Женские лица революции. Истории трёх террористок начала XX века

На рубе­же XIX–XX веков поли­ти­че­ский тер­рор в Рос­сии проч­но вошёл в повсе­днев­ную жизнь. От Вла­ди­во­сто­ка до Кие­ва импе­рия дро­жа­ла от взры­вов само­дель­ных бомб. Глав­ные цели — гене­рал-губер­на­то­ры, мини­стры и тюрем­ные началь­ни­ки. Даже чле­ны цар­ской семьи не мог­ли спать спо­кой­но. Стра­на зады­ха­лась от сто­лы­пин­ских гал­сту­ков, катор­ги и репрес­сий. Недо­учив­ши­е­ся сту­ден­ты и моло­дые рабо­чие кля­лись покон­чить с тира­ни­ей и жан­дарм­ским поряд­ком в стране. Несмот­ря на непре­одо­ли­мые про­ти­во­ре­чия во взгля­дах, обе сто­ро­ны схо­ди­лись во мне­нии, что «тер­рор — ужас­ная вещь». Но реаль­ность была ещё хуже, поэто­му моло­дёжь добав­ля­ла: «Есть толь­ко одна вещь хуже тер­ро­ра — это без­ро­пот­но сно­сить насилие».

Кто эти моло­дые юно­ши и девуш­ки, что жерт­во­ва­ли собой ради дру­гих? Что они дела­ли? Как при­шли к сво­им взгля­дам? Поми­мо хоро­шо нам извест­ных Засу­лич, Перов­ской, Каля­е­ва, Желя­бо­ва, были тыся­чи дру­гих, о кото­рых мы ниче­го не зна­ем. Их судь­бы уди­ви­тель­но похо­жи, но в то же вре­мя каж­дый из дея­те­лей инте­ре­сен по-сво­е­му. Мы выбра­ли, на наш взгляд, три «типич­ные» исто­рии жен­щин — рядо­вых чле­нов Бое­вой орга­ни­за­ции эсе­ров, кото­рые пере­да­ют «дух времени».

Евстолия Рогозинникова

17 октяб­ря 1907 года газе­та «Рус­ское сло­во» сообщала:

«Началь­ник глав­но­го тюрем­но­го управ­ле­ния Мак­си­мов­ский смер­тель­но ранен у себя в каби­не­те. Стре­ля­ла под­ряд 7 раз из револь­ве­ра жен­щи­на, оде­тая вся в чёр­ное, вполне интел­ли­гент­но­го вида. Цир­ку­ли­ру­ют слу­хи, что поку­ше­ние про­из­ве­де­но по поста­нов­ле­нию с.-р.».

Жен­щи­ной вполне интел­ли­гент­но­го вида была рево­лю­ци­о­нер­ка Евсто­лия Пав­лов­на Рого­зин­ни­ко­ва, член Лету­че­го бое­во­го отря­да Север­ной обла­сти Пар­тии соци­а­ли­стов-рево­лю­ци­о­не­ров. При обыс­ке у неё были обна­ру­же­ны два револь­ве­ра и «пояс смерт­ни­цы» — спе­ци­аль­но изго­тов­лен­ный бюст­галь­тер с 5 кг дина­ми­та. Евсто­лия пла­ни­ро­ва­ла взо­рвать охран­ку, где её долж­ны были допро­сить жан­дар­мы в при­сут­ствии боль­ших чинов.

Эсе­ры при­го­во­ри­ли Алек­сандра Мак­си­мов­ско­го к смер­ти за то, что он ввёл телес­ные нака­за­ния для поли­ти­че­ских заклю­чён­ных. Убий­ство про­хо­ди­ло по сце­на­рию поку­ше­ния Веры Засу­лич на петер­бург­ско­го гра­до­на­чаль­ни­ка Фёдо­ра Тре­по­ва. 15 октяб­ря 1907 года Рого­зин­ни­ко­ва при­шла в при­ём­ную Глав­но­го тюрем­но­го управ­ле­ния и доби­лась ауди­ен­ции у Мак­си­мов­ско­го. Вой­дя в его каби­нет, она несколь­ко раз выстре­ли­ла в тюрем­щи­ка из револь­ве­ра в упор.

На сле­ду­ю­щий день после сооб­ще­ния в газе­те Евсто­лия Рого­зин­ни­ко­ва была пове­ше­на по реше­нию воен­но­го суда. В послед­нем пись­ме род­ным она писала:

«Не знаю, полу­чи­те ли вы мои два пись­ма, напи­сан­ные уже после суда — на вся­кий слу­чай пишу ещё раз, веря, что это дой­дет. Ещё раз ска­зать вам, люби­мые, что не страш­но мне. Верь­те, что лег­ко уми­рать мне. Толь­ко выс­ший долг заста­вил меня идти туда, куда пошла я. Нет, даже не долг, любовь, боль­шая, боль­шая любовь к людям. Ради неё я пожерт­во­ва­ла всем, что было у меня…»

Дора Бриллиант

Как и мно­гие моло­дые рево­лю­ци­о­не­ры кон­ца XIX — нача­ла XX века, Дора Вла­ди­ми­ров­на Брил­ли­ант при­над­ле­жа­ла к поко­ле­нию недо­учив­ших­ся сту­ден­тов. Поко­ле­нию отчис­лен­ных, аре­сто­ван­ных, отправ­лен­ных на катор­гу за сту­ден­че­ские вол­не­ния в уни­вер­си­те­тах Кие­ва, Петер­бур­га, Моск­вы, Каза­ни. В этом смыс­ле у Доры Брил­ли­ант «образ­цо­вая» биография.

Пер­вый арест и высыл­ка — за уча­стие в боль­шой сту­ден­че­ской демон­стра­ции в Кие­ве. В ссыл­ке Дора зна­ко­мит­ся с рево­лю­ци­о­не­ра­ми и при­со­еди­ня­ет­ся к эсе­рам. На про­тя­же­нии несколь­ких лет зани­ма­ет­ся орга­ни­за­ци­он­ной рабо­той в мест­ном коми­те­те пар­тии и меч­та­ет стать чле­ном Бое­вой орга­ни­за­ции. Рабо­та в дина­мит­ной мастер­ской, под­го­тов­ка поку­ше­ний на мини­стра внут­рен­них дел Вяче­сла­ва Пле­ве и мос­ков­ско­го гене­рал-губер­на­то­ра Сер­гея Алек­сан­дро­ви­ча Рома­но­ва. Арест, Пет­ро­пав­лов­ская кре­пость, сума­сше­ствие и смерть в воз­расте 30 лет.

Глав­ная цель — отдать свою жизнь в серьёз­ном и зна­чи­тель­ном деле. С горе­чью спра­ши­ва­ла она часто:

«Поче­му не хотят пустить меня на выход? У меня хва­тит муже­ства не ском­про­ме­ти­ро­вать пар­тию. У меня доста­точ­но гор­до­сти, что­бы вот так сло­жить руки, не дрог­нуть, не пока­зать вра­гу самую кро­шеч­ную сла­бость, ничтож­ную робость».

Борис Савин­ков в сво­их «Вос­по­ми­на­ни­ях тер­ро­ри­ста» опи­сы­вал Дору как «мол­ча­ли­вую, скром­ную и застен­чи­вую, жив­шую толь­ко сво­ей верой в тер­рор» женщину:

«…Она с голо­вой ушла в мест­ные коми­тет­ские дела, и ком­на­та её была пол­на еже­ми­нут­но при­хо­див­ши­ми и ухо­див­ши­ми по кон­спи­ра­тив­ным делам това­ри­ща­ми. Малень­ко­го роста, с чёр­ны­ми воло­са­ми и гро­мад­ны­ми, тоже чёр­ны­ми, гла­за­ми. Дора Брил­ли­ант с пер­вой же встре­чи пока­за­лась мне чело­ве­ком, фана­ти­че­ски пре­дан­ным рево­лю­ции. Она дав­но меч­та­ла пере­ме­нить род сво­ей дея­тель­но­сти и с коми­тет­ской рабо­ты перей­ти на бое­вую. Всё её пове­де­ние, скво­зив­шее в каж­дом сло­ве жела­ние рабо­тать в тер­ро­ре убе­ди­ли меня, что в её лице орга­ни­за­ция при­об­ре­та­ет цен­но­го и пре­дан­но­го работника…»

Когда поку­ше­ние на Вяче­сла­ва Пле­ве толь­ко гото­ви­лось, Дора и её подру­га слу­чай­но встре­ти­ли каре­ту мини­стра внут­рен­них дел во вре­мя про­гул­ки. Девуш­ки попы­та­лись про­сле­дить, куда направ­ля­ет­ся каре­та мини­стра, но без­ре­зуль­тат­но. Дора досад­ли­во заметила:

«Вот уди­ви­тель­ный, ред­кост­ный слу­чай, мы одни мог­ли бы с ним покончить».

Мария Школьник

Совсем иным пред­ста­ви­те­лем рево­лю­ци­он­но­го под­по­лья была Мария Мар­ков­на Школь­ник. Она не учи­лась в уни­вер­си­те­тах и гим­на­зи­ях, а при­шла к рево­лю­ци­он­но­му тер­ро­ру, что назы­ва­ет­ся, от станка.

Мария Школь­ник роди­лась в бед­ной еврей­ской семье, кото­рая не мог­ла дать сво­им детям даже началь­но­го обра­зо­ва­ния. До 13 лет Мария оста­ва­лась без­гра­мот­ной, рано нача­ла рабо­тать. Во вре­мя стач­ки за девя­ти­ча­со­вой рабо­чий день Школь­ник зна­ко­мит­ся с аги­та­тор­шей из еврей­ской соци­а­ли­сти­че­ской пар­тии Бунд, а вме­сте с ней и с рево­лю­ци­он­ным дви­же­ни­ем. Сама ста­но­вит­ся аги­та­то­ром на фаб­ри­ке и орга­ни­за­то­ром стачек.

Как мы зна­ем, напри­мер, из авто­био­гра­фи­че­ско­го про­из­ве­де­ния Вла­ди­ми­ра Мая­ков­ско­го «Я сам», век рево­лю­ци­о­не­ра-про­па­ган­ди­ста был недолгий:

«1908 год. Всту­пил в пар­тию РСДРП (боль­ше­ви­ков). Дер­жал экза­мен в тор­го­во-про­мыш­лен­ном подрай­оне. Выдер­жал. Про­па­ган­дист. Пошёл к булоч­ни­кам, потом к сапож­ни­кам и, нако­нец, к типо­гра­ф­щи­кам. На обще­го­род­ской кон­фе­рен­ции выбра­ли в МК. Звал­ся „това­ри­щем Кон­стан­ти­ном“. Здесь рабо­тать не при­шлось — взяли».

Школь­ник вме­сте с това­ри­щем Ааро­ном Шпайз­ма­ном взя­лась орга­ни­зо­вать тай­ную типо­гра­фию в Киши­нё­ве. Обыск. Жан­дар­мы обна­ру­жи­ли типо­граф­ский шрифт. Арест и отправ­ка на посе­ле­ние в Сибирь. Сто лет назад поли­ция, как и сего­дня, сла­бо раз­би­ра­лась в поли­ти­че­ском кон­тек­сте. Поэто­му эсе­ров Школь­ник и Шпайз­ма­на обви­ня­ли в том чис­ле… в изда­нии соци­ал-демо­кра­ти­че­ской газе­ты «Искра». Осу­ди­ли их всё же за под­стре­ка­тель­ство к бунту.

Даль­ше всё стан­дарт­но: Сибирь, посе­ле­ние, побег и пере­езд за гра­ни­цу. В Жене­ве Мария всту­па­ет в Бое­вую орга­ни­за­цию и полу­ча­ет пер­вое зада­ние — испол­нить при­го­вор гене­ра­лу Дмит­рию Тре­по­ву (сыну того само­го Тре­по­ва). Гене­ра­ла при­го­во­ри­ли за уча­стие в жёст­ком подав­ле­нии Пер­вой рус­ской рево­лю­ции. Тре­по­ву повез­ло — его пре­ду­пре­ди­ли о гото­вя­щем­ся поку­ше­нии, опе­ра­цию отло­жи­ли. Киев­ский гене­рал-губер­на­тор Клей­гельс остал­ся жив по тем же причинам.

Чер­ни­гов­ско­му губер­на­то­ру Алек­сею Хво­сто­ву тоже повез­ло, но мень­ше. 1 янва­ря 1906 года Мария Школь­ник и Аарон Шпайз­ман попы­та­лись его взо­рвать. Пер­вая бом­ба, бро­шен­ная Шпайз­ма­ном, дала осеч­ку, вто­рая, с лёг­кой руки Школь­ник, тяже­ло рани­ла, но не уби­ла губер­на­то­ра. Сно­ва арест, суд, смерт­ный при­го­вор, заме­нён­ный на бес­сроч­ную катор­гу. Сле­ду­ю­щие четы­ре года Мария про­ве­ла на Нер­чин­ской катор­ге, кото­рая сла­ви­лась сво­им жесто­ким режи­мом по отно­ше­нию к поли­ти­че­ским заклю­чён­ным. Но эсер­ке сно­ва уда­лось сбе­жать и уехать за границу.

Мария Школь­ник — одна из немно­гих рево­лю­ци­о­не­ров-тер­ро­ри­стов, кто закон­чил свою жизнь не на висе­ли­це и не на катор­ге. Ей уда­лось дожить до почтен­ных 70 лет и оста­вить после себя инте­рес­ные вос­по­ми­на­ния «Жизнь быв­шей террористки».

Мате­ри­ал под­го­тов­лен кол­лек­ти­вом про­ек­та «Неча­ев­щи­на».