Самый лучший день для побега на Запад. Десятые: берёзы вместо грёз

Нуле­вые нача­лись с ощу­ще­ния, что пред­ска­зан­ные Лагу­тен­ко «вре­ме­на почи­ще» нако­нец насту­пи­ли, а закон­чи­лись кра­хом иллю­зий. «Рус­ские англи­чане» евро­про­ек­та едва ли ока­за­лись нуж­ны на Запа­де, а про­ис­хо­дя­щее дома застав­ля­ло пере­клю­чить вни­ма­ние с кос­мо­по­ли­ти­че­ских меч­та­ний на род­ные берё­зы. Арти­сты в оче­ред­ной раз столк­ну­лись с кри­зи­сом иден­тич­но­сти. Теперь перед ними вста­ла зада­ча пере­и­зоб­ре­те­ния рус­ской куль­ту­ры. Маят­ник кач­нул­ся в оче­ред­ной раз.

VATNIKSTAN завер­ша­ет цикл мате­ри­а­лов Пет­ра Поле­щу­ка об экс­пан­сии оте­че­ствен­ной поп-музы­ки на Запад: от «гор­би-рока» и евро­пей­ско­го про­ек­та нуле­вых до Pussy Riot, рэпа деся­тых и «новой рус­ской волны».


Десятые на старте

В нача­ле минув­шей дека­ды на рада­рах появи­лась груп­па, став­шая глав­ной визит­ной кар­точ­кой Рос­сии со вре­мён «Тату». Скан­дал с Pussy Riot раз­рос­ся до неслы­хан­ных мас­шта­бов и стал пер­вым откры­то поли­ти­че­ским при­ме­ром рус­ско­го экс­пор­та. Если «Тату» мани­фе­сти­ро­ва­ли эсте­ти­ку экс­цес­са, то слу­чай Pussy Riot пока­зал: Запад заин­те­ре­со­ван в поли­ти­че­ской репре­зен­та­ции Рос­сии боль­ше, чем в самой музыке.

Pussy Riot на выступ­ле­нии в США. 2017 год

Бес­чис­лен­ное коли­че­ство раз­но­ка­ли­бер­ных запад­ных звёзд выска­зы­ва­лись в под­держ­ку участ­ниц груп­пы, неко­то­рые — по при­ез­де в стра­ну. Напри­мер, Franz Ferdinand высту­пи­ли с кри­ти­кой заклю­че­ния груп­пы со сце­ны Пик­ни­ка «Афи­ши», а Мадон­на —  на мос­ков­ском концерте.

В Рос­сии Pussy Riot сра­бо­та­ли как вед­ро ледя­ной воды, кото­рое вне­зап­но опро­ки­ну­ли на обще­ство. Хоть к груп­пе и отно­сят­ся неод­но­знач­но, но факт — в 2012 году отча­ян­ные панк-феми­нист­ки напом­ни­ли всем, что под тон­кой скор­лу­пой модер­ни­за­ции Моск­вы скры­ва­лись нере­шён­ные про­бле­мы глу­бин­ной Рос­сии. Затем начал­ся рос­сий­ско-укра­ин­ский кон­фликт, вве­ли санк­ции. В музы­каль­ном биз­не­се «евро­пей­ский про­ект» теперь выгля­дел ана­хро­низ­мом: ста­ло оче­вид­но, что стра­те­гия пози­ци­о­ни­ро­ва­ния музы­кан­та как чело­ве­ка мира тре­бо­ва­ла переоценки.

Обра­ще­ние к род­но­му язы­ку вме­сто англий­ско­го, локаль­ные тема­ти­ки, экзо­ти­зи­ро­ва­ние совре­мен­ной Рос­сии, импор­то­за­ме­ще­ние и сотво­ре­ние новой «клюк­вы» — вот основ­ные чер­ты послед­не­го вре­ме­ни для оте­че­ствен­ной музыки.


Русский рэп

Взрыв хип-хопа в сере­дине 10‑х, пожа­луй, слу­жит глав­ным при­ме­ром импор­то­за­ме­ще­ния. Появ­ле­ние круп­ных арти­стов, сопо­ста­ви­мых по попу­ляр­но­сти с Зем­фи­рой и Лагу­тен­ко (в первую оче­редь Окси­ми­рон, Скрип­то­нит и Мор­ген­штерн), шоу наци­о­наль­но­го мас­шта­ба (Versus) и аль­бо­мы, куль­тур­но опре­де­лив­шие целую дека­ду («Гор­го­род», «Дом с нор­маль­ны­ми явле­ни­я­ми», «Люби­мые пес­ни (вооб­ра­жа­е­мых) людей», Tragic City), выве­ли рэп в аван­гард музыки.

Но имен­но на при­ме­ре рус­ско­го рэпа мож­но заме­тить, как локаль­ное ста­ло пре­вра­щать­ся в гло­баль­ное: арти­сты нача­ли поль­зо­вать­ся спро­сом дале­ко за пре­де­ла­ми СНГ. Окси­ми­рон бат­лит с Диза­сте­ром в США и участ­ву­ет в под­ка­сте на радио Эми­не­ма, Скрип­то­нит даёт интер­вью Зей­ну Лоу для Beats 1. Трек Big Baby Tape занял вто­рую строч­ку чар­та Genius. Фана­ты Мор­ген­штер­на по его прось­бе спа­мят стра­нич­ку Lil Pump, после чего арти­сты выпус­ка­ют сов­мест­ный трек.

Инте­рес­но, что дале­ко не все из замет­ных в США рус­ских рэпе­ров педа­ли­ру­ют само­быт­ность. Но в Рос­сии пре­ва­ли­ру­ю­щее чис­ло арти­стов извест­ны за куль­ти­ви­ро­ва­ние локаль­но­го саун­да, тема­тик или ими­джа. Одна­ко рус­ский рэп — ско­рее исклю­че­ние из пра­вил. В боль­шин­стве дру­гих слу­ча­ев сло­жи­лась общая стра­те­гия продвижения.


Политический экспорт

Слу­чай Pussy Riot был не един­ствен­ным. В сере­дине — кон­це 10‑х поли­ти­че­ским гоне­ни­ям под­верг­лись и дру­гие арти­сты, такие как Хас­ки и Ic3peak. К обо­им испол­ни­те­лям зна­чи­тель­но воз­рос инте­рес зару­беж­ных медиа. Хас­ки дал интер­вью пор­та­лу Vice, а про Ic3peak вооб­ще гово­ри­ли все кому не лень: в диа­па­зоне от попу­ляр­ней­ше­го музы­каль­но­го бло­ге­ра Энто­ни Фан­та­но до BBC.

Инте­рес­но, что почти во всех медий­ных собы­ти­ях по мини­му­му затра­ги­ва­лось, соб­ствен­но, твор­че­ство арти­стов. Вни­ма­ние зару­беж­ной ауди­то­рии было про­дик­то­ва­но при­чи­на­ми, свя­зан­ны­ми с музы­кой опо­сре­до­ван­но. В мате­ри­а­ле The New York Times, посвя­щён­ном важ­ным име­нам евро­пей­ской сце­ны, речь захо­дит о ФСБ и лири­ке Ic3peak. Мини­мум вни­ма­ния уде­ле­но музыке.

В топ-100 пер­спек­тив­ной моло­дё­жи от бри­тан­ско­го жур­на­ла Dazed, куда груп­па так­же попа­ла, ана­ло­гич­ная ситуация.

Пони­ма­ние про­изо­шед­ших ими­д­же­вых пере­мен ста­ло важ­ной частью экс­порт­ной про­грам­мы дру­гих групп, уже осо­знан­но наце­лен­ных поко­рить Евро­пу. Под три­ко­ло­ром Рос­сии успе­ха отныне ста­ло достичь про­ще, чем посред­ством мимик­рии под запад­ный про­дукт. Это при­ве­ло к смене общей для всех про­мо­стра­те­гии. Не столь важ­но, что имен­но гово­рит­ся о Рос­сии, — важ­но, как говорится.


Новая русская волна

После так назы­ва­е­мо­го кон­сер­ва­тив­но­го пово­ро­та путин­ской поли­ти­ки инди-музы­кан­ты, кажет­ся, опом­ни­лись и взгля­ну­ли прав­де в гла­за: из их окон вид­не­ют­ся берё­зы, а не паль­мы. В моду стал воз­вра­щать­ся, каза­лось бы, забы­тый сце­ной рус­ский язык. Одна­ко ско­рее пере­и­зоб­ре­тён­ный новым поко­ле­ни­ем, чем вос­кре­шён­ный из недр про­шло­го. Бум «новой рус­ской вол­ны» слу­чил­ся с раз­ви­ти­ем фести­ва­ля «Боль», но сама тен­ден­ция наме­ти­лась ещё раньше.

Арсе­ний Моро­зов (лидер куль­то­вых в кру­гах хип­сте­ров групп Padla Bear Outfit и Sonic Death, участ­ник груп­пы «Саб­ля») начал играть музы­ку на рус­ском язы­ке, при­чём наро­чи­то низ­ко­го каче­ства, ещё в годи­ну актив­но­сти Tesla Boy и Pompeya.

Впо­след­ствии отец-осно­ва­тель вспоминал:

«У „Пад­лы“ были сла­вя­но­фи­лы, у Pompeya — запад­ни­ки. У нас была ауди­то­рия лого­цен­трич­ная, что ли, „жэж­эш­ная“, кото­рая потом уда­ри­лась в либе­ра­лов. А у Pompeya — те, кто потом уда­рил­ся в эмиграцию».

Груп­пы Моро­зо­ва быст­ро обре­ли ста­тус куль­то­вых в рус­ском анде­гра­ун­де, про­дви­гая идеи лоуфай-каче­ства музы­ки как про­тестно­го жеста супро­тив выхо­ло­щен­но­го про­за­пад­но­го зву­ча­ния или «успе­ха как при­о­ри­те­та». При­мер был зара­зи­те­лен: где-то вслед за Моро­зо­вым, а где-то парал­лель­но ему ста­ли появ­лять­ся новые энту­зи­а­сты, отда­вав­шие пред­по­чте­ние род­ной куль­ту­ре и языку.

Но глав­ным ката­ли­за­то­ром явле­ния высту­пил, конеч­но, фести­валь «Боль». Изна­чаль­но кол­лек­ти­вы вро­де Padla Bear Outfit сле­до­ва­ли анти­ком­мер­че­ской и слег­ка поч­вен­ни­че­ской рито­ри­ке, по умол­ча­нию пони­мая рус­скую музы­ку как НЕза­пад­ную — ста­ло быть, Запа­ду не очень инте­рес­ную. Одна­ко фести­валь­ная ини­ци­а­ти­ва Сте­па­на Каза­рья­на (дирек­тор «Боли») мед­лен­но, но вер­но дока­за­ла, что рус­ско­языч­ное инди может поль­зо­вать­ся боль­шим спро­сом за рубежом.

Со слов само­го Каза­рья­на, «Боль» зарож­да­лась по прин­ци­пу «от противного»:

«Каза­лось, что это нор­ма — петь по-англий­ски и играть мелан­хо­лич­ный инди-рок. При этом нель­зя ска­зать, что у широ­ких масс это нахо­ди­ло боль­шой отклик. И тогда появи­лись рус­ско­языч­ные инте­рес­ные груп­пы. При­чём рас­кол начал­ся изнут­ри: напри­мер, груп­па „Утро“ — это сайд-про­ект ростов­ской Motorama…

Я захо­тел сде­лать сбор­ный кон­церт подоб­ных групп, но быст­ро понял, что надо делать фести­валь новой рус­ской вол­ны. Более того, мы и при­ду­ма­ли назва­ние „новой рус­ской вол­ны“ и объ­еди­ни­ли их этим тер­ми­ном. Назва­ние „Боль“ было сна­ча­ла шуточ­ное — на четы­ре бук­вы и немно­го хму­рое, как и все группы».

В ито­ге, когда доволь­но раз­мы­тый тер­мин стал обре­тать кон­крет­ные очер­та­ния, под «новой рус­ской вол­ной» ста­ли пони­мать арти­стов имен­но каза­рья­нов­ской эги­ды. Ни в чём не усту­па­ю­щих былым пома­зан­ни­кам зару­беж­ной прес­сы и, как пра­ви­ло, име­ю­щих в сво­ем образе/звуке нечто «рус­ское», за что спо­со­бен заце­пить­ся устав­ший от одно­об­ра­зия запад­ный слушатель.

Груп­пы тол­па­ми пова­ли­ли на шоукейс-фести­ва­ли, высту­па­ли на извест­ном кана­ле KEXP и снис­ка­ли заслу­жен­ное вни­ма­ние зару­беж­ных кри­ти­ков. В 2018 году сам Джон Робб — пер­вый жур­на­лист, взяв­ший интер­вью у Кур­та Кобей­на и пода­рив­ший миру тер­мин «брит-поп», — при­зна­вал­ся мне в интервью:

«Я думаю, сей­час тот самый момент для рус­ской музы­ки, что­бы вый­ти на меж­ду­на­род­ную сцену».

На повер­ку ока­за­лось, что так и есть. Glintshake, стар­то­вав­шая на сцене со зной­ной англо­языч­ной рок-аль­тер­на­ти­вы в духе Sonic Youth, смог­ла высту­пить на KEXP лишь после воз­вра­та к рус­ско­языч­но­му испол­не­нию. То же самое про­изо­шло с груп­пой Shortparis — пре­мье­ра их пес­ни состо­я­лась на бри­тан­ском BBC.

Каза­рьян говорил:

«И „Боль“, и [шоукейс] Moscow Music Week — это реак­ция на рус­ско­языч­ный ренес­санс, кото­ро­го я ждал мно­го лет. Когда в 2014 году рубль упал, ста­ло оче­вид­но, что при­во­зить ино­стран­ных арти­стов доро­го и рис­ко­ван­но — надо пере­клю­чать­ся на рос­сий­ских испол­ни­те­лей. Ока­за­лось, что их целая куча, они быст­ро наби­ра­ют ауди­то­рию и из это­го может полу­чить­ся рабо­та­ю­щая эко­но­ми­че­ская модель».

Одна­ко суро­вая реаль­ность вновь внес­ла свои кор­рек­ти­вы, и мно­гие рус­ские музы­кан­ты, наце­лен­ные на экс­порт, ока­за­лись осо­бен­но уяз­ви­мы перед пан­де­ми­ей и изо­ля­ци­ей 2020 года. Напри­мер, у Shortparis отме­ни­лись два мас­штаб­ных тура по Евро­пе. А если основ­ной дви­га­тель экс­порт­ных групп — кон­цер­ты, то под уда­ром ока­зы­ва­ет­ся весь проект.

Музы­каль­ный редак­тор «Вечер­не­го Урган­та» Сер­гей Муд­рик резю­ми­ру­ет про­изо­шед­шие перемены:

«Теперь же кол­лек­тив­ное вни­ма­ние к новой музы­ке поду­гас­ло, и услов­ный хайп в поп-куль­ту­ре, кажет­ся, сме­стил­ся с музы­ки в область MMA (сме­шан­ных бое­вых искусств), тикто­ка и стен­да­па. Воз­мож­но, поэто­му пере­до­вые лица сце­ны и не меня­ют­ся: запрыг­нув на вне­зап­но воз­ник­шую вол­ну, они ста­ли хед­лай­не­ра­ми с посто­ян­ной аудиторией.

Тем более что теперь жаж­ду новой музы­ки актив­но пыта­ют­ся уто­лить стри­минг-сер­ви­сы с помо­щью кура­тор­ских плей­ли­стов и реко­мен­да­ций. Новые реа­лии созда­ют дру­гой поря­док обре­те­ния попу­ляр­но­сти. Это дока­зы­ва­ет, напри­мер, вне­зап­ный успех в тикто­ке песен polnalyubvi и ssshhhiiittt!, когда-то извест­ных толь­ко ауди­то­рии той же „Боли“».


Kedr Livanskiy

Яна Кед­ри­на пишет элек­трон­ную музы­ку, с кото­рой сосед­ству­ют дрим-поп и тех­но, а с ними — отго­лос­ки попсы 90‑х. Её успе­хам мож­но поза­ви­до­вать: Кед­ри­на доби­лась боль­шой попу­ляр­но­сти за рубе­жом, но как само­сто­я­тель­ная артист­ка ско­рее меж­ду­на­род­ная, чем экс­порт­ная. С дру­гой сто­ро­ны, пост­со­вет­ская эсте­ти­ка визу­аль­ных вопло­ще­ний тре­ков Яны пре­крас­но рабо­та­ет на артист­ку. Она — един­ствен­ный пред­ста­ви­тель Рос­сии на фести­ва­лях Primavera в Бар­се­лоне, Flow в Хель­син­ки и Pitchfork в Париже.

Инте­рес­но, что мно­гие зару­беж­ные кри­ти­ки, опи­сы­вая её музы­ку, исполь­зу­ют вока­бу­ляр, кото­рый обыч­но идёт в дело при рецен­зи­ро­ва­нии шугей­за или дрим­по­па. Веб­зин Coeval срав­ни­вал её ран­нее твор­че­ство с январ­ской депрес­си­ей, а аль­бом Your Need — с ясным май­ским небом. Газе­та The Guardian выска­за­лась ещё яснее, заявив: музы­ка Кед­ри­ной — это и есть шугейз­ная электроника.


Kate NV

Катя Шило­но­со­ва извест­на уча­сти­ем в аван­гард­ной рок-груп­пе «ГШ». Одна­ко послед­ние годы она ста­но­вит­ся ещё попу­ляр­нее соль­но — с про­ек­том Kate NV. И хотя её аль­бо­мы ощу­ти­мо отли­ча­ют­ся друг от дру­га, во всех при­сут­ству­ет неиз­мен­ная япон­ская чув­ствен­ность и почти куколь­ная атмосфера.

Рели­зы Кати выхо­дят на физи­че­ских носи­те­лях в Япо­нии, Хару­о­ми Хосо­но (лидер важ­ней­шей япон­ской груп­пы Yellow Magic Orchestra) ста­вит её пес­ни на радио, фото­гра­фи­ру­ет артист­ку Стив Маки из куль­то­вой Pulp, а рецен­зен­ты The Quietus и Clash Music не ску­пят­ся на хва­леб­ные репли­ки в её адрес.


Little Big

Одна из самых извест­ных рус­ских групп за рубе­жом. Их узна­ва­е­мость вполне мож­но изме­рить тем, что имен­но Little Big долж­ны были высту­пать на послед­нем «Евро­ви­де­нии» от Рос­сии — но в раз­гар пан­де­мии испол­ни­те­ли отка­за­лись от уча­стия. У их кли­па Skibidi почти 600 мил­ли­о­нов про­смот­ров на «Юту­бе».

Петер­бурж­цы кон­стру­и­ру­ют сте­рео­тип­ный образ рос­сий­ско­го гоп­ни­ка, поме­щая его в кари­ка­тур­ную тан­це­валь­ную музы­ку и яркие про­во­ка­ци­он­ные кли­пы. Поют они на умыш­лен­но упро­щён­ном англий­ском, в кото­ром допу­ще­ны сте­рео­тип­ные «сла­вян­ские» ошиб­ки. Пес­ни испол­ня­ют­ся с наро­чи­то рус­ским акцен­том, что тоже рабо­та­ет на образ группы.


Molchat Doma

Хотя бело­рус­ская груп­па отри­ца­ет свою при­част­ность к пост-пан­ку, сво­ей беше­ной попу­ляр­но­стью они обя­за­ны имен­но ему. А вер­нее, тому, как вос­при­ни­ма­ет­ся этот жанр.

Про­ис­хож­де­ние груп­пы исполь­зу­ет­ся ею для про­дви­же­ния: Molchat Doma пози­ци­о­ни­ру­ют­ся имен­но как мью­зик-банд с пост­со­вет­ско­го про­стран­ства, да ещё из тота­ли­тар­ной стра­ны. Но при этом они совер­шен­но не исполь­зу­ют узна­ва­е­мое архи­тек­тур­ное насле­дие СССР на уровне визу­а­ла: в оформ­ле­нии их работ и постов в соц­се­тях мы видим то «Пано­ра­му» в Сло­ва­кии, то отель «Рюген» в КНДР, то рабо­ты Кле­мен­са Гритла.

Ины­ми сло­ва­ми, связ­ка пост-пан­ка с бру­та­лист­ской архи­тек­ту­рой вос­при­ни­ма­ет­ся зару­беж­ной ауди­то­ри­ей в каче­стве «совет­ской» или «восточ­но­ев­ро­пей­ской», даже если с исто­ри­че­ской точ­ки зре­ния это невер­но. В опре­де­лён­ном смыс­ле Molchat Doma пере­про­да­ют евро­пей­ские стан­дар­ты под совет­ским соусом.


Эпилог

За послед­ние 30 лет рус­ская музы­ка так и не нашла окон­ча­тель­ной фор­му­лы, кото­рая мог­ла бы помочь ей поко­рить весь мир. Прак­ти­ка пока­зы­ва­ет, что из дека­ды в дека­ду арти­сты про­дол­жа­ют гре­зить об успе­хе за пре­де­ла­ми СНГ, раз­ве что меняя экс­порт­ный флаг и про­грам­му для про­дви­же­ния. Зна­чит, на теку­щем момен­те эта гон­ка за вни­ма­ни­ем и сла­вой вряд ли закончится.

Куда оте­че­ствен­ную музы­ку при­ве­дут новые «реву­щие два­дца­тые» (и при­ве­дут ли?) — ста­нет ясно уже совсем ско­ро. А пока мож­но устро­ить­ся поудоб­нее, наблю­дая за оче­ред­ным вит­ком твор­че­ских сорев­но­ва­ний на сцене — не толь­ко оте­че­ствен­ной, но и миро­вой тоже.


Ещё боль­ше исто­рий о музы­ке в дру­гих мате­ри­а­лах цикла:

Поделиться