Коммунарка: термидор большевистской революции

На 24‑м кило­мет­ре Калуж­ско­го шос­се, в Новой Москве, рас­по­ла­га­ет­ся печаль­но извест­ный рас­стрель­ный поли­гон «Ком­му­нар­ка». В насто­я­щее вре­мя он нахо­дит­ся в юрис­дик­ции Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви. В 2007 году на его тер­ри­то­рии был освя­щён храм Свя­тых Ново­му­че­ни­ков и Испо­вед­ни­ков рос­сий­ских. И лишь спу­стя 27 лет после рас­па­да СССР, в 2018 году, на поли­гоне была уста­нов­ле­на Сте­на Памя­ти жертв репрес­сий. Совсем недав­но Музе­ем исто­рии ГУЛА­Га в Ком­му­нар­ке был открыт инфор­ма­ци­он­ный центр. Здесь предо­став­ле­ны в откры­том досту­пе вос­ста­нов­лен­ные дан­ные 6609 чело­век, рас­стре­лян­ных на полигоне.

Конеч­но, «Ком­му­нар­ка» была дале­ко не един­ствен­ным спе­ц­объ­ек­том подоб­но­го назна­че­ния в рас­по­ря­же­нии НКВД. Одна­ко у него осо­бая, горь­ко-иро­нич­ная судь­ба. На поли­гоне под каток репрес­сий попа­да­ли не толь­ко про­стые граж­дане, но так­же мно­гие вид­ные дея­те­ли пар­тии и гос­бе­зо­пас­но­сти. VATNIKSTAN даёт крат­кий очерк исто­рии спе­ц­объ­ек­та, крас­но­ре­чи­во под­твер­див­ше­го зна­ме­ни­тые сло­ва Пье­ра Вер­ньо (1753–1793):

«Рево­лю­ция, как бог Сатурн, пожи­ра­ет сво­их детей».

Ген­рих Яго­да — пер­вое лицо совет­ских спец­служб, сна­ча­ла как гла­ва ОГПУ, а вслед­ствие рефор­мы 1934 года уже и как нар­ком внут­рен­них дел СССР, был одним из ини­ци­а­то­ров мас­штаб­но­го тер­ро­ра в 1930‑е годы. Тогда же нар­ком при­нял реше­ние начать стро­и­тель­ство лич­ной дачи, назвав её, как и сосед­нее хозяй­ство ОГПУ, «Ком­му­нар­ка».

Пер­вое вре­мя дача про­дол­жа­ла суще­ство­вать в каче­стве заго­род­ной рези­ден­ции Яго­ды. Быть может, так про­дол­жа­лось бы и даль­ше, если бы в роко­вом 1937 году нар­ко­ма не аре­сто­ва­ли, обви­нив в орга­ни­за­ции троц­кист­ско-фашист­ско­го заго­во­ра в НКВД.

Его пре­ем­ник в долж­но­сти гла­вы комис­са­ри­а­та Нико­лай Ежов пере­дал дачу, как бы ска­за­ли сего­дня, «на баланс» воз­глав­ля­е­мо­го им ведом­ства. Так, 2 сен­тяб­ря 1937 года «Ком­му­нар­ка» одним росчер­ком пера пре­вра­ти­лась из госу­дар­ствен­ной дачи в рас­стрель­ный поли­гон: мощ­но­стей спе­ц­объ­ек­та в Буто­во совет­ско­му Сатур­ну уже не хватало.

«Ком­му­нар­ка» же сра­зу заня­ла осо­бое место в систе­ме репрес­сий. На ней при­во­ди­лись в испол­не­ние при­го­во­ры воен­ной кол­ле­гии Вер­хов­но­го Суда СССР — то есть обви­ни­тель­ные заклю­че­ния, выне­сен­ные по осо­бо важ­ным делам либо осо­бо зна­чи­мым людям.

В 1938 году на поли­гоне были рас­стре­ля­ны мно­гие выс­шие дея­те­ли пар­тии, в том чис­ле неко­то­рые фигу­ран­ты так назы­ва­е­мо­го «тре­тье­го мос­ков­ско­го про­цес­са». Они обви­ня­лись в «пра­вом уклоне» и фак­ти­че­ски высту­па­ли оппо­зи­ци­ей Ста­ли­ну. Наи­бо­лее ярки­ми жерт­ва­ми ком­му­нар­ско­го поли­го­на, про­хо­див­ши­ми по это­му делу, ста­ли быв­ший пред­се­да­тель СНК СССР Алек­сей Рыков и ста­рый лени­нец, в про­шлом член Полит­бю­ро ЦК ВКП(б) Нико­лай Бухарин.

Вме­сте с ними, по злой иро­нии судь­бы, был рас­стре­лян со сво­ей семьёй сам Яго­да, пер­вый вла­де­лец «Ком­му­нар­ки». Кро­ме пер­во­го нар­ко­ма гос­бе­зо­пас­но­сти, на тер­ри­то­рии поли­го­на каз­ни­ли и дру­гих высо­ко­по­став­лен­ных чеки­стов и пред­ста­ви­те­лей сило­вых струк­тур. Сме­на руко­во­ди­те­ля ведом­ства вызва­ла цеп­ную реак­цию и насто­я­щую «охо­ту на ведьм» внут­ри НКВД. Ежов начал кад­ро­вую чист­ку, что­бы пре­ду­пре­дить малей­шую угро­зу сво­е­му поло­же­нию, и был готов идти на край­ние меры.

Наря­ду с Яго­дой в «Ком­му­нар­ке» рас­стре­ля­ли его пер­во­го заме­сти­те­ля Яко­ва Агра­но­ва и одно­го из ини­ци­а­то­ров Боль­шо­го тер­ро­ра Лео­ни­да Заков­ско­го. Ана­ло­гич­ным обра­зом закон­чи­лась судь­ба народ­но­го комис­са­ра внут­рен­них дел Укра­ин­ской ССР Изра­и­ля Леплев­ско­го. Он был изве­стен как ини­ци­а­тор дела о «воен­но-фашист­ском заго­во­ре в РККА». Вслед­ствие это­го про­цес­са в 1937–1938 годах была рас­стре­ля­на зна­чи­тель­ная часть выс­ше­го команд­но­го соста­ва Крас­ной армии, вклю­чая героя Граж­дан­ской вой­ны мар­ша­ла Тухачевского.

Систе­ма репрес­сий, выстро­ен­ная орга­на­ми ВЧК — ОГПУ — НКВД, обер­ну­лась про­тив сво­их же созда­те­лей. В «Ком­му­нар­ке» свой конец встре­ти­ли те, кто сто­ял ещё у исто­ков ВЧК. Иосиф Унш­лихт, отве­чав­ший за высыл­ку интел­ли­ген­ции из стра­ны в 1920‑е; Яков Петерс, один из осно­ва­те­лей ВЧК; Абрам Белень­кий, быв­ший охран­ник Лени­на; Меер Три­лис­сер, созда­тель внеш­ней раз­вед­ки — все они пали жерт­ва­ми Боль­шо­го тер­ро­ра, когда про­тив них обер­ну­лось их же оружие.

Но спе­ц­объ­ект не был про­сто аре­ной борь­бы внут­ри сило­вых струк­тур СССР. Сре­ди 11 тысяч рас­стре­лян­ных на поли­гоне чис­лят­ся дале­ко не толь­ко граж­дане Совет­ско­го Союза.

Анан­дын Амар, лидер Мон­голь­ской Народ­ной Рес­пуб­ли­ки, про­иг­рал в кон­це 1930‑х годов поли­ти­че­скую борь­бу Хор­ло­гий­ну Чой­бал­са­ну. Быв­ше­го гла­ву пра­ви­тель­ства вме­сте с 28 бли­жай­ши­ми сорат­ни­ка­ми отпра­ви­ли в Моск­ву. В 1941 году, по обви­не­нию в созда­нии контр­ре­во­лю­ци­он­ной наци­о­на­ли­сти­че­ской орга­ни­за­ции, их рас­стре­ля­ли на ком­му­нар­ском поли­гоне. В 2002 году на тер­ри­то­рии быв­ше­го спе­ц­объ­ек­та рас­стре­лян­ным мон­голь­ским мини­страм откры­ли памятник.

Подав­ля­ю­щее чис­ло рас­стре­лов выпа­ло на 1937–1938 годы. Одна­ко 16 октяб­ря 1941 года, когда над Моск­вой навис­ла угро­за захва­та немец­ки­ми вой­ска­ми, в «Ком­му­нар­ке» каз­ни­ли как мини­мум трёх высо­ко­по­став­лен­ных вое­на­чаль­ни­ков Крас­ной армии.

Кор­пус­ный коман­дир Мак­сим Магер ещё в 1938 году был аре­сто­ван по делу фашист­ско­го заго­во­ра в РККА, но смог уце­леть и вышел на сво­бо­ду в 1940‑м. 8 апре­ля 1941 года его вновь заклю­чи­ли под стра­жу, а в роко­вую октябрь­скую дату Магер был расстрелян.

Гене­рал-май­ор Сте­пан Обо­рин попла­тил­ся жиз­нью за поте­рю бое­вой тех­ни­ки и пози­ций. Сер­гей Чер­ных, гене­рал-май­ор авиа­ции, не сумел гра­мот­но орга­ни­зо­вать рабо­ту Воен­но-воз­душ­ных сил в пер­вые меся­цы вой­ны, за что и был при­го­во­рён к выс­шей мере наказания.

Впо­след­ствии поли­гон ещё дол­гое вре­мя оста­вал­ся в веде­нии орга­нов госу­дар­ствен­ной без­опас­но­сти, одна­ко после вой­ны пожар репрес­сий на его тер­ри­то­рии посте­пен­но угас. В 1999 году руко­вод­ство ФСБ в каче­стве жеста доб­рой воли пере­да­ло тер­ри­то­рию поли­го­на в руки Рус­ской Пра­во­слав­ной Церкви.

Исто­рия «Ком­му­нар­ки» — это не про­сто иллю­стра­ция рабо­ты репрес­сив­ной меха­ни­ки вре­мён Боль­шо­го тер­ро­ра. Судь­ба поли­го­на ста­ла нагляд­ным при­ме­ром того, как без­удерж­ная энер­гия рево­лю­ции выры­ва­ет­ся из-под кон­тро­ля сво­их же созда­те­лей и в конеч­ном ито­ге раз­ру­ша­ет всё, до чего может добраться.

Поиск вра­гов наро­да на всех уров­нях, во всех реги­о­нах, во всех ведом­ствах при­вёл к тому, что на одном мос­ков­ском поли­гоне поко­ят­ся пред­ста­ви­те­ли самых раз­ных соци­аль­ных сло­ёв, наци­о­наль­но­стей и даже стран. И имен­но в «Ком­му­нар­ке» очень часто мож­но уви­деть, что рас­стре­лян­ный по при­го­во­ру похо­ро­нен в сосед­ней моги­ле с функ­ци­о­не­ром, кото­рый этот самый при­го­вор подписал.

Читай­те так­же интер­вью с гла­вой «Мемо­ри­а­ла» (при­знан в Рос­сии орга­ни­за­ци­ей, выпол­ня­ю­щей функ­ции ино­стран­но­го аген­та) Яном Рачин­ским «Исто­рия — это исто­рия отдель­ных людей».