Балканы всегда были зоной особого интереса России. Империя вступила в Первую мировую войну во многом из-за необходимости защитить «братскую» Сербию от покушений Австро-Венгрии на её независимость. Поэтому, когда из-за вступления Болгарии в войну союзники решили поддержать сербскую армию, Россия не осталась в стороне.
В конце лета 1916 года в Салониках высадились первые русские солдаты — бойцы 2‑й особой бригады, которые сражались с немцами и болгарами вплоть до конца 1917 года. На фоне более известных широкой аудитории особых бригад, воевавших во Франции, о судьбе участников боёв на Балканском фронте практически не говорят.
VATNIKSTAN рассказывает, какие задачи выполнял экспедиционный корпус, почему в нём дисциплина была лучше, чем в русских войсках во Франции, и как закончилась война для её солдат и офицеров.
Вместо Франции — в Грецию
Сербское королевство отвергло посланный ей австрийский ультиматум после убийства в Сараево эрцгерцога Франца-Фердинанда. 27 июля 1914 года на границе габсбургской империи и балканской страны прозвучали первые выстрелы Мировой войны. Маленькая Сербия до этого участвовала в обеих Балканских войнах и имела хоть и не большую, но вполне боеспособную армию — после мобилизации её численность составила 270 тысяч человек (при населении в 4,5 миллиона человек). Австро-Венгрия сосредоточила на границе около 200 тысяч человек, причём её войска превосходили оппонентов в техническом отношении. Несмотря на это, сербы отбили первые атаки, а в середине августа даже перешли в наступление, заняв часть Боснии и разбив австрийцев в битве при Цере.
Австрийцы реорганизовали силы и провели наступление, в ходе которого в ноябре заняли столицу Сербии, Белград. Однако сербы ударили в ответ и к концу 1914 года освободили всю территорию страны. Победа далась дорогой ценой: десятки тысяч сербов были ранены или убиты, для атак австрийской территории уже не хватало солдат. Вена, напротив, добилась от Берлина отправки на Балканы немецких дивизий.
Осенью 1915 года ситуация кардинально изменилась — Болгария вступила в войну на стороне Центральных держав. В сентябре началось масштабное наступление, которое привело к оккупации Сербии. Армия разбитого королевства ушла на побережье через Албанию — эти события впоследствии назовут «Сербской Голгофой».
Идею отправить на Балканы внушительный экспедиционный союзнический корпус озвучил британский премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж ещё в феврале 1915 года. Лондон постоянно предлагал поучаствовать в мероприятии России. В Санкт-Петербурге на этот счёт не было единого мнения. Военные не хотели распылять силы, в то время как дипломаты поддерживали отправку войск на Балканы, чтобы сохранить там политическое влияние.
Разгром Сербии и появление у Германии нового союзника заставили страны Антанты ускорить отправку солдат на Балканы. В сентябре 1915 года в греческом порту Салоники высадился англо-французский экспедиционный корпус, в который вошли около 150 тысяч человек. Открылся новый фронт, который существовал до конца войны. Плечом к плечу по одну сторону линии огня сражались сербы, англичане, французы, вьетнамцы (колониальные части из французского Индокитая), позднее — греки. По другую — австрийцы, немцы, чехи и болгары. В 1916 году к войскам Антанты присоединился Русский экспедиционный корпус.
Идея об отправке русских отрядов на Салоникский фронт родилась спонтанно. Изначально в конце 1915 года французская делегация, возглавляемая будущим президентом страны Полем Думером, и русские военные договорились об отправке четырёх особых бригад на Западный фронт, на помощь союзникам. Начальник штаба, генерал Михаил Алексеев, скептически отнёсся к этим планам, но из-за политического давления согласился. В 1916 году Россия сформировала бригады, предназначенные для отправки во Францию.
Весной 1916 года на Западный фронт отправилась 1‑я особая бригада. В пути от французов поступило предложение перебросить её в Салоники. Союзники рассчитывали, что появление русских войск на болгарском фронте позволит достичь морального успеха, поскольку полагали, что освобождённые в своё время Россией болгары не будут стрелять в бывших благодетелей. Смена планов вызвала протест генерала Алексеева. 1‑я особая бригада формировалась специально для сражений во Франции, а её отправка на второстепенный фронт в Македонии могла понизить боевой дух личного состава. Другой причиной такого отношения военных к французской идее стал тот факт, что 1‑я особая бригада формировалась из солдат и офицеров запасных полков, не имевших боевого опыта. В Салониках попросту не было места и времени для их подготовки.
Первый скандал
Пожелания союзников учли. Россия приступила к формированию весной 1916 года 2‑й особой бригады с учётом будущего места боевых действий. В её состав отбирались в основном солдаты и офицеры, имевшие боевой опыт. В начале июля 1916 года бригада из Архангельска отправилась во Францию, откуда в конце месяца первые отряды прибыли в Салоники.
В это же время русское командование приступило к формированию 4‑й особой бригады, предназначенной для боёв на Балканах. Она оказалась в Салониках в октябре 1916 года. 2‑й бригадой командовал генерал Михаил Дитерихс, 4‑й — генерал Максим Леонтьев. Обе состояли из 10 тысяч солдат и офицеров.
Обеспечение амуницией и припасами, как в случае отрядов, действовавших во Франции, взяла на себя принимающая сторона. Во Франции обе бригады провели некоторое время в лагерях, чтобы ознакомиться с образцами вооружения союзников. Местные жители встречали союзников с восторгом. Об этом вспоминал участник Первой мировой войны в составе 2‑й особой бригады Дмитрий Шаевский:
«Под звуки музыки и приветственные крики французов мы сошли с парохода и стройными рядами пошли в центр Бреста в отведённые нам казармы. Жители города встречали нас с непритворной радостью. Дарили цветы, конфеты, сигареты, фотографии и карточки со своими адресами».
Однако идиллическая картина смешивалась с суровыми реалиями российской царской армии. Во время пребывания в Марселе в 4‑й бригаде случилось неприятное происшествие. Офицеры, озабоченные поддержанием железной дисциплины в войсках (считалось, что бригады — это лицо российской армии), зачастую попросту придирались к солдатам, не избегая при этом и прямого рукоприкладства. 2 августа 1916 года во время стоянки в военном лагере де-Ламре под Марселем был убит подполковник Маврикий Краузе. Причиной солдатского недовольства стала отмена увольнительных, во время которых солдаты могли приобрести всё необходимое для будущего путешествия в местных магазинах. Убитый офицер не пользовался популярностью у нижних чинов, которых к тому же раздражала его немецкая фамилия.
Убийство серьёзно подпортило репутацию русских войск среди союзников. Начавшееся следствие задержало отправку 4‑й бригады в Салоники. Перед военно-полевым судом предстали 26 человек, восемь из которых были расстреляны.
Боевое крещение 2‑й особой бригады
2‑я бригада прибывала в Грецию неравномерно. К середине августа некоторые отряды ещё оставались во Франции, однако ситуация требовала вступать в бой. К этому времени союзники убедили Румынию воевать на стороне Антанты. Для её поддержки планировалось наступление на Болгарию, чтобы помочь Бухаресту укрепить южные границы. Однако 17 августа болгары сами развернули наступление на союзнический экспедиционный корпус. Завязались тяжёлые бои.
Недоукомплектованная русская бригада, испытывавшая к тому же серьёзные проблемы со снабжением, 22 августа оказалась на фронте, в районе городов Флорина и Монастырь, располагавшихся на территории Сербии. В начале сентября бригада Дитерихса бок о бок с французскими союзниками наступала на указанные населённые пункты. Бои с болгарами продолжались до ноября. В это время командующий особой бригадой на её основе предложил союзному командованию сформировать франко-русскую дивизию посредством присоединения к ней колониальных частей, прежде всего зуавов. Таким образом Дитерихс рассчитывал нивелировать недостаток в личном составе.
В ноябре 1916 года объединённая дивизия освободила Монастырь и Флорину. При этом потери среди личного состава были весьма тяжёлыми: уже в первые дни боёв число потерь перевалило за полторы тысячи, общее число убитых и раненых до сих пор не установлено. Союзники высоко оценили вклад 2‑й особой дивизии. Командующий экспедиционным корпусом в Салониках генерал Морис Саррай отмечал в одном из приказов:
«Русские, вы великолепно действовали как в горах, так и на сербской равнине. Ваша легендарная доблесть никогда не изменяла вам».
Особо отличившийся в сражении 3‑й пехотный полк был награждён французским военным крестом. Высоко оценил подвиги подчинённых и Михаил Дитерихс:
«Сердечно поздравляю славный 3‑й полк с высоким отличием, которое полк заслужил своею доблестью и своею кровью. Уверен, что со своим боевым знаменем полк совершит новые блестящие подвиги и покроет себя новой славой. Ещё раз искренно благодарю от лица службы за лихую работу командира полка, всех господ офицеров и классных чинов, а молодцам нижним чинам объявляю моё душевное спасибо».
Впрочем, боевые подвиги русских солдат омрачались конфликтами с местными жителями, причиной которых было поведение нижних чинов особой бригады. В связи с происходившими случаями насилия в начале ноября Дитерихс издал приказ, в котором подчёркивал не только военную роль русских войск, но и моральное значение их пребывания на Балканах:
«Русский солдат здесь, на чужбине, среди иностранных войск должен особенно быть осторожен и своим поведением, безукоризненно честным и благородным, служить примером для всех других, и русское имя ни в чём и ни в малейшей степени не должно быть запятнано».
Расчёт союзников на то, что в боях с бывшими «освободителями» болгары быстро сложат оружие, не оправдался. Это было связано, с одной стороны, с малочисленностью русских войск на Балканском фронте, а с другой — с боевыми качествами самой болгарской армии, стойко сопротивлявшейся давлению интернациональных сил Антанты.
Новости о Февральской революции доходят до Салоник
4‑я особая бригада прибыла в Салоники из Франции в октябре 1916 года. Она так же испытывала серьёзные проблемы со снабжением, поэтому подчинённые генерала Леонтьева около двух месяцев провели в военном лагере неподалёку от фронта, дожидаясь провизии и амуниции. В декабре сербское командование попросило передать русские войска в их подчинение. Против этого выступал генерал Саррай, но вмешательство Николая II предопределило одобрение этой просьбы. 2‑я бригада стала частью сербской 1‑й армии, 4‑я бригада — 3‑й армии.
В декабре союзники попробовали развить наступление на Балканах.
В попытках прорвать линию обороны болгар участвовал Русский экспедиционный корпус. Операция завершилась неудачно, и вплоть до весны 1917 года на фронте царило относительное спокойствие. В январе Дитерихс отправил в Петроград донесение, в котором оценил потери 2‑й особой бригады. Так, по данным генерала, убитыми бригада недосчиталась более 700 человек, а в госпиталях содержалось более трёх тысяч человек. По 4‑й бригаде таких данных нет, но можно предположить, что тяжесть потерь была сопоставимой.
В марте 1917 года до русских войск на Балканах дошли известия о революционных событиях в России и отречении Николая II. Солдаты и офицеры восприняли новости достаточно спокойно, и таких же брожений, как в экспедиционном корпусе во Франции, практически не было. Это объяснялось большей изолированностью войск от России (новости доходили до Салоник с опозданием) и сплочённостью солдат и офицеров, находившихся большую часть времени на линии фронта. Нижние чины продолжали исправно выполнять приказы, а церемония дачи присяги Временному правительству прошла без происшествий. Однако у командования вызывали опасения солдаты и офицеры, лечившиеся во Франции. Они могли привезти с собой «бациллу большевизма», поэтому увеличились усилия по поиску среди вернувшихся «опасных элементов».
В мае 1917 года русские бригады участвовали в новом наступлении на Балканах. В течение десяти дней союзники пытались пробить болгарско-немецкую оборону, но успеха не достигли. 2‑я бригада потеряла в боях почти 1,5 тысячи человек. Количество погибших и раненых в 4‑й бригаде неизвестно.
Наступление было остановлено, а русские войска отправились в тыл на отдых и пополнение. Здесь обе особые бригады были объединены в дивизию, командиром которой стал Михаил Дитерихс. Вскоре Петроград отозвал Дитерихса, после чего солдаты остались на попечении генерала Ивана Тарбеева.
Конец экспедиционного корпуса в Греции
В это время дисциплина в дивизии начала ухудшаться. Всё чаще солдаты тыловых частей отказывались идти на фронт. Ситуация рисковала стать такой же серьёзной, как и во Франции, где офицеры и нижние чины взбунтовались в лагере Ла-Куртин. Однако образованные комитеты держали ситуацию в своих руках. Солдаты продолжали выполнять боевые задачи на фронте, хотя и с меньшим энтузиазмом.
К осени 1917 года положение стало хуже. Тыловые части отказывались выполнять приказы, а прибывшие на усиление из России инженеры и артиллеристы рассказали находившимся вдали от родины солдатам последние новости. После Октябрьской революции ситуация практически вышла из-под контроля. Русские солдаты начали брататься с болгарами (причём часто по инициативе последних, подрывая, таким образом, дисциплину у противника), артиллеристы по приказу командиров открывали огонь по местам встреч. Отказ от выхода на позиции стал массовым. Дивизия устала и требовала возвращения домой.
Окончательное решение относительно судьбы русских войск на Балканах было принято лишь в конце декабря. Союзное командование объявило солдатам, что те переходят в распоряжение французов. Началось разоружение дивизии, которое прошло мирно. Всех солдат и офицеров, в зависимости от их «благонадёжности», распределили на несколько групп — так же, как это случилось с русскими войсками во Франции. Желавшие продолжать борьбу против Центральных держав отправились в Европу и влились в Русский Легион Чести — таких было около 500 человек. Чуть более тысячи человек отправились на тыловые работы во Францию. Оставшиеся солдаты и офицеры (около 12 тысяч человек), как самые неблагонадёжные и заражённые «большевизмом», оказались в Северной Африке. Там они работали в шахтах и каменоломнях в тяжелейших условиях, добывая ресурсы для воюющей Франции. Предпринимались попытки побегов, на что французские власти отвечали жёстким образом — формированием дисциплинарных рот с более худшим содержанием, чем у остальных «рабочих».
Русские войска в Салониках, как и во Франции, кардинально не изменили стратегическую картину после вступления в бои. Они были малочисленны и их влияние на обстановку можно назвать скорее тактическим. Тем не менее участие российских солдат в боях имело большое моральное значение и демонстрировало сплочённость стран Антанты в борьбе с Центральными державами. Впрочем, это длилось до лета 1917 года, когда революционные настроения и банальная усталость от войны распространились среди русских солдат. В этом они были не одиноки — схожие случаи неповиновения наблюдались и в стане французов. Однако выход России из войны предопределил положение, в котором оказались тысячи русских — на тыловых работах в Греции и Северной Африке. Они оказались слишком опасным элементом (исключая сотни, согласившиеся продолжать борьбу с немцами во Франции), рисковавшим подорвать мораль союзных войск.
Русские солдаты из Африки и Балкан начали возвращаться на родину уже после окончания Первой мировой войны, в 1919 году, по настоятельной просьбе Советской России и при посредничестве Красного Креста. Процесс растянулся на несколько лет: последние солдаты экспедиционных корпусов закончили свою «одиссею» лишь в 1922 году.
Читайте также «Плечом к плечу с союзниками. Русский экспедиционный корпус на Западном фронте Великой войны».
