Найти, узнать, записать. Интервью с Михаилом Зиновьевым

Рабо­та с доку­мен­таль­ной лите­ра­ту­рой — это не толь­ко шту­ди­ро­ва­ние архи­вов или тща­тель­ный поиск инфор­ма­ции в ста­рых кни­гах. Гораз­до более цен­ные сви­де­те­ли про­шло­го — это, конеч­но, люди: со сво­и­ми впе­чат­ле­ни­я­ми, вос­по­ми­на­ни­я­ми и историей.

Увы, имен­но этот «источ­ник» быст­рее дру­гих ока­зы­ва­ет­ся недо­сту­пен, невос­пол­ним с тече­ни­ем вре­ме­ни. Поэто­му неко­то­рые иссле­до­ва­те­ли пред­по­чи­та­ют исполь­зо­вать любую воз­мож­ность, что­бы вжи­вую пого­во­рить с оче­вид­ца­ми мас­штаб­ных собы­тий, лич­но­стей и эпох.

Как, напри­мер, Миха­ил Зино­вьев, автор кни­ги «Награж­дён. Медаль „Золо­тая Звез­да“». Это сбор­ник вос­по­ми­на­ний участ­ни­ков Вели­кой Оте­че­ствен­ной вой­ны, кото­рые до сих пор живы (или умер­ли совсем недав­но). Рабо­та над кни­гой дли­лась несколь­ко лет, начи­ная с 2016 года — сей­час изда­ние уже доступ­но к заказу.

VATNIKSTAN пого­во­рил с авто­ром о том, как фрон­то­ви­ки вспо­ми­на­ют про­шлое и поче­му память о днях воен­ной сла­вы важ­на сейчас.

— Миха­ил, в одном из интер­вью Вы при­зна­лись, что уже дав­но посвя­ти­ли себя воен­ной исто­рии. Поче­му для новой кни­ги Вами был выбран такой фор­мат сбо­ра инфор­ма­ции, как интервью?

— С архи­ва­ми все­гда мож­но будет пора­бо­тать, а с людь­ми — нет. Пока они живы, хоте­лось лич­но пого­во­рить с ними. Осталь­ное все­гда мож­но успеть.

— Каким был про­цесс под­го­тов­ки к работе?

— Я ста­рал­ся сна­ча­ла изу­чить какие-то мате­ри­а­лы о людях, с кото­ры­ми соби­рал­ся бесе­до­вать. Если это Герой Совет­ско­го Сою­за или кава­лер трёх Орде­нов Сла­вы, всё было про­ще: о них доста­точ­но инфор­ма­ции в интер­не­те. Напри­мер, на сай­те «Герои стра­ны» собра­ны мно­гие био­гра­фии, пусть даже самые крат­кие. Я тоже им теперь помо­гаю, когда у меня есть свой накоп­лен­ный материал.

О фрон­то­ви­ках же, не удо­сто­ен­ных зва­ний и орде­нов, может вооб­ще не ока­зать­ся инфор­ма­ции в интер­не­те. Зато есть наград­ные листы, лич­ные дела в базах дан­ных «Подвиг наро­да», «Память наро­да». Слу­ча­ев, когда совсем ниче­го нель­зя най­ти, у меня, к сча­стью, ещё не было. Но порой воз­ни­ка­ли момен­ты, когда интер­вью нуж­но брать здесь и сей­час, без под­го­тов­ки. Тогда перед тем, как начи­нать сни­мать на каме­ру, я про­сто зада­вал несколь­ко общих вопро­сов, что­бы хоть что-то узнать о человеке.

— Как Вы иска­ли геро­ев для кни­ги? Тоже через раз­ные сайты?

— Как я уже ска­зал, сайт «Герои стра­ны» очень помог: они ста­ра­ют­ся отсле­жи­вать, кто из фрон­то­ви­ков жив, а кто умер. Пока я искал всё это, выяс­нил, что мно­гие дан­ные не про­ве­ре­ны. Поэто­му я зво­нил в мест­ные сове­ты вете­ра­нов, уточ­нял, «в строю» люди или уже нет. Если умер­ли, то где и на каком клад­би­ще похо­ро­не­ны — что­бы хоть кар­ти­ну выстро­ить, доба­вить эту инфор­ма­цию в общий доступ.

Когда появил­ся гото­вый спи­сок, я стал смот­реть по горо­дам. Пер­вы­ми были Москва и Петер­бург, а потом все дру­гие горо­да, кото­рые я мог посе­тить. То есть с поезд­кой на Даль­ний Восток или в Сибирь мог­ли воз­ник­нуть слож­но­сти, а с близ­ле­жа­щи­ми к Москве и Санкт-Петер­бур­гу горо­да­ми таких про­блем не было.

— Как Вы выхо­ди­ли с людь­ми на связь? Кон­такт­ные дан­ные тоже в общем досту­пе были?

— Нет, кон­так­ты я узна­вал в Сове­те вете­ра­нов. Не все, конеч­но, шли навстре­чу: кто-то сра­зу начи­нал про день­ги гово­рить, что им тоже выго­да какая-то нуж­на с это­го. Но, к сча­стью, обыч­но ниче­го не про­си­ли, про­сто созва­ни­ва­лись с чело­ве­ком. Если он согла­шал­ся дать мне свой теле­фон, нас свя­зы­ва­ли уже напря­мую или сами назна­ча­ли встречу.

Но были момен­ты, когда Совет вете­ра­нов не кон­так­ти­ро­вал с людь­ми и не мог дать номер. Когда я начи­нал рабо­тать, в 2016–2017 годах, ещё дей­ство­ва­ла общая теле­фон­ная кни­га. Я про­сто «про­зва­ни­вал» номе­ра, объ­яс­нял, кто я такой, и гово­рил, что хотел бы встре­тить­ся, взять интер­вью, запи­сать воспоминания.

— Вы упо­ми­на­ли, что интер­вью про­хо­ди­ли не толь­ко в Москве и Петер­бур­ге. В каких ещё горо­дах это было?

— Ну, во-пер­вых, у меня на малой родине. Я начал сни­мать интер­вью с вете­ра­на­ми, когда ещё в шко­ле учил­ся — в Тольят­ти, в Самар­ской обла­сти. В Коро­лё­ве, Один­цо­во, Кур­ске уда­лось запи­сать послед­них вете­ра­нов, кото­рые там жили. Затем я побы­вал в Крас­но­да­ре и в Вол­го­гра­де. Там помо­га­ли мест­ные акти­ви­сты волон­тёр­ских дви­же­ний, кол­ле­ги-рекон­струк­то­ры, сотруд­ни­ки музея пано­рам Ста­лин­град­ской битвы.

За пре­де­ла­ми Рос­сии я в Бела­ру­си был, в Мин­ске. Там самый пожи­лой Герой Совет­ско­го Сою­за, Мичу­рин, кото­ро­му 106‑й год идёт. В Хва­лын­ске, в Омске я сни­мал фрон­то­ви­ков. При­чём я на тот момент был на служ­бе в армии, но дого­во­рил­ся с началь­ством. Рас­ска­зал, чем зани­ма­юсь, запро­сил, что­бы мне дали каме­ру, и несколь­ко раз выез­жал в город. Уда­лось встре­тить­ся с одним из послед­них кава­ле­ров трёх Орде­нов Сла­вы, Зубо­вым, и ещё с дву­мя фронтовиками.

Рабо­тал так­же в Каза­ни, Уфе, Архан­гель­ске, Рыбин­ске. Быва­ли момен­ты, когда выез­жал куда-то, но поезд­ка закан­чи­ва­лась ничем. Напри­мер, когда в Вязь­му при­е­хал — там оста­лось два вете­ра­на. Но ока­за­лось, что оба они в демен­ции, кото­рая вли­я­ет на память.

В Туле был тоже, это одна из послед­них поез­док. Но там воз­ник­ли слож­но­сти: один из пред­се­да­те­лей Сове­та вете­ра­нов заявил, что я ему дол­жен запла­тить, если я хочу брать интер­вью. Как буд­то они его соб­ствен­ность. Но дру­гой пред­се­да­тель мне очень помог.

В Калу­ге уда­лось око­ло деся­ти чело­век отснять, при­чём очень хоро­шие интер­вью полу­чи­лись. К сожа­ле­нию, боль­шин­ство не смог­ло их про­честь, пото­му что все они уже ушли из жиз­ни. Но всё это полу­чи­лось бла­го­да­ря людям, кото­рые помогали.

— Слож­но ли было выстра­и­вать раз­го­вор на самих встре­чах? Как Вы чув­ство­ва­ли себя в этот момент?

— Всё зави­се­ло от обста­нов­ки. Напри­мер, вдво­ём мы нахо­дим­ся или же там ещё есть род­ствен­ни­ки? Как они настро­е­ны: поло­жи­тель­но или отри­ца­тель­но? Как сам чело­век настро­ен, спо­ко­ен или нет? Сколь­ко мне дано на это вре­ме­ни? Ино­гда род­ствен­ни­ки гово­ри­ли, что мож­но запи­сы­вать не боль­ше часа, соро­ка минут, пото­му что пере­жи­ва­ют за здо­ро­вье человека.

С неко­то­ры­ми дела­ли так: если с одно­го раза не полу­ча­лось всё запи­сать, то встреч было несколь­ко. Так мы рабо­та­ли с моск­ви­ча­ми, напри­мер, или с дедуш­кой-пол­ков­ни­ком из Петер­бур­га. Он был готов хоть часа­ми рас­ска­зы­вать, а дочь оста­нав­ли­ва­ла — не боль­ше соро­ка минут, пото­му что пере­жи­ва­ла за отца. Поэто­му с ним мы виде­лись несколь­ко раз.

Даль­ше я уже смот­рел на то, как чело­век пом­нит всё. Если он сам гово­рит, то ему даже вопро­сов мож­но было не зада­вать — толь­ко дета­ли потом уточ­нить. Но ино­гда люди совсем не были настро­е­ны на раз­го­вор. Под­ход нуж­но было най­ти ко всем. Узнать, где чело­век слу­жил, отку­да родом, зада­вать такие вопро­сы, что­бы ему было при­ят­но. По пово­ду род­но­го края, рабо­ты, после­во­ен­ной жиз­ни — как мож­но боль­ше информации.

Пока был шанс пого­во­рить, я хва­тал его. Ино­гда уда­ва­лось запи­сать хоро­шее интер­вью, и бук­валь­но через неко­то­рое вре­мя чело­век ста­но­вил­ся недо­сту­пен или с ним что-то слу­ча­лось. Напри­мер, с пер­вым геро­ем кни­ги, Геро­ем Совет­ско­го Сою­за Миха­и­лом Вла­ди­ми­ро­ви­чем Аши­ком, я встре­чал­ся в Санкт-Петер­бур­ге. Он не осо­бо любил кого-то пус­кать и давать интер­вью — чело­век скром­ный, все­гда избе­гал это­го. Но мне повез­ло: я дого­во­рил­ся с ним и за один раз всё записал.

И после того, как опуб­ли­ко­вал текст, к ним часто нача­ли сту­чать­ся жур­на­ли­сты. Он стал всем отка­зы­вать, а через пол­го­да у Миха­и­ла Вла­ди­ми­ро­ви­ча появи­лись про­бле­мы со здо­ро­вьем, и он уже нико­му не мог интер­вью давать. Я был послед­ним. Про­сто повез­ло. И таких «повез­ло» было доволь­но много.

— Часто гово­рят, что люди, кото­рые виде­ли вой­ну, не очень любят вспо­ми­нать об этом. Слу­ча­лось такое, что вы наты­ка­лись на тему, о кото­рой чело­век не хотел рассказывать?

— Люди, кото­рые не хоте­ли вспо­ми­нать вой­ну, как пра­ви­ло, не согла­ша­лись на интер­вью. Но на неко­то­рые слож­ные темы я попа­дал. Тогда сра­зу при­но­сил изви­не­ния и пере­клю­чал­ся на дру­гой вопрос. Если чело­ве­ку ста­но­ви­лось тяже­ло, я оста­нав­ли­вал съём­ку, пред­ла­гал отвлечь­ся: чаю попить или про­сто отдох­нуть, прой­тись. Я вни­ма­тель­но сле­дил за реакцией.

Ино­гда перед тем, как задать вопрос, я уточ­нял, мож­но ли спро­сить о чём-то. Быва­ли момен­ты, когда чело­век хотел что-то ска­зать не на каме­ру. Тогда я оста­нав­ли­вал запись, но остав­лял вклю­чён­ным дик­то­фон — хотел на вся­кий слу­чай сохра­нить, вдруг для исто­рии при­го­дит­ся. Пото­му что понят­но, что чело­век боял­ся — вдруг это пока­жут где-то.

Были момен­ты, кото­рые вете­ра­ны хоте­ли оста­вить при себе или кото­ры­ми хоте­ли поде­лить­ся толь­ко со мной. Это лич­ные запис­ки. Ино­гда род­ствен­ни­ки оста­нав­ли­ва­ли чело­ве­ка, с кото­рым я гово­рил, про­си­ли сме­нить тему.

— Какие из издан­ных интер­вью Вы счи­та­е­те самы­ми удачными?

— С Геро­ем Совет­ско­го Сою­за Оло­вян­ни­ко­вым. Его мож­но было слу­шать часа­ми. Он очень инте­рес­но рас­ска­зы­вал, деталь­но. С ним отно­ше­ния выстра­и­ва­лись дол­го. Сна­ча­ла с недо­ве­ри­ем, потом всё теп­лее и теп­лее. Посте­пен­но он начал очень мно­гим делиться.

С Миха­и­лом Вла­ди­ми­ро­ви­чем Аши­ком, кото­ро­го я упо­мя­нул, тоже очень удач­но сло­жи­лось. Хотя текст полу­чил­ся не таким уж объ­ём­ным, я, посмот­рев дру­гие интер­вью с ним, понял, что мне очень силь­но повез­ло: мне он рас­ска­зал боль­ше, чем мно­гим дру­гим людям. Это я запом­нил и высо­ко ценю.

Было очень инте­рес­но с Геро­ем Совет­ско­го Сою­за Решет­ни­ко­вым. Дело в том, что Решет­ни­ков — фрон­то­вик очень «боль­шой»: быв­ший коман­ду­ю­щий даль­ней авиа­ции, писа­тель и лите­ра­тор. Он напи­сал несколь­ко книг, кото­рые вышли боль­шим тира­жом. Рас­ска­зал там обо всём, что пере­жил, об однополчанах.

То, что ему при­хо­ди­лось посто­ян­но давать интер­вью теле­ка­на­лам чуть ли не каж­дый год, его очень силь­но раз­дра­жа­ло. Поэто­му мы дого­во­ри­лись, что я смо­гу с ним рабо­тать толь­ко при усло­вии, если спро­шу о чём-то новом. Для это­го я пере­смот­рел все преды­ду­щие запи­си с Решет­ни­ко­вым. И вопро­сы зада­вал совсем не стан­дарт­ные — чита­те­ли ино­гда даже спра­ши­ва­ют почему.

— Какие это были вопросы?

— Допу­стим, меня заин­те­ре­со­ва­ло, что он сна­ча­ла посту­пал на жур­фак. Я спро­сил, не отра­зи­лось ли имен­но это на том, что на пен­сии фрон­то­вик захо­тел напи­сать авто­био­гра­фию и мему­а­ры. Ещё решил рас­спро­сить про его дядю, Фёдо­ра Решет­ни­ко­ва, извест­но­го худож­ни­ка — он напи­сал кар­ти­ну «Опять двой­ка». И попро­сил рас­ска­зать о том, как дядя порт­рет пле­мян­ни­ка нари­со­вал, уже после войны.

Решет­ни­ков очень заго­рел­ся, пото­му что его ред­ко спра­ши­ва­ют про дядю, а он очень теп­ло к нему отно­сил­ся. Пода­рил мне даже неболь­шую кни­гу, кото­рую малень­ким тира­жом выпу­стил, со сво­и­ми вос­по­ми­на­ни­я­ми о дядь­ке. Во вто­рой раз, когда я к Решет­ни­ко­ву при­ез­жал, спра­ши­вал о гита­ре, кото­рая была в ком­на­те. Он стал рас­ска­зы­вать, что не рас­ста­вал­ся с ней всю войну.

Ещё я решил рас­спро­сить про его това­ри­ща Молод­че­го, два­жды Героя Совет­ско­го Сою­за, карье­ра кото­ро­го после вой­ны рез­ко обо­рва­лась. Вете­ран в мему­а­рах как-то вскользь об этом писал, и я с ним гово­рил об этом подроб­нее. Спра­ши­вал, что дума­ет о том, как сей­час пишут про ВОВ: фрон­то­вик до сих пор, несмот­ря на пло­хое зре­ние, сле­дит за ново­стя­ми, очень мно­го читает.

Один мой зна­ко­мый, кото­рый брал у него интер­вью лет 15 назад, гово­рил, что Решет­ни­ков не очень любит, как силь­но пре­воз­но­сят Чка­ло­ва и боль­ше хва­лит дру­го­го наше­го лёт­чи­ка — Гро­мо­ва, счи­та­ет, что его недо­оце­ни­ли. Поэто­му я спра­ши­вал, что он дума­ет про Гро­мо­ва. То есть зада­вал свои «под­во­про­сы» к тому, о чём спра­ши­ва­ли Решет­ни­ко­ва, и сове­щал­ся с дру­ги­ми людь­ми, кото­рые с ним общались.

— Какая из исто­рий, кото­рые Вы слы­ша­ли от геро­ев, запом­ни­лась Вам боль­ше всего?

— Слож­но выде­лить одну. Но, напри­мер, такая была в раз­го­во­ре с Геро­ем Совет­ско­го Сою­за Воло­ши­ным, ярким участ­ни­ком Ста­лин­град­ской и Кур­ской битв. Меня впе­чат­лил рас­сказ про про­рыв на его участ­ке в сен­тяб­ре 1942 года. Коман­дир дал ему зада­ние собрать артил­ле­ри­стов (боль­ше рядом нико­го не было) и пой­ти в руко­паш­ную, что­бы выбить вкли­нив­ших­ся немцев.

Изна­чаль­но в бата­рее было 78 чело­век, а к тому момен­ту оста­лось 16. Их отпра­ви­ли к реке Цари­це — сей­час её уже высу­ши­ли. Сол­да­ты ста­ли сове­щать­ся, как мож­но выбить нем­цев из лощи­ны, и лей­те­нант пред­ло­жил: «Добе­жим с вин­тов­ка­ми и кри­ка­ми „ура“ до тех сарай­чи­ков». Они дого­во­ри­лись с дру­гим капи­та­ном, у кото­ро­го тоже оста­лось 15 чело­век, под­бе­жать с раз­ных сто­рон и выбить врага.

Воло­шин рас­ска­зы­вал: «Я в том бою два­жды пыр­нул нем­ца в живот и уви­дел, какие у него гла­за были. Ты бежишь, машешь вин­тов­кой, вокруг кри­ки: „Где коман­дир?“, сто­ит шум, про­сто ад тво­рит­ся». После ата­ки оста­лось восемь чело­век. Когда они добе­жа­ли до сарай­чи­ка, Воло­шин вспом­нил, что у него при­каз даль­ше чер­ты не идти — он начал орать, что­бы те, кто забе­жал впе­рёд, воз­вра­ща­лись. Они залег­ли. Потом дого­ва­ри­ва­лись, кто будет ране­ных уно­сить с поля боя.

Ещё фрон­то­вик гово­рил, что во вре­мя посто­ян­ных бом­бё­жек и обстре­лов сол­да­ты ста­ра­лись ямку выко­пать в зем­ле, что­бы голо­ву спря­тать. Объ­яс­нял: «Оско­лок в зад­ни­цу при­ле­тит — не страш­но, до сва­дьбы зажи­вёт. А если в голо­ву попа­дёт — хана». Потом ещё рас­ска­зы­вал, как напе­вал пес­ню, когда ехал вдоль сво­ей бата­реи, а одно­пол­чане под­хва­ты­ва­ли. Супру­га при­зна­лась, что обыч­но вете­ран это­го не рассказывает.

— Что в тру­де по сбо­ру вос­по­ми­на­ний ста­ло для вас самым важ­ным и что пока­за­лось наи­бо­лее сложным?

— Когда я начал рабо­тать, то очень заго­рел­ся иде­ей: не толь­ко один раз встре­тить­ся и запи­сать, но и потом под­дер­жи­вать связь. При­е­хать ещё, при­не­сти фото­гра­фии со встре­чи, пока­зать, какой мате­ри­ал полу­чил­ся. Я созва­ни­вал­ся с ними регу­ляр­но, даже пись­ма писал. Мне было важ­но с теми, кто был готов идти на кон­такт, про­дол­жить обще­ние. С боль­шин­ством это полу­чи­лось. С теми, кто жив, я свя­зы­ва­юсь до сих пор.

Глав­ные слож­но­сти воз­ник­ли уже при рабо­те с тек­ста­ми. С моим дру­гом Андре­ем Симо­но­вым мы изу­ча­ли архи­вы, пото­му что было мно­го про­блем с дата­ми и фами­ли­я­ми. Люди, с кото­ры­ми я гово­рил, уже в таком воз­расте, что неволь­но мно­гое пута­ют. Надо было всё уточ­нять и про­ве­рять. Что­бы не полу­чи­лось, что чело­век как буд­то соврал, а на самом деле это ты вино­ват, что не про­ве­рил и не исправил.
Без архи­вов и доку­мен­тов нель­зя писать подоб­ную кни­гу — надо, что­бы она была выве­ре­на. Мы запи­сы­ва­лись в читаль­ные залы, полу­ча­ли доку­мен­ты. У мно­гих выяви­лись про­бе­лы в био­гра­фии: при­хо­ди­лось зво­нить и уточ­нять, напри­мер, где чело­век слу­жил в опре­де­лён­ные годы.

У кого-то не была ука­за­на дата полу­че­ния опре­де­лён­ной награ­ды. Так было с Геро­ем Совет­ско­го Сою­за Була­то­вым. У него два Орде­на Крас­ной Звез­ды, но при этом один нигде не чис­лил­ся. Он отсут­ство­вал на после­во­ен­ных фото­гра­фи­ях и появил­ся где-то в 1980‑х годах.

С этим уда­лось разо­брать­ся толь­ко после его смер­ти. Я попро­сил дочь фрон­то­ви­ка отвин­тить орде­на и сфо­то­гра­фи­ро­вать их номе­ра. Ока­за­лось, что зага­доч­ная награ­да дати­ро­ва­лась 1945 годом, но воен­ко­мат вру­чил её толь­ко в 1987‑м, пото­му что Орден зате­рял­ся. Это мог­ло про­изой­ти пото­му, что одно­вре­мен­но с этим Була­то­ва награ­ди­ли зва­ни­ем Героя.

— Было ли что-то, что уди­ви­ло Вас? Не столь­ко в том, что вете­ра­ны рас­ска­зы­ва­ли, сколь­ко в них самих?

— Когда я толь­ко начал с ними общать­ся, я ко всем отно­сил­ся с бла­го­го­ве­ни­ем, думал, что это чуть ли не свя­тые люди. Но чем боль­ше бесе­до­вал, тем боль­ше видел, что они про­стые и откры­тые. С ними гораз­до лег­че гово­рить, чем с совре­мен­ны­ми геро­я­ми-вое­на­чаль­ни­ка­ми. Они не высо­ко­мер­ны, отно­сят­ся к собе­сед­ни­ку с уважением.
Живут при этом доста­точ­но скром­но, несмот­ря на то, какие посты занимали.

У всех по-раз­но­му сло­жи­лась жизнь: кто-то стал мини­стром юсти­ции СССР, кто-то — коман­ду­ю­щим даль­ней авиа­ции, кто-то после вой­ны ушёл из армии и стал рабо­тать в совер­шен­но дру­гой сфе­ре. Боль­шин­ство, кро­ме лёт­чи­ков, дослу­жи­лись до пол­ков­ни­ков. Они не пыта­лись выслу­жить­ся и занять более высо­кий пост.

Прак­ти­че­ски все сохра­ня­ют свет­лый настрой. Почти ни у кого не было пес­си­ми­стич­ных мыс­лей насчёт стра­ны и буду­ще­го наро­да. Они верят в буду­щее. Верят, что у нас пре­крас­ная моло­дёжь и все молод­цы, с какой-то дет­ской наивностью.

Часть из них удив­ля­ет­ся, как вооб­ще столь­ко лет про­жи­ли. Вете­ра­ны про­сят пом­нить то, что было сде­ла­но, беречь и ценить. И, как никто дру­гой, пони­ма­ют это­му цену. Что­бы про­во­ди­ли празд­ни­ки и меро­при­я­тия, что­бы не оста­ва­лись толь­ко филь­мы. То, что сни­ма­ют о войне сей­час, фрон­то­ви­ки критикуют.

— Как Вы счи­та­е­те, како­ва исто­ри­че­ская цен­ность про­де­лан­ной Вами рабо­ты и издан­ной книги?

— Я сам себя оце­нить не могу. И не счи­таю, что сде­лал что-то сверхъ­есте­ствен­ное. Но очень рад несколь­ким вещам. Есть герои, про кото­рых напи­са­ли уже доста­точ­но мно­го, а есть те, про кото­рых ска­за­но мало или вооб­ще ниче­го. То, что уда­лось запи­сать их интер­вью и доне­сти эти сло­ва до дру­гих, я счи­таю побе­дой. Мно­гие герои кни­ги это оце­ни­ли. Мне при­ят­но, что они поня­ли, что я ста­ра­юсь для них, и оце­ни­ли моё уважение.

Это пер­вый момент, а вто­рой — то, что я помог мно­гим кол­ле­гам, тому же сай­ту «Герой стра­ны», поде­лил­ся мате­ри­а­лом и фото­гра­фи­я­ми из лич­ных аль­бо­мов. Ну и тре­тий — мне было про­сто при­ят­но пооб­щать­ся с эти­ми людь­ми. Я рад, что заце­пил кусо­чек ушед­шей эпо­хи и потом смо­гу пере­дать его моим дру­зьям, детям и вну­кам. Но оце­ни­вать свою кни­гу я не имею ника­ко­го пра­ва. Пусть это сде­ла­ют другие.

Кни­гу «Награж­дён. Медаль „Золо­тая Звез­да“» мож­но зака­зать на сай­те изда­тель­ства «Пятый Рим».

Читай­те так­же интер­вью с исто­ри­ком Дмит­ри­ем Цыка­ло­вым о про­па­ган­де в Первую миро­вую вой­ну.