XVIII век по праву называют «веком табакерки» — именно тогда изящный предмет широко распространился не только на Западе, но и в России. Практически на любой случай жизни требовалась особая табакерка: в этом модном аксессуаре отразилась вся общественная, политическая и частная жизнь того времени.
VATNIKSTAN расскажет о том, какой табак и из каких табакерок вдыхали августейшие носы, как при помощи маленьких расписных коробочек флиртовали и выказывали монаршее расположение. И как одна из них, по легенде, стала причиной смерти неугодного императора.
Возможно ль, милая Климена,
Какая странная во вкусе перемена!..
Ты любишь обонять не утренний цветок,
А вредную траву зелену,
Искусством превращенну
В пушистый порошок!Александр Сергеевич Пушкин
«Красавице, которая нюхала табак»
Легализация «бесовского зелья»
На Руси табак появился при Иване Грозном. Поначалу его распространение не волновало ни царя, ни духовенство. В опале курильщики и любители понюшек оказались в правление Михаила Фёдоровича, считавшего пристрастие к табаку признаком развращённости. Русская православная церковь поддержала государя, объявив заморский дурман «бесовским и богомерзким зельем». Табачников или тех, у кого находили табак, секли, пытали и даже казнили. По словам писателя Михаила Пыляева, зельем «торговали удалые головы, готовые из-за копейки рисковать всем». Продавали его из-под полы, используя условные названия, например «яблочный» или «свекольный лист».
В 1646 году новый царь Алексей Михайлович попытался смягчить закон, но натолкнулся на противодействие церкви. Патриарх запретил употреблять дурман, пригрозив: «Кто будет нюхать табак, продавать или держать в своём доме, тех велено бить кнутом, рвать ноздри, резать носы и посылать в дальние города на поселение…» По мнению церкви, каждый, кто употребляет табак, лишался божьего благословения и «знался с нечистой силой» — отсюда столь суровые наказания. Наконец, 11 февраля 1697 года Пётр I издал указ, по которому в стране впервые узаконивались продажа и употребление заморского зелья. Этнограф и литературовед Александр Терещенко в книге «Быт русского народа» (1848) так рассказывает о легализации в петровской России табака, в том числе нюхательных порошков:
«Пётр Великий, истребляя суеверия и пустосвятство, позволил иностранцам ввозить табак вместе с чубуками, трубками, коробочками и другими вещами, принадлежащими к курению, и всё это продавать свободно. С того времени распространилось нюхание и курение… Для нюхательного табака делают драгоценные табакерки, осыпаемые бриллиантами и с изображениями знаменитых государственных людей или владетельных особ».
К середине XVIII века нюхательный табак, пришедший в Россию из Европы, стал настолько популярен и употребление его приобрело такие масштабы, что императрице Елизавете Петровне пришлось издать особый указ от 1747 года «О неупотреблении табаку в Церквах во время отправления службы». По словам Александра Терещенко: «В придворной церкви приказывалось лакеям и гайдукам, если увидят в руках табакерку, взять её, несмотря ни на какую особу, ни на ценность вещи».
Среди русских императриц особой любовью к нюхательному порошку и табакеркам отличалась Екатерина II. В её коллекции насчитывалось около двухсот коробочек, а один из залов Екатерининского дворца в Царском Селе она даже назвала Табакеркой (Синий кабинет. — Прим). Императрица употребляла только тот табак, который сеяли специально для неё в Царском Селе. Ещё она вынуждена была проделывать все операции с табакеркой левой рукой, чтобы правая, подаваемая для поцелуя по придворному этикету, не пахла зельем. Екатерина и сама выращивала табак, тёрла высушенные листья. Часто адресат её посланий получал в дар табакерку, уже наполненную порошком августейшего производства. Историк Вера Казакова приводит цитату из письма Екатерины II графу Орлову:
«Я бы в табакерку насыпала табак, растущий в моём саду, а иного ныне не нюхаю, но опасалась, что дорогою засохнет».
Разумеется, пристрастие императрицы к табачному порошку привело к росту его популярности в России. Как пишет Михаил Пыляев:
«В екатерининские времена почти все нюхали табак, даже молодые девицы; почтенные люди любили тогда щеголять своими богатыми табакерками, а у знатных бар были целые коллекции прекрасных золотых, с эмалью и бриллиантами табакерок, которые раскладывались в гостиных по столам».
В екатерининскую эпоху, да и позднее, предпочтение отдавали привозному нюхательному табаку — «гишпанскому», французскому или немецкому. Российские же императоры XVIII века, судя по всему, даже самый дорогой и изысканный табак не переносили. Пётр III привычку супруги не одобрял. Михаил Пыляев пишет:
«Императрица [Екатерина II] очень любила нюхать табак, но никогда не носила с собой табакерки; последние, впрочем, у ней лежали на всех столах и окнах в её кабинете. Привычка не носить с собой табакерки произошла у неё оттого, что Пётр III не позволял ей нюхать табак; но страсть у Екатерины к табаку была настолько сильна, что она не могла долго обходиться без нюханья, и при жизни Петра III всегда просила князя Голицына садиться за обедом возле неё и тихонько под столом угощать её табаком. Раз император заметил это и очень рассердился на Голицына, сделав ему серьёзный выговор».
Не переносил табака и Павел I. Как ни парадоксально, отсутствие вредной привычки стоило ему жизни. В мемуарных записках граф Александр Ланжерон рассказал: глава заговора против императора генерал Павел Петрович Пален не был разоблачён только потому, что Павлу не нравился табачный запах. В одном из карманов заговорщика находилась записка от сообщника, вице-канцлера Никиты Петровича Панина, которая едва не попалась на глаза любопытному монарху:
«[Император] развеселился, шутил со мною и даже осмелился залезть руками ко мне в карманы, сказав: „Я хочу посмотреть, что там такое, — может быть, любовныя письма!“… Я сказал императору: „Ваше величество! Что вы делаете? Оставьте! Ведь вы терпеть не можете табаку, а я его усердно нюхаю, мой носовой платок весь пропитан; вы перепачкаете себе руки, и оне надолго примут противный вам запах“. Тогда он отнял руки и сказал мне: „Фи, какие свинство! Вы правы!“»
Не роскошь, а средство общения
Табакерки использовались не только для хранения табака и демонстрации высокого статуса их владельцев. Также с их помощью обменивались посланиями влюблённые. Часто к такому способу прибегали «волокиты» — состоявшие в браке мужчины, которые втайне от ревнивых жён отправляли записки любовницам. Об этом рассказывает ожившая табакерка из книги Николая Страхова «Переписка моды, содержащая письма безруких мод, размышления неодушевленных нарядов…» (1791):
«Волокита и его любовница с сих пор, как сойдутся вместе, попотчевают друг друга табаком и друг у друга понюхивают оной. Во время сего нюханья волокита искусным образом спрятавши между пальцев заготовленную цидулку (устар. — маленькое письмо, записка) или билетец, кладёт оной мгновенно в табакерку своей красавицы… или подносит красавице свою табакерку и потчевает табаком, в середине коего находится свернутая цидулочка, которую она, ощупав пальцами, достаёт и искусно прибирает в платок или карман. Красавица, вышедши в другую комнату, прочитывает содержание цидулки, пишет на оной ответ, который таким же образом, помощию нас, табакерок, в одну минуту бывает доставляем… табакерки многих женщин и девушек учинились ныне не чем иным, как золотыми кибиточками любовной почты».
Декор табакерок мог рассказать о чувствах влюблённых: роза — признание красоты, незабудка — обещание верности, тюльпан — брачное предложение. Изображение рыбной ловли на удочку означало флирт. Служила табакерка и опознавательным знаком «для своих» — так, в масонском Ордене Мопса использовали коробочки с изображением этой собаки, а иногда и в форме неё.
Ювелир и художник Олег Логинов рассказывает:
«Такая табакерка не только выполняла свою прямую функцию — хранение нюхательного табака, но и была своеобразным пропуском на собрание масонской ложи. В 1736 году Папа наложил запрет на масонство в Германии, и члены ордена сменили название на Орден Мопса, который был выбран их знаком. В России также была образована новая ложа, куда могли входить и женщины. Символом был выбран также мопс… На собрание необходимо было являться либо с собачкой, либо с её изображением… Крышкой табакерки служило основание фигурки, а в глаза часто вставляли миниатюрные самоцветы. Изготовлялись табакерки всегда примерно одного размера — около 7–8 сантиметров».
Табакерка имела большое значение в области политики, служа дипломатическим подарком от одного двора к другому. Один из таких подарков — табакерка, щедро украшенная алмазами, — хранится в зале Бриллиантовой кладовой Эрмитажа. На её крышке изображён портрет султана Абдул-Хамида I. Изящная коробочка была изготовлена в ознаменование Кючук-Кайнарджийского мирного договора, заключённого между Россией и Османской империей в 1774 году.
Табакеркой могли пожаловать за военные победы или заслуги в области искусства. Самой ценной наградой считалась табакерка с портретами их величеств, далее шли коробочки с монаршими вензелями. Примером этой традиции служит табакерка, изготовленная в 1759 году в честь победы русско-австрийских войск над армией прусского короля Фридриха II в сражении при Кунерсдорфе. Крышка предмета украшена изображением заключительного момента битвы, а на внутренней стороне помещён портрет государыни Елизаветы Петровны, окружённый надписью: «Боже сохраняй Елизаветъ Первую Императрицу всея Росии». В России середины XVIII века подобные «жалованные» табакерки с портретами венценосцев играли роль очень высоких наград, порой более значимых, чем ордена.
Кое-что из музейных коллекций
Поначалу табак хранили во флакончиках, аналогичных тем, что использовались для нюхательных солей. Форма табакерки изменилась в период Галантного века — эпоху напудренных париков, белой кожи и искусственных родинок — «мушек». Тогда в широкое употребление вошли пудреницы и мушечницы, представлявшие собой богато украшенные миниатюрные коробочки. Вскоре похожую форму приобрела и табакерка, очертания и декор которой продолжали меняться в зависимости от капризов моды. Вера Казакова в статье «Век табакерки» рассказывает:
«Табакерки рококо, как правило, были высокими, причудливых очертаний, украшенными драгоценными камнями; табакерки классицизма — низкими, простых геометрических форм, излюбленной техникой декора было применение гильоширования под прозрачную эмаль, причём цвет эмали вполне соответствовал самым модным веяниям. Известны табакерки с эмалями оттенка „мордоре“, „гриделин“ и пюсового цвета. „Мордоре“, от французского more d’ore, то есть золотой мавр, означает золотисто-коричневый оттенок; цвет „гриделин“ происходит от французского gris de ligne, то есть „в серую полоску“, пюсовый цвет, от французского рuce, что значит „блоха“, был чрезвычайно популярен в это время как в России, так и во Франции».
В России XVIII века табакерка стала признаком роскоши — уж очень дорогой была эта модная коробочка. Украшенные драгоценными камнями, перламутром, эмалью и росписью, табакерки подбирались под конкретный наряд, соответствовали случаю или времени года. Зимние изготавливались из плохо проводящих тепло материалов — панциря черепахи, перламутра или рога, а летние — из камня или металла. Табакерки могли быть карманными, пакетовыми (прямоугольной формы, напоминающей почтовые конверты или пакеты), настольными, фантазийными, в виде предметов или животных. Ещё бывали коробочки с «обманкой» — потайной крышечкой, под которую прятали табак получше, чтобы сберечь его от желающих угоститься. Также под этими крышечками могли находиться изображения эротических сцен.
Иногда в табакерки встраивались музыкальные механизмы. Появился целый ритуал нюхания табака, в который входило извлечение табакерки из кармана, её демонстрация, предложение и «реклама» собственного порошка. Табакерка была признаком вкуса и статуса, которые мог выказать человек, не переходя границ дозволенного.
Коллекционировать табакерки в России начали практически сразу. До нашего времени сохранились две коробочки, принадлежавшие Петру I. Первая, вырезанная из дерева в форме голландской шхуны, декорирована золотом и перламутром. Она примечательна тем, что государь возил её с собой в первое путешествие по Фландрии и Британии.
Внутри второй табакерки, выполненной из золота, помещён миниатюрный портрет младшего сына Петра, с которым были связаны надежды царя на будущее России. На черепаховой крышке предмета представлен вид Петербурга. Вот что рассказывают о вещице хранители Эрмитажа:
«В крышку вмонтирована пластинка из панциря черепахи, инкрустированного золотом… Изображены панорама Невы с Петропавловской крепостью и люди, стоящие на нынешней Дворцовой набережной… С внутренней стороны в крышку вмонтирована миниатюра работы Иоганна Годфрида Таннауэра с изображением младшего сына царя — Петра Петровича, которого в семье называли Шишечкой. Малыш, в пышных одеждах, помещён между портретом августейшего родителя и видом на море с парусными судами. Новая столица, у Балтики, морская торговля, сын-наследник, которому всё это достанется, — табакерка кажется… произведением, собравшим все надежды великого императора».
Существуют табакерки, выточенные лично Петром — государь очень любил токарное дело. Одна из таких была изготовлена из слоновой кости и, судя по вложенной в неё записке, пожалована «её сиятельству графине Чернышёвой, урождённой Ржевской».
Богатые, щедро украшенные драгоценными камнями табакерки для императорского двора одним из первых стал делать швейцарец Иеремия Позье (1716–1779), который приехал в Россию в 1729 году. Позье сохранял титул придворного ювелира на протяжении пяти царствований: Анны Иоанновны, Иоанна Антоновича, Елизаветы Петровны, Петра III, Екатерины Великой. Прежде всего этот мастер известен благодаря усыпанной бриллиантами большой императорской короне, которую он создал к восшествию на престол Екатерины II. Роскошно выглядят и табакерки Позье. Так, золотую табакерку с портретом Елизаветы Петровны мастер украсил сотнями бриллиантов, два из которых весят по одному карату.
Именно благодаря Елизавете в России стали популярны табакерки из фарфора. Изящная коробочка стала первым изделием, выпущенным в 1752 году на Императорском фарфоровом заводе (ИФЗ), который был основан по указу царицы. На крышке табакерки изображены пара мопсов, смотрящихся в зеркало, и ещё один — за зеркалом. Вероятно, она служила для своего обладателя признаком принадлежности к масонской ложе — как упоминалось выше, мопс являлся символом одноименного ордена. Роспись исполнил Андрей Чёрный — один из первых мастеров мануфактуры, бывший крепостной графа Шереметева.
Множество табакерок для царственных особ изготовил Жан-Пьер Адор. Так, для участников дворцового переворота, приведшего Екатерину к власти, мастер создал 30 табакерок. Их крышки и дно украшены медалями, выпущенными в честь восшествия царицы на престол.
Одна из известнейших работ Адора — «Чесменская табакерка». Она декорирована эмалевыми композициями, прославляющими победу русской эскадры над турецким флотом при Чесме 24–26 июня 1770 года. Исследовательница Наталья Елманова пишет:
«Лавровые гирлянды, Минерва около обелиска с надписью Patrie (родина — фр.), Геркулес с палицей, жертвенник с надписью Monument ternel (вечный памятник — фр.) свидетельствуют о мемориальном назначении предмета. В центральном медальоне на лицевой стороне борта представлены фигуры Хроноса и Истории, записывающие в книгу дату 24 июня 1770 года. В верхней части композиции изображена Минерва… в образе античной богини персонифицируется Екатерина II. Минерва опирается на щит, украшенный вензелем Алексея Орлова: чесменский герой, облачённый в античные доспехи, повергает к стопам богини богатые трофеи. Нептун готов увенчать флотоводца лаврами; за его спиной… русская эскадра предаёт огню турецкий флот. Затвор табакерки украшен фигурой орла с лавровой ветвью в клюве, выполненной из золота с бриллиантами в серебряных кастах. Несомненно, изображение орла… это одновременно и символ победы, и аллегорическая прономинация Алексея Орлова».
В конце XVIII века растёт интерес к естественным наукам. Стало модным коллекционировать минералы. Изменился и декор табакерок, поверхность которых стали сплошь покрывать маленькими камешками. Из-за этого коробочки получили новое название — «кабинеты камней». Обратимся снова к коллекции табакерок Екатерины II — новая мода пришлась как раз на её правление.
Прекрасный пример «минералогической табакерки» — золотая коробочка, которую, судя по надписи на ней, украшают «все драгоценные камни, которые производит Восток, наделённые твёрдостью, цветом и блеском». Если приглядеться, можно заметить в декоре несколько интересных деталей. Работники Эрмитажа рассказывают:
«Эта овальная табакерка имеет двойные стенки — наружные из тонких прозрачных пластин горного хрусталя и золотые внутренние, на которых расположен весь декор… Центром композиции из 54 минералов является агат, узор которого напоминает профильный портрет Екатерины II. Вокруг него сгруппированы цветные бриллианты. Другие камни отличает насыщенный цвет или необычный рисунок, например агат в виде Ока Провидения. Дно табакерки покрыто синей прозрачной эмалью. На её фоне помещены изображения Солнца, Луны и драгоценные камни, соответствующие месяцам года. В рисунке камня для Солнца угадывается человеческое лицо. Сердолик Луны имеет белое пятно в виде полумесяца. Табакерка выдержана в стиле неоклассицизма. Об увлечении античностью напоминают профильные портреты римских императоров, полководцев, знаменитых женщин в 22 медальонах на борту табакерки. Борт также украшают десять бриллиантов, в числе которых два крупных индийских бриллианта, которые образуют затвор табакерки».
«Апоплексический удар табакеркой»
«Мы на судне, капитан которого и экипаж составляют нацию, чей язык нам не знаком. У меня морская болезнь, и я не могу встать с постели. Вы приходите, чтобы мне объявить, что ураган крепчает и судно гибнет, ибо капитан сошёл с ума, избивая экипаж… Вы говорите, что есть надежда на спасение, так как первый помощник капитана — молодой человек, рассудительный и мягкий, который пользуется доверием экипажа. Я Вас заклинаю вернуться наверх и представить молодому человеку и матросам, что им следует спасать судно… и что смешно бояться смерти от руки сумасшедшего капитана, когда вскоре все и он сам утонут из-за этого безумия… Прощайте! Вы счастливы более меня, мой друг, так как я более не имею надежды».
Это отрывок из письма русского посла в Лондоне Семёна Воронцова. Согласно историку Натану Яковлевичу Эйдельману, оно было написано 5 февраля 1801 года, незадолго до убийства Павла I. В целях конспирации посол использовал лимонный сок вместо чернил. Отправляя письмо на английской почте, Воронцов опасался ареста агентами императора. Адресатом послания был Николай Новосильцев, будущий сподвижник Александра I — «помощника капитана», который унаследует власть после отца.
Как видно из текста, Воронцов составлял письмо, находясь в отчаянии. Однако, вопреки его опасениям, свержение непопулярного монарха всё-таки свершилось. Павел будет убит месяцем позже — в ночь с 11 на 12 марта 1801 года. Существует мнение, что причиной смерти монарха стал удар в висок золотой табакеркой, принадлежавшей одному из заговорщиков. Однако подлинность этой версии не установлена до сих пор.
Павел I всегда боялся покушений, и небезосновательно. Жёсткая и непредсказуемая политика государя обеспечила ему множество врагов. Его действия вызывали бурное недовольство — начиная с запрета на вальс (император счёл танец неприличным) и заканчивая угрозой войны с Англией, а также указом об узаконивании внебрачных детей государя. Отречения императора желало едва ли не всё дворянство, лишённое Павлом множества привилегий, а непопулярная военная реформа 1796 года ухудшила его отношения с армией. Кроме того, в обществе муссировались слухи об умственном помешательстве венценосца.
Михайловский замок, где жил государь, был оборудован как настоящая крепость: рвы, наполненные водой, подъёмные мосты, многочисленная стража и даже пушки. Но ничто из этого не спасло Павла от нападения заговорщиков. Есть мнение, что дату развязки планировали приурочить к 15 марта — «мартовским идам», когда произошло убийство Цезаря. Но дожидаться этого дня не стали, так как император начал подозревать о готовящемся перевороте. Заговорщики намеревались провозгласить императором наследника престола Александра, и тот наверняка был посвящён в эти планы. Видимо, он рассчитывал, что отца только принудят отказаться от трона, сохранив ему жизнь.
По одной из версий, ворвавшись в спальню царя, заговорщики поначалу не могли его найти — государь спрятался за каминным экраном. Павлу предложили отречься от трона, он отказался, завязалась рукопашная. Предполагается, что смертельный удар нанёс граф Николай Зубов. Сжимая в правой руке золотую табакерку, он ударил правителя в левый висок. Николай Саблуков, автор записок об эпохе Павла I, пишет:
«Император… вступил с Зубовым в спор, который длился около получаса и который, в конце концов, принял бурный характер. В это время те из заговорщиков, которые слишком много выпили шампанского, стали выражать нетерпение, тогда как император, в свою очередь, говорил всё громче и начал сильно жестикулировать. В это время шталмейстер граф Николай Зубов, человек громадного роста и необыкновенной силы, будучи совершенно пьян, ударил Павла по руке и сказал: „Что ты так кричишь!“ При этом оскорблении император с негодованием оттолкнул левую руку Зубова, на что последний, сжимая в кулаке массивную золотую табакерку, со всего размаху нанёс рукою удар в левый висок императора, вследствие чего тот без чувств повалился на пол. В ту же минуту француз-камердинер Зубова вскочил с ногами на живот императора, а Скарятин, офицер Измайловского полка, сняв висевший над кроватью собственный шарф императора, задушил его им. Таким образом его прикончили…»
Легендарная табакерка в наши дни хранится в Эрмитаже. Считается, что Николай Зубов орудовал ею как кастетом — нанёс удар, сжимая табакерку в кулаке: коробочка была слишком мала, чтобы бить ею самой. На табакерке есть вмятина, якобы появившаяся от удара по виску Павла. Внутри предмета сохранились два вкладыша. Первый, сделанный в семье потомков Зубова, выполнен из красного сафьяна. На нём — тиснёная золотом надпись: «Принадлежала Оберъ-Шталмейстеру графу Николаю Александровичу ЗУБОВУ». Другой вкладыш — маленькая записка на немецком, неизвестно кем и когда оставленная: Getragen von Frsten Platon Alexandrwitch Subow am 11 Маrz 1801 — «Была при князе Платоне Александровиче Зубове (брат Николая и фаворит Екатерины II. — Прим.) 11 марта 1801».
Официальной причиной гибели Павла I был назван «апоплексический удар» — инсульт. Публикации о насильственной смерти строго пресекались цензурой. Император скончался от «апоплексического удара табакеркой в висок», саркастически шутили в обществе.
На всякую потребу
К концу XVIII века завершился и «золотой век табакерки». Разумеется, изящные предметы никуда не исчезли — их всё так же коллекционировали, преподносили в подарок или в качестве награды, табакерки продолжали ценить императоры и представители русской аристократии. Но наличие красивой коробочки с ароматным порошком перестало быть безусловным признаком роскоши. Употребление нюхательного табака широко распространилось во всех слоях общества, в равной степени среди мужчин и женщин. На рубеже ХVIII-ХIХ столетий одна за другой появляются табакерочные мануфактуры, ориентированные на выпуск массовой недорогой продукции.
Например, в первой половине XIX века на Невском проспекте находилась фабрика Мартына Боля — одно из самых известных табакерочных предприятий, выпускавшее коробочки на любой вкус и кошелёк. Фабрика специализировалась на предметах из папье-маше, украшенных росписью. Вот перечень некоторых из них: «Табакерок лучших разных форм с золотыми и серебряными гарнирами, гладкие и с живописью, ценою от 15 рублей до 120 рублей, за дюжину 36 штук. Табакерок простых, ценою от 3 рублей до 4 рублей, за дюжину три штуки».
Многие изготавливали табак самостоятельно, растирая его в горшках. Тёрли как для себя, так и на продажу. Это уже был не тот ароматный «гишпанский» табак, что привозили из Европы, но популярность нюхательного порошка кустарного производства от этого не уменьшалась.
Дмитрий Благово в книге «Рассказы бабушки. Из воспоминаний пяти поколений, записанные и собранные её внуком» говорит про свою бабушку, Татищеву:
«… [она] имела следующую странность. Позвонит, бывало, человека, даст ему грош и скажет: „Пошли взять у будочника мне табаку“. Немного погодя и несут ей на серебряном подносе табак от будочника в прегрязнейшей бумаге, и она, не брезгуя, сама развернёт и насыпает этот зелёный и противный табак в свои дорогие золотые табакерки. Такие покупки у тогдашних бар не считались странными».
Несмотря на всеобщее пристрастие к нюхательному табаку, это увлечение находило немало противников. Чаще подвергались осуждению женщины. Александр Терещенко пишет:
«Если бы охотники нюхательного табака знали, что лицо скорее покрывается морщинами, губы иссушиваются, нос и верхняя губа пухнут и самая жизненная деятельность мертвеет, то конечно отказались бы от нюхания. Нет досаднее смотреть, как женщины предаются нюханию, особенно если видишь красавицу, окружённую роем поклонников и созданную для одних поцелуев. Буало (Никола Буало (1636 —1711), французский поэт. — Прим.) хорошо выразился на этот счёт:
„…заставляет своего возлюбленного, слишком слабого желудком, опасаться её поцелуев, пышущих чесноком и табаком“.Нет неприятнее смотреть на пожилую женщину, когда ноздри её покрыты табаком; но нет отвратительнее видеть старика, когда он поминутно набивает свой нос, пачкает вокруг себя и самого себя: свою одежду, свой рот и к довершению течёт из носа по губам в рот, часто капает ещё. Один этот гнусный вид не убеждает ли, что это происходит от расстроенных уже нервов, поэтому нюхать табак не вредно ли?»
Сам Пушкин в стихотворении «Девушке, нюхающей табак» сетует на то, что молодым барышням употреблять порошок не пристало: стоит оставить это развлечение тем дамам, чьи лучшие годы позади. Вот как он видит женщину, которой «уже можно»:
«Пускай красавица шестидесяти лет,
У граций в отпуску и у любви в отставке,
Которой держится вся прелесть на подставке,
Которой без морщин на теле места нет,
Злословит, молится, зевает
И с верным табаком печали забывает».
И всё же нюхательный табак на долгие десятилетия закрепился в русской культуре. К нему прибегали дворяне, чиновники, купцы, крестьяне. Лишь с 70‑х годов XIХ века его постепенно стала вытеснять вошедшая в моду сигарета, однако табачный порошок продолжали употреблять вплоть до Второй мировой войны. Так, Владимир Гиляровский рассказывает о визите ко Льву Толстому, который, как видно, все ещё предпочитал нюхательный табак сигаретам:
«Пришёл как-то я с историком Украины Эварницким к Льву Николаевичу. Сидим у него в Хамовниках наверху, в кабинете, разговариваем. Я по обыкновению открываю табакерку и подношу Льву Николаевичу.
Он берёт здоровую щепоть, сначала в одну ноздрю, потом в другую, богатырски чихает и говорит Эварницкому:
— Я только у него одного изредка и нюхаю. В старину нюхивал… Ведь это не курить… Если бы вся Россия не курила, а нюхала, наполовину меньше бы пожаров было и вдвое больше здоровых людей…»
Большую коллекцию фотографий старинных табакерок можно найти на сайте Государственного Эрмитажа.
Читайте также «К 140-летию Павла Флоренского: дневники, интервью с племянницей и красные водоросли».
