Большевики и «немецкие деньги». Детектив эпохи русской революции

Финан­си­ро­ва­ние Гер­ма­ни­ей во вре­мя рево­лю­ции лиде­ра боль­ше­ви­ков Вла­ди­ми­ра Лени­на отно­сит­ся к чис­лу самых устой­чи­вых мифов об осно­ва­те­ле Совет­ско­го Сою­за. В пред­две­рии 150-летия со дня рож­де­ния Лени­на VATNIKSTAN рас­ска­зы­ва­ет о раз­ных аспек­тах лич­но­сти Вла­ди­ми­ра Ильи­ча, уже выяс­нив его соци­аль­ное и этни­че­ской про­ис­хож­де­ние. Теперь пуб­ли­ку­ем текст кан­ди­да­та исто­ри­че­ских наук Иго­ря Бари­но­ва, изна­чаль­но под­го­тов­лен­ный для про­ек­та «1917. День за днём». Исто­рик даёт исчер­пы­ва­ю­щие отве­ты на вопро­сы насто­я­щих и мни­мых отно­ше­ний Лени­на, Парву­са и немец­ко­го пра­ви­тель­ства, а так­же раз­би­ра­ет сфаль­си­фи­ци­ро­ван­ные сен­са­ции и их воз­дей­ствие на обще­ствен­ное мнение.


Раз­го­во­ры о том, что лиде­ры боль­ше­ви­ков были плат­ны­ми аген­та­ми кай­зе­ров­ской Гер­ма­нии, а рево­лю­ция в Рос­сии была орга­ни­зо­ва­на на немец­кие день­ги, ста­ли актив­но вестись в годы Пере­строй­ки, когда был открыт доступ в быв­шие биб­лио­теч­ные спе­ц­хра­ны. Имен­но там сохра­нил­ся ряд эми­грант­ских изда­ний, в кото­рых актив­но под­ни­ма­лась тема сотруд­ни­че­ства боль­ше­ви­ков и лич­но Лени­на с гер­ман­ским правительством.

Посте­пен­но в обы­ден­ном созна­нии явле­ния, свя­зан­ные с дан­ной темой, сли­лись в нечто моно­лит­ное. Одна­ко при бли­жай­шем рас­смот­ре­нии усто­яв­ше­е­ся кли­ше «Ленин и немец­кие день­ги» рас­па­да­ет­ся на целый ряд отдель­ных, не все­гда напря­мую свя­зан­ных меж­ду собой сюже­тов. В рам­ках дан­ной ста­тьи мы попы­та­ем­ся рас­смот­реть те из них, кото­рые могут помочь разо­брать­ся в этой слож­ной и про­ти­во­ре­чи­вой тематике.

Ленин в Швей­ца­рии в 1916 году

Доктор Парвус

Имя Изра­и­ля Гель­фанда, более извест­но­го как Алек­сандр Парвус, воз­ни­ка­ет в дан­ной свя­зи одним из пер­вых. Вид­ный дея­тель рос­сий­ской и немец­кой соци­ал-демо­кра­тии, один из глав­ных дей­ству­ю­щих лиц рево­лю­ции 1905 года, Парвус пред­став­лял собой доста­точ­но типич­ный пер­со­наж аван­тю­ри­ста рубе­жа веков, соче­тав­ше­го рево­лю­ци­он­ный пыл с ком­мер­че­ской жил­кой. Будучи лите­ра­тур­ным аген­том Мак­си­ма Горь­ко­го в Гер­ма­нии, он орга­ни­зо­вы­вал поста­нов­ки его зна­ме­ни­той пье­сы «На дне», кото­рая ста­ла, как бы сей­час ска­за­ли, самой кас­со­вой: доход от пока­зов соста­вил 100 000 марок — огром­ные по тем вре­ме­нам день­ги. Часть из них долж­на была отой­ти авто­ру, дру­гая часть — посту­пить в пар­тий­ную кас­су РСДРП. Когда же при­шла пора рас­чё­та, Парвус про­сто­душ­но при­знал­ся, что потра­тил все день­ги на путе­ше­ствие в Италию.

Оче­вид­но, таких слу­ча­ев было нема­ло, посколь­ку в конеч­ном ито­ге Парвус стал пер­со­ной нон гра­та и для рус­ских, и для немец­ких соци­ал-демо­кра­тов. Харак­те­ри­зуя нату­ру Парву­са, Кла­ра Цет­кин назы­ва­ла его «суте­нё­ром рево­лю­ции», а Ленин и Троц­кий, по моло­до­сти актив­но общав­ши­е­ся с ним, демон­стра­тив­но отстра­ни­лись от быв­ше­го сорат­ни­ка. Дей­стви­тель­но, на неко­то­рое вре­мя пред­при­ни­ма­тель­ская состав­ля­ю­щая взя­ла в нату­ре Парву­са верх. В 1908 году он пере­ехал в Кон­стан­ти­но­поль, где сде­лал состо­я­ние на опто­вой тор­гов­ле рус­ским зер­ном (пре­ва­ли­ру­ю­щая часть зер­но­во­го экс­пор­та шла из Рос­сии южным путём).

Ско­рее все­го, имен­но в турец­кой сто­ли­це Парвус в это вре­мя уста­но­вил кон­такт с гер­ман­ски­ми пра­ви­тель­ствен­ны­ми кру­га­ми. Как ука­зы­ва­ет бри­тан­ский исто­рик Зби­нек Земан, нем­цы обра­ти­ли вни­ма­ние на Парву­са в самом кон­це 1914 года, после неудач­ной попыт­ки с ходу выве­сти Фран­цию из вой­ны и нача­ла затяж­ных боёв на Восточ­ном фрон­те. Как сле­до­ва­ло из внут­ри­ве­дом­ствен­ной пере­пис­ки, Парвус изна­чаль­но наме­ре­вал­ся объ­еди­нить рус­ских эми­гран­тов-соци­а­ли­стов в еди­ный фронт в ней­траль­ной Швей­ца­рии. То, что «обо­рон­цев» (мень­ше­ви­ков) и «пора­жен­цев» (боль­ше­ви­ков) невоз­мож­но было све­сти вме­сте даже в рам­ках РСДРП, Парву­са не вол­но­ва­ло: клю­че­вой фор­му­лой здесь была фра­за «зна­чи­тель­ные сум­мы денег».

Алек­сандр Парвус

Посте­пен­но Парвус вошёл во вкус и в мар­те 1915 года адре­со­вал гер­ман­ско­му пра­ви­тель­ству целый мемо­ран­дум, в кото­ром рас­смат­ри­вал воз­мож­ность ни мно­го, ни мало орга­ни­за­ции рево­лю­ции в Рос­сии. Глав­ный упор в мемо­ран­ду­ме делал­ся на пар­тию боль­ше­ви­ков. Была даже назна­че­на дата — меж­ду 9 и 22 янва­ря 1916 года. Для это­го Парвус тре­бо­вал сна­ча­ла 2, затем 5, а затем и вовсе 20 млн руб­лей. МИД Гер­ма­нии заго­рел­ся этой иде­ей, одна­ко Мин­фин крайне скеп­ти­че­ски отнес­ся к финан­си­ро­ва­нию всей этой затеи. После дли­тель­но­го согла­со­ва­ния нака­нуне ново­го 1916 года Парвус, как сле­ду­ет из его рас­пис­ки, полу­чил на руки 1 млн рублей.

Как и сле­до­ва­ло ожи­дать, ника­кой рево­лю­ции в Рос­сии не про­изо­шло ни в янва­ре 1916 г., как это пред­по­ла­га­лось, ни поз­же. Парвус оправ­ды­вал­ся тем, что неиз­вест­ные кон­фи­ден­ты в Пет­ро­гра­де сооб­щи­ли ему, что в дан­ный момент меро­при­я­тия несвое­вре­мен­ны. Любо­пыт­но, что о махи­на­ци­ях Парву­са быст­ро ста­ло извест­но рос­сий­ским спец­служ­бам, кото­рые, что при­ме­ча­тель­но, не при­да­ли это­му боль­шо­го зна­че­ния — опять же, зная о репу­та­ции про­жек­тё­ра. Как отме­ча­ют исто­ри­ки, мар­тов­ский мемо­ран­дум Парву­са изна­чаль­но был бле­фом. Боль­ше­вист­ская орга­ни­за­ция в Рос­сии была раз­гром­ле­на, а её лиде­ры нахо­ди­лись либо в ссыл­ке, либо в глу­бо­ком под­по­лье. Неко­то­рое вре­мя в Пет­ро­гра­де функ­ци­о­ни­ро­вал боль­ше­вист­ский коми­тет, но и он был раз­гром­лен поли­ци­ей в ходе пре­вен­тив­ных аре­стов уже в дни Фев­раль­ской революции.

Про­счи­тав­шись, немец­кая сто­ро­на быст­ро уте­ря­ла инте­рес к Парву­су. Тем не менее, полу­чен­ные им инве­сти­ции не про­па­ли даром. Пере­брав­шись в ней­траль­ный Копен­га­ген, Парвус орга­ни­зо­вал там сра­зу две струк­ту­ры — науч­но-иссле­до­ва­тель­ский Инсти­тут по изу­че­нию при­чин и послед­ствий миро­вой вой­ны и экс­порт­но-импорт­ную фир­му. Сто­рон­ни­ки кон­спи­ро­ло­ги­че­ской трак­тов­ки собы­тий счи­та­ют, что имен­но так лега­ли­зо­ва­лись сред­ства, полу­чен­ные от Бер­ли­на на под­го­тов­ку рус­ской рево­лю­ции. На самом деле, в обо­их слу­ча­ях орга­ни­за­ции отве­ча­ли сво­е­му назна­че­нию. Так, Инсти­тут Парвус пытал­ся исполь­зо­вать как пло­щад­ку для вза­и­мо­дей­ствия с мень­ше­ви­ка­ми и боль­ше­ви­ка­ми, при­гла­шая к сотруд­ни­че­ству и тех, и дру­гих. Через фир­му же, заре­ги­стри­ро­ван­ную в ней­траль­ной стране, Парвус зани­мал­ся спе­ку­ля­ци­ей дефи­цит­ны­ми това­ра­ми: в Гер­ма­нию он постав­лял рус­ское зер­но, в Рос­сию — немец­кие мяс­ные кон­сер­вы, хими­ка­лии, пре­зер­ва­ти­вы и … каран­да­ши. До нача­ла вой­ны каран­даш­ная про­дук­ция в Рос­сии по боль­шей части импор­ти­ро­ва­лась из Гер­ма­нии, вслед­ствие чего быст­ро воз­ник­ла нехват­ка. К этой ста­тье экс­пор­та мы ещё вернёмся.


Пломбированный вагон

Нача­ло вой­ны заста­ло лиде­ра боль­ше­ви­ков Вла­ди­ми­ра Лени­на в Австрии, где он сра­зу же был аре­сто­ван по подо­зре­нию в шпи­о­на­же в поль­зу Рос­сии. Лиде­ру австрий­ских соци­ал-демо­кра­тов Вик­то­ру Адле­ру сто­и­ло боль­ших тру­дов разъ­яс­нить пра­ви­тель­ству, что гос­по­дин Улья­нов — поли­ти­че­ский эми­грант. В ито­ге Лени­ну уда­лось пере­брать­ся из Австрии в Швейцарию.

Воен­ные годы ста­ли для боль­ше­ви­ков насто­я­щим испы­та­ни­ем. Как уже гово­ри­лось, рос­сий­ские орга­ни­за­ции нахо­ди­лись в глу­бо­ком упад­ке, при этом с ними не суще­ство­ва­ло пря­мой свя­зи. И пар­тия, и её вождь испы­ты­ва­ли посто­ян­ные денеж­ные про­бле­мы. По состо­я­нию на октябрь 1915 года в пар­тий­ной кас­се в Швей­ца­рии было око­ло 260 фран­ков (око­ло 100 руб­лей). В пись­мах Ленин жало­вал­ся на «дья­воль­скую доро­го­виз­ну». Его лич­ный доход был нере­гу­ляр­ным — в основ­ном, это были гоно­ра­ры за изда­ние работ и выступ­ле­ния. На пла­ву его под­дер­жи­ва­ло наслед­ство, полу­чен­ное Надеж­дой Кон­стан­ти­нов­ной Круп­ской от сво­ей тёт­ки. В янва­ре 1916 года, соби­ра­ясь пора­бо­тать в Цюри­хе, Ленин инте­ре­со­вал­ся в пись­ме, мож­но ли будет «впи­сать­ся» к какой-нибудь рабо­чей семье, что­бы не тра­тить­ся на жильё. Нехват­ка денег не поз­во­ли­ла Ильи­чу пере­ехать из Швей­ца­рии в Шве­цию, о чём потом силь­но сожа­лел. К нача­лу 1917 года отно­сит­ся зна­ме­ни­тая цита­та Лени­на о том, что его поко­ле­ние, воз­мож­но, и не дожи­вёт до рево­лю­ции в России.

Ещё до нача­ла Фев­раль­ской рево­лю­ции Парвус попы­тал­ся всту­пить в кон­такт напря­мую с Лени­ным в Швей­ца­рии, одна­ко тот, боясь быть ском­про­ме­ти­ро­ван­ным, прин­ци­пи­аль­но отка­зал­ся и попро­сил это засви­де­тель­ство­вать. Уже в мар­тов­ские дни Парвус повто­рил свою попыт­ку — и вновь неудач­но. Тем не менее, вопрос воз­вра­ще­ния в Рос­сию был для лиде­ров боль­ше­вист­ской пар­тии одно­вре­мен­но насущ­ным и болез­нен­ным. Хотя Вре­мен­ное пра­ви­тель­ство изда­ло рас­по­ря­же­ние, обя­зы­ва­ю­щее дипмис­сии в союз­ных стра­нах спо­соб­ство­вать бес­пре­пят­ствен­но­му воз­вра­ще­нию на роди­ну поли­ти­че­ских эми­гран­тов, Ленин пони­мал, что ни Фран­ция, ни Англия не про­пу­стят «пора­жен­цев», а, ско­рее все­го, интер­ни­ру­ют их, как это про­изо­шло с Троц­ким в Кана­де. Един­ствен­ным вари­ан­том оста­ва­лась поезд­ка через Гер­ма­нию, одна­ко боль­ше­ви­ки отда­ва­ли себе отчёт, что это будет ещё более ком­про­ме­ти­ру­ю­щим, чем кон­так­ты с Парвусом.

В пато­вой ситу­а­ции Ленин и его сорат­ни­ки выра­ба­ты­ва­ют сле­ду­ю­щее реше­ние — одно­вре­мен­но обра­тить­ся к Вре­мен­но­му пра­ви­тель­ству с пред­ло­же­ни­ем обме­нять себя на интер­ни­ро­ван­ных в Рос­сии нем­цев и, при посред­ни­че­стве швей­цар­ских соци­ал-демо­кра­тов — к послу Гер­ма­нии в Берне с пред­ло­же­ни­ем про­пу­стить рус­ских эми­гран­тов «неза­ви­си­мо от их взгля­дов и отно­ше­ний к вопро­су о войне или мире» через тер­ри­то­рию Гер­ма­нии в желез­но­до­рож­ном вагоне на пра­вах экстерриториальности.

Ленин в Сток­голь­ме по доро­ге в Пет­ро­град. Вес­на 1917 года

Спер­ва посла фон Ром­бер­га воз­му­ти­ла подоб­ная поста­нов­ка вопро­са, и он пря­мо заявил, что это он будет выдви­гать усло­вия, а не соци­ал-демо­кра­ты. Но Бер­лин заин­те­ре­со­вал­ся воз­мож­но­стью подоб­ной достав­ки боль­ше­ви­ков в Рос­сию, оче­вид­но, стре­мясь воз­ме­стить свою неуда­чу с Парву­сом. Поезд с Лени­ным и его спо­движ­ни­ка­ми прак­ти­че­ски без­оста­но­воч­но пере­сёк тер­ри­то­рию Гер­ма­нии с юга на севе­ро-восток. Уже когда боль­ше­ви­ки гру­зи­лись на паро­ход для отбы­тия в ней­траль­ную Шве­цию, при­шёл ответ от мини­стра ино­стран­ных дел Вре­мен­но­го пра­ви­тель­ства, лиде­ра каде­тов Милю­ко­ва, что их пред­ло­же­ние невыполнимо.

Обсто­я­тель­ства дан­но­го путе­ше­ствия до сих пор явля­ют­ся одним из наи­бо­лее дис­ку­ти­ру­е­мых вопро­сов в деле о «немец­ком золо­те». Сто­рон­ни­ки вер­сии о Ленине как гер­ман­ском аген­те и рево­лю­ции как спла­ни­ро­ван­ной дивер­сии утвер­жда­ют, что один лишь факт про­ез­да боль­ше­ви­ков через тер­ри­то­рию вра­же­ско­го госу­дар­ства высту­па­ет для них дока­за­тель­ством их под­рыв­ной дея­тель­но­сти. Надо ска­зать, что боль­ше­ви­ки уже в своё вре­мя пред­ви­де­ли воз­мож­ность воз­ник­но­ве­ния подоб­ных обви­не­ний. Извест­но, что из сво­е­го про­ез­да они не дела­ли тай­ны, орга­ни­зуя его через обще­ствен­ный коми­тет, и еха­ли за соб­ствен­ный счёт. Инте­рес­но, что после при­бы­тия в Сток­гольм Лени­ну при­шлось занять день­ги у рус­ско­го кон­су­ла. С дру­гой сто­ро­ны, менее извест­но, что подоб­ных ваго­нов было несколь­ко, и с их помо­щью в Рос­сию воз­вра­ща­лись так­же мень­ше­ви­ки и эсе­ры — оппо­нен­ты боль­ше­ви­ков. Таким обра­зом, через тер­ри­то­рию Гер­ма­нии вер­ну­лось в Рос­сию 500 поли­ти­че­ских эми­гран­тов. Кро­ме того, как уже было ска­за­но, в рам­ках меж­ду­на­род­но­го пра­ва вагон, в кото­ром Ленин сле­до­вал из одной ней­траль­ной стра­ны в дру­гую, сохра­нял пра­во экс­тер­ри­то­ри­аль­но­сти и неслу­чай­но был «заплом­би­ро­ван».

Нако­нец, сле­ду­ет отме­тить, что в дан­ном слу­чае про­изо­шло сов­па­де­ние интен­ций — боль­ше­ви­ков, желав­ших попасть в Рос­сию, и нем­цев, желав­ших с помо­щью «пора­жен­цев» выве­сти Рос­сию из вой­ны. Одна­ко гер­ман­ская сто­ро­на не учи­ты­ва­ла того, что тезис Лени­на о пере­рас­та­нии импе­ри­а­ли­сти­че­ской вой­ны в граж­дан­скую касал­ся в том чис­ле и кай­зе­ров­ской Гер­ма­нии, к кото­рой вождь боль­ше­ви­ков испы­ты­вал не боль­ше сим­па­тий, чем к цар­ской Рос­сии. По вер­но­му заме­ча­нию Арту­ра Бул­лар­да, сотруд­ни­ка аме­ри­кан­ско­го Коми­те­та обще­ствен­ной инфор­ма­ции (об этой орга­ни­за­ции мы пого­во­рим ниже), в пред­став­ле­нии «запад­но­го чело­ве­ка» аген­том счи­тал­ся тот, кто взял день­ги у заказ­чи­ка. Для рус­ско­го рево­лю­ци­о­не­ра, по сло­вам Бул­лар­да, это не зна­чи­ло ров­ным сче­том ниче­го, так как он вся­кий раз пре­сле­до­вал соб­ствен­ные цели.

Встре­ча Лени­на на вок­за­ле в Пет­ро­гра­де. Апрель 1917 года

Дело о телеграммах

При­бы­тие Лени­на в Пет­ро­град 3 (16) апре­ля 1917 г. при­влек­ло вни­ма­ние как в Рос­сии, так и за её пре­де­ла­ми. Замет­ное бес­по­кой­ство в этом отно­ше­нии воз­вра­ще­ние лиде­ра боль­ше­ви­ков вызва­ло у руко­вод­ства Фран­ции. Это было обу­слов­ле­но сле­ду­ю­щи­ми при­чи­на­ми. Во вто­рой поло­вине апре­ля 1917 года состо­я­лось стра­те­ги­че­ское наступ­ле­ние войск Антан­ты на Запад­ном фрон­те. Впо­след­ствии эти собы­тия вой­дут в исто­рию под назва­ни­ем «бит­ва Ниве­ля» (по име­ни фран­цуз­ско­го глав­но­ко­ман­ду­ю­ще­го). Уда­ча в этот раз была не на сто­роне союз­ни­ков — они понес­ли огром­ные поте­ри, так и не сумев про­рвать фронт. Во фран­цуз­ской армии нача­лось мас­со­вое дезер­тир­ство, а стра­ну охва­ти­ли забастовки.

На этом фоне ста­биль­ность Восточ­но­го фрон­та была для Фран­ции кри­ти­че­ски важ­ной. Вес­ной 1917 года Аль­бер Тома, министр воору­же­ний Фран­ции и одно­вре­мен­но один из лиде­ров фран­цуз­ских соци­а­ли­стов, идей­ных оппо­нен­тов боль­ше­ви­ков, про­ин­фор­ми­ро­вал лиде­ров Вре­мен­но­го пра­ви­тель­ства — Керен­ско­го, Тере­щен­ко и Некра­со­ва — о сво­их подо­зре­ни­ях отно­си­тель­но их дея­тель­но­сти. Одно­вре­мен­но фран­цуз­ская раз­вед­ка заня­лась поис­ком ком­про­ма­та на ленин­скую партию.

Аль­бер Тома

Свя­зу­ю­щим зве­ном меж­ду ней и контр­раз­вед­кой Пет­ро­град­ско­го воен­но­го окру­га стал сотруд­ник фран­цуз­ской воен­ной мис­сии в Пет­ро­гра­де, капи­тан Пьер Лоран. 24 июня 1917 года он пред­ста­вил на засе­да­нии каби­не­та мини­стров теле­грам­мы, кото­ры­ми Ленин и его сорат­ни­ки обме­ни­ва­лись со сво­и­ми скан­ди­нав­ски­ми кор­ре­спон­ден­та­ми. Одна­ко боль­шин­ство мини­стров не уви­де­ло там суще­ствен­ных улик для обви­не­ния боль­ше­ви­ков. 28 июня, то есть ещё до боль­ше­вист­ско­го выступ­ле­ния в Пет­ро­гра­де, контр­раз­вед­ка по ука­за­нию мини­стра юсти­ции Пав­ла Пере­вер­зе­ва затре­бо­ва­ла теле­грам­мы всех лиц, подо­зре­вав­ших­ся в свя­зях с нем­ца­ми за пери­од с апре­ля по июнь 1917 год, вплоть до полу­дня теку­ще­го дня.

К 1 июля из огром­ной мас­сы были выбра­ны 66 теле­грамм, в кото­рых встре­ча­лись име­на лиде­ров боль­ше­ви­ков и их скан­ди­нав­ских ком­па­ньо­нов. Глав­ная идея обви­ни­те­лей была тако­ва, что из Бер­ли­на в Пет­ро­град через Сток­гольм, при посред­ни­че­стве боль­ше­ви­ка Яку­ба Ганец­ко­го, дирек­то­ра экс­порт­но-импорт­ной фир­мы Парву­са, направ­ля­ют­ся зна­чи­тель­ные сум­мы денег. При­кры­ти­ем это­му долж­ны были слу­жить тор­го­вые опе­ра­ции. Сам текст теле­грамм, как пред­по­ла­га­лось, был зако­ди­ро­ван, и его даже пыта­лись дешиф­ро­вать. Осо­бен­но сму­ща­ли контр­раз­вед­чи­ков прось­бы при­слать боль­ше «каран­да­шей» — по их мне­нию, так услов­но име­но­ва­лись денеж­ные транши.

Нуж­но отме­тить, что дан­ная рабо­та изна­чаль­но была при­страст­ной. Теле­грам­мы выби­ра­лись с учё­том имён извест­ных эми­гран­тов-интер­на­ци­о­на­ли­стов и эми­гран­тов, извест­ный сво­ей анти­во­ен­ной пози­ци­ей. Посколь­ку пет­ро­град­ская контр­раз­вед­ка обла­да­ла лишь отры­воч­ной инфор­ма­ци­ей о пар­тии боль­ше­ви­ков и союз­ных им фрак­ци­ях, пере­хва­ты­ва­лись, к при­ме­ру, теле­грам­мы всех лиц с фами­ли­ей «Троц­кий». Впо­след­ствии ока­за­лось, что часть адре­сан­тов не име­ло ко Льву Дави­до­ви­чу ника­ко­го отно­ше­ния. Дву­мя глав­ным инфор­ман­та­ми Пере­вер­зе­ва были Вла­ди­мир Бур­цев, ста­рый наро­до­во­лец, зна­ме­ни­тый пуб­ли­цист и исто­рик рус­ско­го рево­лю­ци­он­но­го дви­же­ния, и мень­ше­вик Гри­го­рий Алек­син­ский, быв­ший депу­тат Госу­дар­ствен­ной Думы от соци­ал-демо­кра­тов. Оба были идей­ны­ми оппо­нен­та­ми боль­ше­ви­ков, а Алек­син­ский, кро­ме того, снис­кал дур­ную сла­ву в годы париж­ской эми­гра­ции, где он «спе­ци­а­ли­зи­ро­вал­ся» на выис­ки­ва­нии гер­ман­ских агентов.

Вре­мя для поис­ка обви­ни­тель­но­го мате­ри­а­ла тоже не было слу­чай­ным: во вто­рой поло­вине июня 1917 года рус­ские вой­ска нача­ли круп­ное наступ­ле­ние на Юго-Запад­ном фрон­те, кото­рое, впро­чем, окон­чи­лось неудач­но. В этом смыс­ле, по мне­нию исто­ри­ков, любой, кто в ука­зан­ное вре­мя зани­мал пора­жен­че­скую пози­цию, объ­яв­лял­ся гер­ман­ским аген­том. Более того, контр­на­ступ­ле­ние авст­ро-гер­ман­ских войск сов­па­ло с выступ­ле­ни­ем боль­ше­ви­ков с целью госу­дар­ствен­но­го пере­во­ро­та, про­изо­шед­шим 3–5 июля 1917 года. В ско­ром вре­ме­ни часть руко­во­ди­те­лей боль­ше­вист­ской пар­тии была аре­сто­ва­на (сам Ленин скрыл­ся в Фин­лян­дии), а в редак­ции газе­ты «Прав­да» был про­ве­ден обыск с выем­кой финан­со­вой доку­мен­та­ции. Вопре­ки ожи­да­ни­ям, там не обна­ру­жи­лось ника­ко­го ком­про­ме­ти­ру­ю­ще­го мате­ри­а­ла. Допро­шен­ные в каче­стве сви­де­те­лей по делу боль­ше­ви­ков быв­ший началь­ник Пет­ро­град­ско­го охран­но­го отде­ле­ния Кон­стан­тин Гло­ба­чёв и быв­ший началь­ник контр­раз­вед­ки шта­ба Пет­ро­град­ско­го ВО Вла­ди­мир Яку­бов, к разо­ча­ро­ва­нию сле­до­ва­те­лей, заяви­ли, что им неиз­вест­но ни о кон­так­тах боль­ше­ви­ков с гер­ман­ским Ген­шта­бом, ни о полу­че­нии ими немец­ко­го финансирования.

Тем не менее, демарш боль­ше­ви­ков был удоб­ным пово­дом для Вре­мен­но­го пра­ви­тель­ства 21 июля 1917 года пуб­лич­но обви­нить боль­ше­ви­ков в сотруд­ни­че­стве с нем­ца­ми. Имен­но тогда раз­но­род­ные сюже­ты (дея­тель­ность Парву­са, плом­би­ро­ван­ный вагон, обмен теле­грам­ма­ми со Сток­голь­мом и Копен­га­ге­ном) были объ­еди­не­ны одной лини­ей. В таком виде дан­ная исто­рия впо­след­ствии пере­ко­че­ва­ла в эми­грант­скую лите­ра­ту­ру, а в годы пере­строй­ки — и в широ­кие рос­сий­ские массы.

Рабо­та Ива­на Били­би­на. 1917 год

Что каса­ет­ся послед­не­го фраг­мен­та, то в 1990‑е гг. ему посвя­тил свою дис­сер­та­цию аме­ри­кан­ский исто­рик Семён Лян­дрес. Он изу­чил всю под­бор­ку из 66 теле­грамм, копия кото­рых сохра­ни­лась в архи­ве Гуве­ров­ско­го инсти­ту­та, в отли­чие от эми­грант­ских исто­ри­ков, опе­ри­ро­вав­ших толь­ко 29‑ю опуб­ли­ко­ван­ны­ми. Иссле­до­ва­ние Лян­дре­са, поми­мо ком­мер­че­ско­го харак­те­ра боль­шей части пере­пис­ки, пока­за­ло, что день­ги шли из Пет­ро­гра­да в Сток­гольм и нико­гда — в обрат­ном направ­ле­нии. Что каса­ет­ся каран­да­шей, то, как уже гово­ри­лось, их экс­порт в Рос­сию в то вре­мя был весь­ма при­быль­ным биз­не­сом. Ско­рее все­го, часть при­бы­ли дей­стви­тель­но мог­ла посту­пать в пар­тий­ную кассу.

Чита­тель может поин­те­ре­со­вать­ся — поче­му вни­ма­ние изна­чаль­но было сосре­до­то­че­но исклю­чи­тель­но на скан­ди­нав­ской экс­порт­но-импорт­ной фир­ме? Ведь Парвус мог снаб­жать боль­ше­ви­ков немец­ки­ми день­га­ми и по дру­гим кана­лам. Зани­ма­ясь этим вопро­сом, исто­ри­ки пока не выяви­ли доку­мен­тов, спо­соб­ных одно­знач­но под­твер­дить или опро­верг­нуть полу­че­ние Лени­ным немец­ких субсидий.

Сво­е­го рода исклю­че­ни­ем могут слу­жить дан­ные, опуб­ли­ко­ван­ные Семё­ном Лян­дре­сом в 1993 году. Рабо­тая с быв­ши­ми пар­тий­ны­ми архи­ва­ми, исто­рик обна­ру­жил, что в 1917 году через швей­цар­ско­го соци­ал-демо­кра­та Кар­ла Моора, кото­рый, по непод­твер­ждён­ным дан­ным, был аген­том одно­вре­мен­но Гер­ма­нии и Австрии, боль­ше­ви­ки полу­чи­ли око­ло 114 000 швед­ских крон (или око­ло 33 000 дол­ла­ров), в том чис­ле летом 1917 года — 73 000 крон (соот­вет­ствен­но поряд­ка 21 000 дол­ла­ров). Одна­ко Ленин, отли­чав­ший­ся щепе­тиль­но­стью в финан­со­вых вопро­сах, пред­по­чел не брать день­ги на руки, а орга­ни­зо­вать на них 3‑ю Цим­мер­вальд­скую кон­фе­рен­цию соци­ал-демо­кра­тов в Сток­голь­ме (сен­тябрь 1917 г.), анти­во­ен­ный посыл кото­рой был направ­лен и про­тив Гер­ма­нии. Во-вто­рых, день­ги, что не менее важ­но, посту­пи­ли в каче­стве ссу­ды, кото­рую потом сле­до­ва­ло вер­нуть. Как сле­ду­ет из доку­мен­тов, вся сум­ма, вклю­чая набе­жав­шую за про­сроч­ку пеню, была возвращена.

Кари­ка­ту­ра из жур­на­ла «Новый Сати­ри­кон». 1917 год

Документы Сиссона

25 октяб­ря 1917 года в резуль­та­те Октябрь­ской рево­лю­ции в Пет­ро­гра­де власть пере­шла в руки боль­ше­ви­ков. Каза­лось бы, вопрос о мни­мом или реаль­ном сотруд­ни­че­стве с нем­ца­ми боль­ше нико­го не инте­ре­со­вал. Но имен­но после уста­нов­ле­ния совет­ской вла­сти этот сюжет обрёл новую жизнь.

Несмот­ря на наступ­ле­ние Вели­ко­го Октяб­ря, как его впо­след­ствии назо­вут в совет­ской исто­ри­че­ской лите­ра­ту­ре, жизнь в стране пока ещё шла по-преж­не­му: функ­ци­о­ни­ро­ва­ли ста­рые орга­ны вла­сти, бан­ки, воен­ные учи­ли­ща. Это каса­лось так­же раз­лич­ных союз­ни­че­ских учре­жде­ний, рас­по­ла­гав­ших­ся в рос­сий­ской сто­ли­це. Сре­ди них было и пред­ста­ви­тель­ство аме­ри­кан­ско­го Коми­те­та обще­ствен­ной инфор­ма­ции — пра­ви­тель­ствен­ной струк­ту­ры, зани­мав­шей­ся рас­про­стра­не­ни­ем про­па­ган­ды об уча­стии США в Пер­вой миро­вой войне.

Гла­вой пет­ро­град­ско­го офи­са был Эдгар Грант Сис­сон (1875−1948), моло­дой амби­ци­оз­ный жур­на­лист. Уро­же­нец малень­ко­го город­ка в Вис­кон­сине, он закон­чил Севе­ро-Запад­ный уни­вер­си­тет в Чика­го и за пят­на­дцать лет про­шёл путь от рядо­во­го репор­тё­ра мест­ной газе­ты до глав­но­го редак­то­ра зна­ме­ни­то­го нью-йорк­ско­го жур­на­ла Cosmopolitan, с недав­них пор хоро­шо извест­но­го рос­сий­ской пуб­ли­ке. После вступ­ле­ния США в вой­ну (апрель 1917 г.) Сис­сон полу­чил при­гла­ше­ние занять крес­ло заме­сти­те­ля пред­се­да­те­ля назван­но­го Коми­те­та и вско­ре отпра­вил­ся в Рос­сию по сути в каче­стве эмис­са­ра пре­зи­ден­та Вуд­ро Виль­со­на. Пока Сис­сон доби­рал­ся до места назна­че­ния, в Рос­сии уже сме­ни­лась власть, и он при­был в Пет­ро­град как раз в дни Октябрь­ской революции.

Эдгар Грант Сис­сон. Фото 1919 года

Сепа­рат­ные мир­ные пере­го­во­ры, кото­рые боль­ше­ви­ки вско­ре нача­ли с нем­ца­ми, ста­ли для руко­вод­ства Антан­ты хотя и ожи­да­е­мым, но в любом слу­чае непри­ят­ным сюр­при­зом. Эти собы­тия вызва­ли опре­де­лён­ный эффект и внут­ри стра­ны. Как вспо­ми­нал сотруд­ник пет­ро­град­ско­го офи­са Артур Бул­лард, после при­хо­да боль­ше­ви­ков к вла­сти союз­ни­че­ские мис­сии ста­ли бук­валь­но оса­ждать сомни­тель­ные лич­но­сти, пред­ла­гав­шие купить на них ком­про­мат. Сис­сон слы­шал, что по Пет­ро­гра­ду «ходят» в спис­ках какие-то доку­мен­ты, изоб­ли­ча­ю­щие боль­ше­ви­ков как гер­ман­ских аген­тов и был не прочь полу­чить их. Како­во же было его удив­ле­ние, когда в мар­те 1918 года к нему яви­лись два джентль­ме­на и пред­ло­жи­ли купить ори­ги­на­лы этих доку­мен­тов. Охо­чий до сен­са­ций Сис­сон ощу­тил, что при­шёл его звёзд­ный час. Он не ску­пясь запла­тил за них 25 000 дол­ла­ров (око­ло 0,5 млн дол­ла­ров по нынеш­не­му кур­су) и поспе­шил с ней в США, тем более, что в совет­ской Рос­сии делать ему боль­ше было нече­го. В сен­тяб­ре 1918 года под­бор­ка, полу­чив­шая имя поку­па­те­ля, была опуб­ли­ко­ва­на отдель­ной бро­шю­рой тира­жом 137 000 экземпляров.

Спер­ва «доку­мен­ты Сис­со­на» про­из­ве­ли эффект разо­рвав­шей­ся бом­бы. Одна­ко прак­ти­че­ски сра­зу же после пуб­ли­ка­ции доку­мен­тов появи­лись сомне­ния в их под­лин­но­сти. Одним из пер­вых поде­лил­ся с пуб­ли­кой сво­и­ми подо­зре­ни­я­ми жив­ший в США фин­ский соци­ал-демо­крат, сорат­ник Лени­на Алек­сандр Нуор­те­ва. В сво­ей ста­тье «Откры­тое пись­мо аме­ри­кан­ским либе­ра­лам», напе­ча­тан­ной в октяб­ре 1918 года в нью-йорк­ском жур­на­ле «Клас­со­вая борь­ба», Нуор­те­ва упо­ми­нал о том, что в янва­ре это­го года, за два меся­ца до покуп­ки Сис­со­ном, подоб­ная сдел­ка была пред­ло­же­на Рай­мон­ду Робин­су, гла­ве мис­сии Аме­ри­кан­ско­го Крас­но­го кре­ста в Рос­сии (имен­но он в 1933 году убе­дит пре­зи­ден­та Рузвель­та уста­но­вить дипот­но­ше­ния с СССР). Робинс обра­тил­ся за кон­суль­та­ци­ей к Алек­сан­дру Галь­пер­ну, про­ку­ро­ру, кото­рый вёл дело боль­ше­ви­ков летом 1917 года. После вни­ма­тель­но­го рас­смот­ре­ния тот уста­но­вил, что часть этих «доку­мен­тов» была у него в рас­по­ря­же­нии уже тогда, и уже в то вре­мя он рас­смат­ри­вал её как под­дел­ку. В заклю­че­нии Нуор­те­ва пред­по­ло­жил, что подоб­ный ком­про­мат был изго­тов­лен сами­ми нем­ца­ми, кото­рые не были заин­те­ре­со­ва­ны в уста­нов­ле­нии пони­ма­ния меж­ду боль­ше­ви­ка­ми и стра­на­ми Антанты.

Опуб­ли­ко­ван­ные фей­ки в аме­ри­кан­ских газетах

Вме­сте с тем, в нача­ле 1919 года в самой Гер­ма­нии, где уже про­изо­шла рево­лю­ция, вышла неболь­шая книж­ка с гром­ким назва­ни­ем «Раз­об­ла­че­ние гер­ма­но-боль­ше­вист­ско­го заго­во­ра». Как сле­до­ва­ло из неё, встре­чав­ши­е­ся в «доку­мен­тах Сис­со­на» назва­ния гер­ман­ских пра­ви­тель­ствен­ных учре­жде­ний нико­гда не суще­ство­ва­ли в реаль­но­сти, а слу­жив­шие в них офи­це­ры не чис­ли­лись в шта­те. Впо­след­ствии с опро­вер­же­ни­ем высту­пи­ла и совет­ская сто­ро­на. По мере ста­би­ли­за­ции поло­же­ния в Рос­сии и уста­нов­ле­ния новой реаль­но­сти тема о сотруд­ни­че­стве нем­цев и боль­ше­ви­ков пере­ста­ва­ла быть инте­рес­ной. Сис­сон же, вско­ре исчез­нув­ший с поли­ти­че­ской сце­ны, в чём-то раз­де­лил судь­бу Геро­стра­та. Любо­пыт­но, что окон­ча­тель­но под­лог был раз­об­ла­чён в 1956 году Джор­джем Кен­на­ном, быв­шим аме­ри­кан­ским послом в СССР, извест­ным сво­и­ми анти­со­вет­ски­ми взглядами.

По мне­нию спе­ци­а­ли­стов, «доку­мен­ты Сис­со­на» пре­сле­до­ва­ли крат­ко­вре­мен­ную цель и по сути были при­зва­ны повли­ять на аме­ри­кан­ское обще­ствен­ное мне­ние в ходе непо­пу­ляр­ной вой­ны, создав образ вскорм­лен­но­го вар­вар­ской Гер­ма­ни­ей раз­ру­ши­тель­но­го боль­ше­виз­ма. Этим вос­поль­зо­ва­лись авто­ры под­дел­ки — гру­бость их рабо­ты, по сло­вам исто­ри­ка Ген­на­дия Собо­ле­ва, была изна­чаль­но рас­счи­та­на на лег­ко­вер­ный аме­ри­кан­ский рынок. Дол­гое вре­мя оста­ва­лось неиз­вест­ным, кто же изго­то­вил ука­зан­ные «доку­мен­ты». Толь­ко в 1990‑е гг. петер­бург­ский исто­рик, про­фес­сор Вита­лий Стар­цев, про­во­див­ший иссле­до­ва­ния в аме­ри­кан­ских архи­вах, сумел дока­зать, что авто­ра­ми были два про­фес­си­о­наль­ных лите­ра­то­ра — Евге­ний Семё­нов и Фер­ди­нанд Оссен­дов­ский. Как уста­но­вил Стар­цев, все­го с кон­ца нояб­ря 1917 по апрель 1918 года было изго­тов­ле­но 142 документа.

Сле­ду­ет отме­тить, что к момен­ту Октябрь­ской рево­лю­ции оба раз­об­ла­чи­те­ля уже име­ли бога­тый опыт борь­бы с «гер­ман­ством». Так, Оссен­дов­ский ещё в моло­до­сти зара­ба­ты­вал шан­та­жом немец­ких пред­при­ни­ма­те­лей и фаль­си­фи­ка­ци­ей доку­мен­тов. Как пред­по­ла­га­ют исто­ри­ки, он так­же мог быть свя­зан с поль­ски­ми наци­о­на­ли­сти­че­ски­ми орга­ни­за­ци­я­ми в Пет­ро­гра­де, кото­рые, к сло­ву, про­мыш­ля­ли под­дел­кой доку­мен­тов. Этим может быть объ­яс­не­на его анти­па­тия к нем­цам и боль­ше­ви­кам как их «союз­ни­кам». И Оссен­дов­ский, и Семё­нов в ходе вой­ны были постав­щи­ка­ми анти­гер­ман­ской про­па­ган­ды для пет­ро­град­ских газет — послед­ний, в част­но­сти, «засве­тил­ся» в ходе упо­мя­ну­той июль­ской кам­па­нии 1917 года про­тив боль­ше­ви­ков в прес­се. Сто­ит ли гово­рить о том, что Октябрь­ская рево­лю­ция лиши­ла обо­их при­быль­но­го заработка.

Выход из ситу­а­ции, одна­ко, был вско­ре най­ден. В нояб­ре 1917 года Оссен­дов­ский изго­то­вил первую пар­тию ком­про­ме­ти­ру­ю­ще­го мате­ри­а­ла. Пред­при­я­тие было постав­ле­но с раз­ма­хом: автор зака­зал в дове­рен­ной типо­гра­фии блан­ки буд­то бы реаль­ных рус­ских и немец­ких учре­жде­ний и сам выре­зал печать. Источ­ни­ка­ми для «доку­мен­тов» слу­жи­ли как совет­ские газе­ты, так и анти­со­вет­ские слу­хи. Для сво­ей аван­тю­ры Оссен­дов­ский пере­оде­вал­ся и про­ни­кал в совет­ские учре­жде­ния, где под­слу­ши­вал раз­го­во­ры и даже крал насто­я­щие блан­ки. После изго­тов­ле­ния «доку­мен­тов» Семё­нов свя­зал­ся с посоль­ства­ми Антан­ты, пред­ла­гая купить сен­са­ци­он­ные мате­ри­а­лы за 50 000 руб­лей, но полу­чил отказ.

Фер­ди­нанд Оссен­дов­ский. Фото 1923 года

Тогда была разыг­ра­на сле­ду­ю­щая ком­би­на­ция. В самом кон­це 1917 года Семё­нов отвёз «доку­мен­ты» в Ростов, где они были опуб­ли­ко­ва­ны в газе­те «При­азов­ский край» и ста­ли рас­хо­дить­ся в спис­ках. В ско­ром вре­ме­ни они попа­ли обрат­но в Пет­ро­град, где их вос­при­ня­ли как под­лин­ные, так как они при­шли с анти­боль­ше­вист­ско­го Юга. Пред­при­я­тие зара­бо­та­ло на пол­ную мощ­ность. Вско­ре был най­ден и поку­па­тель — Эдгар Сис­сон, для кото­ро­го разыг­ра­ли целый спек­такль с кон­спи­ра­тив­ны­ми явка­ми и про­ник­но­ве­ни­ем в Смоль­ный. При­ме­ча­тель­но, что Сис­сон, как сле­ду­ет из его мему­а­ров, даже спу­стя деся­ти­ле­тия про­дол­жал верить в под­лин­ность «сво­их» документов.

Иссле­дуя мате­ри­а­лы, изго­тов­лен­ные Оссен­дов­ским, Стар­цев выявил в них мас­су оши­бок и несо­от­вет­ствий. Услов­но их мож­но раз­де­лить на содер­жа­тель­ные и тех­ни­че­ские. В пер­вом слу­чае, к при­ме­ру, мож­но обра­тить­ся к «цир­ку­ля­ру» гер­ман­ско­го пра­ви­тель­ства от 9 июня 1914 года, соглас­но кото­ро­му сле­до­ва­ло открыть спе­ци­аль­ных кре­ди­тов «на вспо­мо­га­тель­ные нуж­ды вой­ны» в бан­ках Нор­ве­гии, Шве­ции и Швей­ца­рии. Здесь сра­зу воз­ни­ка­ет вопрос — отку­да автор доку­мен­та до нача­ла вой­ны мог знать, какие госу­дар­ства в ито­ге оста­нут­ся ней­траль­ны­ми? Ещё более выра­зи­тель­ным явля­ет­ся доку­мент от 2 мар­та 1917 года. В нём гово­рит­ся о выда­че боль­шо­го кре­ди­та из Deutsche Bank Лени­ну и Троц­ко­му. Но в ука­зан­ное вре­мя они пока ещё были идей­ны­ми про­тив­ни­ки и нахо­ди­лись в раз­ных кон­цах све­та (Ленин в Швей­ца­рии, а Троц­кий — в США). Их име­на ста­ли идти рядом толь­ко после июль­ско­го выступ­ле­ния боль­ше­ви­ков в Пет­ро­гра­де — сле­до­ва­тель­но, и доку­мент воз­ник не рань­ше это­го вре­ме­ни. Если Парвус зада­вал­ся про­бле­мой кон­так­тов раз­лич­ных соци­ал-демо­кра­ти­че­ских фрак­ций в реаль­но­сти, то Оссен­дов­ский лег­ко про­из­вёл его на бумаге.

Что каса­ет­ся тех­ни­че­ской сто­ро­ны вопро­са, то она ещё выра­зи­тель­нее выда­ёт под­дел­ку. Так, на рус­ских и немец­ких блан­ках сов­па­да­ли эле­мен­ты оформ­ле­ния и гар­ни­ту­ры шриф­та — воз­ни­ка­ло впе­чат­ле­ние, что они были отпе­ча­та­ны в одной типо­гра­фии. Назва­ния немец­ких учре­жде­ний поче­му-то были даны в ста­рой орфо­гра­фии, дей­ство­вав­шей до 1901 года. Доку­мен­ты раз­лич­ных рус­ских орга­нов, нахо­див­ших­ся соот­вет­ствен­но в Пет­ро­гра­де и Моги­лё­ве, печа­та­лись на одной и той же машин­ке с оди­на­ко­вым дефек­том лите­ры. Стре­мясь создать эффект под­лин­но­сти, Оссен­дов­ский явно пере­ста­рал­ся. Так, ни в одном из 142 доку­мен­тов (и рус­ских, и немец­ких) не сов­па­да­ет исхо­дя­щий номер — зна­чит, они были зара­нее рас­пре­де­ле­ны. В бума­гах рус­ской контр­раз­вед­ки за доку­мен­том № 1272 от 12 мар­та 1918 года сле­ду­ет доку­мент № 1204 от 18 мар­та 1918 года, что тоже не быва­ет в реаль­ной жиз­ни. Доку­мент от 29 янва­ря 1918 года име­ет № 311, а от 30 янва­ря 1918 года — № 511. Полу­ча­ет­ся, про­из­во­ди­тель­ность долж­на была состав­лять 8 доку­мен­тов в час.

Несмот­ря на оче­вид­ность под­дел­ки, кото­рая выяв­ля­ет­ся после вни­ма­тель­но­го ана­ли­за, «доку­мен­ты Сис­со­на» до сих пор будо­ра­жат вооб­ра­же­ние тех, кто хочет верить в их под­лин­ность. Наря­ду с мемо­ран­ду­мом Парву­са, плом­би­ро­ван­ным ваго­ном и зашиф­ро­ван­ны­ми теле­грам­ма­ми они заня­ли своё место в мифо­ло­гии слож­но­го и пере­ход­но­го 1917 года. Тема боль­ше­ви­ков и «немец­ких денег» дав­но вышла за рам­ки сугу­бо исто­ри­че­ской тема­ти­ки и ста­ла ско­рее чем-то эмо­ци­о­наль­ным. Жела­ю­щие объ­яс­нить рево­лю­цию злым умыс­лом внеш­ней силы по-преж­не­му разыс­ки­ва­ют ленин­ские «золо­тые мил­ли­о­ны» и нахо­дят не толь­ко в Гер­ма­нии, но и в дру­гих частях све­та. Как пола­га­ют исто­ри­ки, боль­ше­ви­ки дей­стви­тель­но мог­ли полу­чать немец­кое финан­си­ро­ва­ние, но уже в виде кре­ди­тов — после сво­е­го при­хо­да к вла­сти и уста­нов­ле­ния дипот­но­ше­ний меж­ду РСФСР и Гер­ман­ской импе­ри­ей. Одна­ко, эта тема уже не интри­гу­ет ищущих.


Читай­те так­же «Пять заблуж­де­ний о поку­ше­нии Кап­лан на Лени­на»

Поделиться