10 неочевидных сериалов 2010‑х

Про­шед­шее деся­ти­ле­тие ста­ло золо­тым вре­ме­нем для сери­а­лов. Фено­ме­наль­ный успех «Игры пре­сто­лов» дал тол­чок к съём­кам фэн­те­зий­ных и исто­ри­че­ских про­ек­тов с мно­го­мил­ли­он­ны­ми бюд­же­та­ми. «Насто­я­щий детек­тив» и «Моло­дой папа» пока­за­ли, что «мно­го­се­рий­ный фильм» спо­со­бен на выс­ший дра­ма­тур­ги­че­ский пило­таж. «Очень стран­ные дела» сде­ла­ли трен­дом 80‑е, пере­ко­че­вав­шие уже с мало­го экра­на на боль­шой, что пока­за­ло — кине­ма­то­гра­фи­че­скую моду теперь зада­ют сериалы.

Рос­сий­ские сери­а­лы, одна­ко, радо­ва­ли неча­сто. В основ­ном сни­ма­ли то же, что и в нуле­вые: мен­тов­ские вой­ны, безыс­кус­ные мело­дра­мы и гру­бо­ва­тые сит­ко­мы по лека­лам КВН и Comedy Club. Но со вто­рой поло­ви­ны 2010‑х нача­ли появ­лять­ся всё более каче­ствен­ные про­ек­ты. Неко­то­рые из них ста­ли хита­ми, как «Отте­пель» и «Зво­ни­те ДиКаприо!».

Посмот­рим на про­шед­шее деся­ти­ле­тие без обра­ще­ния к этим хитам и выбе­рем десят­ку недо­оце­нён­ных оте­че­ствен­ных сери­а­лов, кото­рые, воз­мож­но, вы не виде­ли, но захо­ти­те посмотреть.


Дело гастронома № 1 (2011)

Дирек­тор Ели­се­ев­ско­го гастро­но­ма Бер­ку­тов (Сер­гей Мако­вец­кий, ни на гран не ужи­ма­ю­щий в сери­аль­ном фор­ма­те своё гран­ди­оз­ное даро­ва­ние) под­карм­ли­ва­ет икрой и дефи­цит­ной кол­ба­сой высо­ко­по­став­лен­ных чинов и тем тря­сёт за руку совет­скую власть. Посту­па­ют так при­мер­но все в тор­гов­ле, но вокруг Бер­ку­то­ва посте­пен­но затя­ги­ва­ет­ся пет­ля: за хра­не­ние валю­ты уже аре­сто­ва­на его сотруд­ни­ца, и орга­ны под­би­ра­ют­ся к его зна­ко­мо­му зав­скла­ду на мос­ков­ской овощ­ной базе. Май­ор КГБ (Миха­ил Поре­чен­ков, почти дуб­ли­ру­ю­щий здесь себя из «Лик­ви­да­ции») лич­но ведёт дело Бер­ку­то­ва. Оче­вид­но, что цель рас­сле­до­ва­ния — нака­зать одно­го, чтоб дру­гим непо­вад­но было.

В осно­ве сери­а­ла лежит самое гром­кое дело о хище­ни­ях в совет­ской тор­гов­ле. В 1984 году началь­ни­ка гастро­но­ма № 1 Юрия Соко­ло­ва при­го­во­ри­ли к смерт­ной каз­ни и рас­стре­ля­ли, пора­зив обще­ствен­ность суро­во­стью рас­пра­вы. При том что Соко­лов, кажет­ся, вооб­ще не воро­вал. Как гово­рит в сери­а­ле Беркутов:

«Каж­до­го в тор­гов­ле мож­но в любую мину­ту поса­дить. Так всё устроено».

Соко­лов фак­ти­че­ски стал жерт­вой анти­кор­руп­ци­он­ной кам­па­нии Андро­по­ва. Тре­бо­вал­ся пио­нер — всем ребя­там при­мер, и дирек­тор круп­ней­ше­го гастро­но­ма стра­ны им стал. Попал, мож­но ска­зать, под каток госу­дар­ствен­ной маши­ны. Самое инте­рес­ное в сери­а­ле, что в нём нет дер­жав­ных мон­стров. В пер­вом явле­нии Андро­пов бла­го­душ­но посме­и­ва­ет­ся над анек­до­та­ми о себе. Весь КГБ с откры­ты­ми при­ят­ны­ми лица­ми. В сим­па­тич­ной сепии — спа­си­бо тор­фя­ным пожа­рам 2010 года, напу­стив­шим в сто­лич­ный воз­дух дым­ку — цве­тут клум­бы, сколь­зит по глад­ким доро­гам анти­квар­ный жёл­тый «Мер­се­дес», неко­гда на самом деле при­над­ле­жав­ший Соко­ло­ву. Улыб­чи­вые про­дав­щи­цы в накрах­ма­лен­ных хала­тах отпус­ка­ют сём­гу и балык в гастро­но­ме, кото­рый выгля­дит как Версаль.

Пустые пол­ки осталь­ных мага­зи­нов ско­рее под­ра­зу­ме­ва­ют­ся, но их пока­зы­вать необя­за­тель­но, мы про них и так зна­ем по мини­а­тю­ре Жва­нец­ко­го «Дефи­цит». Перед нами не импе­рия зла в оса­де НКВД, а вполне при­спо­соб­лен­ная для жиз­ни стра­на. А что пол­ки пустые, или дру­гие какие вре­мен­ные труд­но­сти, так всё тот же Жва­нец­кий писал:

«А нам хоть бы что. Миро­вое сооб­ще­ство дико удив­ля­ет­ся: повы­ше­ние цен на нас ника­ко­го вли­я­ния не име­ет. То есть не про­из­во­дит замет­но­го со сто­ро­ны впечатления».

Вот об этом и сери­ал, об отсут­ствии замет­но­го со сто­ро­ны впе­чат­ле­ния. До поры, до вре­ме­ни. Режис­сёр Сер­гей Ашке­на­зи со вре­мён сво­ей рабо­ты над одним из луч­ших пере­стро­еч­ных филь­мов «Кри­ми­наль­ный талант» иссле­ду­ет про­бле­мы жиз­ни в СССР с ред­кой для кине­ма­то­гра­фи­ста точ­ки зре­ния — эко­но­ми­че­ской. У него будут гово­рить о ценах на «валют­ные» джин­сы, соот­но­ше­нии балы­ка с зар­пла­той тру­дя­щих­ся и веч­ном дефи­ци­те в стране все­го, кро­ме спи­чек. И спо­кой­но, без дра­ма­ти­че­ской инто­на­ции, за раз­го­во­ром об усуш­ке-утрус­ке, оты­щет­ся ответ на сакра­мен­таль­ный вопрос: поче­му СССР рухнул?

Пото­му что не мог­ла до бес­ко­неч­но­сти суще­ство­вать эко­но­ми­ка, при кото­рой на пол­ках ниче­го, кро­ме берё­зо­во­го сока, как бы щед­ро Роди­на им ни пои­ла. И тут уж стре­ляй, не стре­ляй това­ро­ве­да, ниче­го от это­го не изменится.

 стра­ни­ца на Кино­По­ис­ке 

Без свидетелей (2012)

Пси­хо­лог Татья­на (Ксе­ния Куте­по­ва) глу­бо­ко пере­жи­ва­ет про­бле­мы сво­их паци­ен­тов. Воз­мож­но, даже слиш­ком глу­бо­ко, по про­фес­си­о­наль­ным мер­кам. Пока Татья­на пыта­ет­ся изле­чить чужие души, ей самой всё силь­нее нуж­на помощь. Её брак тре­щит по швам, стар­шая дочь дав­но отда­ли­лась, млад­шая пере­жи­ва­ет все пре­ле­сти пубер­та­та и страх перед надви­га­ю­щим­ся раз­во­дом роди­те­лей. А ещё в Татья­ну влюб­лён паци­ент, к кото­ро­му она сама начи­на­ет испы­ты­вать чув­ства. Всё это Татья­на несёт к сво­е­му настав­ни­ку (Андрей Ильин), к кото­ро­му у неё тоже ско­пи­лась гора претензий.

Изра­иль­ский сери­ал «Be Tipul» адап­ти­ро­ва­ли уже в 12 стра­нах. Луч­шей вер­си­ей, затмив­шей ори­ги­нал, мож­но назвать аме­ри­кан­скую с вели­кой ролью Гэбри­ела Бир­на. Рос­сий­ские адап­та­ции ино­стран­ных сери­а­лов обыч­но зре­ли­ще тра­ги­че­ское, но это не тот слу­чай. Авто­ры доб­рот­но ско­пи­ро­ва­ли пер­со­на­жей и адек­ват­но «пере­ве­ли» их на рус­ский язык. Навер­ное, мож­но при­драть­ся к тому, что их жизнь мало свя­за­на с рос­сий­ски­ми реа­ли­я­ми (никто не обсуж­да­ет повы­ше­ние цен или поли­ти­ку), но для раз­но­об­ра­зия при­ят­но посмот­реть на сооте­че­ствен­ни­ков, живу­щих сплош­ны­ми глу­бо­ки­ми чувствами.

 стра­ни­ца на Кино­По­ис­ке 

Уходящая натура (2013)

На дво­ре 1978 год, при­бли­жа­ет­ся Олим­пи­а­да. Режис­сёр про­па­ган­дист­ско­го кино Зво­на­рёв (Сер­гей Кол­та­ков), кото­рый когда-то ста­вил что-то высо­ко­ху­до­же­ствен­ное, хочет экра­ни­зи­ро­вать Досто­ев­ско­го. Вме­сто это­го началь­ство тре­бу­ет испол­не­ния гос­за­ка­за по сце­на­рию клас­си­ка совет­ской лите­ра­ту­ры (Алек­сей Пет­рен­ко) о кол­хоз­ной жиз­ни с обя­за­тель­ной любов­ной исто­ри­ей «для жен­щин». Началь­ник кино­сту­дии (Вла­ди­мир Мень­шов) обе­ща­ет за это гос­пре­мию, а в пер­спек­ти­ве и Досто­ев­ско­го. Стис­нув зубы, режис­сёр едет на поиск нату­ры и ока­зы­ва­ет­ся в деревне. В избе, где он ночу­ет с груп­пой, на печи поми­ра­ет баб­ка, кото­рая перед самым кон­цом успе­ва­ет шеп­нуть, что будет тяже­ло, но как-нибудь про­рвём­ся. То ли про­ро­че­ство, то ли благословение.

Режис­сёр на авто­ма­те выби­ра­ет на глав­ную роль звез­ду совет­ско­го экра­на с про­стым лицом и таки­ми же мыс­ля­ми (Вла­ди­мир Вдо­ви­чен­ков). На осталь­ные роли он без осо­бой охо­ты при­гла­ша­ет соб­ствен­ную жену (Мария Шук­ши­на) с замаш­ка­ми дивы, хват­кую моло­дую любов­ни­цу (Анна Чипо­в­ская) и ста­ро­го то ли дру­га, то ли вра­га — почти спив­ше­го­ся и без­на­дёж­но без­ра­бот­но­го, но, судя по все­му, гени­аль­но­го режис­сё­ра Кузь­мен­ко (Игорь Скляр), кото­рый 20 лет назад полу­чил приз на Вене­ци­ан­ском фести­ва­ле и поко­рил Запад, что ему так и не про­сти­ли на родине.

Вся эта скорб­ная ком­па­ния направ­ля­ет­ся в дерев­ню, где поми­ра­ла вол­шеб­ная баб­ка. Там Зво­на­рёв влюб­ля­ет­ся в мест­ную житель­ни­цу с туман­ным не по-кре­стьян­ски взо­ром (Алё­на Бабен­ко), чей могу­чий муж в тель­няш­ке (Олег Так­та­ров) выра­зи­тель­но точит топор.

Сери­ал Дмит­рия Иоси­фо­ва (Бура­ти­но в леген­дар­ных «При­клю­че­ни­ях Бура­ти­но») вышел в тот же год, что и «Отте­пель» Тодо­ров­ско­го и тут же был осы­пан упрё­ка­ми в под­ра­жа­тель­стве. То же ретро о жиз­ни кине­ма­то­гра­фи­стов, тот же любов­ный тре­уголь­ник и та же Чипо­в­ская в роли любов­ни­цы. На самом деле «Ухо­дя­щую нату­ру» запу­сти­ли в про­из­вод­ство рань­ше, а злые язы­ки гово­рят, что показ сери­а­ла задер­жа­ли, рас­чи­щая доро­гу про­ек­ту, кото­рый под­дер­жи­вал все­мо­гу­щий Кон­стан­тин Эрнст. В резуль­та­те лав­ры пер­во­го рос­сий­ско­го сери­а­ла, сня­то­го с кине­ма­то­гра­фи­че­ским раз­ма­хом, доста­лись яркой бле­стя­щей «Отте­пе­ли».

Не факт, впро­чем, что фильм Иоси­фо­ва их бы полу­чил, даже вый­ди он рань­ше. «Ухо­дя­щая нату­ра» не бли­ста­ет визу­аль­но, как сти­ли­за­ция Тодо­ров­ско­го. Кар­тин­ка не обжи­га­ет глаз. Зато «Нату­ра» выгля­дит в точ­но­сти, как совет­ские филь­мы семи­де­ся­тых, экран пол­нит­ся застой­ным духом, а умер­ший в про­шлом году Кол­та­ков игра­ет здесь свою послед­нюю, без пре­уве­ли­че­ния, вели­кую роль. И дру­гие тита­ны совет­ско­го экра­на (Пет­рен­ко и Мень­шов), пожа­луй, тоже. «Отте­пель» креп­кая дра­ма, но ролей тако­го уров­ня в ней не было, это сери­ал об эпо­хе, а «Нату­ра» — о людях.

При бли­жай­шем рас­смот­ре­нии даже сход­ства меж­ду сери­а­ла­ми не так уж мно­го. Тодо­ров­ский игра­ет со зри­те­лем в «Уга­дай мело­дию», пред­ла­гая рас­по­знать в пер­со­на­жах реаль­ные про­то­ти­пы. Иоси­фов рису­ет соби­ра­тель­ные обра­зы, и даже пер­со­на­жа заме­ча­тель­но­го Скля­ра лишь с натяж­кой мож­но назвать Тар­ков­ским, кото­ро­му не повез­ло. Тар­ков­ский всё-таки не нава­ли­вал­ся всем сво­им весом на пле­чи пре­дан­ных ему жен­щин и не пил запой­но, как Кузь­мен­ко в сери­а­ле. Кузь­мен­ко, ско­рее, любой неза­ви­си­мый худож­ник, раз­дав­лен­ный соц­ре­а­лиз­мом и пар­тий­ны­ми бонзами.

Любов­ные линии «Отте­пе­ли» попа­хи­ва­ют совет­ской обя­за­лов­кой. В «Ухо­дя­щей нату­ре» любовь сино­ни­мич­на сча­стью, при этом Иоси­фов очи­ща­ет исто­рию от сла­ща­во­сти и, что уж совсем ред­кость, — от кон­до­вой совре­мен­ной роман­тич­но­сти. Это двой­ная быто­вая дра­ма двух уже немо­ло­дых людей, кото­рых жизнь вдруг столк­ну­ла лба­ми. Он сни­мал своё кон­фор­мист­ское кино, она дои­ла коро­ву, а вышло, что полю­би­ли, слов­но по весне или во сне.

Самое же глав­ное отли­чие двух выда­ю­щих­ся сери­а­лов в том, что один о веч­ном, а дру­гой о сезон­ном. «Отте­пель» — это поли­ти­че­ское выска­зы­ва­ние на зло­бу дня, отра­жа­ю­щее цик­лич­ность рос­сий­ской исто­рии. Как, напри­мер, риф­му­ют­ся уго­лов­ное пре­сле­до­ва­ние гомо­сек­су­а­лов в СССР и при­ня­тый в год выхо­да сери­а­ла закон о «гей-про­па­ган­де». Закон сего­дня есть, а зав­тра отме­нят. А веч­ность, это когда каж­до­му поко­ле­нию стра­ны при­хо­дит­ся себе обе­щать, что будет тяже­ло, но как-нибудь прорвёмся.

 стра­ни­ца на Кино­По­ис­ке 

Петля времени (2013)

В совре­мен­ной Москве опыт­ный опер Ермо­ла­ев (Илья Обо­лен­ков) и начи­на­ю­щая сооб­ра­зи­тель­ная кри­ми­на­лист­ка Лужи­на (Ели­за­ве­та Пащен­ко) осмат­ри­ва­ют в под­зе­ме­лье ске­лет, кото­ро­му при­мер­но 150 лет. При нём нахо­дят новень­кий писто­лет. Потом всё тря­сёт­ся, и пара сле­до­ва­те­лей, выбрав­шись на поверх­ность, ока­зы­ва­ет­ся в 1879 году. Что­бы зате­рять­ся в тол­пе, они назы­ва­ют себя тай­ны­ми аген­та­ми, при­быв­ши­ми из Петер­бур­га с сек­рет­ной мис­си­ей, и тут же начи­на­ют рас­сле­до­вать мест­ные дела.

Хоро­шая рос­сий­ская хро­но­фан­та­сти­ка прак­ти­че­ски не суще­ству­ет в при­ро­де. Луч­шие пред­ста­ви­те­ли жан­ра оста­лись в девя­но­стых, когда каж­дый вто­рой пер­со­наж на экране меч­тал куда-нибудь сли­нять во вре­ме­ни и про­стран­стве. С тех пор ниче­го пут­но­го, по боль­шо­му счё­ту, не сняли.

«Пет­ля вре­ме­ни» — одно из ред­ких исклю­че­ний. Здесь нет ника­ких мисти­че­ских ходов и пси­хо­ло­ги­че­ской подо­плё­ки «Жиз­ни на Мар­се» или «Зер­ка­ла для героя». Но это даю­щее воз­мож­ность порез­вить­ся со вре­ме­нем бад­ди-муви с оба­я­тель­но пики­ру­ю­щи­ми­ся пер­со­на­жа­ми, тол­ко­во про­пи­сан­ны­ми детек­тив­ны­ми сюже­та­ми и при­ме­ра­ми дедук­тив­но­го мыш­ле­ния — а рос­сий­ские сле­до­ва­те­ли недо­ста­точ­но часто дума­ют на экране, в основ­ном они бега­ют и стре­ля­ют. Жаль, что сня­ли все­го четы­ре эпи­зо­да — в такой пет­ле вре­ме­ни не грех было задержаться.

 стра­ни­ца на Кино­По­ис­ке 

Орлова и Александров (2015)

Рос­кош­ным абхаз­ским летом 1933 года съё­моч­ная груп­па рабо­та­ет над пер­вой совет­ской музы­каль­ной коме­ди­ей «Весё­лые ребя­та». Круп­ный план оча­ро­ва­тель­ной розо­вой хрюш­ки, пыта­ю­щей сбе­жать со сто­ла. «Вер­ни­те артист­ку в кадр!» — суро­вым басом тре­бу­ет под все­об­щий хохот режис­сёр Алек­сан­дров (Ана­то­лий Белый). В это вре­мя на ули­це, сре­ди куд­ря­вой зеле­ни, под раз­зо­ло­чен­ным небом, у кром­ки лазур­но­го моря, дру­гая артист­ка, Любовь Орло­ва (Оле­ся Суд­зи­лов­ская) с дву­мя косич­ка­ми, гото­вит­ся к трю­ку с быком. Сни­ма­ет­ся зна­ме­ни­тая сце­на с «коро­вьим джа­зом». Все участ­ни­ки кино­груп­пы моло­ды, счаст­ли­вы, влюб­ле­ны, серд­це в гру­ди бьёт­ся, как птица…

Когда всту­пи­тель­ную сце­ну пока­жут в сле­ду­ю­щий раз, бли­же к сере­дине сери­а­ла, мы ока­жем­ся в зазер­ка­лье это­го весе­лья. С ампир­ной дачи в Гаг­ре, где сни­ма­ли «Весё­лых ребят», пове­зут сце­на­ри­стов Эрд­ма­на и Мас­са — пря­ми­ком в трёх­го­дич­ную ссыл­ку. Их име­на убе­рут с тит­ров филь­ма, их сце­на­рий упро­стят и при­ба­вят «клас­со­вую» тему. Сце­на­ри­стов уве­зут, а Орло­ва и Алек­сан­дров про­дол­жат снимать.

После пре­мье­ры сле­ду­ю­щей успеш­ной коме­дии «Цирк» рас­стре­ля­ют гени­аль­но­го опе­ра­то­ра кар­ти­ны Вла­ди­ми­ра Ниль­се­на. Орло­ва и Алек­сан­дров про­дол­жат сни­мать. В раз­гар рабо­ты над коме­ди­ей «Вол­га-Вол­га» рас­стре­ля­ют дирек­то­ра филь­ма Заха­ра Дарев­ско­го. Орло­ва и Алек­сан­дров про­дол­жат сни­мать своё жиз­не­ра­дост­ное бод­ря­че­ство, кото­рое Эрд­ман (реаль­ный, не в сери­а­ле) поз­же оце­нит как «постыд­ный и глу­пый бред».

Труд­но ска­зать, как оно было на самом деле для само­го успеш­но­го дуэ­та ста­лин­ско­го кине­ма­то­гра­фа. Но в абсо­лют­но неспра­вед­ли­во оплё­ван­ном рос­сий­ски­ми кри­ти­ка­ми сери­а­ле Орло­ва и Алек­сан­дров высту­па­ют как дуэт цир­ка­чей на арене, Бим и Бом. Поют, пля­шут, отби­ва­ют чечёт­ку, сто­ят на голо­вах в тес­ных сте­нах гран-гиньо­ля, рас­кра­шен­но­го в тех­ни­ко­ло­ре. Под неми­га­ю­щим взгля­дом ничуть не коми­че­ско­го Ста­ли­на (Евге­ний Кня­зев) пара ста­ра­тель­но весе­лит совет­ский народ. Алек­сан­дров уби­ра­ет с лица рас­те­рян­ность и ужас и коман­ду­ет съём­кой. Орло­ва рас­тя­ги­ва­ет крас­ные губы в осле­пи­тель­ной улыб­ке. И впе­рёд — пока­зы­вать зри­те­лю с экра­на свет­лый путь.

Кри­ти­ки сери­а­ла кри­ви­лись на эпо­ху, недо­сто­вер­ность собы­тий и упро­ще­ние пер­со­на­жей. Боль­шин­ство пер­со­на­жей дей­стви­тель­но кари­ка­тур­ны: Горь­кий ока­ет, Эйзен­штейн тере­бит шеве­лю­ру, Ранев­ская раз­го­ва­ри­ва­ет цита­та­ми из себя, Берия посы­ла­ет Орло­вой отрав­лен­ные розы (сомни­тель­но, что эта исто­рия вооб­ще слу­чи­лась). Но насчёт досто­вер­но­сти вопрос в том, а была ли она нуж­на? Авто­ры напи­са­ли непа­рад­ный порт­рет «совет­ско­го Гол­ли­ву­да» в бул­га­ков­ских тонах. Есть тут сквоз­ное ощу­ще­ние фан­тас­ма­го­рии, волан­дов­ской мисте­рии-буфф, места­ми — со вполне про­зрач­ны­ми аллюзиями.

При­ез­жа­ет Алек­сан­дров на дачу к руко­во­ди­те­лю Сов­ки­но Бори­су Шумяц­ко­му, кото­рый уже зна­ет, что ско­ро его рас­стре­ля­ют. Режис­сёр при­во­зит сце­на­рий по рома­ну «Мастер и Мар­га­ри­та» и про­сит Шумяц­ко­го посмот­реть. Тот рас­се­ян­но кива­ет, но сто­ит авто­мо­би­лю Алек­сан­дро­ва скрыть­ся за пово­ро­том, кида­ет сце­на­рий в костёр, в кото­ром жёг во дво­ре лист­ву. «Руко­пи­си не горят», — мгно­вен­но вспо­ми­на­ет начи­тан­ный зри­тель. А ещё более начи­тан­ный вспо­ми­на­ет «обе­зья­ний джаз» из рома­на. Горят Бул­га­ков и Алек­сан­дров, горят все. С каж­дым днём всё радост­ней жить на балу сатаны.

 стра­ни­ца на Кино­По­ис­ке 

Красная королева (2015)

На париж­ском пока­зе мод абсо­лют­ный фурор про­из­во­дит совет­ский Дом моде­лей с кол­лек­ци­ей а‑ля рюс. Ослеп­лён­ной фото­вспыш­ка­ми звез­де пока­за Регине Бар­ской (оше­лом­ля­ю­ще кра­си­вая дебю­тант­ка Ксе­ния Лукьян­чи­ко­ва) зада­ют вопрос, все­гда ли она хоте­ла стать мане­кен­щи­цей. Каме­ра ныря­ет в про­вин­ци­аль­ное дет­ство геро­и­ни, где она с мате­рью-убор­щи­цей дра­ит полы, живёт в нищей ком­му­нал­ке с отцом-алко­го­ли­ком и меч­та­ет о мос­ков­ском ста­лин­ском гла­му­ре, недо­ступ­ном, как Париж или космос.

Судь­ба Реги­ны Збар­ской, про­зван­ной запад­ной прес­сой «самым кра­си­вым ору­жи­ем Крем­ля», доста­точ­но увле­ка­тель­на и тра­гич­на, что­бы обой­тись в бай­о­пи­ке о пер­вой совет­ской топ-моде­ли без роман­ти­за­ции или дра­ма­ти­за­ции собы­тий. Но авто­ры выби­ра­ют вари­ант «педаль в пол»: домаш­нее наси­лие, ран­ний аборт, лов­ля сти­ляг дру­жин­ни­ка­ми, кото­рые при­жи­ма­ют девуш­ку к асфаль­ту и насиль­но стри­гут с воп­ля­ми: «Шлю­ха!».

Людей здесь нет, толь­ко типа­жи. Хищ­ные стер­воз­ные блон­дин­ки, при­тво­ря­ю­щи­е­ся подру­га­ми. Экс­тра­ва­гант­ная моде­льер­ша, даю­щая путёв­ку в жизнь. Бюро­кра­ты от моды. Роко­вой мажор от искус­ства, пла­кат­ный офи­цер от внут­рен­них орга­нов. Да и сама совет­ская золуш­ка, кото­рую мота­ет, как цве­ток в про­ру­би, от обсто­я­тель­ства к обсто­я­тель­ству: из ком­му­нал­ки в Париж, из инсти­ту­та на поди­ум, из боль­шой люб­ви — в психушку.

О мире моды, из которого вышла Регина Збарская, читайте нашу статью «Мода 1965–1969 годов. Мини-юбки, кеды, брючные костюмы».

Тон­ко­сти, глу­би­ны, реа­ли­стич­но­сти — ноль, но это послед­нее, что тре­бу­ет­ся жан­ро­во­му кино. Созда­те­ли «Крас­ной коро­ле­вы» исполь­зу­ют гото­вые рабо­та­ю­щие рецеп­ты, сме­шав в одном кот­ле стра­сти бра­зиль­ских теле­но­велл, вооду­шев­лён­ность аме­ри­кан­ских исто­рий успе­ха и сен­ти­мен­таль­ность оте­че­ствен­но­го раз­ли­ва. То есть всё то, бла­го­да­ря чему «Москва сле­за­ми не верит» ста­ла вели­кой мело­дра­мой. Рабо­та­ет, как по волшебству.

«Крас­ная коро­ле­ва» — луч­ший мело­дра­ма­ти­че­ский сери­ал 2010‑х годов с визу­аль­ным рядом почти комикс­ной кра­со­ты, от кото­ро­го глаз не ото­рвать. Кар­тин­ка даже пере­на­сы­ще­на, в ход идёт всё, извле­чён­ное из запа­сов нашей памя­ти: виды ВДНХ, открыт­ки Зару­би­на, розо­вые и голу­бые воз­душ­ные шари­ки, бога­тые сто­лы, накры­тые по рецеп­там из «Кни­ги о вкус­ной и здо­ро­вой пище». Повсю­ду, разу­ме­ет­ся, крас­ный цвет, от клюк­вен­но­го мор­са до флагов.

Это пер­вый оте­че­ствен­ный сери­аль­ный про­дукт, из кото­ро­го хочет­ся наре­зать кар­тин­ки для Там­бле­ра и Пин­те­ре­ста, кле­пать из мест­ной влюб­лён­ной пары фан-роли­ки на юту­бе и копи­ро­вать наря­ды. Совет­ская мода суще­ство­ва­ла толь­ко в жур­на­лах, на выстав­ках дости­же­ний и для жён чле­нов ЦК, но мы верим в эти пла­тья, пер­чат­ки, туфли и маки­яж, как в непре­лож­ную исти­ну. Бра­во авто­рам. Так и тво­рят­ся куль­тур­но-исто­ри­че­ские мифы — лёг­ким росчер­ком пома­ды цве­та руби­но­вых крем­лёв­ских звёзд.

 стра­ни­ца на Кино­По­ис­ке 

Этюды о свободе (2018)

Соглас­но ново­му зако­ну Мосгор­ду­мы, всем моло­до­жё­нам выде­ля­ют кура­то­ров — пару, про­жив­шую в счаст­ли­вом бра­ке не мень­ше 15 лет. К све­же­ис­пе­чён­ным моло­дым супру­гам явля­ют­ся их кура­то­ры (Мак­сим Суха­нов и Юлия Сал­ми­на). Чем даль­ше идёт напря­жён­ная бесе­да, тем яснее ста­но­вит­ся, что забот­ли­вые стар­шие това­ри­щи — это пароч­ка свин­ге­ров, исполь­зу­ю­щих новый закон для удо­вле­тво­ре­ния сво­их сек­су­аль­ных вкусов.

Все­го в анти­уто­пи­че­ском сери­а­ле Вла­ди­ми­ра Мир­зо­е­ва три эпи­зо­да, один дру­го­го абсурд­нее. В каж­дом иссле­ду­ют­ся гра­ни­цы лич­ной сво­бо­ды, кото­рые может нару­шить госу­дар­ство, пока не выяс­ня­ет­ся, что ника­ких гра­ниц не суще­ству­ет вовсе: госу­дар­ство может и хочет кон­тро­ли­ро­вать всё — секс, твор­че­ство, жизнь и, разу­ме­ет­ся, смерть.

Послед­ней и посвя­щён самый мрач­ный тре­тий эпи­зод, но наи­боль­шую жуть наго­ня­ет отно­си­тель­но без­обид­ный пер­вый: люби­мец Мир­зо­е­ва актёр Суха­нов с воз­рас­том обрёл какую-то демо­ни­че­скую стать, кото­рую Мир­зо­ев исполь­зу­ет и в сво­ём све­жем про­ек­те — сери­а­ле «Топи», рус­ской народ­ной готи­ке про тота­ли­та­ризм. «Этю­ды» мож­но назвать сво­е­го рода раз­мин­кой для режис­сё­ра, но это, без­услов­но, пока един­ствен­ное «Чёр­ное зер­ка­ло» по-рус­ски — соци­аль­ная фан­та­сти­ка, так близ­ко сопри­ка­са­ю­ща­я­ся с реаль­но­стью, что ещё пол­ша­га и мы ока­жем­ся на анти­уто­пи­че­ской территории.

 стра­ни­ца на Кино­По­ис­ке 

А.Л.Ж.И.Р. (2018)

В 1939 году после аре­ста мужа, извест­но­го авиа­кон­струк­то­ра, Оль­га Пав­ло­ва (Дарья Ека­ма­со­ва) репрес­си­ро­ва­на как член семьи измен­ни­ка роди­ны (ЧСИР). В аре­стант­ском вагоне поез­да она встре­ча­ет извест­ную опер­ную певи­цу Софию Тер-Аша­ту­ро­ву (Ека­те­ри­на Гусе­ва), задер­жан­ную по доно­су любов­ни­цы сво­е­го мужа. Жен­щи­ны ока­зы­ва­ют­ся в Акмо­лин­ском лаге­ре жён измен­ни­ков Роди­ны, сокра­щён­но — АЛЖИР.

Акмо­лин­ский лагерь — реаль­но суще­ство­вав­шее место, через кото­рое, по офи­ци­аль­ным дан­ным, за 15 лет суще­ство­ва­ния про­шли 15 тысяч жен­щин. Сре­ди них были жёны Арка­дия Гай­да­ра и Бори­са Пильян­ка, мате­ри Була­та Окуд­жа­вы, Васи­лия Аксё­но­ва и Майи Пли­сец­кой, певи­ца Люд­ми­ла Рус­ла­но­ва и дру­гие род­ствен­ни­цы «вра­гов народа».

Лагерь нахо­дил­ся в Казах­стане, поэто­му сре­ди геро­инь есть казаш­ки, зву­чит казах­ский язык и даже отча­сти пока­зы­ва­ет­ся мест­ная куль­ту­ра и обы­чаи. В ауди­то­рии сери­а­ла ока­за­лось не мень­ше каза­хов, чем рос­си­ян, и вооб­ще созда­те­лей сто­ит побла­го­да­рить за укреп­ле­ние друж­бы наро­дов через обра­ще­ние к общей исто­ри­че­ской памя­ти. В част­но­сти, мно­гие зри­те­ли вспо­ми­на­ли, как мест­ные жите­ли помо­га­ли заклю­чён­ным, спа­сая их от голода.

Несмот­ря на общую мрач­ность, лагер­ный быт пока­зан отно­си­тель­но мяг­ко. Хва­та­ет и искус­ствен­ных момен­тов со спа­се­ни­ем в послед­ний миг. Плюс побе­ги, кото­рые боль­ше под­хо­дят при­клю­чен­че­ско­му кино, и любов­ные исто­рии (геро­и­ня Гусе­вой пере­жи­ва­ет целых два рома­на). Воз­мож­но, это было пра­виль­ным дра­ма­тур­ги­че­ским реше­ни­ем: в рам­ках не вдум­чи­во­го автор­ско­го кине­ма­то­гра­фа, а пря­мо­ли­ней­ной сери­аль­ной исто­рии бес­про­свет­ная жесто­кость авто­ма­ти­че­ски пре­вра­ти­лась бы в сур­вай­вал-хор­рор вме­сто внят­но­го рас­ска­за о тяжё­лой, но всё-таки жиз­ни, хотя и в адских условиях.

Глав­ная уда­ча сери­а­ла — сами жен­щи­ны. И тут выиг­ры­ва­ют не глав­ные геро­и­ни, а уго­лов­ни­ца Аглая, кото­рую с азар­том и раз­бой­ни­чьим огнём в гла­зах игра­ет Клав­дия Кор­шу­но­ва. Вто­рая бле­стя­щая роль в сери­а­ле при­над­ле­жит Оль­ге Лап­ши­ной. У её убеж­дён­ной ком­му­нист­ки Лазур­ки­ной, кото­рая пишет това­ри­щу Ста­ли­ну о том, что про­изо­шла чудо­вищ­ная ошиб­ка, был реаль­ный про­то­тип — сорат­ни­ца Лени­на и выда­ю­щий­ся педа­гог Дора Лазур­ки­на, 18 лет про­вед­шая в лаге­рях, тюрь­мах и ссыл­ках. Сери­аль­ная Лазур­ки­на поги­ба­ет, спа­сая жизнь про­тив­но­му ребён­ку, кото­ро­го она успе­ла пере­вос­пи­тать. Реаль­ной Лазур­ки­ной после реа­би­ли­та­ции всю остав­шу­ю­ся жизнь сни­лись кош­ма­ры о пыт­ках и истя­за­ни­ях. Неиз­вест­но, что милосердней.

 стра­ни­ца на Кино­По­ис­ке 

Бар «На грудь» (2018−2019)

В Рос­сии посте­пен­но осва­и­ва­ют веб-сери­а­лы, и режис­сёр­ский дебют актри­сы Ири­ны Вил­ко­вой «Бар „На грудь“» — один из самых удач­ных сете­вых про­ек­тов с осо­бен­но­стя­ми наци­о­наль­но­го коло­ри­та. Это набор корот­ких скет­чей, свя­зан­ных не сюже­том, а местом.

Малень­кая все­лен­ная сери­а­ла вра­ща­ет­ся вокруг питер­ско­го бара, куда при­хо­дит раз­но­об­раз­ная пуб­ли­ка. За стой­кой высит­ся мест­ная боги­ня — бар­мен­ша Али­са (Анна Гольд­фельд) и её выда­ю­щий­ся бюст тре­тье­го раз­ме­ра, неодо­ли­мо при­тя­ги­ва­ю­щий вни­ма­ние. Как и поло­же­но чело­ве­ку, рабо­та­ю­ще­му в питей­ном заве­де­нии, она нали­ва­ет и мол­ча слу­ша­ет посе­ти­те­лей, кивая в нуж­ных местах (ответ­ные репли­ки не требуются).

Все пер­со­на­жи объ­ём­ные, коло­рит­ные и спи­са­ны с жиз­ни в нату­раль­ную вели­чи­ну, от тос­ку­ю­ще­го по девя­но­стым бан­ди­та Вале­ры (Кирилл Полу­хин) до пью­ще­го аккор­део­ни­ста Арка­дия, в одной из серий муже­ствен­но сра­жа­ю­ще­го­ся с рюм­кой вод­ки. Сери­ал, по сути, сле­пок с нашей совре­мен­но­сти, при­прав­лен­ный долей абсур­да, акту­аль­но­го юмо­ра и неиз­беж­ных пья­ных слёз. Заме­ча­тель­ное, ори­ги­наль­ное и живое шоу.

 стра­ни­ца на Кино­По­ис­ке 

ИП Пирогова (2019−2020)

Домо­хо­зяй­ка Вера (Еле­на Под­ка­мен­ская) 15 лет зани­ма­лась семьёй и пек­ла в каче­стве хоб­би дизай­нер­ские тор­ты. После изме­ны мужа она реша­ет пре­вра­тить увле­че­ние в биз­нес и откры­ва­ет кон­ди­тер­ский стартап.

Перед нами чудо чуд­ное — по-насто­я­ще­му смеш­ной рос­сий­ский сит­ком, да ещё и без еди­ной шут­ки ниже поя­са и вод­ки. Где вы такое в послед­ний раз виде­ли в оте­че­ствен­ной коме­дии? В отли­чие от боль­шин­ства раз­вле­ка­тель­ных шоу об отча­ян­ных домо­хо­зяй­ках, сери­ал не ото­рван от жиз­ни: геро­и­ня, кото­рой бы впо­ру обсуж­дать туфли вме­сте с Кэр­ри Брэд­шоу, пыта­ет­ся под­нять свой малый биз­нес — заня­тие в Рос­сии героическое.

Меж­ду пер­со­на­жа­ми тол­ко­во рас­пре­де­ле­ны состав­ля­ю­щие коме­дии. За сар­казм отве­ча­ет Вери­на сест­ра (Ксе­ния Теп­ло­ва), за народ­ный дух — папа (Алек­сандр Пан­кра­тов-Чёр­ный), за оба­я­тель­ную неле­пость — намерт­во живу­щий с мамой нерд-юрист (Кон­стан­тин Лысен­ков). Есть ещё кон­ку­рент­ка Веры (Еле­на Валюш­ки­на), кото­рая веч­но печёт что-то в жут­ких розоч­ках, пока глав­ная геро­и­ня про­дви­га­ет эле­гант­ные запад­ные десер­ты (их очень кра­си­во гото­вят пря­мо в кад­ре). Царит весё­лая сума­то­ха, загля­ды­ва­ют на ого­нёк Лапен­ко и игра­ю­щая злую паро­дию на саму себя Яна Кош­ки­на, ино­гда дают хоро­шие кули­нар­ные сове­ты, ино­гда — тор­том в мор­ду. Торт рос­сий­ской коме­дии к лицу.

 стра­ни­ца на Кино­По­ис­ке 

Поделиться