Первая мировая война началась для всех стран одновременно, но кончилась в разные моменты времени. России, пережившей две революции за время боевых действий, пришлось подписывать мирный договор, находясь в состоянии почти полной разрухи. Рассказываем, как торговаться и заниматься геополитикой, не имея за спиной ничего.
Первый этап переговоров: 22–28 декабря 1917 года
Ситуация зимой 1917 года в странах-делегатах была нестабильной. В России не ещё не было устойчивой власти, да и обществом завладели пораженческие настроения. Германия жаждала перебросить значительную часть войск с восточного фронта на западный и улучшить положение в тылу, как и её союзница Австро-Венгрия. С такими желаниями страны выдвинулись на переговоры.
Австрийская и немецкая делегации прибыли в Брест-Литовск к 20 декабря. На открывшемся 22 декабря заседании глава советской делегации, революционер и дипломат Адольф Иоффе обозначил желание положить в основу будущего мирного договора «шесть основных директив, уже приведённых в печати». Речь идёт об общих принципах «Декрета о мире»:
1. Не допускаются никакие насильственные присоединения захваченных во время войны территорий; войска, оккупирующие эти территории, выводятся в кратчайший срок.
2. Восстанавливается полная политическая самостоятельность народов, которые были этой самостоятельности лишены в ходе войны.
3. Национальным группам, не имевшим политической самостоятельности до войны, гарантируется возможность свободно решить вопрос о принадлежности к какому-либо государству или о своей государственной самостоятельности путём свободного референдума.
4. Обеспечивается культурно-национальная и, при наличии ряда условий, административная автономия национальных меньшинств.
5. Производится отказ от контрибуций.
6. Решение колониальных вопросов проводится на основе тех же принципов.
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2021/07/brestskij-mir-1.jpg)
Несмотря на согласие представителей стран Четверного союза с данными принципами, в переговоры путём телеграммы вмешался генерал Людендорф, потребовав от представителя Германии Кюльмана «обеспечить наши планы относительно Курляндии и Литвы и сохранить за нами возможность присоединения оборонительной полосы от Польши…».
Данное требование стало камнем преткновения для немецкой и советской делегаций. Немецкое требование звучало следующим образом: немцы не могут очистить территории Польши, Курляндии и Литвы до окончания войны, так как на их территориях располагаются заводы и мастерские, производящие вооружение для немецкой армии, которые достались им от Российской Империи из-за оккупации.
Протокол Чернина, министра иностранных дел Австро-Венгрии, предлагал следующее решение:
«1. Пока общий мир не будет заключён, мы не можем очистить оккупированную нами область, так как там организованы наши мастерские, работающие па вооружение (заводы, пути сообщения, обработанные поля и т. д.).
2. По заключении мира плебисцит Польши, Курляндии и Литвы должен решить судьбу этих народов; система голосования подлежит дальнейшему обсуждению; она должна обеспечить русским уверенность, что голосование происходит без давления извне».
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2021/07/friedrich_miess_-_portretul_lui_ottokar_von_czernin.jpg)
Данное решение не устроило ни одну из сторон: советская сторона противится «неясной формулировки свободы голосования», немецкая, в частности Гиденбург, начальник генерального штаба Германии, и его заместитель Людендорф — не допускала мысли о том, чтобы покинуть территории Польши, Литвы и Курляндии.
В таком положении Оттокар заявляет, что готов поддерживать немцев до конца, однако если они приведут к неудаче, то Австро-Венгрия заключит сепаратный мир с Россией, так как Австро-Венгрия хочет только мира.
Накануне отъезда из Брест-Литовска дипломаты договариваются о создании комиссии, чьей задачей станет детальная разработка проекта очищения оккупированных областей и проведения плебисцита. Также было решено возобновить переговоры 5 января 1918 года.
Первый этап переговоров оставил стороны в неудовлетворении. Германия надеялась отстоять свои жёсткие позиции и закрепить за собой оккупированные территории. Австро-Венгрия рассчитывала на скорейшую ликвидацию противоречий между РСФСР и Германией и на заключение мира.
Второй этап: 9 января — 10 февраля 1918 года
Ещё до начала переговоров, 2 января 1918 года, советское правительство направило телеграммы председателям делегаций стран Четверного союза с предложением перенести мирные переговоры в нейтральный Стокгольм, однако предложение было отклонено немецким канцлером. Чернин так комментирует данную идею большевиков:
«Перенесение конференции в Стокгольм было бы для нас концом всего, потому что оно лишило бы нас возможности держать большевиков всего мира вдалеке от неё. В таком случае стало бы неизбежно именно то, чему мы с самого начала и изо всех сил стараемся воспрепятствовать: поводья оказались бы вырванными из наших рук и верховодство делами перешло бы к этим элементам».
Открывая конференцию, Кюльман, статс-секретарь по иностранным делам Германскии заявил, что поскольку в течение перерыва в мирных переговорах ни от одной из основных участниц войны не поступило заявления о присоединении к ним, то делегации стран Четверного союза отказываются от своего ранее выраженного намерения присоединиться к советской формуле мира «без аннексий и контрибуций», а сами дальнейшие переговоры следует рассматривать как сепаратные.
Чернин также высказался против перенесения переговоров в Стокгольм, но выразил готовность «подписать мирный договор в нейтральном городе, который надлежит ещё определить».
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2021/07/800px-richard_von_kuhlmann_cph3b32192-e1626874633170.jpg)
На следующее заседание была приглашена и делегация Украинской Центральной рады: её председатель Голубович огласил декларацию о том, что власть Совнаркома не распространяется на Украину, и что страна намерена самостоятельно вести мирные переговоры. Кюльман обратился к Троцкому с вопросом, следует ли считать эту делегацию частью русской делегации или же она представляет самостоятельное государство. Советскому представителю не оставалось ничего, недоумевая, ответить утвердительно.
По сообщениям Макса Гофмана, германского генерала и дипломата, немцы с радостью приняли делегацию, так как «представилась возможность использовать их в игре против петербургской делегации».
В свою очередь, Чернин был не так радушен по отношению к украинцам, так как полагал, что они будут предъявлять требования, касающиеся политических прав их единомышленников, живущих в Буковине и Восточной Галиции. Кроме того, изначально он не делит делегацию советов и украинской рады. Он называет представителей новообразованной страны «соотечественниками» Троцкого, руководителя делегации советов. Он начинает раздельно рассматривать их только после немцев. И вести переговоры с ними как с отдельными субъектами, что привело к известному «хлебному миру». Авторство этого названия Чернин приписывает себе.
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2021/07/1024px-brest-litovsk-feb-9-1918b.jpg)
Министр Австро-Венгрии видел в этом мире шаг к миру всеобщему. Он пишет, что «русский мир может стать ступенью лестницы, ведущей к общему миру».
Чернин также характеризует своих былых оппонентов. Про Троцкого он пишет, что тот «несомненно интересный, ловкий человек и очень опасный противник». Чтобы настроить положительно Троцкого, Чернин идёт на ловкий шаг. Он предлагает совнаркому содействие в деле доставки его личной библиотеки из Вены.
18 января 1918 года на заседании политической комиссии генерал Гофман предъявил конкретные условия Центральных держав — они представляли собой карту бывшей Российской империи, на которой под военным контролем Германии и Австро-Венгрии оставались Польша, Литва, часть Белоруссии и Украины, Эстонии и Латвии, Моонзундские острова и Рижский залив. Вечером того же дня советская делегация попросила о новом десятидневном перерыве в работе конференции для ознакомления правительства с германо-австрийскими требованиями.
Причинами смены риторики за столом переговоров в феврале 1918 года стали ослабление позиций Троцкого ввиду подписания мирного договора между Центральными державами и Украиной, а также распространение большевистской пропаганды среди немецкой армии, известия о чём стали поводом для выдвижения немецким правительством ультиматума.
Вечером 9 февраля Кюльман предъявил советской делегации категорическое требование немедленно подписать мир на германских условиях, сформулированных следующим образом:
«Россия принимает к сведению следующие территориальные изменения, вступающие в силу вместе с ратификацией этого мирного договора: области между границами Германии и Австро-Венгрии и линией, которая проходит <…> впредь не будут подлежать территориальному верховенству России. Из факта их принадлежности к бывшей Российской империи для них не будут вытекать никакие обязательства по отношению к России. Будущая судьба этих областей будет решаться в согласии с данными народами, а именно на основании тех соглашений, которые заключат с ними Германия и Австро-Венгрия».
Мир с Украиной же стал новостью для Людендорфа. Он пишет:
«Между тем выяснилось, что Троцкий говорит не от имени всей России».
Тут мы видим снова отношение генералитета Германии к Украине, как к части России. Мирное соглашение было более важным для Австро-Венгрии, чем для Германии, так как страна находилась на волоске от голода. Германия же, по мнению Людендорфа, могла использовать Украину для антибольшевистского плацдарма, ну а во вторую очередь уже как поставщика хлеба.
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2021/07/800px-erich_ludendorff.jpg)
Стоит остановиться на реакции представителей Германии и Австро-Венгрии на провал второго этапа переговоров. Наибольшее разочарование выражает Оттокар Чернин:
«Так закончился этот период, который мы считали важным, но который в действительности не имел большого значения, потому что последствия его были лишь кратковременны. Волны войны захлестнули Брестский мир и разрушили его, точно постройку из песка, которую море заливает, выходя из берегов».
Разочарование министра нетрудно понять, его целью как представителя на мирных переговорах было заключение мирного договора для Австро-Венгрии, чего, впрочем, не произошло.
Возобновление военных действий было радостно принято немецкой стороной. Тон здесь задавал Гофман:
«Мы заключили с русскими перемирие с намерением при помощи последующих переговоров прийти к заключению мира. Раз дело до мира не дошло, то, значит, цель перемирия не осуществилась; таким образом, перемирие автоматически кончается, и должны возобновиться враждебные действия. По-моему, декларация Троцкого была не чем иным, как прекращением перемирия».
С ним были согласны и Людендорф, и кронпринц Вильгельм.
Третий этап переговоров: 1–3 марта 1918 года
Собравшиеся в марте 1918 года в Брест-Литовске делегации по выражению Гофмана были «деятели второго сорта», так как главные лица дипломатии Центральных держав в это время находились на переговорах с Румынией в Бухаресте.
Глава немецкой делегации Розенберг предложил в первом заседании обсуждать отдельные пункты мирного договора, проект которого он привёз с собой. Сокольников ответил на это предложение просьбой сначала прочесть ему весь проект целиком. По прочтении он объявил, что отказывается от обсуждения отдельных пунктов, и что русские готовы подписать прочитанный текст договора.
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2021/07/brestskij-mir-2.jpg)
Единственным основанием для такого поступка являлось намерение ещё более подчеркнуть вынужденность «насильственного мира». Итоговый Брест-Литовский договор состоял из 14 статей, включал в себя пять приложений (первым из которых была карта новой границы РСФСР с областями, оккупированными Германской империей) и прибавления ко второму и третьему приложениям. Кроме того, советская сторона подписала два заключительных протокола и четыре дополнительных соглашения с каждой из Центральных держав.
По мнению Людендорфа, общество и солдаты чувствовали себя обманутыми, так как победитель не может правильно обойтись с проигравшим.
Генерал был не доволен теми условиями, в которых Россия оказалась после подписания мирного договора. Он надеялся, что большевики будут низвергнуты, и Украина станет катализатором возвращения империи. Он заявляет, что на самом деле условия могли бы быть хуже для России, и ничего смертельного, что могло бы унизить страну, в договоре нет. Это он пишет не случайно. Он писал эти мемуары после Великой войны, и генерал озирается на Версальский мирный договор.
Кронпринц Вильгельм пишет:
«… мы заключили сепаратный мир с революционной Россией — но что за мир!».
Стоит заметить, что в своих воспоминаниях наследник императорской короны Германии к одной из важнейших причин поражения причисляет гражданскую апатию к войне в тылу.
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2021/07/william2c_german_crown_prince.jpg__35667.jpeg)
И заключение мира способствует усугублению этой проблемы. Он вспоминает:
«… господину Иоффе было разрешено <…> въехать в Берлин для того, чтобы здесь в Германии раздавать направо и налево во благо революции своё золото».
С другой же стороны Германия повела себя жёстко, «по-диктаторски диктуя свою волю», когда 3 марта 1918 года заключила такой, на первый взгляд, выгодный договор. В достигнутом соглашении первый сын императора Германии Вильгельма II не видел окончательного решения проблемы. «Опять-таки повсюду та же картина неисправимой половинчатости», — подытожил свои рассуждения несостоявшийся император Германии.
Читайте также «Первая мировая война в живописи».