Форпост в красном галстуке: как «Пионерская правда» воспитывала юных ленинцев

100 лет назад, 6 мар­та 1925 года, вышел пер­вый номер газе­ты «Пио­нер­ская правда».

Цели перед новым изда­ни­ем поста­ви­ли серьёз­ные: «вос­пи­тать детей рабо­чих и кре­стьян в ком­му­ни­сти­че­ском духе, выко­вы­вая из них бор­цов и работ­ни­ков по стро­и­тель­ству Совет­ско­го госу­дар­ства; раз­вить в детях стрем­ле­ние к зна­нию и учить эти зна­ния при­ла­гать на деле в инте­ре­сах тру­дя­щих­ся; идти все­гда и во всём в ногу с ленин­ским ком­со­мо­лом и под его руко­вод­ством вос­пи­ты­вать из пио­не­ров большевиков-ленинцев».

Пере­до­ви­ца пер­во­го номе­ра под­чёр­ки­ва­ла пре­ем­ствен­ность поко­ле­ний: юных чита­те­лей при­вет­ство­ва­ли пар­тий­ные дея­те­ли, а на рисун­ке пио­нер, сим­во­ли­зи­ру­ю­щий газе­ту, бежал за глав­ным редак­то­ром взрос­лой «Прав­ды» Нико­ла­ем Буха­ри­ным. «Валяй­те, дого­няй­те!» — кри­чал Буха­рин, и спу­стя год выяс­ни­лось, что не зря: тираж дет­ской газе­ты вырос более чем вдвое и состав­лял 50 тысяч экзем­пля­ров — все­го в десять раз мень­ше, чем у глав­ной газе­ты стра­ны. К нача­лу 1930‑х годов он при­бли­жал­ся уже к 300 тыся­чам экземпляров.

Пер­вым редак­то­ром «Пио­нер­ской прав­ды» стал Миха­ил Стре­мя­ков, уже заре­ко­мен­до­вав­ший себя на посту редак­то­ра жур­на­ла «Бара­бан». В раз­ные годы с газе­той сотруд­ни­ча­ли Вла­ди­мир Мая­ков­ский, Мак­сим Горь­кий, Арка­дий Гай­дар, Саму­ил Мар­шак и дру­гие извест­ные писатели.

С года­ми «Пио­нер­ская прав­да» набра­ла силу, пол­но­стью вклю­чи­лась в поли­ти­че­ские про­цес­сы стра­ны и ста­ла фор­по­стом пио­не­рии — вплоть до рас­па­да СССР. Для ребят она все­гда была хоро­шим дру­гом и муд­рым наставником.

Газе­та суще­ству­ет и сего­дня, хотя её зна­че­ние для совет­ских пио­не­ров было неиз­ме­ри­мо выше.

Сде­ла­ли под­бор­ку инте­рес­ных заме­ток в пер­вые годы выхо­да газе­ты. Из них мож­но узнать, как вли­я­ла на детей анти­ре­ли­ги­оз­ная про­па­ган­да, как пио­не­ры учи­лись и отды­ха­ли, в чём заклю­ча­лась их роль в семье и обще­стве и как одна­жды в газе­те опуб­ли­ко­ва­ли рекла­му пива и папи­рос, но это боль­ше не повторилось.

Похороните как Ленина (6 марта 1925 года)

Замет­ка о Ната­лии Галай­чу­ко­вой вышла в пилот­ном номе­ре газе­ты. Две­на­дца­ти­лет­няя девоч­ка перед смер­тью про­си­ла похо­ро­нить её «как Лени­на» — без про­ве­де­ния цер­ков­ных риту­а­лов. Слож­но ска­зать, насколь­ко инфор­ма­ция соот­вет­ство­ва­ла дей­стви­тель­но­сти, ведь в замет­ке есть даже топо­ни­ми­че­ские неточ­но­сти. Но для анти­ре­ли­ги­оз­ной про­па­ган­ды это не име­ло зна­че­ния, она ста­ви­ла перед собой дру­гие цели. При­мер, когда юный граж­да­нин Совет­ской стра­ны даже на гра­ни жиз­ни и смер­ти не изме­ня­ет пио­нер­ским иде­а­лам и отка­зы­ва­ет­ся от пере­жит­ков, хоро­шо впи­сы­вал­ся в общую идео­ло­ги­че­скую политику.

Сюжет ока­зал­ся чрез­вы­чай­но вос­тре­бо­ван в даль­ней­шем. В 1932 году поэт Эду­ард Баг­риц­кий напи­сал поэ­му «Смерть пио­нер­ки», в кото­рой уми­ра­ю­щая от скар­ла­ти­ны Валя отка­за­лась надеть натель­ный кре­стик, при­не­сён­ный матерью:

Тихо поды­ма­ет­ся,
Призрачно-легка,
Над боль­нич­ной койкой
Дет­ская рука.

«Я все­гда готова!» —
Слы­шит­ся окрест.
На пле­тё­ный коврик
Упа­да­ет крест.

И потом бессильная
Валит­ся рука
В пух­лые подушки,
В мякоть тюфяка.

По сви­де­тель­ствам авто­ра, у глав­ной геро­и­ни было два про­то­ти­па, и это одно­знач­но под­твер­жда­ло успе­хи анти­ре­ли­ги­оз­ной про­па­ган­ды сре­ди пио­не­ров. Поэ­му Баг­риц­ко­го неиз­мен­но вклю­ча­ли в школь­ные учеб­ни­ки вплоть до рас­па­да СССР, она зву­ча­ла в совет­ских филь­мах и пес­нях. А нача­лось всё с малень­кой замет­ки в «Пио­нер­ской правде».

Для того, чтобы твоя заметка пошла (21 июня 1925 года)

С пер­вых дней «Пио­нер­ская прав­да» обза­ве­лась широ­кой сетью пико­ров и дет­ко­ров — пио­нер­ских и дет­ских кор­ре­спон­ден­тов по всей стране. Юные авто­ры при­сы­ла­ли замет­ки о буд­нях и празд­ни­ках, про­бле­мах в шко­ле и семье, спо­ри­ли и иска­ли реше­ния. Орга­ни­за­то­ра­ми дет­ской рабо­ты высту­па­ли школь­ные фор­по­сты, они же руко­во­ди­ли изда­ни­ем стен­га­зов — стен­ных газет. Низ­шее зве­но дет­ской печа­ти тес­но сопри­ка­са­лось с «Пио­нер­ской прав­дой» — юные кор­ре­спон­ден­ты отта­чи­ва­ли навы­ки в стен­га­зе и потом отправ­ля­ли замет­ки в свою глав­ную газету.

Редак­ция дер­жа­ла руку на пуль­се, посто­ян­но под­ска­зы­ва­ла, какие темы брать для осве­ще­ния, и объ­яс­ня­ла кор­ре­спон­ден­там, поче­му ино­гда не берёт их мате­ри­а­лы. Пуб­ли­ка­ция в кар­тин­ках «Для того, что­бы твоя замет­ка пошла» была наце­ле­на на фор­ми­ро­ва­ние у ребят жур­на­лист­ских навы­ков. Редак­цию не инте­ре­со­ва­ли замет­ки дли­ной в кило­метр, сооб­ще­ния о мел­ких фак­тах, при­ду­ман­ные циф­ры и неряш­ли­вые и ано­ним­ные мате­ри­а­лы. Сего­дняш­ние юные жур­на­ли­сты тоже могут с успе­хом поль­зо­вать­ся эти­ми сове­та­ми — они акту­аль­ны в любое время.

Нужны ли отметки (5 марта 1926 года)

Ни совре­мен­ные школь­ни­ки, ни их роди­те­ли, бабуш­ки и дедуш­ки даже поду­мать не могут, что пра­во учи­те­ля на выстав­ле­ние школь­ных оце­нок — вопрос дис­кус­си­он­ный. А в 1920‑е годы тема орга­ни­за­ции учеб­но­го про­цес­са зани­ма­ла отдель­ное место на стра­ни­цах газе­ты. Пико­ры сво­бод­но обсуж­да­ли, как защи­тить школь­ни­ков от пере­гру­зок обще­ствен­ной рабо­той в ущерб уро­кам, сто­ит ли уда­лять уче­ни­ков из клас­са за недис­ци­пли­ни­ро­ван­ность, мож­но ли обой­тись без домаш­них зада­ний и пра­виль­но ли учи­те­ля оце­ни­ва­ют знания.

Тему «Нуж­ны ли в шко­лах отмет­ки» обсуж­да­ли на про­тя­же­нии несколь­ких выпус­ков газе­ты. Одни воз­му­ща­лись тем, что учи­те­ля ста­вят оцен­ки мол­ча и нет воз­мож­но­сти их оспо­рить, в том чис­ле кол­лек­тив­но; дру­гие писа­ли, что глав­ное — стре­мить­ся полу­чить зна­ния, а отмет­ки — дело второстепенное.

В замет­ке от 5 мар­та 1926 года кор­ре­спон­дент сооб­щал, что в его шко­ле уче­ни­ки выстав­ля­ют оцен­ки друг дру­гу и согла­со­вы­ва­ют их с пре­по­да­ва­те­лем. Вряд ли ини­ци­а­ти­ва при­жи­лась надол­го, но уро­вень пио­нер­ско­го сво­бо­до­мыс­лия в шко­лах 1920‑х годов поражает.

Обучаю свою мать (17 мая 1925 года)

Поми­мо школь­ных дел пио­не­ры высту­па­ли «про­вод­ни­ка­ми ново­го быта» в семье. В их обя­зан­но­сти вхо­ди­ли обу­че­ние роди­те­лей гра­мот­но­сти, про­па­ган­да новой идео­ло­гии и вовле­че­ние чле­нов семьи в обще­ствен­ную жизнь. Юный пио­нер читал негра­мот­ным роди­те­лям кни­ги и газе­ты, учил писать и счи­тать, объ­яс­нял, что пио­нер­ские меро­при­я­тия важ­нее похо­дов в цер­ковь, сни­мал в доме ико­ны и вешал вме­сто них порт­ре­ты вождей, тащил мате­рей и отцов на роди­тель­ские собра­ния и в пио­нер­ские клу­бы, аги­ти­ро­вал участ­во­вать в выбо­рах сове­тов. Счи­та­лось, что чем гра­мот­нее и куль­тур­нее будет семья, тем лег­че будет стро­ить в стране соци­а­лизм. Обя­зан­но­стей для пио­не­ров по хозяй­ству при этом никто не отме­нял, наобо­рот, такая помощь долж­на была осво­бо­дить роди­те­лей для уча­стия в обще­ствен­ных мероприятиях.

Пио­не­ры регу­ляр­но отчи­ты­ва­лись в газе­те, как у них полу­ча­ет­ся «выво­дить семью из тем­но­ты», и если они писа­ли, что «связь с роди­те­ля­ми креп­нет», то это озна­ча­ло, что мать с отцом нача­ли ува­жать пио­нер­ские инте­ре­сы, не сопро­тив­ля­лись ини­ци­а­ти­вам детей и не поро­ли их боль­ше за аги­та­цию. Замет­ка «Обу­чаю свою мать» — одна из сотен на эту тему.

На квартиры прогульщиков (28 мая 1929 года)

Когда вос­пи­та­ние роди­те­лей немно­го поте­ря­ло акту­аль­ность, пио­не­ры пере­клю­чи­лись на дру­гие сфе­ры. В нача­ле 1929 года в рам­ках соци­а­ли­сти­че­ско­го сорев­но­ва­ния мно­гие заво­ды и фаб­ри­ки состя­за­лись в повы­ше­нии про­из­во­ди­тель­но­сти тру­да, сни­же­нии себе­сто­и­мо­сти про­дук­ции и тру­до­вой дис­ци­плине. К это­му «хозяй­ствен­но­му похо­ду» при­со­еди­ни­лись и пио­не­ры. Они кон­тро­ли­ро­ва­ли мно­гие про­из­вод­ствен­ные про­цес­сы и высту­па­ли про­тив бра­ко­ван­ной про­дук­ции и хозяй­ствен­ных рас­трат. Кро­ме того, школь­ни­ки счи­та­ли сво­им дол­гом читать рабо­чим лек­ции о вре­де, при­чи­нён­ном опоз­да­ни­я­ми, про­гу­ла­ми и пьян­ством, выпус­ка­ли на заво­дах стен­га­зе­ты, где с юно­ше­ским задо­ром клей­ми­ли нару­ши­те­лей тру­до­вой дис­ци­пли­ны, и кри­ти­ко­ва­ли в «Пио­нер­ской прав­де» тех дирек­то­ров пред­при­я­тий, кото­рые не пони­ма­ли важ­но­сти тако­го кон­тро­ля. Пио­нер­ские рей­ды по сан­ча­стям, где отлё­жи­ва­лись про­гуль­щи­ки и симу­лян­ты, ста­ли нор­мой. К наи­бо­лее злост­ным нару­ши­те­лям при­хо­ди­ли домой и ста­ви­ли вопрос на ком­со­моль­ской ячейке.

Школь­ные отря­ды, при­креп­лён­ные ко всем заво­дам, сорев­но­ва­лись друг с дру­гом в луч­шей помо­щи про­из­вод­ству. Вклю­чи­ли соц­со­рев­но­ва­ние и в шко­лах: по при­ме­ру отцов пио­не­ры дава­ли обе­ща­ние изжи­вать неуспе­ва­е­мость и второгодничество.

Замет­ка «На квар­ти­ры про­гуль­щи­ков» — типич­ный при­мер отчё­та «бой­цов хозяй­ствен­ных похо­дов» о сво­ей работе.

Модное пугало (29 февраля 1928 года)

В 1928 году газе­та взя­лась иско­ре­нять мещан­ство. Юным чита­те­лям она объясняла:

«Меща­нин тот, у кого нет глу­бо­ко­го созна­ния, что он рабо­та­ет или гото­вит­ся к рабо­те для стро­и­тель­ства соци­а­лиз­ма, кто дума­ет толь­ко о себе, толь­ко о сво­ем хозяй­стве, толь­ко о сво­ей семье».

К меща­нам были отне­се­ны и те школь­ни­цы, кото­рые, стре­мясь быть похо­жи­ми по мане­рам и внеш­но­сти «на жен­щин из бур­жу­аз­ных клас­сов», под­кра­ши­ва­ют­ся, румя­нят­ся и носят укра­ше­ния. Сот­ни пико­ров по всей стране сооб­ща­ли в газе­ту, что в клас­се есть девоч­ки, нико­гда не участ­ву­ю­щие в школь­ных меро­при­я­ти­ях и инте­ре­су­ю­щи­е­ся толь­ко лич­ной жиз­нью. Как пра­ви­ло, они пуд­ри­ли носы, кра­си­ли лаком и крас­ным каран­да­шом ног­ти, носи­ли огром­ные серь­ги и запи­сы­ва­ли в аль­бо­мы ерун­до­вые стиш­ки. Воз­му­щён­ные кор­ре­спон­ден­ты утвер­жда­ли, что из них вырас­тут новые «ста­ро­свет­ские поме­щи­цы» и при­зы­ва­ли «пре­кра­тить это безобразие».

Кари­ка­ту­ра «Мод­ное пуга­ло» иллю­стри­ро­ва­ла, как выгля­дят барыш­ни, с кото­ры­ми пио­не­рам не по пути. Бан­ты, каб­лу­ки, чул­ки в сеточ­ку, укра­ше­ния и мани­кюр — пол­ный набор.

Печать — наше оружие (5 мая 1925 года)

Так же как и все осталь­ные пио­нер­ские дела, чте­ние книг было регла­мен­ти­ро­ва­но. Газе­та вела посто­ян­ную руб­ри­ку «Что читать» и при­зы­ва­ла пио­не­ров допол­ни­тель­но сове­то­вать­ся по это­му вопро­су с учи­те­ля­ми и вожа­ты­ми. Пар­тий­ная лите­ра­ту­ра и идео­ло­ги­че­ски выве­рен­ные худо­же­ствен­ные про­из­ве­де­ния были в при­о­ри­те­те. Майн Рид, Конан Дойл и подоб­ные им писа­те­ли — под запретом.

Не читать «пло­хие» кни­ги было мало. Тре­бо­ва­лось сле­дить, кто в отря­дах вме­сто реко­мен­до­ван­ной лите­ра­ту­ры чита­ет рас­ска­зы о Шер­ло­ке Холм­се и Нате Пин­кер­тоне, а потом высме­и­вать их в газе­те. Кари­ка­ту­ры на пио­не­ров, всю ночь с крас­ны­ми гла­за­ми и взъеро­шен­ны­ми воло­са­ми чита­ю­щи­ми какую-нибудь дре­бе­день про ков­бо­ев, появ­ля­лись в «Пио­нер­ской прав­де» регу­ляр­но. Доста­ва­лось и писа­те­лям: к при­ме­ру, Фени­мо­ра Купе­ра пико­ры кри­ти­ко­ва­ли за то, что герои его про­из­ве­де­ний «пока­за­ны толь­ко с поло­жи­тель­ны­ми каче­ства­ми, чего в жиз­ни не встре­ча­ет­ся» и сове­то­ва­ли школь­ни­кам читать совет­ских авто­ров, пишу­щих правду.

На кари­ка­ту­ре, опуб­ли­ко­ван­ной 5 мая 1925 года, изоб­ра­же­но, как долж­ны отно­сить­ся пико­ры к тем, кто чита­ет Чар­скую и рас­ска­зы про Ника Кар­те­ра. Имен­но так они и поступали.

Новая игра «Борьба с сусликами» (25 июня 1927 года)

Пио­нер­ский досуг был чёт­ко орга­ни­зо­ван, а кол­лек­тив­ные игры явля­лись частью идео­ло­ги­че­ско­го вос­пи­та­ния. Юным лени­цам не раз­ре­ша­лось играть в кар­ты и орлян­ку, для них при­ду­мы­ва­ли новые раз­вле­че­ния, отра­жа­ю­щие дей­стви­тель­ность. Пио­не­ры 1920‑х годов игра­ли в «крас­ных дья­во­лят», где нуж­но было про­брать­ся в штаб «мах­нов­цев» и най­ти спря­тан­ные доку­мен­ты, осво­бож­да­ли рево­лю­ци­о­не­ров из кре­по­сти, рас­кры­ва­ли пла­ны фаши­стов и лови­ли само­гон­щи­ков. Тема­ти­ка посто­ян­но адап­ти­ро­ва­лась к поли­ти­че­ской повест­ке, и жизнь ста­но­ви­лась игрой, а игра — жизнью.

В 1927 году газе­та пред­ло­жи­ла игру «Борь­ба с сус­ли­ка­ми». Выбран­ная тема­ти­ка, есте­ствен­но, была не слу­чай­ной. Стра­на боро­лась с наше­стви­ем гры­зу­нов, и пио­не­ры в этой борь­бе актив­но участ­во­ва­ли. Они наравне со взрос­лы­ми выхо­ди­ли на поля, зали­ва­ли нор­ки сус­ли­ков водой или напол­ня­ли их шари­ка­ми из пак­ли, про­пи­тан­ны­ми серо­угле­ро­дом. Осо­бо отли­чив­ши­е­ся полу­ча­ли пре­мию за работу.

В новой игре учли и мас­штаб бед­ствия (боль­шин­ство игро­ков пред­став­ля­ли гры­зу­нов), и спо­со­бы борь­бы с вре­ди­те­ля­ми, а цель — пой­мать всех сус­ли­ков — точ­но соот­но­си­лась с сель­ско­хо­зяй­ствен­ной поли­ти­кой и в любом слу­чае была бы достиг­ну­та: по усло­ви­ям игры все пой­ман­ные сус­ли­ки со вре­ме­нем пре­вра­ща­лись в истребителей.

Советуем после обеда лежать спокойно (11 июня 1927 года)

Лет­ние кани­ку­лы школь­ни­ки про­во­ди­ли в лаге­рях. Там про­дол­жа­лась идео­ло­ги­че­ская рабо­та. Во-пер­вых, пио­не­ры под лозун­гом «смыч­ка горо­да и дерев­ни» помо­га­ли кре­стья­нам в сель­ском хозяй­стве и разъ­яс­ня­ли, как выра­щи­вать уро­жай по пра­ви­лам агро­но­мии и обра­ба­ты­вать зем­лю с помо­щью не плу­гов, а машин. Во-вто­рых, они уде­ля­ли боль­шое вни­ма­ние «неор­га­ни­зо­ван­ным» ребя­там (не пио­не­рам) из дере­вень, при­вле­ка­ли их к обще­ствен­ной рабо­те и разъ­яс­ня­ли зада­чи пио­нер­ско­го дви­же­ния. В‑третьих, они орга­ни­зо­вы­ва­ли избы-читаль­ни и обще­ствен­ные чит­ки с про­па­ган­дист­ски­ми целями.

Вожа­тые, в свою оче­редь, зани­ма­лись идео­ло­ги­че­ским вос­пи­та­ни­ем пио­не­ров и учи­ли их жить в усло­ви­ях лаге­ря. Ребя­та долж­ны были уметь раз­би­вать палат­ки, раз­жи­гать кост­ры, гото­вить еду, стро­ить пло­ты и лод­ки, масте­рить обувь.

А ещё пола­га­лось укреп­лять своё здо­ро­вье, зани­мать­ся физ­куль­ту­рой и соблю­дать режим дня, неотъ­ем­ле­мой частью кото­ро­го был после­обе­ден­ный сон. Дети во все вре­ме­на спать днём не люби­ли, и пото­му вопрос, кото­рый они зада­ли на стра­ни­цах газе­ты, вполне поня­тен. Редак­ция в ответ посо­ве­то­ва­ла «лежать спо­кой­но» и, по всей види­мо­сти, достиг­ла сво­их целей в укреп­ле­нии здо­ро­вья пио­не­ров. После воз­вра­ще­ния из лаге­рей мно­гие из них отчи­та­лись, что при­ба­ви­ли в весе от 5 до 9 фун­тов (в сред­нем 2–4 кг).

Нигде, кроме как в Моссельпроме (22 января 1926 года)

Ком­мер­че­ской рекла­мы в газе­те не было, за исклю­че­ни­ем несколь­ких номе­ров на рубе­же 1925–1926 годов. Так, в декаб­ре 1925 года ГУМ рекла­ми­ро­вал при­над­леж­но­сти для физ­куль­ту­ры, спор­та и игр, в янва­ре 1926 года трест Мос­сред­пром про­да­вал на стра­ни­цах газе­ты подъ­ём­ные кра­ны, лиф­ты и газо­вые пли­ты. А 22 янва­ря 1926 года зна­ме­ни­тый Мос­сель­пром пред­ла­гал юным пио­не­рам кон­фе­ты, кол­ба­су, пиво и папи­ро­сы под сти­хо­твор­ным лозун­гом Вла­ди­ми­ра Маяковского.

Объ­яс­нить пуб­ли­ка­цию тако­го объ­яв­ле­ния в «Пио­нер­ской прав­де» слож­но. Под­ра­зу­ме­ва­ет­ся, что номер, посвя­щён­ный годов­щине со дня смер­ти Лени­на, долж­ны были тща­тель­но вычи­ты­вать цен­зо­ры Мос­губ­ли­та (Мос­ков­ско­го губерн­ско­го управ­ле­ния по делам лите­ра­ту­ры и изда­тельств), и вряд ли они допу­сти­ли бы рекла­му пива и папи­рос, про­тив упо­треб­ле­ния кото­рых пио­не­ра­ми газе­та реши­тель­но высту­па­ла с пер­вых дней выхо­да. Насколь­ко слу­чай­ной была пуб­ли­ка­ция и понёс ли кто-либо ответ­ствен­ность за неё, мы не зна­ем. Воз­мож­но, объ­яв­ле­ние нахо­ди­лось в связ­ке со сти­хо­твор­ной рекла­мой мос­сель­про­мов­ских сла­до­стей, опуб­ли­ко­ван­ной в газе­те в кон­це нояб­ря 1925 года. Тогда какой-то юный гра­фо­ман писал:

«Нигде не сыщешь луч­ше в мире, чем Мос­сель­про­ма шоколад».

Но рекла­му пива и папи­рос в газе­те не раз­ме­ща­ли ни до, ни после 22 янва­ря 1926 года. Рас­ска­зы­ва­ли о новых кни­гах, зазы­ва­ли в кино, при­зы­ва­ли под­пи­сы­вать­ся на «Пио­нер­скую прав­ду». Мос­сель­про­мов­ская рекла­ма оста­лась мимо­лёт­ной «гри­ма­сой нэпа» в газе­те для юных пио­не­ров, тем она и примечательна.

Читай­те также:

— Свин­цо­вая каша для совет­ско­го пио­не­ра: как дет­ская юмо­ри­сти­че­ская газе­та пре­вра­ти­лась в сбор­ник доно­сов;

— «Не посы­лай­те меня за вод­кой и не устра­и­вай­те ёлок»: борь­ба с Рож­де­ством в дет­ской прес­се СССР 1920‑х — нача­ла 1930‑х годов.