Операция «Великий Красный путь». Ужас из глубин

Дан­ная ста­тья про­дол­жа­ет цикл пуб­ли­ка­ций, посвя­щён­ных рус­ско-бри­тан­ско­му мор­ско­му про­ти­во­сто­я­нию на Бал­ти­ке в 1918–1920 годы. В пер­вой ста­тье мы рас­ска­зы­ва­ли о неудач­ном рей­де совет­ской эскад­ры под коман­до­ва­ни­ем Фёдо­ра Рас­коль­ни­ко­ва и захва­те англи­ча­на­ми эсмин­цев «Спар­так» и «Автро­ил». Наша сего­дняш­няя ста­тья посвя­ще­на войне совет­ских и бри­тан­ских под­ло­док, раз­вер­нув­шей­ся в Фин­ском зали­ве в сере­дине 1919 года.


От Ревеля до Копорской губы

Ревель­ский рейд вско­лых­нул театр мор­ских дей­ствий на Бал­ти­ке, как камень, бро­шен­ный в зелё­ную гладь болот­ной тины. Поняв, что вечер пере­ста­ёт быть том­ным и что про­тив­ник теперь точ­но не будет отси­жи­вать­ся в род­ной гава­ни, обе вою­ю­щие сто­ро­ны реши­ли дей­ство­вать на опе­ре­же­ние — каж­дая по-сво­е­му. В доках Крон­штад­та два с поло­ви­ной меся­ца круг­лые сут­ки све­ти­ли про­жек­то­ра, ляз­гал металл и жуж­жа­ли лебёд­ки: плот­ный январ­ский лёд, намерт­во ско­вав­ший Фин­ский залив, ста­вил жир­ный крест на любых опе­ра­ци­ях вплоть до нача­ла вес­ны, и крас­ный флот, кото­ро­му сама судь­ба пода­ри­ла иде­аль­ный момент для ремон­та всех име­ю­щих­ся в нали­чии кораб­лей, рас­по­ря­дил­ся этим вре­ме­нем по максимуму.

К 15 мар­та 1919 года кора­бель­ный «парк» бал­тий­ской груп­пи­ров­ки вырос более чем в два раза, давая воз­мож­ность исполь­зо­вать в буду­щих боях не толь­ко уни­вер­саль­ные крей­се­ра или эсмин­цы, но и, как бы ска­за­ли люби­те­ли игр жан­ра «стра­те­гия», осо­бые юни­ты вро­де мин­ных загра­ди­те­лей, траль­щи­ков или сто­ро­же­вых судов.

Несколь­ко ина­че посту­пи­ли англи­чане, кото­рым о поло­же­нии дел прак­ти­че­ски еже­днев­но докла­ды­ва­ли киш­мя кишев­шие в Крон­штад­те латыш­ские и эстон­ские шпи­о­ны. В самом нача­ле янва­ря Шестую эскад­ру Коро­лев­ско­го фло­та Вели­ко­бри­та­нии сме­ни­ла Пер­вая, а нере­ши­тель­но­го и неве­зу­че­го Алек­сан­де­ра-Син­кле­ра — контр-адми­рал Уол­тер Коуэн, в пря­мом смыс­ле сло­ва ста­рый воя­ка, пом­ня­щий ещё бит­ву с мах­ди­ста­ми под Омдур­ма­ном, нюх­нув­ший поро­ха в Транс­ва­а­ле и коман­до­вав­ший соеди­не­ни­ем бри­тан­ских лёг­ких крей­се­ров в ноябрь­ском сра­же­нии при Гель­го­лан­де. Несмот­ря на то, что до полу­ве­ко­во­го юби­лея Коуэну оста­ва­лось все­го два года, сэр Уол­тер отли­чал­ся абсо­лют­ным бес­стра­ши­ем и был изве­стен как при­вер­же­нец спе­ци­фи­че­ской так­ти­ки «сна­ча­ла стре­ляй — потом зада­вай вопро­сы». Решив разо­брать­ся с крас­ны­ми раз и навсе­гда, контр-адми­рал при­вёл с собой пять крей­се­ров, 12 (по неко­то­рым источ­ни­кам 15) мино­нос­цев и целую сво­ру юрких тор­пед­ных кате­ров, а 23 мая в аква­то­рии Реве­ля появи­лись те, кого Коуэн ждал с осо­бым нетер­пе­ни­ем — мат­ка «Лусия» и пять суб­ма­рин из Седь­мой флотилии.

Контр-адми­рал Коро­лев­ско­го воен­но-мор­ско­го фло­та сэр Уол­тер Коуэн

Заоч­ное про­ти­во­сто­я­ние совет­ских и бри­тан­ских под­ло­док было лишь вопро­сом вре­ме­ни: о том, что у рус­ских есть суб­ма­ри­ны, англи­ча­нам ста­ло извест­но ещё 31 декаб­ря 1918 года. Имен­но в этот день вышед­ший в ледя­ное Бал­тий­ское море крас­ный «Тигр» был заме­чен и обстре­лян (прав­да, без осо­бо­го успе­ха) англий­ски­ми эсмин­ца­ми; вслед за «Тиг­ром» вышли и с тру­дом воз­вра­ти­лись в Крон­штадт повре­ждён­ные льда­ми «Пан­те­ра» и «Рысь». И если уж коман­до­ва­ние боль­ше­ви­ков гна­ло немно­го­чис­лен­ные под­лод­ки на раз­вед­ку даже с изно­шен­ны­ми дви­га­те­ля­ми и голод­ны­ми завши­вев­ши­ми коман­да­ми, то что гово­рить о кон­це вес­ны, когда в рас­по­ря­же­нии Балт­фло­та ока­за­лись семь толь­ко что вышед­ших из ремон­та суб­ма­рин. До сих пор оста­ёт­ся неяс­ным, хотел ли Коуэн исполь­зо­вать свои под­вод­ные лод­ки как контр­ме­ру про­тив совет­ских бое­вых еди­ниц или запро­сил их как допол­ни­тель­ную угро­зу для крей­се­ров и эсмин­цев, но так или ина­че к 1 июня 1919 года у обо­их про­тив­ни­ков ока­за­лось доста­точ­но сил для пол­но­цен­ной под­вод­ной войны.

Под­вод­ная лод­ка L‑52 Коро­лев­ско­го воен­но-мор­ско­го флота

Девять жизней «Азарда»

Дебют пар­тии, как и в про­шлом году, остал­ся за англи­ча­на­ми. Едва успев раз­ме­стить­ся на рей­де Реве­ля, бри­тан­ские под­вод­ные лод­ки одна за дру­гой отпра­ви­лись на пат­ру­ли­ро­ва­ние в Фин­ский залив и все­го через неде­лю после при­хо­да на Бал­ти­ку встре­ти­лись с крас­ны­ми кораб­ля­ми лицом к лицу. Пер­вый блин по тра­ди­ции вышел некра­си­вым комом — 31 мая в Копор­ской губе безы­мян­ная под­лод­ка про­тив­ни­ка заста­ла врас­плох вышед­ший на охо­ту за англий­ски­ми мино­нос­ца­ми эсми­нец «Аза­рд», одна­ко, вме­сто того что­бы спа­сать­ся бег­ством, совет­ский корабль, к удив­ле­нию бри­тан­цев, понёс­ся к ним на всех 35 узлах, успе­вая при этом обстре­ли­вать суб­ма­ри­ну из рас­по­ло­жен­но­го на носу 102-мм орудия.

Несколь­ко сму­щён­ная пры­тью «Аза­рда», под­лод­ка мгно­вен­но ушла под воду, но через 20 минут вновь напом­ни­ла о себе — в тот самый момент, когда бес­страш­ный совет­ский мино­но­сец уже вёл при­цель­ный огонь по одно­му из при­шед­ших в этот квад­рат англий­ских эсминцев.

Поло­же­ние «Аза­рда» было более чем неза­вид­ным. По нему пря­мо сей­час стре­лял один коуэнов­ский мино­но­сец, с севе­ро-запа­да к месту сра­же­ния быст­ро при­бли­жа­лись ещё восемь, а пря­мо под ним, где-то в глу­бине, по-аку­льи таи­лась ещё и под­лод­ка, кото­рой оста­ва­лось лишь вовре­мя всплыть и тор­пе­ди­ро­вать свя­зан­ный боем совет­ский эсми­нец. Не будь капи­та­ном «Аза­рда» Нико­лай Нико­ла­е­вич Несвиц­кий, для крас­но­го кораб­ля всё и вправ­ду закон­чи­лось бы оче­ред­ной сда­чей или в луч­шем слу­чае парой про­бо­ин под ватер­ли­ни­ей — вот толь­ко этот «мрач­ный, суро­вый, на ред­кость мол­ча­ли­вый чело­век» был насто­я­щим бое­вым офи­це­ром и участ­ни­ком Бал­тий­ско­го Ледя­но­го похо­да, про­счи­ты­ва­ю­щим дей­ствия про­тив­ни­ка на несколь­ко шагов вперёд.

Бри­тан­ская суб­ма­ри­на выпу­сти­ла по «Аза­рду» три тор­пе­ды под­ряд, спу­стя 40 минут посла­ла ему вслед ещё одну, но Несвиц­кий, управ­ляв­ший эсмин­цем с лов­ко­стью авто­гон­щи­ка, увер­нул­ся от каж­до­го сна­ря­да и, умуд­ря­ясь отстре­ли­вать­ся сра­зу от девя­ти сидев­ших у него на хво­сте англий­ских мино­нос­цев, целым и невре­ди­мым вер­нул­ся в Кронштадт.

В войне совет­ских кораб­лей и бри­тан­ских под­вод­ных лодок кто-нибудь рано или позд­но дол­жен быть допу­стить ошиб­ку. «Рано или позд­но» насту­пи­ло 4 июня, когда, узнав о пла­ни­ру­е­мой англи­ча­на­ми высад­ке десан­та в Копор­ском зали­ве, штаб Балт­фло­та отпра­вил им навстре­чу эсми­нец «Гав­ри­ил» на пару с дерз­ким «Аза­рдом».

При­быв в губу, крас­ные эсмин­цы, так же, как и как и 31 мая, вско­ре ввя­за­лись в бой с четырь­мя вра­же­ски­ми мино­нос­ца­ми, так же были вынуж­де­ны отхо­дить из-за появив­ше­го­ся на гори­зон­те бри­тан­ско­го под­креп­ле­ния, и точ­но так же, как и четы­ре дня назад, тём­но-зелё­ная вода Копор­ской губы вско­ре забур­ли­ла от иду­щих на пол­ном ходу бри­тан­ских суб­ма­рин. Дав неудач­ный залп тор­пе­да­ми, под­лод­ки погру­зи­лись на неболь­шую глу­би­ну, что­бы через неко­то­рое вре­мя всплыть пря­мо по кур­су эсмин­цев и попы­тать­ся тор­пе­ди­ро­вать их вновь — но в этот раз Несвиц­кий решил играть по сво­им пра­ви­лам. Точ­ный выстрел с «Аза­рда» раз­во­ро­тил ограж­де­ние руб­ки лод­ки L‑55, кото­рая от уда­ра кач­ну­лась рез­ко вле­во и нава­ли­лась бор­том на про­ти­во­ло­доч­ную мину.

Под­вод­ная лод­ка L‑54 Коро­лев­ско­го воен­но-мор­ско­го флота

По сви­де­тель­ствам оче­вид­цев, взрыв неве­ро­ят­ной силы был виден даже с лин­ко­ра «Пет­ро­пав­ловск», сто­яв­ше­го в 15 кило­мет­рах от места сра­же­ния. В том, что L‑55 уни­что­же­на, сомне­ний не было ни у кого из участ­ни­ков боя — под­лод­ка бук­валь­но про­ва­ли­лась на дно сквозь тол­щу воды, оста­вив в память о себе лишь гигант­ский водо­во­рот, над кото­рым про­мчал­ся неуяз­ви­мый «Аза­рд». Хотя за пер­вое в исто­рии совет­ско­го фло­та уни­что­же­ние вра­же­ской суб­ма­ри­ны ни Несвиц­кий, ни комен­дор «Аза­рда» Пётр Богов не полу­чи­ли ника­ких наград (если, конеч­но, не счи­тать закре­пив­ше­е­ся за Бого­вым в Крон­штад­те зва­ние мет­ко­го стрел­ка — вплоть до 1928 года быто­ва­ла вер­сия, что смер­тель­ным для L‑55 ста­ло имен­но его точ­ное попа­да­ние в руб­ку), резуль­тат у боя в Копор­ской губе всё же был. Ушед­шая на дно зали­ва L‑55 забра­ла с собой остат­ки везе­ния бри­тан­ско­го под­вод­но­го фло­та, и вплоть до кон­ца англий­ско­го при­сут­ствия на Бал­ти­ке коуэнов­ские суб­ма­ри­ны не при­чи­ни­ли вре­да ни одно­му рус­ско­му кораблю.

Под­ня­тая на поверх­ность под­вод­ная лод­ка L‑55. В цен­траль­ной части отчёт­ли­во вид­ны повре­жде­ния от взры­ва мины

Прыжок «Пантеры»

В то вре­мя как бри­тан­ские под­лод­ки без­успеш­но сра­жа­лись с «Аза­рдом» и «Гав­ри­и­лом», в Крон­штад­те спеш­но закан­чи­ва­ли ремонт совет­ских суб­ма­рин. Основ­ной костяк бал­тий­ско­го под­вод­но­го фло­та состав­ля­ли под­лод­ки типа «Барс» — неболь­шие, воору­жён­ные лишь четырь­мя тор­пе­да­ми, юркие и про­вор­ные, как насто­я­щие кош­ки, но пато­ло­ги­че­ски невезучие.

Несмот­ря на то, что семь таких суб­ма­рин были номи­наль­но вклю­че­ны в состав груп­пи­ров­ки на Бал­ти­ке ещё в нача­ле апре­ля, для шести из них доро­га в море была закры­та вплоть до нача­ла июля. Кого-то соби­ра­ли едва ли не зано­во, у кого-то посто­ян­но откры­ва­лись «ста­рые раны», а вен­цом все­го это­го абсур­да ста­ла полом­ка уже отре­мон­ти­ро­ван­ных «Пан­те­ры» и «Рыси» — под­ни­ма­ясь после осмот­ра из-под слу­жив­ше­го пере­движ­ным доком спа­са­тель­но­го суд­на «Вол­хов», обе под­лод­ки повре­ди­ли пери­ско­пы о его дни­ще и сно­ва отпра­ви­лись на опо­сты­лев­ший ремонт. Выбрать­ся из тако­го тех­но­ло­ги­че­ско­го ада они смог­ли толь­ко 10 июля 1919 года, когда на зада­ние в Копор­скую губу нако­нец-то вышла пер­вая из совет­ских под­вод­ных лодок.

Под­вод­ная лод­ка «Льви­ца» (тип «Барс»)

Все три после­ду­ю­щих неде­ли суб­ма­ри­ны Балт­фло­та без­успеш­но пыта­лись ата­ко­вать кораб­ли про­тив­ни­ка. Отпра­вив­ший­ся 10 чис­ла на охо­ту «Волк» из-за сго­рев­ше­го греб­но­го элек­тро­дви­га­те­ля в ту же ночь вер­нул­ся к род­но­му при­ча­лу, не уви­дев непри­я­те­ля даже в пери­скоп. Чуть боль­ше повез­ло под­вод­ной лод­ке «Пан­те­ра», кото­рая схлест­ну­лась в Копор­ском зали­ве сра­зу с дву­мя англий­ски­ми суб­ма­ри­на­ми, но после обме­на зал­па­ми тор­пед точ­но так же была вынуж­де­на отой­ти в Кронштадт.

27 июля крас­ная под­лод­ка «Вепрь», пытав­ша­я­ся тор­пе­ди­ро­вать флаг­ман Коуэна «Вэло­рос» и нахо­див­ший­ся непо­да­лё­ку эсми­нец «Ван­ку­вер», сама чуть было не очу­ти­лась в роли жерт­вы — ока­зав­шись под дождём из глу­бин­ных бомб, «Вепрь» полу­чил боль­шие повре­жде­ния и чудом, прак­ти­че­ски всле­пую (зако­ро­тив­шая элек­три­ка погру­зи­ла отсе­ки суб­ма­ри­ны в кро­меш­ную тьму) вырвал­ся из западни.

Подоб­ная актив­ность при­ве­ла лишь к тому, что Коуэн, и без того пони­мав­ший силу рус­ских под­ло­док, на какое-то вре­мя отка­зал­ся от пре­сле­до­ва­ния эсмин­цев и крей­се­ров и обра­тил вни­ма­ние исклю­чи­тель­но на совет­ские субмарины.

Пере­жи­вая за каж­дый из сво­их кораб­лей — в осо­бен­но­сти за авиа­но­сец «Вин­дик­тив» — сэр Уол­тер задей­ство­вал в про­ти­во­ло­доч­ной войне всё, до чего толь­ко смог дотя­нуть­ся. Сна­ча­ла он отдал при­каз о мас­штаб­ной бло­ка­де аква­то­рии Крон­штад­та цепью обшир­ных мин­ных полей, потом уси­лил Тре­тью фло­ти­лию эсмин­цев кораб­ля­ми с гид­ро­фо­на­ми, поз­во­ля­ю­щи­ми услы­шать любые пере­дви­же­ния рус­ских под водой, а в сере­дине лета под­го­то­вил и про­вёл целую спе­цо­пе­ра­цию, целью кото­рой было уни­что­же­ние плав­ба­зы совет­ских суб­ма­рин — крей­се­ра «Память Азо­ва». И хотя 30 июля взмыв­шие с «Вин­дик­ти­ва» само­лё­ты напра­ви­лись к Крон­штад­ту, про­шли сквозь ура­ган­ный огонь из крас­ных зени­ток и удач­но отбом­би­лись по кораб­лю и по сухо­му доку, тол­ку от все­го это­го было чуть более чем нисколь­ко. Немно­го позд­нее выяс­ни­лось, что отча­ян­ные бри­тан­ские пило­ты в сума­то­хе боя спу­та­ли остав­ший­ся невре­ди­мым «Память Азо­ва» со ста­рым тан­ке­ром «Татья­на», а казав­ши­е­ся заго­во­рён­ны­ми совет­ские под­лод­ки в кон­це авгу­ста сно­ва вышли на охоту.

Под­вод­ная лод­ка «Пан­те­ра» (тип «Барс»)

Сре­ди этих суб­ма­рин была «Пан­те­ра» 24-лет­не­го лей­те­нан­та Алек­сандра Нико­ла­е­ви­ча Бах­ти­на — несмот­ря на юный воз­раст, одно­го из опыт­ней­ших капи­та­нов под­вод­но­го фло­та, обла­дав­ше­го неве­ро­ят­ной отва­гой, гросс­мей­стер­ским интел­лек­том и при этом поис­ти­не зве­ри­ным чутьём на лёг­кую добы­чу. Сво­е­го пер­во­го «Ста­ни­сла­ва» за захват немец­ко­го транс­пор­та «Шта­лек» Бах­тин полу­чил ещё в Первую миро­вую, спу­стя все­го год после назна­че­ния на под­лод­ку «Кай­ман». Ещё через год, уже на новень­ком «Вол­ке», он побил рекорд резуль­та­тив­но­сти сре­ди рус­ских под­вод­ни­ков, тор­пе­ди­ро­вав за один день сра­зу три немец­ких паро­хо­да и доба­вив к награ­дам две «Анны». После рево­лю­ции Бах­тин пере­шёл на сто­ро­ну крас­ных, где был назна­чен коман­ди­ром суб­ма­ри­ны «Пан­те­ра» и сде­лал прак­ти­че­ски невоз­мож­ное, сумев создать из цар­ских офи­це­ров и мат­ро­сов-рево­лю­ци­о­не­ров кол­лек­тив с атмо­сфе­рой «вза­им­но­го дове­рия и даже тро­га­тель­ной забот­ли­во­сти». Дру­ги­ми сло­ва­ми, если кому-то и было суж­де­но стать геро­ем под­вод­ной вой­ны на Бал­ти­ке, то этим «кем-то» дол­жен был стать имен­но отча­ян­ный моло­дой лейтенант.

Коман­дир под­вод­ной лод­ки «Пан­те­ра» А.Н.Бахтин

Звёзд­ный час Бах­ти­на настал в послед­ний день лета 1919 года. 31 авгу­ста ведо­мая им «Пан­те­ра» отпра­ви­лась на пат­ру­ли­ро­ва­ние Копор­ско­го зали­ва и после непро­дол­жи­тель­но­го пре­сле­до­ва­ния бри­тан­ско­го мино­нос­ца наткну­лась у ост­ро­ва Сескар на два вра­же­ских кораб­ля — мин­ный загра­ди­тель «Вит­то­рия» и эсми­нец «Абди­эль». Несмот­ря на то, что англи­чане были все­це­ло погло­ще­ны посад­ка­ми мин в зеле­но­ва­тую бал­тий­скую воду и не вели за морем ника­ко­го наблю­де­ния, Бах­тин не стал ата­ко­вать их с ходу. Выби­рая момент для брос­ка, «Пан­те­ра» хлад­но­кров­но кру­жи­ла вокруг ниче­го не подо­зре­ва­ю­щей добы­чи в тече­ние четы­рёх дол­гих часов, и это хлад­но­кро­вие оку­пи­лось спол­на все­го одной тор­пе­дой. Полу­чив кин­жаль­ный удар под ватер­ли­нию, «Вит­то­рия» зато­ну­ла менее чем за пять минут и унес­ла с собой жиз­ни вось­ме­рых чле­нов эки­па­жа, а Бах­тин навсе­гда впи­сал своё имя в исто­рию рус­ско­го фло­та, став коман­ди­ром пер­вой совет­ской под­лод­ки, пото­пив­шей корабль противника.

Потоп­ле­ние под­вод­ной лод­кой Бал­тий­ско­го фло­та «Пан­те­ра» англий­ско­го эсмин­ца «Вит­то­рия» у ост­ро­ва Сескар. Н.Е.Бубликов и Г.В. Горш­ков. 1920–1930‑е гг.

Англи­чане нико­гда не боя­лись вое­вать на море. На его синей поверх­но­сти дети Аль­био­на уме­ло рас­прав­ля­лись с любы­ми над­вод­ны­ми кораб­ля­ми — но они так и не смог­ли совла­дать с ужа­сом из бал­тий­ских глу­бин, с вра­гом, кото­рый появ­лял­ся из ниот­ку­да, заби­рал с собой жиз­ни и бес­след­но рас­тво­рял­ся в пучине. Весь 1919 год про­шёл для фло­ти­лии Коуэна в посто­ян­ном стра­хе перед крас­ны­ми под­лод­ка­ми и крас­ны­ми мина­ми. Спу­стя три дня после три­ум­фа Бах­ти­на зато­нул, нале­тев на мину, бри­тан­ский эсми­нец «Веру­лам». Ещё рань­ше ушли на дно траль­щи­ки «Миртл» и «Джен­ти­ан», полу­чи­ли тяжё­лые повре­жде­ния эсми­нец «Кюра­сао» и транс­порт­ник «Прин­цес­са Мар­га­рет», и все эти поте­ри, вку­пе с посто­ян­ным ожи­да­ни­ем ата­ки суб­ма­рин окон­ча­тель­но под­ло­ми­ли дух бри­тан­ских моря­ков. Неже­ла­ние закан­чи­вать жизнь в ледя­ных вол­нах Фин­ско­го зали­ва выли­лось сна­ча­ла в тай­ное дезер­тир­ство, чуть поз­же — в откры­тые анти­во­ен­ные мяте­жи в пли­мут­ских и шот­ланд­ских пор­тах, а потом и вовсе при­ве­ло к свёр­ты­ва­нию бри­тан­ско­го при­сут­ствия на Балтике.


Читай­те так­же наш мате­ри­ал «Подви­ги раз­вед­чи­ка Вик­то­ра Леонова».

Поделиться