ва­но на 60 709 руб­лей, что состав­ля­ло при­мер­но 40 зар­плат цар­ско­го мини­стра. Изде­лия ста­ли настоль­ко попу­ляр­ны, что их даже нача­ли подделывать.

По одной из вер­сий, один из извест­ней­ших сим­во­лов Рос­сии появил­ся имен­но бла­го­да­ря ста­ра­ни­ям Моро­зо­ва. Пер­вая мат­рёш­ка, воз­мож­но, появи­лась из кук­лы, кото­рую худож­ник Сер­гей Малю­тин нашёл в Музее кустар­ных изделий.

Сер­гей Моро­зов актив­но сотруд­ни­чал с таки­ми цен­тра­ми раз­ви­тия «рус­ско­го сти­ля», как Абрам­це­во, Талаш­ки­но, Куд­ри­но. В Сер­ги­е­вом Поса­де были созда­ны дочер­ние мастер­ские музея. К нача­лу 1910‑х годов Моро­зов стал при­знан­ным лиде­ром в рабо­те по сохра­не­нию и раз­ви­тию худо­же­ствен­ных про­мыс­лов во всех губер­ни­ях страны.

В совет­ское вре­мя музей наци­о­на­ли­зи­ро­ва­ли, одна­ко его дея­тель­ность по сохра­не­нию ремес­лен­но­го насле­дия стра­ны не была пре­кра­ще­на. При музее воз­ник­ли экс­пе­ри­мен­таль­ные мастер­ские, а в 1931 году на их базе появил­ся Науч­но-экс­пе­ри­мен­таль­ный кустар­ный инсти­тут. В 1932 году он был реор­га­ни­зо­ван в Науч­но-иссле­до­ва­тель­ский инсти­тут худо­же­ствен­ной про­мыш­лен­но­сти. В 1930‑е годы при актив­ном уча­стии музея и инсти­ту­та воз­рож­да­лись и раз­ви­ва­лись ломо­но­сов­ская и тоболь­ская резь­ба по кости, горо­дец­кие рос­пи­си по дере­ву, резь­ба по бере­сте в Вели­ком Устю­ге, вят­ское кру­же­во, ростов­ская финифть, палех­ская и хох­лом­ская роспись.

Орга­ни­за­ция про­дол­жа­ла рабо­тать в тече­ние все­го совет­ско­го пери­о­да, одна­ко в сере­дине 90‑х годов при­шла в упа­док. В 1999 году Музей народ­но­го искус­ства име­ни Сер­гея Моро­зо­ва вошёл в состав Все­рос­сий­ско­го музея деко­ра­тив­но­го искус­ства. Кустар­ная кол­лек­ция в насто­я­щее вре­мя в пол­ном соста­ве хра­нит­ся там.


Московский Художественный театр

Юби­ляр Сав­ва Моро­зов проч­но впи­сал своё имя в исто­рию теат­раль­но­го искус­ства. В 1901 году Мос­ков­ский Худо­же­ствен­но-обще­до­ступ­ный театр начал испы­ты­вать труд­но­сти в финан­си­ро­ва­нии. Труп­пой было при­ня­то реше­ние орга­ни­зо­вать финан­со­вую дея­тель­ность в пае­вой форме.

Сав­ва Моро­зов выку­пил боль­шую часть паёв теат­раль­но­го обще­ства. Он сра­зу же при­нял на себя функ­ции по управ­ле­нию финан­са­ми. В общей слож­но­сти Сав­ва Моро­зов пожерт­во­вал теат­ру око­ло полу­мил­ли­о­на руб­лей, что, по под­счё­там совре­мен­ных экс­пер­тов, соста­ви­ло почти поло­ви­ну состо­я­ния предпринимателя.

Сав­ва Моро­зов на фоне строй­ки МТХ. 1902 год

Купец актив­но вклю­чил­ся в рабо­ту. В 1902 году он выку­пил ста­рый домо­вый театр в Камер­гер­ском пере­ул­ке и за свои день­ги орга­ни­зо­вал рекон­струк­цию. Архи­тек­тур­ный про­ект для неё раз­ра­бо­тал извест­ный архи­тек­тор Фёдор Шех­тель. Сде­лал он это абсо­лют­но бес­плат­но, посчи­тав, что не в пра­ве брать день­ги с обще­до­ступ­но­го театра.

Про­ект вышел гран­ди­оз­ным: зри­тель­ный зал был рас­счи­тан на 1100 мест, гри­мёр­ки обо­ру­до­ва­ли пись­мен­ным сто­лом и мяг­ки­ми кушет­ка­ми для отды­ха, а кули­сы с чай­кой ста­ли гор­до­стью и визит­ной кар­точ­кой труппы.

Основ­ная сце­на теат­ра после рекон­струк­ции. 1903 год

Сав­ва Моро­зов умер при невы­яс­нен­ных обсто­я­тель­ствах во Фран­ции в 1905 году. Одна­ко театр, бла­го­да­ря его ста­ра­ни­ям, выжил, про­сла­вив­шись поста­нов­ка­ми пьес Анто­на Чехо­ва и Мак­си­ма Горького.

В совет­ское вре­мя «храм искус­ства» сме­нил назва­ние: отныне он стал изве­стен как Мос­ков­ский худо­же­ствен­ный ака­де­ми­че­ский театр име­ни Мак­си­ма Горь­ко­го. Даже в годы Боль­шо­го тер­ро­ра труп­па поз­во­ля­ла себе ста­вить пье­сы опаль­но­го Миха­и­ла Бул­га­ко­ва — это оста­ва­лось допу­сти­мой воль­но­стью и изюминкой.

Источ­ник: pastvu.com

В 1987 году театр раз­де­лил­ся: коли­че­ство задей­ство­ван­ных актё­ров и режис­сё­ров было так вели­ко, что фак­ти­че­ски сфор­ми­ро­ва­лись две авто­ном­ные труп­пы. Так появи­лись два новых худо­же­ствен­ных объ­еди­не­ния: МХАТ име­ни Чехо­ва под руко­вод­ством Оле­га Ефре­мо­ва и МХАТ име­ни Горь­ко­го под управ­ле­ни­ем Татья­ны Дорониной.

В наши дни в зда­нии, кото­рое финан­си­ро­вал Сав­ва Моро­зов, рас­по­ла­га­ет­ся пер­вый из них, одна­ко под иным назва­ни­ем: Мос­ков­ский худо­же­ствен­ный театр име­ни Чехо­ва, без сло­ва «ака­де­ми­че­ский». В теат­ре пом­нят имя моро­зов­ско­го бла­го­де­те­ля: порт­рет Сав­вы висит в фойе зда­ния на Камер­гер­ском пере­ул­ке. В том же фойе сто­ит один-един­ствен­ный бюст, тоже посвя­щён­ный меце­на­ту — спа­си­те­лю театра.

МХТ в 2010‑е годы

Читай­те так­же «Вален­тин Серов. Семей­ные порт­ре­ты ста­рой Рос­сии»

Поделиться