Брак по расчёту: «симфония» церкви и государства в Стране Советов. Часть 1

Рево­лю­ции — как Фев­раль­ская, так и Октябрь­ская — сов­па­ли с мас­штаб­ны­ми изме­не­ни­я­ми в рос­сий­ской церк­ви. Прой­дя через внут­рен­нее обнов­ле­ние, она попы­та­лась адап­ти­ро­вать­ся к новой поли­ти­че­ской ситу­а­ции, одна­ко не смог­ла достичь ком­про­мис­са с боль­ше­ви­ка­ми. Непри­ми­ри­мые про­ти­во­ре­чия меж­ду «ста­ро­ре­жим­ным» кли­ром и рево­лю­ци­он­ной вла­стью при­ве­ли к бес­пре­це­дент­но­му и нерав­но­му про­ти­во­сто­я­нию, поста­вив­ше­му пра­во­слав­ную цер­ковь на край гибе­ли. Подроб­нее — в мате­ри­а­ле VATNIKSTAN.


…Не знаю, най­дёт­ся ли в мире более заме­ча­тель­ное духо­вен­ство (даже несмот­ря на вопи­ю­щие поро­ки отдель­ных его чле­нов), чем като­ли­че­ское духо­вен­ство Фран­ции в тот момент, когда его застиг­ла Рево­лю­ция… Я начал изу­че­ние преж­не­го обще­ства, испол­нен­ный предубеж­де­ний про­тив него, закон­чил же, испол­нен­ный уважения.

Алек­сис де Токвиль (1805–1859) «Ста­рый поря­док и Революция»

Закон и «новый порядок»

Изна­чаль­но поли­ти­ка боль­ше­ви­ков в сфе­ре рели­гии была свя­за­на с потреб­но­стью демон­ти­ро­вать «ста­ро­ре­жим­ные» струк­ту­ры Рос­сий­ской импе­рии, где цер­ковь состав­ля­ла часть гос­ап­па­ра­та. После октяб­ря 1917 года цер­ковь была вытес­не­на из сфе­ры обра­зо­ва­ния, лиши­лась бюро­кра­ти­че­ских функ­ций — реги­стра­ции бра­ков, актов рож­де­ния и смер­ти. По декре­ту от 23 янва­ря 1918 года «Об отде­ле­нии церк­ви от госу­дар­ства и шко­лы от церк­ви» она не про­сто была при­рав­не­на по ста­ту­су к част­ным орга­ни­за­ци­ям, но пол­но­стью утра­ти­ла пра­ва юри­ди­че­ско­го лица — а зна­чит, и пра­во соб­ствен­но­сти. Всё иму­ще­ство цер­ков­ных при­хо­дов, вклю­чая хра­мо­вые построй­ки, власть объ­яви­ла «народ­ным досто­я­ни­ем» и отда­ла в веде­ние государству.

В духе рево­лю­ци­он­ных пре­об­ра­зо­ва­ний, центр вла­сти в при­хо­дах сме­стил­ся в сто­ро­ну мирян — свя­щен­ни­ки отныне счи­та­лись слу­жа­щи­ми, наня­ты­ми рели­ги­оз­ной общи­ной. Пред­по­ла­га­лось, что «рели­ги­оз­ные обще­ства» могут полу­чить «зда­ния и пред­ме­ты, пред­на­зна­чен­ные спе­ци­аль­но для бого­слу­жеб­ных целей» «в бес­плат­ное поль­зо­ва­ние» с раз­ре­ше­ния мест­ной или цен­траль­ной вла­сти — как пра­ви­ло, «груп­пы веру­ю­щих» заклю­ча­ли с вла­стя­ми спе­ци­аль­ный договор.

Отча­сти на зако­но­твор­че­ство боль­ше­ви­ков повли­ял при­мер Евро­пы — в част­но­сти, поли­ти­че­ская куль­ту­ра фран­цуз­ско­го лаи­циз­ма (ради­каль­ный секу­ля­ризм). Ещё в 1905 году во Фран­ции был при­нят «Закон о раз­де­ле­нии церк­вей и госу­дар­ства», лишив­ший рели­гию госу­дар­ствен­ной под­держ­ки и пере­дав­ший всё цер­ков­ное иму­ще­ство в руки ассо­ци­а­ций веру­ю­щих. Про­грам­ма РКП(б), при­ня­тая на VIII съез­де пар­тии в мар­те 1919 года, даже содер­жит отсыл­ку к евро­пей­ской прак­ти­ке, кото­рую «бур­жу­аз­ная демо­кра­тия выстав­ля­ет в сво­их про­грам­мах, но нигде в мире не дове­ла до кон­ца».

В то же вре­мя поли­ти­ка совет­ской вла­сти в отно­ше­нии церк­ви так­же не была после­до­ва­тель­ной — луч­ше все­го её мож­но опи­сать в кате­го­ри­ях «двой­ных посла­ний». С одной сто­ро­ны, пар­тий­ные интел­лек­ту­а­лы без оби­ня­ков заяв­ля­ли, что наме­ре­ны лишить цер­ковь мате­ри­аль­ной базы, а сама «рели­гия и ком­му­низм несов­ме­сти­мы ни тео­ре­ти­че­ски, ни прак­ти­че­ски». Эти сло­ва содер­жат­ся в кни­ге Нико­лая Буха­ри­на и Евге­ния Пре­об­ра­жен­ско­го «Азбу­ка ком­му­низ­ма», попу­ляр­но изла­га­ю­щей поли­ти­че­скую про­грам­му РКП(б). При этом на пер­вых стра­ни­цах кни­ги запи­са­но посвя­ще­ние «бор­цам и муче­ни­кам партии».

Совет­ский анти­ре­ли­ги­оз­ный пла­кат. Вик­тор Дени. 1919 год

«Борь­ба с рели­ги­ей», по Буха­ри­ну и Пре­об­ра­жен­ско­му, сво­дит­ся к борь­бе «с цер­ко­вью, как осо­бой орга­ни­за­ци­ей рели­ги­оз­ной про­па­ган­ды», и к про­ти­во­дей­ствию «рели­ги­оз­ным пред­рас­суд­кам» тру­дя­щих­ся масс. Авто­ры объ­яви­ли духо­вен­ство «пара­зи­ти­че­ским сло­ем», кото­ро­му нет места в рево­лю­ци­он­ной республике:

«Соци­а­ли­сти­че­ское госу­дар­ство с усо­вер­шен­ство­ва­ни­ем сво­е­го хозяй­ствен­но­го аппа­ра­та про­ве­дёт тру­до­вую повин­ность для духо­вен­ства и дру­гих непро­из­во­ди­тель­ных клас­сов, обра­тив их в рабо­чих или крестьян».

Кон­сти­ту­ция РСФСР, при­ня­тая 10 июля 1918 года V Все­рос­сий­ским съез­дом Сове­тов, лиша­ла «мона­хов и духов­ных слу­жи­те­лей» пра­ва изби­рать и быть избран­ны­ми — пере­во­дя их, таким обра­зом, в кате­го­рию «лишен­цев».

С дру­гой сто­ро­ны, боль­ше­вист­ское госу­дар­ство напря­мую не заяв­ля­ло о враж­деб­но­сти к рели­гии. По-преж­не­му допус­ка­лись рели­ги­оз­ные фор­мы заклю­че­ния бра­ка, а в декре­те об отде­ле­нии церк­ви от госу­дар­ства СНК запре­щал мест­ным вла­стям «стес­нять и огра­ни­чи­вать» сво­бо­ду сове­сти. Более того, декрет про­воз­гла­шал сво­бо­ду рели­ги­оз­ных обря­дов «постоль­ку, посколь­ку они не нару­ша­ют обще­ствен­но­го поряд­ка и не сопро­вож­да­ют­ся пося­га­тель­ством на пра­ва граж­дан и Совет­ской Республики».

У веру­ю­щих Моск­вы пер­во­на­чаль­но даже сохра­ни­лось поли­ти­че­ское пред­ста­ви­тель­ство: в 1917–1920 годах в горо­де легаль­но дей­ство­ва­ла Хри­сти­ан­ско-соци­а­ли­сти­че­ская рабо­че-кре­стьян­ская пар­тия, создан­ная после Фев­раль­ской рево­лю­ции (изна­чаль­но — Хри­сти­ан­ско-соци­аль­ная рабо­чая пар­тия). Орга­ни­за­ция, при­знан­ная Мос­со­ве­том, после­до­ва­тель­но про­те­сто­ва­ла про­тив нару­ше­ний закон­ных прав веру­ю­щих. В 1919 году пар­тия даже доби­лась откры­тия хра­мов Крем­ля для бого­слу­же­ний в дни Пасхи.

Про­грам­ма боль­ше­ви­ков пред­по­ла­га­ла борь­бу с «рели­ги­оз­ной про­па­ган­дой», одна­ко предо­сте­ре­га­ла про­тив «вся­ко­го оскорб­ле­ния чувств веру­ю­щих, веду­ще­го лишь к закреп­ле­нию рели­ги­оз­но­го фана­тиз­ма». Соглас­но офи­ци­аль­ной пози­ции госу­дар­ства, рели­гию как фено­мен обще­ствен­ной жиз­ни тре­бо­ва­лось вытес­нить в сугу­бо част­ную сфе­ру, где ей есте­ствен­ным обра­зом «над­ле­жа­ло» отме­реть. Буха­рин и Пре­об­ра­жен­ский под­чёр­ки­ва­ли, что в Совет­ской Рос­сии вера «объ­яв­ле­на лич­ным делом каж­до­го граж­да­ни­на… Совет­ская власть отверг­ла вся­кую мысль исполь­зо­вать цер­ковь для укреп­ле­ния про­ле­тар­ско­го гос­под­ства в каких бы то ни было формах».

Пока­за­тель­но, что, несмот­ря на пуб­лич­но декла­ри­ру­е­мый ате­изм, в офи­ци­аль­ной рито­ри­ке совет­ских вла­стей не было и речи о «гоне­ни­ях на веру». Как отме­ча­ет доцент Уэс­ли­ан­ско­го уни­вер­си­те­та (США) Вик­то­рия Смол­кин, боль­ше­ви­ки пре­сле­до­ва­ли лишь тех мирян и свя­щен­ни­ков, «кто, с их точ­ки зре­ния, нару­шал вновь уста­нов­лен­ные гра­ни­цы меж­ду част­ной и пуб­лич­ной рели­ги­оз­но­стью, меж­ду цер­ко­вью и госу­дар­ством, карая их не как рели­ги­оз­ных, а как поли­ти­че­ских дея­те­лей». В част­но­сти, имен­но нару­ше­ние этих «крас­ных линий» упо­ми­на­ют Буха­рин и Пре­об­ра­жен­ский как повод акти­ви­зи­ро­вать «анти­ре­ли­ги­оз­ную пропаганду»:

«Цер­ковь высту­па­ет в каче­стве контр­ре­во­лю­ци­он­ной орга­ни­за­ции, стре­мя­щей­ся исполь­зо­вать своё рели­ги­оз­ное вли­я­ние на мас­сы для вовле­че­ния этих масс в поли­ти­че­скую борь­бу с дик­та­ту­рой про­ле­та­ри­а­та. Пра­во­слав­ная вера, защи­ща­е­мая попа­ми, тянет на союз с монархией».


Нейтралитет или «контрреволюция»?

Фев­раль­ская и Октябрь­ская рево­лю­ции при­шлись на пери­од, свя­зан­ный с мас­штаб­ны­ми изме­не­ни­я­ми внут­ри самой церк­ви. С мая 1917 по сен­тябрь 1918 года про­дол­жал­ся Помест­ный собор. Он воз­ро­дил в Рос­сии инсти­тут пат­ри­ар­ше­ства, и 5 (18) нояб­ря новым пред­сто­я­те­лем церк­ви был избран мит­ро­по­лит Мос­ков­ский Тихон (Бел­ла­вин).

Любо­пыт­но, что новая струк­ту­ра цер­ков­но­го управ­ле­ния отча­сти повто­ря­ла систе­му, закреп­лён­ную на бума­ге Кон­сти­ту­ци­ей Совет­ской Рос­сии. Так, выс­шим орга­ном вла­сти в церк­ви при­зна­вал­ся Помест­ный собор — изна­чаль­но пред­по­ла­га­лось, что он будет соби­рать­ся раз в три года. Меж­ду собо­ра­ми цер­ко­вью управ­лял под­от­чёт­ный им пат­ри­арх. При нём, в свою оче­редь, дей­ство­ва­ли Свя­щен­ный Синод и Выс­ший цер­ков­ный совет, состо­яв­ший из пред­ста­ви­те­лей духо­вен­ства и мирян. В доку­мен­тах Мос­ков­ской пат­ри­ар­хии эти «посто­ян­ные» инсти­ту­ты, руко­во­див­шие жиз­нью церк­ви в «теку­щем режи­ме», полу­чи­ли общее назва­ние Выс­ше­го Цер­ков­но­го Управ­ле­ния (ВЦУ). Нетруд­но заме­тить сход­ство с меха­низ­мом Съез­дов Сове­тов — выс­ше­го орга­на вла­сти в РСФСР, меж­ду засе­да­ни­я­ми кото­ро­го стра­ной руко­во­ди­ли СНК и ВЦИК.

Пре­зи­ди­ум Помест­но­го собо­ра 1917–1918 годов. Источ­ник: obitel-minsk.ru

Стре­мясь преду­смот­реть нега­тив­ные сце­на­рии раз­ви­тия собы­тий, участ­ни­ки собо­ра дого­во­ри­лись о пра­ве пат­ри­ар­ха пра­вить еди­но­лич­но — в ситу­а­ции, если Синод и дру­гие цер­ков­ные струк­ту­ры ока­жут­ся пара­ли­зо­ва­ны. На слу­чай гибе­ли или отстра­не­ния пат­ри­ар­ха вла­стя­ми — и невоз­мож­но­сти созы­ва ново­го собо­ра — Тихон соста­вил тай­ное заве­ща­ние с име­на­ми несколь­ких воз­мож­ных преемников.

В усло­ви­ях граж­дан­ской вой­ны часть вопро­сов была отло­же­на на потом — пред­по­ла­га­лось, что в 1919 году прой­дёт новая, весен­няя сес­сия Помест­но­го собо­ра. Сре­ди них — вве­де­ние в бого­слу­жеб­ную прак­ти­ку рус­ско­го язы­ка, рефор­ма цер­ков­но­го кален­да­ря, вос­ста­нов­ле­ние инсти­ту­та диа­ко­нис. Одна­ко декрет Сов­нар­ко­ма, лишив­ший цер­ковь юри­ди­че­ских и иму­ще­ствен­ных прав, и даль­ней­шая эска­ла­ция вой­ны сде­ла­ли завер­ше­ние собо­ра невозможным.

Вза­и­мо­от­но­ше­ния Пра­во­слав­ной рос­сий­ской церк­ви — так она назва­на в посла­ни­ях пат­ри­ар­ха Тихо­на — и боль­ше­ви­ков не были без­об­лач­ны­ми. Тихон неред­ко кри­ти­ку­ет «новую власть» и её ини­ци­а­ти­вы — вклю­чая декрет об отде­ле­нии церк­ви от госу­дар­ства и Брест­ский мир. Сло­во «боль­ше­ви­ки» или «ком­му­ни­сты» в посла­ни­ях пат­ри­ар­ха не упо­мя­ну­то ни разу, но тек­сты не остав­ля­ют сомне­ний в заня­той им позиции:

«Люди, став­шие у вла­сти в нашей стране, чуж­дые хри­сти­ан­ской, а неко­то­рые из них вся­кой веры, возы­ме­ли нече­сти­вое наме­ре­ние устра­нить от руко­вод­ства народ­ной жиз­нью и от её освя­ще­ния Пра­во­слав­ную Цер­ковь. Они измыс­ли­ли закон или, луч­ше ска­зать, без­за­ко­ние с целью изъ­ять у неё по воз­мож­но­сти спо­со­бы про­яв­лять её спа­си­тель­ное вли­я­ние на души веру­ю­щих. Цер­ковь лиша­ет­ся по их реше­нию пра­ва соб­ствен­но­сти…» (Из Посла­ния Все­лен­ско­му пат­ри­ар­ху Кон­стан­ти­но­поль­ско­му Гер­ма­ну V, 15(28) мая 1918 года).

В зна­ме­ни­том посла­нии от 19 янва­ря (1 фев­ра­ля) 1918 года — с ана­фе­мой зачин­щи­кам граж­дан­ской вой­ны — Тихон при­зы­ва­ет обще­ствен­ность к фор­ми­ро­ва­нию граж­дан­ских форм само­ор­га­ни­за­ции, «духов­ных сою­зов». Так, в янва­ре 1918 года был учре­ждён Союз пас­ты­рей Моск­вы и Мос­ков­ской епар­хии, пытав­ший­ся отсто­ять город­ские хра­мы. В поста­нов­ле­нии пат­ри­ар­ха и Сино­да от 15 (28) фев­ра­ля кон­цеп­ция этих сою­зов раз­вёр­ну­то объ­яс­ня­ет­ся. Де-факто Тихон пред­ло­жил про­грам­му скры­то­го сабо­та­жа декре­та СНК:

«Сою­зы эти долж­ны иметь про­све­ти­тель­ные и бла­го­тво­ри­тель­ные зада­чи и име­но­ва­ния, они могут быть под пред­се­да­тель­ством миря­ни­на или свя­щен­ни­ка, но не долж­ны назы­вать­ся цер­ков­ны­ми или рели­ги­оз­ны­ми, так как вся­кие цер­ков­ные и рели­ги­оз­ные обще­ства лише­ны новым декре­том прав юри­ди­че­ско­го лица.

В край­них слу­ча­ях сою­зы эти могут заяв­лять себя соб­ствен­ни­ка­ми цер­ков­но­го иму­ще­ства, что­бы спа­сти его от ото­бра­ния в руки непра­во­слав­ных или даже ино­вер­цев. Пусть храм и цер­ков­ное досто­я­ние оста­нут­ся в руках людей пра­во­слав­ных, веру­ю­щих в Бога и пре­дан­ных Церкви».

Соглас­но тому же поста­нов­ле­нию, все «при­чи­ня­ю­щие пору­га­ние свя­той пра­во­слав­ной вере и захва­ты­ва­ю­щие цер­ков­ное досто­я­ние» долж­ны были быть отлу­че­ны от церк­ви. Фак­ти­че­ски пат­ри­арх пред­ла­гал вос­ста­но­вить сред­не­ве­ко­вую прак­ти­ку интер­дик­та: «Отлу­че­ние нала­га­ет­ся или на отдель­ных лиц, или на целые обще­ства и селе­ния за их без­за­кон­ные дея­ния». Одно­вре­мен­но вес­ной 1918 года ВЦУ сфор­ми­ро­ва­ло спе­ци­аль­ную деле­га­цию, ответ­ствен­ную за защи­ту иму­ще­ствен­ных прав церк­ви перед вла­стя­ми Совет­ской России.

Сти­му­ли­руя граж­дан­скую само­ор­га­ни­за­цию, Мос­ков­ская пат­ри­ар­хия тем не менее созна­тель­но избе­га­ла под­держ­ки какой-либо поли­ти­че­ской плат­фор­мы. Так, в посла­нии от 8 октяб­ря 1919 года Тихон дистан­ци­ро­вал­ся от интер­вен­тов и бело­гвар­дей­ских пра­ви­тельств, при­зы­вая свя­щен­но­слу­жи­те­лей не давать пово­дов, «оправ­ды­ва­ю­щих подо­зри­тель­ность совет­ской вла­сти», и под­чи­нять­ся ей. При этом биб­лей­ская цита­та, выбран­ная Тихо­ном в под­твер­жде­ние при­зы­ва, пока­зы­ва­ет, что под­чи­не­ние пред­по­ла­га­лось не пол­ное — а лишь в той мере, в кото­рой это не про­ти­во­ре­чи­ло осно­вам веры:

«…под­чи­няй­тесь и её [совет­ской вла­сти] веле­ни­ям, посколь­ку они не про­ти­во­ре­чат вере и бла­го­че­стию, „ибо Богу“, по апо­столь­ско­му же настав­ле­нию, „долж­но пови­но­вать­ся более чем людям“ (см.: Деян. 4:19; Гал. 1:10)».

На тер­ри­то­ри­ях, под­кон­троль­ных бело­гвар­дей­ским пра­ви­тель­ствам, иерар­хи дей­ство­ва­ли более откры­то. Будучи отре­зан­ны­ми от Мос­ков­ской пат­ри­ар­хии лини­ей фрон­та, они фор­ми­ро­ва­ли соб­ствен­ные Вре­мен­ные Выс­шие Цер­ков­ные Управ­ле­ния (ВВЦУ).

В нояб­ре 1918 года в Том­ске состо­я­лось Собор­ное сибир­ское цер­ков­ное сове­ща­ние, сфор­ми­ро­вав­шее ВВЦУ кол­ча­ков­ско­го пра­ви­тель­ства, а в апре­ле 1919 года съезд духо­вен­ства Сиби­ри про­воз­гла­сил Кол­ча­ка гла­вой церк­ви. На 1919 год в кол­ча­ков­ской армии насчи­ты­ва­лось око­ло двух тысяч свя­щен­ни­ков, были созда­ны спе­ци­аль­ные «вагон­ные церк­ви». Поощ­ря­лось созда­ние рели­ги­оз­но-доб­ро­воль­че­ских фор­ми­ро­ва­ний — «пол­ков Иису­са» и дру­жин «Свя­то­го Креста».

В мае 1919 года в Став­ро­по­ле — на тер­ри­то­ри­ях, под­кон­троль­ных Дени­ки­ну, — так­же состо­ял­ся собор, сфор­ми­ро­вав­ший ВВЦУ Юго-Восточ­ной Рос­сии. Впо­след­ствии ана­ло­гич­ный орган созда­дут при крым­ском пра­ви­тель­стве Врангеля.

Ней­тра­ли­тет нару­шал­ся и в дру­гую сто­ро­ну — в церк­ви появи­лись дея­те­ли, откры­то встав­шие на сто­ро­ну совет­ской вла­сти. Одна­ко, по мне­нию Вади­ма Шав­ро­ва и Ана­то­лия Крас­но­ва-Леви­ти­на — авто­ров капи­таль­но­го тру­да «Очер­ки по исто­рии рус­ской цер­ков­ной сму­ты», — инте­рес их зача­стую был весь­ма специфичен.

Место про­ве­де­ния Помест­но­го собо­ра 1917–1918 года — ныне глав­ный кор­пус ПСТГУ. Епар­хи­аль­ный дом по ули­це Лихов пере­улок, 6 (Москва). Источ­ник: eclectic-magazine.ru

Осо­бое место сре­ди таких дея­те­лей зани­ма­ет Все­во­лод (в мона­ше­стве — Вла­ди­мир) Путя­та — сын теат­раль­но­го арти­ста, волею судеб при­бли­жён­ный к Нико­лаю II. Бла­го­да­ря свя­зям при дво­ре Путя­та сде­лал голо­во­кру­жи­тель­ную карье­ру сна­ча­ла в гвар­дии, а затем и в церк­ви, лег­ко полу­чив сан епи­ско­па. За четы­ре года (1911–1915) он сме­нил пять епи­скоп­ских кафедр, всю­ду за ним тянул­ся шлейф дол­гов и любов­ных скан­да­лов. Дело дошло до того, что Помест­ный собор лишил его сана — одна­ко Путя­та не под­чи­нил­ся и в годы рево­лю­ции про­дол­жил само­воль­но управ­лять Пен­зен­ской епар­хи­ей, куда в нака­за­ние за «бес­пут­ство» был пере­ве­дён в 1915 году. Поль­зу­ясь поли­ти­че­ской обста­нов­кой, отстра­нён­ный от кафед­ры епи­скоп Вла­ди­мир быст­ро ушёл в рас­кол и про­воз­гла­сил себя лиде­ром «Сво­бод­ной народ­ной церк­ви». Как пишут Шав­ров и Краснов-Левитин:

«Вла­ди­ми­ру Путя­те и его бли­жай­ше­му сто­рон­ни­ку иеро­мо­на­ху Иоан­ни­кию Смир­но­ву при­над­ле­жит сомни­тель­ная „честь“: они пер­вые в Рус­ской Церк­ви ста­ли поль­зо­вать­ся в борь­бе с идей­ны­ми про­тив­ни­ка­ми мето­да­ми поли­ти­че­ско­го доно­са. Глав­ной их забо­той было заво­е­вать дове­рие вла­стей — и нель­зя ска­зать, что­бы эти уси­лия оста­лись совер­шен­но без­ре­зуль­тат­ны­ми. В 1919 году пред­ста­ви­тель вла­стей созвал в пен­зен­ском кафед­раль­ном собо­ре мест­ное духо­вен­ство и потре­бо­вал в уль­ти­ма­тив­ной фор­ме, что­бы они при­зна­ли Вла­ди­ми­ра сво­им архи­епи­ско­пом; на тех, кто не при­знал Вла­ди­ми­ра (к чести пен­зен­ско­го духо­вен­ства, таких было боль­шин­ство), обру­ши­лись репрес­сии. Дело при­ня­ло столь серьёз­ный обо­рот, что при­шлось вме­шать­ся само­му В. И. Лени­ну. Ленин при­ка­зал немед­лен­но осво­бо­дить всех аре­сто­ван­ных, а деле­га­ции, при­быв­шей из Пен­зы, заявил, что „Вла­ди­мир Путя­та — это пияв­ка, при­со­сав­ша­я­ся к совет­ской власти“.

Ещё более курьёз­ный харак­тер носил так назы­ва­е­мый „цари­цын­ский рас­кол“, или „или­о­до­ров­щи­на“. Воз­глав­лял­ся этот рас­кол зна­ме­ни­тым чер­но­со­тен­цем иеро­мо­на­хом Или­о­до­ром Тру­фа­но­вым. Зна­ме­ни­тый в доре­во­лю­ци­он­ное вре­мя дея­тель из „Сою­за рус­ско­го наро­да“, про­слав­лен­ный сво­и­ми скан­да­ла­ми и бли­зо­стью к Рас­пу­ти­ну, Или­о­дор неожи­дан­но сде­лал­ся ярым „рево­лю­ци­о­не­ром“. Явив­шись в 1920 году в Цари­цын, опи­ра­ясь на куч­ку сво­их ста­рых поклон­ни­ков и поклон­ниц, он объ­явил себя со свой­ствен­ной ему экс­тра­ва­гант­но­стью пат­ри­ар­хом всея Руси и гла­вой новой церк­ви. Рас­сы­пав­шись в ком­пли­мен­тах по адре­су совет­ской вла­сти, недав­ний чер­но­со­тен­ный „три­бун“ про­воз­гла­сил здра­ви­цу в честь „крас­ных слав­ных орлов, выкле­вав­ших гла­за самодержавию“».

Тем не менее в подав­ля­ю­щем боль­шин­стве духо­вен­ство нега­тив­но отнес­лось к совет­ской вла­сти, — а зна­чит, в граж­дан­скую вой­ну свя­щен­ни­ки и мона­хи ока­за­лись в ситу­а­ции повы­шен­ной опас­но­сти. По неко­то­рым оцен­кам, за 1918 год — как пра­ви­ло, по обви­не­ни­ям в контр­ре­во­лю­ци­он­ной дея­тель­но­сти, — было рас­стре­ля­но око­ло трёх тысяч пред­ста­ви­те­лей духо­вен­ства, за 1919 год — одна тыся­ча. Летом 1918 года были обстре­ля­ны крест­ные ходы в Туле и Шацке.

Той же осе­нью в свя­зи с «заго­во­ром Лок­кар­та» в квар­ти­ре пат­ри­ар­ха про­ве­ли обыск, а сам он был поме­щён под домаш­ний арест. В ответ Совет объ­еди­нён­ных при­хо­дов Моск­вы орга­ни­зо­вал доб­ро­воль­че­скую охра­ну у поко­ев Тихо­на на Тро­иц­ком подворье.

Осе­нью 1919 года — когда армия Дени­ки­на под­сту­па­ла к Туле, — пат­ри­ар­ха вызва­ли на допрос в ВЧК, а в декаб­ре он сно­ва ока­зал­ся под домаш­ним аре­стом. Осе­нью сле­ду­ю­ще­го года чеки­сты два­жды допра­ши­ва­ли пат­ри­ар­ха. Пони­мая веро­ят­ность даль­ней­ших пре­сле­до­ва­ний, 20 нояб­ря 1920 года Тихон выпу­стил указ № 362. Доку­мент поз­во­лял архи­ере­ям на местах при­ни­мать на себя «всю пол­но­ту» цер­ков­ной вла­сти в слу­чае, если орга­ны Мос­ков­ской пат­ри­ар­хии пре­кра­тят суще­ство­ва­ние или под­дер­жи­вать с ними связь ока­жет­ся невозможно.


Худой мир лучше доброй ссоры?

С точ­ки зре­ния совет­ско­го декрет­но­го зако­но­да­тель­ства, цер­ковь явля­лась част­ным объ­еди­не­ни­ем — этот ста­тус поз­во­лял ей оста­вать­ся в отно­си­тель­но ком­форт­ном поло­же­нии «госу­дар­ства в госу­дар­стве». Почти не имея воз­мож­но­сти пря­мо­го сопро­тив­ле­ния, цер­ковь стре­ми­лась про­ти­во­дей­ство­вать нов­ше­ствам вла­стей при помо­щи граж­дан­ско­го обще­ства, одно­вре­мен­но адап­ти­ру­ясь под «рево­лю­ци­он­ные фор­мы». Боль­ше­ви­ки это пре­крас­но пони­ма­ли и рас­це­ни­ва­ли как сабо­таж. Они пыта­лись лишить цер­ковь не толь­ко поли­ти­че­ско­го, но и обще­ствен­но­го зна­че­ния — пони­мая, что гума­ни­тар­ная дея­тель­ность дару­ет кли­ри­кам соци­аль­ный капитал.

Так, в духе ленин­ско­го декре­та об отде­ле­нии церк­ви от госу­дар­ства, доз­во­ляв­ше­го част­ное рели­ги­оз­ное обра­зо­ва­ние, 24 июня (7 июля) 1918 года в мос­ков­ском Епар­хи­аль­ном доме была тор­же­ствен­но откры­та Пра­во­слав­ная народ­ная ака­де­мия. Пред­по­ла­га­лось, что в этом духов­ном учеб­ном заве­де­нии впер­вые бого­слов­ские пред­ме­ты будут пре­по­да­вать­ся в ком­плек­се со свет­ски­ми. Одна­ко ака­де­мия про­су­ще­ство­ва­ла лишь око­ло двух меся­цев — в авгу­сте-сен­тяб­ре мос­ков­ские вла­сти объ­яви­ли о наци­о­на­ли­за­ции поме­ще­ний Епар­хи­аль­но­го дома, сде­лав рабо­ту ака­де­мии невозможной.

Кро­ме того, совет­ская власть нача­ла наступ­ле­ние на мона­сты­ри. По дан­ным цер­ков­но­го исто­ри­ка Дмит­рия Поспе­лов­ско­го, к 1921 году на под­кон­троль­ной боль­ше­ви­кам тер­ри­то­рии были закры­ты 573 мона­сты­ря (все­го в 1914 году в Рос­сий­ской импе­рии, по офи­ци­аль­ным дан­ным, их насчи­ты­ва­лось 1025).

Неко­то­рые оби­те­ли уда­ва­лось отсто­ять. Так, в янва­ре 1918 года крас­но­гвар­дей­цы пыта­лись рек­ви­зи­ро­вать иму­ще­ство Алек­сан­дро-Нев­ской лав­ры в Пет­ро­гра­де, но столк­ну­лись с сопро­тив­ле­ни­ем мона­хов и горо­жан. В мае 1918 года в рай­оне Зве­ни­го­ро­да боль­ше­ви­ки попы­та­лись изъ­ять иму­ще­ство Сав­ви­но-Сто­ро­жев­ско­го мона­сты­ря, вспых­нул воору­жён­ный мятеж. В ито­ге 30 июля СНК выпу­стил декрет, соглас­но кото­ро­му созыв насе­ле­ния набат­ным коло­ко­лом «с контр­ре­во­лю­ци­он­ны­ми целя­ми» отныне карал­ся рев­три­бу­на­лом.

Крас­но­ар­мей­цы выно­сят иму­ще­ство Симо­но­ва мона­сты­ря. 1923 год. Лич­ное собра­ние Сер­гея Бура­сов­ско­го. Источ­ник: russiainphoto.ru

В новых усло­ви­ях пат­ри­арх Тихон хотел пре­вра­тить остав­ши­е­ся неза­кры­ты­ми оби­те­ли в ино­че­ские тру­до­вые ком­му­ны. Одна­ко рево­лю­ци­он­ные вла­сти отка­за­ли ему в таком пра­ве, рас­це­нив ини­ци­а­ти­ву ком­мун как попыт­ку сфор­ми­ро­вать в Совет­ской Рос­сии «парал­лель­ную эко­но­ми­ку». Иные кон­фес­сии и дено­ми­на­ции, напри­мер бап­ти­сты, раз­ре­ше­ние на созда­ние ком­мун получали.

При этом для уре­гу­ли­ро­ва­ния вопро­сов, свя­зан­ных с рели­ги­оз­ны­ми нуж­да­ми, в апре­ле 1918 года нар­ко­мат юсти­ции сфор­ми­ро­вал меж­ве­дом­ствен­ную комис­сию с уча­сти­ем пред­ста­ви­те­лей основ­ных кон­фес­сий — пра­во­слав­ной, ста­ро­об­ряд­че­ской, като­ли­че­ской и дру­гих. Одна­ко уже в мае нар­ко­мат рас­пу­стил комис­сию, а её функ­ции пере­дал про­филь­но­му депар­та­мен­ту НКЮ.

Власть стре­ми­лась сохра­нить хруп­кий баланс: откры­то высту­пить про­тив рели­гии озна­ча­ло поста­вить вне зако­на бóль­шую часть совет­ских граж­дан, подав­ля­ю­щее боль­шин­ство из кото­рых — тру­дя­щи­е­ся. Пар­тий­ные интел­лек­ту­а­лы все­рьёз опа­са­лись недо­воль­ства анти­ре­ли­ги­оз­ны­ми мера­ми — это вид­но даже по бро­шю­ре Буха­ри­на и Преображенского:

«Отде­ле­ние шко­лы от церк­ви вызва­ло и про­дол­жа­ет вызы­вать про­те­сты со сто­ро­ны наи­бо­лее отста­лых эле­мен­тов рабо­чих и кре­стьян. Мно­гие из роди­те­лей про­дол­жа­ют наста­и­вать на том, что­бы пре­по­да­ва­ние „зако­на Божия“ было допу­ще­но в шко­ле для жела­ю­щих в каче­стве необя­за­тель­но­го предмета».

Поэто­му госу­дар­ство ста­ра­тель­но под­дер­жи­ва­ло види­мость закон­но­сти, пред­по­чи­тая дей­ство­вать под­спуд­но, при помо­щи «обра­ще­ний тру­дя­щих­ся» или экс­плу­а­та­ции адми­ни­стра­тив­но­го ресур­са. Комис­сия по про­ве­де­нию отде­ле­ния церк­ви от госу­дар­ства при ЦК РКП(б), или Анти­ре­ли­ги­оз­ная комис­сия, создан­ная 13 октяб­ря 1922 года, вооб­ще офи­ци­аль­но не чис­ли­лась в спис­ках совет­ских орга­нов — несмот­ря на то, что имен­но её реше­ния игра­ли опре­де­ля­ю­щую роль в фор­ми­ро­ва­нии рели­ги­оз­ной политики.

Наи­бо­лее оди­оз­ные меро­при­я­тия, такие как кам­па­ния 1918–1922 годов по вскры­тию и пере­но­су в музеи мощей, зача­стую пре­под­но­си­лись обще­ствен­но­сти как «ини­ци­а­ти­ва самих рабо­чих», кото­рую «необ­хо­ди­мо при­вет­ство­вать». Но даже в таком каче­стве эти меры встре­ти­ли реаль­ный про­тест «сни­зу», не гово­ря уже о воз­му­ще­нии в патриархии.

Когда в 1919 году вла­сти попы­та­лись вскрыть хра­нив­ши­е­ся в Тро­и­це-Сер­ги­е­вой Лав­ре мощи Сер­гия Радо­неж­ско­го, это вызва­ло мас­со­вые вол­не­ния. Вла­сти были вынуж­де­ны ини­ци­и­ро­вать рас­сле­до­ва­ние: выслан­ная на место собы­тий Рабо­че-кре­стьян­ская инспек­ция поста­но­ви­ла, что вывоз мощей из лав­ры был незаконным.

Пере­нос мощей Алек­сандра Нев­ско­го в Эрми­таж. Источ­ник: sfi.ru

Спасение голодающих

Новый кри­зис в отно­ше­ни­ях совет­ско­го госу­дар­ства и церк­ви раз­ра­зил­ся с нача­лом голо­да в Повол­жье и дру­гих южных реги­о­нах. Уже в 1921 году Тихон высту­пил с при­зы­вом помочь жерт­вам голо­да, а 6 фев­ра­ля 1922 года он раз­ре­шил цер­ков­но-при­ход­ским сове­там пере­да­вать в поль­зу голо­да­ю­щих «дра­го­цен­ные пред­ме­ты, не име­ю­щие бого­слу­жеб­но­го упо­треб­ле­ния». Одна­ко вла­сти запре­ти­ли созда­вать спе­ци­аль­ный цер­ков­ный фонд, лишив цер­ковь воз­мож­но­сти доб­ро­воль­но сотруд­ни­чать с Коми­те­том помо­щи голо­да­ю­щим при ВЦИК (Пом­гол).

Вме­сто это­го 23 фев­ра­ля 1922 года ВЦИК при­нял поста­нов­ле­ние о кон­фис­ка­ции из «хра­мов, моле­лен, сина­гог и т. д.» дра­го­цен­ных пред­ме­тов «из золо­та, сереб­ра и кам­ней, изъ­я­тие коих не может суще­ствен­но затро­нуть инте­ре­сы само­го куль­та». Обя­зан­ность про­ве­сти изъ­я­тие воз­ла­га­лась на мест­ные Сове­ты — спе­ци­аль­ная инструк­ция ЦК Пом­го­ла и НКЮ пред­пи­сы­ва­ла им ори­ен­ти­ро­вать­ся на опи­си хра­мо­во­го иму­ще­ства и дого­во­ры арен­ды, заклю­чен­ные с вла­стя­ми «груп­па­ми верующих».

Эти меры вызва­ли отпор «сни­зу» — уже 15 мар­та 1922 года про­шли резо­нанс­ные столк­но­ве­ния с веру­ю­щи­ми в горо­де Шуя Ива­но­во-Воз­не­сен­ской губер­нии. Заба­сто­ва­ли две город­ские фаб­ри­ки, а на пло­ща­ди сти­хий­но собра­лись мест­ные жите­ли. Части РККА откры­ли огонь по про­те­сту­ю­щим, несколь­ко чело­век погиб­ли. В Там­бов­ской, Смо­лен­ской, Калуж­ской губер­ни­ях нача­лись мас­со­вые про­те­сты и заба­стов­ки, в Пет­ро­гра­де рабо­чие Пути­лов­ско­го заво­да изби­ли мили­ци­о­не­ров и чле­нов комис­сии по изъ­я­тию цен­но­стей. Опа­са­ясь вол­не­ний, вла­сти Моск­вы созда­ли спе­ци­аль­ный опе­ра­тив­ный штаб и при­ве­ли вой­ска в бое­вую готовность.

За рас­сле­до­ва­ние бес­по­ряд­ков взя­лось ГПУ. Спец­цир­ку­ляр Вер­хов­но­го три­бу­на­ла № 66 от 25 апре­ля пред­пи­сы­вал «в первую оче­редь при­вле­кать к след­ствию и суду руко­во­дя­щие цер­ков­ные кру­ги <…> как созна­тель­но допу­стив­шие анти­пра­ви­тель­ствен­ную аги­та­цию под рели­ги­оз­ным пред­ло­гом, хотя бы и не ули­чён­ные в актив­ном уча­стии». 6 мая сотруд­ни­ки ГПУ поме­сти­ли пат­ри­ар­ха Тихон под домаш­ний арест, а 19 мая заклю­чи­ли его в Дон­ском мона­сты­ре. Вско­ре были заве­де­ны уго­лов­ные дела на чле­нов Свя­щен­но­го Синода.

Чле­ны Комис­сии по изъ­я­тию цер­ков­ных цен­но­стей и епи­скоп Дито­ний. 1922 год. Мос­ков­ский дом фото­гра­фии. Источ­ник: russiainphoto.ru

Парад автокефалий

После бес­по­ряд­ков в Шуе совет­ская власть пошла на откры­тую кон­фрон­та­цию с «тихо­нов­ца­ми», после­до­ва­тель­но фор­ми­руя систе­му парал­лель­ной иерар­хии. Эти собы­тия извест­ны в исто­рии церк­ви как обнов­лен­че­ский рас­кол. Нача­ло рас­ко­лу поло­жи­ла «Ини­ци­а­тив­ная груп­па про­грес­сив­но­го духо­вен­ства „Живая Цер­ковь“», создан­ная при под­держ­ке ГПУ в мае 1922 года. Лиде­ром груп­пи­ров­ки был свя­щен­ник Вла­ди­мир Крас­ниц­кий, актив­ны­ми участ­ни­ка­ми — про­то­и­е­рей Алек­сандр Вве­ден­ский, свя­щен­ник Евге­ний Бел­ков и дру­гие. «Живо­цер­ков­ни­ки» откры­то под­дер­жа­ли изъ­я­тие цер­ков­ных цен­но­стей и попы­та­лась добить­ся отре­че­ния пат­ри­ар­ха. Одна­ко Тихон пере­дал вре­мен­ное управ­ле­ние цер­ко­вью мит­ро­по­ли­ту Яро­слав­ско­му Ага­фан­ге­лу (Пре­об­ра­жен­ско­му).

18 мая «живо­цер­ков­ни­ки» объ­яви­ли о созда­нии ново­го ВЦУ, поло­жив нача­ло рас­ко­лу. В ответ на это 25 мая пет­ро­град­ский мит­ро­по­лит Вени­а­мин (Казан­ский) отлу­чил Крас­ниц­ко­го, Вве­ден­ско­го и Бел­ко­ва от церк­ви, а 18 июня Ага­фан­гел разо­слал обще­цер­ков­ное посла­ние, при­зы­вав­шее не под­чи­нять­ся обнов­лен­че­ско­му ВЦУ. В том же посла­нии яро­слав­ский мит­ро­по­лит напом­нил о пат­ри­ар­шем ука­зе № 362, доз­во­ляв­шем авто­ном­ное управ­ле­ние епар­хи­я­ми. Одна­ко за два дня до это­го, 16 июня, трое архи­ере­ев, в том чис­ле мит­ро­по­лит Вла­ди­мир­ский Сер­гий (Стра­го­род­ский), выпу­сти­ли «Декла­ра­цию трёх». В доку­мен­те обнов­лен­че­ский ВЦУ при­зна­вал­ся един­ствен­ной кано­ни­че­ской — то есть закон­ной с точ­ки зре­ния цер­ков­но­го пра­ва — вла­стью в рос­сий­ской церкви.

Так обо­зна­чи­лось раз­де­ле­ние меж­ду так назы­ва­е­мой пат­ри­ар­шей цер­ковью, вер­ной Тихо­ну, и обнов­лен­че­ским рас­ко­лом. Вла­сти откры­то пре­сле­до­ва­ли «тихо­нов­цев» как контр­ре­во­лю­ци­о­не­ров — архи­ере­ев, отка­зав­ших­ся при­знать ВЦУ, аре­сто­вы­ва­ли и сме­ща­ли с кафедр. Были взя­ты под стра­жу мит­ро­по­ли­ты Вени­а­мин и Ага­фан­гел. Управ­лен­че­ский меха­низм пат­ри­ар­шей церк­ви ока­зал­ся пара­ли­зо­ван. По «тихо­нов­ским» делам были откры­ты судеб­ные про­цес­сы в Москве и Пет­ро­гра­де. По ито­гам Пет­ро­град­ско­го про­цес­са, про­хо­див­ше­го летом 1922 года, мит­ро­по­ли­та Вени­а­ми­на расстреляли.

В авгу­сте состо­ял­ся Пер­вый все­рос­сий­ский съезд груп­пы «Живая Цер­ковь». Съезд поста­но­вил пре­кра­тить поми­нать имя пат­ри­ар­ха за литур­ги­ей. В газе­тах, близ­ких обнов­лен­цам, и доку­мен­тах ГПУ появи­лась фор­му­ли­ров­ка «бывш. пат­ри­арх Тихон». Архи­ереи, про­дол­жав­шие поми­нать пат­ри­ар­ха на бого­слу­же­ни­ях, под­вер­га­лись аре­стам — так, был задер­жан Сер­гий (Стра­го­род­ский), воз­но­сив­ший имя Тихо­на за литур­ги­ей, несмот­ря на лояль­ность ВЦУ.

Съезд так­же объ­явил Крас­ниц­ко­го «пер­вым про­то­пре­сви­те­ром всея Руси». Про­то­пре­сви­тер — выс­шее зва­ние бело­го духо­вен­ства. Так в обнов­лен­че­стве обо­зна­чи­лась линия на отстра­не­ние мона­хов от управ­ле­ния цер­ко­вью, — тра­ди­ци­он­но имен­но чёр­ное (без­брач­ное) духо­вен­ство зани­ма­ло архи­ерей­ские должности.

В усло­ви­ях рас­ко­ла созда­лась ситу­а­ция, когда на тер­ри­то­рии одной и той же епар­хии одно­вре­мен­но мог­ли нахо­дить­ся обнов­лен­че­ский — постав­лен­ный «свер­ху» — и пат­ри­ар­ший архи­ерей, под­дер­жи­ва­е­мый и при­зна­ва­е­мый мест­ной общи­ной. Поми­мо аппа­рат­но­го сме­ще­ния нело­яль­ных «живо­цер­ков­ни­кам» иерар­хов, ГПУ и обнов­лен­цы взя­ли курс на вытес­не­ние «тихо­нов­цев» из при­ход­ских сове­тов. Нача­лись откры­тые захва­ты хра­мов: к кон­цу 1922 года обнов­лен­цы при­сво­и­ли себе почти все церк­ви в Москве и Пет­ро­гра­де. В сто­ли­це «обнов­лен­че­ски­ми» ста­ли свы­ше 400 церк­вей — про­тив четы­рёх хра­мов, остав­ших­ся у пат­ри­ар­шей церк­ви. Ана­ло­гич­ные про­цес­сы шли по всей стране.

В ответ начал­ся насто­я­щий «парад суве­ре­ни­те­тов» — дви­же­ние бес­пре­це­дент­ное и, по-види­мо­му, не име­ю­щее ана­ло­гов в цер­ков­ной исто­рии. Вер­ные Тихо­ну иерар­хи, не желая под­чи­нять­ся про­боль­ше­вист­ско­му ВЦУ, в духе пат­ри­ар­ше­го ука­за № 362 объ­яв­ля­ли свои епар­хии вре­мен­но авто­ке­фаль­ны­ми. То есть — де-юре неза­ви­си­мы­ми Помест­ны­ми церк­вя­ми. Новый кано­ни­че­ский ста­тус исклю­чал «послу­ша­ние» любым сто­рон­ним архиереям.

Так, 26 авгу­ста епи­скоп Петер­гоф­ский Нико­лай (Яру­ше­вич) и епи­скоп Ямбург­ский Алек­сий (Симан­ский) — буду­щий пат­ри­арх Алек­сий I — пода­ли в губис­пол­ком Пет­ро­гра­да заяв­ле­ние на реги­стра­цию Пет­ро­град­ской Пра­во­слав­ной кафо­ли­че­ской церк­ви. Вслед за этим 1 сен­тяб­ря свя­щен­но­слу­жи­те­ли пере­да­ли вла­стям горо­да про­ект уста­ва ново­ис­пе­чён­ной цер­ков­ной струк­ту­ры. 3 октяб­ря об авто­ке­фа­лии — до вос­ста­нов­ле­ния пат­ри­ар­ше­го цер­ков­но­го управ­ле­ния — объ­явил архи­епи­скоп Таш­кент­ский Инно­кен­тий (Пустын­ский), про­воз­гла­сив Тур­ке­стан­скую Пра­во­слав­ную Цер­ковь. В нояб­ре авто­ке­фа­лию Уфим­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви про­воз­гла­сил епи­скоп Андрей (Ухтом­ский), спе­ци­аль­но при­гла­шён­ный в Уфу мест­ным Сою­зом при­хо­дов. Ана­ло­гич­ные вре­мен­ные меры, поз­во­ляв­шие не под­чи­нять­ся ВЦУ, пред­при­ни­ма­ли архи­ереи и в дру­гих городах.

Гла­вы вре­мен­ных авто­ке­фа­лий руко­по­ла­га­ли сво­их епи­ско­пов — зача­стую хиро­то­нии про­ис­хо­ди­ли тай­но, во избе­жа­ние облав и аре­стов. Опа­се­ния не были напрас­ны: десят­ки архи­ере­ев ока­за­лись аре­сто­ва­ны или высла­ны. Так, уже в октяб­ре 1922 года Алек­сий (Симан­ский) высла­ли из Пет­ро­гра­да в Казах­стан. В кон­це янва­ря 1923 года сошла на нет авто­ке­фа­лия в Тур­ке­стане — Инно­кен­тий (Пустын­ский) под дав­ле­ни­ем вла­стей и обнов­лен­цев поки­нул Таш­кент. Тем не менее ряд общин, напри­мер Уфим­ская цер­ковь, про­дер­жа­лись до лета 1923 года.

Допрос мит­ро­по­ли­та Пет­ро­град­ско­го и Гдов­ско­го Вени­а­ми­на. Пет­ро­град­ский про­цесс. 1922 год. Цен­траль­ный госу­дар­ствен­ный архив кино­фо­то­фо­но­до­ку­мен­тов Санкт-Петер­бур­га. Источ­ник: russiainphoto.ru

Отдель­ный любо­пыт­ный эпи­зод слу­чил­ся в Орен­бур­ге. В мае 1923 года по ука­за­нию «свер­ху» был сме­щён гла­ва епар­хии Ари­старх (Нико­ла­ев­ский) — вме­сто него Орен­бург­ским епи­ско­пом стал обнов­ле­нец Андрей (Сосе­дов). Это собы­тие при­ве­ло к вол­не­ни­ям в горо­де. Общи­на Тро­иц­кой церк­ви Орен­бур­га 17 июня объ­яви­ла об авто­ке­фа­лии при­хо­да и потре­бо­ва­ла пере­ре­ги­стра­ции в губис­пол­ко­ме. В ответ ЦК «Живой Церк­ви» уво­лил насто­я­те­ля Тро­иц­ко­го при­хо­да Димит­рия Коно­но­ва и запре­тил его в слу­же­нии (спу­стя месяц он будет аре­сто­ван). Недо­воль­ные дея­тель­но­стью обнов­лен­цев ини­ци­а­тив­ные груп­пы веру­ю­щих были гото­вы объ­явить авто­ке­фа­лию всей Орен­бург­ской епар­хии — но с осво­бож­де­ни­ем пат­ри­ар­ха Тихо­на из-под стра­жи этот вопрос был снят.


«Царство, разделившееся само в себе»

Тем вре­ме­нем 29 апре­ля — 9 мая 1923 года в Москве состо­ял­ся обнов­лен­че­ский Помест­ный собор. На нём свя­щен­но­слу­жи­те­ли про­воз­гла­си­ли цер­ков­ные рефор­мы: гри­го­ри­ан­ский кален­дарь и бого­слу­же­ние на рус­ском язы­ке, раз­ре­ше­ние раз­во­дов и вто­ро­бра­чия для свя­щен­ни­ков, учре­жде­ние бело­го (жена­то­го) епископата.

Поми­мо про­че­го, собор завер­шил поли­ти­че­ский пере­во­рот внут­ри церк­ви — Тихон (Бел­ла­вин) был объ­яв­лен рас­стри­жен­ным из мона­хов и лишен­ным сана пат­ри­ар­ха, а само пат­ри­ар­ше­ство упразд­ня­лось как институт.

Тихон не при­знал ни реше­ний обнов­лен­че­ско­го собо­ра, ни сам собор. Более того, в июне 1923 года пат­ри­арх вышел на сво­бо­ду — прав­да, уго­лов­ное обви­не­ние в «контр­ре­во­лю­ци­он­ной дея­тель­но­сти» с него сня­ли лишь в мар­те 1924 года. Иссле­до­ва­те­ли пола­га­ют, что вла­сти выпу­сти­ли Тихо­на из-под стра­жи под дав­ле­ни­ем Вели­ко­бри­та­нии: 8 мая совет­ское пра­ви­тель­ство полу­чи­ло «уль­ти­ма­тум Кер­зо­на». В чис­ле пунк­тов уль­ти­ма­ту­ма содер­жа­лось тре­бо­ва­ние пре­кра­тить пре­сле­до­ва­ния рели­ги­оз­ных лиде­ров в СССР.

Тем вре­ме­нем обнов­лен­цы теря­ли преж­ние пози­ции. Внут­рен­ний рас­пад дви­же­ния обо­зна­чил­ся уже в 1922 году — кон­ку­рен­том «Живой Церк­ви» стал «Союз общин древ­леа­по­столь­ской церк­ви» (СОДАЦ) во гла­ве с Вве­ден­ским, а обнов­лен­че­ский мит­ро­по­лит Моск­вы Анто­нин (Гра­нов­ский) орга­ни­зо­вал «Союз „Цер­ков­ное воз­рож­де­ние“» (СЦВ). Груп­пы откры­то кон­флик­то­ва­ли друг с дру­гом. Как писа­ли Шав­ров и Крас­нов-Леви­тин, к кон­цу 1922 года «рас­кол в рас­ко­ле стал фак­том».

Дроб­ле­ние обнов­лен­че­ства при­ве­ло к пере­учре­жде­нию его инсти­ту­тов. На май­ском собо­ре 1923 года ВЦУ был заме­нён Выс­шим цер­ков­ным сове­том (ВЦС), в кото­рый были вклю­че­ны пред­ста­ви­те­ли всех кон­ку­ри­ру­ю­щих групп — «Живой Церк­ви», СОДАЦ И СЦВ. Одна­ко затор­мо­зить рас­пад дви­же­ния не уда­лось. К тому же обнов­лен­цы теря­ли пози­ции в сре­де веру­ю­щих: к нояб­рю 1924 года они кон­тро­ли­ро­ва­ли лишь 14 тысяч хра­мов стра­ны (око­ло 30%).

Изме­ни­лась и линия госу­дар­ства в цер­ков­ном вопро­се. Как отме­ча­ет стар­ший науч­ный сотруд­ник Инсти­ту­та рос­сий­ской исто­рии РАН Вяче­слав Лоба­нов, в 1923 году в поли­ти­ке совет­ско­го руко­вод­ства обо­зна­чи­лась новая тен­ден­ция: «Зна­чи­тель­но осла­бе­ва­ет под­держ­ка обнов­лен­че­ства со сто­ро­ны соот­вет­ству­ю­щих орга­нов; более выгод­ным теперь пред­став­ля­ет­ся сохра­не­ние балан­са меж­ду тихо­нов­ской и обнов­лен­че­ской иерар­хи­я­ми или объ­еди­не­ние их в одну под­кон­троль­ную цер­ков­ную структуру».

19 июня спе­ци­аль­ная инструк­ция НКВД и нар­ко­ма­та юсти­ции запре­ща­ет гос­учре­жде­ни­ям «под­дер­жи­вать какой-либо культ или какое-либо цер­ков­ное тече­ние в ущерб дру­гим куль­там или рели­ги­оз­ным груп­пи­ров­кам». В авгу­сте 1923 года по тре­бо­ва­нию Анти­ре­ли­ги­оз­ной комис­сии ВЦС поста­но­вил рас­пу­стить все обнов­лен­че­ские тече­ния. Сам ВЦС был пре­об­ра­зо­ван в Свя­щен­ный Синод. «Живая Цер­ковь» и СЦВ это­го реше­ния не при­зна­ли, про­дол­жая дей­ство­вать авто­ном­но. 16 авгу­ста совет­ские орга­ны на местах полу­чи­ли цир­ку­ляр­ное пись­мо «Об отно­ше­нии к рели­ги­оз­ным орга­ни­за­ци­ям» за под­пи­сью Иоси­фа Ста­ли­на. В пись­ме осуж­да­лись «пере­ги­бы», допу­щен­ные в отно­ше­нии верующих.

Одна­ко, в отли­чие от пат­ри­ар­шей церк­ви, обнов­лен­че­ская иерар­хия име­ла граж­дан­скую реги­стра­цию и дей­ство­ва­ла на легаль­ных осно­ва­ни­ях. Сохра­нял­ся запрет на бого­слу­жеб­ное поми­на­ние име­ни пат­ри­ар­ха, на про­ве­де­ние «тихо­нов­ца­ми» съез­дов и собо­ров. Вла­сти тре­бо­ва­ли от пат­ри­ар­ха и архи­ере­ев на местах при­знать кано­нич­ность обнов­лен­че­ских епи­ско­пов, одоб­рить рефор­мы и поста­нов­ле­ния собо­ра 1923 года — тако­вы были усло­вия для лега­ли­за­ции пат­ри­ар­шей церк­ви в СССР.

Мощи свя­ти­те­ля Тихо­на в Дон­ском мона­сты­ре. Источ­ник: obitel-minsk.ru

Несмот­ря на неуда­чи обнов­лен­цев, «тихо­нов­ские» епи­ско­пы скло­ня­лись к ком­про­мис­су. Мно­гие из них при­бег­ли к «полу­об­нов­лен­че­ской» так­ти­ке. Пыта­ясь полу­чить реги­стра­цию, архи­ереи выпус­ка­ли декла­ра­ции о при­зна­нии обнов­лен­че­ских орга­нов и реформ, пуб­лич­но осуж­да­ли «контр­ре­во­лю­ци­он­ную» поли­ти­ку Тихо­на. При этом иерар­хи про­дол­жа­ли скры­тый сабо­таж рас­ко­ла: про­ти­во­дей­ство­ва­ли обнов­лен­цам на местах и сохра­ня­ли кано­ни­че­скую вер­ность патриархии.

Осе­нью 1923 года при­над­ле­жав­ший к «тихо­нов­ской» иерар­хии епи­скоп Орен­бург­ский Иаков (Мас­ка­ев) издал декла­ра­цию о под­чи­не­нии Сино­ду обнов­лен­цев. В ито­ге уже в декаб­ре Иаков добил­ся реги­стра­ции Орен­бург­ско­го Епар­хи­аль­но­го управ­ле­ния в мест­ном губис­пол­ко­ме. Одно­вре­мен­но из горо­да был выслан обнов­лен­че­ский архи­ерей Андрей (Сосе­дов). С ана­ло­гич­ны­ми декла­ра­ци­я­ми ста­ли высту­пать и дру­гие архи­ереи, наде­ясь на лега­ли­за­цию цер­ков­ной дея­тель­но­сти в пре­де­лах сво­их епархий.

Одна­ко до пол­но­цен­ной ста­би­ли­за­ции госу­дар­ствен­но-цер­ков­ных отно­ше­ний было ещё дале­ко. Смерть Лени­на в янва­ре 1924 года и Тихо­на — в апре­ле 1925 года внес­ла в ситу­а­цию кор­рек­ти­вы, но основ­ные дис­по­зи­ции сто­рон оста­лись преж­ни­ми. При жиз­ни Тихо­на (Бел­ла­ви­на) пат­ри­ар­шая цер­ковь — от кото­рой ведёт свою кано­ни­че­скую исто­рию совре­мен­ная РПЦ — так и не доби­лась при­зна­ния совет­ской вла­сти. Эта зада­ча будет выпол­не­на толь­ко после его смер­ти — и повле­чёт за собой новую цепь расколов.


Читай­те так­же «Народ-бого­но­сец» в ран­нем СССР

Поделиться