Профессия репортёр. Газетные журналисты накануне Первой мировой войны в Российской империи

В нача­ле XX века газет­ное дело в Рос­сии очень быст­ро раз­ви­ва­лось: рос­ла гра­мот­ность, ширил­ся и ста­но­вил­ся более раз­но­род­ным круг чита­те­лей. Вме­сте с этим уве­ли­чи­ва­лось коли­че­ство сотруд­ни­ков газет: в изда­ния при­ни­ма­ли репор­тё­ров, кор­ре­спон­ден­тов, фелье­то­ни­стов, кри­ти­ков, каж­дый из кото­рых в основ­ном зани­мал­ся толь­ко одним направ­ле­ни­ем. Со вре­ме­нем самые бой­кие спе­ци­а­ли­сты пре­вра­ща­лись в звёзд про­фес­сии, обза­во­ди­лись нуж­ны­ми зна­ком­ства­ми в обще­стве и полу­ча­ли достой­ное жало­ва­ние. У успе­ха были и свои мину­сы — масте­рам жур­на­ли­сти­ки при­хо­ди­лось жерт­во­вать прак­ти­че­ски всем сво­им вре­ме­нем, а ино­гда и здоровьем.

Чем отли­ча­лись друг от дру­га кор­ре­спон­ден­ты, репор­тё­ры и фелье­то­ни­сты, каки­ми спо­со­ба­ми мож­но было попасть в редак­цию, как вос­при­ни­ма­ли жур­на­ли­стов в обще­стве, а так­же кто и за что бил репор­тё­ров, рас­ска­зы­ва­ет Сер­гей Лунёв.

---

Газет­ных жур­на­ли­стов в Рос­сий­ской импе­рии тра­ди­ци­он­но при­чис­ля­ли к «лите­ра­тур­но­му цеху» рус­ской интел­ли­ген­ции, вклю­чав­шем в себя и писа­те­лей раз­ных жан­ров, и «мно­го­чис­лен­ных, часто безы­мян­ных спе­ци­а­ли­стов жур­наль­но­го, газет­но­го и изда­тель­ско­го дела — редак­то­ров, обо­зре­ва­те­лей, рецен­зен­тов, биб­лио­гра­фов и т. д.» [1]. В нача­ле XX века газет­чи­ки состав­ля­ли наи­бо­лее мас­со­вую и быст­ро уве­ли­чи­ва­ю­щу­ю­ся груп­пу этой сре­ды. Прес­са пере­жи­ва­ла свой бум. Про­фес­сия жур­на­ли­ста ста­но­ви­лась востребованной.

В 1900‑е годы выра­ба­ты­ва­лись тра­ди­ции, про­фес­си­о­наль­ные стан­дар­ты и орга­ни­за­ци­он­ные про­цес­сы, офор­ми­лась спе­ци­а­ли­за­ция внут­ри отрас­ли. Зави­си­мая от мно­гих внеш­них фак­то­ров и изда­тель­ской воли, редак­ция опре­де­ля­ла «физио­но­мию» слож­но­го меха­низ­ма газеты.

Редак­ция име­ла чёт­кую раз­ветв­лён­ную струк­ту­ру с под­раз­де­ле­ни­я­ми. Глав­но­го редак­то­ра назы­ва­ли «газет­ным режис­сё­ром». Глав­но­му редак­то­ру или заве­ду­ю­ще­му редак­ци­ей под­чи­ня­лись заве­ду­ю­щие отде­ла­ми — поли­ти­че­ским, ино­стран­ным, про­вин­ци­аль­ным, мест­ной хро­ни­ки, лите­ра­тур­но-биб­лио­гра­фи­че­ским, теат­раль­но­го с музы­каль­ным, искус­ства, тор­гов­ли и про­мыш­лен­но­сти с бир­жей [2]. Пер­вым в Рос­сии ввёл пози­ции редак­то­ров у отдель­ных газет­ных руб­рик Влас Доро­ше­вич в «Рус­ском сло­ве». Сов­мест­но вер­ста­ли све­жий номер, послед­ние прав­ки кото­ро­го вно­сил ноч­ной редак­тор, дежу­рив­ший в типографии.

---

Репортёры, корреспонденты, фельетонисты, критики

Самым важ­ным был отдел хро­ни­ки, где рабо­та­ли репор­тё­ры, еже­днев­но добы­ва­ю­щие ново­сти. Как утвер­жда­ет совре­мен­ная иссле­до­ва­тель­ни­ца Ната­лья Симо­но­ва, на рубе­же XIX–XX веков «репор­тё­ры реши­тель­но вытес­ни­ли „мало­по­движ­ных“ авто­ров и обо­зре­ва­те­лей. Их дея­тель­ность, стиль накла­ды­ва­ли отпе­ча­ток на всю газе­ту: пере­до­вые и ана­ли­ти­че­ские ста­тьи при­об­ре­та­ли более лёг­кий, отры­воч­ный, репор­тёр­ский харак­тер. Успех газе­ты, её дохо­ды зави­се­ли от хоро­шей орга­ни­за­ции рабо­ты репор­тё­ров, их про­фес­си­о­на­лиз­ма. Под вли­я­ни­ем этих усло­вий сфор­ми­ро­вал­ся сме­лый, подвиж­ный и пред­при­им­чи­вый тип репор­тё­ра» [3]. Газе­ты стре­ми­лись к ново­стям, но пуб­ли­ци­сти­ка, поэ­зия и отрыв­ки из рома­нов оста­ва­лись в репер­ту­а­ре еже­днев­ной периодики.

Соот­но­ше­ние репор­тё­ров к осталь­ным сотруд­ни­кам редак­ции в доре­во­лю­ци­он­ной прес­се состав­ля­ло 2–4 репор­тё­ра при шта­те редак­ции от деся­ти до 20 чело­век в про­вин­ци­аль­ной газе­те или 10–20 репор­тё­ров при редак­ци­ях в 50–60 чело­век в сто­лич­ных газе­тах [4]. Учеб­ный мате­ри­ал рису­ет схе­му рабо­ты репортёра:

«Обыч­ная систе­ма рабо­ты хро­ни­кё­ра сле­ду­ю­щая: вый­дя утром, он обхо­дит все под­ле­жа­щие его веде­нию учре­жде­ния, соби­рая ново­сти. К 2–4 часам дня он явля­ет­ся в редак­цию и сда­ёт на про­смотр весь или боль­шую часть собран­но­го им мате­ри­а­ла. Вече­ром в печать даёт­ся лишь самый сроч­ный мате­ри­ал (немно­го)» [5].

На прак­ти­ке репор­тё­ры тру­ди­лись едва ли не круг­ло­су­точ­но. Усло­вия рабо­ты опи­сы­вал жур­на­лист «Ново­го вре­ме­ни», брат зна­ме­ни­то­го писа­те­ля Алек­сандр Чехов:

«Жизнь и рабо­та хро­ни­кё­ра, или, как при­ня­то назы­вать их, репор­тё­ра, одна из тех жиз­ней, кото­рые не укла­ды­ва­ют­ся ни в какие рам­ки. Самым луч­шим эпи­гра­фом мож­но поста­вить изре­че­ние не „ведай­те ни дня, ни часа“. Сон, обед, отдых, рабо­та — всё зави­сит от слу­чая и собы­тия. Репор­тёр нико­гда не при­над­ле­жит себе и нико­гда не может ска­зать опре­де­лён­но, когда он воз­вра­тит­ся домой. Для того, что­бы с успе­хом зани­мать­ся репор­та­жем, нуж­но быть моло­дым, креп­ким, вынос­ли­вым и от при­ро­ды энер­гич­ным, сооб­ра­зи­тель­ным и наход­чи­вым чело­ве­ком. Нуж­но быть вез­де пер­вым, нуж­но обла­дать чутьём и уме­ни­ем быст­ро ори­ен­ти­ро­вать­ся. Без этих качеств репор­тёр не репор­тёр, а про­стой ремес­лен­ник, нисколь­ко не застра­хо­ван­ный от неудач и оши­бок» [6].

При­знан­ный «король репор­тё­ров» Вла­ди­мир Гиля­ров­ский вспо­ми­нал, как он начи­нал карье­ру в «Мос­ков­ском лист­ке» в 1882 году. Изда­тель газе­ты, Нико­лай Пас­ту­хов, про­сла­вив­ший своё изда­ние «быст­ро­той све­де­ний о про­ис­ше­стви­ях», инструк­ти­ро­вал «дебю­ти­ру­ю­ще­го репор­тё­ра» перед Все­рос­сий­ской худо­же­ствен­ной выстав­кой в Пер­во­пре­столь­ной, что он дол­жен быть «как вор на ярмар­ке», то есть вни­ма­тель­ным до дета­лей и чут­ким. Спо­соб­ство­ва­ла успе­ху репор­тё­ра хоро­шая физи­че­ская фор­ма. Гиля­ров­ский отме­чал, что «сил, здо­ро­вья и вынос­ли­во­сти у меня было за семе­рых» и он не знал уста­ло­сти [7].

Успеш­но­му репор­тё­ру необ­хо­ди­мо было иметь сеть инфор­ма­то­ров, дру­жить с чинов­ни­ка­ми и поли­цей­ски­ми, посе­щать каба­ки для сбо­ра спле­тен. По мне­нию попу­ляр­но­го жур­на­ли­ста 1900‑х Льва Кляч­ко (писав­ше­го под псев­до­ни­мом Л. Львов), «хро­ни­кё­ры, имев­шие зна­ком­ства с поли­цей­ски­ми и сыщи­ка­ми, были в фаво­ре» и редак­то­ры мог­ли закрыть гла­за на без­гра­мот­ность их пер­вич­ных заме­ток и необ­хо­ди­мость пере­пи­сы­вать пред­став­лен­ный мате­ри­ал [8]. У Вла­ди­ми­ра Гиля­ров­ско­го име­лось обра­щён­ное к поли­ции про­ис­ше­ствий пись­мо за под­пи­сью и печа­тью мос­ков­ско­го обер-полиц­мей­сте­ра Коз­ло­ва инфор­ми­ро­вать репор­тё­ра о про­ис­ше­стви­ях. Руко­во­ди­тель пожар­ной служ­бы Моск­вы дал офи­ци­аль­ное раз­ре­ше­ние Гиля­ров­ско­му ездить на пожар­ных обо­зах [9].

Отдел хро­ни­ки недо­люб­ли­ва­ли. Как вспо­ми­нал Лев Кляч­ко, одна­жды редак­ция «Бир­же­вых ведо­мо­стей» выве­си­ла на сво­ей две­ри шуточ­ную таб­лич­ку «Хро­ни­кё­рам вход в редак­цию вос­пре­ща­ет­ся» [10].

Поня­тия «репор­тёр» и «кор­ре­спон­дент» не сино­ни­мич­ны. Кор­ре­спон­ден­та­ми назы­ва­ли тех людей, кто отправ­лял замет­ки в газе­ту по почте, а не при­но­сил мате­ри­ал непо­сред­ствен­но в редак­цию, в отли­чие от репор­тё­ров. Были загра­нич­ные и про­вин­ци­аль­ные кор­ре­спон­ден­ты, штат­ные и нештат­ные, посто­ян­ные и разовые.

Загра­нич­ные и неко­то­рые ино­го­род­ние кор­ре­спон­ден­ты дава­ли не толь­ко репор­та­жи, но и ста­тьи, осно­ван­ные на обзо­рах мест­ной печа­ти. Широ­кая сеть загра­нич­ных кор­ре­спон­ден­тов была отли­чи­тель­ной осо­бен­но­стью доре­во­лю­ци­он­ной прес­сы, за кото­рую круп­ные бур­жу­аз­ные газе­ты хва­лил даже прак­тик боль­ше­вист­ской печа­ти и автор пер­во­го совет­ско­го учеб­ни­ка по газет­но­му делу Пла­тон Кер­жен­цев [11]. Совре­мен­ный исто­рик Еле­на Костри­ко­ва опи­сы­ва­ет гео­гра­фию про­ник­но­ве­ния кор­ре­спон­ден­тов глав­ных доре­во­лю­ци­он­ных газет:

«Пред­ста­ви­те­ли рус­ских газет нахо­ди­лись в сто­ли­цах круп­ных евро­пей­ских госу­дарств — Лон­доне, Пари­же, Бер­лине, Риме, Вене, в стра­нах Бал­кан­ско­го полу­ост­ро­ва, а так­же Тур­ции, Пер­сии, Китае. Наи­бо­лее обшир­ная кор­ре­спон­дент­ская сеть была у „Ново­го вре­ме­ни“ и „Рус­ско­го сло­ва“, при­чём „Новое вре­мя“ име­ло кор­ре­спон­ден­та даже в Япо­нии» [12].

Про­вин­ци­аль­ные отде­лы были раз­ви­ты у актив­но рас­про­стра­ня­е­мых в реги­о­нах «Рус­ско­го сло­ва» и «Газе­ты-копей­ки». «Бир­же­вые ведо­мо­сти» выхо­ди­ли для про­вин­ции в отдель­ном изда­нии. В про­вин­ци­аль­ный отдел «Рус­ско­го сло­ва» свои замет­ки отправ­ля­ли 200 корреспондентов.

П. Е. Эспе­ров (псев­до­ним жур­на­ли­ста П. Э. Батхо­ва) в неод­но­крат­но пере­из­да­ва­е­мом в 1900‑е прак­ти­че­ском посо­бии фор­му­ли­ро­вал про­фес­си­о­наль­ные пра­ви­ла корреспондента:

«Лож­ный слух или лож­ное сооб­ще­ние о лицах и учре­жде­ни­ях, попав­шие в печать, могут при­чи­нить мно­го зла и ино­гда ника­ки­ми опро­вер­же­ни­я­ми не вос­ста­но­вишь исти­ны и пору­ган­ной репу­та­ции. Кор­ре­спон­ден­ты не долж­ны дове­рять слу­хам, а вся­че­ски про­ве­рять пред­ва­ри­тель­но сооб­ще­ния, поло­жен­ные в осно­ву кор­ре­спон­ден­ции. Не сле­ду­ет увле­кать­ся при этом лич­ны­ми сим­па­ти­я­ми и анти­па­ти­я­ми, так как глас­ность не долж­на слу­жить сред­ством для све­де­ния лич­ных счё­тов и защи­ты лич­ных инте­ре­сов. На содер­жа­ние кор­ре­спон­ден­ции ни в коем слу­чае не долж­ны иметь вли­я­ние лица и учре­жде­ния, о кото­рых в ней гово­рит­ся» [13].

Во внут­ри­ре­дак­ци­он­ной иерар­хии на уро­вень выше репор­тё­ров рас­по­ла­га­лись фелье­то­ни­сты, авто­ры газет­ной пуб­ли­ци­сти­ки. Отли­чи­тель­ной осо­бен­но­стью «Рус­ско­го сло­ва», самой попу­ляр­ной газе­ты Рос­сий­ской импе­рии, были фелье­то­ны его глав­но­го редак­то­ра Вла­са Доро­ше­ви­ча. Сме­нив­ший несколь­ко газет­ных амплуа, потом­ствен­ный жур­на­лист выда­вал в «Рус­ском сло­ве» еже­не­дель­но язви­тель­ные вити­е­ва­тые замет­ки. Д’Оршер харак­те­ри­зо­вал Доро­ше­ви­ча «масте­ром фелье­то­на ред­чай­шим…», отме­чая, что «его сти­лю под­ра­жа­ла вся фелье­тон­ная бра­тия „от хлад­ных фин­ских скал до пла­мен­ной Кол­хи­ды“» [14]. Фир­мен­ным сти­лем Доро­ше­ви­ча ста­ли пред­ло­же­ния-абза­цы, кото­ры­ми, как пола­га­ли злые язы­ки, автор заби­вал газет­ные поло­сы. Фелье­то­ни­сты писа­ли пуб­ли­ци­сти­че­ские тек­сты на зло­бу дня. Это мог­ли быть рас­суж­де­ния, сати­ра, обзор и впе­чат­ле­ния. Фелье­тон пред­став­лял собой рас­плыв­ча­тый жанр.

Спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ные авто­ры писа­ли кри­ти­че­ские замет­ки и рецен­зии для отде­лов музы­ки, теат­ра и кино. К газет­ной кри­ти­ке выра­бо­та­лось двой­ствен­ное отно­ше­ние. С одной сто­ро­ны, обо­зре­ва­те­ли зна­ко­ми­ли тыся­чи чита­те­лей с поста­нов­ка­ми или про­из­ве­де­ни­я­ми, зани­ма­лась про­све­ти­тель­ством и попу­ля­ри­за­тор­ством. Прес­са дава­ла импульс теат­раль­но­му искус­ству. С дру­гой сто­ро­ны, заме­тен был кор­руп­ци­он­ный ком­по­нент. Прес­са опре­де­ля­ла обще­ствен­ный вкус. Свя­зан­ные с искус­ством газет­ные отде­лы сла­ви­лись кумов­ством и взя­точ­ни­че­ством. Осо­бым мздо­им­ством, по вос­по­ми­на­ни­ям, поль­зо­вал­ся зна­ме­ни­тый теат­раль­ный кри­тик «Ново­го вре­ме­ни» и чинов­ник кон­ца XIX века Кон­стан­тин Скаль­ков­ский, извест­ный совре­мен­ни­кам под псев­до­ни­мом Бале­то­ман [15].

Лите­ра­тур­но-биб­лио­гра­фи­че­ский отдел допол­нял газет­ные номе­ра бел­ле­три­сти­кой, сти­хо­тво­ре­ни­я­ми и обзо­ра­ми на вышед­шую лите­ра­ту­ру. В газе­тах, осо­бен­но буль­вар­ных, пуб­ли­ко­ва­лись длин­ные рома­ны-сери­а­лы, пере­жи­ток прес­сы преды­ду­щих эпох. Совре­мен­ные изда­ния стре­ми­лись от это­го фор­ма­та отказаться.

---

Заработок и социальная среда

Гоно­рар жур­на­ли­стов насчи­ты­вал­ся за стро­ки — в про­вин­ци­аль­ной печа­ти стар­то­вал от полу­то­ра копе­ек за стро­ку до 10–20 копе­ек за строч­ку в сред­нем, в сто­лич­ных газе­тах в осо­бых слу­ча­ях пла­ти­ли до 50 копе­ек за строч­ку (в «Рус­ском сло­ве», напри­мер, сда­ва­лось в номер от 6,5 до 8 тысяч строк). Львов опи­сы­вал, как про­ис­хо­ди­ла выпла­та гоно­ра­ров репортёрам:

«По суб­бо­там (гоно­рар­ный день) хро­ни­кё­ры про­из­во­ди­ли под­счёт за неде­лю преж­де, чем пой­ти в кон­то­ру за получкой.

Сидят и счи­та­ют при­мер­но так:

„Рана про­стая — 75 к., дра­ка с убий­ством — 2 р. 25 к. … обва­рен­ный кипят­ком — 45 к., пожар — 5 р. 40 к“» [16].

Фелье­то­ни­сты попу­ляр­ных газет зара­ба­ты­ва­ли от тыся­чи до четы­рёх тысяч руб­лей в год. Репор­тё­ры мог­ли хоро­шо зара­ба­ты­вать, осо­бен­но если сотруд­ни­ча­ли с несколь­ки­ми изда­ни­я­ми [17]. Самый высо­ко­опла­чи­ва­е­мый газет­ный сотруд­ник Влас Доро­ше­вич полу­чал от изда­те­ля «Рус­ско­го сло­ва» Ива­на Дмит­ри­е­ви­ча Сыти­на бас­но­слов­ные 48 тысяч руб­лей в год, в первую оче­редь за еже­днев­ные фелье­то­ны — к опе­ра­тив­но­му управ­ле­нию Доро­ше­вич быст­ро охла­дел [18]. Для срав­не­ния: зар­пла­та глав­но­го редак­то­ра «Бир­же­вых ведо­мо­стей» Иеро­ни­ма Ясин­ско­го состав­ля­ла девять тысяч в год [19].

Редак­то­ры, кор­ре­спон­ден­ты и мно­гие фелье­то­ни­сты вхо­ди­ли в штат изда­ния и полу­ча­ли фик­си­ро­ван­ный оклад. «Рус­ские ведо­мо­сти» пла­ти­ли сво­им кор­ре­спон­ден­там до 250 руб­лей в месяц, «Рус­ское сло­во» — до 500 руб­лей [20]. Нахо­дя­щи­е­ся за рубе­жом кор­ре­спон­ден­ты мог­ли допол­ни­тель­но полу­чать отчис­ле­ния от 25 до 100 рублей.

Хоро­шо зара­ба­ты­вать уда­ва­лось дале­ко не всем. Раз­брос в опла­те тру­да про­ис­хо­дил даже в рам­ках одной газе­ты. Про­фес­си­о­наль­ное изда­ние «Жур­на­лист» в пер­вом номе­ре 1914 года писа­ло про усло­вия рабо­ты боль­шин­ства работ­ни­ков периодики:

«Труд­но ука­зать в насто­я­щее вре­мя дру­гую обще­ствен­ную груп­пу мате­ри­аль­ное и соци­аль­ное поло­же­ние, кото­рой было бы так шат­ко, так пло­хо обес­пе­че­но. Необ­хо­ди­мость напря­гать свои нер­вы и свой мозг, что­бы поспеть за быст­ро теку­щи­ми собы­ти­я­ми дня, рано или позд­но исто­ща­ет самые креп­кие силы. Про­слав­лен­ный жур­на­лист, изба­ло­ван­ный мно­го­ты­сяч­ны­ми окла­да­ми, часто выбра­сы­ва­ет­ся, как исполь­зо­ван­ная и ненуж­ная вещь. Если с вер­ши­ны газет­но­го и жур­наль­но­го мира мы спу­стим­ся в его низи­ны, то перед нами уже насто­я­щий интел­ли­гент­ный про­ле­та­рий, труд кото­ро­го пло­хо опла­чи­ва­ет­ся и мало ценит­ся, жизнь кото­ро­го сплош­ная цепь лише­ний и уни­же­ний» [21].

Репор­тёр необя­за­тель­но дол­жен был рабо­тать в газе­те. Суще­ство­ва­ли бюро, рас­про­стра­ня­ю­щие мате­ри­а­лы для пуб­ли­ка­ций в изда­ни­ях. Кер­жен­цев опи­сы­вал эти фирмы:

«Наря­ду с теле­граф­ны­ми агент­ства­ми суще­ству­ют и дру­гие орга­ни­за­ции, кон­цен­три­ру­ю­щие инфор­ма­цию в сво­их руках и цир­ку­ляр­но рас­сы­ла­ю­щие её по газе­там. Во всех круп­ных горо­дах мира такие орга­ни­за­ции насчи­ты­ва­ют­ся десят­ка­ми. Чаще все­го это груп­па репор­тё­ров, кото­рые соби­ра­ют, глав­ным обра­зом, мест­ную город­скую хро­ни­ку и рас­сы­ла­ет её по редакциям.

Каж­дое из газет­ных бюро на чём-нибудь спе­ци­а­ли­зи­ру­ет­ся: одно даёт пре­иму­ще­ствен­но мест­ную хро­ни­ку, в част­но­сти отчё­ты о засе­да­ни­ях, дру­гое пар­ла­мент­ские изве­стия и отчё­ты, тре­тье — све­де­ния из про­вин­ции, чет­вер­тое — книж­ные ново­сти и рецен­зии, пятое — загра­нич­ные све­де­ния и т. д.» [22].

Речь идёт о про­об­ра­зах совре­мен­ных пиар-агентств, помо­га­ю­щим СМИ в поис­ках информации.

Жур­на­лист­ская сре­да сла­ви­лась пест­ро­той и «сме­ше­ни­ем про­фес­сий». Соци­аль­ный состав вклю­чал все груп­пы и сосло­вия рус­ско­го обще­ства. Газет­чи­ки нача­ла XX века, по наблю­де­ни­ям кор­ре­спон­ден­та англий­ско­го Times в Рос­сии Гароль­да Вильям­са, про­ис­хо­ди­ли из каза­ков, про­вин­ци­аль­ных дво­рян, офи­це­ров в отстав­ке, чинов­ни­ков, про­фес­со­ров, сту­ден­тов, худож­ни­ков и лите­ра­то­ров [23]. Как счи­та­ет Симо­но­ва, «в кон­це XIX — нача­ле XX в. жур­на­ли­ста­ми, как пра­ви­ло, ста­но­ви­лись люди, потер­пев­шие неуда­чу в дру­гой сфе­ре дея­тель­но­сти — часто адво­ка­ты, учи­те­ля, сту­ден­ты, отстав­ные воен­ные, быв­шие арти­сты и т. д. — решив­шие попра­вить своё мате­ри­аль­ное поло­же­ние быст­рым и, с их точ­ки зре­ния, лёг­ким спо­со­бом. Газет­ные работ­ни­ки, сре­ди кото­рых людей по при­зва­нию, зна­ю­щих и обра­зо­ван­ных было гораз­до мень­ше, чем людей слу­чай­ных, смот­ре­ли на такую рабо­ту, глав­ным обра­зом, как на источ­ник зара­бот­ка» [24].

Слож­но одно­знач­но согла­сить­ся с такой оцен­кой. По пред­став­ле­нию совре­мен­ни­ков, репор­тёр­ская про­фес­сия дава­ла пер­спек­ти­вы соци­аль­ной мобиль­но­сти. Пуб­ли­цист «Ново­го вре­ме­ни» Миха­ил Мень­ши­ков отме­чал ещё в 1892 году, что за девять меся­цев репор­тё­ры мог­ли добрать­ся от ноч­леж­ки до интер­вью с мини­стром [25]. Мас­со­вые газе­ты дела­ли из сво­их авто­ров звёзд. Жур­на­ли­сты стро­и­ли успеш­ную карье­ру в бюро­кра­ти­че­ской сфере.

Мно­гие обес­пе­чен­ные чинов­ни­ки сов­ме­ща­ли основ­ную дея­тель­ность с напи­са­ни­ем ста­тей для газет. Осо­бен­но мно­го было чинов­ни­ков сре­ди теат­раль­ных и музы­каль­ных кри­ти­ков — хре­сто­ма­тий­ный при­мер теат­раль­но­го кри­ти­ка Скальковского.

Стре­ми­лись попасть на стра­ни­цы газет и рас­ши­рить рам­ки ауди­то­рии неболь­ших спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ных изда­ний дея­те­ли Сереб­ря­но­го века — Алек­сандр Блок, Андрей Белый, Вале­рий Брю­сов и мно­гие дру­гие. Для писа­те­лей газе­та высту­па­ла шко­лой мастер­ства — едва ли не каж­дый замет­ный лите­ра­тор нача­ла XX века отта­чи­вал перо в пери­о­ди­че­ской печа­ти. Штат­ны­ми газет­ны­ми сотруд­ни­ка­ми были Алек­сандр Куп­рин, Лео­нид Андре­ев, Мак­сим Горь­кий.

Жур­на­ли­сты наи­бо­лее вли­я­тель­но­го сто­лич­но­го изда­ния «Новое вре­мя» актив­но поль­зо­ва­лись сво­им поло­же­ни­ем. Исто­рик прес­сы Алек­сандр Боха­нов писал:

«Почти все вид­ные сотруд­ни­ки ново­вре­мен­ской редак­ции были заме­ша­ны в раз­лич­ных финан­со­во-бир­же­вых спе­ку­ля­ци­ях, а неко­то­рые вошли даже в состав прав­ле­ний бан­ков. Так, при­сяж­ный пуб­ли­цист этой газе­ты А. А. Сто­лы­пин (брат П. А. Сто­лы­пи­на), поль­зу­ясь бли­зо­стью к пре­мье­ру, устра­и­вал раз­лич­ные „земель­ные опе­ра­ции“ и „за ока­зан­ные услу­ги попал в Бело­сток­ский ком­мер­че­ский банк дирек­то­ром“. Мно­го­лет­ний „сорат­ник“ А. С. Суво­ри­на В. П. Буре­нин вошёл дирек­то­ром в прав­ле­ние Волж­ско-Кам­ско­го ком­мер­че­ско­го бан­ка. Сек­ре­тарь редак­ции Н. В. Снес­са­рёв одно­вре­мен­но состо­ял на служ­бе в аме­ри­кан­ском обще­стве „Вестин­гауз“ и при­ни­мал уча­стие в скан­даль­ных махи­на­ци­ях, свя­зан­ных с учре­жде­ни­ем одно­имён­но­го рос­сий­ско­го обще­ства и про­ве­де­ния в Петер­бур­ге трам­вая» [26].

Мно­гие жур­на­ли­сты, фор­ми­ру­ю­щие инфор­ма­ци­он­ную повест­ку и знав­шие не попа­да­ю­щую в печать инсай­ды, игра­ли на бир­же. Сре­ди наи­бо­лее успеш­ных спе­ку­лян­тов назы­ва­ли изда­те­ля «Бир­же­вых ведо­мо­стей» Ста­ни­сла­ва Про­п­пе­ра, жур­на­ли­ста «Ново­го вре­ме­ни» Ива­на Мануй­ло­ва-Мана­се­ви­ча, глав­но­го редак­то­ра «Мос­ков­ских ведо­мо­стей» Сер­гея Пет­ров­ско­го и дру­гих сотруд­ни­ков круп­ных сто­лич­ных редакций.

По при­зна­нию мно­гих мему­а­ри­стов, для хро­ни­кё­ров было свой­ствен­но брать взят­ки, хоть это и пори­ца­лось в про­фес­си­о­наль­ной сре­де. Иссле­до­ва­тель Борис Есин сум­ми­ро­вал, что «работ­ник бур­жу­аз­ной газе­ты» являл­ся то «жал­ким и угне­тён­ным», то «одной из самых бан­дит­ских фигур», посколь­ку в его руках нахо­ди­лась «репу­та­ция мно­гих людей» со «все­воз­мож­ны­ми нитя­ми — финан­со­вые (тор­го­вые), эко­но­ми­че­ские, уго­лов­ных интриг и т. д.» [27].

---

Образ жизни

Редак­тор бази­ру­ю­ще­го­ся в Москве «Рус­ско­го сло­ва» Нико­лай Вален­ти­нов вспоминал:

«Так как глав­ный мате­ри­ал газе­ты — инфор­ма­ция по теле­фо­ну из Петер­бур­га, теле­грам­мы из-за гра­ни­цы и из про­вин­ции — посту­пал позд­но вече­ром и ночью, весь состав редак­ции, все её отде­лы рабо­та­ли до двух с поло­ви­ной часов ночи и даже позд­нее. И неред­ко, вме­сто того, что­бы ложить­ся спать, мы из редак­ции гурь­бой шли в Лите­ра­тур­но-Худо­же­ствен­ный Кру­жок съесть санд­вич с икрой („бутер­брод“, как тогда гово­ри­ли) и выпить пива или вина» [28].

Гиля­ров­ский после полу­но­чи при­ез­жал в типо­гра­фию пра­вить мате­ри­а­лы, при­ни­мать инфор­ма­то­ров и писать сроч­ные замет­ки в кор­рек­тор­скую [29].

Для жур­на­ли­стов была харак­тер­на выпив­ка вне зави­си­мо­сти от при­над­леж­но­сти к изда­нию. Жур­на­лист Д’Оршер вспо­ми­нал слож­но­сти, воз­ни­кав­шие у газе­ты «Волынь» с отде­лом хроники:

«Каж­дый день ока­зы­ва­лось, что хро­ни­ки нет. Хро­ни­кёр был у нас один. Фами­лии его не пом­ню. Был он рань­ше пса­лом­щи­ком, но за пьян­ство лишил­ся и сана и места. Отец Ила­ри­он, он же осно­ва­тель „Волы­ни“, устро­ил его хро­ни­кё­ром. При­но­сил он хро­ни­ку раза два в неде­лю. Осталь­ные дни пьян­ство­вал гоме­ри­че­ски» [30].

Для репор­тё­ров кабак являл­ся одним из мест для сбо­ра инфор­ма­ции. Успеш­ные сто­лич­ные жур­на­ли­сты выпи­ва­ли в элит­ных ресто­ра­нах и сало­нах, соби­рая сплет­ни и отвле­ка­ясь от посто­ян­ной рабо­ты. Ненор­ми­ро­ван­ный рабо­чий гра­фик и посто­ян­ный стресс спо­соб­ство­ва­ли при­стра­стию жур­на­ли­стов к алкоголю.

Газе­ты отли­ча­лись текуч­кой кад­ров и «мно­го­пи­са­тель­ством». Зара­бо­тав­шие построч­ным гоно­ра­ром авто­ры мог­ли сотруд­ни­чать с несколь­ки­ми изда­ни­я­ми одновременно.

Газет­ной бра­тии угро­жа­ла опас­ность от геро­ев ста­тей. Жур­на­ли­стов мог­ли побить. Редак­тор и пуб­ли­цист Абрам Кауф­ман вспоминал:

«На наших гла­зах про­изо­шло несколь­ко изби­е­ний редак­то­ров боль­шой петер­бург­ской газе­ты. Неко­то­рые мои зна­ко­мые — преду­смот­ри­тель­ные редак­то­ры — реши­тель­но избе­га­ли лич­ных объ­яс­не­ний с неиз­вест­ны­ми им посе­ти­те­ля­ми, предо­став­ляя это удо­воль­ствие сво­им помощ­ни­кам и сек­ре­та­рям. Иные не рас­ста­ва­лись нико­гда с револь­ве­ра­ми и пал­ка­ми, даже в сво­их кабинетах.

Извест­ный вело­си­пе­дист и лёт­чик Уточ­кин, побив­ший на сво­ём веку не один рекорд, побил и нема­ло жур­на­ли­стов. То же делал извест­ный кло­ун Дуров» [31].

Про­ис­хо­ди­ли слу­чаи убийств жур­на­ли­стов. По зака­зу пра­вых экс­тре­ми­стов был убит депу­тат I Госу­дар­ствен­ной думы извест­ный в первую оче­редь как жур­на­лист, член редак­ци­он­ной кол­ле­гии «Рус­ских ведо­мо­стей» Гри­го­рий Иоллос.

---

Объединения

В нача­ле XX века функ­ци­о­ни­ро­ва­ло несколь­ко орга­ни­за­ций работ­ни­ков пери­о­ди­че­ской печа­ти, зани­мав­ших­ся бла­го­тво­ри­тель­но­стью и отста­и­ва­ю­щих про­фес­си­о­наль­ные инте­ре­сы. Мас­шта­бы их дея­тель­но­сти были невелики.

Счи­та­ясь пред­ста­ви­те­ля­ми писа­тель­ско­го цеха, газет­ные авто­ры мог­ли рас­счи­ты­вать на бла­го­склон­ность Лите­ра­тур­но­го фон­да. Создан­ная сотруд­ни­ка­ми «тол­стых» лите­ра­тур­ных жур­на­лов при одоб­ре­нии мини­стер­ства народ­но­го про­све­ще­ния в 1859 году орга­ни­за­ция офи­ци­аль­но назы­ва­лась Обще­ством для вспо­мо­же­ния нуж­да­ю­щим­ся лите­ра­то­рам и учё­ным. Струк­ту­ра финан­си­ро­ва­лась из член­ских взно­сов и бла­го­тво­ри­тель­ных вече­ров с «лите­ра­тур­ны­ми чте­ни­я­ми», на кото­рых соби­ра­лись пожерт­во­ва­ния. Лит­фонд управ­лял­ся коми­те­том из 12 избран­ных лиц, рас­пре­де­ляв­ших посо­бия и ссу­ды, рабо­тал адрес­но и не мог выстро­ить систе­му соци­аль­ной защи­ты всем нуж­да­ю­щим­ся. Рам­ки про­фес­си­о­наль­ной при­над­леж­но­сти были раз­мы­ты­ми. С 1897 году дей­ство­ва­ла схо­жая бла­го­тво­ри­тель­ная орга­ни­за­ция Союз вза­и­мо­по­мо­щи рус­ских писа­те­лей при рус­ском лите­ра­тур­ном обществе.

Во вре­мя Пер­вой рево­лю­ции воз­ник­ли жур­на­лист­ские сою­зы. Вес­ной 1905 года про­шли два Все­рос­сий­ских съез­да жур­на­ли­стов в Санкт-Петер­бур­ге. 15 мая 1905 года 120 деле­га­тов утвер­ди­ли устав Сою­за сотруд­ни­ков пери­о­ди­че­ских изда­ний левой направ­лен­но­сти. В Москве в про­ти­во­вес учре­ди­ли Союз пред­ста­ви­те­лей пра­вой рус­ской печа­ти [32]. Эти орга­ни­за­ции были мало­чис­лен­ны­ми, ско­рее зани­ма­лись поли­ти­че­ски­ми, а не дело­вы­ми вопросами.

Создан­ное в 1907 году в Москве Обще­ство дея­те­лей пери­о­ди­че­ской печа­ти и лите­ра­ту­ры носи­ло ярко выра­жен­ный про­фес­си­о­наль­ный харак­тер. Объ­еди­не­ние ста­ви­ло перед собой зада­чу «защи­ту сво­их про­фес­си­о­наль­ных, эти­че­ских, мате­ри­аль­ных инте­ре­сов». Орга­ни­за­то­ра­ми высту­пи­ли изда­тель «Газе­ты-копей­ки» Вла­ди­мир Анзи­ми­ров, писа­те­ли Викен­тий Вере­са­ев и Иван Бунин, лите­ра­ту­ро­вед Вла­ди­мир Фри­че. К 1 янва­ря 1913 года в Обще­стве состо­я­ли 233 дей­стви­тель­ных и один почёт­ный член, Иван Бунин. Через год коли­че­ство участ­ни­ков достиг­ло 377.

Обще­ство ока­зы­ва­ло финан­со­вую помощь. Объ­ё­мы были незна­чи­тель­ны — в 1913 году было выда­но в каче­стве посо­бий 115 руб­лей пяти лицам (одно­му было отка­за­но «в виде вре­мен­но­го отсут­ствия у Обще­ства сво­бод­ных средств») и в каче­стве ссуд 14 лицам 570 рублей.

Орга­ни­за­ция про­во­ди­ла про­фес­си­о­наль­ный «суд чести», кото­рый за 1913 год рас­смот­рел пять дел. В юри­ди­че­ском отно­ше­ние Обще­ство рабо­та­ло над фор­ми­ро­ва­ни­ем типо­во­го «нор­маль­но­го» дого­во­ра меж­ду жур­на­ли­стом и изда­те­лем [33].

---

Передача знаний, учебные пособия и периодика

С 1880‑х годов появ­ля­лись кни­ги и бро­шю­ры про жур­на­ли­сти­ку, кото­рые в основ­ном носи­ли пуб­ли­ци­сти­че­ский харак­тер. В 1890‑х годах начал дея­тель­ность Нико­лай Лисов­ский, иссле­до­ва­тель пери­о­ди­че­ской печа­ти. В 1894 году вышел его пер­вый биб­лио­гра­фи­че­ский труд «Рус­ская пери­о­ди­че­ская печать, 1703–1894 гг.», выдер­жав­ший ещё три изда­ния и допол­не­ния до 1915 года. В 1902–1908 годах четы­ре раза было пере­из­да­но учеб­ное посо­бие П. Е. Эспе­ро­ва «Как надо кор­ре­спон­ди­ро­вать и что необ­хо­ди­мо знать кор­ре­спон­ден­ту газет».

В 1902 году отме­ча­ли 200-летие рус­ской пери­о­ди­че­ской печа­ти. Газе­ты выпус­ка­ли спе­ци­аль­ные номе­ра, посвя­щён­ные юби­лею. В обще­стве воз­ник­ла дис­кус­сия вокруг про­фес­сии репор­тё­ра, необ­хо­ди­мо­сти обра­зо­ва­ния, осо­бен­но­стях газет­но­го дела, исто­рии пери­о­ди­че­ской печа­ти. Вопро­сы жур­на­лист­ско­го при­зва­ния в сво­их очер­ках затра­ги­вал Миха­ил Мень­ши­ков, рабо­тав­ший в «Новом вре­ме­ни». В 1903 году вышли «Думы жур­на­ли­ста» Миха­и­ла Лем­ке, в кото­рых автор дал обзор исто­рии рус­ской пери­о­ди­че­ской печа­ти. В жур­на­ле «Рус­ское мысль» в 1906 году вышла обсто­я­тель­ная ста­тья «Газет­ное дело и газет­ные люди» Сер­гея Кривенко.

К 1910‑м годам тема­ти­ка «газе­ты о самих себе» ста­ла рас­про­стра­нён­ной. Появи­лись изда­ния, наце­лен­ные для работ­ни­ков пери­о­ди­че­ской печати.

В 1912 году в Санкт-Петер­бур­ге был создан еже­ме­сяч­ный жур­нал «Сотруд­ник печа­ти». Изда­ние «ста­ви­ло себе целью заоч­ное обу­че­ние газет­но­му и жур­наль­но­му тру­ду, а так­же под­держ­ку и раз­ви­тие (как тео­ре­ти­че­ское, так и прак­ти­че­ское) начи­на­ю­щих лите­ра­тур­ных работ­ни­ков (кор­ре­спон­ден­тов, пуб­ли­ци­стов, бел­ле­три­стов и т. п.)» [34]. Вышло пять номеров.

С 1 янва­ря 1914 года упо­мя­ну­тое Обще­ство дея­те­лей пери­о­ди­че­ской печа­ти и лите­ра­ту­ры выпус­ка­ло про­фес­си­о­наль­ный еже­ме­сяч­ное изда­ние «Жур­на­лист» под редак­ту­рой Фри­че, носив­шее стро­гий отрас­ле­вой харак­тер. Во вре­мя Пер­вой миро­вой вой­ны изда­ния «Жур­на­ли­ста» было приостановлено.

Учеб­ные кур­сы, свя­зан­ные с газет­ным делом, на посто­ян­ной осно­ве функ­ци­о­ни­ро­ва­ли толь­ко в тех­ни­че­ских отрас­лях. Шко­лы при типо­гра­фи­ях име­ли газе­ты «Рус­ское сло­во» и «Новое вре­мя». Обу­че­ние жур­на­лист­ско­му реме­с­лу про­хо­ди­ло на прак­ти­ке непо­сред­ствен­но в редак­ции. Попыт­ка про­ве­сти науч­ный и прак­ти­че­ский курс для жур­на­ли­стов в Москве в 1904–1905 годах не увен­ча­лась успе­хом. Курс про­фес­со­ра Лео­ни­да Евста­фье­ви­ча Вла­ди­ми­ро­ва был пре­рван декабрь­ским вос­ста­ни­ем в сто­ли­це и спо­ра­ди­че­ски воз­рож­дал­ся до 1911 года. Луч­ше сло­жи­лась ситу­а­ция в Одес­се, где с 1905 по 1917 год под пат­ро­на­жем изда­те­ля и глав­но­го редак­то­ра «Одес­ская жизнь» Арноль­да Раби­но­ви­ча-Чиво­ни­ба­ра дей­ство­ва­ли кур­сы газет­ной тех­ни­ки. В пар­тий­ных шко­лах РСДРП на Капри и Лон­жю­мо жур­на­ли­сти­ка пре­по­да­ва­лась как отдель­ная дисциплина.

---

Отношение к журналистам

Обще­ствен­ный пие­тет перед печат­ным сло­вом к кон­цу XIX века рас­се­и­вал­ся. Зна­ме­ни­тый сати­рик Миха­ил Сал­ты­ков-Щед­рин в сказ­ке 1880‑х «Обман­щик-газет­чик» писал:

«…И такая у газет­чи­ка с чита­те­лем друж­ба заве­лась, что и водой их не разо­льёшь. Что боль­ше обма­ны­ва­ет газет­чик, то боль­ше бога­те­ет (а обман­щи­ку чего же дру­го­го и нуж­но!); а чита­тель, что боль­ше его обма­ны­ва­ют, то боль­ше пята­ков газет­чи­ку несёт. И рас­пи­воч­но, и навы­нос — вся­ко газет­чик копей­ку зашибает!»

В 1902 году пуб­ли­цист Алек­сей Плет­нёв ука­зы­вал на «нрав­ствен­ный упа­док газет» и при одно­вре­мен­ной уве­ли­че­нии потреб­но­сти в прес­се со сто­ро­ны обще­ства. По его сло­вам, пуб­ли­ка пере­ста­ла «в жур­на­ли­стах видеть каких-то жре­цов обще­ствен­но­го про­грес­са и, пожа­луй, не при­зна­ёт за ними моно­по­лию рас­по­зна­ния прав­ды и спра­вед­ли­во­сти» [35].

Пери­о­ди­ка капи­та­ли­зи­ро­ва­лась. Быст­рые еже­днев­ные фор­ма­ты вытес­ня­ли «тол­стые жур­на­лы». Ано­ним­ный кри­тик газет­но­го чте­ния заме­чал, что «…серьёз­ные кни­ги и тол­стые жур­на­лы шаг за шагом усту­па­ют поле сра­же­ния малень­ким невзрач­ным лист­кам, появ­ля­ю­щим­ся неуклон­но каж­дое утро» [36].

Капи­та­ли­за­ция пери­о­ди­ки при­ве­ла к тому, что газет­ный жур­на­лист ассо­ци­и­ро­вал­ся с тягой к нажи­ве. Образ верт­ля­во­го газет­чи­ка про­ти­во­по­став­лял­ся сотруд­ни­ку «тол­сто­го жур­на­ла», писа­те­лю или учё­но­му, под­лин­но­му интел­ли­ген­ту, гото­вя­ще­го к пуб­ли­ка­ции серьёз­ные статьи.

Чита­ю­щая пуб­ли­ка, каза­лось, кро­ме того изда­ния, кото­рое они выпи­сы­ва­ли, к осталь­ным газе­там отно­си­лась со скеп­си­сом. Обы­ва­тель­ская сре­да вос­при­ни­ма­ла репор­тё­ра с подо­зре­ни­ем и пре­не­бре­же­ни­ем. При этом свою газе­ту чита­тель искренне любил и хотел бы позна­ко­мить­ся с авто­ра­ми, а наи­бо­лее актив­ные из чита­те­лей мог­ли всту­пить с изда­ни­ем в пере­пис­ку и стать кор­ре­спон­ден­том изда­ния. Газе­ты все­гда явля­лись откры­тым для ком­му­ни­ка­ции пред­при­я­ти­ем. Редак­ции попол­ня­лись за счёт чита­те­лей, кото­рые отправ­ля­ли свои заметки.

Обще­ство нача­ла XX века счи­та­ло, что газе­ты — это необ­хо­ди­мый соци­аль­ный инсти­тут. В мел­ких быто­вых вопро­сах прес­са наде­ля­лась функ­ци­ей кон­тро­ля [37]. В газе­тах появ­ля­лись обли­чи­тель­ные мате­ри­а­лы по отно­ше­нию к недоб­ро­со­вест­ным лицам. Для власть иму­щих прес­са пре­вра­ща­лась в инстру­мент вли­я­ния и рас­про­стра­не­ния идей. Высо­ко­по­став­лен­ные чинов­ни­ки мог­ли «сли­вать» доку­мен­та­цию в пери­о­ди­че­скую печать и забо­ти­лись о сво­ём обра­зе в прес­се. Рабо­тал прин­цип «что напи­са­но пером, нель­зя выру­бить и топором».

---

Примечания

1. Лей­ки­на-Свир­ская В. Р. Рус­ская интел­ли­ген­ция в 1900–1917 годах. М.: «Мысль», 1981 — с. 119.
2. Раец­кий С. С. Очер­ки газет­но­го дела // Газет­ный и книж­ный мир. Спра­воч­ная кни­га. М.: Дви­га­тель, 1925. — с. 15.
3. Симо­но­ва Н. Б. Систе­ма пери­о­ди­че­ской печа­ти Рос­сии. Вто­рая поло­ви­на XIX — нача­ло XX в. — Ново­си­бирск: Ново­сиб. гос. ун‑т. 2009. — с. 96.
4. Раец­кий С. С. Очер­ки газет­но­го дела // Газет­ный и книж­ный мир. Спра­воч­ная кни­га. М.: Дви­га­тель, Вып. 1, 1925. — с. 16.
5. Сре­дин­ский С. Н. Осно­вы газет­но­го дела. — Пг.: 1918. — с. 34.
6. Чехов А. П. Запис­ки репор­тё­ра // Исто­ри­че­ский вест­ник. 1907. № 7. — с.71.
7. Гиля­ров­ский В. А. Мои ски­та­ния // Сочи­не­ния в четы­рёх тома, т. I. — М.: «Прав­да», 1989. — с. 207–208.
8. Львов Л. (Кляч­ко Л. М.) За кули­са­ми ста­ро­го режи­ма (вос­по­ми­на­ния жур­на­ли­ста). Т.I — Л.: 1926 — с. 85.
9. Гиля­ров­ский В. А. Мои ски­та­ния // Сочи­не­ния в четы­рёх тома, т. I. — М.: «Прав­да», 1989. — с. 208.
10. Львов Л. (Кляч­ко Л. М.) За кули­са­ми ста­ро­го режи­ма (вос­по­ми­на­ния жур­на­ли­ста). Т.I — Л.: 1926 — с. 86.
11. Кер­жен­цев П. Газе­та. Её орга­ни­за­ция и тех­ни­ка. М.: Изд-во ВЦИК Сове­тов Р .С. К. и К. Депу­та­тов. 1919, — с. 18.
12. Костри­ко­ва Е. Г. Рус­ская прес­са и дипло­ма­тия нака­нуне Пер­вой миро­вой вой­ны 1907–1914 — М.: Инсти­тут рос­сий­ской исто­рии РАН, 1997 — с. 23.
13. Эспе­ров П. Э. Как надо кор­ре­спон­ди­ро­вать и что необ­хо­ди­мо знать кор­ре­спон­ден­ту. Спб.: Типо­гра­фия «Труд и поль­за» 1904. — с. 33.
14. Ста­рый Жур­на­лист (Оршер О. Л.) Лите­ра­тур­ный путь доре­во­лю­ци­он­но­го жур­на­ли­ста. — М.-Л.: 1930 — с. 98.
15. Львов Л. (Кляч­ко Л. М.) За кули­са­ми ста­ро­го режи­ма (вос­по­ми­на­ния жур­на­ли­ста). Т.I — Л.: 1926 — с. 87.
16. Львов Л. (Кляч­ко Л. М.) За кули­са­ми ста­ро­го режи­ма (вос­по­ми­на­ния жур­на­ли­ста). Т.I — Л.: 1926 — с. 84.
17. Williams, Harold Russia of Russians — New York: Charles Scribner’s Sons, 1915 — p. 118.
18. Вален­ти­нов Н. Два года с сим­во­ли­ста­ми. Hoover Institution on War, Revolution and Peace, Stanford University, 1969 — с. 230.
19. Ясин­ский И. И. Роман моей жиз­ни: Кни­га вос­по­ми­на­ний. М.: Новое лите­ра­тур­ное обо­зре­ние, 2010. Т.1. — с. 521.
20. Костри­ко­ва Е. Г. Рус­ская прес­са и дипло­ма­тия нака­нуне Пер­вой миро­вой вой­ны. М.: Инсти­тут рос­сий­ской исто­рии РАН, 1997. — с. 40.
21. Наши зада­чи // Жур­на­лист. № 1 1914 — с. 1–2
22. Кер­жен­цев В. Газе­та. Её орга­ни­за­ция и тех­ни­ка. М.: Изд-во ВЦИК Сове­тов Р. С. К. и К. Депу­та­тов. 1919, — с. 112.
23. Williams, Harold Russia of Russians — New York: Charles Scribner’s Sons, 1915 — p. 117.
24. Симо­но­ва Н. Б. Систе­ма пери­о­ди­че­ской печа­ти Рос­сии. Вто­рая поло­ви­на XIX — нача­ло XX в. — Ново­си­бирск: Ново­сиб. гос. ун‑т. 2009. — с. 98.
25. McReynold Louise, The News under Russia’s Old Regime. The Development of a Mass-Circulation Press. Princeton University Press 1991 — p. 149
26. Боха­нов А. Н. Бур­жу­аз­ная прес­са и круп­ный капи­тал. Конец XIX — 1914 год. — М.: Изда­тель­ство «Нау­ка», 1984. — с. 51.
27. Есин Б. И. Рус­ская газе­та и газет­ное дело в Рос­сии. — М.: 1981. — с. 51.
28. Вален­ти­нов Н. Два года с сим­во­ли­ста­ми. Hoover Institution on War, Revolution and Peace, Stanford University, 1969 — с. 148.
29. Гиля­ров­ский В. А. Москва газет­ная // Сочи­не­ния в четы­рёх тома, т. III. — М.: «Прав­да», 1989. — с. 45.
30. Ста­рый Жур­на­лист (Оршер О. Л.) Лите­ра­тур­ный путь доре­во­лю­ци­он­но­го жур­на­ли­ста. — М.-Л.: 1930 — с.
31. Кауф­ман А. Е. За кули­са­ми печа­ти (вос­по­ми­на­ния ста­ро­го жур­на­ли­ста) — Спб.: Рос­сий­ская наци­о­наль­ная биб­лио­те­ка, 2011. — с. 102.
32. Летен­ков Э. В. Лите­ра­тур­ная про­мыш­лен­ность Рос­сии кон­ца XIX — нача­ла XX века. — Л.: Изд-во ЛГУ. 1988. — с. 82.
33. Отчёт о дея­тель­но­сти Обще­ства дея­те­лей пери­о­ди­че­ской печа­ти и лите­ра­ту­ры за 1913 год. М.: Типо­гра­фия В. М. Саб­лин, 1914. — с.6 — 17.
34. Фате­е­ва Н. А. Типо­ло­ги­че­ские осо­бен­но­сти доре­во­лю­ци­он­но­го жур­на­ла «Сотруд­ник печа­ти» // Изве­стия УрФУ. Серия 1. Про­бле­мы обра­зо­ва­ния, нау­ки и куль­ту­ры. 2024. Т. 30. № 2.
35. Плет­нёв А. Газе­та и пуб­ли­ка (Очерк совре­мен­ной прес­сы). Спб.: 1902. — с. 13.
36. Вто­рая бесе­да. Вред еже­днев­ной прес­сы, как орга­на, затем­ня­ю­ще­го созна­ние и извра­ща­ю­ще­го чув­ство. Бесе­да 2. Б.М.: 1896. — с. 3
37. Симо­но­ва Н. Б. Систе­ма пери­о­ди­че­ской печа­ти Рос­сии. Вто­рая поло­ви­на XIX — нача­ло XX в. — Ново­си­бирск: Ново­сиб. гос. ун‑т. 2009. — с. 45.

---

 Читай­те также:

— Газет­ное дело нача­ла XX века. Как была устро­е­на прес­са Рос­сий­ской импе­рии 1900–1914 годов;

— Цен­зор, пресс-сек­ре­тарь и про­во­ка­тор. Госу­дар­ство и прес­са Рос­сий­ской импе­рии 1900–1914 годов;

— Прес­са боль­ше­ви­ков в годы Пер­вой миро­вой. Легаль­ные и неле­галь­ные изда­ния.