Чеченская кампания — это первая «телевизионная» война: от вхождения колонн в республику в декабре 1994 года до заключения мира в Хасавюрте в августе 1996-го. По сути, это первый опыт ежедневного телеосвещения боевых действий в России — у советского ТВ его не было. С началом военного конфликта ни один канал не агитировал за президента и федеральные войска. В репортажах было гораздо больше сочувствия к российской армии, нежели пропаганды, а потери и ужасы происходящего не замалчивались.
VATNIKSTAN представляет подборку материалов, отражающих разнообразие мнений о первой чеченской войне в российском медиапространстве 90‑х.
Госканал без пропаганды
Уникальный для России случай: РТР (ныне «Россия‑1»), государственный канал, созданный по указу президента и для него, не выступал за армию РФ. И более того, никого за это не увольняли.
Выпуск «Вестей» 22 апреля 1995 года является наглядным примером новостной повестки канала тех лет. Первый сюжет — о храме в Грозном, где служат, несмотря на обстрелы, накануне Пасхи, а молитвы прерываются пулями, чьими — неясно. Затем выступает правозащитник Сергей Ковалёв, который обвиняет армию в использовании запрещённых вооружений в селе Самашки.
В конце передачи показывают, как коммунисты справляют день рождения Ленина. Зюганов, уже лидер левой оппозиции, рассказывает о силе идей Ильича. Далее транслируют митинг у памятника Марксу, где о президенте Ельцине говорят: «Был коммунистом — стал капиталистом и ворюгой!», а пламенный Анпилов записывает всех в ряды «Трудовой России». Какая-то бабушка просто истошно орёт «Ура!», будто она оказалась в мае 1945 года в Берлине.
Невзоровский «Ад»
11 января 1995 года в эфир выходит фильм Александра Невзорова «Ад» о новогоднем штурме Грозного, где показаны солдаты и командиры как они есть. Все бойцы здесь — герои, рвутся на фронт и готовы отдать жизнь в любой момент, как их предки в 1941 году. Невзоров показал недовольство провалами начальства и отвратительным снабжением: в начале офицер с нецензурной руганью рассказывает о проколах Минобороны, гибели срочников и борьбе с противником. «Давить их надо, но по уму», — отрезает командир.
Несмотря на пафос прославления армии журналистом, в кадре мелькают раненые и пленные, звучат трёхэтажный мат и крепкие выражения о начальстве, а обычный солдат хочет поехать домой к любимой. Далее идёт включение из штаба генерала Рохлина. Командующий группировкой РФ признаёт, что у Дудаева полно оружия западного производства, что «бандиты с танками» — это уже армия. Власть тогда рассказывала, что это бандформирования, именовать повстанцев армией запрещалось. Но называть войну войной хотя бы дозволялось.
«Это одна сторона. Вторая в том, что у них наёмная армия», — заключает Рохлин. А российские солдаты не сдаются, и духу в 18-летних призывниках не меньше, чем у чеченцев.
Репортажи под пулями
НТВ в 1994‑м существует лишь год, команда только собрана и вещает пять часов в день. Если канал и любят, то скорее за голливудское кино и эротику поздним вечером. Новостная служба НТВ в первую чеченскую показывает американские стандарты освещения войны: с поля боя, в прямом эфире, с первых часов и по обе стороны фронта, как CNN работал во время операции в Ираке 1991 года. Эти решения сделали канал лидером новостного эфира. На планёрках конкурентов от журналистов требовали, чтоб репортажи были «как у НТВ».
В выпуске программы «Итоги» в день начала войны — вечер 11 декабря 1994 года — показали сначала действия федеральных сил, а после — что неслыханно — интервью на улицах Грозного, из сердца мятежа. Снимают построение Дудаевым войск, чеченцы на камеру говорят, что будут стоять за свою свободу и клянутся на Коране умереть. Репортёр констатирует: у Чечни нет выбора, кроме как бороться с Россией. После же ингушский президент Аушев заявляет с экрана, что чеченцы и ингуши братья и все будут готовы мстить русским за удары по домам. Эти слова транслирует по всему СНГ канал с офисом в Москве.
Журналисты рассказывают о том, что российская армия настолько развалена, что солдаты плохо знают пароли и недавно задержали директора ФСБ как подозрительного. Также показали митинг либералов, где Егор Гайдар в центре Москвы обвиняет Ельцина в диктатуре. В качестве сторонника власти разве что выступает Жириновский. Владимир Вольфович говорит, что раз Россия не контролирует Чечню, то как же, мол, без войны.
Ключевыми стали репортажи группы НТВ, которая попала в Грозный во время новогоднего штурма в 1995 году. Один из сюжетов начинается с того, что мусульмане-чеченцы героически борются, потому что не пили в Новый год, в отличие от российских солдат. После же идёт расследование о потерях федеральных войск. Телеканал самовольно заявляет, что это от 15 до 30 погибших в день и сотни раненых, а главу Минобороны обвиняют в замалчивании потерь.
Ведущий передачи Евгений Киселёв озвучивает данные государственного социологического института ФОМ: народ России против войны. И в конце репортёр говорит, что Минобороны скоро потеряет министра, ведь он во всём виноват.
Дудаев о русском империализме
В 1995 году журналисты ОРТ взяли интервью из подполья у лидера мятежной Ичкерии Джохара Дудаева. Прямо и жёстко он обличает русизм — имперскую сущность русского народа, по его словам. «Этот страшный недуг можно вылечить тягчайшими испытаниями», — подытоживает он. Дудаев обвиняет русских в неверии, безнравственности, безыдейности, но загадочно не даёт совета по выходу из кризиса. Косвенно понятно, что для этого нужно отказаться от имперской политики и шовинизма к малым народам.
Генерал вспоминает свою советскую военную карьеру, депортацию чеченского народа, развал Союза. После Дудаев переходит на Ельцина и Грачёва, обвиняя их в бандитизме и жестокости.
Президент Ичкерии заявил тогда, что Россия уже сломала зубы об Афган, но теперь дружит с Европой, чтоб потом и её «шлёпнуть». Его прогнозы зловеще точны: «В Крыму ещё будет бойня. Украина ещё схлестнётся с Россией».
Война глазами иностранца
Наш список отечественных материалов можно дополнить работой британского журналиста и политолога Анатоля Ливена. О книге «Чечня. Трагедия российской мощи. Первая чеченская война» до сих много споров: может ли взгляд со стороны раскрыть причины и следствия двух войн в республике?
Ливен был очевидцем исторических событий: автор в описываемое время находился в Чечне. Его взгляд не за и не против — он сосредотачивается не столько на фактах, сколько мотивах. Зачем Ельцин решился на войну, почему Дудаев стал сепаратистом? Обоих лидеров Ливен аттестует нелицеприятно: Дудаева как недодиктатора, а Ельцина скорее как слугу западного капитализма.
При любой встрече с чеченцами, которая длилась больше нескольких минут, журналиста непременно приглашали за стол или хотя бы наливали чай или кофе. У Дудаева же ему ни разу не предложили даже стакан воды, что идёт вразрез с традициями кавказцев. «Недокаддафи» — так Ливен зло обзывает чеченского лидера. По мнению автора, это не вайнахский воин-абрек, не имам Шамиль, а обычных советский военный, почуявший власть и день.
Ливен считал Дудаева случайным генералом, которого бы быстро смели свои же, так как не очень хотели воевать с Россией. На смену Дуки — так его звали чеченцы — пришёл бы адекватный собеседник, с которым можно было бы заключить соглашение. Но сам Ельцин вторжением мобилизовал массовое сопротивление чеченцев. Первая чеченская кампания в такой интерпретации оказывается историей о трагических последствиях бескомпромиссных решений.
Читайте также «Антивоенные акции постсоветской России: от Александра Бренера до Дарьи Серенко».
