Эмиграция первой волны, вызванная революцией 1917 года, называется также сословной или белой. Аристократы, вынужденные бежать из страны, отличались более или менее едиными политическими взглядами. Многие из них мечтали о возвращении старой, имперской России.
Были среди них и те, кто проповедовал так называемый неомонархизм — самодержавие нового формата, симбиоз с советским строем. О партии молодых романтиков, история которой так драматична, что напоминает разыгрываемый на сцене спектакль — в нашем новом материале.
Глава первая, партийная. «Молодая Россия»
Движение младороссов или «Молодой России», как ясно из названия, опиралось на молодёжь. В первые годы существования эмиграции молодое поколение стало проявлять недовольство старой гвардией — теми, кто участвовал в Гражданской войне и общественно-политической жизни дореволюционной России. «Бизоны», по мнению молодых, проиграли страну, мечтали о возврате в прошлое и не могли предложить ничего нового. В 1923 году в Мюнхене «съезд представителей организаций национально-мыслящей русской молодёжи» заявил:
Дом наш сгорел дотла. Мы заново построим его свежими, юными силами.
Так 29 организаций численностью в четыре тысячи человек объединились в Союз «Молодая Россия». Его основной целью было «братское сплочение всех преданных России молодых сил». Вскоре движение стало называться Союзом младороссов, а с 1935 года — Младоросской партией. Местные подразделения младороссов постепенно появились, наверное, в каждой стране, где была русская эмиграция — от Финляндии и Греции до Бразилии и Ирана.
В его рядах можно найти лиц, неизвестных ранее в России в силу своего возраста, но часто родственных известным общественным деятелям: внук Льва Толстого, сын художника Ивана Билибина, сын царского министра земледелия Александра Кривошеина, сын основателя скаутского движения в России Олега Пантюхова и даже сын балерины Матильды Кшесинской. Славу отца — уездного предводителя дворянства и банкира Льва Казем-Бека — переплюнул разве что его сын, основной идеолог и глава движения младороссов.
Глава вторая, созвучная. Глава
Александр Львович Казем-Бек происходил из знатной семьи, генеалогия которой восходила к персидским шахам. В 1917 году, на момент революции, Казем-Беку было всего лишь 15 лет, но трагедию страны он воспринял как личную драму, о чём неоднократно высказывался позднее в полемике со Струве. Лидер младороссов со свойственным ему пафосом повествования писал о революции:
В ту памятную зиму мы ушли из запуганных семей, из закрывшихся школ, из распавшихся воинских частей и собрались на далёких окраинах в глухих степях. Кровь учащейся России смешалась тогда с кровью русского казачества, с кровью лучшей части русского офицерства. Потом мы рассеялись по земному шару, как пыль человеческая…
Мыслитель и оратор Казем-Бек всегда подчеркивал в своих публицистических текстах непрерывность борьбы за Россию — прошлую и будущую. Его биографию сложно отделить от судьбы Младоросской партии, несмотря на то, что она прекратила своё существование задолго до его собственной кончины. Казем-Бек лично редактировал почти все журналы движения, большинство младоросских идей принадлежит его перу.
В отличие от эмигрантских объединений, главной целью которых было возвращение Отечества в его прежнем виде, сложившееся вокруг Казем-Бека общество превыше всего ставило интересы России. По-видимому, ни контакты с нацистами, ни советская агентура не смогли этого изменить. В романтизированном и упрощённом виде программа Казем-Бека звучит выдержкой из его статьи:
Мы русские патриоты, не сталинисты и не реакционеры, мы, просто желающие того, чтобы наша Родина была свободной и великой, мы знаем сегодня, где наше место.
Современники вспоминали, что публичные доклады Казем-Бека собирали тысячи слушателей. Об их формате писали:
…десятка два младороссов выстраивались на эстраде шеренгой и при его появлении, подняв правую руку римским приветствием, скандировали: «Глава! Глава! Глава!».
По этим воспоминаниям несложно оценить степень личной популярности Казем-Бека и его идей. Впрочем, у Главы, как это ни странно, партийный значок имел всего лишь второй номер. Значок №1 носил Владимир Кириллович, сын великого князя Кирилла Владимировича — «Императора Всероссийского».
Глава третья, специфическая. Монархизм
Кирилл Владимирович — двоюродный брат Николая II, второй сын великого князя Владимира Александровича. Во время Февральской революции первым из императорской семьи заявил о поддержке Государственной Думы. Разумеется, это решение было негативно воспринято домом Романовых. Александра Фёдоровна писала:
…отвратительно себя ведёт, хотя и притворяется, что старается для монарха и родины.
Уже в эмиграции Кирилл Владимирович будет много и часто говорить о том, что думал тогда единственно о порядке в столице, о благе народа, о сохранении России ценой малых жертв. Представители Романовых этими оправданиями не удовлетворятся: когда Кирилл Владимирович объявит себя императором, часть Романовых во главе со вдовствующей императрицей Марией Фёдоровной выступит против его манифеста, аргументируя свою позицию тем, что на российском престоле не место предателю.
Политический строй, о котором мечтали младороссы, уместнее всего укладывается в концепцию неомонархизма. По их мнению, монархия — единственно легитимная форма правления, которая при этом вполне гармонично может сочетаться с советским строем, давшим России импульс развития. Кирилл Владимирович после вступления в партию писал:
Не отвергая советской системы народного представительства, я обеспечу свободное избрание в Советы представителей всех хозяйственных и производственных слоёв населения.
Неизвестно, действительно ли Кирилл Владимирович вдохновился концепцией неомонархизма или ему в принципе нравилось всё, что могло привести к престолу. «Император» до самой смерти в 1938 году верил, что коммунизм изживёт себя, а народное ополчение подарит России великое будущее. В любом случае в лозунге младороссов «Царь и Советы» место Царя отводилось ему.
Глава четвёртая, советская. Царь и Советы
Отдалённо идея сочетания монархии и Советов напоминало славянофильское «царю — власть, народу — мнение». Так что Советы могли казаться аналогом земского местного самоуправления, и искать здесь приверженности социализм не следует. Кроме этого, небольшое народовластие могло бы стать противоядием от «административного чудовища» бюрократии. Сам лозунг «Царь и Советы» не был создан младороссами, а в разных вариациях появлялся в среде русской интеллигенции ещё за несколько лет до появления движения.
Однако история наделила эту формулу и другим значением. Постепенно младороссы всё больше и больше проникались симпатией к советскому строю. Они не отказывались от своих монархических и националистических убеждений, но, глядя на успехи государственного и экономического строительства в СССР, делали предположение о «национальном», «имперском» перерождении советской России. В 1930‑е годы в прессе младороссов можно было встретить такие утверждения:
Наверх поднимаются всё в большем количестве люди народа. Они несут с собой большой — у одних ещё не осознанный, у других уже осознанный — национализм. Национализмом является окончательно победившая там идея «социализма в одной стране». Национализм — индустриализация, национализм — всё чаще звучащее утверждение: у нас есть отечество — и мы будем его защищать.
Видя в Советском Союзе движение к национализму, младороссы вольно и невольно сами двигались в сторону Советов. Их газета с характерным названием «Младоросская искра» публиковала утверждения, в которых с трудом можно увидеть что-то монархическое:
Союз младороссов после длительных и напряжённых усилий превращается во вторую советскую партию, занимающую положение революционной оппозиции в отношении партии правящей.
Глава пятая, противоречивая. Младороссы и фашизм
Сочетание традиционализма, национализма, антикоммунизма, а также стремления опереться на массы неизбежно толкало младороссов к изучению опыта фашистской Италии, — отсюда и подражание итальянским фашистам. Стоит понимать, что до прихода нацистов к власти «фашизм» ещё не ассоциировался с расизмом, войной и концлагерями. Для молодых националистов русской эмиграции фашизм казался достаточно прогрессивным явлением, и через интерес к нему прошли многие эмигранты. Иван Солоневич даже называл фашизм «новым евангелием».
Сходство отдельных элементов идеологии, правда, не привело к тому, что младороссы стали «русскими фашистами», хотя в их публикациях очень часто феномен итальянского фашизма преподносился в положительном ключе. Казем-Бек даже несколько раз встречался с Бенито Муссолини (по этому поводу впоследствии ходили слухи, будто «глава» младороссов — шпион советской разведки). Гораздо важнее для младороссов было само ощущение национального возрождения — возрождения, которое они так хотели увидеть в своей стране. Слово Казем-Беку:
Италия не захотела быть музеем. Не захотела быть кладбищем. Не захотела быть «страной прошлого». И она пошла в бой за будущее. Поэтому возник фашизм… У фашизма не было доктрины. Он взял у всех доктрин то, что могло быть полезно, пригодно возрождавшейся Италии. В фашизме отразились самые противоречивые философские системы, самые противоположные теории.
Замечание о противоречивости идей вполне справедливо относится и к движению младороссов. Возможно, в этой цитате Казем-Бек в большей степени характеризовал не фашистов, а самого себя?..
Глава шестая, нелицеприятная. Младороссы и нацизм
В 1933 году Адольф Гитлер стал рейхсканцлером Германии и НСДАП получила относительное большинство в парламенте. Тогда же в Берлине Казем-Бек от лица младороссов подписал акт о сотрудничестве со Всероссийской фашистской партией и Российским национал-социалистическим движением. Эти две организации не скрывали своих нацистских и антисемитских взглядов, но в тот момент младороссы ещё не придавали этому значения. Антикоммунизм казался более важной повесткой дня.
Уже скоро особая тенденция национал-социалистического курса Германии стала очевидной, и «Молодая Россия» поспешила откреститься от этого направления. Генеральный секретарь движения младороссов Кирилл Елита-Вильчковский в 1935 году характеризовал нацизм таким образом:
Он возвёл физический признак крови в высшую ценность, расовые свойства — в мерило этики, морали, даже религиозной жизни. Христианскому идеализму и всем исканиям социальной справедливости фашизма и коммунизма он противопоставляет расовый эгоизм. Итальянские фашисты не даром называют его «сатанинским фашизмом», «фашизмом наизнанку».
С годами неприятие нацизма только росло, и в прессе движения даже появлялись заявления, что Муссолини, поддержавший политику Гитлера, уже не может считаться настоящим фашистом — последними фашистами остаются только сами младороссы. В мае 1939 года Казем-Бек пишет свой знаменитый «Ответ Адольфу Гитлеру»:
Русские могут сказать Германии и ее вождю… меча первые не обнажим, но на взмах вашего меча — уж не обессудьте — ответим не только крепостью щита, но и разящей мощью Русского меча.
Окончательная конфронтация младороссов с нацизмом произошла уже в годы Второй мировой войны. Летом 1940 года Казем-Бека ненадолго арестовали оккупационные власти Парижа, но ему удалось бежать в США. Там он выступал в качестве пламенного патриота-«оборонца». В это же время сотни младороссов, оставшихся во Франции, влились в движение Сопротивления. Упомянутый выше Елита-Вильчковский вместе с князем Сергеем Оболенским даже возглавлял пиренейский партизанский отряд.
Глава седьмая, иерархическая. Разделяй и властвуй
Эклектикой отличалась не только идеология, но и весьма запутанная организационная структура движения младороссов. Их подразделения могли называться ячейками, бригадами, представительствами, звеньями, очагами, районами, подрайонами…
Отдельно формировались женские, спортивные и иные группы: Женский союз содействия младоросскому движению, Младоросский студенческий союз, Молодёжный спортивный союз, Казачий центр младороссов, и так далее. В Сирии и Ливане была создана особая Ассоциация русских ассирийцев. Вообще движение от самого лидера до рядовых членов отличалось пёстрым национальным составом — нам непросто это понять с современным понятием национализма.
Во Франции в 1937 году появилось «Объединение 1279», получившее название от номера циркулярного письма Казем-Бека. В письме декларировались принципы строгой партийной (орденской) дисциплины, и объединение старалось им следовать. Вообще орденская система выстраивалась внутри движения параллельно с партийной, и таким образом в 1930‑е годы одновременно существовало и Движение, и Партия, и Орден младороссов.
Кроме журнала «Младоросс», движение выпускало две газеты. Их названия — «Младоросская искра» и «Бодрость!» (именно так, с восклицательным знаком) — также добавляли оригинальности этому и без того немного эксцентричному эмигрантскому движению.
Глава восьмая, возвращенческая. Смерть движения и смерть Главы
Начало краха младоросской партии часто связывают с инцидентом 1937 года, когда противники движения выследили Казем-Бека во время встречи с советским дипломатом, генералом Алексеем Игнатьевым. Эти обвинения пали на благодатную почву упрёков в излишней лояльности к СССР. Доверие к партии, и без того неустойчивое, было подорвано окончательно. Младоросская партия самораспустилась в 1939 году в Париже после запрета французского правительства, но отдельные группы в других странах существовали немного дольше.
В 1956 году Глава, которого когда-то давно приветствовали вскинутой рукой, вернулся в Советский Союз. В 1957‑м в «Правде» вышла его статья с откровенным рассказом о долгом пути возвращения на Родину. Казем-Бек в ней писал:
Я рад, что вырвался из американского «рая», я счастлив, что народ и правительство мне верит, и я могу посвятить остаток дней своих служению своей стране, идущей по историческому пути и строящей светлое будущее для всего человечества.
Может быть, Александр Львович действительно был советским агентом. Может быть, эту протокольную вещь его написать заставили, как заставляли писать других «возвращенцев» — Шульгина или Устрялова. А может быть — и этот вариант в романтическом русле развития младороссов кажется куда более привлекательным — он всю жизнь стремился сердцем к России и нашел в себе силы принять её любой.
Александр Казем-Бек по возвращению на Родину работал старшим консультантом Отдела внешних церковных сношений Русской православной церкви, в действительности пытался добиться взаимодействия церквей, много писал о «единстве и вселенскости Церкви Христовой». До политически обоснованной самоизоляции РПЦ от всего остального христианского мира Казем-Бека много цитировали, изучали в семинариях, посвящали ему вечера. В современных политических реалиях его тяга к космополитизму, разумеется, не находит официальной поддержки.
Лидер Младоросской партии, талантливый оратор и публицист, Александр Казем-Бек умер в 1977 году. Он на 60 лет пережил революцию, поставившую его на путь политической борьбы, и почти на 40 лет — распад движения, которое поддерживало его на этом пути.
Глава девятая, последняя. Занимательные флаги
За два года до смерти Казем-Беку удалось поехать во Францию с разрешения советского правительства, чтобы встретиться с детьми в Каннах. Во время этой поездки бывший Глава заехал к старому другу, владевшему особняком в Сан-Тропе. Встречая Казем-Бека, тот вывесил на крыше дома младоросский штандарт. Грифон из герба дома Романовых на трёхцветном фоне императорского флага: чёрный, жёлтый, белый.
Должно быть, публично, в качестве символа партии, этот штандарт видел мир в последний раз — младороссы не оставили после себя наследников. Но в том или ином виде их идеи живут до сих пор, потому что главная из них — любовь к своей стране вопреки обстоятельствам и цвету политических режимов — не имеет срока давности.